Только Золушка это подумала, как увидела огромную вязанку хвороста, которая вперевалку тащилась по дорожке сама собой. Когда вязанка приблизилась, девушка увидела под ней маленькую согнутую старушку. Золушке часто приходилось носить тяжести, она знала, что это такое, и от души пожалела несчастную. Только удивилась, зачем это старушка тащит из города в лес непосильную ношу – целую гору хвороста.
- Давайте я помогу вам, бабушка.
- Помоги, милая, помоги. Ух, тяжко! Уф, грузно! Ох, замаялась я! Только заплатить мне будет нечем.
- Да мне и не надо. Ответите на один вопрос – и хватит. А далеко ли ваш дом?
- Недалече, милая, недалече. До кривой березы, а там все прямо, прямо… - говорила старушка, выбираясь из-под вязанки.
Золушка взвалила на себя поклажу. Ох, и неудобной же она оказалась! Ветки связаны кое-как, сучья впиваются в спину, прутья колют шею.
«Ну, ничего, - подумала Золушка. – Донесу, как есть. Старушка говорит, что живет близко».
Но они все шли и шли, и никак не могли дойти, и, наконец, Золушка спросила:
- Бабушка, скоро ли ваш дом?
- А вот тут за рощицей, милая.
Но за рощицей оказалось, что надо пройти еще «поворотик», и так продолжалось без конца. Пот лил с Золушки градом. В вязанке обнаружились муравьи, они залезли под платье и больно кусались.
Золушка уже стала жалеть, что связалась со старушкой, но не бросать же ее, слабосильную, посреди леса!
Старуха вдруг стала охать и жаловаться, что устала.
- Дай-ка, милая, я вскочу на вязанку, ты меня и понесешь.
- Ой, бабушка, что вы, я и так еле иду!
- Да я легонькая, как паучок – ты и не заметишь!
И старуха, в самом деле, проворно, как паук, вскарабкалась на вязанку и уселась сверху, свесив ноги вдоль Золушкиных щек. Ноша потяжелела, но не настолько, чтоб девушка не могла нести ее.
- Но, лошадка! – крикнула старуха и заболтала ногами.
«Не обижаться же на старого человека, - подумала Золушка. – Пусть чудит».
Наконец, они вышли к домику у озера. Старушка проворно соскочила на траву, и Золушка, наконец, сбросила груз с плеч.
- Ну, задавай свой «один вопрос», коль сама назначила такую плату.
- В какую сторону мне пойти, чтоб попасть к дому ведьмы? - спросила Золушка.
- Ни в какую, - ответила старушка, - потому что дом – вот он, а ведьма – это я.
Золушка молчала, переводя дух.
- Ну, чего стоишь? - спросила старуха. – Получила ответ, так и ступай. Я тебя не держу.
Золушка ждала, когда ведьма скажет, что, дескать, ты помогла мне, и я тебя награжу, но старуха молчала, и Золушка прошептала с кротким упреком:
- Я ведь помогла вам.
- Ты? Помогла? – засмеялась старуха. – Да без тебя я в сто раз быстрее добралась бы. Гляди!
Она вскочила верхом на вязанку и пришпорила ее. У вязанки тут же отросли сучковатые деревянные ноги, и она галопом понеслась вокруг полянки.
- Я и так могу, я и сяк могу – хвастливо распевала старуха, джигитируя не хуже заправского кавалериста.
- И вот так могу! – Вязанка со свистом взвилась в воздух, и Золушка едва успела пригнуться, иначе получила бы палками по голове.
- Это я тебя испытывала, - сообщила раскрасневшаяся наездница, когда вязанка приземлилась, рассыпавшись. Кстати, ведьма больше не выглядела немощной старухой, а сделалась весьма бодрой теткой.
- И… что? – спросила Золушка, тоже покраснев в ожидании награды, пусть и запоздавшей.
- Что: «что?». Вижу: дура ты, моя милая! Позволяешь на себе ездить.
Золушка даже не расстроилась – ее всегда ругали, и никогда не хвалили, она к этому привыкла. Но ей необходимо было узнать ответ на самый главный в жизни вопрос.
