На этом всё, — я швырнула амулет на огромный стол, заваленный донесениями, и запустила пальцы в волосы, тихо взвыв. Нашедший меня в таком состоянии муж только вскинул удивлено бровь. Вернув достоинство выражению своего лица, зло глянула на свою «выгодную партию». Не виноват, ни в чем не виноват, предан мне, даже слегка влюблён, но как же я голодна по другому. По совершенно другому чувству.
— Лорта ещё не поймали. Если ещё один род окажется в это замешанным, я не знаю, что делать. Она отравили моего отца, Персиваль, они пытались сорвать церемонию, они предали моё королевство.
— Наше королевство, дорогая, — мягко улыбнулся Персиваль, пытаясь меня тем самым успокоить. Бесил. И в этих его словах сила ощущала угрозу.
Нет, Персиваль, моё государство, моих людей, мои земли. Мои! После церемонии я увидела его амбиции, не могла в них упрекать, но они требовали контроля. Митеран здесь только я, только в моих жилах кровь этой короны, не в его. И пока у нас нет детей у него нет никакого права чести называть себя властителем этого государства. Надеюсь, к тому времени, он поймёт, почему занял это место. Мрак кусался внутри.
Чужое место!
«В этих мирах голодных
Столько сердец пустых, холодных,
Сжигаю мосты и верю,
Что сквозь эту мою мысль
Мы обязательно встретимся
Иначе, какой во всём этом смысл?»
Стимфония – Месть королевы Анны.
— Тартеррианн, твою же бабушку, это что?! — ректор кричал редко. Редко наступило сегодня. И кричали в этот день исключительно на меня. Первый день второго курса, первый день обучения Венцов начался с занятий с ректором. Он лично решил проверить наши умения в практике самоконтроля.
Оказалось, лорд Ратер доложил ректору о нашей встрече и том, что я перевозил. По чьей указке, у меня сомнений не было. Грешт сказал об этом сухо, но его спокойствие было обусловлено только тем, что мрак не позволял травам долго сидеть в крови. Единственный исток, что защищал от накопительных эффектов дурманов, однако психологической привязанности мрак исключить не мог. А вот это уже было причиной того, почему ректор так лютовал, вбивая в нас, и в меня, в частности, высшую степень самоконтроля. Чтобы у нас даже мысли не было допустить вред для себя и своей силы.
— Дармон, у вас подтекает, — заметил профессор Лант, что следил за нами вместе с ректором. Его тоже посветили в «проблему и без того нестабильного» мага. Я скосил глаза на вампира, у которого над головой уже два часа висел шар с магической грязью. Держать его было невыносимо тяжело. Одна эмоция и из шара на нас капали зловонные капли, запуская цепочку раздражения, из-за которого падали новые капли.
— Тертеррианн, ты ничтожный кусок сентиментального мяса! — бесновался ректор. Бесит. Целый кусок грязи упал на мою безнадежно грязную голову. — Носитель мрака? Это позор.
— Заткнитесь уже! — прорычал я, и шар взорвался, окатив меня остатками грязи.
Грешт взмахнул рукой, очищая меня, и над головой возник новый кусок грязи. Упала новая капля. С каждым разом воняет всё сильнее.
— Лортана, великолепно, хоть кто-то в вашей тройке владеет собой, — похвалил ректор, совершенно изменив тон голоса. Это было сказано той, кто, собственно, и был причиной наличия среди Венцов трав сомнительной законности. И тут по рукам нимфы поползли многоножки. Девушка даже не моргнула, пребывая в полной отстранённости. Капля упала на мою голову.
— Я не могу! — взвыл демон и тут же послышался звук упавшей грязи. Стон, полный отвращения. Очистка, новый шар. Бесконечно. Это было бесконечно невозможно.
— Каспанарэ, у вас подтекает, — безразлично заметил профессор Лант.
— Да ну? — усмехнулся я, когда струйка грязи протекла по моему лицу. Нельзя злиться. — Вам показалось.
