— Что за танцы, рагацце? — недовольно спросила она.
Маура отогнала ревнивым взглядом некоего Арлекина, отирающегося в неприличной близости от черноволосой русалки и легкомысленно махнула рукой:
— Поводим хоровод, два три раза присядем в поклонах, ничего сложного. Лучше скажи мне, милая Таккола, нет ли среди присутствующих путтана твоих старых знакомых? Донна догаресса желала бы с нею побеседовать.
Дона да Риальто ворковала, прижимаясь к Карле всем телом. Запрокидывала голову, заглядывая в лицо. Она флиртовала! И премило. Смотри, Филомена, и учись. Теперь, зная все обстоятельства, я замечала, каким жадным блеском зажигаются черные глаза от близости Панеттоне, как дрожат губы и подгибаются колени под синим подолом. Так тебе и надо, хитрый интриган. Страдай от неутоленных желаний. Хотя, кажется, страдать тебе недолго. Маура желает быть обесчещенной, и идет к своей цели напролом. Пусть только немножечко потерпит. Сегодня сцена ждет других актеров.
Толпа напирала со всех сторон, гости ожидали появление дожа, чтоб начало карнавала стало официальным.
— Серениссима, — прошелестело у уха.
Высокий синьор в маске Вольто обнял мои плечи, защищая от толчеи.
— Ваше сиятельство, — обрадовалась я, — вы уже здоровы!
— Не совсем. — Князь отодвинул маску и показал мне безобразный ожог на подбородке. — Святая вода действует на нас почище кислоты.
— Какой кошмар!
— Вам противно мое уродство?
— Нет, что вы. Погодите, Лукрецио, вы, кажется, кокетничаете? Желаете комплиментов?
— К сожалению, серениссима, мои желания невозможно исполнить.
Маска вернулась на место, а князь шагнул в сторону, увлекая меня подальше от подруг.
— Вы готовы к представлению, Филомена?
— К танцам? — Он сокрушенно вздохнул, заставив меня хихикнуть. — Ах. Лукрецио, я знаю, что эти две недели вы охраняли меня, изображая томную страсть. Я благодарна. Поэтому отвечу без обиняков: я готова ко всему.
— Вас собираются похитить, чтоб доставить в спальню к юному да Риальто.
— Вы этому воспрепятствуете.
— Да. Я просто хотел предупредить, чтоб вы не испугались появлению ночных господ.
Толпа возбужденно зашумела, на возвышение в глубине двора вышли музыканты, стража командора стала оттеснять гостей в сторону, расчищая пространство у лестницы.
— Ваш выход, серениссима, — сказал экселленсе, снимая руку с моего плеча. — Ваш Посейдон сейчас появится.
— До встречи.
Расталкивая локтями гостей, я пробралась к подругам. Карла как раз любезно сообщала стражнику, напирающему на нее, куда и как она засунет ему его алебарду.
— Наконец-то! — Маура подтолкнула меня вперед. — Немедленно пропустите дону догарессу.
Первые аккорды прозвучали, когда его серенити сошел с первой ступеньки. Синьорина Раффаэле замешкалась, попыталась оттолкнуть Кракена. Дальше я не смотрела, Панеттоне дернула меня за руку, увлекая в хоровод.
Зрители аплодировали, мы с Маурой, касаясь плечами, сделали круг друг напротив друга, я сменила партнершу. Карла приподняла меня за талию, заставив на мгновение зависнуть. Этот танец я помнила, мы репетировали его в школе, теперь для экзамена придется разучивать другой. Шаг, другой, поворот, шаг, прыжок. Замечательно. Мы сохраняем синхронность движений. Поклон, плие, поворот.
Талию обвили мужские руки:
— Первый танец супругу, дона Филомена.
— Посейдону нужно уделять внимание всем своим женам, — проворковала я, меняя партнера.
Плюшевые щупальца Кракена щекотали под мышкой. Смена.
— Неплохо пляшешь, — похвалил Филомен, наступая мне на ногу.
— Ты получил записку от некоей синьорины?
— Да, я туда не пойду.
— Маркизета Сальваторе будет безутешна.
— Что?
Смена партнеров. Какой-то пузатый Арлекин.
— Вы так прекрасны, дона догаресса.
Синьор с головой дельфина.
