Я замер, наблюдая, как волны Света пронизывают пространство. В центре поляны они будто бы натолкнулись на препятствие, которое поспешили обогнуть. Образовался круг. Я бросил взгляд на схему места преступления. Все правильно, именно там было обнаружено тело. Но не успел я сделать и двух шагов, чтобы внимательно обследовать контур, как послышался шум и на полянку с противоположной стороны вышли те самые парень с девушкой, что сидели под кленом. Судя по всему, то место показалось им недостаточно уединенным.
— Смотри, какая замечательная полянка, — послышался голос юноши. — Здесь нас точно не найдут никакие вредные старикашки.
— А не надо было дразнить его собаку, — укоризненно заметила девушка. — И вообще, никакая это была не сосиска на ножках. Очень симпатичная такса. Я тоже хочу такую завести.
— Для тебя хоть звезду с неба, — прошептал юноша, целуя руку девушки. Она потупилась, щечки заалели, но руку не отняла.
А я замер, сраженный страшной догадкой. Неужели этот кадет и есть тот самый маньяк, которого я ищу? Преступника всегда тянет на место преступления. Это аксиома. Решил повторить кровавый ритуал там, где это однажды уже сошло с рук?
Прикрыв левый глаз, внимательно осмотрел ауру девушки, чьи тонкие пальчики доверчиво лежали в ладони спутника. Монокль добросовестно подсветил все семь эфирных тел, целых и ярких, как и положено им быть у молодой здоровой особы, трепещущей от любви. Но ни следа Искры. У девушки нет Дара. Более того, одаренных в ее роду не было как минимум пять поколений.
Перевел изучающий взгляд на юношу. Тоже ничего сверхъестественного. А ведь над телом мисс Симонс были совершены как минимум два сложных ритуала. И сила для этого нужна немалая. Кажется, я все-таки ошибся. Это не убийца и его жертва. Обычные влюбленные, которым помешали чужие взгляды. Вот они и решили уединиться.
Скрипнул зубами. Ну почему молодые люди среди десятков других выбрали именно эту поляну? До этого момента у меня был небольшой шанс узнать, что здесь произошло полгода назад. Но теперь, когда вокруг бурлят флюиды влюбленности, энергетические потоки нескоро придут в равновесие настолько, чтобы можно было считать информацию.
Придется идти другим путем. Медальон послушно отозвал Силу. Стараясь шагать бесшумно, я удалился с поляны. Сфера Отрицания с легким щелчком сложилась в кольцо и упала в подставленную ладонь. Хотя возникло подозрение, что пара не заметила бы, даже если бы я проехал мимо на боевом слоне.
Ну что, мистер Грейс. Действуем по плану «Б»?
Я отошел от поляны достаточно далеко, возбужденное перешёптывание влюбленных стихло, когда вдруг в траве у само?й дорожки что-то призывно блеснуло. Заинтригованный, подошел ближе и подобрал находку. Оказалось, что это зажим для галстука с весьма своеобразным украшением. На полоске металла зафиксирован детально проработанный человеческий череп. В глазницах поблескивают камни чистой воды. Именно их блеск и привлек мое внимание. Судя по клейму, вещица из золота. Где-то я такой зажим уже видел, совсем недавно. Может, у мистера Сойера? Нет, он галстук вообще не носит. Кадет обронил? Да ну, откуда у студента подобная вещица? А может, у кого-то в гостинице?
Так и не вспомнив, растерянно оглянулся, но парк вокруг оказался пустынным. Пожав плечами, сунул безделушку в карман. Буду выходи?ть из парка, отдам смотрителю парка. Вдруг владелец объявится.
В растрепанных чувствах вернувшись к мобилю, я задумался. Что дальше? Как узнать, была ли первая жертва одаренной?
Достал из саквояжа черную папку. Итак, что у нас известно о первой жертве?