— Адепт Тартеррианн, Мора бы уже погибла, если бы её жизнь зависела от вашего самоконтроля, — злорадно так протянул ректор. Полный шар зловонной невыносимости разом рухнул на меня, что не помешало мне испытать крайнюю ярость. — Сильнее ярости вашего мрака, только его возможное безразличие, адепт. Закончили, завтра жду всех перед рассветом на этом же месте. Адептка Лортана, вы можете посещать данную медитацию по желанию, к вашему самоконтролю у меня нет никаких претензий.
Грешт наблюдал за нимфой с ожиданием, ведь над всеми он грязь убрал, а над девушкой всё ещё висел этот шар. Лортана пожала плечами, подняв глаза к небу, то есть к шару. Наличие зловонной громадины над головой её ничуть не смутило. Девушка задумчиво смотрела на шар, а после тихо взмахнула пальцами, проникая в плетение заклинания. Шар стремительно сменил носителя, нависнув над ректором. Чмяк!
— Адептка Лортана, ко мне в кабинет! — вот, кричат уже не на меня, уже приятнее. Дармон плохо скрывал веселье, да и вообще, всё направление тихо подсмеивалось над сложившейся ситуацией, поражаясь бесстрашием сокурсницы. Нимфа всё так же безразлично пожала плечами и пошла… В общежитие. Да, в таком состоянии от неё можно было ожидать только проклятия. Проклятия, наложенного в полном безразличии, от того самого страшного.
— Через десять минут у вас занятие с профессором Лаурдом. Каждому взять с собой подопытного из подземелья, брать только тех, у кого на комнатах печать смерти. Адепты Тартеррианн, Вивато, Онсо и Каара, как имеющие опыт смертоубийства мыслящего существа, вы направляетесь к профессору без учебного материала, он сегодня вам не пригодится, — профессор Ланд кивнул своим мыслям, и покинул полигон.
Мы вчетвером переглянулись, присматриваясь к друг другу. «Имеющие опыт смертоубийства мыслящего существа».
— Меня пытался похитить разбойник-оборотень, не удрал, — пожала плечами Вита.
— Потомок семьи королевских дознавателей, вопросы? — усмехнулся маг Онсо, смотря на всех сверху-вниз.
— Это каких это? Ты ж безродный, — съязвила Вивато. Парень сощурил глаза, чем сразу мне наполнил одного встреченного мной мага.
— А может я и соврал, — тут же изменил своим словам парень.
— А может и нет, — хмыкнул я, за что удосужился крайне пронзительного и отчасти удивленного взгляда Онсо Ратер. В отца пошёл парнишка. — Вы похожи, когда щуритесь.
— Некоторые не понимают слова «нет», а потом так красиво горят, — призналась в своём акте убийства огненная нимфа, которой как раз строил глазки сокурсник-демон. Строить перестал, задумался. Для народа стихий нормальное явление убить слабого претендента на руку, так что у них трижды думают, прежде чем предлагать неравный союз.
— Ректор Кландан, ректор, подождите! Я хочу отказаться от главенства и поменять тройку! — вдруг сорвался к уходящему ректору Онсо. И пусть другие думают, что парня смутило соседство с такой опасной девушкой, я слышал, как он расчетливо взвесил положение сил. — Ректор!
— Тогда тот, чьё место ты занимаешь, займёт твоё. Если все согласны, нет возражений, — ректор даже не стал спрашивать, кто куда и почему, два часа наших испытаний были испытанием и для него. А Онсо улыбался как сытый кот, то есть точно так же, как и Ратер старший. В отца пошёл. В отца.
— Адептка Лортана, постойте, у меня к вам деловое предложение! — побежал уже в сторону общежитий потомок рода Ратер. Мы с Дармоном переглянулись и пожали плечами.