— Вы так прекрасны…
Морской лев с шапкой в виде раковины, другой Арлекин, теперь тощий, воин морского царя в чешуйчатом нагруднике, Филомен.
— Что ты говорила?
— В спальне тебя ждет Бьянка.
— Ты уверена?
Карла танцевала с командором да Риальто, касаясь подбородком его рогатого шлема. Какое-то витландское морское божество? Любопытно, а нашей Галке противны мужские прикосновения? Патриций так по-хозяйски обхватил тонкий стан партнерши, что даже мне стало неприятно.
Гражданин Вольто.
— Серениссима.
— Лукрецио, вы прекрасно танцуете.
— У меня были века, чтоб научиться.
Корсар.
— Ты уверена?
— Ты болван, не теряй времени.
Посейдон.
— Дражайшая супруга меня избегает?
И мой танец закончился, его серенити набросил мне на голову край своей божественной тоги и увел со двора. Сопротивлялась я недолго и для вида. Филомен так оттоптал мне конечности, что им требовался отдых.
Чезаре поправил мне волосы и кивнул на мраморную скамью в тени розовых кустов.
— Присядем.
Мы были уже в саду, в той его части, что примыкала к палаццо, дорожку охраняла четверка гвардейцев в черно-золотых мундирах дворцовой стражи.
— У нас свидание? — хихикнула я, облегченно вытягивая ноги. — Спорим, ему помешают?
— И чего бы тебе хотелось? Свидания, или того, чтоб ему помешали?
Туника Посейдона была довольно короткой, когда супруг, севший подле меня, закинул ногу на ногу, фонарный свет отразился от его гладкого колена.
— Моя новая алая гондола уже заказана?
— И пони с бантом.
— Врешь?
— Разумеется.
На дорожке появилась одинокая фигурка. Я хихикнула. Дона Раффаэле, опирающаяся на трезубец Посейдона, выглядела крайне нелепо. Гвардейцы ее не задержали.
— Дона догаресса, ваша серенити, — девушка протокольно присела. — Прошу меня простить, серениссима, но мне требуется сообщить важную информацию лично тишайшему Муэрто.
При зрителях притвора была сама вежливость. Чезаре поднялся, отобрал у Паолы свой трезубец и велел мне:
— Подержи.
Приказ я молча проигнорировала, не желая становиться оруженосцем. Супруг ко мне даже не обернулся, и трезубец с мягким шлепком упал на посыпанную песком дорожку. Шмяк.
Они отошли довольно далеко, как не напрягала я слух, ни словечка до меня не доносилось. К беседующим приблизился синьор Копальди, дож ему что-то резко сказал, и Артуро, кивнув, подошел ко мне.
— Садитесь, — предложила я приветливо. — Что там стряслось?
— Мы не успели задержать виночерпия, который пытался за ужином отравить дону догарессу. Его серенити раздражен.
— Разумеется, парнишка сразу же бежал, исполнив злодейский план, — попыталась я утешить помощника. — Счастье, что вы не обнаружили его хладный труп.
— Я предпочел бы доставить дожу хотя бы покойника.
И какой бы в этом был толк? Покойники не говорят. Можно подумать, Чезаре не привык к постоянным попыткам своего отравления. Это его явно забавляет. Меня тоже, если честно. Выживание в змеином гнезде — азартная аквадоратская игра.
Чезаре широким шагом вернулся к скамье, синьор Копальди при его приближении, испуганно вскочил.
— Плохая работа, Артуро!
— Все хорошо закончилось, — попыталась я вступиться. — Его серенити заметил манипуляции виночерпия и не стал пить отравленное вино.
— Его серенити не заметил, как яд оказался в твоем бокале, — ответил супруг глумливо. — И, если бы не Чико, ты бы уже… Артуро, ты проверил яд?
— Да, ваша серенити, — кивнул помощник, — он не смертелен.
— Ты бы уже была мертва! — Чезаре толкнул синьора Копальди в грудь, заставляя сесть. — В смысле, не смертелен?
— Профессоре уверяет, что это был всего-лишь какой-то растительный афродизиак.
— Мы притащили с собой лекаря? — перебила я азартно. — Почему я его не заметила? Ах, наверное, он прибыл тайно. Под маской?
Мужчины посмотрели на меня синхронно, синьор Копальди даже с оттенком жалости.