«…тело Николь Хаус обнаружено в старом парке... При жертве обнаружены золотые украшения, пейджер, 12 золотых… Причина смерти – ножевое ранение в область сердца… Тело опознала сестра… Место жительства: улица Медных туч, дом 13…»
Если верить карте, это недалеко от парка. Что ж, придется побеспокоить женщину, потерявшую полгода назад родного человека. Нужно только придумать, как сделать это поделикатнее.
Дорога заняла чуть больше времени, чем я рассчитывал. Не учел особенность местной планировки. Если бы пошел от парка напрямую, добрался бы минут за десять. А ехать пришлось все двадцать, причем я дважды успел пересечь реку.
На первом этаже дома №13 оказалась цветочная лавка. Надо отметить, что в этом городе это распространенная практика. В соседнем доме первый этаж занимает бакалейная лавка, дальше видна вывеска булочной. Практично.
Вставив монокль в глазницу, вошел в лавку. Над головой мелодично звякнул колокольчик. За прилавком пусто, но спустя пару секунд послышались торопливые шаги, дверь в стене напротив распахнулась и в лавку, слегка запыхавшись, вошла белокурая девушка, хрупкая, как мотылек. Ее огромные голубые глаза удивленно округлились, на щечках загорелся румянец.
— Добрый день, — улыбнулась она. — Мистер вернулся за своим букетом?
Присмотрелся к незнакомке. Точно. Цветочница на площади. Как тесен мир. Аура чистая, светло-голубая, только в районе груди какое-то мутное пятно. Впрочем, чему я удивляюсь. Не так давно она потеряла родного человека, а такие утраты навсегда оставляют шрамы на эфирных оболочках.
И ни следа Искры.
Жаль, что я на площади не знал, что это родственница погибшей. Не пришлось бы петлять по узким улочкам, чтобы выяснить, что длань Двуликой этой девушки не коснулась.
— Добрый вечер. Нет, тот прекрасный букет просто создан для вас, незабвенная. Оставьте его себе. А мне, пожалуйста, дайте букет из четырех белых лилий.
Улыбка на лице девушки поблекла.
— Сочувствую вашему горю.
Я прикрыл глаза и слегка склонил голову, принимая соболезнования. Не объяснять же прекрасной незнакомке, что скорбный букет предназначен для ее сестры. Не поймет.
Расплатившись с цветочницей, вышел на улицу и посмотрел на небо. Солнце клонится к закату, но до темноты еще далеко. Вполне успею посетить кладбище. Благо, букет уже прикупил. Если кто-то заинтересуется, что я делаю в такой поздний час на погосте, скажу, что в городе проездом и хочу отдать дань памяти хорошей знакомой.
Несмотря на то что в документах место захоронения Николь Хаус указано было, обнаружить его оказалось не так просто. Местное кладбище, больше похожее на заброшенный парк, чем на строгий погост, за полгода успело разрастись. А планировка напоминает сам город Дилей, с той лишь разницей, что вместо речушек и каналов тут тропинки, которые разбегаются во все стороны от центральной дорожки, вымощенной традиционной черной плиткой.
К счастью, у самого входа обнаружилась схема кладбища. Я как раз изучал ее, когда за моей спиной послышался сдержанный кашель.
— Добрый вечер, мистер. Могу я чем-нибудь помочь?
Обернувшись, увидел представительного джентльмена в черном похоронном костюме. Его лицо показалось мне смутно знакомым. Где-то я его видел.
— Добрый вечер, мистер.., — замялся я.
— О, прошу прощения. Где мои манеры? Разрешите представиться. Я Корнелий Йенс, местный Хранитель покоя Ушедших, — скользнув взглядом по букету в моей руке, мужчина вежливо добавил, — Соболезную вашей утрате.
Я склонил голову.
— Спасибо.
— Кого-то ищете? — кивнул он на схему.
— Совершенно верно. Хочу посетить могилу Николь Хаус. Отдать дань памяти.
— Николь… Николь Хаус… А, это та бедная девушка, которую убили полгода назад? Помню-помню. Жуткая история, — и добавил, глядя настороженно. — А что, вы были знакомы с ней?
