Она коснулась концом кнутика детской макушки. Когда юбки перестали закрывать обзор, стало видно, что за дамой следует процессия самых разнообразных существ: от карликов в придворной одежде и зверей в ливреях до деревянных игрушек на колесиках, подпрыгивающих при движении.
Теперь было самое время бежать по освободившемуся коридору, но мальчик не мог оторвать глаз от чаровницы. Более того, он пристроился в хвост разномастной свиты.
-Ален, впереди много более интересных вещей – давай поспешим, - безуспешно старалась докричаться до него Леа. Он не слышал.
Тут Ален шагнул вперед с левой ноги, а Леа - назад с правой, в результате мальчик растянулся на ковре и ткнулся носом в золотых сестер. Чары вмиг слетели с него.
- Ой! Маленькие феечки! – обрадовался он, стараясь поймать хотя бы одну из блестящих фигурок.
- Да, да, - досадливо ответила Леа. – Они здесь всюду. Пойдем дальше – нам здесь нельзя быть, - соврала она. – Пробеги это место скорее!
Мальчик послушался, неохотно поднялся, побежал, но не слишком быстро, поскольку постоянно оглядывался по сторонам. Леа впервые видела сестер человеческими глазами издалека: никаких фигурок с кисточками, сплошное мерцание и мельтешение золотых узоров на стенах.
Вдруг Ален затормозил, сморщив ковер, и попятился. Навстречу им трусила черная крыса размером с собаку, а следом, занимая весь проем коридора, надвигался слоноголовый толстяк. От толстяка исходило чудесное сияние, аромат, каким, наверное, пахнут небесные сады, звенели колокольчики, и все же он внушал необъяснимый ужас.
Ален без всякой помощи Леа, самостоятельно вжался к ближайшую дверь, створки распахнулись, и они влетели в комнату. О! что это была за комната! Леа поняла, что ей ужасно не повезло, потому что они застрянут здесь надолго - скоро выманить отсюда Алена не удастся. Она попыталась было зажмурить его глаза, но мальчик после короткой борьбы победил, поскольку прожил в собственном теле восемь лет, а она - всего пару десятков минут.
На потолке комнаты была нарисована серая, как бы стальная, звезда с четырьмя острыми концами-стрелками. Из углов меж концами высовывались еще такие же острые концы поменьше, а между ними - совсем маленькие. И помещался этот символ путешествий и путешественников среди облаков, из которых дули щекастые Ветры: верхние - на ледяные горы, нижние – на пальмы.
Леа пришлось пощекотать нос Алена, чтобы он опустил голову и закрыл рот. Но и на стенах было на что посмотреть. Картины с битвами, картины с кораблями, картины с дворцами!
Напрасно она пыталась переступать ногами Алена – самое большее, чего она добилась – подрагивания коленок. Мальчик стоял как вкопанный, и лишь головой вертел.
Под картиной с кораблем, захваченным огромной волной, стоял диван цвета этой волны, а рядом – набор трубок на специальной подставочке.
В середине комнаты – большой глобус.
- Африка! – очарованно воскликнул Ален, и как Леа ни старалась хоть немного направить его в сторону двери, бухнулся перед глобусом на колени и стал водить пальцем по Африке, читая вслух названия. Мальчик случайно задел рычажок на подставке, и глобус, сыграв простенькую мелодию, раскрылся: внутри стояли бутылки. Это Алена не интересовало. Он закрыл глобус, и продолжал исследовать нарисованную Африку.
У Леа оставалось в распоряжении лишь боковое зрение. Она исхитрилась заметить парные фигуры рыцарей, застывших по бокам бархатной занавески.
Общее сердце забилось: им надо туда! Ален удивился и прижал ладонь к груди.
- Фея! Почему оно так бьется?
- Оно почуяло, что чудо рядом, - покраснев общими щеками, соврала Леа, и захватила управление телом растерявшегося Алена.
Они проскочили между рыцарских лат (Ален успел побарабанить по железу) и спрыгнули вниз, поскольку пол в новой комнате находился ниже.