— Значит, — хмыкнул Чезаре, — за эту приправу к вину мы должны благодарить командора.
— Мне можно удалиться? — спросил осторожно Артуро. — Дона Маура обещала мне танец.
Дож его не слушал, он смотрел на меня с хищным блеском в глазах:
— Представляю, что бы творила моя тишайшая супруга, пригуби она угощение.
Синьор Копальди повторил вопрос и получил разрешение.
Мы с Чезаре полюбовались его уходом, щупальца таинственно колыхались при каждом шаге.
— Ты принимал уже афродизиак? Как он действует?
— Любопытная русалка.
— Что сказала тебе Паола?
Дож погрустнел:
— Ничего хорошего. Моя изящная интрига трещит по швам из-за болтливости исполнителей.
Ничего уточнять он не стал. Ну и ладно, я и без того знала довольно много. Значит, командор да Риальто узнал, что в его силках хозяйничают другие охотники? Речь идет об одном капкане, или обо всех?
Мы помолчали, послушали доносящуюся в сад струнную музыку. Мне подумалось, что ситуация меня нисколько не тяготит. Сидеть и молчать рядом с этим мужчиной мне было даже приятно. Он думал о чем-то своем, изящно-интриганском, я украдкой любовалась четким профилем.
— Ты знаешь, что в твоем Изолла-ди-кристалло? — дружелюбно спросил Чезаре.
— Нет, — я пожала плечами. — Это просто невероятно красивый остров.
— Красивый, — подтвердил супруг. — Мне показал его Филомен.
— Это правда, что моряки его не замечают, если на корабле с ними нет никого из Саламандер-Арденте?
— Пожалуй, да.
— Забавно, мне всегда казалось, что это такая семейная байка. Ну, понимаешь, я-то Саламандер-Арденте, и даже не могла себе представить, как это — не видеть. Ты плавал в лагуне? Правда, когда погружаешь лицо в воду и смотришь на дно, кажется, что паришь высоко в небесах?
— Нет, тесоро, подводными красотами я полюбоваться не успел.
— Понятно, — хмыкнула я, — мальчишки предпочитают исследовать кварцевые скалы. Флоримон мне когда-то вполне серьезно пытался доказать, что блестящие камешки — это настоящие алмазы, и мы обязательно разбогатеем.
— Это твой четвертый брат?
— Да, всего годом старше. Еще есть Филиппо и Франциско, они близнецы, и Филодор. Ну а с Филоменом ты уже знаком. Кстати, о Филомене. Он уже просил у тебя разрешения на брак?
К моему удивлению, Чезаре кивнул:
— Он желает вести под венец маркизету Сальваторе.
— Маркиз в курсе его планов?
— Будь патриций осведомлен, капитану Саламандер-Арденте не понадобилось бы мое благословение. Я пообещал, при необходимости, заверить консумацию тайного брака. Предположу, что наши влюбленные уже на полпути к счастью.
— Они бежали? Сейчас?
— Вот мне не хватает еще и это контролировать. Филомен — взрослый мальчик и справится без помощи тишайшего зятя.
— Этот болван? Он хотя бы рассказал Бьянке о том, что планирует?
— Я и в это должен вникать?
— Маркиз его изничтожит! Чезаре, как ты мог пустить дело на самотек? — Я вскочила и стала мерять шагами пространство перед скамьей. — Или это интрига? Какая-то каверза в твоем обычном стиле? Конечно, ты не мог допустить, чтоб Изолло-ди-кристалло достался маркизу Сальваторе. Ты собираешься предупредить патриция о тайном браке? Он отправится в погоню и настигнет влюбленных сразу после венчания? Какой злодейский план! Маркиз запрет Бьянку в монастыре, Филомен останется соломенным вдовцом без возможности продолжения рода, и будет выведен из борьбы за остров, а ты, тем временем, подберешь супругу из своей родни для другого Саламандер-Арденте.
Я остановилась напротив супруга и требовательно заглянула ему в лицо:
— Ты именно так все задумал?
Если бы на тишайшем была маска, она называлась бы Ошеломление.
— Как? — вопросил он небеса. — Как у нее это получилось?
— Отвечай!
