Ах, если бы у нее было время, она изобрела бы для него невообразимо лютую казнь! Новая волна рева достигла ее ушей.
«Что еще там стряслось?» - подумала Дуррах, и решила вернуться, чтобы одним глазом взглянуть, что еще могло так поразить толпу после всего случившегося.
Она вернулась в Крипту и остановилась, прижавшись к дрожащей стене. В подземном пространстве, освещенное праздничными огнями, цвело юное дерево.
Дуррах сперва приняла его за Гевена, но увидев трухлявый ствол на полу и пустую фляжку, сообразила, что это Екана.
«Девчонка зачем-то выпила зелье, превращающее людей в деревья и наоборот», - поняла Дуррах.
Толпа, наконец, сумела рассосаться. Рыдая и стеная, люди лезли вверх по лестнице, шарахаясь от статуй. Королева сжалась за саркофагом мужа.
Рядом валялись мраморные куски от разбитой статуи советника.
«Дурак, какую игру испортил! – И тут у Дуррах вспыхнула новая надежда. - Есть шанс! Сейчас, в отсутствие короля, королева - законная правительница Хайнарана! Вдруг она сможет взять Дар?! В конце концов, я ничего не теряю, и даже не рискую почти». Пробравшись сквозь нагромождение окаменевших придворных, Дуррах подошла к королеве и, увидев, что заклинание добралось и до нее, выругалась сквозь зубы. Сейчас ее величество напоминала статую «Отчаянье».
- Все-таки я безмерно сильна! – не могла не восхититься собой Дуррах. – Сколько народа разом заморозила! Нет, сегодня зажглась моя звезда!
- Анемто! – выкрикнула она заклинание отмены. Дворец содрогнулся как от сильного подземного толчка. Статуи на лестнице зашевелились, окрашиваясь, и те, что остались целыми, поползли по ступеням, постепенно обретая человеческий облик, стремясь хоть на четвереньках да убраться из этого кошмара. Королева закашлялась, и, хрипя, стала хватать ртом воздух.
«Надо попридержать коней, иначе разнесу весь Холм. Сегодня я в ударе!»
- Ваше величество, следуйте за мной. Я спасу вас.
Королева дико смотрела на Дуррах, не узнавая. Колдунья бережно прикрыла ладонью ее глаза, шепнула:
- Синчо.
Королева тут же взглянула осмысленно, узнала ведьму и заорала диким голосом, будто обнаружила рядом с собой дракониху. Какой-то кавалер, выхватив шпагу, ринулся спасать свою королеву, но каменным истуканом упал на ступени, покатился вниз и упал к подножью лестницы в виде мраморных обломков. Окаменевшие дамы в сбившихся роллетах и вовсе без них, не успевшие убежать, легли рядом. Теперь Дуррах действовала аккуратнее, но все-таки не особенно церемонилась..
Расколдованная королева болталась как тряпичная кукла, когда Дуррах тащила ее за руку к порталу, и лишь когда открылся сияющий проход, издала нечленораздельный звук и попыталась сползти на пол, но Дуррах встряхнула ее, как ей показалось, легонько, отчего у бедной королевы лязгнули зубы и качнулась голова.
«Все-таки я очень сильна сегодня. Мне все удастся!» - в который раз подумала Дуррах.
Она втащила ее величество в проход, и стена закрылась за ними.
Дуррах с королевой оказались в некоем пространстве, в середине которого висел сияющий шар. Про размеры шара трудно сказать что либо, не потому что они все время менялись, а потому что менялось восприятие смотрящего на него. Так земному наблюдателю невозможно определить размеры Луны.
Шар сиял сквозь дымку, но стоило дать глазам привыкнуть и настроить зрение так, чтоб прозреть насквозь сияющую мглу, как перед зрителем начинали всплывать очертания материков, морей и островов. Мир, открытый Великим Адальбертом, являлся как на ладони. Если же зритель умудрялся не потерять присутствия духа при виде великого чуда, очертания земель, видимых как бы с огромного расстояния, приближались, и вот уже можно было разглядеть города, и дома, и людей, расхаживающих по улицам. При некотором умении можно было даже оказаться среди них. Если же уставший зритель отвлекался, терял концентрацию, то шар сжимался, разгорался все сильнее и сильнее, превращался в маленькое солнце, оставлял на сетчатке зеленое хвостатое пятно и заставлял слезиться глаза. Даже просто поднести руку к этому средоточию пламени казалось невозможным. Только правитель Хайнарана мог взять его в ладони.
