В памяти всплыли строки Островского: «Отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела». И мне так захотелось хоть на несколько минут ощутить счастье полёта, воспарить над облаками или попрыгать по ним, зачерпнуть белого пушистого снега скатать снежок и докинуть его до самой дальней звезды. Я настолько явно себе это представила, что даже рассмеялась от нахлынувшего счастья.
Ответом мне был тихий стон. Сбросив одеяло, Скрябин метался по дивану. Я прикоснулась рукой к его лбу и едва не отдёрнула руку, насколько горячим он был. Сбить температуру! Да, нужно сбить температуру. К счастью, в морозилке нашлись кубики льда. Осторожно, чтобы не расплескать, я добавила их в холодную воду и, прихватив пару полотенец, вернулась в комнату. Вспомнив, как мама в детстве мерила мне температуру, я прикоснулась губами ко лбу Ивана и погладила его по голове.
Неожиданно Скрябин схватил меня за руку, притянул к себе и, не открывая глаз, начал целовать. На какое-то мгновение я оторопела, а потом попыталась вырваться. Но не тут-то было! И откуда у болящего столько сил взялось! Не отпуская меня, Иван забормотал: «Машенька, наконец-то ты рядом! Я так боялся, что ты сердишься на меня… Это так глупо.. А я так и не починил твои туфли.. Я умею.. вот, ты смеёшься, а меня отец научил. И сапоги могу стачать, и куртку скроить.. Мы, Скрябины, испокон веков кожей занимались. И женились только по любви… одной единственной на всю жизнь. Такой, как у меня к тебе. Ты мне веришь? Машенька, любимая, как же я счастлив, что у тебя тогда сломался каблук…»
От этих слов меня укутало таким флёром нежности, что я не удержалась и опять провела рукой по волосам. Хотела отодвинуться, но снова не вышло, напротив, меня ухватили еще крепче. Ладно, попробуем по-другому. И я прилегла рядом и тихонько начала петь колыбельную. Дыхание Скрябина становилось ровнее. Он устроился поудобнее и приобнял меня, притянув поближе. Сейчас заснёт, и я тихонечко встану. Подумав так, я расслабилась и позволила себе на минутку закрыть глаза.
Вероятно, я уснула. И сон мне приснился необыкновенно яркий, просто сказочный. Остров. Пальмы. Песок. Погода идеальная. Тепло, но не жарко. Рядом со мной мой идеальный мужчина. Он осыпает всё моё тело поцелуями, шепчет на ушко разные нежности, иногда прикусывая мочку. Вот он дотрагивается до моей груди, то поглаживая, то чуть сжимая её. Мои губы приоткрываются, из них вырывается невольный стон. Тело горит. Мой идеальный мужчина ласкает меня, не переставая. Ощущения с каждым мигом всё ярче. Еще немного, я и взлечу на вершину блаженства.
Отчего же мой избранник медлит? В его руках откуда-то появляются две половинки кокоса, и одну из них протягивают мне. Меня абсолютно не интересуют кокосы! Я хочу отмахнуться, но мне снова и снова протягивают эту дурацкую кокосину, более того, прижимают к моим губам, заставляя сделать глоток.
Молочко отчего-то горчит. Мне перестаёт нравиться собственный сон, и я хочу из него выбраться. Не получается. Как и не получается из чьей-то хватки. Но вместо своего любимого я оказываюсь в объятьях дракона. Чудовище что-то рыкает, в его лапе оказывается хрупкая половинка кокоса (и как не рассыпается!), и меня опять вынуждают выпить какую-то горечь. Рёв дракона неожиданно превратился в человеческую речь. Вот только слова были очень странные.
- Устроил не пойми что, шутник в белом халате. А если бы я вовремя не успела? Что за дурацкая идея всех осчастливить любовью? Не мальчик вроде, а всё в золотую рыбку играет… правда, желания только ни у кого не спрашивает. Ну ничего, Амур самодельный, дома поговорим.