— Нет, серениссима, ничего подобного я не планировал. Твой брат влюбился в хорошенькую синьорину, я не стал чинить ему препятствий. О том, где именно они собираются сочетаться браком, я даже не поинтересовался. Знаю лишь, что после капитан Саламандер-Арденте собирается плыть на ваш фамильный остров.
— Ты отправил туда Гаруди с отрядом стражи? Филомен мне рассказал.
— Да.
— Хорошо. — Я выдохнула и села на скамью. — Десяток вооруженных людей смогут там отбивать атаки годами. А, если батюшка не успел отправить на материк последнюю партию пушечных саламандр, они смогут развернуть на берегу целую артиллерийскую батарею.
Годами? А упущенная прибыль? Это было уже не так хорошо. Я принялась подсчитывать, сколько времени пройдет, прежде чем поголовье саламандр, не экспортируемых с острова, заполонит все его пространство.
— Филомена, — прервал супруг мои размышления, — мне хотелось бы узнать, как часто твоя рыжая головка конструирует такие … гм… измышления?
— Злодейские планы? — переспросила я с толикой смущения. — Сестра Аннунциата меня за них ругает, но часто берет на вооружение.
Вспомнив историю с натертой жиром ступенькой, я хихикнула. Его серенити поинтересовался причиной веселья, и тоже рассмеялся, когда услышал подробности.
— Что-то еще?
— Ну, разные изъяны в дверях и окнах, худой ледник, в котором продукты могли испортиться, что привело бы к массовому отравлению, забитый дымоход, могущий вызвать пожар.
Глаза цвета спокойного моря смотрели на меня с восторгом, это мне очень нравилось.
— Назначу тебя своим советником по самым сложным интригам.
— Ты всем что-то похожее обещаешь, — отмахнулась я. — И мне, и Мауре. Уверена, таким образом ты располагаешь к себе людей, побуждая их работать на себя с еще большей отдачей.
— Хитроумная догаресса.
Ах, как мне нравилось восхищение! Я буквально купалась в нем.
Погодите. Минуточку. Если Филомен с Бьянкой не позорятся сейчас в спальне западного крыла, а, наоборот, плывут к семейному счастью, комната пуста? Чезаре именно на это и рассчитывал. Он не знал, что мы заменим Мауру маркизетой. Он, наоборот, заменил Филомена Карлой.
Конструкция была не бог весть какой сложной, я цепко держала ее в уме.
Это значит, что все идет именно так, как планировал Чезаре изначально. И это плохо. Но была еще весточка от Голубки Паолы. Что именно стало известно командору да Риальто? Спрошу. Нет, я так подставлю Панеттоне. Спрошу о другом.
— Почему ты не ревнуешь меня к Лукрецио Мадичи?
Супруг приподнял брови:
— Тебя это печалит?
— Нет! То есть, немного. Но мы сейчас не о моих чувствах, а о твоих. Филомен сказал мне, что ты просил чудовищного князя охранять меня во дворце в твое отсутствие. Почему?
— Скажем так, я ему доверяю.
— Почему? Экселленсе поклялся тебе в верности?
— Мне? Нет, тесоро, ни один вампир не будет хранить верность человеку. Клан Мадичи связан старинной клятвой с безмятежной Аквадоратой, еще с тех времен, когда она была лишь группкой разрозненных островков. Лукрецио не сделает ничего, что может повредить городу. Что касается ревности, не скрою, поначалу она меня терзала. Его сиятельство оказывал тебе такие знаки внимания, что я не мог не среагировать.
— Что-то изменилось?
— Ты ядовита для него, дорогая. — Видя мое изумление, Чезаре усмехнулся. — Детство, проведенное с саламандрами, изменило твою кровь таким образом, что она стала смертельно опасной для любого вампира. Кстати, твой брат, обладает той же особенностью. Он рассказывал тебе, как однажды в Толедо попал в лапы к местным кровососам?
— Да, но без подробностей.
— Каждый вампир, успевший вонзить клыки в нашего Филомена, рассыпался прахом.
Припомнив, как экселленсе говорил мне о том, что не может меня учуять, я кивнула.
— Экселленсе уверен, что даже поцелуй с серениссимой отправит его на тот свет. Я перестал ревновать.
— Поцелуй? — протянула я задумчиво. — А вдруг сиятельный Лукрецио ищет смерти? Вдруг он выбрал себе такой способ самоубийства?
