- Вы с Каем не похожи, - заметил между делом бард, прислушиваясь к звучанию струн. – Словно и не брат с сестрой.
Жаркий румянец залил лицо девушки, и она отвернулась
«Ох, не надо было с ним ходить! Но убежать будет совсем стыдно!»
- Мы же не близнецы, - пожала она плечами с деланой небрежностью.
- Мне кажется, у вас и характеры разные. А уж внешне – так небо и земля.
- Это старая семейная история, - сказала Лу и тут же прикрыла рот ладошкой. – Только не говори Каю – он страшно разозлится, что я проболталась. Даже не намекай, - добавила она потупившись.
Жизнь в харчевне научила ее врать.
- Разумеется, нет. Извини, я ляпнул, не подумав. Ты напоминаешь мне одну древнюю статую. Она прекрасна, но скрыта под дюжиной покрывал. Снимешь одно – контур статуи чуть угадывается. Снимешь второе и вот представляешь совсем другие черты, чуешь иной облик. А третье – и снова все меняется.
- А когда снимешь последнее покрывало – окажется, что под ним пусто! – засмеялась Лу, увлекшись игрой.
- Когда снимешь последнее – под ним – Чудо! Ты кажешься мне таким же скрытым чудом.
- А где ты видел такую статую? Откуда ты родом?
- Ай, - прикрыл рот ладошкой Вилис, скопировав движение Лу, - проболтался! Не говори никому!
- Ты смеешься, а я ведь серьезно, - упрекнула Лу, и, хотя речь шла о самых важных для нее вещах, расхохоталась от души.
Они пришли к скамейке возле пруда под шатром плакучей ивы.
«Вот сейчас он начнет лапать!» - Лу приготовилась дать отпор.
Вилис поставил на сиденье ногу, чтоб опереть на нее лютню.
- Слушай, Каэлла!
Лу вздрогнула от звука чужого имени. Смешно, но ее задело, что Вилис назвал имя сестры Кая, вместо ее собственного.
« Я не должна увлекаться», - напомнила она себе, но совсем не убедительно.
Вилис взял несколько аккордов – он настраивал себя, как лютню - и запел:
- За гранью чисел, лет и дат
Во тьме течет река.
Светла, как день, темна, как ночь,
Как память глубока…
(примечание: четверостишие – неточная цитата из песни Канцлера Ги «За гранью чисел лет и дат». В оригинале: «Светла, как рай, темна, как ад», но в мире этой сказки нет ада и рая.)
Длинные сильные пальцы Вилиса плели мелодию. Глаза его, зелено-коричневые в полумраке под завесой ветвей, смотрели на Лу и сквозь Лу, словно видели сразу и ее, и ее душу, и чудесную реку; а Лу снова плыла по Азуре. Мелодия покачивала ее, как волны. В мире были только зеленый свет и река, любовь и Вилис…
Вдруг она задохнулась от ужаса и неожиданности – даже не смогла вскрикнуть: из ветвей возле локтя юноши высунулась уродливая кошачья морда размером с тазик, в драной обгорелой шерсти и с человеческими глазами, полными тоски. Позже, вспоминая жуткое мгновение, Лу не могла понять, что ее испугало сильнее: сама рожа, или выражение ее глаз.
Увидев, как изменилось лицо девушки, Вилис мигом обернулся.
- Ты зачем здесь?
Отбросив лютню на шнурке за спину, парень подхватил Лу под локти и прижал к стволу ивы.
- Стой здесь, и не бойся!
Легко сказать «не бойся»! Предметы дрогнули и сместились. Воздух пожелтел, словно все вокруг осветило больное солнце, отразившись от низких облаков.
«Все так плохо?» - донесся голос Вилиса. Похоже, он обращался к зверю. Но голос затихал, будто парень стремительно уносился прочь, или между ним и Лу вырастала преграда – а потом наступила тишина.
Полная, без шелеста листвы и песенки ручья. Лу стояла, прижавшись к ивовому стволу. Вместо летучих веток в серебристых листьях над ней торчали сухие прутья. Кто-то больно дернул ее за волосы. На этот раз у Лу отлично получилось завизжать.