Да что же это за сон такой странный! Во сне всё должно быть так, как я хочу! А тут… Нет, начало сна мне понравилось. И продолжение тоже. А вот финал, финал был просто возмутительным! И тут я поняла, что уже не сплю. Однако, была я вовсе не дома. Стоп. Память включилась, перезагрузилась и выдала последнюю информацию: Дымов. Скрябин. Простуда. Чай. Диван. Но я лежала не на диване, а на деревянной кровати и, судя по ощущениям, с очень хорошим ортопедическим матрасом.
Я поднялась. На спинке стула аккуратно висели бежевые лосины и футболка. Вещи, к удивлению, оказались впору. И только я сделала шаг к двери, как та распахнулась, и в комнату вошла статная красивая женщина. В руках у неё был поднос, на котором стояли тонкие белые фарфоровые чашки, чайник, тарелки с бутербродами, печеньем и вазочка с вареньем. Сгрузив всё на прикроватный столик, она открыто улыбнулась.
- Ну давай знакомиться. Я – Марфа.
- Маша, - ответила шепотом я. Голос почему-то не слушался, и я схватилась рукой за горло.
- Не переживай, милая, сейчас мы это исправим. И жена Дымова ( в этом не было ни малейших сомнений) достала из одного кармана сарафана маленький пузырёк, накапала из него капель десять в одну из чашек, затем вытащила из второго бутылочку с какой-то мутнойжидкостью, ловко откупорила её и вылила треть содержимого к каплям.
Не знаю, что там получилось на вкус, но цвет и запах меня не вдохновили. Увидев моё кислое выражение лица, Марфа понимающе усмехнулась:
- Да уж, не нектар. Зато голос через полчаса восстановится.
И мне протянули чашку. Что-то мне подсказывало, что отвертеться не удастся, и я выпила лекарство. Гадость! Хорошо, что сразу удалось заесть печеньем, а потом выпить вкусного чая с бутербродами.
Допив чай (подозреваю, что и там не обошлось без каких-то добавок) и достаточно плотно перекусив, я, к своей радости, обнаружила, что в горле не першит, и уже приготовилась задать Марфе пару вопросов, но она меня опередила.
- Подожди еще минут десять. Чтобы еще раз лекарство не пришлось пить.
Я подумала и решила, что за десять минут от любопытства точно не умру. От лекарства, впрочем, тоже. Но вкусовые рецепторы мысленно взвыли, призывая меня к благоразумию. И я просто кивнула.
Похоже, другого решения от меня и не ждали.
- Давай я тебе про твой сон расскажу, - как ни в чем не бывало сказала Марфа.
Я изумленно выгнула бровь.
- Ты же гадаешь, почему был сон такой странный, и как ты в другой комнате оказалась? Со вторым всё просто. Стёпа перенёс. А с первым… Тебе Ванька, наверное, рассказал, как мы познакомились?
Я улыбнулась.
- Так я и думала, что проболтается. Но ничего, я специально для него особо полезный настой сделаю, - угрожающе произнесла хозяйка, но глаза её при этом смеялись. – а Стёпа… Понимаешь, познакомились мы с ним уже не особо молодыми. При этом оба были так сильно влюблены в свою профессию, что для дел сердечных времени практически не оставалось. Мало кто будет спокойно относиться к тому, что муж или жена может в любое время для или ночи сорваться из дома, потому что кто-то попросил помочь. А для нас обоих такой график вполне естественен.
Роды те для нас просто стали шансом избавиться от одиночества. Сначала встречались, точнее на вызовы вместе ездили. Стёпа, он же любопытный, как мальчишка, до всего нового. А тут целая семейная программа траволечения! Уцепился, конечно. Сколько мы с ним тогда вариантов лечения разных болячек обсуждали, создавая комбинации из официальных и народных средств!
А после одного вызова смотрю, что-то мой доктор бледненький и в буквальном смысле едва на ногах стоит. Ну я его к себе и утащила. И в баньке пропарила, и отварами проотпаивала, и спинку промяла. Руки-то у меня сильные!
