Со всех ног бросился Кан в условленное место, забывая в тревоге все слова и правила, что успел наговорить себе. В записке из тайника было только три слова - «жду в трактире». Рас и правда, ждал его в знакомом трактире. Налив вином чашу до самых краев, он посмотрел Кану в глаза.
- Послушай, Музыкант. У нас с тобой есть еще целых два года беззаботной жизни. Потом… Потом — будет потом. А сейчас — давай вместе выпьем то, что Доля приготовила нам обоим.
В этот день они вместе здорово напились, и Кан впервые ночевал не в своей комнате. С тех пор, они всегда называли друг друга на «ты» даже в лицее, как ближайшие друзья. Они будто поделились характерами после этого открытия: Рас стал более осмотрителен и уравновешен, а Кан стал неутомим в поисках приключений на двоих. И именно тогда Рас занялся всерьез изучением шпионского мастерства.
В конце обучения, накануне Новогодних Празднований, когда пришло время подводить итоги, им, как лучшим ученикам и представителям элиты своих Кланов, устроили показательный поединок на саблях.
Вот только ярости в их поединке не было совсем. Рас был хладнокровен и насмешлив, как на обычной тренировке, и за последние годы его навыки улучшились очень заметно. А Кан был слишком подавлен предстоящими изменениями в их отношениях. Кажется, он и сейчас подозревает, что Рас мог гораздо раньше выбить саблю из его рук, но решил пощадить его самолюбие. А тогда Кан здорово разозлился из-за этого, и на веселой пирушке, которую закатили офицеры Военного Клана в честь победы, тщетно пытался поругаться с Расом. Но Рас только улыбался ему в ответ и подливал вина. Так что поругаться им не удалось, а Кан впервые не вернулся домой ночевать. Утром Рас повел его на тренировочную площадку «выгонять хмель». После такой «разминки» парни стали относиться друг к другу с еще большим уважением. Кан - потому что его впечатлили домашние тренировки друга, а Рас — потому что Кан выдержал усиленную тренировку молча и почти не отстав. А ведь Рас прекрасно помнил, сколько Кану пришлось выпить накануне. Тогда же Рас подарил ему набор метательных пластин и научил прятать ножи-дротики под поясом.
Когда стол был накрыт и их оставили одних, Кан снял свой капюшон. Но Рас еще долго молчал, обдумывая, с чего начать разговор. Кан не торопил. Наконец, Рас решился.
- Во первых: это не я. И никто из Военного Клана. Я о нападении и листовках.
Кан кивнул.
- А во-вторых?
Но Рас покачал головой.
- Все еще во-первых. Из всех, кто может претендовать на Печать, ты — самый достойный. Может, кого-то другого я и стал бы оспаривать, но с твоей кандидатурой я полностью согласен.
Кан решил слушать и не задавать вопросов, пока Рас не выговорится.
- Управление страной — не самое увлекательное занятие для меня. Я могу рассчитать, сколько транспорта и фуража понадобится для обеспечения перемещения войска, но делать это каждый день, включая гражданских, мне не интересно. И еще — жизнь Хранителя Печати ограничена множеством правил, а уж это точно — не для меня.
Рас замолчал, внимательно глядя в глаза собеседника.
- Почему я должен это знать?
- Чтобы ты понял — это обдуманное и твердое решение.
- Хорошо.
- А теперь во-вторых: мне нужна твоя помощь.
Рас вздохнул. Дальше он говорил уже не так решительно, как вначале. Кан только кивал в ответ на его вопросы.
- Помнишь девушку на праздновании? Она из Гильдии Лекарей. Всего лишь восьмой ранг. Дворянством был награжден ее дед за свои заслуги. Понимаешь, о чем я? Ни о каких трех поколениях рожденных во дворянстве речь не идет... Внуку Военного Главы Старейшие никогда не позволят такой брак… Мой дед имеет три двора, у моего отца два двора, но он и сейчас постоянно пропадает в Доме Веселья. Не знаю, может, когда-нибудь я тоже стану таким, как они, но сейчас для меня весь мир кружится вокруг Ута... Недавно мои шпионы донесли, что ее отец встречался с одним из купцов и речь шла о слиянии семей. Теперь я просто схожу с ума, когда думаю, что мою Ута отдадут другому.
