Люблю, знаете ли, собирать визитки разных мудаков, а потом находить им применение. Например, зацепишь, бывало, чей-нибудь паромобиль на парковке, берешь такую визитку, пишешь на ней «Извините» и подсовываешь под щетку «дворника». Мелочь, а приятно.
Но сейчас нужна карточка, которую я сохранила по другой причине. Благодарный должник — вот кто мне сейчас нужен.
Феноменально. Так меня еще не посылали. Не зря лорд Аркнесс любит приговаривать: «Сделал доброе дело, отойди в сторону, пока благодарностью не зацепило».
Когда я понял, кто, а главное - чем - остановил грузовик, таранивший наш омнибус, чуть сам не поседел. Но некромантка мастерски управляла Тенью, ни на йоту не давая ей присосаться к живой материи. Все, что пострадало — это металл вокруг фонаря. Филигранное мастерство, надо отметить. Просто поразительно, что одаренная подобного уровня прозябает в заштатной конторке обычным некромантом.
Неудивительно, что я пошел за девушкой, как привязанный. Я завороженно наблюдал, как перед ней расступается праздная толпа. Ее обходили стороной уличные торговцы, обычно прилипчивые, как банный лист. От нее отдернул протянутую было ладонь побирушка с накладными струпьями. Зато долговязый дворовый пес, добродушно помахивая хвостом, ткнулся мокрым носом в ладонь, подставленную привычно, даже как-то мимоходом. Такое впечатление, что ласка этому косматому чудовищу достается регулярно.
А вот для меня ни доброго слова, ни даже приветливого взгляда у некромантки не нашлось. От общения с мисс Тайгерс осталось двойственное впечатление. С одной стороны, было приятно пообщаться с красивой леди, даже зная, что она опасна, как королевская кобра. С другой… Мне не понравилось то, как некромантка побледнела, заметив перстень Тайной Магической канцелярии. И этот странный отказ сотрудничать. С чего бы? Девушку явно встревожило сообщение о том, что в ее городе гибнут одаренные. А может, ее напугало что-то другое? Что, если мисс Тайгерс сама каким-то образом причастна к этим смертям?
Хотя… Может быть, она просто осознала, что входит в круг потенциальных жертв? Но тогда отказ выглядит еще более нелогичным. Должна же эта особа понимать, что раскрытие преступлений в ее интересах.
Я устало потер лоб. Не люблю работать с женщинами. Никогда не знаешь, что творится в их очаровательных головках.
Позади раздался клаксон, пронзительный, как рев боевого слона. Мальчишка-газетчик в залихватски заломленном картузе, ловко управляя моноколесом, пронесся мимо с такой скоростью, что его куртка, некогда белая, а теперь серо-грязная, вздулась на спине пузырем. В руке мальчишки знаменем полощется газета. Звонкий детский голос с легкостью пробился сквозь уличный шум.
— Читайте! Читайте! Только в газете «Век разума»! Комета Немезида открывает парад планет! Доктор Штейн создал некроголема! В небе над Дилеем видели ледяного дракона! — парнишка взмахнул руками, будто крыльями, крутанулся на месте, рисуясь перед юными леди, потом задорно рассмеялся и добавил: — А также кроссворды и колонка юмора! Читайте, читайте, читайте!..
— Эй, сорванец, давай сюда, — дородный мужчина в черном костюме, туго натянутом на объемном животе, призывно махнул рукой. На галстуке сверкнула алмазными глазницами занятная заколка в виде черепа.
Мальчишка проворно подкатил, на ходу выхватывая из тяжелой сумки газету. Свернутый лист бумаги послушно лег в ладонь покупателя, в воздух взлетела сверкающая монетка, юный продавец новостей ловко подхватил оплату и помчался дальше. Мужчина на ходу зашуршал газетой, первые полосы проигнорировал, сразу углубившись в чтение последней страницы, там, где обычно размешают объявления и некрологи.