Как Стёпе чуток полегче стало, хотел сразу к своим пациентам сбежать. А я не пустила. Сначала едва не силой пришлось удерживать, да сонные капли тайком подливать. Ох, и ругался он тогда! А потом всё ж правоту мою признал. Действительно, в таком состоянии он работать бы всё равно полноценно не смог, а вот пропустить какую пакость в организме пациента из-за собственной недолеченности - вполне.
Вот после этого у нас отношения не только на профессиональной основе стали строиться. А уж когда выяснилось, что у нас всё-таки дети будут, пускай и поздние, мы с ним самые счастливые были!
И, понимаешь, Стёпа теперь считает, что если кого судьба для любви сводит случайно, надо помочь людям поскорее понять, что они друг для предназначены.
- Да как же понять, что друг для друга? – не выдержала я.
- Вот ты, когда Ваню первый раз увидела, о чём подумала?
- Что он похож на мужчину моей мечты. Но потом мы едва не поругались.
- А во сне?
Я уж было собралась возразить, что уж к чему-чему, а моим романтическим грёзам Скрябин отношения никоторого не имел, но тут перед глазами всплыли некоторые особо яркие картинки моего видения, и мне пришлось признаться себе собой, что мой горой был точь-в-точь, как Иван свет Андреевич.
- Можешь не отвечать, - махнула рукой Марфа, - и так вижу. Только вот, милая моя, какое дело. Сон-то твой был не совсем сном.
Хорошо, что в тот момент я не пила чай, потому как избежать попадания напитка в дыхательное горло бы точно не удалось. Я и так себя чувствовала рыбой, выброшенной на берег. Куда делись моё хладнокровие и рациональный подход к решению любой проблемы? Вероятно, мозговая активность тоже сильно снизилась, иначе, чем объяснить мой вопрос, состоящий только из одного слова - КАК?
Марфа Архиповна отчего-то смутилась.
- Тебе когда Стёпа чай для заварки давал, ничего не сказал?
- Да он мне не давал, попросил самой выбрать, а я и выбрала.
- Аромат понравился?
Тут непонятно от чего слегка смутилась я.
- Да нет, баночка понравилась, притянула просто. А что, нельзя было этот сорт брать, редкий, наверное?
- Не то, чтобы редкий…. Просто пить его часто не рекомендуется. Побочные эффекты могут быть непредсказуемые. А Ваня противопростудный сбор пил?
Я несколько удивилась смене темы, но ответила
- Да, Степан Игнатьевич давал ему.
- А что, Стёпа тебя просил его так официально, по имени-отчеству звать?
- Да нет. Но доктора по имени называть не удобно, на работе вроде тоже субординацию надо поддерживать, а не по работе мы особо и не общались, вот и прыгаю между именем и отчеством и «ты» с «вы».
- Доктора.. Подожди, так ты и есть та самая поедательница манго?
Моя раздражительность резко подскочила вверх. Да что всем этот манго дался! Ну да, не самая часто встречающаяся аллергия, но зачем это обсуждать постоянно? Потом я вспомнила обеспокоенное лицо и встревоженный голос Скрябина, когда он в больнице выяснял про моё самочувствие, и улыбнулась. Затем память услужливо подкинула обрывок разговора двух медсестёр, где они обсуждали меня, называя скрябинской невестой, и настроение опять покатилось вниз.
На язык просились всякие колкости-гадости, и я с трудом сдерживалась, чтобы их не выпустить. Пмс, что ли? Обычно настроение так скачет именно в эти дни.
Тут очень вовремя открылась дверь, впуская доктора. Я как раз хотела потребовать у него объяснений, почему он, во-первых, уехал не на час, а почти на весь день, во-вторых, отчего не предупредил, что именно из баночки со слониками чай брать не надо и, наконец, в третьих, зачем было всем эту историю с манго рассказывать? И хотя, кому именно всем, я и сама толком объяснить не могла, но была абсолютно уверена в необходимости задать эти актуальные вопросы.
Не успела. Потому что Дымов быстрым шагом подошел ко мне, дотронулся рукой до лба, щек и шеи, просчитал пульс, зачем-то оттянул нижние веки, посветив фонариком в глаза. А потом голова вдруг резко закружилась.