- О! Да мы в пирамиде! – восхитился Ален. – Мы настоящие путешественники, ага? Давай искать сокровища!
Как хорошо, что ребенка легко отвлечь!
В центре стоял саркофаг, явно бутафорский. Стены покрывала египетская роспись. Но Леа интересовало другое: она увидела следующий проход, охраняемый четырьмя статуями в полосатых набедренных повязках.
Тут Ален неожиданно сделался ее союзником. Он завопил восторженно:
- Гляди: голые дядьки в юбках! Когда мы с папой были в бане, там все так ходили! Только юбки были белые, а не полосатые!
Они пробежали мимо «голых дядек» и спрыгнули в следующую комнату, совсем уже невообразимую.
Для Леа словно вернулось старое доброе время: она почувствовала себя с ноготок. Стены комнаты покрывала объемная мозаика, изображавшая гигантские растения с сидящими на них бабочками, жуками и кузнечиками, в несколько раз больше Алена.
- Мы гномы! Ура! – завопил мальчик во все горло. – Бей жука! Он на нас нападает!
Ален уже освоился с чудесами и был настроен получить все удовольствия, какие только возможно.
Леа надо было ухитриться как-то провести возбужденного вояку ко входу, обрамленному восемью ногами серебристого паука в красивых узорах.
- Бежим от жука! – предложила она.
- Нет, мы примем бой! – грозно сказал мальчуган, оглядываясь в поисках чего-нибудь, что можно было бы вообразить оружием.
- Я знаю, где есть меч! – заявила Леа и увлекла их общее тело между паучьих ног.
Они упали в пустоту и повисли, немного пролетев вниз по инерции. Леа почувствовала, как у них выпячивается нижняя губа.
- Не бойся, - быстро сказала она. – Ты ведь хочешь полетать?
- Полетать? – удивился мальчик. – А я думал, мы падаем! Почему так колотится сердце?
А сердце и в самом деле колотилось. Леа, наконец, почувствовала, что попала в нужное место.
- Так всегда бывает, когда летаешь.
Они висели в белом пространстве, где ничего не было.
Кроме… кроме каких-то странных серых пленок, тонких на удивление, вырезанных в виде человечков, или частей человечков, которые скользили, как по ветру. Тут же в воздухе появилась дама в длинном платье из шелка и с янтарными кудрями. Она принялась ловить и сжимать летучие пленки, а поскольку их было очень много, то и дам стало много. Леа поняла, что и ей надо хватать эти штуки.
Она погналась за одной, но тут же лицо ей облепила другая. Леа схватила ее и сжала, хотела сказать мальчику, что это хорошая игра – ловить пленки. Но почувствовала, что не успевает. Потянулась сразу за двумя пленками и раздвоилась. Теперь никто не мешал ей управлять обоими телами.
- Аленка! – крикнула дама! – Ты здесь откуда?
Ален летел вниз. Он вздрогнул и проснулся. Сел в своей постели. Свечной фитиль искривился от нагара, и огонек коптил и дрожал, превращая тени на стенах в прыгучих чудовищ.
Пока Ален раздумывал, что ему делать: спрятаться ли с головой под одеяло, как обычно, или храбро подойти к столу и привести в порядок свечу, потому что он теперь большой, дверь открылась и вошла мама – в капоте и ночном чепце.
- А я проснулась и думаю, как там мой большой мальчик? Дай, думаю, проведаю, – говоря так, она взяла специальные ножницы с коробочкой на лезвии и срезала нагар. Пламя успокоилось, и страшные тени сразу смирно улеглись за своими предметами.
- Ай, кукла упала, - воскликнула мама и водрузила Дурынду на полку. Про передвинутый стул она не сказала ничего, как будто и не заметила. Кукла смотрела перед собой глупыми игрушечными глазами, растопырив игрушечные руки, и Ален удивился, как он мог бояться ее.
- Я не хочу, чтоб у меня в комнате была эта кукла. Я хочу поставить на полку модель корабля. Когда сделаю ее.
