Я точно знаю, что не смея. Счастливый любовник не сможет написать портрет возлюбленной. Или, в данном случае, возлюбленного. Он счастлив. А музы – ревнивы. А вот несчастная любовь, – она и выражается в стихах, портретах, изваяниях... Когда мастер теряет любимое существо... тогда тоже приходит муза. Облегчить страдания, позволить сконцентрировать свою любовь, свои воспоминания в творении рук своих...
Приказала повесить портрет барона в гостиной. Теперь иногда мысленно беседую с ним. Изумрудные глаза задумчиво смотрят сквозь меня. Дымные змеи спят в них, свернувшись в кольца... Плащ барона трепещет лоскутком живой тьмы. Длинные пальцы ласкают рукоять кинжала. Как можно написать движение?! Я не знаю... Алек получил портрет в подарок. Перед тем, как покинул город. И... убрал в один из подвалов зaмка. Барон отличается большой личной скромностью. Ага.
Близнецам исполнилось сорок дней, и мы покидаем Делон. Замок рыдает. Беспокоится о детях. Алонсо пообещал вернуться, дав указания Тито. Потому что двери моей спальни открылись для мужа. И теперь ему не надо облизываться на меня издали. Это не я придумала, это Алонсо сказал. А двери... Зaмок действительно сделал светящуюся дорожку от гостевых покоев до хозяйской спальни. И слуги теперь кланяются Алонсо не в пример ниже, чем раньше.
Когда мы уже взошли на борт, пришёл срочный вызов от Императора, да живёт он вечно! Первая пугающая мысль была: Юлия! Нет, траура не видно. Ладно... Прибудем в столицу, узнаем.
***
Прибыли. Отец в гневе. Ещё бы! Посмотрели записи, чтобы быть в курсе дел. Точнее, Император, да живёт он вечно! ткнул нас с Алонсо носом в хронику царствования Кассия Агриппы. Где записано: в году две тысячи сто двадцать седьмом от высадки, ко двору Его Императорского Величества Кассия Агриппы прибыл послом от себя самого страж глубин, называемый Хальзе.
А запись можно тиражировать, как боевик. Вселенная раскололась и соединилась. В вихрях портала слышен рёв штормового моря. И волна, плеснувшая на площадь перед дворцом, помнящую палатку консула, оказалась чёрно-синим плащом, окутывающим широченные плечи огромного викинга. Настоящего. В рогатом шлеме, с двуручным мечом, с серыми волчьими глазами. Глаза у волков не серые. А вот взгляд – одинаков. Аура стража – не змеи, как у Алека, и не водоворот, как у Ральфа. Это море. Седое, гневное, ледяное море Севера. Беспощадное к слабым. И эта аура хлестнув по гвардии Императора, да живёт он вечно! заставила их замереть. Я растерялась, но потом, поскольку нас срочно вызвали для присутствия на торжественном приёме, успокоилась. Наверное, всё же обошлось без потерь со стороны людей отца, да живёт он вечно!.
Наблюдаю торжественный приём. Мы с Алонсо и малютками Вейгаром и Вероникой находимся рядом с тронами отца и Юлии. Заодно представили папуле новых внуков. Сижу, смотрю, пытаюсь преодолеть ощущение нереальности происходящего. Как будто мы смотрим исторический голофильм. Ага, сцена приёма варваров императором Рима. Страж, похожий на барона Витольда, – огромный, косматый, громогласный. Почти такой же рыжий, как Эльза, но посветлее. Таких ярких волос как у жены первенца я не видела ни у кого. Крашеные не в счёт. В общем, страж – вылитый викинг. Из книг, которые барон Алек принёс Терцию. Терций в восторге ждёт возможности пообщаться с ожившей сказкой...
Но первыми шли "сопровождающие его лица". Кажется, так принято писaть о чьём-то визите. Шли торжественно. Чётко печатая шаг. На вытянутых перед собой руках несли дары. Подходили к подножию трона и складывали их на пол. Не бросали, а складывали. Со всем почтением к Императору и самим дарам.