- Скажите мне еще одну вещь, пожалуйста, уважаемая ведьма, если вам не сложно! – попросила она. – Вы все знаете! Существует ли на этом свете моя фея-крестная?
- Конечно, нет. Такая взрослая девица, а верит в глупости! На свете живут только ведьмы, а феи – это те, которые мужиков соблазняют. Тебе рано про это знать.
- Спасибо… - прошептала Золушка и медленно побрела прочь, раздумывая, не броситься ли ей в озеро прямо сейчас, пока оно близко, чтоб разом покончить со всеми неприятностями. Последняя надежда растаяла, как озерный туман.
Ведьма выросла перед ней:
- Скажи-ка мне, милая, а ты, часом, не заколдованная ли овца?
- Не-ет, - проблеяла Золушка.
- Ой, как все запущено! – ведьма скривилась и схватилась за щеку, будто у нее разом заболели все зубы. – Знавала я твоего отца до женитьбы. Лесником тут работал. Оч-чень приятный был паренек, но наивный! Вроде тебя. «Так и быть, - говорит, - оставайся жить у озера. Я разрешаю». Будто мне нужно его разрешение! Ладно, помогу я тебе, хоть ты овца и дура, но не в память папаши твоего, а в память молодых моих разгульных денечков! Пошли в избу!
В доме она сразу сунулась под кровать.
- Пусь-пусь-пусь, где же вы, мои милые? Идите к мамочке!
Из-под кровати ведьма полезла на чердак, а потом за печку, собрав на себя ворох пыли и паутины.
- Вот вы где, мои маленькие!
Она обернулась к Золушке, нежно баюкая безобразные меховые тапки великанского размера, обшитые по краю клыками. Причем лицо ведьмы выражало крайнее умиление, а тапки, к смятению девушки, терлись о ее шею и мурлыкали.
- Ну, давай ногу!
Золушка с опаской вытянула босую ножку. Зубы по краям обувки шевельнулись, казалось, они только и ждали, чтоб укусить.
Ведьма с чувством чмокнула тапку и одела на девичью ступню. Потом пощекотала подметку, будто животик котенка, сказавши:
- Пусь-пусь-пусь! Служи девке, как мне служишь!
После чего тапка сжалась, обняла Золушкину ногу, превратилась в нарядной меховой сапожок с зубчатой оторочкой.
- Вторую сама надевай! Они должны к тебе привыкнуть!
Золушка сняла башмак, вдела ногу в меховое чудище и, подражая ведьме, пощекотала подметку.
- Пусь-пусь-пусь! – И тапка сжалась и села она ножку так же ладно, как и первая.
- А теперь ступай! У меня есть дела поважнее, чем пасти овец! «Фея-крестная»! Это надо же такое придумать!
Золушка подпрыгивала на месте, но не сама – это тапкам не терпелось бежать.
- У! – ведьма скорчила страшенную рожу, отчего девушка в панике выскочила за дверь, и тапки понесли ее по тропинке.
- И смотри, на принца не западай! – крикнула ведьма вслед. – Во дворце такие нравы – сожрут с костями и не подавятся!
Золушкин дом оказался на удивление близко. Она вбежала в дверь и остановилась. Тапки приятно грели ноги, будто гладили.
Золушка подняла брошенную метелку. Приключения – приключениями, а работать надо. И тут же вскрикнула от боли и неожиданности. Тапки-сапожки больно куснули ее за голень.
- Что вы делаете?!
Тапки влекли ее куда-то вглубь дома. Золушка доверилась им и вошла в спальню сестрицы. Тапки подвели ее к шкафу, набитому нарядами. И тут Золушке-В-Тапках пришла в голову мысль, которая ни за что не посетила бы Золушку-Без-Тапок!
«Ночь только началась, - подумала она. - Что если я надену сестрино платье и попробую попасть во дворец?»
Тапки даже подпрыгнули от восторга! А Золушка выбрала платье из голубой парчи, которое мачехина дочка не смогла надеть, поскольку растолстела, отогнула вырез, приколола по краю кружева, подвернула подол, стянула талию мачехиным шарфом на манер кушака – и вот платье уже нельзя узнать! И Золушку – тоже!
Она гладко причесала волосы, потому что некогда было возиться с начесами и кудрями, и, выбегая в полном согласии с мохнатой обувкой из дома, помедлила в саду, чтоб приколоть к волосам и декольте по веточке мелких роз.