Мама присела на край кровати. Ален быстро заполз к ней на коленки. Мама обняла его и, вздохнув, сказала:
- Ты уже не дитя, а мальчишечка. Конечно, я с удовольствием возьму эту куклу в свою спальню. Она очень красивая. Но ведь ты останешься без подарка. Что бы ты хотел получить взамен?
О! Ален много чего хотел бы, но сказал:
- Книгу. Про Африку.
- Я поговорю с папой, может, он знает, где продаются такие книги. А почему ты не спишь?
- Мне приснился сон. Вначале он был страшный, потом - веселый.
- Пусть все твои страшные сны становятся веселыми, - сказала мама и поцеловала Алена вначале в один глаз, а потом - в другой.
Шишка упала в воду. Птица противно закудахтала и улетела.
Аленка лежала на зеленой наклонной лужайке, на этот раз в стороне от сосенок. Она чувствовала во всем теле необычайную легкость. Запрокинув голову, выше на склоне увидела ведьму. У ее ног сидел мрачный и взъерошенный Якур.
- Я помнил о физическом теле, как ты предупреждала, но забыл про ментальное, астральное, эфирное и прочие.
- Какое ментальное! Какое эфирное! – вскинула руки ведьма. – Тебя словно на микротоме настрогали. Сколько лет живу - такого еще не видела! Как тебе это удалось?
Парень только покачал опущенной головой.
- Скажи спасибо Дереву, а то летал бы сейчас, загрязняя окружающую среду. А ты откуда там взялась? – набросилась она на Аленку.
- Я тоже не знаю. Мне показалось, что я прожила целую жизнь, даже три или четыре, а здесь, судя по всему, и секунды не прошло.
- Еще бы! Пришлось ловить мышей очень быстро! Без твоей помощи я, конечно, не справилась бы, - прибавила она саркастически. – Спасать примчалась! Тоже мне, Герда!
Якур поднялся, пошатываясь, широко расставив ноги, набычившись, и вдруг исчез!
Не успела Аленка ахнуть, как он появился вновь на дальнем краю отмели, исчез снова и появился на отмели вниз по реке.
- О, дело пойдет! – одобрила ведьма.
Парень снова исчез.
- Не смотри так на него, девочка, - сказала ведьма. – Он никогда не будет твоим.
- Это еще почему? – ревниво возмутилась Аленка.
- Потому что он ничей. Я таких людей знаю, - она с усмешкой поглядела в направлении гигантской Ели. – Думаешь, я стала ведьмой по склонности или по наследству? Нет, влюбилась. Сделалась колдуньей, чтоб быть рядом с любимым. Лет восемьдесят тянулась за ним. А потом начала отставать. Уже не годилась ему не только в соратницы, но даже в помощницы. Он влез в такие магические дебри, про которые я боялась даже подумать, не то что за ним последовать. Когда ему приспичило учиться у мексиканских индейцев, мы расстались. Я стала ему в тягость. Да, честно говоря, и он мне тоже. Вот с тех пор и живу одинокой ведьмой. Не могу, правда, сказать, что это мне не нравится. Тем не менее, вот так.
- Мы были в вашем сне?
- Нет, я это я только размечталась, что увижу во сне уютный мирок, который этот баобаб сделает настоящим, и проживу в нем с десяток счастливых лет – как бы не так! Заодно хотела показать тебе пример гармоничного сновидения. Красивый город у моря, уютный дворец в саду, рощи и перелески, полные фавнов, единорогов и прочих чудес. Забавные и занятные враги, чтоб не закиснуть. Но вот: пришлось все бросить и вытаскивать этого красавца! То, что ты видела - это моя вселенная. Такая есть у всех людей. Все-все события, которые произошли с нами, законченные и незаконченные, находятся в ней. Чем больше дел закончено, тем лучше, потому что через незаконченные утекает энергия.