Папуля, как всегда, на высоте. С абсолютно бесстрастным лицом смотрит на стража поверх голов. Юлия рядом с ним вежливо-отстранённо наблюдает за происходящим... Страж тоже сурово-отстранён. Чётко даёт понять, что его дары – дань вежливости. И, при всём этом, страж любезен. Надо прожить много столетий, чтобы научиться так подчёркивать свой статус. Или родиться, чтобы повелевать. Как папуля, да живёт он вечно! Задумалась: каким папуля был легионером. Спросить уже не у кого. А жаль.
– Приветствую тебя, гость. Не спрашиваю о здравии и силе. Не спрашиваю и о воинской удаче. Вижу, что тебе не занимать ни того, ни другого, ни третьего. Спрашиваю лишь, что привело тебя к нам?
Вот так сразу: быка за рога. Постаралась не рассмеяться. Это было бы неуместно. Страж, не поведя и бровью, разразился хвалебной речью. Если бы мы с сыном не изучали висы скальдов Севера, я была бы поражена. А сейчас спокойно внимаю, ожидая, когда гость перейдёт к делу. Юлия меня тревожит. Неуловимое сходство с поведением Флавия... Нашла глазами Манлия. Патриций, величественный в официальной одежде, медленно опустил глаза. Прекрасный год Юлии начался. Сердце сжалось от боли за отца. Выровняла дыхание, постаравшись успокоиться. Но близнецы проснулись, и недовольно зашипели. Постаралась, как можно незаметнее шагнуть назад, в дверь за моей спиной. Необходимость кормить детей скорректировала наше размещение в тронном зале.
Вернулась, когда официальная часть уже закончилась. И начался деловой разговор. Ага, типа: у вас товар, у нас купец. Точнее, в роли купца выступает сам страж Хальзе. А товар... Я думала, что он сватается к Аде. Ан нет! Внимание стража привлекла Бальда. Так и сказал:
– Твоя внучка Ада прекрасна и совершенна. Но у тебя есть и другая внучка. – взглянув на меня, поправился – другие внучки. Я пришёл просить у тебя ту, что зовётся именем Бальда.
– Бальда Вителлия Север ещё ребёнок.
Ребёнок задрал нос, презрительно оглядев стража. Домик Бальды обежал вокруг гостя и, хлопая мембраной, со всех лап кинулся к хозяйке. Так и не поняла, понравился ли дочери жених. А вот Хальзе такое поведение невесты понравилось. Заулыбался.
– Я прошу разрешения на знакомство с прекрасной Бальдой. Законы не будут нарушены.
Хитрый какой! Кто бы эти законы знал! Алек знает, но где он, Алек? Интересно, почему Ада не привлекла внимание рыжего? Или она его уже отшила? Надо поговорить с дочерью. С обеими. Прекрасная Бальда нуждается в трёпке. Так как она, на гостей не смотрят.
Папуля отвечает стражу. Наверное, проконсультировался у Терция. Или сам ознакомился с поэзией Севера. В общем, если опустить красоты, знакомство с внучкой Император разрешил. Но общаться им позволено только в присутствии старших. Дааа, похоже, отец боится такого количества внучек. Старается сразу их пристроить. И то сказать, – у чистокровных первый контракт в семнадцать лет. Ада уже одиннадцать лет перехаживает. Бальда вот-вот дорастёт. Но что скажет Алек, когда вернётся?
– Мать стражей. Во Вселенной нет драгоценности, достойной тебя. Прими этот дар, и моё восхищение.
Ой... Эта глыба рухнула на одно колено, и протягивает мне резную шкатулку. И что делать? Смотрю на Терция. Не нарушить бы, ненароком, какую-нибудь традицию... Алонсо, холодно улыбнувшись, шагнул вперёд.
– Пока детям не исполнилось полгода, моя жена не коснётся неизвестных предметов. Со всем уважением, страж Хальзе.
Встав с колена, страж передаёт шкатулку в руки Алонсо.
– Твой хитроумный муж совершенно прав, мать стражей.
Прав-то он прав, конечно. Но я хочу узнать, что в шкатулке! Вот... мужчины! Бальда тоже смотрит с любопытством. Придётся ждать.
– А почему хитроумный?
Какое счастье, что есть дети! Не надо выдумывать формулировку вопроса. Бадвард спрашивает "в лоб".
– Потому что обманул врагов, выманив их как ли?са из норы.
На вопросительный взгляд близнецов, пояснил.
– Мать стражей – величайшая драгоценность. Мы наблюдаем за ней. Чтобы уберечь от опасности.