Я бы не обратил внимание на этого прохожего, если бы не рыжий студент, увязавшийся следом за ним. Юноша, одетый в потрепанный мундир, пропитанный кровью, сочившейся из пробитого виска, при жизни явно был тем еще искателем приключений. Вот он потрепал по голове проходившую мимо девчушку с косичками. Девочка вздрогнула, съежилась и всполошила свою гувернантку громким ревом.
Студент скривился, словно уксусу хлебнул, пожал плечами и переключил внимание на лошадь, мирно ждущую, пока кто-то из отдыхающих захочет прокатиться в карете, увитой цветами. От призрачного поглаживания по храпу лошадь шарахнулась, испуганно заржала и даже попыталась встать на дыбы, немало изумив седого возницу в синей ливрее с золотыми галунами.
— Ах ты волчья сыть, травяной мешок, — завопил он, натягивая поводья.
Рыжий хулиган рассмеялся и хотел было влезть на козлы, но я сдержанно кашлянул, привлекая его внимание. Он бросил на меня быстрый взгляд, смутился и быстро перетек за спину мужчины, погруженного в чтение газеты. Призрачная рука опустилась на его плечо, студент печально улыбнулся мне и медленно истаял.
Ну и что означает эта пантомима? Я вздохнул. Сколько их, душ неупокоенных, бродит. Кого-то держат незавершенные дела. Кому-то мешает уйти на перерождение желание отомстить. А кого-то просто не вовремя потревожили гробокопатели. Интересно, а этот парнишка почему задержался?
Как много вопросов… Как мало ответов…
Я бросил взгляд на часы. До встречи с агентом, приславшим в Канцелярию докладную, осталось чуть больше часа. Отлично. Как раз успею прогуляться по бульвару, наслаждаясь теплом весеннего денька. В столице в это время года солнце редкий гость, а здесь уже тепло. Нужно же найти хоть какие-то плюсы в этой мутной командировке.
Городок вызвал неоднозначные чувства. С одной стороны сложно не поддаться тому флеру безмятежности, которым окутаны узкие улочки. Невысокие, в два-три этажа дома из туфа всех оттенков красного буквально утопают в зелени. Хозяйки соревнуются в причудливости ярких клумб. Мостовые, выложенные округлыми камешками, то и дело взбегают на мосты с ажурными перилами. От воды тянет приятной прохладой. Вездесущие чайки оглашают окрестности криками. По дорогам, помимо привычных паромобилей, время от времени проезжают вычурные конные экипажи. На таких обожают кататься туристы и молодожены. По проспекту прогуливается праздная публика. Дамы прячутся от солнца под кокетливыми ажурными зонтами. А господа, поддаваясь ауре курортной беззаботности, позволяют себе расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки.
Владельцы булочных и кофеен вынесли на летние веранды небольшие столики. Поймал себя на мысли, что хочется присесть в тени платанов, насладиться чашечкой кофе с пышной булочкой, вдыхая аромат корицы, перекинуться парой слов с приветливым хозяином.
С другой стороны, меня не оставляет ощущение какой-то нарочитости, показушности. Словно старая бардель-маман, вырядившись добропорядочной горожанкой, зазывает меня на чашку кофе. Впрочем, возможно я просто предвзят к этому, в общем-то милому городку? И виной тому не его аура, а те злосчастные маг-снимки, что лежат в моей папке?
Улочка свернула в очередной раз и внезапно раздалась вширь. Передо мной распахнулась городская площадь, уступами сбегающая к набережной. Мозаика мостовой закрутилась спиралью вокруг монументальной кинетической скульптуры — огромного, метров пять в высоту, ветряка в виде экзотического цветка, отдаленно напоминающего одуванчик. Полюбовавшись пару минут завораживающей работой неизвестного мне мастера, осмотрелся вокруг и слегка растерялся. Окружающие площадь дома пестрят разнообразными вывесками. Кафе, бары, рестораны, магазины сувениров, чайные лавки, салоны гадалок, даже контора свахи — жители города нашли немало способов извлечь звонкую монету из карманов отдыхающих.
Да я полдня буду искать тут нужный бар.