- Рас, а что я могу для тебя сделать?
- Помоги мне встретиться с твоей матушкой. Я несколько раз пытался, но так и не добился пропуска во Дворец.
- Это не проблема. А чего ты хочешь от моей матушки?
- Ута получила распределение во Дворец. Если Глава Дома возьмет ее под свою опеку…
Кан решительно замотал головой:
- Не советую. Наоборот, постарайся, чтобы она никогда не узнала о вас.
- Почему?
- Однажды наследница пожаловалась, что она не любит розовый цвет. Как ты знаешь, цвета Советницы — розовый с золотом. И теперь все стены, вещи и одежда наследницы только розового цвета. Если ты встретишь служанку из дворца, которую тошнит от розового, можешь быть уверен, она работает при дворе Советницы. Айю завешивает стены своими рисунками, но это мало помогает. Даже мне, когда я выхожу из кабинета наследницы, кажется, что из ушей у меня идет розовый дым. Можешь сдать меня на переработку за раскрытие дворцовых секретов, - попытался пошутить Кан, но Рас никак не откликнулся на его шутку. - Короче, если матушка узнает о ваших отношениях, она заклюет девушку. Лучше попробуй переубедить деда.
Рас совсем скис.
- Ты забыл, что твоя мать — дочь моего деда? У них не только одна кровь, но и один характер.
Кан задумался.
- А что, если попросить помощи у бабушки?
- У самой Верховной?!
- Угу. А заодно и у Хранителя. Я сделаю тебе приглашение Гостя на десятидневку. Лучше на две. За это время мы, думаю, сможем найти подходящий момент, чтобы обратиться с просьбой. Только говорить тебе придется самому. Я считаюсь заинтересованным лицом.
Увидев растерянное лицо Раса, Кан позволил себе улыбку.
- Не бойся, дома они совсем не такие, как на официальных церемониях.
Когда молодые люди спустились на веранду второго этажа, Кан остановился у перил. Наверняка, эта поездка затевается не просто так. Ани хорошо держится, не показывая, что знает о ранении брата. Нужно помочь ей вывести Дина за город. Оградить повозку от чужого любопытства.
- Насчет ответной услуги, Рас…
- Я же сказал — это не я.
- Так я и не подозревал тебя никогда, - усмехается Кан.
- Говори, - нехотя сдается Рас.
- Видишь купеческий фургон? Завтра две молодые женщины с младенцем и мальчишка-подросток отправятся на нем в путешествие. Им нужна охрана, но… так, чтобы они ее не заметили. И не испугались.
Рас лишь сощурился, глядя на Кана, и тот даже закашлялся, пытаясь скрыть смущение.
- Кх-кхм… Просто проводить до места и обратно. Проследить, чтоб их не беспокоили. Ничего сложного.
Рас проследил за взглядом приятеля — та самая нахальная девчонка, ростом с пуговицу, суетилась во дворе вокруг матушки Юла, которая вынесла внука на свежий воздух. Рас усмехнулся.
- Расскажешь, или мне узнать самому?
Кан нахмурился, но ответил так, как когда-то ответил бы Рекруту:
- Ты прав. Она очень дорога мне. И ты — единственный, кому я могу доверить это.
- Ты все еще хочешь стать правителем? - Еще больше усмехается Рас.
Но Кан отвечает совершенно серьезно:
- Если скажу, что никогда не стремился к Печати, ты поверишь?
И Рас отвечает так же серьезно:
- Поверю. Тебе поверю.