– Вас папа попросил?
– Алеку не надо было просить, юный страж. Сохранить семью ушедшего, – священный долг.
– Алек вернётся! – И на жалость в серых глазах, упрямо заявила: – Он обещал. Он сам мне сказал!
Алонсо сжал мои пальцы, и я постаралась взять себя в руки. В отместку заявила стражу, что Бальда выйдет замуж не раньше Ады. Страж вздохнул, но промолчал. Умный. А Бальде такое моё решение не понравилось. Аура дочери разъярёнными змеями бросилась на присутствующих, но папуля слегка повернул голову в сторону внучки и девчонка, скромно опустив глаза, преобразилась в "само благонравие". Вителлия Севера нет. Сечь некому. Расстроилась... Вителлия нет, Алека нет... Один Алонсо остался. И стражи. Наблюдают. Сказал бы честно: подглядывают! Захотелось чем-нибудь бросить в рыжего... Дети проснулись, и зашипели негодующе. Конечно! Они уже целую секунду голодают, а их не кормят! Удалилась в заднюю комнату.
Вернувшись, застала стража беседующим с папулей, близнецов отправили в Академию. Нечего отлынивать от занятий. Сватовство, конечно, дело нужное, но учёбу никто не отменял. Алонсо развлекает Юлию беседой. Мачеха весело улыбается. Подозвала взглядом Манлия. Спросила:
– Давно?
– Вчерашний анализ крови, благородная Агриппина. Неделю назад, до критической отметки ещё не дошло.
– Отец знает?
– Император, да живёт он вечно! ознакомлен с результатами анализа.
– А Юлия?
Согласный наклон головы. Говорить больше не о чем. Манлий, из вежливости посмотрев на детей, отошёл в сторону.
После приёма, когда Юлия пыталась общаться с возмущённо шипящими на неё близнецами, хотела поговорить с ней о необходимости подготовить преёмницу. Но мачеха меня опередила.
– Агриппина, скажи отцу, чтобы рассмотрел кандидаток в жёны. Меня он не слушает. Времени осталось мало. А я хочу помочь ей подготовиться. Чтобы Император, да живёт он вечно, не почувствовал неудобства от моего ухода.
– Меня, Кассий Агриппа, да живёт он вечно! слушать тоже не станет.
А по лицу катятся слёзы. Мне жаль Юлию. Конечно, это её выбор, но... Но! Жаль Юлию, бесконечно жаль отца, и жалко неизвестную пока избранницу Императора, да живёт он вечно! Может, мы и сможем уговорить отца сделать выбор до ухода Юлии, но второй Императрицы при Кассии Агриппе не будет. Будет жена Императора.
– Агриппина, что случилось, почему ты расстроена?
Вот как ей сказать?
– Я боюсь за Тита. Он постарается увидеть тебя. Проститься. А за ним охотятся. Но зато я придумала насчёт подбора кандидатуры. Скажем Манлию, что отказ Императора сделать выбор, тебя огорчает. Пусть объяснит это отцу.
– Это нехорошо. Лгать Императору.
– Где ты видишь ложь, Юлия? Разве тебя не огорчает невозможность обеспечить отцу привычный комфорт после твоего ухода? Так в чём ложь? Скажи мне? Я всего лишь бесчувственная чистокровная. Ледяная кобра, как нас называет Алонсо. И не понимаю этих тонкостей. Так объясни!
– Агриппина!
– Слушаю, отец.
– Не смей повышать голос на Юлию.
– Я прошу простить мою несдержанность, отец. Я только просила Юлию не молчать о том, что её беспокоит.
И уже отвернувшийся от меня папуля, снова явил нам свой светлый лик.
– О чём речь?
Юлия с упрёком посмотрела на меня, и опустила глаза. Молчит. Всё самой приходится делать!
– Юлия хочет подготовить преёмницу, отец. Её огорчает мысль о том, что ты лишишься привычного комфорта. Она испытывает чувство вины...
– Довольно, дочь!
Теперь моя очередь опускать глаза. Только я не опускаю взгляд, а с возмущением смотрю на упёртого солдафона. Близнецы расшипелись. Тоже возмущаются. Не любят, когда при них повышают голос.
– Успокой моих внуков, дочь. Можете навестить нас, когда вернётесь.