Мимо прошла цветочница в чистом, но знававшем лучшие времена платье. Белокурые волосы заколоты нежным цветком, в руках тяжелая корзина, полная букетиков.
— Мисс, можно вас? — обратился я к девушке. Цветочница с готовностью поспешила навстречу и с надеждой, граничащей с отчаянием, спросила:
— Мистер желает приобрести цветы?
Я не смог ответить отказом, глядя в эти бездонные глаза, полные надежды.
— Эм… Да. Сколько стоит ваш самый красивый букет?
— Шесть свенсов, мистер.
Я достал мелкую монету, протянул ее девушке, уточняя между делом:
— А не подскажете ли, незабвенная, где здесь бар «Синий Бобби»?
— Конечно, мистер. Вам нужно перейти на ту сторону площади. Вон там, видите, у ресторана робот-толстяк за столиком сидит? Так вы возле него не останавливайтесь, проходите мимо. Там кондитерская будет, а после уже и бар «Синий Бобби».
— Спасибо, — я вежливо склонил голову и пошел в указанном направлении.
— Постойте, мистер. А как же ваш букет?
— А он для вас, прекрасная незнакомка, — улыбнулся я и ускорил шаг.
Недоверчивое «Ой» за моей спиной потонуло в шуме праздной толпы.
Оказалось, что робот действительно заманивает посетителей на открытую веранду ресторана «Тесла». По медному жакету толстяка пробегают блики, тяжелая челюсть методично двигается, руки шевелятся, словно робот трапезничает. Перед ним на тарелке вместо бифштекса лежит щедро политая маслом шестеренка. Вся композиция весело помигивает лампочками и радует глаз надраенными до дворцового блеска деталями. Слышна тихая приятная музыка, вышколенные официанты тенями скользят между столиками, накрытыми белоснежными скатертями.
Не поддаваясь на провокацию аппетитных ароматов я прошел дальше, миновал кондитерскую, радующую взор причудливой витриной, и увидел еще один ресторан, на вывеске которого задорная креветка отплясывает канкан.
Странно. А где же нужный мне бар?
Потребовалась пара минут целеустремленного поиска, чтобы обнаружить дверь с неприметной вывеской «Синий Бобби». Феноменально. Такое впечатление, что владелец не особо озабочен привлечением посетителей. Но ошибки нет. Именно в этом заведении мне и назначена встреча.
Я спустился по небольшой лестнице, тяжелая дверь из огромных шестеренок подалась неожиданно легко, а за спиной закрылась с мелодичным поскрипыванием. Полторы дюжины настороженных взглядов скрестились на моей скромной персоне. Наметанным глазом отметив выправку завсегдатаев, я в полной мере оценил юмор владельца. Бар оказался местным аналогом столичной таверны «Подвязка Фемиды», той самой, в которой городские стражники за кружечкой эля отдыхают от службы.
Посетители бара не посчитали меня достойным внимания. Видимо, приняли за случайно забредшего отдыхающего. После секундного затишья вновь послышался звон тарелок, гомон голосов, компания у окна дружно сдвинула тяжелые глиняные кружки, из которых через край полилась густая пена.
Я осмотрелся. Трактирщица, пышнотелая девица гренадерского роста, затянутая в корсет из черной драконьей кожи, отложила белоснежную тряпку, которой натирала похожую на паровой двигатель барную стойку, и улыбнулась мне широко, роскошно, радостно. В столице подобную улыбку увидишь редко. Я невольно улыбнулся в ответ.
— Ясного дня, незабвенная. Мне назначена встреча в вашем баре. Некий мистер Сойер должен меня ждать. Он уже пришел?
— Николас Сойер? Да, конечно. Вон он, сидит у окна.
Обернулся. Нескладный, похожий на грача мужчина поднялся мне навстречу и протянул руку. Я невольно отметил, что выглядит мой визави уставшим, под глазами залегли глубокие тени, уголки губ опустились, будто он совсем разучился улыбаться.
— Ясного дня, мистер Грейс. Меня зовут мистер Сойер. Для друзей просто Николас.
Я кивнул, ответил на крепкое рукопожатие и присел к накрытому столу.