Расставшись с Расом, Кан возвращается во Дворец пешком, вспоминая, как попал в эту гостиницу почти три года назад. Закончив дворянский лицей и получив должность Главного Секретаря, он выпросил у Наставника еще и бирку помощника судьи. Кан при любой возможности уходил в город, притворяясь простым писарем. Костюм ученого самого низкого ранга давал большую свободу — ему не нужно было постоянно «держать лицо», как на заседаниях Совета, он мог задавать вопросы и получать честные ответы, он мог спорить, он мог смеяться, он мог знакомиться с девушками — он мог дышать свободно. Однажды он зашел в Городскую гостиницу чтобы перекусить. Раньше он никогда здесь не был — во время своих прогулок он старался держаться подальше от Дворца. Эта гостиница находилась на Главной площади и была самой большой в городе — слишком велика была вероятность встретить знакомого. Но в тот вечер он слишком проголодался и решил рискнуть.
Похоже, он не зря избегал этой гостиницы, потому что, как только он вошел во двор, то столкнулся с девушкой-прислугой, которая уставилась на него, замерев на месте. Удивительной глубины глаза, цвета темного янтаря и веселая россыпь солнечных брызг на щеках. Служанка восторженно пялилась на него, как на божество, сошедшее с неба. Кан хотел было развернуться и уйти, но высокий рыжеволосый парень улыбнулся ему и пригласил за стол. Пока он ел, девушка старалась держаться от него подальше, исподтишка поглядывая в его сторону. Еда была вкусной, хозяева приветливы, посетители доброжелательны, и Кан решил наведаться сюда еще раз, чтобы узнать, чем так напугал простушку.
В следующий раз он услышал, как один из местных ремесленников жалуется хозяйке на обманувшего его купца. Кан воспользовался своей биркой помощника судьи и расспросил все подробности. Когда Кан обстоятельно объяснял, где неправ купец, а где сам мастер, посетители за соседними столиками буквально заглядывали ему в рот. А затем завалили вопросами и жалобами — если бы не мать хозяина гостиницы, ему пришлось бы разорваться на куски, чтобы ответить всем сразу. Но дайна Юла сердито тряхнула огненными кудряшками и заявила, что парень пришел поесть и отдохнуть, а потраченное время ученого человека стоит денег. И тут же спросила — не может ли он иногда приходить в гостиницу, чтобы помогать соседям в их делах за медную монетку. Кан согласился, представился Наком и предупредил, что не сможет заранее сказать, когда придет в другой раз. На том и условились.
Постепенно, наблюдая за окружением, Кан понял, почему здесь всегда полно народа — мать хозяина гостиницы обладала огромным любящим сердцем, которое, как солнце, согревало всех, кто находился рядом. Не зависимо от возраста и статуса, дайна Юла считала всех маленькими детьми, нуждающимися в ее заботе. Ее дети выросли такими же добросердечными. Мягкая и нежная Ина привлекала своей красотой и спокойствием, смешливая и любопытная Ани, хоть и не была такой безусловной красавицей, как сестра, получила немало поклонников своим задорным характером. Все четыре ее сына были добродушно-обходительны и услужливы даже без просьб о помощи.
Дайн Сак, их отец, выглядел угрюмым молчуном, совсем не подходящим для этого семейства. Но однажды в одном из домов на соседней улице случился пожар — ребенок добрался до огнива. Дом быстро потушили, но хозяйка дома была ткачихой, и вся ее работа безвозвратно пропала. Пока соседские женщины плакали вместе с погорелицей, а Кан раздумывал, как отсрочить выплату неустойки заказчику, дайн Сак вошел во двор, молча послушал разговоры и также молча ушел в дом. Вышел он с деревянным ящичком в руках, едва не силой вложил его в руки плачущей женщине:
- Ты ткала приданое купеческой дочке? Поезди по деревням, сменяй это на ткани, и отдай купцу, с ними лучше не связываться. Пацана своего оставишь у нас.
Развернулся и пошел к дому.
- Дайн Сак, как мне расплатиться с вами? - Свой вопрос женщина задала уже в спину удалявшегося мужчины. Тот, не оборачиваясь, указал рукой на нужники. Кан так и не понял, это была шутка или серьезное предложение? В ящичке лежали брикеты.