Дежавю. Та же комната. Кровать. Только на стуле вместо лосин и футболки висит лилово-фиолетовое платье и халат. По всем канонам жанра сейчас должна открыться дверь. И, действительно, открывается. Только входит в неё Скрябин. Он подходит к мне и, почти присев на краешек кровати, неожиданно привстает, отходит к окну, берет там стул. Помедлив, он возвращается и, наконец, присаживается.
- Мария, я должен извиниться перед Вами. Я позволил себе неподобающее поведение и пойму, если вы не захотите со мной больше общаться.
Происходящее напоминало то ли водевиль, то ли старинный сентиментальный роман. Я не могла понять, с чего это вдруг умный мужчина стал нести подобную чушь. «Наверняка, у него, жар», - решила я, - надо бы позвать доктора.
Но звать никого не пришлось. В очередной раз, чуть слышно скрипнув, открылась дверь, впустив Дымова.
- Марфа, не ищи, оба тут, голубчики! – И обернувшись к вошедшей жене, добавил, - Нет, ты посмотри, на полчаса без присмотра нельзя оставить.
Марфа Архиповна по-доброму усмехнулась.
- Ничего, за две недели восстановятся оба.
- В каком смысле оба? – хором возмутились со Скрябиным.
- Какое единодушие! – тут же ехидно заметил доктор, - Машенька, голубушка, Мария Андреевна, вы же логику курсе на третьем, наверняка, сдавали?
Вот вроде обычный вопрос, но интуиция моя вопила, что всё не так просто, а значит, кроется тут какой-то подвох. Быстро перебрав варианты ответа ( а их оказалось достаточно мало), я уже собиралась озвучить наилучший, но Скрябин меня опередил.
- Стёпа, отстать от девушки! И голубушек с голубками не поминай, а то я, когда их слышу, сразу напрягаюсь.
- Что-то я, Ванечка, твоего большого мозгового напряжения не наблюдаю нынче. И логику в рассуждениях тоже найти не могу.
- Стёпа, я тебя прошу! Хочешь надо мной поиздеваться, пожалуйста! Скажешь, что я безалаберно отношусь к своему здоровью – соглашусь. А Машу не трогай, тем более, что она именно по твоей милости устала. Наверняка, половину переговоров на неё скинул, а уж организационные вопросы точно почти все передал.
Не то, чтобы я сама не могла за себя заступиться, но приятно же, когда на твою сторону, закрывая грудью, встаёт кто-то другой. Коварное подсознание тут же выдало фрагмент сна, где мы со Скрябиным оба обнаженные, и я невольно покраснела.
Доктор среагировал мгновенно, подскочив ко мне и положив руку на лоб. Удивлённо посмотрел, хмыкнул и, к счастью, ничего не сказал.
И тут я вспомнила, что так и не получила объяснение про сон, который не совсем сон. Потому что, если это был не сон, значит, всё происходило наяву. И Скрябин объяснялся мне в любви совсем не в грёзах. Но такого же в реальности просто не могло быть!
Как же мне надоели эти недоговоренности! Вот сейчас спрошу у Ивана прямым текстом: «Сон это был или не сон?» Но, видно, судьба была сегодня не на моей стороне. Скрябина скрутил очередной приступ кашля. Его тут же напоили отварами, и он уснул.
И всё было бы ничего, но уснул-то он на моей кровати. И что делать? Не нести же его было в другое место! Поэтому из комнаты ушла я. Тем паче, что Марфа Архиповна шепнула, что испекла плюшки и поманила на кухню. Правда, к плюшкам вместо чая был подан травяной отвар. С некоторым опасением я отпила первый глоток. Покатала на языке лёгкую смородиновую кислинку, распознала мятную прохладу и что-то еще приятное, хотя и незнакомое.
Не успела я выпить и половину чашки, как в кухню вошёл Дымов.