— Вы уж извините, — мистер Сойер обвел рукой накрытый стол. — Я еще не успел позавтракать, поэтому взял на себя смелость сделать заказ на двоих. Попробуйте этот горячий паштет из гусиной печени. Марта готовит его просто бесподобно.
Проголодаться я еще не успел, но горшочек источал такой аппетитный аромат, что удержаться и не попробовать оказалось невозможно. Паштет действительно оказался выше всяких похвал, как и салат с морепродуктами. Однако я заметил, что мужчина напротив ест медленно, как-то механически, будто не чувствуя вкуса.
Наконец, официантка унесла пустые тарелки и принесла нам по кружке темного эля. Мистер Сойер открыл было рот, но я жестом остановил его. Снял с левой руки кольцо-артефакт, прикоснулся к камню и активировал защиту от подслушивания. Кольцо зависло в десяти сантиметрах над столом, его шинка распалась на несколько элементов, артефакт закружился крохотным шариком. По коже прокатилась волна прохлады, невидимый купол отчуждения накрыл наш столик. Теперь, если кто-то услышит, о чем мы говорим, запомнить, а тем более с кем-то поделиться этой информацией не сумеет. Только головную боль заработает.
Мистер Сойер кивнул, с одобрением поглядывая на парящую сферу. Потом тяжело вздохнул и принялся каяться. Минут двадцать он бесцветным, каким-то надтреснутым голосом рассказывал о том, как пришел к осознанию: без Канцелярии эту тайну не разгадать.
— Знаете, мистер Грейс, я ведь не сразу заподозрил неладное. Да, мы находили трупы девушек. Да, проводились следственные мероприятия. Но никому даже в голову не приходило присмотреться к телам повнимательнее. Городок у нас, конечно, маленький и тихий, но лихих людей привлекает не меньше, чем добропорядочных граждан. И убийства случаются, и ограбления, и мошенники разных мастей заезжают. Да что там, порой бывает, за смену присесть некогда, с одного вызова на другой мчимся. Вот и казалось, что этим девушкам просто не повезло столкнуться с этими…, — мистер Сойер отвел взгляд и отхлебнул эля. — Ни у кого и мысли не возникало, что эти смерти как-то связаны с магией.
— И все же вас что-то смутило настолько, что вы решили обратиться в Канцелярию. Почему?
Коронер ответил мне взглядом старого побитого пса.
— Однажды меня вызвали зафиксировать смерть. Умерла женщина… Во дворе собственного дома. Соседи вызвали полицейского, а тот уже меня. На первый взгляд, все очевидно. Разрыв сердца. Рутинная работа, — коронер перевел взгляд на свои руки, сцепленные в замок. — По стандартной процедуре опознания мне нужно было осмотреть тело…, — коронер осекся и, тяжело вздохнув, прикрыл глаза.
— С телом было что-то не так? — тихо спросил я.
Коронер прикрыл глаза, черты его лица исказились, но мужчина взял себя в руки и продолжил:
— Я знал эту женщину. Очень хорошо знал. Я… В общем, я хотел сделать ей предложение. Все собирался с духом. Карлота была такая… такая… а я обычный коронер и что я, простой коронер, мог ей…, — мужчина осекся на полуслове и отвернулся к окну. Я не торопил. Было видно, что эта смерть потрясла сердце, которое, казалось бы, за годы службы должно было очерстветь.
Наконец он справился с эмоциями и сухо продолжил:
— Вы не подумайте ничего такого, мистер Грейс. Карлота, она была не из кокоток. Хоть и вдовой была, но блюла себя строго. Но… В общем, так получилось, что мне было известно, что под левой грудью у нее была приметная родинка. В виде сердечка.
Коронер внимательно всмотрелся в мое лицо. Видимо, пытается понять, не оскорбляю ли я память его возлюбленной упреками в легкомысленности. Но у меня даже в мыслях не было порицать эту связь.
— А при осмотре тела я этой родинки не увидел, — продолжил он свой рассказ. — У меня, понимаете, надежда проснулась. «А вдруг это не она?», — подумал я. — «А вдруг ошибка произошла». И на свой страх и риск провел магическое сканирование.