«Ах, но как же я попаду во дворец?»
И тут – прыг! – прыг! - тапки в два шага доставили ее к королевскому замку!
Стража пропустила прелестную блондинку, потому что бал был в разгаре, дамы и кавалеры то и дело спускались в сад освежиться, и стражники приняли ее за одну из приглашенных.
Золушка вошла в бальный зал и остановилась.
Играла музыка. В пространстве между белыми колоннами кружились, точно заведенные, дамы и кавалеры. Золушка поискала глазами принца, и увидела мачеху с сестрой. Потные и недовольные, те жались у стенки, обмахиваясь веерами.
Принц не танцевал. Он сидел на возвышении перед столиком, уставленным яствами. Дело в том, что принц был небольшого роста и всячески скрывал это. Подданные видели его только в окошке кареты, или на балконе дворца, или, вот как сейчас, на возвышении. Почти все красавицы королевства явились на бал на высоких каблуках и с высокими прическами, и принц затерялся бы среди них, как дитя среди взрослых.
Принц скучал. Приглашенные девицы, поняв, что танец с принцем им не светит, принялись кокетничать с военными и придворными и теперь веселились напропалую, забыв про королевского наследника.
Вдруг принц вздрогнул - он увидел Золушку. Прелестная, как куколка, блондинка стояла в дверях. Она как раз подходила ему по росту. Принц велел гвардейцу привести незнакомку.
- Я не сделала ничего плохого! – пролепетала Золушка, когда гвардеец с поклоном подошел и велел следовать за ним. Она попятилась, но тапки предостерегающе сжали зубки на ее голенях. Тогда девушка скрепя сердце подала блестящему военному руку, и была препровождена на возвышение к принцу. Принц усадил ее в кресло, угостил заморскими фруктами и шипучим вином, а потом повел танцевать.
Бальные распорядители очистили середину зала, поэтому Золушка и принц оказались в центре внимания. Золушка от волнения даже не слышала музыки и гула голосов, обсуждавших ее. Она никогда не училась танцевать, и была уверена, что тотчас опозориться. Но выбора у нее не было.
Однако тапки так ловко и ласково понесли ее ножки, что принц шепнул:
- Вы удивительно танцуете! – На что Золушка благосклонно наклонила убранную цветами головку.
- У вас удивительные духи! – сказал он, вдыхая запах роз.
- Такую удивительную девушку я еще не встречал! – В общем, принц влюбился по уши!
Он то танцевал с Золушкой (при этом гвардейцы отгоняли к стенкам всех, кто порывался танцевать рядом с ними), то беседовал с ней, веля слугам приносить самые редкие кушанья и самые изысканные вина.
Золушка освоилась и танцевала все свободнее, болтала все веселее, как вдруг увидела в окно, что двор замка полон наемных карет, желтых, как тыквы. Бал заканчивался. Золушка поискала глазами мачеху с сестрицей – их уже не было!
«Не беда, - подумала Золушка. – Милые тапочки донесут меня до дома в два счета». Однако беспокойство мешало наслаждаться балом, поэтому, доевши рамбутан и сделавши реверанс, пустилась бежать к выходу. Принц, желая продолжения праздника, погнался за ней. Король, с тревогой следя за влюбленным сыночком, дал приказ не выпускать своевольную красотку из замка.
Золушка бежала по лестнице, дорогу ей то и дело преграждали гвардейцы, но девушка ловко уворачивалась от них – правда, приходилось метаться зигзагами. Принц же, забыв про свой недостойный королевской особы рост, расталкивая фижмы придворных дам, устремился за ней по прямой.
В самом низу лестницы, Золушку подхватили сразу два гвардейца. Девушка заболтала в воздухе ногами, отчего один меховой сапожок слетел, а второй – прыг! – прыг! – унес ее домой. Правда на этот раз ей пришлось прыгать на одной ножке, и до дома она добралась в четыре прыжка, а не в два, но как раз вовремя, чтоб переодеться и встретить мачеху с сестрицей у входа.
А принц, подобрав со ступенек меховой сапожок, который при этом не кусался, долго целовал его, потом налил внутрь шампанское и выпил.