Лортана была сильной, устойчивой, но её сила никак не хотела вставать в ряд с нашей. И одно дело сходить в поход, может даже развлечься вместе, а другое — вступать в бой. Лортана была щитом, наводчиком, но никак не боевой единицей, а нам с Дармоном подобный подход не требовался. Установленная нами устойчивая ментальная связь позволяла обойтись без координатора за нашими спинами, да и привыкшие рисковать и действовать быстро и разрозненно, мы не могли быть объектом прикрытия туманом. Он мешал нам самим. Подразумеваемый расклад щит-меч-маг подходил многим, был знаком и понятен, тем самым был куда более предсказуемым и уязвимее. Онсо в этом плане был куда пластичнее. Отличный стрелок, неплохой боец и сильный маг. Немногие могли похвастаться такими качествами.
— Так кто его отец то? — спросил Дармон.
— Всем говорил, что сирота. Значит гордиться особо и нечем, — пришла к странному выводу Каара. — Наверное кто-то из низшего круга, они любят удерживать династичность занятий.
«Ратер. Верховный дознаватель Митерана». Дармон скривил лицо от боли, которая сопроводила ворвавшийся в его мысли ответ. Говорить в слух и выдавать тайну парня посторонним слушателям было бы недальновидно. Вампир чуть не присвистнул.
— Судьба? Или кое-кто опять играет с нами? — Дармон посмотрел на небо. Я взглянул следом. Вот бы знать ответ на этот вопрос. Так или иначе, думается мне, от таких подарков не отказываются. Даже если это дар Кландана.
— Мрак будет оплакивать душу древнего… — запахло озоном, и я скрипнул зубами, собираюсь открутить голову Вите. Ведьма выпала из видения стремительно, оборвав себя на полуслове. — Что? Каспанарэ!
— Упустила? — насмешливо уточнил я, скрестив руки на груди. Слишком много видений посещает эту девушку возле меня, будто каждое моё решение столь значимо и влечет последствия для чьей бы то ни было жизни.
Я уже столько раз слышал тёмные пророчества, обещающие лишь скорбь, боль и потери, что уже просто не прислушивался. Куда не ступи, что не выбери, рано или поздно это закончится бедой. Ведьмы вообще редко говорили что-то хорошее, их долг предупреждать, а не обнадеживать. В грядущие времена тьмы будет куда больше, она коснётся всех и, в особенности, самых сильных.
— Как ты это делаешь? — Дармон был восхищен и заинтригован. — Научи, а.
— Это меня они вечно стремятся обвинить во всех бедах мира, Дар, будто мне всё мало. Пошли, у нас ещё смертоубийство сегодня, — махнул рукой, отправившись в сторону полигона некромантов. Именно там нам предстояло взглянуть смерти в глаза, пожать ей руку и назвать подругой дорогой.
По заверению ректора за первый триместр курса мы должны научиться владеть собой, остальное побочно. Грязевые ванны нависли над нами неизбежностью, экзамен по смертоубийству был назначен на вторую же неделю, с заданием найти и выполнить самое беспощадное убийство с применением магии, оставляющем минимальное количество следов, вот ради этого то нас и поливали грязью, в прямом смысле слова. Лишь занятия по ближнему бою манили тренировками с приглашенными мастерами. Грешт собирал лучших. Ему не отказывали даже такие высокие лорды, как мастер Латуни, лучший из лучников нашего времени, мой соплеменник и племянник короля Найланиэлля Морийского.
Первая неделя закончилась спаррингом троек. Победителей отметили баллами, которые в общей сумме будут решать, кто из нас получит права попасть на дворцовые баллы, сопровождать высших лордов в их делах, и кто какое место для практики получит.
Размышлять и думать о чем-то отстранённом было просто некогда. Ранний подъём, испытание эмоций с грязевыми ваннами, лекции, занятия, практики, задания. Иногда мы занимались даже ночью, нас гоняли так, что мы уже перестали здороваться с друг другом. Даже Тени смотрели на нас с сочувствием. День, неделя, месяц? Время для нас исчезало, размывалось, его всегда было мало. Мы зверели от таких нагрузок, и жестокость проявлялась даже в тех, кому была несвойственна. Грязь падала всё реже, даже когда мы злились. Мы научились загонять чувства так далеко, что они не отражались ни в нашем теле, ни в магическом фоне. Чуть позже мы поняли, что такого мага выследить куда как сложнее. Этого ли добивался Грешт, мы не спрашивали, но были благодарны за каждый смертоносный урок.