Она отскочила от дерева. На ветках сидели и скалили мелкие острые зубки глазастые существа. Малютки держались за ветку крохотными черными пальчиками, и старались выглядеть угрожающе. Они все разом подпрыгивали и щелкали зубешками.
«На вид не очень опасные, но их целая толпа. Ну как кинутся всем скопом!» Она бочком отступила подальше от ивы, и вдруг увидела, как узор истлевших листьев узкой лентой скользит у самого ее башмака. Змея!
Девушка отскочила к прудику, но пруда не было. Не было и ручья. От них остались засыпанные сухим древесным мусором канавы. Пропали скамейка и мостик.
- Ви-лис! – вполголоса окликнула Лу. Ее голос канул, как в подушку. Еще раз позвать она не решилась.
«А вдруг услышит не Вилис?! Это, наверное, и есть «лес прорвал барьер»! Вот что это такое! Вот куда я вляпалась! Надо бежать к Университету!»
И Лу припустила по дорожке, что сделать было совсем нелегко, потому что плиты разъехались, покривились, местами пропали совсем. На некоторых замерли с воздетыми клешнями волосатые многоножки. Наверное, они поджидали добычу. Такие плиты Лу обходила подальше. То и дело дорогу преграждали упавшие деревья: перелезть через их толстенные стволы нечего было и думать. Приходилось сходить с дорожки, и шурша по щиколотку в лиственной трухе, брести в обход мертвых великанов.
Как Лу ни спешила, сколько не смотрела под ноги, опасаясь наступить на кусачую тварь, она успела заметить, что весь парк засох. Те деревья, что не упали, стояли сухими, от прелестных парковых затей не осталось и следа. Кое-где из земли торчали полуживые побеги с искривленными пятнистыми листьями. Кое-как Лу выбралась к башне и не узнала места. Под серо-желтым небом на серой траве валялась груда камней. Тишина и запустение. Людей не было.
Лу опасалась глядеть под ноги, чтоб не увидеть человеческий череп. Она думала, что тут же помрет от страха.
Судя по проросшим сквозь развалины и тоже засохшим деревцам, башня разрушилась с десяток лет назад.
Вместо прекрасных теплого медового цвета старинных зданий среди остовов молодых деревьев стояли руины.
«А где же Круглый дом – он не мог пропасть!» - Лу все не могла поверить в случившееся. Она различила обломок полукруглой стены. За провалами окон неспешно двигалось что-то большое, бурое, лохматое, словно рылось в земле. Лу не интересовало, кто это был.
Ноги несли ее прочь по разбитой дорожке. Когда девушка опомнилась, она сообразила, что бежит к реке.
«Азура! Спаси меня, Азура!»
В странном мире ничто не менялось. Тусклое желтое солнце лило рассеянный свет. Воздух не двигался. Кошмарные многоножки грелись на вздыбленных плитах. Несколько раз Лу приходилось перебираться через сухое русло ручья, потому что от мостиков остались только обломки столбов. В одном месте через овраг, промытый высохшим ручьем, лег ствол упавшего лесного патриарха, такой толстый, что Лу даже не попыталась на него взобраться, а кое-как, проваливаясь выше колен в труху и зажав нос от поднимающейся пыли, перебралась на другую сторону понизу.
Чем дальше она бежала, тем сильнее пахло разложением.
Как и в первый ее день, лес отступил, и Лу неожиданно выскочила на простор.
Реки не было!
На дне высохшего русла чернела жидкая грязь – она-то и пахла так ужасно. И Лу поняла, что все кончено. Идти дальше некуда. Жить в этом мертвом царстве – невозможно.
Она пошла вдоль берега мертвой реки, где когда-то была тропинка. Теперь, разумеется, от нее не осталось и следа. Пляжик тоже исчез.
Кусты тальника торчали сломанными засохшими ветками – словно вдоль берега вытянулась гигантская многоножка.
И вдруг, среди грязи и мертвой глины блеснуло отражение неба. Впадина, полная чистой воды. Лу опустилась на колени. В глубине билось прозрачное водяное сердечко. Родник!