- Ах, Золушка! – наперебой заговорили мачеха с дочкой, не успев войти. – Какой был бал! Как жаль, что тебя там не было!
- Я танцевала с принцем!
- И я танцевала с принцем! – заявила мачеха.
- Он не отходил от меня ни на шаг!
- Ах, как нам весело было!
- В самый разгар бала приехала неизвестная красавица!
- Несомненно, это была принцесса соседней страны инкогнито, - показала свою осведомленность мачеха.
- И принц сразу занялся ею!
- Политика, дитя мое, чистая политика. Глядел-то он только на тебя! Уж я-то видела, с какой тоской он смотрит!
- Представляешь, Золушка, она была в меховых сапогах! Такое уродство!
- Наверное, из совсем дикой страны приехала.
- Да, да настоящая дикарка! Вообще без макияжа! И в волосы у нее понатыканы простые цветочки!
- Просто безобразие! Куда катится мир!
- Может быть, я похожа на эту принцессу? - спросила Золушка. Ей надоели неуемные вранье и хвастовство.
Мачеха с дочкой так и покатились со смеху.
- Ой, уморила!
- Все-таки, она у нас совсем дура!
- Золушка, слушай! Завтра с раннего утра беги к скорняку и зови его сюда. Мы должны первыми заказать себе меховые сапожки.
- И к садовнику! Когда станешь меня причесывать, ты должна заплести мне в волосы маленькие розы!
- И приведи в порядок наши бальные платья!
- И платья для визитов.
- И приготовь наутро плотный завтрак, чтоб мы могли восстановить силы.
- И пусть он будет особенным! У нас же праздник
Но Золушка ничего этого делать не стала, а легла в свою бедную постель, положила на подушку одинокую тапку и стала гладить ее приговаривая: «Где же твоя сестричка?!» Но тапка, по-прежнему имевшая вид сапожка, ничуть не печалилась в разлуке, выглядела довольной и даже слегка помурлыкивала.
Вскоре модные меховые сапожки были готовы, и три дня мачеха с дочкой только и ездили по гостям, показывая обновы. На головах у них красовалось по розовому кусту.
А на четвертый день явился королевский посланник.
К дому подъехала карета, запряженная четверкой. За ней следовали конные гвардейцы. Гвардейцы выстроились в два ряда. Барабаны забили дробь. По коридору между гвардейцев прошел паж, одетый в королевские цвета. Он нес на золотой подушке крохотный меховой сапожок с зубчатой оторочкой. За ним следовал сам церемониймейстер, в обязанность которому вменялось примерять сапожок всем красавицам королевства. Та, которой он подойдет – ну, дальше вы знаете сами.
Сапожок развлекался вовсю – он добродушно покусывал красоток за пятки и икры. Те визжали, брыкались, но от примерки не отказывались. Под конец он уменьшился настолько, что годился разве для котенка, но красавицы все равно пытались всунуть в него ножку, хотя удавалось поместить внутрь только большой палец, и то наполовину.
Завидя примерщиков, мачехина дочка тут же выбежала навстречу, на ходу задирая юбку – так ей не терпелось стать избранницей принца! Сапожок к этому времени вырос до вполне человеческих размеров и алчно приоткрыл зубастый край, чтоб удобнее было надевать – только что не облизывался.
Но едва дочка сунула в меховое нутро ногу, сапожок сжал зубы и впился в жирную икру. Плача, несчастная похромала к мачехе, но та оттолкнула незадачливое дитя:
- Дура! Вечно все испортишь!
- Примерь-ка на меня, милейший, - обратилась она к церемониймейстеру.
Тот пожал плечами, но исполнил приказ.
История в точности повторилась, только мачеха бросилась не к дочке, а завертелась на месте, визжа, точно лесная свинья, попавшая в капкан.
- Золушка! – заверещала она.
Мачеха орала так, что Золушка поняла: на сей раз помощь действительно необходима, и, сбросив для скорости разношенные башмаки, вбежала в залу, где шла примерка. Сапожок, весело сверкнув зубами, подскочил к ней и сам налез на ногу. А из кармана фартука выпрыгнул второй сапожок и оделся на другую.