А я вдруг осознал, где видел этого человека. Это же он застыл посреди улицы с газетой в руках, не подозревая, что рядом крутится неупокоенная душа. Теперь понятно, почему рыжий призрак увязался именно за этим мужчиной.
Кстати, я же так и не отдал смотрителю парка зажим для галстука. Мысли были заняты другим. Оно и к лучшему. Сейчас, глядя на галстук собеседника, я вспомнил, где видел этот сверкающий череп. Очень кстати. Сразу и верну потерю владельцу.
— Отчасти, — рассеянно ответил я, хлопая по карманам. Куда подевалась эта злосчастная безделушка? Ах, вот она, во внутреннем кармане. — Мистер Йенс, мне кажется, это ваше. Я утром обратил внимание на этот зажим.
Оригинальная вещица, нечасто такую увидишь.
К моему удивлению, Хранитель с таким отвращением и даже испугом посмотрел на мою ладонь, словно я протянул не золотое украшение, а сколопендру.
— Это не мое, — замотал головой мистер Йенс и даже сделал шаг назад. — Не мое. Впервые вижу.
И я, может быть, поверил бы, если бы его рука не схватилась за галстук.
— Вы уверены?
— Абсолютно. И вообще, заболтался я тут с вами. Пора мне. Всего хорошего.
Что с ним? Я некоторое время смотрел в спину стремительно удаляющегося мужчины, потом перевел взгляд на золотой череп, зажатый в руке. Хранитель явно узнал свою вещь, но почему-то отказался забрать ее. Побоялся, что потребую вознаграждение? Глупость какая. Или я ошибся, и утром на его галстуке блестело другое украшение? Тогда чье это? Я определенно видел этот череп раньше.
Пожав плечами, вернул зажим в карман и вернулся к изучению схемы. Захоронение под номером две тысячи триста двадцать один нашлось в новой части кладбища. Вопреки опасениям, долго бродить не пришлось. Просевший холм, могильный камень, табличка. Возложив букет, немного постоял, прислушиваясь. Тихо. Только вдалеке пыхтит мотор паромобиля. Видимо, кто-то еще подъехал. Удачно сложилось, что я цветы купил. Человек, вечером, на кладбище, да еще и без цветов, сразу вызывает нездоровое подозрение.
В который раз за день достал монокль. Вставив его в глазницу, на мгновение прикрыл глаза, пережидая, пока не самые приятные ощущения сойдут на нет. Медальон в руке привычно запульсировал. В голове шумит. Некстати вспомнил, что время ужинать, а я еще даже не обедал. Плохо.
Открыл глаза. Осмотрелся. На удивление спокойное место. Только рыжий парнишка сидит на лавочке метрах в десяти от меня. Кровь продолжает сочиться из его виска. От его безрассудного утреннего веселья не осталось ни следа.
Я вопросительно посмотрел на призрака.
— Хочешь мне что-то сказать?
Парнишка лишь медленно покачал головой. Потом к чему-то прислушался и сорвался с места, устремившись куда-то вглубь кладбища. Проводив взглядом фигуру, растаявшую в вечерних сумерках, я пожал плечами и вернулся к работе. Эти неприкаянные души живут своей, непостижимой жизнью.
Чистый Свет, волна за волной, отправился в пространство. Виски заломило, рука, в которой зажат медальон, болезненно запульсировала. Привычно не обращая внимания на дискомфорт, я пошел вокруг захоронения. На секунду задержался, мимолетно прикоснувшись к кресту, словно только для этого и двинулся с места. На самом деле мне нужно было замкнуть круг, чтобы снять полноценную магограмму. И с каждым шагом мое настроение, и так не особо радужное, становилось все более серым и унылым.
Захоронение отзывалось, но как-то неправильно. Магограмма получилась рваной, нечеткой, словно что-то мешало пройти сигналу. Я мог бы сказать, что так не бывает, если бы днем не осматривал тело необычной покойницы.