Вот так Кан нашел место, где отдыхала его душа.
Не сразу, спустя время, парень узнал причину испуга Ани. Она работала во Дворце, вместе с сестрой и братом, и скорей всего, видела его там. Продолжая держаться от него в стороне, они сохранили его тайну, и все окружающие относились к нему по-прежнему. Кан и сам стал наблюдать за девушкой, пытаясь угадать, где во Дворце они могли встретиться. Не заметно для себя, он оказался очарован той искренностью, с которой Ани радовалась жизни. С бесстрастной маской на лице — уроки этикета не прошли даром — он мысленно улыбался, когда она улыбалась, мысленно подпевал, когда она пела и так же мысленно подсмеивался, когда она, вместе с другими, смеялась над своими оплошностями. И это вошло в привычку. Прогуливаясь по улицам Дворца, он внимательно оглядывал служащих там девушек, стараясь угадать — не под этой ли вуалью скрывается обворожительная улыбка Ани? Но неожиданно для себя он узнал насмешливый взгляд Дина над воротом капюшона телохранителя Айю. Правда, во Дворце его звали Рин.
Только тогда Кан разузнал, что дайн Сак не просто Главный Дворцовый Садовник, а тот самый садовник, и его дети — те самые дети садовника. И Кан испугался. Как в детстве, когда он не захотел знакомиться с новыми друзьями Айю, боясь почувствовать себя лишним. Так и теперь Кан испугался, что Айю почувствует себя лишней, узнав о его дружбе со служанкой. Испугался, что простая служанка вдруг стала занимать слишком много места в его мыслях. Испугался сердечного трепета, приходившего к нему вместе с мыслями об этой девушке. Чтобы не заходить дальше, Кан запретил себе думать, что Ани где-то рядом во Дворце, «перестал» замечать дворцовых служанок, решил не появляться больше в гостинице Бина. Вот только, все вышло не так, как он хотел. «Мой долг — помогать людям» - говорил себе Кан, когда выходил из Дворца в одежде помощника судьи. «Я обещал матушке Юла» - говорил он себе, подходя к воротам гостиницы. «Я только узнаю, что у нее все в порядке» - бессильно признавался он себе, выискивая глазами Ани.
Эрим возвратился в Городскую гостиницу во главе целой процессии. Помимо двух его обычных слуг, за ним шествуют лекарь и повар из посольства, еще двое слуг несут большую корзину гранских орехов. Всю ночь он обдумывал, с какими словами обратиться к расстроенным родителям, чтобы ему поверили и разрешили слегка прикоснуться к семейной тайне. Он решил, что проще всего будет отвлечь матушку Юла и дайна Бина орехами, а самому обратиться к дайну Саку с предложением лекарских услуг. Молчаливый Сак сумеет оценить выгоду от осмотра посольского лекаря, ведь тот не обязан отчитываться перед местными властями и, таким образом, тайна ранения сына будет сохранена. А тогда и он сможет обратиться к нему со своей просьбой. Но, стоило процессии войти в ворота гостиницы, Эрим понял, что все его планы никуда не годятся. У ворот, занимая все свободное место, стояла купеческая повозка, а матушка Юла, с совершенно счастливым видом, восседала в кресле посреди двора, с младенцем на руках. Каждая входящая женщина считала своим долгом подойти к ней, поворковать с малышом, пожелать ему крепкого здоровья и поздравить со счастьем бабушку. Оша, мать младенца скромно сидела за соседним столом, не удостаиваясь соседского внимания. Возможно, ей просто не хотели мешать обедать?
- Доброго вам дня, дайн. Вы привели к нам своих соотечественников? Очень любезно с вашей стороны. - Ани, со своей обычной улыбкой поприветствовала зиндарийцев. Ничто в ее голосе или улыбке не выдавало, что она что-то знает о ночном происшествии.
- Я бы хотел обратиться к дайну Бину, - слегка растерялся Эрим, - по поводу нашего с ним договора.