- Нормально всё, - ответил всё он на молчаливый вопрос жены. Полчаса будет крепко спать, а потом посмотрим. Будь моя воля, я бы его прямо завтра в санаторий отправил. Но в таком состоянии отпускать его одного боюсь, а у самого дел…
Ответом мне был тихий стон. Сбросив одеяло, Скрябин метался по дивану. Я прикоснулась рукой к его лбу и едва не отдёрнула руку, насколько горячим он был. Сбить температуру! Да, нужно сбить температуру. К счастью, в морозилке нашлись кубики льда. Осторожно, чтобы не расплескать, я добавила их в холодную воду и, прихватив пару полотенец, вернулась в комнату. Вспомнив, как мама в детстве мерила мне температуру, я прикоснулась губами ко лбу Ивана и погладила его по голове.
Неожиданно Скрябин схватил меня за руку, притянул к себе и, не открывая глаз, начал целовать. На какое-то мгновение я оторопела, а потом попыталась вырваться. Но не тут-то было! И откуда у болящего столько сил взялось! Не отпуская меня, Иван забормотал: «Машенька, наконец-то ты рядом! Я так боялся, что ты сердишься на меня… Это так глупо.. А я так и не починил твои туфли.. Я умею.. вот, ты смеёшься, а меня отец научил. И сапоги могу стачать, и куртку скроить.. Мы, Скрябины, испокон веков кожей занимались. И женились только по любви… одной единственной на всю жизнь. Такой, как у меня к тебе. Ты мне веришь? Машенька, любимая, как же я счастлив, что у тебя тогда сломался каблук…»
От этих слов меня укутало таким флёром нежности, что я не удержалась и опять провела рукой по волосам. Хотела отодвинуться, но снова не вышло, напротив, меня ухватили еще крепче. Ладно, попробуем по-другому. И я прилегла рядом и тихонько начала петь колыбельную. Дыхание Скрябина становилось ровнее. Он устроился поудобнее и приобнял меня, притянув поближе. Сейчас заснёт, и я тихонечко встану. Подумав так, я расслабилась и позволила себе на минутку закрыть глаза.
Вероятно, я уснула. И сон мне приснился необыкновенно яркий, просто сказочный. Остров. Пальмы. Песок. Погода идеальная. Тепло, но не жарко. Рядом со мной мой идеальный мужчина. Он осыпает всё моё тело поцелуями, шепчет на ушко разные нежности, иногда прикусывая мочку. Вот он дотрагивается до моей груди, то поглаживая, то чуть сжимая её. Мои губы приоткрываются, из них вырывается невольный стон. Тело горит. Мой идеальный мужчина ласкает меня, не переставая. Ощущения с каждым мигом всё ярче. Еще немного, я и взлечу на вершину блаженства.
Отчего же мой избранник медлит? В его руках откуда-то появляются две половинки кокоса, и одну из них протягивают мне. Меня абсолютно не интересуют кокосы! Я хочу отмахнуться, но мне снова и снова протягивают эту дурацкую кокосину, более того, прижимают к моим губам, заставляя сделать глоток.
Молочко отчего-то горчит. Мне перестаёт нравиться собственный сон, и я хочу из него выбраться. Не получается. Как и не получается из чьей-то хватки. Но вместо своего любимого я оказываюсь в объятьях дракона. Чудовище что-то рыкает, в его лапе оказывается хрупкая половинка кокоса (и как не рассыпается!), и меня опять вынуждают выпить какую-то горечь. Рёв дракона неожиданно превратился в человеческую речь. Вот только слова были очень странные.
- Устроил не пойми что, шутник в белом халате. А если бы я вовремя не успела? Что за дурацкая идея всех осчастливить любовью? Не мальчик вроде, а всё в золотую рыбку играет… правда, желания только ни у кого не спрашивает. Ну ничего, Амур самодельный, дома поговорим.
Да что же это за сон такой странный! Во сне всё должно быть так, как я хочу! А тут… Нет, начало сна мне понравилось. И продолжение тоже. А вот финал, финал был просто возмутительным! И тут я поняла, что уже не сплю. Однако, была я вовсе не дома. Стоп. Память включилась, перезагрузилась и выдала последнюю информацию: Дымов. Скрябин. Простуда. Чай. Диван. Но я лежала не на диване, а на деревянной кровати и, судя по ощущениям, с очень хорошим ортопедическим матрасом.