Тут Аленку вдруг осенило: «Раз это ее вселенная, получается, что фарфоровый мир, скрытый за толстенными стенами – ее нежная душа, спрятанная от грубой жизни. Вот где я была, и вот что видела! А я-то ее чашки расколошматила!» - подумала Аленка, впрочем, без особого раскаяния. Казалось, не существует события, которое теперь может огорчить ее.
Однако она сказала, чтоб сделать ведьме приятное.
- Я была в таком круглом зале с фарфоровыми штучками. Там было очень красиво! Мне теперь стыдно, что я наяву разбила ваши китайские чашки с драконами.
Ведьма, приоткрыв губы, беззащитно смотрела на нее.
- Тебе там понравилось?
- Очень! – со всей искренностью ответила девочка.
- За чашки не переживай – я их восстановлю, - и, словно отгородившись крепкой стеной, заговорила на другую тему. Аленка об этом и не спрашивала. - Поскольку Дерево придает реальность любым мысленным событиям, нам удалось найти там настоящего Якура и собрать его воедино.
- Якур – часть вашей вселенной?
- И ты тоже, дорогуша, нравится нам с тобой это или нет.
Аленка меньше всего была расположена спорить с ведьмой, поэтому тоже поменяла тему:
- И меня разметало, когда я была в Дереве, но по-другому.
- Мужик фантазией не отличается. Однако, этот твой любимый Якур опять куда-то провалился! Он меня в гроб вгонит!
Словно услышав ведьмины слова, рядом появился, улыбаясь во весь рот, Якур. Он выгреб из карманов и протянул своим дамам небольшие бледно-оранжевые плоды.
- О! Чей-то сад обчистил! – восхитилась ведьма.
- Ничего подобного! Это было вольное дерево. Оно росло у моря, само по себе!
- Ха, да это мушмула! Где ж ты нашел ее у моря?
Плоды были спелые и сочные, нагретые нездешним солнцем. Некоторые раздавились в кармане, но вкуса не потеряли.
Аленка кусала мякоть, заливая соком подбородок, и завидовала Якуру. Как же это здорово: по желанию оказываться где угодно! Каждый вечер после уроков можно летать купаться в океане! Собирать для мамы с Машей к завтраку самые экзотические фрукты! Тогда уж точно Маша перестанет ныть, что толстеет! Может, ей тоже пойти в колдуньи?
Якур швырнул косточки в стланник.
- А вдруг вырастет стелющаяся мушмула, ты, поборник экологической чистоты?
- Климат не тот, - ответил Якур, вытирая ладонью подбородок. – Жаль, мелкое зверье здесь не водится, а то порадовались бы. Пойду руки мыть.
Все трое отправились умываться чистейшей нарьянской водой.
Ведьма и Якур как-то странно поглядывали на Аленку. Она прыгала с камня на камень с легкостью солнечного зайчика, и в душе ее царило лучезарное утро. Ей казалось, что она взлетит, если сделает достаточно длинный шаг.
- Что вы на меня так смотрите? – спросила девочка.
Колдуны переглянулись.
- Да нет, все нормально: она и должна радоваться. Ее путешествие заканчивается вполне успешно, - Якур обращался к ведьме, но тон его не был уверенным.
Та ответила кислой гримаской.
- Раз ты говоришь, что мое путешествие подходит к концу, - заявила Аленка, стряхивая с рук капли, каждая с солнышком внутри, - то я настаиваю, что должна попрощаться с Нарингай и дедом Микаем! Больше ты не утащишь меня, как котенка!
- Да погоди ты, - поморщился Якур, - может, еще не придется не с кем прощаться. Надо одну вещь проверить.
«Да что они, сговорились, что ли? Кто морщится, кто смотрит кисло. Что опять происходит-то?»
- Сейчас мы проводим тебя до дома и посмотрим, как ты встретишься со своими.
«Неужели - опять?» - Аленка отмахнулась от неприятного предчувствия. Оно отскочило, как мячик от души, переполненной радостью и ликованием.
- Ну, давай опять обнимемся с тобой, красавица! – сказала ведьма, раскрывая объятия.