Алонсо почтительно сказал:
– Это будет раньше, чем обычно, Император. Я передам дела наследнику. Пора ему принимать самостоятельные решения.
На вопросительный взгляд отца, Алонсо поясняет:
– Близнецам лучше расти в зaмке барона. Сам зaмок приглядывает за ними.
– Хорошо. Может быть, мы навестим вас в зaмке.
Вот и понимай, как хочешь. То ли "мы – Император", то ли "мы с Юлией".
Тито обрадовался близнецам, и совсем не рад тому, что на него вешают герцогство. Но вида не показывает. Обещал оправдать высокое доверие. Хотела дать ему подзатыльник, потом устыдилась. Взрослый уже. Близнецы радостно шипят брату какие-то свои истории. Если не спят, и не питаются, конечно.
Вернулись в Делон, прихватив с собой Ченте. Всадник на ройхе продолжает кружить над зaмком.
Делон в роли няньки, это нечто! В кои-то веки можно не беспокоиться о близнецах. Дети-стражи намного энергичнее, чем обычные. И следить за ними – то ещё развлечение. А эта парочка находится под строгим присмотром. Я точно знаю, что они не упадут, не ударятся, и ничего на себя не перевернут. Делон не позволит этому произойти. И пропустить кормление – тоже. Напомнит, распахнувшейся дверью, или упавшей книгой...
Алонсо, по-прежнему, летает в гости к баронам. По-моему, дражайший супруг проворачивает какие-то дела совместно с папулей. А сейчас его нагрузка выше, потому что Император, да живёт он вечно! проводит больше времени с женой. Отбраковкой преёмниц занимается. Надо ему бабулю Вителлия Севера сосватать. Для тонуса. Женщина, способная отстоять себя перед одним из Вителлиев Северов – дорогого стоит. Может быть они даже знакомы с папулей. Хотя вряд ли. Насколько я помню, Вителлий говорил, что бабуля не входит в эталон. Но зато она в расцвете лет, и может родить Императору наследника. Может быть, даже линии лямбда. С каждой минутой эта мысль нравится мне всё более и более. Несогласием обеих сторон можно пренебречь в интересах Империи. Решено! Надо связаться с Юлией. Или с мужем поговорить, для начала?
– Удивительная! За что же ты отца так не любишь! У него и так большое горе. А ты... кхм... предлагаешь ему развлечься укрощением чистокровной? Пожалуй... кхм... кхм... я поспешил с упрёками. Это будет интересно. Значит, твой брат, рождённый бабушкой Вителлия Севера, будет одновременно двоюродным дедом твоих детей от консула?
Кинула в мужа диванной подушкой. Чтобы не умничал. В спальню так и не попали. Ночевали в гостиной на ковре. Выходила только покормить детей.
Юлию моя идея напугала. Она попыталась протестовать, и тогда я спросила её в лоб: есть ли среди молодых патрицианок достойная замена для неё. Спрашивала, не опасаясь, так как если бы она была, то Юлия её уже учила бы. Передавала бы дела.
– Брачного возраста патрицианок нет. Но можно начать учить семилетнюю Клавдию.
– Юлия... я лучше промолчу. – Но молчать я, конечно, не стала. – Отцу двести восемьдесят лет.
– Двести семьдесят восемь!
– Тем более. Сейчас ему хватает тебя. А через год... Ты серьёзно считаешь, что восьмилетняя Клавдия сможет удовлетворить потребности чистокровного мужчины? Это противозаконно, и отец на такое не пойдёт!
Юлия покраснела, как маков цвет.
– Агриппина! Я никогда... Ты...
– Отцу нужна не только помощница в делах, Юлия. Отцу нужна женщина. Желательно такая, которая сможет родить ему здоровых наследников. Бабушка Вителлия Севера вполне соответствует всем параметрам. Ей двести с небольшим лет. Она сможет быть рядом с отцом до конца. А иначе, ему могут подсунуть в конкубины убийцу. Ты об этом подумала?
Болтаю языком без устали, пугаю мачеху бредом, и думаю: надо же, как я угадала с возрастом папули! Интересно, знаком ли он с бабулей Вителлия Севера. Теоретически, они могли пересекаться на нейтральной территории. Вителлий Север говорил, что бабуля, в основном, путешествует по курортным мирам. Заезжает в Резервацию для общения с чистокровными мужчинами. Или, уже пообщавшись, – родить ребёнка. Некоторые её дети – эталонные. Причём разных линий. Может быть, она и отцу родит наследника-лямбду?