Девушка, опустилась на четвереньки, как лесное создание, припала губами к воде, и … подскочила со скоростью вынырнувшего поплавка, потому что вода накрыла ее с головой. Лу стояла по грудь в потоке. Река, журча и сверкая, несла свои воды, будто и не высыхала никогда. На берегу шумел живой зелено-золотой лес.
Лу потрясла головой, рассыпая капли, плеснула на лицо, засмеялась, потом, не помня себя от счастья, завертелась, подняв вытянутой рукой стену брызг. И замерла. На берегу стоял человек.
Вилис!
- Вылезай, холодно же! Русалка!
- Вилис! – девушка бросилась ему на шею, как брату, которого у нее никогда не было, как маме, которую помнила как смутный полузабытый сон. И тут же застеснялась своего порыва. Отпрянула.
Волшебное платье уже высохло. Хорошо бы еще вылить воду из чавкающих ботинок, но это потом.
- Я была в мертвом лесу. Что это было?
- Я знаю. Это один из миров, сквозь которые течет Азура. Не самый лучший.
- Есть еще хуже?!
- Есть всякие. Но ты молодец, сама нашла выход. Я не думал, что ты так далеко удерешь.
- А сейчас мы в нашем мире?
- Да.
- С ним все в порядке?
- Он такой, каким ты его знаешь. Боюсь, мы полным ходом приближаем его смерть.
Последние слова Лу пропустила мимо ушей. Она не могла сейчас думать об опасностях и мертвых мирах.
- Пойдем, посмотрим, все ли в порядке!
Вилис глянул вдаль, словно прикидывал расстояние. Потом сделался очень серьезным.
- Кайя! – он отступил на шаг, и смотрел на девушку так, словно запоминал навсегда. – Сейчас мы расстанемся. Иди к Университету. Дорога безопасна. Успокойся, и расскажи людям, где ты была. До свидания. Я найду тебя.
Вилис беспокойно глянул вдаль. Лу проследила его взгляд, и увидела черную дымную лапищу, со скрюченными когтями, тянущуюся к ним через небосвод. Похоже, где-то горело. Но дым был очень странным.
- Я найду тебя, - повторил Вилис, пожал ее запястье, и провел ладонью сверху вниз по лицу. Лусете опять показалось, что ее погладили листья.
Лу в сухом платье и хлюпающих ботинках стояла на берегу веселой Азуры. Она помнила, как бегала по кошмарному лесу, как вышла к развалинам, но не могла сообразить, как очутилась здесь и почему промочила ноги.
Лодочный сарай со сквозным проходом стоял, как ни в чем не бывало. Дорожка за ним – в полном порядке. Никаких горбатых плит и жутких тварей.
Пройдя немного, девушка села на изящную скамейку – ура, скамейку! – под толстенным дубом (не он ли лежал, соединяя берега ручья?), сняла ботинки, вылила воду и завернула обувку в подол платья. Башмаки тут же высохли, и платье не пострадало. Да здравствует магия!
Лу поспешила дальше, пританцовывая на упругих мостиках над вертлявым ручейком, гладя стволы живых, шумящих полной листвой, деревьев и смеясь в голос. Правда, пришлось умерить свою радость, когда ей встретились Меда и Чанита из группы Одилии. Они вдвоем читали на ходу толстенную книгу – «Комментарии к Рунам», конечно, что же еще?
- У вас все в порядке? – спросила Лу.
Девушки оторвались от книги, переглянулись и только что пальцем у виска не покрутили. Значит, мир остался прежним!
Из Круглого дома, красивого до невозможности, выходили студенты, целые, живые и здоровые – заканчивался обед. Лу хотелось расцеловать их милые серьезные лица. Пахло вкусной едой.
Кай показался в дверях. Такой безмятежный! Фальшивая сестра засмеялась и чмокнула псевдобрата в щеку. Он шарахнулся, не хуже, чем Лу давеча отпрыгнула от змеи.
- Кай! Ты представить не можешь, что со мной было!
- Ты чего, ненормальная? Рехнулась, что ли?