Тройка с Онса позволяла нам менять стили без потерь эффективности. Парень был хорошо выучен отцом, но даже с этими знаниями ему было тяжело. Легко не было никому. Летом мы все получили задание на ликвидацию. Вот так, без предисловий и уговоров, нам просто выдали королевские и имперские указы, слепки аур и личные дела преступников. Как псов, нас пустили по следу, дав полный карт-бланш на средства. Нам достался ледяной нимф, убивший уже десятерых одаренных и уличенный в насилии. Имперские дознаватели шли за нами, готовые в случае необходимости вмешаться. Упустить преступника было бы полным провалом для всех.
Я выслеживал, Онсо загонял, Дармон страховал мага со второй стороны. Его пригнали в мои руки. Проведенный допрос подтвердил вину, и с чистой совестью мы выполнили указ. Позже в новостях Южного Вестника была статья о троих черных тенях ЧИХАТ, что свирепыми псами загнали опасного преступника в густонаселенной столице Фату без единой сторонней жертвы. Монстры. Герои. Чудовища.
Мы справились. Когда Лортана и Вита вернулись в компании Франы Ар-Дронг из имперского дознания, было понятно, что вернутся не все. Каара осталась именем в наших списках второго года и болью в сердце друзей. Вита обвинила Лортану в смерти подруги, хотя это её самоуверенность привела к такому исходу. Она слишком надеялась на свой глас, но тайна обезвреживания ведьм была известна куда большему количеству людей, чем она могла предположить. Разбитые горем потери тройки собирались в новые, закрывая дыры потерь в своих рядах другими скорбящими. Шутки закончились.
К третьему году Грешт решил вычислить все наши слабые места. Работать с нами он решил отдельно, чтобы не выдавать наши слабости друг другу. Скрывал слабые места товарищей в тройках, что, кажется, уже всё знали о своих товарищах. Показывал доходчиво. После посещения кабинета ректора мы ходили в глубокой задумчивости, ища выход из указанных ситуаций. Кто-то засел на полигонах, подтягивая самое простое, что могло быть — ошибки в тактике и умениях боя, кто-то медитировал, а я попросил у ректора командировку в Башню Академии Спасения. Кландан очень долго и тщательно искал повод для отказа, но в итоге ему просто пришлось дать согласие.
Оказалось, мрак мог поглотить любой натуральный и магический яд, просто пожирая его силу, а вот обычное ранение оружием могло стать для меня смертельным. Мрак поглощал, а не источал силу, а чтобы залечить, нужна именно сила. Стороннее вливание поглощалось тем же мраком практически полностью. Я мог умереть от обычной простуды, потому что лекарства убивает мрак, а лекарю просто не хватит сил. Я не сказал никому, почему перевожусь на время, даже Дармону, хотя, как позже выяснилось, именно у него было то, что было мне так необходимо. Все же вампиры отмечены своим хранителем, Мрачной Жницей, даровавшей их крови устойчивость к мраку.
БАСовцы были мне рады, как дети конфетам. Они изучали мрак и его влияние на организм, и я стал подопытным. Пока они учили меня оказанию помощи без применения трав и магии, адепты академии изучали меня. Они брали кровь, волосы и только бог знает что ещё. Всего помаленьку. Полный скан тела десять раз в день, попытки отравления, порезы, пробы, анализы и снова пробы. Через десять дней я готов был сам сбежать от них как можно дальше. Они были сочувствующими, светлыми, добрыми, но стоило только включиться исследовательскому интересу, как это становились абсолютно другие маги. Если бы у меня заново отрастали конечности, я не знаю сколько раз они бы их оторвали, открутили и отпилили. Я ощутил на своей шкуре, почему ЧИХАТ и БАС ставят в один ряд.