Отправился дальше, постепенно углубляясь в кладбище. Одно захоронение, второе, третье. Во рту пересохло, по спине мурашки бегают, ладонь, сжимающая медальон, уже откровенно занемела. Не без труда мне удалось закончить сканирование всех захоронений, указанных в списке коронера. С силой вжав синий камень в центре диска, зафиксировал результат. И тихо выругался. Подтвердились самые мрачные прогнозы. В Дилее орудует маньяк, вооруженный некро-артефактом. И на его счету уже как минимум пять загубленных душ.
Остановите Землю, я сойду.
На небе уже проявился полупрозрачный осколок первой луны, когда Даниэль остановил паромобиль у центрального входа на кладбище. К моему удивлению, у ограды обнаружился еще чей-то паромобиль. Неужели мистер Трейси ездит на подобном старье? Помнится, к нашему агентству он приезжал на черно-серебристом Наутилусе, длинном, как дорога в столицу. А тут стоит скромный мобиль невнятной породы. Покосившись на невзрачное транспортное средство, пожала плечами. Мало ли кого еще сюда занесло. В конце концов, посещать кладбище поздним вечером закон не запрещает.
Даниэль, опершись о капот своей машины, достал из кармана зажигалку. Огонек заплясал, бросая отсветы на его лицо. В чаше трубки вспыхнул огонек, клубы дыма потянулись к небу, перемешиваясь с первыми звездами, высыпавшими на синий небосклон.
— Бросал бы ты курить, — поморщилась я. — Вон, зеленый уже весь от табака своего.
— Зеленый я от работы без выходных, да от харчей холостяцких, — отмахнулся Даниэль. — Вот выйдешь за меня замуж, сразу брошу.
— Ну какая из меня жена, сам подумай, — горькая усмешка искривила мои губы. — Я ж только с виду белая и пушистая.
— А внутри зеленая и пупырчатая?
— Да такой себе саблезубый зайчик, на самом деле. Ты-то лучше многих знаешь, как я умею волком выть, басом петь и взглядом материться.
Хмыкнул, но промолчал. Тактичный. Где-то высоко в кронах деревьев ночная птица завопила, будто ее жрут почем зря. Даниэль вздрогнул, огонек в трубке вспыхнул особо ярко. Взглянула на осунувшееся лицо друга. Интересно, когда он последний раз нормально спал?
— Ты езжай, Даниэль. Спасибо, что подбросил.
— Может, мне подождать, пока твой наниматель подъедет?
— Не стоит. Клиент нервный, просил конфиденциальность соблюсти. И сколько времени мы тут провозимся, неизвестно. Пока осмотримся, пока сканирование проведу. А на тебя и так без слез не взглянешь. Так что езжай со спокойной совестью, — я улыбнулась и подмигнула. — И сам подумай, когда мне еще представится возможность в роскошном Наутилусе прокатиться?
Даниэль понятливо усмехнулся и сел за руль. Последние лучи заката благополучно догорели, когда габаритные огни его мобиля исчезли вдали.
Я подошла к сторожке, заглянула в окно, постучала в дверь, но хранителя на месте не оказалось. Видно, мистер Йенс припозднившегося посетителя сопровождает. Вот странный все-таки народ. Кладбища боятся до вспотевших штанишек, а все равно лезут после заката. Где логика?
Подошла к большой схеме, которую недавно повесили недалеко от центральных ворот. Сектор, указанный в документах, оказался в самой старой части. Давно мне там бывать не приходилось. Мало кому приходит в голову заказать подъем зомби, пролежавшего в земле более ста лет. Как правило, близкие тревожат прах лишь тех, кто может еще чем-то помочь тем, кто остался. Например, подсказать, где спрятано завещание. Или признать незаконнорожденного ребенка. Или дать показания о преступлении, свидетелем которого был при жизни ныне покойный.
А кто-то может поведать безутешным родственникам, тщетно обыскавшим все чердаки и подвалы, что семейные реликвии в здравом уме и при твердой памяти были проиграны в карты. Бывало в моей практике и такое.