Но Лу не уязвил его тон. Что значило скверное настроение Кая по сравнению с той вселенской бедой, которой ей удалось избежать. И которая была совсем рядом, за бесплотной стеной, разделяющей миры. По коже Лу пробежали мурашки. Эйфория от счастливого возвращения спадала. Встреча с Каем окончательно погасила ее радость.
Наконец, до нее дошло, что она видела. Погибший мир был где-то рядом, за тонкой стеной. Надо донести до всех весть о нем. Но сперва - перекусить.
Лу пожелала себе большой пирожок с несколькими начинками, и, жуя его на ходу, зашагала в жилой корпус. Конечно, благородные дамы так себя не ведут, но у Лу не было времени рассиживаться за столом.
В полумраке коридора она первым делом увидела огненные сполохи от медальона, болтающегося на груди Карлотты, и обрадовалась ей. Третьекурсница, как обычно, неслась по коридору. Сейчас она опаздывала понятно куда – на урок.
- Карла! Стой!
- Каэлла! – Карлотта врезалась в Лу. Им пришлось ухватиться друг за друга, чтоб не упасть. – Я опаздываю! Да ты что? – она вгляделась в лицо девушки. – Что случилось?
- Я была в мертвом мире. Только что. Понимаешь? Я была в нашем мире, который умер.
- Повтори.
- Я была в нашем мире, который умер. Башня развалилась, Круглый дом развалился, парк засох… даже Азура и та высохла.
- Ты не шутишь?
- Зачем я буду шутить такими вещами…
- Ладно. Действительно, вряд ли ты можешь это знать, - Карлотта начертила пальцами обеих рук в воздухе квадрат, и потянула его вниз. Открылось окошко.
- Сэн Агустин, извините за неприличное вторжение, но, боюсь, дело странное. – Карлотта наполовину всунула голову в окошко.
«Наверное, человеку, с которым она разговаривает, видна только передняя часть ее головы», - подумала Лу.
- Моя первокурсница говорит, что только что побывала в Шарбахе.
Спустя пару часов, Лу в окружении дюжины знакомых и незнакомых профессоров сидела в круглом светлом зале, в башенке, венчающей Круглый дом.
На возвышении в центре зала тер ладонями лицо мужчина, едва прикрытый темно-алой простыней, на манер статуй из круга в парке. Чувствовалось, что он пытается прийти в себя. Цвет простыни и подушки очень не нравился Лу. Он тревожил, напоминал о крови.
- Неужели все так срочно?
- Если граница между мирами настолько истончилась…
- Не настолько, чтобы мне сидеть перед вами голым.
Он исчез.
- Верно, неловко. Ввалились, можно сказать, к человеку в спальню, - сказал старик, от волос которого остался венчик клочковатого седого пуха. – А с нами дамы…
- Я действовал согласно распоряжению сэнны Румпельштильхен, - сказал Сэн Грон.
Сэнна Румпельштильхен умудрилась развести руками в одно и то же время раздраженно и беспомощно.
- Ну да, надо было дать время сэну Торну выйти из транса. Представьте, что вас так грубо тряхнут, - продолжал ворчать старый волшебник. – Я бы ничего не соображал.
- Вы и так мало соображаете, - пробормотали сзади едва слышно. У Лу хватило благоразумия не оборачиваться.
На ложе с кровавым покрывалом вновь появился сэн Торн, на этот раз в полном облачении. Камзол был небрежно накинут на плечи поверх безукоризненной рубахи. Он опять энергично растер лицо руками.
- Что там у вас случилось? Слушаю.
- Деточка, - наклонился к уху Лу другой старик, с кривым носом, - представься сэну ректору и расскажи то, что рассказывала нам.
- Мое имя – Каэлла Рэдис, - выговорила Лу, чувствуя, как земля уходит из-под ног, и сгорают корабли и мосты.
- Не волнуйся так, дорогая. Говори.
И Лу, наверное, уже в тридцатый раз, если не больше, повторила свою историю.
- Сэн Грон вел урок, потом он остановился, сказал, что вынужден прервать занятия и исчез.