Приказала повесить портрет барона в гостиной. Теперь иногда мысленно беседую с ним. Изумрудные глаза задумчиво смотрят сквозь меня. Дымные змеи спят в них, свернувшись в кольца... Плащ барона трепещет лоскутком живой тьмы. Длинные пальцы ласкают рукоять кинжала. Как можно написать движение?! Я не знаю... Алек получил портрет в подарок. Перед тем, как покинул город. И... убрал в один из подвалов зaмка. Барон отличается большой личной скромностью. Ага.
Близнецам исполнилось сорок дней, и мы покидаем Делон. Замок рыдает. Беспокоится о детях. Алонсо пообещал вернуться, дав указания Тито. Потому что двери моей спальни открылись для мужа. И теперь ему не надо облизываться на меня издали. Это не я придумала, это Алонсо сказал. А двери... Зaмок действительно сделал светящуюся дорожку от гостевых покоев до хозяйской спальни. И слуги теперь кланяются Алонсо не в пример ниже, чем раньше.
Когда мы уже взошли на борт, пришёл срочный вызов от Императора, да живёт он вечно! Первая пугающая мысль была: Юлия! Нет, траура не видно. Ладно... Прибудем в столицу, узнаем.
***
Прибыли. Отец в гневе. Ещё бы! Посмотрели записи, чтобы быть в курсе дел. Точнее, Император, да живёт он вечно! ткнул нас с Алонсо носом в хронику царствования Кассия Агриппы. Где записано: в году две тысячи сто двадцать седьмом от высадки, ко двору Его Императорского Величества Кассия Агриппы прибыл послом от себя самого страж глубин, называемый Хальзе.
А запись можно тиражировать, как боевик. Вселенная раскололась и соединилась. В вихрях портала слышен рёв штормового моря. И волна, плеснувшая на площадь перед дворцом, помнящую палатку консула, оказалась чёрно-синим плащом, окутывающим широченные плечи огромного викинга. Настоящего. В рогатом шлеме, с двуручным мечом, с серыми волчьими глазами. Глаза у волков не серые. А вот взгляд – одинаков. Аура стража – не змеи, как у Алека, и не водоворот, как у Ральфа. Это море. Седое, гневное, ледяное море Севера. Беспощадное к слабым. И эта аура хлестнув по гвардии Императора, да живёт он вечно! заставила их замереть. Я растерялась, но потом, поскольку нас срочно вызвали для присутствия на торжественном приёме, успокоилась. Наверное, всё же обошлось без потерь со стороны людей отца, да живёт он вечно!.
Наблюдаю торжественный приём. Мы с Алонсо и малютками Вейгаром и Вероникой находимся рядом с тронами отца и Юлии. Заодно представили папуле новых внуков. Сижу, смотрю, пытаюсь преодолеть ощущение нереальности происходящего. Как будто мы смотрим исторический голофильм. Ага, сцена приёма варваров императором Рима. Страж, похожий на барона Витольда, – огромный, косматый, громогласный. Почти такой же рыжий, как Эльза, но посветлее. Таких ярких волос как у жены первенца я не видела ни у кого. Крашеные не в счёт. В общем, страж – вылитый викинг. Из книг, которые барон Алек принёс Терцию. Терций в восторге ждёт возможности пообщаться с ожившей сказкой...
Но первыми шли "сопровождающие его лица". Кажется, так принято писaть о чьём-то визите. Шли торжественно. Чётко печатая шаг. На вытянутых перед собой руках несли дары. Подходили к подножию трона и складывали их на пол. Не бросали, а складывали. Со всем почтением к Императору и самим дарам.
Папуля, как всегда, на высоте. С абсолютно бесстрастным лицом смотрит на стража поверх голов. Юлия рядом с ним вежливо-отстранённо наблюдает за происходящим... Страж тоже сурово-отстранён. Чётко даёт понять, что его дары – дань вежливости. И, при всём этом, страж любезен. Надо прожить много столетий, чтобы научиться так подчёркивать свой статус. Или родиться, чтобы повелевать. Как папуля, да живёт он вечно! Задумалась: каким папуля был легионером. Спросить уже не у кого. А жаль.