Но сейчас нужна карточка, которую я сохранила по другой причине. Благодарный должник — вот кто мне сейчас нужен.
Глава 4. Эдвард
Феноменально. Так меня еще не посылали. Не зря лорд Аркнесс любит приговаривать: «Сделал доброе дело, отойди в сторону, пока благодарностью не зацепило».
Когда я понял, кто, а главное - чем - остановил грузовик, таранивший наш омнибус, чуть сам не поседел. Но некромантка мастерски управляла Тенью, ни на йоту не давая ей присосаться к живой материи. Все, что пострадало — это металл вокруг фонаря. Филигранное мастерство, надо отметить. Просто поразительно, что одаренная подобного уровня прозябает в заштатной конторке обычным некромантом.
Неудивительно, что я пошел за девушкой, как привязанный. Я завороженно наблюдал, как перед ней расступается праздная толпа. Ее обходили стороной уличные торговцы, обычно прилипчивые, как банный лист. От нее отдернул протянутую было ладонь побирушка с накладными струпьями. Зато долговязый дворовый пес, добродушно помахивая хвостом, ткнулся мокрым носом в ладонь, подставленную привычно, даже как-то мимоходом. Такое впечатление, что ласка этому косматому чудовищу достается регулярно.
А вот для меня ни доброго слова, ни даже приветливого взгляда у некромантки не нашлось. От общения с мисс Тайгерс осталось двойственное впечатление. С одной стороны, было приятно пообщаться с красивой леди, даже зная, что она опасна, как королевская кобра. С другой… Мне не понравилось то, как некромантка побледнела, заметив перстень Тайной Магической канцелярии. И этот странный отказ сотрудничать. С чего бы? Девушку явно встревожило сообщение о том, что в ее городе гибнут одаренные. А может, ее напугало что-то другое? Что, если мисс Тайгерс сама каким-то образом причастна к этим смертям?
Хотя… Может быть, она просто осознала, что входит в круг потенциальных жертв? Но тогда отказ выглядит еще более нелогичным. Должна же эта особа понимать, что раскрытие преступлений в ее интересах.
Я устало потер лоб. Не люблю работать с женщинами. Никогда не знаешь, что творится в их очаровательных головках.
Позади раздался клаксон, пронзительный, как рев боевого слона. Мальчишка-газетчик в залихватски заломленном картузе, ловко управляя моноколесом, пронесся мимо с такой скоростью, что его куртка, некогда белая, а теперь серо-грязная, вздулась на спине пузырем. В руке мальчишки знаменем полощется газета. Звонкий детский голос с легкостью пробился сквозь уличный шум.
— Читайте! Читайте! Только в газете «Век разума»! Комета Немезида открывает парад планет! Доктор Штейн создал некроголема! В небе над Дилеем видели ледяного дракона! — парнишка взмахнул руками, будто крыльями, крутанулся на месте, рисуясь перед юными леди, потом задорно рассмеялся и добавил: — А также кроссворды и колонка юмора! Читайте, читайте, читайте!..
— Эй, сорванец, давай сюда, — дородный мужчина в черном костюме, туго натянутом на объемном животе, призывно махнул рукой. На галстуке сверкнула алмазными глазницами занятная заколка в виде черепа.
Мальчишка проворно подкатил, на ходу выхватывая из тяжелой сумки газету. Свернутый лист бумаги послушно лег в ладонь покупателя, в воздух взлетела сверкающая монетка, юный продавец новостей ловко подхватил оплату и помчался дальше. Мужчина на ходу зашуршал газетой, первые полосы проигнорировал, сразу углубившись в чтение последней страницы, там, где обычно размешают объявления и некрологи.
Я бы не обратил внимание на этого прохожего, если бы не рыжий студент, увязавшийся следом за ним. Юноша, одетый в потрепанный мундир, пропитанный кровью, сочившейся из пробитого виска, при жизни явно был тем еще искателем приключений. Вот он потрепал по голове проходившую мимо девчушку с косичками. Девочка вздрогнула, съежилась и всполошила свою гувернантку громким ревом.