Я еще раздумывала, каким маршрутом лучше добраться до интересующего нас сектора, когда послышался шум подъезжающей машины. Я покосилась на часы. Двадцать один ноль-ноль. Похоже, мистер Трейси из тех мужчин, которые считают, что точность — это вежливость не только королей.
Из машины первым вышел телохранитель. Бегло, но внимательно осмотрелся.
— Смотри, какая замечательная полянка, — послышался голос юноши. — Здесь нас точно не найдут никакие вредные старикашки.
— А не надо было дразнить его собаку, — укоризненно заметила девушка. — И вообще, никакая это была не сосиска на ножках. Очень симпатичная такса. Я тоже хочу такую завести.
— Для тебя хоть звезду с неба, — прошептал юноша, целуя руку девушки. Она потупилась, щечки заалели, но руку не отняла.
А я замер, сраженный страшной догадкой. Неужели этот кадет и есть тот самый маньяк, которого я ищу? Преступника всегда тянет на место преступления. Это аксиома. Решил повторить кровавый ритуал там, где это однажды уже сошло с рук?
Прикрыв левый глаз, внимательно осмотрел ауру девушки, чьи тонкие пальчики доверчиво лежали в ладони спутника. Монокль добросовестно подсветил все семь эфирных тел, целых и ярких, как и положено им быть у молодой здоровой особы, трепещущей от любви. Но ни следа Искры. У девушки нет Дара. Более того, одаренных в ее роду не было как минимум пять поколений.
Перевел изучающий взгляд на юношу. Тоже ничего сверхъестественного. А ведь над телом мисс Симонс были совершены как минимум два сложных ритуала. И сила для этого нужна немалая. Кажется, я все-таки ошибся. Это не убийца и его жертва. Обычные влюбленные, которым помешали чужие взгляды. Вот они и решили уединиться.
Скрипнул зубами. Ну почему молодые люди среди десятков других выбрали именно эту поляну? До этого момента у меня был небольшой шанс узнать, что здесь произошло полгода назад. Но теперь, когда вокруг бурлят флюиды влюбленности, энергетические потоки нескоро придут в равновесие настолько, чтобы можно было считать информацию.
Придется идти другим путем. Медальон послушно отозвал Силу. Стараясь шагать бесшумно, я удалился с поляны. Сфера Отрицания с легким щелчком сложилась в кольцо и упала в подставленную ладонь. Хотя возникло подозрение, что пара не заметила бы, даже если бы я проехал мимо на боевом слоне.
Ну что, мистер Грейс. Действуем по плану «Б»?
Я отошел от поляны достаточно далеко, возбужденное перешёптывание влюбленных стихло, когда вдруг в траве у само?й дорожки что-то призывно блеснуло. Заинтригованный, подошел ближе и подобрал находку. Оказалось, что это зажим для галстука с весьма своеобразным украшением. На полоске металла зафиксирован детально проработанный человеческий череп. В глазницах поблескивают камни чистой воды. Именно их блеск и привлек мое внимание. Судя по клейму, вещица из золота. Где-то я такой зажим уже видел, совсем недавно. Может, у мистера Сойера? Нет, он галстук вообще не носит. Кадет обронил? Да ну, откуда у студента подобная вещица? А может, у кого-то в гостинице?
Так и не вспомнив, растерянно оглянулся, но парк вокруг оказался пустынным. Пожав плечами, сунул безделушку в карман. Буду выходи?ть из парка, отдам смотрителю парка. Вдруг владелец объявится.
***
В растрепанных чувствах вернувшись к мобилю, я задумался. Что дальше? Как узнать, была ли первая жертва одаренной?
Достал из саквояжа черную папку. Итак, что у нас известно о первой жертве?
«…тело Николь Хаус обнаружено в старом парке... При жертве обнаружены золотые украшения, пейджер, 12 золотых… Причина смерти – ножевое ранение в область сердца… Тело опознала сестра… Место жительства: улица Медных туч, дом 13…»
Если верить карте, это недалеко от парка. Что ж, придется побеспокоить женщину, потерявшую полгода назад родного человека. Нужно только придумать, как сделать это поделикатнее.