Когда Кивран впервые привел сюда Дуррах, она не могла понять, почему он сам не сделался королем, чтоб получить Дар и не умножить свою силу до вселенских размеров. Может быть из-за таких мыслей, Дуррах не смогла разглядеть планетарный облик Дара. Она видела только солнце, только огонь, только власть. Ей физически непереносимо было находиться рядом с Даром. Когда Кивран вывел свою ученицу из горы, из носа у нее хлынула кровь.
И вот теперь на расстоянии протянутых рук перед Дуррах вновь сияло величайшее создание вселенной, и она знала, что вскоре овладеет им. Стоять перед Даром было трудно, как удерживаться против сильного ветра. Вблизи от Дара силы ее удесятерялись. При том Дуррах чувствовала себя песчинкой перед сияющим солнцем, понимала, что плоть ее слаба, но воля достаточно могуча, чтоб получить власть над Даром, власть над миром. И уж конечно, чтобы управлять растерявшейся королевой.
Она вынула из-за ворота зеркальную ладанку, отразившую свет, достала из нее мятый комочек, и подбросила на ладони. Комочек расправился, стал увеличивался, надуваться, пока не превратился в мешок из серой замши – сокровище, выделанное из кожи единорога, непостижимого существа из мнимого мира – не все верят, что этот мир существует. Мешок, который способен вместить что угодно, даже сияющий Дар.
Огонь, пылающий снаружи, словно сжигал Дуррах изнутри. Ей казалось, что с момента, как она приблизилась к нему, пролетели тысячелетия.
Королева же не ощущала ничего особенного. Ее мысли были слишком обыкновенными. Она видела сияющий шар, размером с яблоко, с помощью какого-то трюка подвешенный посреди округлого помещения, словно выжженного в горе этим странным жаром и светом - так огонек свечи, опущенный в сугроб, растопит вокруг себя снег. Видимо, полость первоначально была шарообразной, но куски свода обрушились вниз и образовали подобие пола, покрытого странными пятнами, очень похожими на золу различных оттенков.
Дуррах открыла мешок. Внутри зияла пустота.
- Возьми шар, - обратилась она к королеве странным вибрирующим и сдавленным голосом, - и опусти туда. Не бойся, он не тронет тебя.
Но как бы королева ни была раздавлена и сбита с толку, она знала, что Дуррах врет, всегда врет, поэтому не шелохнулась. Дуррах чувствовала, что все плывет вокруг, жар в груди нарастал - ее способность переносить близость Дара была не беспредельной.
Поэтому она собрала волю в кулак, в сгусток, подобный
Дару, но не излучающий, а высасывающий из мира свет, и выкрикнула:
- Йобот унатс Йа!
Как ни трудно было творить заклинание вблизи могучего артефакта, Дуррах справилась. Королева сделалась покорной, как кукла на руке бродячего фигляра. И этой куклой-перчаткой она сейчас возьмет дар.
Хотелось бы прочувствовать величие момента, но нельзя было отвлекаться. Волей Дуррах королевские руки протянулись к огню. Королева даже не коснулась пламени, как руки ее посерели и осыпались по локоть.
Дуррах с ужасом смотрела, как граница пепла бежит все дальше, и вот королева уже осыпалась прахом, и на ее месте лежит кучка золы скучного серого цвета, с золотой крапинкой в середине. Одна из многих кучек золы, покрывающих пол снизу под Даром.
Шатаясь, Дуррах вернулась в Крипту, уже опустевшую. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Для того, чтоб сделать такое простое движение, как спрятать драгоценный мешочек из кожи единорога в ладанку, ей пришлось напрячь все внимание. Когда ладанка скользнула под черный шелк, упрямство сказало в глубине души бесцветным голосом: «Это еще не конец. Дар будет твоим. Ты вернешься».