Студент скривился, словно уксусу хлебнул, пожал плечами и переключил внимание на лошадь, мирно ждущую, пока кто-то из отдыхающих захочет прокатиться в карете, увитой цветами. От призрачного поглаживания по храпу лошадь шарахнулась, испуганно заржала и даже попыталась встать на дыбы, немало изумив седого возницу в синей ливрее с золотыми галунами.
— Ах ты волчья сыть, травяной мешок, — завопил он, натягивая поводья.
Рыжий хулиган рассмеялся и хотел было влезть на козлы, но я сдержанно кашлянул, привлекая его внимание. Он бросил на меня быстрый взгляд, смутился и быстро перетек за спину мужчины, погруженного в чтение газеты. Призрачная рука опустилась на его плечо, студент печально улыбнулся мне и медленно истаял.
Ну и что означает эта пантомима? Я вздохнул. Сколько их, душ неупокоенных, бродит. Кого-то держат незавершенные дела. Кому-то мешает уйти на перерождение желание отомстить. А кого-то просто не вовремя потревожили гробокопатели. Интересно, а этот парнишка почему задержался?
Как много вопросов… Как мало ответов…
Я бросил взгляд на часы. До встречи с агентом, приславшим в Канцелярию докладную, осталось чуть больше часа. Отлично. Как раз успею прогуляться по бульвару, наслаждаясь теплом весеннего денька. В столице в это время года солнце редкий гость, а здесь уже тепло. Нужно же найти хоть какие-то плюсы в этой мутной командировке.
Городок вызвал неоднозначные чувства. С одной стороны сложно не поддаться тому флеру безмятежности, которым окутаны узкие улочки. Невысокие, в два-три этажа дома из туфа всех оттенков красного буквально утопают в зелени. Хозяйки соревнуются в причудливости ярких клумб. Мостовые, выложенные округлыми камешками, то и дело взбегают на мосты с ажурными перилами. От воды тянет приятной прохладой. Вездесущие чайки оглашают окрестности криками. По дорогам, помимо привычных паромобилей, время от времени проезжают вычурные конные экипажи. На таких обожают кататься туристы и молодожены. По проспекту прогуливается праздная публика. Дамы прячутся от солнца под кокетливыми ажурными зонтами. А господа, поддаваясь ауре курортной беззаботности, позволяют себе расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки.
Владельцы булочных и кофеен вынесли на летние веранды небольшие столики. Поймал себя на мысли, что хочется присесть в тени платанов, насладиться чашечкой кофе с пышной булочкой, вдыхая аромат корицы, перекинуться парой слов с приветливым хозяином.
С другой стороны, меня не оставляет ощущение какой-то нарочитости, показушности. Словно старая бардель-маман, вырядившись добропорядочной горожанкой, зазывает меня на чашку кофе. Впрочем, возможно я просто предвзят к этому, в общем-то милому городку? И виной тому не его аура, а те злосчастные маг-снимки, что лежат в моей папке?
Улочка свернула в очередной раз и внезапно раздалась вширь. Передо мной распахнулась городская площадь, уступами сбегающая к набережной. Мозаика мостовой закрутилась спиралью вокруг монументальной кинетической скульптуры — огромного, метров пять в высоту, ветряка в виде экзотического цветка, отдаленно напоминающего одуванчик. Полюбовавшись пару минут завораживающей работой неизвестного мне мастера, осмотрелся вокруг и слегка растерялся. Окружающие площадь дома пестрят разнообразными вывесками. Кафе, бары, рестораны, магазины сувениров, чайные лавки, салоны гадалок, даже контора свахи — жители города нашли немало способов извлечь звонкую монету из карманов отдыхающих.
Да я полдня буду искать тут нужный бар.
Мимо прошла цветочница в чистом, но знававшем лучшие времена платье. Белокурые волосы заколоты нежным цветком, в руках тяжелая корзина, полная букетиков.