Жаркий румянец залил лицо девушки, и она отвернулась
«Ох, не надо было с ним ходить! Но убежать будет совсем стыдно!»
- Мы же не близнецы, - пожала она плечами с деланой небрежностью.
- Мне кажется, у вас и характеры разные. А уж внешне – так небо и земля.
- Это старая семейная история, - сказала Лу и тут же прикрыла рот ладошкой. – Только не говори Каю – он страшно разозлится, что я проболталась. Даже не намекай, - добавила она потупившись.
Жизнь в харчевне научила ее врать.
- Разумеется, нет. Извини, я ляпнул, не подумав. Ты напоминаешь мне одну древнюю статую. Она прекрасна, но скрыта под дюжиной покрывал. Снимешь одно – контур статуи чуть угадывается. Снимешь второе и вот представляешь совсем другие черты, чуешь иной облик. А третье – и снова все меняется.
- А когда снимешь последнее покрывало – окажется, что под ним пусто! – засмеялась Лу, увлекшись игрой.
- Когда снимешь последнее – под ним – Чудо! Ты кажешься мне таким же скрытым чудом.
- А где ты видел такую статую? Откуда ты родом?
- Ай, - прикрыл рот ладошкой Вилис, скопировав движение Лу, - проболтался! Не говори никому!
- Ты смеешься, а я ведь серьезно, - упрекнула Лу, и, хотя речь шла о самых важных для нее вещах, расхохоталась от души.
Они пришли к скамейке возле пруда под шатром плакучей ивы.
«Вот сейчас он начнет лапать!» - Лу приготовилась дать отпор.
Вилис поставил на сиденье ногу, чтоб опереть на нее лютню.
- Слушай, Каэлла!
Лу вздрогнула от звука чужого имени. Смешно, но ее задело, что Вилис назвал имя сестры Кая, вместо ее собственного.
« Я не должна увлекаться», - напомнила она себе, но совсем не убедительно.
Вилис взял несколько аккордов – он настраивал себя, как лютню - и запел:
- За гранью чисел, лет и дат
Во тьме течет река.
Светла, как день, темна, как ночь,
Как память глубока…
(примечание: четверостишие – неточная цитата из песни Канцлера Ги «За гранью чисел лет и дат». В оригинале: «Светла, как рай, темна, как ад», но в мире этой сказки нет ада и рая.)
Длинные сильные пальцы Вилиса плели мелодию. Глаза его, зелено-коричневые в полумраке под завесой ветвей, смотрели на Лу и сквозь Лу, словно видели сразу и ее, и ее душу, и чудесную реку; а Лу снова плыла по Азуре. Мелодия покачивала ее, как волны. В мире были только зеленый свет и река, любовь и Вилис…
Вдруг она задохнулась от ужаса и неожиданности – даже не смогла вскрикнуть: из ветвей возле локтя юноши высунулась уродливая кошачья морда размером с тазик, в драной обгорелой шерсти и с человеческими глазами, полными тоски. Позже, вспоминая жуткое мгновение, Лу не могла понять, что ее испугало сильнее: сама рожа, или выражение ее глаз.
Увидев, как изменилось лицо девушки, Вилис мигом обернулся.
- Ты зачем здесь?
Отбросив лютню на шнурке за спину, парень подхватил Лу под локти и прижал к стволу ивы.
- Стой здесь, и не бойся!
Легко сказать «не бойся»! Предметы дрогнули и сместились. Воздух пожелтел, словно все вокруг осветило больное солнце, отразившись от низких облаков.
«Все так плохо?» - донесся голос Вилиса. Похоже, он обращался к зверю. Но голос затихал, будто парень стремительно уносился прочь, или между ним и Лу вырастала преграда – а потом наступила тишина.
Полная, без шелеста листвы и песенки ручья. Лу стояла, прижавшись к ивовому стволу. Вместо летучих веток в серебристых листьях над ней торчали сухие прутья. Кто-то больно дернул ее за волосы. На этот раз у Лу отлично получилось завизжать.