- Я вернусь, - одними губами прошептала Дуррах. – Я единственная в Хайнаране, кто знает, как добыть Дар. Он никуда не денется и будет ждать меня в Холме. Надо только закрыть лабиринт на время, для пущей безопасности.
«Хорошо бы вернуться спасительницей, - сам собой начал складываться у Дуррах план. – Тогда люди склонятся передо мной, и я сразу начну с выгодного положения. Но надо иметь, от чего спасать этих людишек. Что бы такое устроить? А! Я призову драконов, сниму с Холма заклятие на короткое время, и пусть людишки думают, что мной повторен подвиг Киврана». Госпожа Дуррах шаталась, словно пьяная. Мысли ее путались, но она чувствовала в себе беспредельную силу, не заботясь о том, насколько ее ощущение соответствует реальности.
Колдунья нырнула в волшебный ход и вышла на вершине башни над бушующим, безумствующим садом.
Когда Дуррах возвращала к жизни статуи, избыток силы, вложенной в заклинание, сотряс холм. В гардеробной с мраморной головы манекена упала шапка. В белокаменном теле запульсировала жизнь, окаменевшие в движении волосы потемнели и упали на щеки, открылись серые глаза, и вот уже Тери, судорожно дыша и потягиваясь, сбросила с себя напластования чужой одежды. Под ними она по-прежнему была одета в рубаху и штаны, подаренные Софитой.
Тери чувствовала себя изъятой из времени. Что с ней случилось, как долго она пробыла бесчувственной – она не понимала. Тери попыталась вспомнить произошедшее. Кажется, она торопилась вернуться в спальню до того, как слуги обнаружат отсутствие принцессы. Нет, было еще что-то. Горящая в ночи яма. Да, это было, но было и что-то другое, хорошее! Дан! Тери просияла и коснулась груди - флейта никуда не делась. Она призывала Дана, и тот явился. Как хорошо – больше она не одинока. Но где же он? Она сама отвела его к художникам, так она сделала. Воспоминания постепенно возвращались.
Тери вышла в спальню.
Шторы взлетали под ветром до самого потолка. Захлебываясь, звенели колокольчики. Постель была вся раскидана, разметана ветром, гулявшим по лоджии.
- Ничего себе, уютная спаленка, - пробормотала Тери. – Кажется, я пропустила что-то важное.
Она перегнулась через перила. Сияло взъерошенное море. Деревья гневно размахивали ветками. В черной листве мелькали огни. Сквозь завывания ветра слышались крики.
«Что-то происходит, и без меня!» - возмутилась Тери.
И тут она увидела мертвенно-белого великана, бредущего через сад по пояс в деревьях, как в траве. Некоторое время, открывши рот, она смотрела на ожившую статую, а потом бросилась в гардеробную и – волшебным ходом – к Софите.
Но в студии никого не было. Лишь витал знакомый запах краски. Где же все обитатели? Тери покричала, зовя Софиту, открывая двери и заглядывая во все закоулки, но никто не отозвался. Похоже, студию бросили! Что здесь случилось? Самое главное, куда делся Дан? Кажется, Софита собиралась пристроить его на кухню.
Волшебным ходом Тери метнулась на кухню, но была вынуждена тут же отступить: множество лакеев и поваров толпилось вокруг стола, ломящегося от снеди. Воздух, казалось, тоже можно было подавать на стол – так густо он был насыщен ароматами.
Она перенеслась в Крипту. Просто потому, что не успела наметить маршрут. И поняла, что и здесь опоздала к каким-то важным событиям. Всюду царил беспорядок, валялись обрывки одежды, украшения, какие-то дрова и растения. Возле королевского саркофага лежал разрезанный на куски человек, повернув к потолку бесстрастное губастое лицо. Это было так ужасно, что Тери немедленно побежала прочь, вверх по лестнице к небу и огням. По пути она обогнула цветущее дерево, но не успела удивиться, что оно здесь делает. Ворота Крипты были распахнуты.
Навстречу Тери, прыгая через ступеньки, несся, как сумасшедший, какой-то парень. Когда они поравнялись, Тери узнала Дана.