- Хорошо, я приглашу к вам брата. Вы будете обедать? Слугам, как всегда накрыть, за соседним столиком?
- Послушай, Музыкант. У нас с тобой есть еще целых два года беззаботной жизни. Потом… Потом — будет потом. А сейчас — давай вместе выпьем то, что Доля приготовила нам обоим.
В этот день они вместе здорово напились, и Кан впервые ночевал не в своей комнате. С тех пор, они всегда называли друг друга на «ты» даже в лицее, как ближайшие друзья. Они будто поделились характерами после этого открытия: Рас стал более осмотрителен и уравновешен, а Кан стал неутомим в поисках приключений на двоих. И именно тогда Рас занялся всерьез изучением шпионского мастерства.
В конце обучения, накануне Новогодних Празднований, когда пришло время подводить итоги, им, как лучшим ученикам и представителям элиты своих Кланов, устроили показательный поединок на саблях.
Вот только ярости в их поединке не было совсем. Рас был хладнокровен и насмешлив, как на обычной тренировке, и за последние годы его навыки улучшились очень заметно. А Кан был слишком подавлен предстоящими изменениями в их отношениях. Кажется, он и сейчас подозревает, что Рас мог гораздо раньше выбить саблю из его рук, но решил пощадить его самолюбие. А тогда Кан здорово разозлился из-за этого, и на веселой пирушке, которую закатили офицеры Военного Клана в честь победы, тщетно пытался поругаться с Расом. Но Рас только улыбался ему в ответ и подливал вина. Так что поругаться им не удалось, а Кан впервые не вернулся домой ночевать. Утром Рас повел его на тренировочную площадку «выгонять хмель». После такой «разминки» парни стали относиться друг к другу с еще большим уважением. Кан - потому что его впечатлили домашние тренировки друга, а Рас — потому что Кан выдержал усиленную тренировку молча и почти не отстав. А ведь Рас прекрасно помнил, сколько Кану пришлось выпить накануне. Тогда же Рас подарил ему набор метательных пластин и научил прятать ножи-дротики под поясом.
Когда стол был накрыт и их оставили одних, Кан снял свой капюшон. Но Рас еще долго молчал, обдумывая, с чего начать разговор. Кан не торопил. Наконец, Рас решился.
- Во первых: это не я. И никто из Военного Клана. Я о нападении и листовках.
Кан кивнул.
- А во-вторых?
Но Рас покачал головой.
- Все еще во-первых. Из всех, кто может претендовать на Печать, ты — самый достойный. Может, кого-то другого я и стал бы оспаривать, но с твоей кандидатурой я полностью согласен.
Кан решил слушать и не задавать вопросов, пока Рас не выговорится.
- Управление страной — не самое увлекательное занятие для меня. Я могу рассчитать, сколько транспорта и фуража понадобится для обеспечения перемещения войска, но делать это каждый день, включая гражданских, мне не интересно. И еще — жизнь Хранителя Печати ограничена множеством правил, а уж это точно — не для меня.
Рас замолчал, внимательно глядя в глаза собеседника.
- Почему я должен это знать?
- Чтобы ты понял — это обдуманное и твердое решение.
- Хорошо.
- А теперь во-вторых: мне нужна твоя помощь.
Рас вздохнул. Дальше он говорил уже не так решительно, как вначале. Кан только кивал в ответ на его вопросы.
- Помнишь девушку на праздновании? Она из Гильдии Лекарей. Всего лишь восьмой ранг. Дворянством был награжден ее дед за свои заслуги. Понимаешь, о чем я? Ни о каких трех поколениях рожденных во дворянстве речь не идет... Внуку Военного Главы Старейшие никогда не позволят такой брак… Мой дед имеет три двора, у моего отца два двора, но он и сейчас постоянно пропадает в Доме Веселья. Не знаю, может, когда-нибудь я тоже стану таким, как они, но сейчас для меня весь мир кружится вокруг Ута... Недавно мои шпионы донесли, что ее отец встречался с одним из купцов и речь шла о слиянии семей. Теперь я просто схожу с ума, когда думаю, что мою Ута отдадут другому.