Церемониймейстер утер пот со лба, гвардейцы выдохнули с облегчением – все уже замучились ездить по богатым домам и примерять сапожок алчным красавицам. Только паж готов был ездить опять и опять, чтоб любоваться стройными ножками.
- Давайте я помогу вам, бабушка.
- Помоги, милая, помоги. Ух, тяжко! Уф, грузно! Ох, замаялась я! Только заплатить мне будет нечем.
- Да мне и не надо. Ответите на один вопрос – и хватит. А далеко ли ваш дом?
- Недалече, милая, недалече. До кривой березы, а там все прямо, прямо… - говорила старушка, выбираясь из-под вязанки.
Золушка взвалила на себя поклажу. Ох, и неудобной же она оказалась! Ветки связаны кое-как, сучья впиваются в спину, прутья колют шею.
«Ну, ничего, - подумала Золушка. – Донесу, как есть. Старушка говорит, что живет близко».
Но они все шли и шли, и никак не могли дойти, и, наконец, Золушка спросила:
- Бабушка, скоро ли ваш дом?
- А вот тут за рощицей, милая.
Но за рощицей оказалось, что надо пройти еще «поворотик», и так продолжалось без конца. Пот лил с Золушки градом. В вязанке обнаружились муравьи, они залезли под платье и больно кусались.
Золушка уже стала жалеть, что связалась со старушкой, но не бросать же ее, слабосильную, посреди леса!
Старуха вдруг стала охать и жаловаться, что устала.
- Дай-ка, милая, я вскочу на вязанку, ты меня и понесешь.
- Ой, бабушка, что вы, я и так еле иду!
- Да я легонькая, как паучок – ты и не заметишь!
И старуха, в самом деле, проворно, как паук, вскарабкалась на вязанку и уселась сверху, свесив ноги вдоль Золушкиных щек. Ноша потяжелела, но не настолько, чтоб девушка не могла нести ее.
- Но, лошадка! – крикнула старуха и заболтала ногами.
«Не обижаться же на старого человека, - подумала Золушка. – Пусть чудит».
Наконец, они вышли к домику у озера. Старушка проворно соскочила на траву, и Золушка, наконец, сбросила груз с плеч.
- Ну, задавай свой «один вопрос», коль сама назначила такую плату.
- В какую сторону мне пойти, чтоб попасть к дому ведьмы? - спросила Золушка.
- Ни в какую, - ответила старушка, - потому что дом – вот он, а ведьма – это я.
Золушка молчала, переводя дух.
- Ну, чего стоишь? - спросила старуха. – Получила ответ, так и ступай. Я тебя не держу.
Золушка ждала, когда ведьма скажет, что, дескать, ты помогла мне, и я тебя награжу, но старуха молчала, и Золушка прошептала с кротким упреком:
- Я ведь помогла вам.
- Ты? Помогла? – засмеялась старуха. – Да без тебя я в сто раз быстрее добралась бы. Гляди!
Она вскочила верхом на вязанку и пришпорила ее. У вязанки тут же отросли сучковатые деревянные ноги, и она галопом понеслась вокруг полянки.
- Я и так могу, я и сяк могу – хвастливо распевала старуха, джигитируя не хуже заправского кавалериста.
- И вот так могу! – Вязанка со свистом взвилась в воздух, и Золушка едва успела пригнуться, иначе получила бы палками по голове.
- Это я тебя испытывала, - сообщила раскрасневшаяся наездница, когда вязанка приземлилась, рассыпавшись. Кстати, ведьма больше не выглядела немощной старухой, а сделалась весьма бодрой теткой.
- И… что? – спросила Золушка, тоже покраснев в ожидании награды, пусть и запоздавшей.
- Что: «что?». Вижу: дура ты, моя милая! Позволяешь на себе ездить.
Золушка даже не расстроилась – ее всегда ругали, и никогда не хвалили, она к этому привыкла. Но ей необходимо было узнать ответ на самый главный в жизни вопрос.
- Скажите мне еще одну вещь, пожалуйста, уважаемая ведьма, если вам не сложно! – попросила она. – Вы все знаете! Существует ли на этом свете моя фея-крестная?
- Конечно, нет. Такая взрослая девица, а верит в глупости! На свете живут только ведьмы, а феи – это те, которые мужиков соблазняют. Тебе рано про это знать.