– Приветствую тебя, гость. Не спрашиваю о здравии и силе. Не спрашиваю и о воинской удаче. Вижу, что тебе не занимать ни того, ни другого, ни третьего. Спрашиваю лишь, что привело тебя к нам?
Вот так сразу: быка за рога. Постаралась не рассмеяться. Это было бы неуместно. Страж, не поведя и бровью, разразился хвалебной речью. Если бы мы с сыном не изучали висы скальдов Севера, я была бы поражена. А сейчас спокойно внимаю, ожидая, когда гость перейдёт к делу. Юлия меня тревожит. Неуловимое сходство с поведением Флавия... Нашла глазами Манлия. Патриций, величественный в официальной одежде, медленно опустил глаза. Прекрасный год Юлии начался. Сердце сжалось от боли за отца. Выровняла дыхание, постаравшись успокоиться. Но близнецы проснулись, и недовольно зашипели. Постаралась, как можно незаметнее шагнуть назад, в дверь за моей спиной. Необходимость кормить детей скорректировала наше размещение в тронном зале.
Вернулась, когда официальная часть уже закончилась. И начался деловой разговор. Ага, типа: у вас товар, у нас купец. Точнее, в роли купца выступает сам страж Хальзе. А товар... Я думала, что он сватается к Аде. Ан нет! Внимание стража привлекла Бальда. Так и сказал:
– Твоя внучка Ада прекрасна и совершенна. Но у тебя есть и другая внучка. – взглянув на меня, поправился – другие внучки. Я пришёл просить у тебя ту, что зовётся именем Бальда.
– Бальда Вителлия Север ещё ребёнок.
Ребёнок задрал нос, презрительно оглядев стража. Домик Бальды обежал вокруг гостя и, хлопая мембраной, со всех лап кинулся к хозяйке. Так и не поняла, понравился ли дочери жених. А вот Хальзе такое поведение невесты понравилось. Заулыбался.
– Я прошу разрешения на знакомство с прекрасной Бальдой. Законы не будут нарушены.
Хитрый какой! Кто бы эти законы знал! Алек знает, но где он, Алек? Интересно, почему Ада не привлекла внимание рыжего? Или она его уже отшила? Надо поговорить с дочерью. С обеими. Прекрасная Бальда нуждается в трёпке. Так как она, на гостей не смотрят.
Папуля отвечает стражу. Наверное, проконсультировался у Терция. Или сам ознакомился с поэзией Севера. В общем, если опустить красоты, знакомство с внучкой Император разрешил. Но общаться им позволено только в присутствии старших. Дааа, похоже, отец боится такого количества внучек. Старается сразу их пристроить. И то сказать, – у чистокровных первый контракт в семнадцать лет. Ада уже одиннадцать лет перехаживает. Бальда вот-вот дорастёт. Но что скажет Алек, когда вернётся?
– Мать стражей. Во Вселенной нет драгоценности, достойной тебя. Прими этот дар, и моё восхищение.
Ой... Эта глыба рухнула на одно колено, и протягивает мне резную шкатулку. И что делать? Смотрю на Терция. Не нарушить бы, ненароком, какую-нибудь традицию... Алонсо, холодно улыбнувшись, шагнул вперёд.
– Пока детям не исполнилось полгода, моя жена не коснётся неизвестных предметов. Со всем уважением, страж Хальзе.
Встав с колена, страж передаёт шкатулку в руки Алонсо.
– Твой хитроумный муж совершенно прав, мать стражей.
Прав-то он прав, конечно. Но я хочу узнать, что в шкатулке! Вот... мужчины! Бальда тоже смотрит с любопытством. Придётся ждать.
– А почему хитроумный?
Какое счастье, что есть дети! Не надо выдумывать формулировку вопроса. Бадвард спрашивает "в лоб".
– Потому что обманул врагов, выманив их как ли?са из норы.
На вопросительный взгляд близнецов, пояснил.
– Мать стражей – величайшая драгоценность. Мы наблюдаем за ней. Чтобы уберечь от опасности.
– Вас папа попросил?
– Алеку не надо было просить, юный страж. Сохранить семью ушедшего, – священный долг.
– Алек вернётся! – И на жалость в серых глазах, упрямо заявила: – Он обещал. Он сам мне сказал!