- Рас, а что я могу для тебя сделать?
- Помоги мне встретиться с твоей матушкой. Я несколько раз пытался, но так и не добился пропуска во Дворец.
- Это не проблема. А чего ты хочешь от моей матушки?
- Ута получила распределение во Дворец. Если Глава Дома возьмет ее под свою опеку…
Кан решительно замотал головой:
- Не советую. Наоборот, постарайся, чтобы она никогда не узнала о вас.
- Почему?
- Однажды наследница пожаловалась, что она не любит розовый цвет. Как ты знаешь, цвета Советницы — розовый с золотом. И теперь все стены, вещи и одежда наследницы только розового цвета. Если ты встретишь служанку из дворца, которую тошнит от розового, можешь быть уверен, она работает при дворе Советницы. Айю завешивает стены своими рисунками, но это мало помогает. Даже мне, когда я выхожу из кабинета наследницы, кажется, что из ушей у меня идет розовый дым. Можешь сдать меня на переработку за раскрытие дворцовых секретов, - попытался пошутить Кан, но Рас никак не откликнулся на его шутку. - Короче, если матушка узнает о ваших отношениях, она заклюет девушку. Лучше попробуй переубедить деда.
Рас совсем скис.
- Ты забыл, что твоя мать — дочь моего деда? У них не только одна кровь, но и один характер.
Кан задумался.
- А что, если попросить помощи у бабушки?
- У самой Верховной?!
- Угу. А заодно и у Хранителя. Я сделаю тебе приглашение Гостя на десятидневку. Лучше на две. За это время мы, думаю, сможем найти подходящий момент, чтобы обратиться с просьбой. Только говорить тебе придется самому. Я считаюсь заинтересованным лицом.
Увидев растерянное лицо Раса, Кан позволил себе улыбку.
- Не бойся, дома они совсем не такие, как на официальных церемониях.
Когда молодые люди спустились на веранду второго этажа, Кан остановился у перил. Наверняка, эта поездка затевается не просто так. Ани хорошо держится, не показывая, что знает о ранении брата. Нужно помочь ей вывести Дина за город. Оградить повозку от чужого любопытства.
- Насчет ответной услуги, Рас…
- Я же сказал — это не я.
- Так я и не подозревал тебя никогда, - усмехается Кан.
- Говори, - нехотя сдается Рас.
- Видишь купеческий фургон? Завтра две молодые женщины с младенцем и мальчишка-подросток отправятся на нем в путешествие. Им нужна охрана, но… так, чтобы они ее не заметили. И не испугались.
Рас лишь сощурился, глядя на Кана, и тот даже закашлялся, пытаясь скрыть смущение.
- Кх-кхм… Просто проводить до места и обратно. Проследить, чтоб их не беспокоили. Ничего сложного.
Рас проследил за взглядом приятеля — та самая нахальная девчонка, ростом с пуговицу, суетилась во дворе вокруг матушки Юла, которая вынесла внука на свежий воздух. Рас усмехнулся.
- Расскажешь, или мне узнать самому?
Кан нахмурился, но ответил так, как когда-то ответил бы Рекруту:
- Ты прав. Она очень дорога мне. И ты — единственный, кому я могу доверить это.
- Ты все еще хочешь стать правителем? - Еще больше усмехается Рас.
Но Кан отвечает совершенно серьезно:
- Если скажу, что никогда не стремился к Печати, ты поверишь?
И Рас отвечает так же серьезно:
- Поверю. Тебе поверю.