- Дан! – они обнялись и прижались друг к другу, но Дан тут же отстранился и схватил ее за плечи.
- Тери! Где Екана?
- Откуда я знаю, где твоя Екана? – с наигранным возмущением сказала Тери. Чучело этот Дан, обнимая одну, спрашивает про другую.
- Все выбежали из Крипты, но ни Еканы, ни принца я не видел. Похоже, они остались здесь.
- А что случилось-то?
- Я не знаю!
- Почему Екана с принцем оказались в гробнице? Король, что ли умер?
- Свадьба!
- Свадьба среди могил? Ты совсем чокнулся!
- Нам необходимо найти Дар. Тогда мы все поймем.
- Какой еще дар?
- Ты умеешь ходить сквозь стены, Тери. Отведи нас к Дару. Ты сможешь! На тебя вся надежда!
- Дан, ты точно рехнулся, как и все вокруг, - сказала Тери, но такая убежденность и напор звучали в голосе юноши, что она подчинилась, подошла ко входу в волшебный лабиринт и положила руки на стенку.
Дан шел за ней и повторил движение.
- Дар! – просто сказала Тери.
И тут случилось удивительное. Не обычная дрожь – тепло разгорелось под ее ладонями. Одновременно такое же тепло зародилось в груди. Оба тепла соединились и наполнили Тери никогда не испытанным счастьем, Стена стал подаваться под ее ладонями, и тут Дан резко оттолкнул девушку в сторону.
- Ты что, псих?
- Тери, мы не можем идти к Дару без Еканы.
Дан тоже потянулся навстречу Дару и понял, что сейчас произойдет нечто важное, великое. Быть может, они исчезнут из Хайнарана навсегда, и бросить Екану, несомненно, связанную с Тери удивительным сходством, будет предательством.
- Далась тебе эта пустая кукла!
- Тери, мы должны найти ее и вместе вернуться к Дару!
Но Тери, наконец, испытала то, ради чего стоит жить. Она пихнула Дана в грудь так сильно, что тот от неожиданности сел на пол. Девушка снова прижала ладони к стене.
Могучее, влекущее тепло охватило Тери. И вдруг все разом кончилось. Стена стала простым серым камнем. Напрасно Тери прикладывала ладони так и эдак, на все лады – даже отголоска дрожи она не почувствовала.
- Что случилось? – спросил Дан, поднимаясь на ноги.
- Портал не открывается. Бежим к другому!
Тери схватила его за руку, и они, не оглядываясь, выбежали из Крипты, оставив в подземелье деревце в белых цветах.
Дуррах стояла на вершине башни. Ветер растрепал ее кудри, разбил на пряди, поднял дыбом и теперь мял и валял на все лады. Да что волосы! Он точно так же трепал и валял кроны могучих деревьев в саду, заставлял реветь море, казавшееся с этой высоты недвижным.
- Вы запомните меня! – сказала Дуррах. Улыбка зазмеилась на ее губах, и исчезла вместе со словами, унесенными ветром. Она казалась себе хозяйкой мира. Вселенная лежала у ее ног, обутых в туфельки с бриллиантовыми пряжками. Отсвет Дара пел в крови. Силы вернулись к ней.
Дуррах подняла руки и стала творить заклинание. Впервые она не повторяла чужие слова, но вдохновенно выговаривала свои собственные. Начала она с медленного торжественного «Анемто», заклинания отмены, ибо собралась снять чары, наложенные некогда Кивраном, и отдать Холм и всю Хайну на растерзание драконам. Далее она, покуда не угас в ней отблеск силы Дара, велела пространству сложиться, чтобы огнедышащие мстители оказались над холмом немедленно. Затем она пробудила и раздула в вожаке драконов ярость. Он передаст эту ярость всей стае – Дуррах по привычке экономила силу. И, под конец, она оставила возможность мгновенной отправки драконов в горы, где они останутся запертыми навсегда.
Даже недолгое пребывание рядом с Даром обострило ее способности. Прежде она даже помыслить не могла, чтобы создать такое заклинание. Что же станет, когда Дар окажется в ее руках!