— Мисс, можно вас? — обратился я к девушке. Цветочница с готовностью поспешила навстречу и с надеждой, граничащей с отчаянием, спросила:
— Мистер желает приобрести цветы?
Я не смог ответить отказом, глядя в эти бездонные глаза, полные надежды.
— Эм… Да. Сколько стоит ваш самый красивый букет?
— Шесть свенсов, мистер.
Я достал мелкую монету, протянул ее девушке, уточняя между делом:
— А не подскажете ли, незабвенная, где здесь бар «Синий Бобби»?
— Конечно, мистер. Вам нужно перейти на ту сторону площади. Вон там, видите, у ресторана робот-толстяк за столиком сидит? Так вы возле него не останавливайтесь, проходите мимо. Там кондитерская будет, а после уже и бар «Синий Бобби».
— Спасибо, — я вежливо склонил голову и пошел в указанном направлении.
— Постойте, мистер. А как же ваш букет?
— А он для вас, прекрасная незнакомка, — улыбнулся я и ускорил шаг.
Недоверчивое «Ой» за моей спиной потонуло в шуме праздной толпы.
Оказалось, что робот действительно заманивает посетителей на открытую веранду ресторана «Тесла». По медному жакету толстяка пробегают блики, тяжелая челюсть методично двигается, руки шевелятся, словно робот трапезничает. Перед ним на тарелке вместо бифштекса лежит щедро политая маслом шестеренка. Вся композиция весело помигивает лампочками и радует глаз надраенными до дворцового блеска деталями. Слышна тихая приятная музыка, вышколенные официанты тенями скользят между столиками, накрытыми белоснежными скатертями.
Не поддаваясь на провокацию аппетитных ароматов я прошел дальше, миновал кондитерскую, радующую взор причудливой витриной, и увидел еще один ресторан, на вывеске которого задорная креветка отплясывает канкан.
Странно. А где же нужный мне бар?
Потребовалась пара минут целеустремленного поиска, чтобы обнаружить дверь с неприметной вывеской «Синий Бобби». Феноменально. Такое впечатление, что владелец не особо озабочен привлечением посетителей. Но ошибки нет. Именно в этом заведении мне и назначена встреча.
Я спустился по небольшой лестнице, тяжелая дверь из огромных шестеренок подалась неожиданно легко, а за спиной закрылась с мелодичным поскрипыванием. Полторы дюжины настороженных взглядов скрестились на моей скромной персоне. Наметанным глазом отметив выправку завсегдатаев, я в полной мере оценил юмор владельца. Бар оказался местным аналогом столичной таверны «Подвязка Фемиды», той самой, в которой городские стражники за кружечкой эля отдыхают от службы.
Посетители бара не посчитали меня достойным внимания. Видимо, приняли за случайно забредшего отдыхающего. После секундного затишья вновь послышался звон тарелок, гомон голосов, компания у окна дружно сдвинула тяжелые глиняные кружки, из которых через край полилась густая пена.
Я осмотрелся. Трактирщица, пышнотелая девица гренадерского роста, затянутая в корсет из черной драконьей кожи, отложила белоснежную тряпку, которой натирала похожую на паровой двигатель барную стойку, и улыбнулась мне широко, роскошно, радостно. В столице подобную улыбку увидишь редко. Я невольно улыбнулся в ответ.
— Ясного дня, незабвенная. Мне назначена встреча в вашем баре. Некий мистер Сойер должен меня ждать. Он уже пришел?
— Николас Сойер? Да, конечно. Вон он, сидит у окна.
Обернулся. Нескладный, похожий на грача мужчина поднялся мне навстречу и протянул руку. Я невольно отметил, что выглядит мой визави уставшим, под глазами залегли глубокие тени, уголки губ опустились, будто он совсем разучился улыбаться.
— Ясного дня, мистер Грейс. Меня зовут мистер Сойер. Для друзей просто Николас.
Я кивнул, ответил на крепкое рукопожатие и присел к накрытому столу.