Дорога заняла чуть больше времени, чем я рассчитывал. Не учел особенность местной планировки. Если бы пошел от парка напрямую, добрался бы минут за десять. А ехать пришлось все двадцать, причем я дважды успел пересечь реку.
На первом этаже дома №13 оказалась цветочная лавка. Надо отметить, что в этом городе это распространенная практика. В соседнем доме первый этаж занимает бакалейная лавка, дальше видна вывеска булочной. Практично.
Вставив монокль в глазницу, вошел в лавку. Над головой мелодично звякнул колокольчик. За прилавком пусто, но спустя пару секунд послышались торопливые шаги, дверь в стене напротив распахнулась и в лавку, слегка запыхавшись, вошла белокурая девушка, хрупкая, как мотылек. Ее огромные голубые глаза удивленно округлились, на щечках загорелся румянец.
— Добрый день, — улыбнулась она. — Мистер вернулся за своим букетом?
Присмотрелся к незнакомке. Точно. Цветочница на площади. Как тесен мир. Аура чистая, светло-голубая, только в районе груди какое-то мутное пятно. Впрочем, чему я удивляюсь. Не так давно она потеряла родного человека, а такие утраты навсегда оставляют шрамы на эфирных оболочках.
И ни следа Искры.
Жаль, что я на площади не знал, что это родственница погибшей. Не пришлось бы петлять по узким улочкам, чтобы выяснить, что длань Двуликой этой девушки не коснулась.
— Добрый вечер. Нет, тот прекрасный букет просто создан для вас, незабвенная. Оставьте его себе. А мне, пожалуйста, дайте букет из четырех белых лилий.
Улыбка на лице девушки поблекла.
— Сочувствую вашему горю.
Я прикрыл глаза и слегка склонил голову, принимая соболезнования. Не объяснять же прекрасной незнакомке, что скорбный букет предназначен для ее сестры. Не поймет.
Расплатившись с цветочницей, вышел на улицу и посмотрел на небо. Солнце клонится к закату, но до темноты еще далеко. Вполне успею посетить кладбище. Благо, букет уже прикупил. Если кто-то заинтересуется, что я делаю в такой поздний час на погосте, скажу, что в городе проездом и хочу отдать дань памяти хорошей знакомой.
***
Несмотря на то что в документах место захоронения Николь Хаус указано было, обнаружить его оказалось не так просто. Местное кладбище, больше похожее на заброшенный парк, чем на строгий погост, за полгода успело разрастись. А планировка напоминает сам город Дилей, с той лишь разницей, что вместо речушек и каналов тут тропинки, которые разбегаются во все стороны от центральной дорожки, вымощенной традиционной черной плиткой.
К счастью, у самого входа обнаружилась схема кладбища. Я как раз изучал ее, когда за моей спиной послышался сдержанный кашель.
— Добрый вечер, мистер. Могу я чем-нибудь помочь?
Обернувшись, увидел представительного джентльмена в черном похоронном костюме. Его лицо показалось мне смутно знакомым. Где-то я его видел.
— Добрый вечер, мистер.., — замялся я.
— О, прошу прощения. Где мои манеры? Разрешите представиться. Я Корнелий Йенс, местный Хранитель покоя Ушедших, — скользнув взглядом по букету в моей руке, мужчина вежливо добавил, — Соболезную вашей утрате.
Я склонил голову.
— Спасибо.
— Кого-то ищете? — кивнул он на схему.
— Совершенно верно. Хочу посетить могилу Николь Хаус. Отдать дань памяти.
— Николь… Николь Хаус… А, это та бедная девушка, которую убили полгода назад? Помню-помню. Жуткая история, — и добавил, глядя настороженно. — А что, вы были знакомы с ней?
А я вдруг осознал, где видел этого человека. Это же он застыл посреди улицы с газетой в руках, не подозревая, что рядом крутится неупокоенная душа. Теперь понятно, почему рыжий призрак увязался именно за этим мужчиной.