Расставшись с Расом, Кан возвращается во Дворец пешком, вспоминая, как попал в эту гостиницу почти три года назад. Закончив дворянский лицей и получив должность Главного Секретаря, он выпросил у Наставника еще и бирку помощника судьи. Кан при любой возможности уходил в город, притворяясь простым писарем. Костюм ученого самого низкого ранга давал большую свободу — ему не нужно было постоянно «держать лицо», как на заседаниях Совета, он мог задавать вопросы и получать честные ответы, он мог спорить, он мог смеяться, он мог знакомиться с девушками — он мог дышать свободно. Однажды он зашел в Городскую гостиницу чтобы перекусить. Раньше он никогда здесь не был — во время своих прогулок он старался держаться подальше от Дворца. Эта гостиница находилась на Главной площади и была самой большой в городе — слишком велика была вероятность встретить знакомого. Но в тот вечер он слишком проголодался и решил рискнуть.
Похоже, он не зря избегал этой гостиницы, потому что, как только он вошел во двор, то столкнулся с девушкой-прислугой, которая уставилась на него, замерев на месте. Удивительной глубины глаза, цвета темного янтаря и веселая россыпь солнечных брызг на щеках. Служанка восторженно пялилась на него, как на божество, сошедшее с неба. Кан хотел было развернуться и уйти, но высокий рыжеволосый парень улыбнулся ему и пригласил за стол. Пока он ел, девушка старалась держаться от него подальше, исподтишка поглядывая в его сторону. Еда была вкусной, хозяева приветливы, посетители доброжелательны, и Кан решил наведаться сюда еще раз, чтобы узнать, чем так напугал простушку.
В следующий раз он услышал, как один из местных ремесленников жалуется хозяйке на обманувшего его купца. Кан воспользовался своей биркой помощника судьи и расспросил все подробности. Когда Кан обстоятельно объяснял, где неправ купец, а где сам мастер, посетители за соседними столиками буквально заглядывали ему в рот. А затем завалили вопросами и жалобами — если бы не мать хозяина гостиницы, ему пришлось бы разорваться на куски, чтобы ответить всем сразу. Но дайна Юла сердито тряхнула огненными кудряшками и заявила, что парень пришел поесть и отдохнуть, а потраченное время ученого человека стоит денег. И тут же спросила — не может ли он иногда приходить в гостиницу, чтобы помогать соседям в их делах за медную монетку. Кан согласился, представился Наком и предупредил, что не сможет заранее сказать, когда придет в другой раз. На том и условились.
Постепенно, наблюдая за окружением, Кан понял, почему здесь всегда полно народа — мать хозяина гостиницы обладала огромным любящим сердцем, которое, как солнце, согревало всех, кто находился рядом. Не зависимо от возраста и статуса, дайна Юла считала всех маленькими детьми, нуждающимися в ее заботе. Ее дети выросли такими же добросердечными. Мягкая и нежная Ина привлекала своей красотой и спокойствием, смешливая и любопытная Ани, хоть и не была такой безусловной красавицей, как сестра, получила немало поклонников своим задорным характером. Все четыре ее сына были добродушно-обходительны и услужливы даже без просьб о помощи.
Дайн Сак, их отец, выглядел угрюмым молчуном, совсем не подходящим для этого семейства. Но однажды в одном из домов на соседней улице случился пожар — ребенок добрался до огнива. Дом быстро потушили, но хозяйка дома была ткачихой, и вся ее работа безвозвратно пропала. Пока соседские женщины плакали вместе с погорелицей, а Кан раздумывал, как отсрочить выплату неустойки заказчику, дайн Сак вошел во двор, молча послушал разговоры и также молча ушел в дом. Вышел он с деревянным ящичком в руках, едва не силой вложил его в руки плачущей женщине:
- Ты ткала приданое купеческой дочке? Поезди по деревням, сменяй это на ткани, и отдай купцу, с ними лучше не связываться. Пацана своего оставишь у нас.
Развернулся и пошел к дому.
- Дайн Сак, как мне расплатиться с вами? - Свой вопрос женщина задала уже в спину удалявшегося мужчины. Тот, не оборачиваясь, указал рукой на нужники. Кан так и не понял, это была шутка или серьезное предложение? В ящичке лежали брикеты.
Вот так Кан нашел место, где отдыхала его душа.