«Что еще там стряслось?» - подумала Дуррах, и решила вернуться, чтобы одним глазом взглянуть, что еще могло так поразить толпу после всего случившегося.
Она вернулась в Крипту и остановилась, прижавшись к дрожащей стене. В подземном пространстве, освещенное праздничными огнями, цвело юное дерево.
Дуррах сперва приняла его за Гевена, но увидев трухлявый ствол на полу и пустую фляжку, сообразила, что это Екана.
«Девчонка зачем-то выпила зелье, превращающее людей в деревья и наоборот», - поняла Дуррах.
Толпа, наконец, сумела рассосаться. Рыдая и стеная, люди лезли вверх по лестнице, шарахаясь от статуй. Королева сжалась за саркофагом мужа.
Рядом валялись мраморные куски от разбитой статуи советника.
«Дурак, какую игру испортил! – И тут у Дуррах вспыхнула новая надежда. - Есть шанс! Сейчас, в отсутствие короля, королева - законная правительница Хайнарана! Вдруг она сможет взять Дар?! В конце концов, я ничего не теряю, и даже не рискую почти». Пробравшись сквозь нагромождение окаменевших придворных, Дуррах подошла к королеве и, увидев, что заклинание добралось и до нее, выругалась сквозь зубы. Сейчас ее величество напоминала статую «Отчаянье».
- Все-таки я безмерно сильна! – не могла не восхититься собой Дуррах. – Сколько народа разом заморозила! Нет, сегодня зажглась моя звезда!
- Анемто! – выкрикнула она заклинание отмены. Дворец содрогнулся как от сильного подземного толчка. Статуи на лестнице зашевелились, окрашиваясь, и те, что остались целыми, поползли по ступеням, постепенно обретая человеческий облик, стремясь хоть на четвереньках да убраться из этого кошмара. Королева закашлялась, и, хрипя, стала хватать ртом воздух.
«Надо попридержать коней, иначе разнесу весь Холм. Сегодня я в ударе!»
- Ваше величество, следуйте за мной. Я спасу вас.
Королева дико смотрела на Дуррах, не узнавая. Колдунья бережно прикрыла ладонью ее глаза, шепнула:
- Синчо.
Королева тут же взглянула осмысленно, узнала ведьму и заорала диким голосом, будто обнаружила рядом с собой дракониху. Какой-то кавалер, выхватив шпагу, ринулся спасать свою королеву, но каменным истуканом упал на ступени, покатился вниз и упал к подножью лестницы в виде мраморных обломков. Окаменевшие дамы в сбившихся роллетах и вовсе без них, не успевшие убежать, легли рядом. Теперь Дуррах действовала аккуратнее, но все-таки не особенно церемонилась..
Расколдованная королева болталась как тряпичная кукла, когда Дуррах тащила ее за руку к порталу, и лишь когда открылся сияющий проход, издала нечленораздельный звук и попыталась сползти на пол, но Дуррах встряхнула ее, как ей показалось, легонько, отчего у бедной королевы лязгнули зубы и качнулась голова.
«Все-таки я очень сильна сегодня. Мне все удастся!» - в который раз подумала Дуррах.
Она втащила ее величество в проход, и стена закрылась за ними.
Дуррах с королевой оказались в некоем пространстве, в середине которого висел сияющий шар. Про размеры шара трудно сказать что либо, не потому что они все время менялись, а потому что менялось восприятие смотрящего на него. Так земному наблюдателю невозможно определить размеры Луны.
Шар сиял сквозь дымку, но стоило дать глазам привыкнуть и настроить зрение так, чтоб прозреть насквозь сияющую мглу, как перед зрителем начинали всплывать очертания материков, морей и островов. Мир, открытый Великим Адальбертом, являлся как на ладони. Если же зритель умудрялся не потерять присутствия духа при виде великого чуда, очертания земель, видимых как бы с огромного расстояния, приближались, и вот уже можно было разглядеть города, и дома, и людей, расхаживающих по улицам. При некотором умении можно было даже оказаться среди них. Если же уставший зритель отвлекался, терял концентрацию, то шар сжимался, разгорался все сильнее и сильнее, превращался в маленькое солнце, оставлял на сетчатке зеленое хвостатое пятно и заставлял слезиться глаза. Даже просто поднести руку к этому средоточию пламени казалось невозможным. Только правитель Хайнарана мог взять его в ладони.