- Спасибо… - прошептала Золушка и медленно побрела прочь, раздумывая, не броситься ли ей в озеро прямо сейчас, пока оно близко, чтоб разом покончить со всеми неприятностями. Последняя надежда растаяла, как озерный туман.
Ведьма выросла перед ней:
- Скажи-ка мне, милая, а ты, часом, не заколдованная ли овца?
- Не-ет, - проблеяла Золушка.
- Ой, как все запущено! – ведьма скривилась и схватилась за щеку, будто у нее разом заболели все зубы. – Знавала я твоего отца до женитьбы. Лесником тут работал. Оч-чень приятный был паренек, но наивный! Вроде тебя. «Так и быть, - говорит, - оставайся жить у озера. Я разрешаю». Будто мне нужно его разрешение! Ладно, помогу я тебе, хоть ты овца и дура, но не в память папаши твоего, а в память молодых моих разгульных денечков! Пошли в избу!
В доме она сразу сунулась под кровать.
- Пусь-пусь-пусь, где же вы, мои милые? Идите к мамочке!
Из-под кровати ведьма полезла на чердак, а потом за печку, собрав на себя ворох пыли и паутины.
- Вот вы где, мои маленькие!
Она обернулась к Золушке, нежно баюкая безобразные меховые тапки великанского размера, обшитые по краю клыками. Причем лицо ведьмы выражало крайнее умиление, а тапки, к смятению девушки, терлись о ее шею и мурлыкали.
- Ну, давай ногу!
Золушка с опаской вытянула босую ножку. Зубы по краям обувки шевельнулись, казалось, они только и ждали, чтоб укусить.
Ведьма с чувством чмокнула тапку и одела на девичью ступню. Потом пощекотала подметку, будто животик котенка, сказавши:
- Пусь-пусь-пусь! Служи девке, как мне служишь!
После чего тапка сжалась, обняла Золушкину ногу, превратилась в нарядной меховой сапожок с зубчатой оторочкой.
- Вторую сама надевай! Они должны к тебе привыкнуть!
Золушка сняла башмак, вдела ногу в меховое чудище и, подражая ведьме, пощекотала подметку.
- Пусь-пусь-пусь! – И тапка сжалась и села она ножку так же ладно, как и первая.
- А теперь ступай! У меня есть дела поважнее, чем пасти овец! «Фея-крестная»! Это надо же такое придумать!
Золушка подпрыгивала на месте, но не сама – это тапкам не терпелось бежать.
- У! – ведьма скорчила страшенную рожу, отчего девушка в панике выскочила за дверь, и тапки понесли ее по тропинке.
- И смотри, на принца не западай! – крикнула ведьма вслед. – Во дворце такие нравы – сожрут с костями и не подавятся!
Золушкин дом оказался на удивление близко. Она вбежала в дверь и остановилась. Тапки приятно грели ноги, будто гладили.
Золушка подняла брошенную метелку. Приключения – приключениями, а работать надо. И тут же вскрикнула от боли и неожиданности. Тапки-сапожки больно куснули ее за голень.
- Что вы делаете?!
Тапки влекли ее куда-то вглубь дома. Золушка доверилась им и вошла в спальню сестрицы. Тапки подвели ее к шкафу, набитому нарядами. И тут Золушке-В-Тапках пришла в голову мысль, которая ни за что не посетила бы Золушку-Без-Тапок!
«Ночь только началась, - подумала она. - Что если я надену сестрино платье и попробую попасть во дворец?»
Тапки даже подпрыгнули от восторга! А Золушка выбрала платье из голубой парчи, которое мачехина дочка не смогла надеть, поскольку растолстела, отогнула вырез, приколола по краю кружева, подвернула подол, стянула талию мачехиным шарфом на манер кушака – и вот платье уже нельзя узнать! И Золушку – тоже!
Она гладко причесала волосы, потому что некогда было возиться с начесами и кудрями, и, выбегая в полном согласии с мохнатой обувкой из дома, помедлила в саду, чтоб приколоть к волосам и декольте по веточке мелких роз.
«Ах, но как же я попаду во дворец?»
И тут – прыг! – прыг! - тапки в два шага доставили ее к королевскому замку!