Я поднялась. На спинке стула аккуратно висели бежевые лосины и футболка. Вещи, к удивлению, оказались впору. И только я сделала шаг к двери, как та распахнулась, и в комнату вошла статная красивая женщина. В руках у неё был поднос, на котором стояли тонкие белые фарфоровые чашки, чайник, тарелки с бутербродами, печеньем и вазочка с вареньем. Сгрузив всё на прикроватный столик, она открыто улыбнулась.
- Ну давай знакомиться. Я – Марфа.
- Маша, - ответила шепотом я. Голос почему-то не слушался, и я схватилась рукой за горло.
- Не переживай, милая, сейчас мы это исправим. И жена Дымова ( в этом не было ни малейших сомнений) достала из одного кармана сарафана маленький пузырёк, накапала из него капель десять в одну из чашек, затем вытащила из второго бутылочку с какой-то мутнойжидкостью, ловко откупорила её и вылила треть содержимого к каплям.
Не знаю, что там получилось на вкус, но цвет и запах меня не вдохновили. Увидев моё кислое выражение лица, Марфа понимающе усмехнулась:
- Да уж, не нектар. Зато голос через полчаса восстановится.
И мне протянули чашку. Что-то мне подсказывало, что отвертеться не удастся, и я выпила лекарство. Гадость! Хорошо, что сразу удалось заесть печеньем, а потом выпить вкусного чая с бутербродами.
Допив чай (подозреваю, что и там не обошлось без каких-то добавок) и достаточно плотно перекусив, я, к своей радости, обнаружила, что в горле не першит, и уже приготовилась задать Марфе пару вопросов, но она меня опередила.
- Подожди еще минут десять. Чтобы еще раз лекарство не пришлось пить.
Я подумала и решила, что за десять минут от любопытства точно не умру. От лекарства, впрочем, тоже. Но вкусовые рецепторы мысленно взвыли, призывая меня к благоразумию. И я просто кивнула.
Похоже, другого решения от меня и не ждали.
- Давай я тебе про твой сон расскажу, - как ни в чем не бывало сказала Марфа.
Я изумленно выгнула бровь.
- Ты же гадаешь, почему был сон такой странный, и как ты в другой комнате оказалась? Со вторым всё просто. Стёпа перенёс. А с первым… Тебе Ванька, наверное, рассказал, как мы познакомились?
Я улыбнулась.
- Так я и думала, что проболтается. Но ничего, я специально для него особо полезный настой сделаю, - угрожающе произнесла хозяйка, но глаза её при этом смеялись. – а Стёпа… Понимаешь, познакомились мы с ним уже не особо молодыми. При этом оба были так сильно влюблены в свою профессию, что для дел сердечных времени практически не оставалось. Мало кто будет спокойно относиться к тому, что муж или жена может в любое время для или ночи сорваться из дома, потому что кто-то попросил помочь. А для нас обоих такой график вполне естественен.
Роды те для нас просто стали шансом избавиться от одиночества. Сначала встречались, точнее на вызовы вместе ездили. Стёпа, он же любопытный, как мальчишка, до всего нового. А тут целая семейная программа траволечения! Уцепился, конечно. Сколько мы с ним тогда вариантов лечения разных болячек обсуждали, создавая комбинации из официальных и народных средств!
А после одного вызова смотрю, что-то мой доктор бледненький и в буквальном смысле едва на ногах стоит. Ну я его к себе и утащила. И в баньке пропарила, и отварами проотпаивала, и спинку промяла. Руки-то у меня сильные!
Как Стёпе чуток полегче стало, хотел сразу к своим пациентам сбежать. А я не пустила. Сначала едва не силой пришлось удерживать, да сонные капли тайком подливать. Ох, и ругался он тогда! А потом всё ж правоту мою признал. Действительно, в таком состоянии он работать бы всё равно полноценно не смог, а вот пропустить какую пакость в организме пациента из-за собственной недолеченности - вполне.