Заскользило под шелком горячее тело, пахнуло пеплом и розами, Аленкины ноги потеряли опору и, поболтавшись немного в пустоте, встали на твердую почву.
Теперь было самое время бежать по освободившемуся коридору, но мальчик не мог оторвать глаз от чаровницы. Более того, он пристроился в хвост разномастной свиты.
-Ален, впереди много более интересных вещей – давай поспешим, - безуспешно старалась докричаться до него Леа. Он не слышал.
Тут Ален шагнул вперед с левой ноги, а Леа - назад с правой, в результате мальчик растянулся на ковре и ткнулся носом в золотых сестер. Чары вмиг слетели с него.
- Ой! Маленькие феечки! – обрадовался он, стараясь поймать хотя бы одну из блестящих фигурок.
- Да, да, - досадливо ответила Леа. – Они здесь всюду. Пойдем дальше – нам здесь нельзя быть, - соврала она. – Пробеги это место скорее!
Мальчик послушался, неохотно поднялся, побежал, но не слишком быстро, поскольку постоянно оглядывался по сторонам. Леа впервые видела сестер человеческими глазами издалека: никаких фигурок с кисточками, сплошное мерцание и мельтешение золотых узоров на стенах.
Вдруг Ален затормозил, сморщив ковер, и попятился. Навстречу им трусила черная крыса размером с собаку, а следом, занимая весь проем коридора, надвигался слоноголовый толстяк. От толстяка исходило чудесное сияние, аромат, каким, наверное, пахнут небесные сады, звенели колокольчики, и все же он внушал необъяснимый ужас.
Ален без всякой помощи Леа, самостоятельно вжался к ближайшую дверь, створки распахнулись, и они влетели в комнату. О! что это была за комната! Леа поняла, что ей ужасно не повезло, потому что они застрянут здесь надолго - скоро выманить отсюда Алена не удастся. Она попыталась было зажмурить его глаза, но мальчик после короткой борьбы победил, поскольку прожил в собственном теле восемь лет, а она - всего пару десятков минут.
На потолке комнаты была нарисована серая, как бы стальная, звезда с четырьмя острыми концами-стрелками. Из углов меж концами высовывались еще такие же острые концы поменьше, а между ними - совсем маленькие. И помещался этот символ путешествий и путешественников среди облаков, из которых дули щекастые Ветры: верхние - на ледяные горы, нижние – на пальмы.
Леа пришлось пощекотать нос Алена, чтобы он опустил голову и закрыл рот. Но и на стенах было на что посмотреть. Картины с битвами, картины с кораблями, картины с дворцами!
Напрасно она пыталась переступать ногами Алена – самое большее, чего она добилась – подрагивания коленок. Мальчик стоял как вкопанный, и лишь головой вертел.
Под картиной с кораблем, захваченным огромной волной, стоял диван цвета этой волны, а рядом – набор трубок на специальной подставочке.
В середине комнаты – большой глобус.
- Африка! – очарованно воскликнул Ален, и как Леа ни старалась хоть немного направить его в сторону двери, бухнулся перед глобусом на колени и стал водить пальцем по Африке, читая вслух названия. Мальчик случайно задел рычажок на подставке, и глобус, сыграв простенькую мелодию, раскрылся: внутри стояли бутылки. Это Алена не интересовало. Он закрыл глобус, и продолжал исследовать нарисованную Африку.
У Леа оставалось в распоряжении лишь боковое зрение. Она исхитрилась заметить парные фигуры рыцарей, застывших по бокам бархатной занавески.
Общее сердце забилось: им надо туда! Ален удивился и прижал ладонь к груди.
- Фея! Почему оно так бьется?
- Оно почуяло, что чудо рядом, - покраснев общими щеками, соврала Леа, и захватила управление телом растерявшегося Алена.
Они проскочили между рыцарских лат (Ален успел побарабанить по железу) и спрыгнули вниз, поскольку пол в новой комнате находился ниже.
- О! Да мы в пирамиде! – восхитился Ален. – Мы настоящие путешественники, ага? Давай искать сокровища!