Когда Кивран впервые привел сюда Дуррах, она не могла понять, почему он сам не сделался королем, чтоб получить Дар и не умножить свою силу до вселенских размеров. Может быть из-за таких мыслей, Дуррах не смогла разглядеть планетарный облик Дара. Она видела только солнце, только огонь, только власть. Ей физически непереносимо было находиться рядом с Даром. Когда Кивран вывел свою ученицу из горы, из носа у нее хлынула кровь.
И вот теперь на расстоянии протянутых рук перед Дуррах вновь сияло величайшее создание вселенной, и она знала, что вскоре овладеет им. Стоять перед Даром было трудно, как удерживаться против сильного ветра. Вблизи от Дара силы ее удесятерялись. При том Дуррах чувствовала себя песчинкой перед сияющим солнцем, понимала, что плоть ее слаба, но воля достаточно могуча, чтоб получить власть над Даром, власть над миром. И уж конечно, чтобы управлять растерявшейся королевой.
Она вынула из-за ворота зеркальную ладанку, отразившую свет, достала из нее мятый комочек, и подбросила на ладони. Комочек расправился, стал увеличивался, надуваться, пока не превратился в мешок из серой замши – сокровище, выделанное из кожи единорога, непостижимого существа из мнимого мира – не все верят, что этот мир существует. Мешок, который способен вместить что угодно, даже сияющий Дар.
Огонь, пылающий снаружи, словно сжигал Дуррах изнутри. Ей казалось, что с момента, как она приблизилась к нему, пролетели тысячелетия.
Королева же не ощущала ничего особенного. Ее мысли были слишком обыкновенными. Она видела сияющий шар, размером с яблоко, с помощью какого-то трюка подвешенный посреди округлого помещения, словно выжженного в горе этим странным жаром и светом - так огонек свечи, опущенный в сугроб, растопит вокруг себя снег. Видимо, полость первоначально была шарообразной, но куски свода обрушились вниз и образовали подобие пола, покрытого странными пятнами, очень похожими на золу различных оттенков.
Дуррах открыла мешок. Внутри зияла пустота.
- Возьми шар, - обратилась она к королеве странным вибрирующим и сдавленным голосом, - и опусти туда. Не бойся, он не тронет тебя.
Но как бы королева ни была раздавлена и сбита с толку, она знала, что Дуррах врет, всегда врет, поэтому не шелохнулась. Дуррах чувствовала, что все плывет вокруг, жар в груди нарастал - ее способность переносить близость Дара была не беспредельной.
Поэтому она собрала волю в кулак, в сгусток, подобный
Дару, но не излучающий, а высасывающий из мира свет, и выкрикнула:
- Йобот унатс Йа!
Как ни трудно было творить заклинание вблизи могучего артефакта, Дуррах справилась. Королева сделалась покорной, как кукла на руке бродячего фигляра. И этой куклой-перчаткой она сейчас возьмет дар.
Хотелось бы прочувствовать величие момента, но нельзя было отвлекаться. Волей Дуррах королевские руки протянулись к огню. Королева даже не коснулась пламени, как руки ее посерели и осыпались по локоть.
Дуррах с ужасом смотрела, как граница пепла бежит все дальше, и вот королева уже осыпалась прахом, и на ее месте лежит кучка золы скучного серого цвета, с золотой крапинкой в середине. Одна из многих кучек золы, покрывающих пол снизу под Даром.
Прода от 08.09.22
Глава двадцать вторая
Шатаясь, Дуррах вернулась в Крипту, уже опустевшую. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Для того, чтоб сделать такое простое движение, как спрятать драгоценный мешочек из кожи единорога в ладанку, ей пришлось напрячь все внимание. Когда ладанка скользнула под черный шелк, упрямство сказало в глубине души бесцветным голосом: «Это еще не конец. Дар будет твоим. Ты вернешься».