Алонсо сжал мои пальцы, и я постаралась взять себя в руки. В отместку заявила стражу, что Бальда выйдет замуж не раньше Ады. Страж вздохнул, но промолчал. Умный. А Бальде такое моё решение не понравилось. Аура дочери разъярёнными змеями бросилась на присутствующих, но папуля слегка повернул голову в сторону внучки и девчонка, скромно опустив глаза, преобразилась в "само благонравие". Вителлия Севера нет. Сечь некому. Расстроилась... Вителлия нет, Алека нет... Один Алонсо остался. И стражи. Наблюдают. Сказал бы честно: подглядывают! Захотелось чем-нибудь бросить в рыжего... Дети проснулись, и зашипели негодующе. Конечно! Они уже целую секунду голодают, а их не кормят! Удалилась в заднюю комнату.
Вернувшись, застала стража беседующим с папулей, близнецов отправили в Академию. Нечего отлынивать от занятий. Сватовство, конечно, дело нужное, но учёбу никто не отменял. Алонсо развлекает Юлию беседой. Мачеха весело улыбается. Подозвала взглядом Манлия. Спросила:
– Давно?
– Вчерашний анализ крови, благородная Агриппина. Неделю назад, до критической отметки ещё не дошло.
– Отец знает?
– Император, да живёт он вечно! ознакомлен с результатами анализа.
– А Юлия?
Согласный наклон головы. Говорить больше не о чем. Манлий, из вежливости посмотрев на детей, отошёл в сторону.
После приёма, когда Юлия пыталась общаться с возмущённо шипящими на неё близнецами, хотела поговорить с ней о необходимости подготовить преёмницу. Но мачеха меня опередила.
– Агриппина, скажи отцу, чтобы рассмотрел кандидаток в жёны. Меня он не слушает. Времени осталось мало. А я хочу помочь ей подготовиться. Чтобы Император, да живёт он вечно, не почувствовал неудобства от моего ухода.
– Меня, Кассий Агриппа, да живёт он вечно! слушать тоже не станет.
А по лицу катятся слёзы. Мне жаль Юлию. Конечно, это её выбор, но... Но! Жаль Юлию, бесконечно жаль отца, и жалко неизвестную пока избранницу Императора, да живёт он вечно! Может, мы и сможем уговорить отца сделать выбор до ухода Юлии, но второй Императрицы при Кассии Агриппе не будет. Будет жена Императора.
– Агриппина, что случилось, почему ты расстроена?
Вот как ей сказать?
– Я боюсь за Тита. Он постарается увидеть тебя. Проститься. А за ним охотятся. Но зато я придумала насчёт подбора кандидатуры. Скажем Манлию, что отказ Императора сделать выбор, тебя огорчает. Пусть объяснит это отцу.
– Это нехорошо. Лгать Императору.
– Где ты видишь ложь, Юлия? Разве тебя не огорчает невозможность обеспечить отцу привычный комфорт после твоего ухода? Так в чём ложь? Скажи мне? Я всего лишь бесчувственная чистокровная. Ледяная кобра, как нас называет Алонсо. И не понимаю этих тонкостей. Так объясни!
– Агриппина!
– Слушаю, отец.
– Не смей повышать голос на Юлию.
– Я прошу простить мою несдержанность, отец. Я только просила Юлию не молчать о том, что её беспокоит.
И уже отвернувшийся от меня папуля, снова явил нам свой светлый лик.
– О чём речь?
Юлия с упрёком посмотрела на меня, и опустила глаза. Молчит. Всё самой приходится делать!
– Юлия хочет подготовить преёмницу, отец. Её огорчает мысль о том, что ты лишишься привычного комфорта. Она испытывает чувство вины...
– Довольно, дочь!
Теперь моя очередь опускать глаза. Только я не опускаю взгляд, а с возмущением смотрю на упёртого солдафона. Близнецы расшипелись. Тоже возмущаются. Не любят, когда при них повышают голос.
– Успокой моих внуков, дочь. Можете навестить нас, когда вернётесь.
Алонсо почтительно сказал:
– Это будет раньше, чем обычно, Император. Я передам дела наследнику. Пора ему принимать самостоятельные решения.