Как хорошо, что ребенка легко отвлечь!
В центре стоял саркофаг, явно бутафорский. Стены покрывала египетская роспись. Но Леа интересовало другое: она увидела следующий проход, охраняемый четырьмя статуями в полосатых набедренных повязках.
Тут Ален неожиданно сделался ее союзником. Он завопил восторженно:
- Гляди: голые дядьки в юбках! Когда мы с папой были в бане, там все так ходили! Только юбки были белые, а не полосатые!
Они пробежали мимо «голых дядек» и спрыгнули в следующую комнату, совсем уже невообразимую.
Для Леа словно вернулось старое доброе время: она почувствовала себя с ноготок. Стены комнаты покрывала объемная мозаика, изображавшая гигантские растения с сидящими на них бабочками, жуками и кузнечиками, в несколько раз больше Алена.
- Мы гномы! Ура! – завопил мальчик во все горло. – Бей жука! Он на нас нападает!
Ален уже освоился с чудесами и был настроен получить все удовольствия, какие только возможно.
Леа надо было ухитриться как-то провести возбужденного вояку ко входу, обрамленному восемью ногами серебристого паука в красивых узорах.
- Бежим от жука! – предложила она.
- Нет, мы примем бой! – грозно сказал мальчуган, оглядываясь в поисках чего-нибудь, что можно было бы вообразить оружием.
- Я знаю, где есть меч! – заявила Леа и увлекла их общее тело между паучьих ног.
Они упали в пустоту и повисли, немного пролетев вниз по инерции. Леа почувствовала, как у них выпячивается нижняя губа.
- Не бойся, - быстро сказала она. – Ты ведь хочешь полетать?
- Полетать? – удивился мальчик. – А я думал, мы падаем! Почему так колотится сердце?
А сердце и в самом деле колотилось. Леа, наконец, почувствовала, что попала в нужное место.
- Так всегда бывает, когда летаешь.
Они висели в белом пространстве, где ничего не было.
Кроме… кроме каких-то странных серых пленок, тонких на удивление, вырезанных в виде человечков, или частей человечков, которые скользили, как по ветру. Тут же в воздухе появилась дама в длинном платье из шелка и с янтарными кудрями. Она принялась ловить и сжимать летучие пленки, а поскольку их было очень много, то и дам стало много. Леа поняла, что и ей надо хватать эти штуки.
Она погналась за одной, но тут же лицо ей облепила другая. Леа схватила ее и сжала, хотела сказать мальчику, что это хорошая игра – ловить пленки. Но почувствовала, что не успевает. Потянулась сразу за двумя пленками и раздвоилась. Теперь никто не мешал ей управлять обоими телами.
- Аленка! – крикнула дама! – Ты здесь откуда?
Ален летел вниз. Он вздрогнул и проснулся. Сел в своей постели. Свечной фитиль искривился от нагара, и огонек коптил и дрожал, превращая тени на стенах в прыгучих чудовищ.
Пока Ален раздумывал, что ему делать: спрятаться ли с головой под одеяло, как обычно, или храбро подойти к столу и привести в порядок свечу, потому что он теперь большой, дверь открылась и вошла мама – в капоте и ночном чепце.
- А я проснулась и думаю, как там мой большой мальчик? Дай, думаю, проведаю, – говоря так, она взяла специальные ножницы с коробочкой на лезвии и срезала нагар. Пламя успокоилось, и страшные тени сразу смирно улеглись за своими предметами.
- Ай, кукла упала, - воскликнула мама и водрузила Дурынду на полку. Про передвинутый стул она не сказала ничего, как будто и не заметила. Кукла смотрела перед собой глупыми игрушечными глазами, растопырив игрушечные руки, и Ален удивился, как он мог бояться ее.
- Я не хочу, чтоб у меня в комнате была эта кукла. Я хочу поставить на полку модель корабля. Когда сделаю ее.