— Вы уж извините, — мистер Сойер обвел рукой накрытый стол. — Я еще не успел позавтракать, поэтому взял на себя смелость сделать заказ на двоих. Попробуйте этот горячий паштет из гусиной печени. Марта готовит его просто бесподобно.
Проголодаться я еще не успел, но горшочек источал такой аппетитный аромат, что удержаться и не попробовать оказалось невозможно. Паштет действительно оказался выше всяких похвал, как и салат с морепродуктами. Однако я заметил, что мужчина напротив ест медленно, как-то механически, будто не чувствуя вкуса.
Наконец, официантка унесла пустые тарелки и принесла нам по кружке темного эля. Мистер Сойер открыл было рот, но я жестом остановил его. Снял с левой руки кольцо-артефакт, прикоснулся к камню и активировал защиту от подслушивания. Кольцо зависло в десяти сантиметрах над столом, его шинка распалась на несколько элементов, артефакт закружился крохотным шариком. По коже прокатилась волна прохлады, невидимый купол отчуждения накрыл наш столик. Теперь, если кто-то услышит, о чем мы говорим, запомнить, а тем более с кем-то поделиться этой информацией не сумеет. Только головную боль заработает.
Мистер Сойер кивнул, с одобрением поглядывая на парящую сферу. Потом тяжело вздохнул и принялся каяться. Минут двадцать он бесцветным, каким-то надтреснутым голосом рассказывал о том, как пришел к осознанию: без Канцелярии эту тайну не разгадать.
— Знаете, мистер Грейс, я ведь не сразу заподозрил неладное. Да, мы находили трупы девушек. Да, проводились следственные мероприятия. Но никому даже в голову не приходило присмотреться к телам повнимательнее. Городок у нас, конечно, маленький и тихий, но лихих людей привлекает не меньше, чем добропорядочных граждан. И убийства случаются, и ограбления, и мошенники разных мастей заезжают. Да что там, порой бывает, за смену присесть некогда, с одного вызова на другой мчимся. Вот и казалось, что этим девушкам просто не повезло столкнуться с этими…, — мистер Сойер отвел взгляд и отхлебнул эля. — Ни у кого и мысли не возникало, что эти смерти как-то связаны с магией.
— И все же вас что-то смутило настолько, что вы решили обратиться в Канцелярию. Почему?
Коронер ответил мне взглядом старого побитого пса.
— Однажды меня вызвали зафиксировать смерть. Умерла женщина… Во дворе собственного дома. Соседи вызвали полицейского, а тот уже меня. На первый взгляд, все очевидно. Разрыв сердца. Рутинная работа, — коронер перевел взгляд на свои руки, сцепленные в замок. — По стандартной процедуре опознания мне нужно было осмотреть тело…, — коронер осекся и, тяжело вздохнув, прикрыл глаза.
— С телом было что-то не так? — тихо спросил я.
Коронер прикрыл глаза, черты его лица исказились, но мужчина взял себя в руки и продолжил:
— Я знал эту женщину. Очень хорошо знал. Я… В общем, я хотел сделать ей предложение. Все собирался с духом. Карлота была такая… такая… а я обычный коронер и что я, простой коронер, мог ей…, — мужчина осекся на полуслове и отвернулся к окну. Я не торопил. Было видно, что эта смерть потрясла сердце, которое, казалось бы, за годы службы должно было очерстветь.
Наконец он справился с эмоциями и сухо продолжил:
— Вы не подумайте ничего такого, мистер Грейс. Карлота, она была не из кокоток. Хоть и вдовой была, но блюла себя строго. Но… В общем, так получилось, что мне было известно, что под левой грудью у нее была приметная родинка. В виде сердечка.
Коронер внимательно всмотрелся в мое лицо. Видимо, пытается понять, не оскорбляю ли я память его возлюбленной упреками в легкомысленности. Но у меня даже в мыслях не было порицать эту связь.
— А при осмотре тела я этой родинки не увидел, — продолжил он свой рассказ. — У меня, понимаете, надежда проснулась. «А вдруг это не она?», — подумал я. — «А вдруг ошибка произошла». И на свой страх и риск провел магическое сканирование.