Стража пропустила прелестную блондинку, потому что бал был в разгаре, дамы и кавалеры то и дело спускались в сад освежиться, и стражники приняли ее за одну из приглашенных.
Золушка вошла в бальный зал и остановилась.
Играла музыка. В пространстве между белыми колоннами кружились, точно заведенные, дамы и кавалеры. Золушка поискала глазами принца, и увидела мачеху с сестрой. Потные и недовольные, те жались у стенки, обмахиваясь веерами.
Принц не танцевал. Он сидел на возвышении перед столиком, уставленным яствами. Дело в том, что принц был небольшого роста и всячески скрывал это. Подданные видели его только в окошке кареты, или на балконе дворца, или, вот как сейчас, на возвышении. Почти все красавицы королевства явились на бал на высоких каблуках и с высокими прическами, и принц затерялся бы среди них, как дитя среди взрослых.
Принц скучал. Приглашенные девицы, поняв, что танец с принцем им не светит, принялись кокетничать с военными и придворными и теперь веселились напропалую, забыв про королевского наследника.
Вдруг принц вздрогнул - он увидел Золушку. Прелестная, как куколка, блондинка стояла в дверях. Она как раз подходила ему по росту. Принц велел гвардейцу привести незнакомку.
- Я не сделала ничего плохого! – пролепетала Золушка, когда гвардеец с поклоном подошел и велел следовать за ним. Она попятилась, но тапки предостерегающе сжали зубки на ее голенях. Тогда девушка скрепя сердце подала блестящему военному руку, и была препровождена на возвышение к принцу. Принц усадил ее в кресло, угостил заморскими фруктами и шипучим вином, а потом повел танцевать.
Бальные распорядители очистили середину зала, поэтому Золушка и принц оказались в центре внимания. Золушка от волнения даже не слышала музыки и гула голосов, обсуждавших ее. Она никогда не училась танцевать, и была уверена, что тотчас опозориться. Но выбора у нее не было.
Однако тапки так ловко и ласково понесли ее ножки, что принц шепнул:
- Вы удивительно танцуете! – На что Золушка благосклонно наклонила убранную цветами головку.
- У вас удивительные духи! – сказал он, вдыхая запах роз.
- Такую удивительную девушку я еще не встречал! – В общем, принц влюбился по уши!
Он то танцевал с Золушкой (при этом гвардейцы отгоняли к стенкам всех, кто порывался танцевать рядом с ними), то беседовал с ней, веля слугам приносить самые редкие кушанья и самые изысканные вина.
Золушка освоилась и танцевала все свободнее, болтала все веселее, как вдруг увидела в окно, что двор замка полон наемных карет, желтых, как тыквы. Бал заканчивался. Золушка поискала глазами мачеху с сестрицей – их уже не было!
«Не беда, - подумала Золушка. – Милые тапочки донесут меня до дома в два счета». Однако беспокойство мешало наслаждаться балом, поэтому, доевши рамбутан и сделавши реверанс, пустилась бежать к выходу. Принц, желая продолжения праздника, погнался за ней. Король, с тревогой следя за влюбленным сыночком, дал приказ не выпускать своевольную красотку из замка.
Золушка бежала по лестнице, дорогу ей то и дело преграждали гвардейцы, но девушка ловко уворачивалась от них – правда, приходилось метаться зигзагами. Принц же, забыв про свой недостойный королевской особы рост, расталкивая фижмы придворных дам, устремился за ней по прямой.
В самом низу лестницы, Золушку подхватили сразу два гвардейца. Девушка заболтала в воздухе ногами, отчего один меховой сапожок слетел, а второй – прыг! – прыг! – унес ее домой. Правда на этот раз ей пришлось прыгать на одной ножке, и до дома она добралась в четыре прыжка, а не в два, но как раз вовремя, чтоб переодеться и встретить мачеху с сестрицей у входа.
А принц, подобрав со ступенек меховой сапожок, который при этом не кусался, долго целовал его, потом налил внутрь шампанское и выпил.
- Ах, Золушка! – наперебой заговорили мачеха с дочкой, не успев войти. – Какой был бал! Как жаль, что тебя там не было!
- Я танцевала с принцем!