Маура отогнала ревнивым взглядом некоего Арлекина, отирающегося в неприличной близости от черноволосой русалки и легкомысленно махнула рукой:
— Поводим хоровод, два три раза присядем в поклонах, ничего сложного. Лучше скажи мне, милая Таккола, нет ли среди присутствующих путтана твоих старых знакомых? Донна догаресса желала бы с нею побеседовать.
Дона да Риальто ворковала, прижимаясь к Карле всем телом. Запрокидывала голову, заглядывая в лицо. Она флиртовала! И премило. Смотри, Филомена, и учись. Теперь, зная все обстоятельства, я замечала, каким жадным блеском зажигаются черные глаза от близости Панеттоне, как дрожат губы и подгибаются колени под синим подолом. Так тебе и надо, хитрый интриган. Страдай от неутоленных желаний. Хотя, кажется, страдать тебе недолго. Маура желает быть обесчещенной, и идет к своей цели напролом. Пусть только немножечко потерпит. Сегодня сцена ждет других актеров.
Толпа напирала со всех сторон, гости ожидали появление дожа, чтоб начало карнавала стало официальным.
— Серениссима, — прошелестело у уха.
Высокий синьор в маске Вольто обнял мои плечи, защищая от толчеи.
— Ваше сиятельство, — обрадовалась я, — вы уже здоровы!
— Не совсем. — Князь отодвинул маску и показал мне безобразный ожог на подбородке. — Святая вода действует на нас почище кислоты.
— Какой кошмар!
— Вам противно мое уродство?
— Нет, что вы. Погодите, Лукрецио, вы, кажется, кокетничаете? Желаете комплиментов?
— К сожалению, серениссима, мои желания невозможно исполнить.
Маска вернулась на место, а князь шагнул в сторону, увлекая меня подальше от подруг.
— Вы готовы к представлению, Филомена?
— К танцам? — Он сокрушенно вздохнул, заставив меня хихикнуть. — Ах. Лукрецио, я знаю, что эти две недели вы охраняли меня, изображая томную страсть. Я благодарна. Поэтому отвечу без обиняков: я готова ко всему.
— Вас собираются похитить, чтоб доставить в спальню к юному да Риальто.
— Вы этому воспрепятствуете.
— Да. Я просто хотел предупредить, чтоб вы не испугались появлению ночных господ.
Толпа возбужденно зашумела, на возвышение в глубине двора вышли музыканты, стража командора стала оттеснять гостей в сторону, расчищая пространство у лестницы.
— Ваш выход, серениссима, — сказал экселленсе, снимая руку с моего плеча. — Ваш Посейдон сейчас появится.
— До встречи.
Расталкивая локтями гостей, я пробралась к подругам. Карла как раз любезно сообщала стражнику, напирающему на нее, куда и как она засунет ему его алебарду.
— Наконец-то! — Маура подтолкнула меня вперед. — Немедленно пропустите дону догарессу.
Первые аккорды прозвучали, когда его серенити сошел с первой ступеньки. Синьорина Раффаэле замешкалась, попыталась оттолкнуть Кракена. Дальше я не смотрела, Панеттоне дернула меня за руку, увлекая в хоровод.
Зрители аплодировали, мы с Маурой, касаясь плечами, сделали круг друг напротив друга, я сменила партнершу. Карла приподняла меня за талию, заставив на мгновение зависнуть. Этот танец я помнила, мы репетировали его в школе, теперь для экзамена придется разучивать другой. Шаг, другой, поворот, шаг, прыжок. Замечательно. Мы сохраняем синхронность движений. Поклон, плие, поворот.
Талию обвили мужские руки:
— Первый танец супругу, дона Филомена.
— Посейдону нужно уделять внимание всем своим женам, — проворковала я, меняя партнера.
Плюшевые щупальца Кракена щекотали под мышкой. Смена.
— Неплохо пляшешь, — похвалил Филомен, наступая мне на ногу.
— Ты получил записку от некоей синьорины?
— Да, я туда не пойду.
— Маркизета Сальваторе будет безутешна.
— Что?
Смена партнеров. Какой-то пузатый Арлекин.
— Вы так прекрасны, дона догаресса.
Синьор с головой дельфина.