Мама присела на край кровати. Ален быстро заполз к ней на коленки. Мама обняла его и, вздохнув, сказала:
- Ты уже не дитя, а мальчишечка. Конечно, я с удовольствием возьму эту куклу в свою спальню. Она очень красивая. Но ведь ты останешься без подарка. Что бы ты хотел получить взамен?
О! Ален много чего хотел бы, но сказал:
- Книгу. Про Африку.
- Я поговорю с папой, может, он знает, где продаются такие книги. А почему ты не спишь?
- Мне приснился сон. Вначале он был страшный, потом - веселый.
- Пусть все твои страшные сны становятся веселыми, - сказала мама и поцеловала Алена вначале в один глаз, а потом - в другой.
Прода от 27 декабря 2019
Шишка упала в воду. Птица противно закудахтала и улетела.
Аленка лежала на зеленой наклонной лужайке, на этот раз в стороне от сосенок. Она чувствовала во всем теле необычайную легкость. Запрокинув голову, выше на склоне увидела ведьму. У ее ног сидел мрачный и взъерошенный Якур.
- Я помнил о физическом теле, как ты предупреждала, но забыл про ментальное, астральное, эфирное и прочие.
- Какое ментальное! Какое эфирное! – вскинула руки ведьма. – Тебя словно на микротоме настрогали. Сколько лет живу - такого еще не видела! Как тебе это удалось?
Парень только покачал опущенной головой.
- Скажи спасибо Дереву, а то летал бы сейчас, загрязняя окружающую среду. А ты откуда там взялась? – набросилась она на Аленку.
- Я тоже не знаю. Мне показалось, что я прожила целую жизнь, даже три или четыре, а здесь, судя по всему, и секунды не прошло.
- Еще бы! Пришлось ловить мышей очень быстро! Без твоей помощи я, конечно, не справилась бы, - прибавила она саркастически. – Спасать примчалась! Тоже мне, Герда!
Якур поднялся, пошатываясь, широко расставив ноги, набычившись, и вдруг исчез!
Не успела Аленка ахнуть, как он появился вновь на дальнем краю отмели, исчез снова и появился на отмели вниз по реке.
- О, дело пойдет! – одобрила ведьма.
Парень снова исчез.
- Не смотри так на него, девочка, - сказала ведьма. – Он никогда не будет твоим.
- Это еще почему? – ревниво возмутилась Аленка.
- Потому что он ничей. Я таких людей знаю, - она с усмешкой поглядела в направлении гигантской Ели. – Думаешь, я стала ведьмой по склонности или по наследству? Нет, влюбилась. Сделалась колдуньей, чтоб быть рядом с любимым. Лет восемьдесят тянулась за ним. А потом начала отставать. Уже не годилась ему не только в соратницы, но даже в помощницы. Он влез в такие магические дебри, про которые я боялась даже подумать, не то что за ним последовать. Когда ему приспичило учиться у мексиканских индейцев, мы расстались. Я стала ему в тягость. Да, честно говоря, и он мне тоже. Вот с тех пор и живу одинокой ведьмой. Не могу, правда, сказать, что это мне не нравится. Тем не менее, вот так.
- Мы были в вашем сне?
- Нет, я это я только размечталась, что увижу во сне уютный мирок, который этот баобаб сделает настоящим, и проживу в нем с десяток счастливых лет – как бы не так! Заодно хотела показать тебе пример гармоничного сновидения. Красивый город у моря, уютный дворец в саду, рощи и перелески, полные фавнов, единорогов и прочих чудес. Забавные и занятные враги, чтоб не закиснуть. Но вот: пришлось все бросить и вытаскивать этого красавца! То, что ты видела - это моя вселенная. Такая есть у всех людей. Все-все события, которые произошли с нами, законченные и незаконченные, находятся в ней. Чем больше дел закончено, тем лучше, потому что через незаконченные утекает энергия.
Тут Аленку вдруг осенило: «Раз это ее вселенная, получается, что фарфоровый мир, скрытый за толстенными стенами – ее нежная душа, спрятанная от грубой жизни. Вот где я была, и вот что видела! А я-то ее чашки расколошматила!» - подумала Аленка, впрочем, без особого раскаяния. Казалось, не существует события, которое теперь может огорчить ее.