А потом я подслушал то, над чем работали только высшие лекари. Их стремление оградить свои мысли от размышлений на какую-то тему в моём присутствии только больше привлекало моё внимание.
— Лорта ещё не поймали. Если ещё один род окажется в это замешанным, я не знаю, что делать. Она отравили моего отца, Персиваль, они пытались сорвать церемонию, они предали моё королевство.
— Наше королевство, дорогая, — мягко улыбнулся Персиваль, пытаясь меня тем самым успокоить. Бесил. И в этих его словах сила ощущала угрозу.
Нет, Персиваль, моё государство, моих людей, мои земли. Мои! После церемонии я увидела его амбиции, не могла в них упрекать, но они требовали контроля. Митеран здесь только я, только в моих жилах кровь этой короны, не в его. И пока у нас нет детей у него нет никакого права чести называть себя властителем этого государства. Надеюсь, к тому времени, он поймёт, почему занял это место. Мрак кусался внутри.
Чужое место!
Глава десятая.
«В этих мирах голодных
Столько сердец пустых, холодных,
Сжигаю мосты и верю,
Что сквозь эту мою мысль
Мы обязательно встретимся
Иначе, какой во всём этом смысл?»
Стимфония – Месть королевы Анны.
— Тартеррианн, твою же бабушку, это что?! — ректор кричал редко. Редко наступило сегодня. И кричали в этот день исключительно на меня. Первый день второго курса, первый день обучения Венцов начался с занятий с ректором. Он лично решил проверить наши умения в практике самоконтроля.
Оказалось, лорд Ратер доложил ректору о нашей встрече и том, что я перевозил. По чьей указке, у меня сомнений не было. Грешт сказал об этом сухо, но его спокойствие было обусловлено только тем, что мрак не позволял травам долго сидеть в крови. Единственный исток, что защищал от накопительных эффектов дурманов, однако психологической привязанности мрак исключить не мог. А вот это уже было причиной того, почему ректор так лютовал, вбивая в нас, и в меня, в частности, высшую степень самоконтроля. Чтобы у нас даже мысли не было допустить вред для себя и своей силы.
— Дармон, у вас подтекает, — заметил профессор Лант, что следил за нами вместе с ректором. Его тоже посветили в «проблему и без того нестабильного» мага. Я скосил глаза на вампира, у которого над головой уже два часа висел шар с магической грязью. Держать его было невыносимо тяжело. Одна эмоция и из шара на нас капали зловонные капли, запуская цепочку раздражения, из-за которого падали новые капли.
— Тертеррианн, ты ничтожный кусок сентиментального мяса! — бесновался ректор. Бесит. Целый кусок грязи упал на мою безнадежно грязную голову. — Носитель мрака? Это позор.
— Заткнитесь уже! — прорычал я, и шар взорвался, окатив меня остатками грязи.
Грешт взмахнул рукой, очищая меня, и над головой возник новый кусок грязи. Упала новая капля. С каждым разом воняет всё сильнее.
— Лортана, великолепно, хоть кто-то в вашей тройке владеет собой, — похвалил ректор, совершенно изменив тон голоса. Это было сказано той, кто, собственно, и был причиной наличия среди Венцов трав сомнительной законности. И тут по рукам нимфы поползли многоножки. Девушка даже не моргнула, пребывая в полной отстранённости. Капля упала на мою голову.
— Я не могу! — взвыл демон и тут же послышался звук упавшей грязи. Стон, полный отвращения. Очистка, новый шар. Бесконечно. Это было бесконечно невозможно.
— Каспанарэ, у вас подтекает, — безразлично заметил профессор Лант.
— Да ну? — усмехнулся я, когда струйка грязи протекла по моему лицу. Нельзя злиться. — Вам показалось.