- Я вернусь, - одними губами прошептала Дуррах. – Я единственная в Хайнаране, кто знает, как добыть Дар. Он никуда не денется и будет ждать меня в Холме. Надо только закрыть лабиринт на время, для пущей безопасности.
«Хорошо бы вернуться спасительницей, - сам собой начал складываться у Дуррах план. – Тогда люди склонятся передо мной, и я сразу начну с выгодного положения. Но надо иметь, от чего спасать этих людишек. Что бы такое устроить? А! Я призову драконов, сниму с Холма заклятие на короткое время, и пусть людишки думают, что мной повторен подвиг Киврана». Госпожа Дуррах шаталась, словно пьяная. Мысли ее путались, но она чувствовала в себе беспредельную силу, не заботясь о том, насколько ее ощущение соответствует реальности.
Колдунья нырнула в волшебный ход и вышла на вершине башни над бушующим, безумствующим садом.
Когда Дуррах возвращала к жизни статуи, избыток силы, вложенной в заклинание, сотряс холм. В гардеробной с мраморной головы манекена упала шапка. В белокаменном теле запульсировала жизнь, окаменевшие в движении волосы потемнели и упали на щеки, открылись серые глаза, и вот уже Тери, судорожно дыша и потягиваясь, сбросила с себя напластования чужой одежды. Под ними она по-прежнему была одета в рубаху и штаны, подаренные Софитой.
Тери чувствовала себя изъятой из времени. Что с ней случилось, как долго она пробыла бесчувственной – она не понимала. Тери попыталась вспомнить произошедшее. Кажется, она торопилась вернуться в спальню до того, как слуги обнаружат отсутствие принцессы. Нет, было еще что-то. Горящая в ночи яма. Да, это было, но было и что-то другое, хорошее! Дан! Тери просияла и коснулась груди - флейта никуда не делась. Она призывала Дана, и тот явился. Как хорошо – больше она не одинока. Но где же он? Она сама отвела его к художникам, так она сделала. Воспоминания постепенно возвращались.
Тери вышла в спальню.
Шторы взлетали под ветром до самого потолка. Захлебываясь, звенели колокольчики. Постель была вся раскидана, разметана ветром, гулявшим по лоджии.
- Ничего себе, уютная спаленка, - пробормотала Тери. – Кажется, я пропустила что-то важное.
Она перегнулась через перила. Сияло взъерошенное море. Деревья гневно размахивали ветками. В черной листве мелькали огни. Сквозь завывания ветра слышались крики.
«Что-то происходит, и без меня!» - возмутилась Тери.
И тут она увидела мертвенно-белого великана, бредущего через сад по пояс в деревьях, как в траве. Некоторое время, открывши рот, она смотрела на ожившую статую, а потом бросилась в гардеробную и – волшебным ходом – к Софите.
Но в студии никого не было. Лишь витал знакомый запах краски. Где же все обитатели? Тери покричала, зовя Софиту, открывая двери и заглядывая во все закоулки, но никто не отозвался. Похоже, студию бросили! Что здесь случилось? Самое главное, куда делся Дан? Кажется, Софита собиралась пристроить его на кухню.
Волшебным ходом Тери метнулась на кухню, но была вынуждена тут же отступить: множество лакеев и поваров толпилось вокруг стола, ломящегося от снеди. Воздух, казалось, тоже можно было подавать на стол – так густо он был насыщен ароматами.
Она перенеслась в Крипту. Просто потому, что не успела наметить маршрут. И поняла, что и здесь опоздала к каким-то важным событиям. Всюду царил беспорядок, валялись обрывки одежды, украшения, какие-то дрова и растения. Возле королевского саркофага лежал разрезанный на куски человек, повернув к потолку бесстрастное губастое лицо. Это было так ужасно, что Тери немедленно побежала прочь, вверх по лестнице к небу и огням. По пути она обогнула цветущее дерево, но не успела удивиться, что оно здесь делает. Ворота Крипты были распахнуты.
Навстречу Тери, прыгая через ступеньки, несся, как сумасшедший, какой-то парень. Когда они поравнялись, Тери узнала Дана.