Однако она сказала, чтоб сделать ведьме приятное.
- Я была в таком круглом зале с фарфоровыми штучками. Там было очень красиво! Мне теперь стыдно, что я наяву разбила ваши китайские чашки с драконами.
Ведьма, приоткрыв губы, беззащитно смотрела на нее.
- Тебе там понравилось?
- Очень! – со всей искренностью ответила девочка.
- За чашки не переживай – я их восстановлю, - и, словно отгородившись крепкой стеной, заговорила на другую тему. Аленка об этом и не спрашивала. - Поскольку Дерево придает реальность любым мысленным событиям, нам удалось найти там настоящего Якура и собрать его воедино.
- Якур – часть вашей вселенной?
- И ты тоже, дорогуша, нравится нам с тобой это или нет.
Аленка меньше всего была расположена спорить с ведьмой, поэтому тоже поменяла тему:
- И меня разметало, когда я была в Дереве, но по-другому.
- Мужик фантазией не отличается. Однако, этот твой любимый Якур опять куда-то провалился! Он меня в гроб вгонит!
Словно услышав ведьмины слова, рядом появился, улыбаясь во весь рот, Якур. Он выгреб из карманов и протянул своим дамам небольшие бледно-оранжевые плоды.
- О! Чей-то сад обчистил! – восхитилась ведьма.
- Ничего подобного! Это было вольное дерево. Оно росло у моря, само по себе!
- Ха, да это мушмула! Где ж ты нашел ее у моря?
Плоды были спелые и сочные, нагретые нездешним солнцем. Некоторые раздавились в кармане, но вкуса не потеряли.
Аленка кусала мякоть, заливая соком подбородок, и завидовала Якуру. Как же это здорово: по желанию оказываться где угодно! Каждый вечер после уроков можно летать купаться в океане! Собирать для мамы с Машей к завтраку самые экзотические фрукты! Тогда уж точно Маша перестанет ныть, что толстеет! Может, ей тоже пойти в колдуньи?
Якур швырнул косточки в стланник.
- А вдруг вырастет стелющаяся мушмула, ты, поборник экологической чистоты?
- Климат не тот, - ответил Якур, вытирая ладонью подбородок. – Жаль, мелкое зверье здесь не водится, а то порадовались бы. Пойду руки мыть.
Все трое отправились умываться чистейшей нарьянской водой.
Ведьма и Якур как-то странно поглядывали на Аленку. Она прыгала с камня на камень с легкостью солнечного зайчика, и в душе ее царило лучезарное утро. Ей казалось, что она взлетит, если сделает достаточно длинный шаг.
- Что вы на меня так смотрите? – спросила девочка.
Колдуны переглянулись.
- Да нет, все нормально: она и должна радоваться. Ее путешествие заканчивается вполне успешно, - Якур обращался к ведьме, но тон его не был уверенным.
Та ответила кислой гримаской.
- Раз ты говоришь, что мое путешествие подходит к концу, - заявила Аленка, стряхивая с рук капли, каждая с солнышком внутри, - то я настаиваю, что должна попрощаться с Нарингай и дедом Микаем! Больше ты не утащишь меня, как котенка!
- Да погоди ты, - поморщился Якур, - может, еще не придется не с кем прощаться. Надо одну вещь проверить.
«Да что они, сговорились, что ли? Кто морщится, кто смотрит кисло. Что опять происходит-то?»
- Сейчас мы проводим тебя до дома и посмотрим, как ты встретишься со своими.
«Неужели - опять?» - Аленка отмахнулась от неприятного предчувствия. Оно отскочило, как мячик от души, переполненной радостью и ликованием.
- Ну, давай опять обнимемся с тобой, красавица! – сказала ведьма, раскрывая объятия.
Заскользило под шелком горячее тело, пахнуло пеплом и розами, Аленкины ноги потеряли опору и, поболтавшись немного в пустоте, встали на твердую почву.