Она отскочила от дерева. На ветках сидели и скалили мелкие острые зубки глазастые существа. Малютки держались за ветку крохотными черными пальчиками, и старались выглядеть угрожающе. Они все разом подпрыгивали и щелкали зубешками.
«На вид не очень опасные, но их целая толпа. Ну как кинутся всем скопом!» Она бочком отступила подальше от ивы, и вдруг увидела, как узор истлевших листьев узкой лентой скользит у самого ее башмака. Змея!
Девушка отскочила к прудику, но пруда не было. Не было и ручья. От них остались засыпанные сухим древесным мусором канавы. Пропали скамейка и мостик.
- Ви-лис! – вполголоса окликнула Лу. Ее голос канул, как в подушку. Еще раз позвать она не решилась.
«А вдруг услышит не Вилис?! Это, наверное, и есть «лес прорвал барьер»! Вот что это такое! Вот куда я вляпалась! Надо бежать к Университету!»
И Лу припустила по дорожке, что сделать было совсем нелегко, потому что плиты разъехались, покривились, местами пропали совсем. На некоторых замерли с воздетыми клешнями волосатые многоножки. Наверное, они поджидали добычу. Такие плиты Лу обходила подальше. То и дело дорогу преграждали упавшие деревья: перелезть через их толстенные стволы нечего было и думать. Приходилось сходить с дорожки, и шурша по щиколотку в лиственной трухе, брести в обход мертвых великанов.
Как Лу ни спешила, сколько не смотрела под ноги, опасаясь наступить на кусачую тварь, она успела заметить, что весь парк засох. Те деревья, что не упали, стояли сухими, от прелестных парковых затей не осталось и следа. Кое-где из земли торчали полуживые побеги с искривленными пятнистыми листьями. Кое-как Лу выбралась к башне и не узнала места. Под серо-желтым небом на серой траве валялась груда камней. Тишина и запустение. Людей не было.
Лу опасалась глядеть под ноги, чтоб не увидеть человеческий череп. Она думала, что тут же помрет от страха.
Судя по проросшим сквозь развалины и тоже засохшим деревцам, башня разрушилась с десяток лет назад.
Вместо прекрасных теплого медового цвета старинных зданий среди остовов молодых деревьев стояли руины.
«А где же Круглый дом – он не мог пропасть!» - Лу все не могла поверить в случившееся. Она различила обломок полукруглой стены. За провалами окон неспешно двигалось что-то большое, бурое, лохматое, словно рылось в земле. Лу не интересовало, кто это был.
Ноги несли ее прочь по разбитой дорожке. Когда девушка опомнилась, она сообразила, что бежит к реке.
«Азура! Спаси меня, Азура!»
В странном мире ничто не менялось. Тусклое желтое солнце лило рассеянный свет. Воздух не двигался. Кошмарные многоножки грелись на вздыбленных плитах. Несколько раз Лу приходилось перебираться через сухое русло ручья, потому что от мостиков остались только обломки столбов. В одном месте через овраг, промытый высохшим ручьем, лег ствол упавшего лесного патриарха, такой толстый, что Лу даже не попыталась на него взобраться, а кое-как, проваливаясь выше колен в труху и зажав нос от поднимающейся пыли, перебралась на другую сторону понизу.
Чем дальше она бежала, тем сильнее пахло разложением.
Как и в первый ее день, лес отступил, и Лу неожиданно выскочила на простор.
Реки не было!
На дне высохшего русла чернела жидкая грязь – она-то и пахла так ужасно. И Лу поняла, что все кончено. Идти дальше некуда. Жить в этом мертвом царстве – невозможно.
Она пошла вдоль берега мертвой реки, где когда-то была тропинка. Теперь, разумеется, от нее не осталось и следа. Пляжик тоже исчез.
Кусты тальника торчали сломанными засохшими ветками – словно вдоль берега вытянулась гигантская многоножка.
И вдруг, среди грязи и мертвой глины блеснуло отражение неба. Впадина, полная чистой воды. Лу опустилась на колени. В глубине билось прозрачное водяное сердечко. Родник!