— Вы так прекрасны…
Морской лев с шапкой в виде раковины, другой Арлекин, теперь тощий, воин морского царя в чешуйчатом нагруднике, Филомен.
— Что ты говорила?
— В спальне тебя ждет Бьянка.
— Ты уверена?
Карла танцевала с командором да Риальто, касаясь подбородком его рогатого шлема. Какое-то витландское морское божество? Любопытно, а нашей Галке противны мужские прикосновения? Патриций так по-хозяйски обхватил тонкий стан партнерши, что даже мне стало неприятно.
Гражданин Вольто.
— Серениссима.
— Лукрецио, вы прекрасно танцуете.
— У меня были века, чтоб научиться.
Корсар.
— Ты уверена?
— Ты болван, не теряй времени.
Посейдон.
— Дражайшая супруга меня избегает?
И мой танец закончился, его серенити набросил мне на голову край своей божественной тоги и увел со двора. Сопротивлялась я недолго и для вида. Филомен так оттоптал мне конечности, что им требовался отдых.
Чезаре поправил мне волосы и кивнул на мраморную скамью в тени розовых кустов.
— Присядем.
Мы были уже в саду, в той его части, что примыкала к палаццо, дорожку охраняла четверка гвардейцев в черно-золотых мундирах дворцовой стражи.
— У нас свидание? — хихикнула я, облегченно вытягивая ноги. — Спорим, ему помешают?
— И чего бы тебе хотелось? Свидания, или того, чтоб ему помешали?
Туника Посейдона была довольно короткой, когда супруг, севший подле меня, закинул ногу на ногу, фонарный свет отразился от его гладкого колена.
— Моя новая алая гондола уже заказана?
— И пони с бантом.
— Врешь?
— Разумеется.
На дорожке появилась одинокая фигурка. Я хихикнула. Дона Раффаэле, опирающаяся на трезубец Посейдона, выглядела крайне нелепо. Гвардейцы ее не задержали.
— Дона догаресса, ваша серенити, — девушка протокольно присела. — Прошу меня простить, серениссима, но мне требуется сообщить важную информацию лично тишайшему Муэрто.
При зрителях притвора была сама вежливость. Чезаре поднялся, отобрал у Паолы свой трезубец и велел мне:
— Подержи.
Приказ я молча проигнорировала, не желая становиться оруженосцем. Супруг ко мне даже не обернулся, и трезубец с мягким шлепком упал на посыпанную песком дорожку. Шмяк.
Они отошли довольно далеко, как не напрягала я слух, ни словечка до меня не доносилось. К беседующим приблизился синьор Копальди, дож ему что-то резко сказал, и Артуро, кивнув, подошел ко мне.
— Садитесь, — предложила я приветливо. — Что там стряслось?
— Мы не успели задержать виночерпия, который пытался за ужином отравить дону догарессу. Его серенити раздражен.
— Разумеется, парнишка сразу же бежал, исполнив злодейский план, — попыталась я утешить помощника. — Счастье, что вы не обнаружили его хладный труп.
— Я предпочел бы доставить дожу хотя бы покойника.
И какой бы в этом был толк? Покойники не говорят. Можно подумать, Чезаре не привык к постоянным попыткам своего отравления. Это его явно забавляет. Меня тоже, если честно. Выживание в змеином гнезде — азартная аквадоратская игра.
Чезаре широким шагом вернулся к скамье, синьор Копальди при его приближении, испуганно вскочил.
— Плохая работа, Артуро!
— Все хорошо закончилось, — попыталась я вступиться. — Его серенити заметил манипуляции виночерпия и не стал пить отравленное вино.
— Его серенити не заметил, как яд оказался в твоем бокале, — ответил супруг глумливо. — И, если бы не Чико, ты бы уже… Артуро, ты проверил яд?
— Да, ваша серенити, — кивнул помощник, — он не смертелен.
— Ты бы уже была мертва! — Чезаре толкнул синьора Копальди в грудь, заставляя сесть. — В смысле, не смертелен?
— Профессоре уверяет, что это был всего-лишь какой-то растительный афродизиак.
— Мы притащили с собой лекаря? — перебила я азартно. — Почему я его не заметила? Ах, наверное, он прибыл тайно. Под маской?
Мужчины посмотрели на меня синхронно, синьор Копальди даже с оттенком жалости.