На вопросительный взгляд отца, Алонсо поясняет:
– Близнецам лучше расти в зaмке барона. Сам зaмок приглядывает за ними.
– Хорошо. Может быть, мы навестим вас в зaмке.
Вот и понимай, как хочешь. То ли "мы – Император", то ли "мы с Юлией".
Тито обрадовался близнецам, и совсем не рад тому, что на него вешают герцогство. Но вида не показывает. Обещал оправдать высокое доверие. Хотела дать ему подзатыльник, потом устыдилась. Взрослый уже. Близнецы радостно шипят брату какие-то свои истории. Если не спят, и не питаются, конечно.
Вернулись в Делон, прихватив с собой Ченте. Всадник на ройхе продолжает кружить над зaмком.
Делон в роли няньки, это нечто! В кои-то веки можно не беспокоиться о близнецах. Дети-стражи намного энергичнее, чем обычные. И следить за ними – то ещё развлечение. А эта парочка находится под строгим присмотром. Я точно знаю, что они не упадут, не ударятся, и ничего на себя не перевернут. Делон не позволит этому произойти. И пропустить кормление – тоже. Напомнит, распахнувшейся дверью, или упавшей книгой...
Алонсо, по-прежнему, летает в гости к баронам. По-моему, дражайший супруг проворачивает какие-то дела совместно с папулей. А сейчас его нагрузка выше, потому что Император, да живёт он вечно! проводит больше времени с женой. Отбраковкой преёмниц занимается. Надо ему бабулю Вителлия Севера сосватать. Для тонуса. Женщина, способная отстоять себя перед одним из Вителлиев Северов – дорогого стоит. Может быть они даже знакомы с папулей. Хотя вряд ли. Насколько я помню, Вителлий говорил, что бабуля не входит в эталон. Но зато она в расцвете лет, и может родить Императору наследника. Может быть, даже линии лямбда. С каждой минутой эта мысль нравится мне всё более и более. Несогласием обеих сторон можно пренебречь в интересах Империи. Решено! Надо связаться с Юлией. Или с мужем поговорить, для начала?
– Удивительная! За что же ты отца так не любишь! У него и так большое горе. А ты... кхм... предлагаешь ему развлечься укрощением чистокровной? Пожалуй... кхм... кхм... я поспешил с упрёками. Это будет интересно. Значит, твой брат, рождённый бабушкой Вителлия Севера, будет одновременно двоюродным дедом твоих детей от консула?
Кинула в мужа диванной подушкой. Чтобы не умничал. В спальню так и не попали. Ночевали в гостиной на ковре. Выходила только покормить детей.
Юлию моя идея напугала. Она попыталась протестовать, и тогда я спросила её в лоб: есть ли среди молодых патрицианок достойная замена для неё. Спрашивала, не опасаясь, так как если бы она была, то Юлия её уже учила бы. Передавала бы дела.
– Брачного возраста патрицианок нет. Но можно начать учить семилетнюю Клавдию.
– Юлия... я лучше промолчу. – Но молчать я, конечно, не стала. – Отцу двести восемьдесят лет.
– Двести семьдесят восемь!
– Тем более. Сейчас ему хватает тебя. А через год... Ты серьёзно считаешь, что восьмилетняя Клавдия сможет удовлетворить потребности чистокровного мужчины? Это противозаконно, и отец на такое не пойдёт!
Юлия покраснела, как маков цвет.
– Агриппина! Я никогда... Ты...
– Отцу нужна не только помощница в делах, Юлия. Отцу нужна женщина. Желательно такая, которая сможет родить ему здоровых наследников. Бабушка Вителлия Севера вполне соответствует всем параметрам. Ей двести с небольшим лет. Она сможет быть рядом с отцом до конца. А иначе, ему могут подсунуть в конкубины убийцу. Ты об этом подумала?
Болтаю языком без устали, пугаю мачеху бредом, и думаю: надо же, как я угадала с возрастом папули! Интересно, знаком ли он с бабулей Вителлия Севера. Теоретически, они могли пересекаться на нейтральной территории. Вителлий Север говорил, что бабуля, в основном, путешествует по курортным мирам. Заезжает в Резервацию для общения с чистокровными мужчинами. Или, уже пообщавшись, – родить ребёнка. Некоторые её дети – эталонные. Причём разных линий. Может быть, она и отцу родит наследника-лямбду?