- И я танцевала с принцем! – заявила мачеха.
- Он не отходил от меня ни на шаг!
- Ах, как нам весело было!
- В самый разгар бала приехала неизвестная красавица!
- Несомненно, это была принцесса соседней страны инкогнито, - показала свою осведомленность мачеха.
- И принц сразу занялся ею!
- Политика, дитя мое, чистая политика. Глядел-то он только на тебя! Уж я-то видела, с какой тоской он смотрит!
- Представляешь, Золушка, она была в меховых сапогах! Такое уродство!
- Наверное, из совсем дикой страны приехала.
- Да, да настоящая дикарка! Вообще без макияжа! И в волосы у нее понатыканы простые цветочки!
- Просто безобразие! Куда катится мир!
- Может быть, я похожа на эту принцессу? - спросила Золушка. Ей надоели неуемные вранье и хвастовство.
Мачеха с дочкой так и покатились со смеху.
- Ой, уморила!
- Все-таки, она у нас совсем дура!
- Золушка, слушай! Завтра с раннего утра беги к скорняку и зови его сюда. Мы должны первыми заказать себе меховые сапожки.
- И к садовнику! Когда станешь меня причесывать, ты должна заплести мне в волосы маленькие розы!
- И приведи в порядок наши бальные платья!
- И платья для визитов.
- И приготовь наутро плотный завтрак, чтоб мы могли восстановить силы.
- И пусть он будет особенным! У нас же праздник
Но Золушка ничего этого делать не стала, а легла в свою бедную постель, положила на подушку одинокую тапку и стала гладить ее приговаривая: «Где же твоя сестричка?!» Но тапка, по-прежнему имевшая вид сапожка, ничуть не печалилась в разлуке, выглядела довольной и даже слегка помурлыкивала.
Вскоре модные меховые сапожки были готовы, и три дня мачеха с дочкой только и ездили по гостям, показывая обновы. На головах у них красовалось по розовому кусту.
А на четвертый день явился королевский посланник.
К дому подъехала карета, запряженная четверкой. За ней следовали конные гвардейцы. Гвардейцы выстроились в два ряда. Барабаны забили дробь. По коридору между гвардейцев прошел паж, одетый в королевские цвета. Он нес на золотой подушке крохотный меховой сапожок с зубчатой оторочкой. За ним следовал сам церемониймейстер, в обязанность которому вменялось примерять сапожок всем красавицам королевства. Та, которой он подойдет – ну, дальше вы знаете сами.
Сапожок развлекался вовсю – он добродушно покусывал красоток за пятки и икры. Те визжали, брыкались, но от примерки не отказывались. Под конец он уменьшился настолько, что годился разве для котенка, но красавицы все равно пытались всунуть в него ножку, хотя удавалось поместить внутрь только большой палец, и то наполовину.
Завидя примерщиков, мачехина дочка тут же выбежала навстречу, на ходу задирая юбку – так ей не терпелось стать избранницей принца! Сапожок к этому времени вырос до вполне человеческих размеров и алчно приоткрыл зубастый край, чтоб удобнее было надевать – только что не облизывался.
Но едва дочка сунула в меховое нутро ногу, сапожок сжал зубы и впился в жирную икру. Плача, несчастная похромала к мачехе, но та оттолкнула незадачливое дитя:
- Дура! Вечно все испортишь!
- Примерь-ка на меня, милейший, - обратилась она к церемониймейстеру.
Тот пожал плечами, но исполнил приказ.
История в точности повторилась, только мачеха бросилась не к дочке, а завертелась на месте, визжа, точно лесная свинья, попавшая в капкан.
- Золушка! – заверещала она.
Мачеха орала так, что Золушка поняла: на сей раз помощь действительно необходима, и, сбросив для скорости разношенные башмаки, вбежала в залу, где шла примерка. Сапожок, весело сверкнув зубами, подскочил к ней и сам налез на ногу. А из кармана фартука выпрыгнул второй сапожок и оделся на другую.
Церемониймейстер утер пот со лба, гвардейцы выдохнули с облегчением – все уже замучились ездить по богатым домам и примерять сапожок алчным красавицам. Только паж готов был ездить опять и опять, чтоб любоваться стройными ножками.