— Адепт Тартеррианн, Мора бы уже погибла, если бы её жизнь зависела от вашего самоконтроля, — злорадно так протянул ректор. Полный шар зловонной невыносимости разом рухнул на меня, что не помешало мне испытать крайнюю ярость. — Сильнее ярости вашего мрака, только его возможное безразличие, адепт. Закончили, завтра жду всех перед рассветом на этом же месте. Адептка Лортана, вы можете посещать данную медитацию по желанию, к вашему самоконтролю у меня нет никаких претензий.
Грешт наблюдал за нимфой с ожиданием, ведь над всеми он грязь убрал, а над девушкой всё ещё висел этот шар. Лортана пожала плечами, подняв глаза к небу, то есть к шару. Наличие зловонной громадины над головой её ничуть не смутило. Девушка задумчиво смотрела на шар, а после тихо взмахнула пальцами, проникая в плетение заклинания. Шар стремительно сменил носителя, нависнув над ректором. Чмяк!
— Адептка Лортана, ко мне в кабинет! — вот, кричат уже не на меня, уже приятнее. Дармон плохо скрывал веселье, да и вообще, всё направление тихо подсмеивалось над сложившейся ситуацией, поражаясь бесстрашием сокурсницы. Нимфа всё так же безразлично пожала плечами и пошла… В общежитие. Да, в таком состоянии от неё можно было ожидать только проклятия. Проклятия, наложенного в полном безразличии, от того самого страшного.
— Через десять минут у вас занятие с профессором Лаурдом. Каждому взять с собой подопытного из подземелья, брать только тех, у кого на комнатах печать смерти. Адепты Тартеррианн, Вивато, Онсо и Каара, как имеющие опыт смертоубийства мыслящего существа, вы направляетесь к профессору без учебного материала, он сегодня вам не пригодится, — профессор Ланд кивнул своим мыслям, и покинул полигон.
Мы вчетвером переглянулись, присматриваясь к друг другу. «Имеющие опыт смертоубийства мыслящего существа».
— Меня пытался похитить разбойник-оборотень, не удрал, — пожала плечами Вита.
— Потомок семьи королевских дознавателей, вопросы? — усмехнулся маг Онсо, смотря на всех сверху-вниз.
— Это каких это? Ты ж безродный, — съязвила Вивато. Парень сощурил глаза, чем сразу мне наполнил одного встреченного мной мага.
— А может я и соврал, — тут же изменил своим словам парень.
— А может и нет, — хмыкнул я, за что удосужился крайне пронзительного и отчасти удивленного взгляда Онсо Ратер. В отца пошёл парнишка. — Вы похожи, когда щуритесь.
— Некоторые не понимают слова «нет», а потом так красиво горят, — призналась в своём акте убийства огненная нимфа, которой как раз строил глазки сокурсник-демон. Строить перестал, задумался. Для народа стихий нормальное явление убить слабого претендента на руку, так что у них трижды думают, прежде чем предлагать неравный союз.
— Ректор Кландан, ректор, подождите! Я хочу отказаться от главенства и поменять тройку! — вдруг сорвался к уходящему ректору Онсо. И пусть другие думают, что парня смутило соседство с такой опасной девушкой, я слышал, как он расчетливо взвесил положение сил. — Ректор!
— Тогда тот, чьё место ты занимаешь, займёт твоё. Если все согласны, нет возражений, — ректор даже не стал спрашивать, кто куда и почему, два часа наших испытаний были испытанием и для него. А Онсо улыбался как сытый кот, то есть точно так же, как и Ратер старший. В отца пошёл. В отца.
— Адептка Лортана, постойте, у меня к вам деловое предложение! — побежал уже в сторону общежитий потомок рода Ратер. Мы с Дармоном переглянулись и пожали плечами.
Лортана была сильной, устойчивой, но её сила никак не хотела вставать в ряд с нашей. И одно дело сходить в поход, может даже развлечься вместе, а другое — вступать в бой. Лортана была щитом, наводчиком, но никак не боевой единицей, а нам с Дармоном подобный подход не требовался. Установленная нами устойчивая ментальная связь позволяла обойтись без координатора за нашими спинами, да и привыкшие рисковать и действовать быстро и разрозненно, мы не могли быть объектом прикрытия туманом. Он мешал нам самим. Подразумеваемый расклад щит-меч-маг подходил многим, был знаком и понятен, тем самым был куда более предсказуемым и уязвимее. Онсо в этом плане был куда пластичнее. Отличный стрелок, неплохой боец и сильный маг. Немногие могли похвастаться такими качествами.