Вот после этого у нас отношения не только на профессиональной основе стали строиться. А уж когда выяснилось, что у нас всё-таки дети будут, пускай и поздние, мы с ним самые счастливые были!
И, понимаешь, Стёпа теперь считает, что если кого судьба для любви сводит случайно, надо помочь людям поскорее понять, что они друг для предназначены.
- Да как же понять, что друг для друга? – не выдержала я.
- Вот ты, когда Ваню первый раз увидела, о чём подумала?
- Что он похож на мужчину моей мечты. Но потом мы едва не поругались.
- А во сне?
Я уж было собралась возразить, что уж к чему-чему, а моим романтическим грёзам Скрябин отношения никоторого не имел, но тут перед глазами всплыли некоторые особо яркие картинки моего видения, и мне пришлось признаться себе собой, что мой горой был точь-в-точь, как Иван свет Андреевич.
- Можешь не отвечать, - махнула рукой Марфа, - и так вижу. Только вот, милая моя, какое дело. Сон-то твой был не совсем сном.
Хорошо, что в тот момент я не пила чай, потому как избежать попадания напитка в дыхательное горло бы точно не удалось. Я и так себя чувствовала рыбой, выброшенной на берег. Куда делись моё хладнокровие и рациональный подход к решению любой проблемы? Вероятно, мозговая активность тоже сильно снизилась, иначе, чем объяснить мой вопрос, состоящий только из одного слова - КАК?
Марфа Архиповна отчего-то смутилась.
- Тебе когда Стёпа чай для заварки давал, ничего не сказал?
- Да он мне не давал, попросил самой выбрать, а я и выбрала.
- Аромат понравился?
Тут непонятно от чего слегка смутилась я.
- Да нет, баночка понравилась, притянула просто. А что, нельзя было этот сорт брать, редкий, наверное?
- Не то, чтобы редкий…. Просто пить его часто не рекомендуется. Побочные эффекты могут быть непредсказуемые. А Ваня противопростудный сбор пил?
Я несколько удивилась смене темы, но ответила
- Да, Степан Игнатьевич давал ему.
- А что, Стёпа тебя просил его так официально, по имени-отчеству звать?
- Да нет. Но доктора по имени называть не удобно, на работе вроде тоже субординацию надо поддерживать, а не по работе мы особо и не общались, вот и прыгаю между именем и отчеством и «ты» с «вы».
- Доктора.. Подожди, так ты и есть та самая поедательница манго?
Моя раздражительность резко подскочила вверх. Да что всем этот манго дался! Ну да, не самая часто встречающаяся аллергия, но зачем это обсуждать постоянно? Потом я вспомнила обеспокоенное лицо и встревоженный голос Скрябина, когда он в больнице выяснял про моё самочувствие, и улыбнулась. Затем память услужливо подкинула обрывок разговора двух медсестёр, где они обсуждали меня, называя скрябинской невестой, и настроение опять покатилось вниз.
На язык просились всякие колкости-гадости, и я с трудом сдерживалась, чтобы их не выпустить. Пмс, что ли? Обычно настроение так скачет именно в эти дни.
Тут очень вовремя открылась дверь, впуская доктора. Я как раз хотела потребовать у него объяснений, почему он, во-первых, уехал не на час, а почти на весь день, во-вторых, отчего не предупредил, что именно из баночки со слониками чай брать не надо и, наконец, в третьих, зачем было всем эту историю с манго рассказывать? И хотя, кому именно всем, я и сама толком объяснить не могла, но была абсолютно уверена в необходимости задать эти актуальные вопросы.
Не успела. Потому что Дымов быстрым шагом подошел ко мне, дотронулся рукой до лба, щек и шеи, просчитал пульс, зачем-то оттянул нижние веки, посветив фонариком в глаза. А потом голова вдруг резко закружилась.