- Дан! – они обнялись и прижались друг к другу, но Дан тут же отстранился и схватил ее за плечи.
- Тери! Где Екана?
- Откуда я знаю, где твоя Екана? – с наигранным возмущением сказала Тери. Чучело этот Дан, обнимая одну, спрашивает про другую.
- Все выбежали из Крипты, но ни Еканы, ни принца я не видел. Похоже, они остались здесь.
- А что случилось-то?
- Я не знаю!
- Почему Екана с принцем оказались в гробнице? Король, что ли умер?
- Свадьба!
- Свадьба среди могил? Ты совсем чокнулся!
- Нам необходимо найти Дар. Тогда мы все поймем.
- Какой еще дар?
- Ты умеешь ходить сквозь стены, Тери. Отведи нас к Дару. Ты сможешь! На тебя вся надежда!
- Дан, ты точно рехнулся, как и все вокруг, - сказала Тери, но такая убежденность и напор звучали в голосе юноши, что она подчинилась, подошла ко входу в волшебный лабиринт и положила руки на стенку.
Дан шел за ней и повторил движение.
- Дар! – просто сказала Тери.
И тут случилось удивительное. Не обычная дрожь – тепло разгорелось под ее ладонями. Одновременно такое же тепло зародилось в груди. Оба тепла соединились и наполнили Тери никогда не испытанным счастьем, Стена стал подаваться под ее ладонями, и тут Дан резко оттолкнул девушку в сторону.
- Ты что, псих?
- Тери, мы не можем идти к Дару без Еканы.
Дан тоже потянулся навстречу Дару и понял, что сейчас произойдет нечто важное, великое. Быть может, они исчезнут из Хайнарана навсегда, и бросить Екану, несомненно, связанную с Тери удивительным сходством, будет предательством.
- Далась тебе эта пустая кукла!
- Тери, мы должны найти ее и вместе вернуться к Дару!
Но Тери, наконец, испытала то, ради чего стоит жить. Она пихнула Дана в грудь так сильно, что тот от неожиданности сел на пол. Девушка снова прижала ладони к стене.
Могучее, влекущее тепло охватило Тери. И вдруг все разом кончилось. Стена стала простым серым камнем. Напрасно Тери прикладывала ладони так и эдак, на все лады – даже отголоска дрожи она не почувствовала.
- Что случилось? – спросил Дан, поднимаясь на ноги.
- Портал не открывается. Бежим к другому!
Тери схватила его за руку, и они, не оглядываясь, выбежали из Крипты, оставив в подземелье деревце в белых цветах.
Дуррах стояла на вершине башни. Ветер растрепал ее кудри, разбил на пряди, поднял дыбом и теперь мял и валял на все лады. Да что волосы! Он точно так же трепал и валял кроны могучих деревьев в саду, заставлял реветь море, казавшееся с этой высоты недвижным.
- Вы запомните меня! – сказала Дуррах. Улыбка зазмеилась на ее губах, и исчезла вместе со словами, унесенными ветром. Она казалась себе хозяйкой мира. Вселенная лежала у ее ног, обутых в туфельки с бриллиантовыми пряжками. Отсвет Дара пел в крови. Силы вернулись к ней.
Дуррах подняла руки и стала творить заклинание. Впервые она не повторяла чужие слова, но вдохновенно выговаривала свои собственные. Начала она с медленного торжественного «Анемто», заклинания отмены, ибо собралась снять чары, наложенные некогда Кивраном, и отдать Холм и всю Хайну на растерзание драконам. Далее она, покуда не угас в ней отблеск силы Дара, велела пространству сложиться, чтобы огнедышащие мстители оказались над холмом немедленно. Затем она пробудила и раздула в вожаке драконов ярость. Он передаст эту ярость всей стае – Дуррах по привычке экономила силу. И, под конец, она оставила возможность мгновенной отправки драконов в горы, где они останутся запертыми навсегда.
Даже недолгое пребывание рядом с Даром обострило ее способности. Прежде она даже помыслить не могла, чтобы создать такое заклинание. Что же станет, когда Дар окажется в ее руках!