— Значит, — хмыкнул Чезаре, — за эту приправу к вину мы должны благодарить командора.
— Мне можно удалиться? — спросил осторожно Артуро. — Дона Маура обещала мне танец.
Дож его не слушал, он смотрел на меня с хищным блеском в глазах:
— Представляю, что бы творила моя тишайшая супруга, пригуби она угощение.
Синьор Копальди повторил вопрос и получил разрешение.
Мы с Чезаре полюбовались его уходом, щупальца таинственно колыхались при каждом шаге.
— Ты принимал уже афродизиак? Как он действует?
— Любопытная русалка.
— Что сказала тебе Паола?
Дож погрустнел:
— Ничего хорошего. Моя изящная интрига трещит по швам из-за болтливости исполнителей.
Ничего уточнять он не стал. Ну и ладно, я и без того знала довольно много. Значит, командор да Риальто узнал, что в его силках хозяйничают другие охотники? Речь идет об одном капкане, или обо всех?
Мы помолчали, послушали доносящуюся в сад струнную музыку. Мне подумалось, что ситуация меня нисколько не тяготит. Сидеть и молчать рядом с этим мужчиной мне было даже приятно. Он думал о чем-то своем, изящно-интриганском, я украдкой любовалась четким профилем.
— Ты знаешь, что в твоем Изолла-ди-кристалло? — дружелюбно спросил Чезаре.
— Нет, — я пожала плечами. — Это просто невероятно красивый остров.
— Красивый, — подтвердил супруг. — Мне показал его Филомен.
— Это правда, что моряки его не замечают, если на корабле с ними нет никого из Саламандер-Арденте?
— Пожалуй, да.
— Забавно, мне всегда казалось, что это такая семейная байка. Ну, понимаешь, я-то Саламандер-Арденте, и даже не могла себе представить, как это — не видеть. Ты плавал в лагуне? Правда, когда погружаешь лицо в воду и смотришь на дно, кажется, что паришь высоко в небесах?
— Нет, тесоро, подводными красотами я полюбоваться не успел.
— Понятно, — хмыкнула я, — мальчишки предпочитают исследовать кварцевые скалы. Флоримон мне когда-то вполне серьезно пытался доказать, что блестящие камешки — это настоящие алмазы, и мы обязательно разбогатеем.
— Это твой четвертый брат?
— Да, всего годом старше. Еще есть Филиппо и Франциско, они близнецы, и Филодор. Ну а с Филоменом ты уже знаком. Кстати, о Филомене. Он уже просил у тебя разрешения на брак?
К моему удивлению, Чезаре кивнул:
— Он желает вести под венец маркизету Сальваторе.
— Маркиз в курсе его планов?
— Будь патриций осведомлен, капитану Саламандер-Арденте не понадобилось бы мое благословение. Я пообещал, при необходимости, заверить консумацию тайного брака. Предположу, что наши влюбленные уже на полпути к счастью.
— Они бежали? Сейчас?
— Вот мне не хватает еще и это контролировать. Филомен — взрослый мальчик и справится без помощи тишайшего зятя.
— Этот болван? Он хотя бы рассказал Бьянке о том, что планирует?
— Я и в это должен вникать?
— Маркиз его изничтожит! Чезаре, как ты мог пустить дело на самотек? — Я вскочила и стала мерять шагами пространство перед скамьей. — Или это интрига? Какая-то каверза в твоем обычном стиле? Конечно, ты не мог допустить, чтоб Изолло-ди-кристалло достался маркизу Сальваторе. Ты собираешься предупредить патриция о тайном браке? Он отправится в погоню и настигнет влюбленных сразу после венчания? Какой злодейский план! Маркиз запрет Бьянку в монастыре, Филомен останется соломенным вдовцом без возможности продолжения рода, и будет выведен из борьбы за остров, а ты, тем временем, подберешь супругу из своей родни для другого Саламандер-Арденте.
Я остановилась напротив супруга и требовательно заглянула ему в лицо:
— Ты именно так все задумал?
Если бы на тишайшем была маска, она называлась бы Ошеломление.
— Как? — вопросил он небеса. — Как у нее это получилось?
— Отвечай!