Девушка, опустилась на четвереньки, как лесное создание, припала губами к воде, и … подскочила со скоростью вынырнувшего поплавка, потому что вода накрыла ее с головой. Лу стояла по грудь в потоке. Река, журча и сверкая, несла свои воды, будто и не высыхала никогда. На берегу шумел живой зелено-золотой лес.
Лу потрясла головой, рассыпая капли, плеснула на лицо, засмеялась, потом, не помня себя от счастья, завертелась, подняв вытянутой рукой стену брызг. И замерла. На берегу стоял человек.
Вилис!
- Вылезай, холодно же! Русалка!
- Вилис! – девушка бросилась ему на шею, как брату, которого у нее никогда не было, как маме, которую помнила как смутный полузабытый сон. И тут же застеснялась своего порыва. Отпрянула.
Волшебное платье уже высохло. Хорошо бы еще вылить воду из чавкающих ботинок, но это потом.
- Я была в мертвом лесу. Что это было?
- Я знаю. Это один из миров, сквозь которые течет Азура. Не самый лучший.
- Есть еще хуже?!
- Есть всякие. Но ты молодец, сама нашла выход. Я не думал, что ты так далеко удерешь.
- А сейчас мы в нашем мире?
- Да.
- С ним все в порядке?
- Он такой, каким ты его знаешь. Боюсь, мы полным ходом приближаем его смерть.
Последние слова Лу пропустила мимо ушей. Она не могла сейчас думать об опасностях и мертвых мирах.
- Пойдем, посмотрим, все ли в порядке!
Вилис глянул вдаль, словно прикидывал расстояние. Потом сделался очень серьезным.
- Кайя! – он отступил на шаг, и смотрел на девушку так, словно запоминал навсегда. – Сейчас мы расстанемся. Иди к Университету. Дорога безопасна. Успокойся, и расскажи людям, где ты была. До свидания. Я найду тебя.
Вилис беспокойно глянул вдаль. Лу проследила его взгляд, и увидела черную дымную лапищу, со скрюченными когтями, тянущуюся к ним через небосвод. Похоже, где-то горело. Но дым был очень странным.
- Я найду тебя, - повторил Вилис, пожал ее запястье, и провел ладонью сверху вниз по лицу. Лусете опять показалось, что ее погладили листья.
Лу в сухом платье и хлюпающих ботинках стояла на берегу веселой Азуры. Она помнила, как бегала по кошмарному лесу, как вышла к развалинам, но не могла сообразить, как очутилась здесь и почему промочила ноги.
Лодочный сарай со сквозным проходом стоял, как ни в чем не бывало. Дорожка за ним – в полном порядке. Никаких горбатых плит и жутких тварей.
Пройдя немного, девушка села на изящную скамейку – ура, скамейку! – под толстенным дубом (не он ли лежал, соединяя берега ручья?), сняла ботинки, вылила воду и завернула обувку в подол платья. Башмаки тут же высохли, и платье не пострадало. Да здравствует магия!
Лу поспешила дальше, пританцовывая на упругих мостиках над вертлявым ручейком, гладя стволы живых, шумящих полной листвой, деревьев и смеясь в голос. Правда, пришлось умерить свою радость, когда ей встретились Меда и Чанита из группы Одилии. Они вдвоем читали на ходу толстенную книгу – «Комментарии к Рунам», конечно, что же еще?
- У вас все в порядке? – спросила Лу.
Девушки оторвались от книги, переглянулись и только что пальцем у виска не покрутили. Значит, мир остался прежним!
Из Круглого дома, красивого до невозможности, выходили студенты, целые, живые и здоровые – заканчивался обед. Лу хотелось расцеловать их милые серьезные лица. Пахло вкусной едой.
Кай показался в дверях. Такой безмятежный! Фальшивая сестра засмеялась и чмокнула псевдобрата в щеку. Он шарахнулся, не хуже, чем Лу давеча отпрыгнула от змеи.
- Кай! Ты представить не можешь, что со мной было!
- Ты чего, ненормальная? Рехнулась, что ли?