Дежавю. Та же комната. Кровать. Только на стуле вместо лосин и футболки висит лилово-фиолетовое платье и халат. По всем канонам жанра сейчас должна открыться дверь. И, действительно, открывается. Только входит в неё Скрябин. Он подходит к мне и, почти присев на краешек кровати, неожиданно привстает, отходит к окну, берет там стул. Помедлив, он возвращается и, наконец, присаживается.
- Мария, я должен извиниться перед Вами. Я позволил себе неподобающее поведение и пойму, если вы не захотите со мной больше общаться.
Происходящее напоминало то ли водевиль, то ли старинный сентиментальный роман. Я не могла понять, с чего это вдруг умный мужчина стал нести подобную чушь. «Наверняка, у него, жар», - решила я, - надо бы позвать доктора.
Но звать никого не пришлось. В очередной раз, чуть слышно скрипнув, открылась дверь, впустив Дымова.
- Марфа, не ищи, оба тут, голубчики! – И обернувшись к вошедшей жене, добавил, - Нет, ты посмотри, на полчаса без присмотра нельзя оставить.
Марфа Архиповна по-доброму усмехнулась.
- Ничего, за две недели восстановятся оба.
- В каком смысле оба? – хором возмутились со Скрябиным.
- Какое единодушие! – тут же ехидно заметил доктор, - Машенька, голубушка, Мария Андреевна, вы же логику курсе на третьем, наверняка, сдавали?
Вот вроде обычный вопрос, но интуиция моя вопила, что всё не так просто, а значит, кроется тут какой-то подвох. Быстро перебрав варианты ответа ( а их оказалось достаточно мало), я уже собиралась озвучить наилучший, но Скрябин меня опередил.
- Стёпа, отстать от девушки! И голубушек с голубками не поминай, а то я, когда их слышу, сразу напрягаюсь.
- Что-то я, Ванечка, твоего большого мозгового напряжения не наблюдаю нынче. И логику в рассуждениях тоже найти не могу.
- Стёпа, я тебя прошу! Хочешь надо мной поиздеваться, пожалуйста! Скажешь, что я безалаберно отношусь к своему здоровью – соглашусь. А Машу не трогай, тем более, что она именно по твоей милости устала. Наверняка, половину переговоров на неё скинул, а уж организационные вопросы точно почти все передал.
Не то, чтобы я сама не могла за себя заступиться, но приятно же, когда на твою сторону, закрывая грудью, встаёт кто-то другой. Коварное подсознание тут же выдало фрагмент сна, где мы со Скрябиным оба обнаженные, и я невольно покраснела.
Доктор среагировал мгновенно, подскочив ко мне и положив руку на лоб. Удивлённо посмотрел, хмыкнул и, к счастью, ничего не сказал.
И тут я вспомнила, что так и не получила объяснение про сон, который не совсем сон. Потому что, если это был не сон, значит, всё происходило наяву. И Скрябин объяснялся мне в любви совсем не в грёзах. Но такого же в реальности просто не могло быть!
Как же мне надоели эти недоговоренности! Вот сейчас спрошу у Ивана прямым текстом: «Сон это был или не сон?» Но, видно, судьба была сегодня не на моей стороне. Скрябина скрутил очередной приступ кашля. Его тут же напоили отварами, и он уснул.
И всё было бы ничего, но уснул-то он на моей кровати. И что делать? Не нести же его было в другое место! Поэтому из комнаты ушла я. Тем паче, что Марфа Архиповна шепнула, что испекла плюшки и поманила на кухню. Правда, к плюшкам вместо чая был подан травяной отвар. С некоторым опасением я отпила первый глоток. Покатала на языке лёгкую смородиновую кислинку, распознала мятную прохладу и что-то еще приятное, хотя и незнакомое.
Не успела я выпить и половину чашки, как в кухню вошёл Дымов.
- Нормально всё, - ответил всё он на молчаливый вопрос жены. Полчаса будет крепко спать, а потом посмотрим. Будь моя воля, я бы его прямо завтра в санаторий отправил. Но в таком состоянии отпускать его одного боюсь, а у самого дел…