— Нет, серениссима, ничего подобного я не планировал. Твой брат влюбился в хорошенькую синьорину, я не стал чинить ему препятствий. О том, где именно они собираются сочетаться браком, я даже не поинтересовался. Знаю лишь, что после капитан Саламандер-Арденте собирается плыть на ваш фамильный остров.
— Ты отправил туда Гаруди с отрядом стражи? Филомен мне рассказал.
— Да.
— Хорошо. — Я выдохнула и села на скамью. — Десяток вооруженных людей смогут там отбивать атаки годами. А, если батюшка не успел отправить на материк последнюю партию пушечных саламандр, они смогут развернуть на берегу целую артиллерийскую батарею.
Годами? А упущенная прибыль? Это было уже не так хорошо. Я принялась подсчитывать, сколько времени пройдет, прежде чем поголовье саламандр, не экспортируемых с острова, заполонит все его пространство.
— Филомена, — прервал супруг мои размышления, — мне хотелось бы узнать, как часто твоя рыжая головка конструирует такие … гм… измышления?
— Злодейские планы? — переспросила я с толикой смущения. — Сестра Аннунциата меня за них ругает, но часто берет на вооружение.
Вспомнив историю с натертой жиром ступенькой, я хихикнула. Его серенити поинтересовался причиной веселья, и тоже рассмеялся, когда услышал подробности.
— Что-то еще?
— Ну, разные изъяны в дверях и окнах, худой ледник, в котором продукты могли испортиться, что привело бы к массовому отравлению, забитый дымоход, могущий вызвать пожар.
Глаза цвета спокойного моря смотрели на меня с восторгом, это мне очень нравилось.
— Назначу тебя своим советником по самым сложным интригам.
— Ты всем что-то похожее обещаешь, — отмахнулась я. — И мне, и Мауре. Уверена, таким образом ты располагаешь к себе людей, побуждая их работать на себя с еще большей отдачей.
— Хитроумная догаресса.
Ах, как мне нравилось восхищение! Я буквально купалась в нем.
Погодите. Минуточку. Если Филомен с Бьянкой не позорятся сейчас в спальне западного крыла, а, наоборот, плывут к семейному счастью, комната пуста? Чезаре именно на это и рассчитывал. Он не знал, что мы заменим Мауру маркизетой. Он, наоборот, заменил Филомена Карлой.
Конструкция была не бог весть какой сложной, я цепко держала ее в уме.
Это значит, что все идет именно так, как планировал Чезаре изначально. И это плохо. Но была еще весточка от Голубки Паолы. Что именно стало известно командору да Риальто? Спрошу. Нет, я так подставлю Панеттоне. Спрошу о другом.
— Почему ты не ревнуешь меня к Лукрецио Мадичи?
Супруг приподнял брови:
— Тебя это печалит?
— Нет! То есть, немного. Но мы сейчас не о моих чувствах, а о твоих. Филомен сказал мне, что ты просил чудовищного князя охранять меня во дворце в твое отсутствие. Почему?
— Скажем так, я ему доверяю.
— Почему? Экселленсе поклялся тебе в верности?
— Мне? Нет, тесоро, ни один вампир не будет хранить верность человеку. Клан Мадичи связан старинной клятвой с безмятежной Аквадоратой, еще с тех времен, когда она была лишь группкой разрозненных островков. Лукрецио не сделает ничего, что может повредить городу. Что касается ревности, не скрою, поначалу она меня терзала. Его сиятельство оказывал тебе такие знаки внимания, что я не мог не среагировать.
— Что-то изменилось?
— Ты ядовита для него, дорогая. — Видя мое изумление, Чезаре усмехнулся. — Детство, проведенное с саламандрами, изменило твою кровь таким образом, что она стала смертельно опасной для любого вампира. Кстати, твой брат, обладает той же особенностью. Он рассказывал тебе, как однажды в Толедо попал в лапы к местным кровососам?
— Да, но без подробностей.
— Каждый вампир, успевший вонзить клыки в нашего Филомена, рассыпался прахом.
Припомнив, как экселленсе говорил мне о том, что не может меня учуять, я кивнула.
— Экселленсе уверен, что даже поцелуй с серениссимой отправит его на тот свет. Я перестал ревновать.
— Поцелуй? — протянула я задумчиво. — А вдруг сиятельный Лукрецио ищет смерти? Вдруг он выбрал себе такой способ самоубийства?