Кстати, я же так и не отдал смотрителю парка зажим для галстука. Мысли были заняты другим. Оно и к лучшему. Сейчас, глядя на галстук собеседника, я вспомнил, где видел этот сверкающий череп. Очень кстати. Сразу и верну потерю владельцу.
— Отчасти, — рассеянно ответил я, хлопая по карманам. Куда подевалась эта злосчастная безделушка? Ах, вот она, во внутреннем кармане. — Мистер Йенс, мне кажется, это ваше. Я утром обратил внимание на этот зажим.
Оригинальная вещица, нечасто такую увидишь.
К моему удивлению, Хранитель с таким отвращением и даже испугом посмотрел на мою ладонь, словно я протянул не золотое украшение, а сколопендру.
— Это не мое, — замотал головой мистер Йенс и даже сделал шаг назад. — Не мое. Впервые вижу.
И я, может быть, поверил бы, если бы его рука не схватилась за галстук.
— Вы уверены?
— Абсолютно. И вообще, заболтался я тут с вами. Пора мне. Всего хорошего.
Что с ним? Я некоторое время смотрел в спину стремительно удаляющегося мужчины, потом перевел взгляд на золотой череп, зажатый в руке. Хранитель явно узнал свою вещь, но почему-то отказался забрать ее. Побоялся, что потребую вознаграждение? Глупость какая. Или я ошибся, и утром на его галстуке блестело другое украшение? Тогда чье это? Я определенно видел этот череп раньше.
Пожав плечами, вернул зажим в карман и вернулся к изучению схемы. Захоронение под номером две тысячи триста двадцать один нашлось в новой части кладбища. Вопреки опасениям, долго бродить не пришлось. Просевший холм, могильный камень, табличка. Возложив букет, немного постоял, прислушиваясь. Тихо. Только вдалеке пыхтит мотор паромобиля. Видимо, кто-то еще подъехал. Удачно сложилось, что я цветы купил. Человек, вечером, на кладбище, да еще и без цветов, сразу вызывает нездоровое подозрение.
В который раз за день достал монокль. Вставив его в глазницу, на мгновение прикрыл глаза, пережидая, пока не самые приятные ощущения сойдут на нет. Медальон в руке привычно запульсировал. В голове шумит. Некстати вспомнил, что время ужинать, а я еще даже не обедал. Плохо.
Открыл глаза. Осмотрелся. На удивление спокойное место. Только рыжий парнишка сидит на лавочке метрах в десяти от меня. Кровь продолжает сочиться из его виска. От его безрассудного утреннего веселья не осталось ни следа.
Я вопросительно посмотрел на призрака.
— Хочешь мне что-то сказать?
Парнишка лишь медленно покачал головой. Потом к чему-то прислушался и сорвался с места, устремившись куда-то вглубь кладбища. Проводив взглядом фигуру, растаявшую в вечерних сумерках, я пожал плечами и вернулся к работе. Эти неприкаянные души живут своей, непостижимой жизнью.
Чистый Свет, волна за волной, отправился в пространство. Виски заломило, рука, в которой зажат медальон, болезненно запульсировала. Привычно не обращая внимания на дискомфорт, я пошел вокруг захоронения. На секунду задержался, мимолетно прикоснувшись к кресту, словно только для этого и двинулся с места. На самом деле мне нужно было замкнуть круг, чтобы снять полноценную магограмму. И с каждым шагом мое настроение, и так не особо радужное, становилось все более серым и унылым.
Захоронение отзывалось, но как-то неправильно. Магограмма получилась рваной, нечеткой, словно что-то мешало пройти сигналу. Я мог бы сказать, что так не бывает, если бы днем не осматривал тело необычной покойницы.
Отправился дальше, постепенно углубляясь в кладбище. Одно захоронение, второе, третье. Во рту пересохло, по спине мурашки бегают, ладонь, сжимающая медальон, уже откровенно занемела. Не без труда мне удалось закончить сканирование всех захоронений, указанных в списке коронера. С силой вжав синий камень в центре диска, зафиксировал результат. И тихо выругался. Подтвердились самые мрачные прогнозы. В Дилее орудует маньяк, вооруженный некро-артефактом. И на его счету уже как минимум пять загубленных душ.