— Так кто его отец то? — спросил Дармон.
— Всем говорил, что сирота. Значит гордиться особо и нечем, — пришла к странному выводу Каара. — Наверное кто-то из низшего круга, они любят удерживать династичность занятий.
«Ратер. Верховный дознаватель Митерана». Дармон скривил лицо от боли, которая сопроводила ворвавшийся в его мысли ответ. Говорить в слух и выдавать тайну парня посторонним слушателям было бы недальновидно. Вампир чуть не присвистнул.
— Судьба? Или кое-кто опять играет с нами? — Дармон посмотрел на небо. Я взглянул следом. Вот бы знать ответ на этот вопрос. Так или иначе, думается мне, от таких подарков не отказываются. Даже если это дар Кландана.
— Мрак будет оплакивать душу древнего… — запахло озоном, и я скрипнул зубами, собираюсь открутить голову Вите. Ведьма выпала из видения стремительно, оборвав себя на полуслове. — Что? Каспанарэ!
— Упустила? — насмешливо уточнил я, скрестив руки на груди. Слишком много видений посещает эту девушку возле меня, будто каждое моё решение столь значимо и влечет последствия для чьей бы то ни было жизни.
Я уже столько раз слышал тёмные пророчества, обещающие лишь скорбь, боль и потери, что уже просто не прислушивался. Куда не ступи, что не выбери, рано или поздно это закончится бедой. Ведьмы вообще редко говорили что-то хорошее, их долг предупреждать, а не обнадеживать. В грядущие времена тьмы будет куда больше, она коснётся всех и, в особенности, самых сильных.
— Как ты это делаешь? — Дармон был восхищен и заинтригован. — Научи, а.
— Это меня они вечно стремятся обвинить во всех бедах мира, Дар, будто мне всё мало. Пошли, у нас ещё смертоубийство сегодня, — махнул рукой, отправившись в сторону полигона некромантов. Именно там нам предстояло взглянуть смерти в глаза, пожать ей руку и назвать подругой дорогой.
По заверению ректора за первый триместр курса мы должны научиться владеть собой, остальное побочно. Грязевые ванны нависли над нами неизбежностью, экзамен по смертоубийству был назначен на вторую же неделю, с заданием найти и выполнить самое беспощадное убийство с применением магии, оставляющем минимальное количество следов, вот ради этого то нас и поливали грязью, в прямом смысле слова. Лишь занятия по ближнему бою манили тренировками с приглашенными мастерами. Грешт собирал лучших. Ему не отказывали даже такие высокие лорды, как мастер Латуни, лучший из лучников нашего времени, мой соплеменник и племянник короля Найланиэлля Морийского.
Первая неделя закончилась спаррингом троек. Победителей отметили баллами, которые в общей сумме будут решать, кто из нас получит права попасть на дворцовые баллы, сопровождать высших лордов в их делах, и кто какое место для практики получит.
Размышлять и думать о чем-то отстранённом было просто некогда. Ранний подъём, испытание эмоций с грязевыми ваннами, лекции, занятия, практики, задания. Иногда мы занимались даже ночью, нас гоняли так, что мы уже перестали здороваться с друг другом. Даже Тени смотрели на нас с сочувствием. День, неделя, месяц? Время для нас исчезало, размывалось, его всегда было мало. Мы зверели от таких нагрузок, и жестокость проявлялась даже в тех, кому была несвойственна. Грязь падала всё реже, даже когда мы злились. Мы научились загонять чувства так далеко, что они не отражались ни в нашем теле, ни в магическом фоне. Чуть позже мы поняли, что такого мага выследить куда как сложнее. Этого ли добивался Грешт, мы не спрашивали, но были благодарны за каждый смертоносный урок.