Но Лу не уязвил его тон. Что значило скверное настроение Кая по сравнению с той вселенской бедой, которой ей удалось избежать. И которая была совсем рядом, за бесплотной стеной, разделяющей миры. По коже Лу пробежали мурашки. Эйфория от счастливого возвращения спадала. Встреча с Каем окончательно погасила ее радость.
Наконец, до нее дошло, что она видела. Погибший мир был где-то рядом, за тонкой стеной. Надо донести до всех весть о нем. Но сперва - перекусить.
Прода от 28. 04. 2020
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ, в которой Лу встречается с голым ректором.
Лу пожелала себе большой пирожок с несколькими начинками, и, жуя его на ходу, зашагала в жилой корпус. Конечно, благородные дамы так себя не ведут, но у Лу не было времени рассиживаться за столом.
В полумраке коридора она первым делом увидела огненные сполохи от медальона, болтающегося на груди Карлотты, и обрадовалась ей. Третьекурсница, как обычно, неслась по коридору. Сейчас она опаздывала понятно куда – на урок.
- Карла! Стой!
- Каэлла! – Карлотта врезалась в Лу. Им пришлось ухватиться друг за друга, чтоб не упасть. – Я опаздываю! Да ты что? – она вгляделась в лицо девушки. – Что случилось?
- Я была в мертвом мире. Только что. Понимаешь? Я была в нашем мире, который умер.
- Повтори.
- Я была в нашем мире, который умер. Башня развалилась, Круглый дом развалился, парк засох… даже Азура и та высохла.
- Ты не шутишь?
- Зачем я буду шутить такими вещами…
- Ладно. Действительно, вряд ли ты можешь это знать, - Карлотта начертила пальцами обеих рук в воздухе квадрат, и потянула его вниз. Открылось окошко.
- Сэн Агустин, извините за неприличное вторжение, но, боюсь, дело странное. – Карлотта наполовину всунула голову в окошко.
«Наверное, человеку, с которым она разговаривает, видна только передняя часть ее головы», - подумала Лу.
- Моя первокурсница говорит, что только что побывала в Шарбахе.
Спустя пару часов, Лу в окружении дюжины знакомых и незнакомых профессоров сидела в круглом светлом зале, в башенке, венчающей Круглый дом.
На возвышении в центре зала тер ладонями лицо мужчина, едва прикрытый темно-алой простыней, на манер статуй из круга в парке. Чувствовалось, что он пытается прийти в себя. Цвет простыни и подушки очень не нравился Лу. Он тревожил, напоминал о крови.
- Неужели все так срочно?
- Если граница между мирами настолько истончилась…
- Не настолько, чтобы мне сидеть перед вами голым.
Он исчез.
- Верно, неловко. Ввалились, можно сказать, к человеку в спальню, - сказал старик, от волос которого остался венчик клочковатого седого пуха. – А с нами дамы…
- Я действовал согласно распоряжению сэнны Румпельштильхен, - сказал Сэн Грон.
Сэнна Румпельштильхен умудрилась развести руками в одно и то же время раздраженно и беспомощно.
- Ну да, надо было дать время сэну Торну выйти из транса. Представьте, что вас так грубо тряхнут, - продолжал ворчать старый волшебник. – Я бы ничего не соображал.
- Вы и так мало соображаете, - пробормотали сзади едва слышно. У Лу хватило благоразумия не оборачиваться.
На ложе с кровавым покрывалом вновь появился сэн Торн, на этот раз в полном облачении. Камзол был небрежно накинут на плечи поверх безукоризненной рубахи. Он опять энергично растер лицо руками.
- Что там у вас случилось? Слушаю.
- Деточка, - наклонился к уху Лу другой старик, с кривым носом, - представься сэну ректору и расскажи то, что рассказывала нам.
- Мое имя – Каэлла Рэдис, - выговорила Лу, чувствуя, как земля уходит из-под ног, и сгорают корабли и мосты.
- Не волнуйся так, дорогая. Говори.
И Лу, наверное, уже в тридцатый раз, если не больше, повторила свою историю.
- Сэн Грон вел урок, потом он остановился, сказал, что вынужден прервать занятия и исчез.