Остановите Землю, я сойду.
Глава 9. Аманта
На небе уже проявился полупрозрачный осколок первой луны, когда Даниэль остановил паромобиль у центрального входа на кладбище. К моему удивлению, у ограды обнаружился еще чей-то паромобиль. Неужели мистер Трейси ездит на подобном старье? Помнится, к нашему агентству он приезжал на черно-серебристом Наутилусе, длинном, как дорога в столицу. А тут стоит скромный мобиль невнятной породы. Покосившись на невзрачное транспортное средство, пожала плечами. Мало ли кого еще сюда занесло. В конце концов, посещать кладбище поздним вечером закон не запрещает.
Даниэль, опершись о капот своей машины, достал из кармана зажигалку. Огонек заплясал, бросая отсветы на его лицо. В чаше трубки вспыхнул огонек, клубы дыма потянулись к небу, перемешиваясь с первыми звездами, высыпавшими на синий небосклон.
— Бросал бы ты курить, — поморщилась я. — Вон, зеленый уже весь от табака своего.
— Зеленый я от работы без выходных, да от харчей холостяцких, — отмахнулся Даниэль. — Вот выйдешь за меня замуж, сразу брошу.
— Ну какая из меня жена, сам подумай, — горькая усмешка искривила мои губы. — Я ж только с виду белая и пушистая.
— А внутри зеленая и пупырчатая?
— Да такой себе саблезубый зайчик, на самом деле. Ты-то лучше многих знаешь, как я умею волком выть, басом петь и взглядом материться.
Хмыкнул, но промолчал. Тактичный. Где-то высоко в кронах деревьев ночная птица завопила, будто ее жрут почем зря. Даниэль вздрогнул, огонек в трубке вспыхнул особо ярко. Взглянула на осунувшееся лицо друга. Интересно, когда он последний раз нормально спал?
— Ты езжай, Даниэль. Спасибо, что подбросил.
— Может, мне подождать, пока твой наниматель подъедет?
— Не стоит. Клиент нервный, просил конфиденциальность соблюсти. И сколько времени мы тут провозимся, неизвестно. Пока осмотримся, пока сканирование проведу. А на тебя и так без слез не взглянешь. Так что езжай со спокойной совестью, — я улыбнулась и подмигнула. — И сам подумай, когда мне еще представится возможность в роскошном Наутилусе прокатиться?
Даниэль понятливо усмехнулся и сел за руль. Последние лучи заката благополучно догорели, когда габаритные огни его мобиля исчезли вдали.
Я подошла к сторожке, заглянула в окно, постучала в дверь, но хранителя на месте не оказалось. Видно, мистер Йенс припозднившегося посетителя сопровождает. Вот странный все-таки народ. Кладбища боятся до вспотевших штанишек, а все равно лезут после заката. Где логика?
Подошла к большой схеме, которую недавно повесили недалеко от центральных ворот. Сектор, указанный в документах, оказался в самой старой части. Давно мне там бывать не приходилось. Мало кому приходит в голову заказать подъем зомби, пролежавшего в земле более ста лет. Как правило, близкие тревожат прах лишь тех, кто может еще чем-то помочь тем, кто остался. Например, подсказать, где спрятано завещание. Или признать незаконнорожденного ребенка. Или дать показания о преступлении, свидетелем которого был при жизни ныне покойный.
А кто-то может поведать безутешным родственникам, тщетно обыскавшим все чердаки и подвалы, что семейные реликвии в здравом уме и при твердой памяти были проиграны в карты. Бывало в моей практике и такое.
Я еще раздумывала, каким маршрутом лучше добраться до интересующего нас сектора, когда послышался шум подъезжающей машины. Я покосилась на часы. Двадцать один ноль-ноль. Похоже, мистер Трейси из тех мужчин, которые считают, что точность — это вежливость не только королей.
Из машины первым вышел телохранитель. Бегло, но внимательно осмотрелся.