Тройка с Онса позволяла нам менять стили без потерь эффективности. Парень был хорошо выучен отцом, но даже с этими знаниями ему было тяжело. Легко не было никому. Летом мы все получили задание на ликвидацию. Вот так, без предисловий и уговоров, нам просто выдали королевские и имперские указы, слепки аур и личные дела преступников. Как псов, нас пустили по следу, дав полный карт-бланш на средства. Нам достался ледяной нимф, убивший уже десятерых одаренных и уличенный в насилии. Имперские дознаватели шли за нами, готовые в случае необходимости вмешаться. Упустить преступника было бы полным провалом для всех.
Я выслеживал, Онсо загонял, Дармон страховал мага со второй стороны. Его пригнали в мои руки. Проведенный допрос подтвердил вину, и с чистой совестью мы выполнили указ. Позже в новостях Южного Вестника была статья о троих черных тенях ЧИХАТ, что свирепыми псами загнали опасного преступника в густонаселенной столице Фату без единой сторонней жертвы. Монстры. Герои. Чудовища.
Мы справились. Когда Лортана и Вита вернулись в компании Франы Ар-Дронг из имперского дознания, было понятно, что вернутся не все. Каара осталась именем в наших списках второго года и болью в сердце друзей. Вита обвинила Лортану в смерти подруги, хотя это её самоуверенность привела к такому исходу. Она слишком надеялась на свой глас, но тайна обезвреживания ведьм была известна куда большему количеству людей, чем она могла предположить. Разбитые горем потери тройки собирались в новые, закрывая дыры потерь в своих рядах другими скорбящими. Шутки закончились.
К третьему году Грешт решил вычислить все наши слабые места. Работать с нами он решил отдельно, чтобы не выдавать наши слабости друг другу. Скрывал слабые места товарищей в тройках, что, кажется, уже всё знали о своих товарищах. Показывал доходчиво. После посещения кабинета ректора мы ходили в глубокой задумчивости, ища выход из указанных ситуаций. Кто-то засел на полигонах, подтягивая самое простое, что могло быть — ошибки в тактике и умениях боя, кто-то медитировал, а я попросил у ректора командировку в Башню Академии Спасения. Кландан очень долго и тщательно искал повод для отказа, но в итоге ему просто пришлось дать согласие.
Оказалось, мрак мог поглотить любой натуральный и магический яд, просто пожирая его силу, а вот обычное ранение оружием могло стать для меня смертельным. Мрак поглощал, а не источал силу, а чтобы залечить, нужна именно сила. Стороннее вливание поглощалось тем же мраком практически полностью. Я мог умереть от обычной простуды, потому что лекарства убивает мрак, а лекарю просто не хватит сил. Я не сказал никому, почему перевожусь на время, даже Дармону, хотя, как позже выяснилось, именно у него было то, что было мне так необходимо. Все же вампиры отмечены своим хранителем, Мрачной Жницей, даровавшей их крови устойчивость к мраку.
БАСовцы были мне рады, как дети конфетам. Они изучали мрак и его влияние на организм, и я стал подопытным. Пока они учили меня оказанию помощи без применения трав и магии, адепты академии изучали меня. Они брали кровь, волосы и только бог знает что ещё. Всего помаленьку. Полный скан тела десять раз в день, попытки отравления, порезы, пробы, анализы и снова пробы. Через десять дней я готов был сам сбежать от них как можно дальше. Они были сочувствующими, светлыми, добрыми, но стоило только включиться исследовательскому интересу, как это становились абсолютно другие маги. Если бы у меня заново отрастали конечности, я не знаю сколько раз они бы их оторвали, открутили и отпилили. Я ощутил на своей шкуре, почему ЧИХАТ и БАС ставят в один ряд.
А потом я подслушал то, над чем работали только высшие лекари. Их стремление оградить свои мысли от размышлений на какую-то тему в моём присутствии только больше привлекало моё внимание.