Не сразу, спустя время, парень узнал причину испуга Ани. Она работала во Дворце, вместе с сестрой и братом, и скорей всего, видела его там. Продолжая держаться от него в стороне, они сохранили его тайну, и все окружающие относились к нему по-прежнему. Кан и сам стал наблюдать за девушкой, пытаясь угадать, где во Дворце они могли встретиться. Не заметно для себя, он оказался очарован той искренностью, с которой Ани радовалась жизни. С бесстрастной маской на лице — уроки этикета не прошли даром — он мысленно улыбался, когда она улыбалась, мысленно подпевал, когда она пела и так же мысленно подсмеивался, когда она, вместе с другими, смеялась над своими оплошностями. И это вошло в привычку. Прогуливаясь по улицам Дворца, он внимательно оглядывал служащих там девушек, стараясь угадать — не под этой ли вуалью скрывается обворожительная улыбка Ани? Но неожиданно для себя он узнал насмешливый взгляд Дина над воротом капюшона телохранителя Айю. Правда, во Дворце его звали Рин.
Только тогда Кан разузнал, что дайн Сак не просто Главный Дворцовый Садовник, а тот самый садовник, и его дети — те самые дети садовника. И Кан испугался. Как в детстве, когда он не захотел знакомиться с новыми друзьями Айю, боясь почувствовать себя лишним. Так и теперь Кан испугался, что Айю почувствует себя лишней, узнав о его дружбе со служанкой. Испугался, что простая служанка вдруг стала занимать слишком много места в его мыслях. Испугался сердечного трепета, приходившего к нему вместе с мыслями об этой девушке. Чтобы не заходить дальше, Кан запретил себе думать, что Ани где-то рядом во Дворце, «перестал» замечать дворцовых служанок, решил не появляться больше в гостинице Бина. Вот только, все вышло не так, как он хотел. «Мой долг — помогать людям» - говорил себе Кан, когда выходил из Дворца в одежде помощника судьи. «Я обещал матушке Юла» - говорил он себе, подходя к воротам гостиницы. «Я только узнаю, что у нее все в порядке» - бессильно признавался он себе, выискивая глазами Ани.
Прода от 14.03.2021, 04:19
Глава 14.
Эрим возвратился в Городскую гостиницу во главе целой процессии. Помимо двух его обычных слуг, за ним шествуют лекарь и повар из посольства, еще двое слуг несут большую корзину гранских орехов. Всю ночь он обдумывал, с какими словами обратиться к расстроенным родителям, чтобы ему поверили и разрешили слегка прикоснуться к семейной тайне. Он решил, что проще всего будет отвлечь матушку Юла и дайна Бина орехами, а самому обратиться к дайну Саку с предложением лекарских услуг. Молчаливый Сак сумеет оценить выгоду от осмотра посольского лекаря, ведь тот не обязан отчитываться перед местными властями и, таким образом, тайна ранения сына будет сохранена. А тогда и он сможет обратиться к нему со своей просьбой. Но, стоило процессии войти в ворота гостиницы, Эрим понял, что все его планы никуда не годятся. У ворот, занимая все свободное место, стояла купеческая повозка, а матушка Юла, с совершенно счастливым видом, восседала в кресле посреди двора, с младенцем на руках. Каждая входящая женщина считала своим долгом подойти к ней, поворковать с малышом, пожелать ему крепкого здоровья и поздравить со счастьем бабушку. Оша, мать младенца скромно сидела за соседним столом, не удостаиваясь соседского внимания. Возможно, ей просто не хотели мешать обедать?
- Доброго вам дня, дайн. Вы привели к нам своих соотечественников? Очень любезно с вашей стороны. - Ани, со своей обычной улыбкой поприветствовала зиндарийцев. Ничто в ее голосе или улыбке не выдавало, что она что-то знает о ночном происшествии.
- Я бы хотел обратиться к дайну Бину, - слегка растерялся Эрим, - по поводу нашего с ним договора.
- Хорошо, я приглашу к вам брата. Вы будете обедать? Слугам, как всегда накрыть, за соседним столиком?
