Король позаботился о моём самолюбии, отрезав полигон от посторонних глаз и ушей. Он рвал мою душу на части, это оказалось так легко. И когда я замолчал, внутри была огромная пустота. Бездна спокойствия и безграничной усталости, вот что осталось от накопленного за долгие годы. И только слезы, что я не мог остановить, да и уже не хотел. Я оплакивал всё, что игнорировал долгие годы. Несправедливость, боль, одиночество. Оминранд смотрел на это спокойно, как лекарь на мечущегося в агонии исцеления пациента.
— Если не можешь высвободить напряжение через боль, выпускай так, Анар. Рядом с ней ты был бы лишён такой необходимости, но ты должен уметь справляться сам. В её руках ведь не болит? Я понимаю тебя, Анар. Как никто другой понимаю твою тягу, но, если наше спасение далеко, нужно справиться самим. Да, это не лекарство от нашего помешательства, но способ выжить. Послушай мужа Вечной, — Оми вздохнул, прикрывая глаза, и я услышал его мысли. Он поддался своим демонам и потерял своё спокойствие.
— Почему она покинула нас? — как Оминранд переживал разлуку с той, кого любил всем сердцем, её ведь даже не было в этом мире? Как он мог жить дальше, лишившись столь дорогого ему?
— Ушла за кратким мигом рядом со своим сердцем. Моя боль не сравниться с тем, что она принесёт из этого сна. Если я просто сдамся, легче станет только мне, — Оминранд отвернулся и, покрывшись лунным светом, обратился в ящера. «Я завидую тебе, Анар. Твоё время придёт, а моё уже никогда.»
Крылья подняли пыль, и король шагнул в небеса, огласив их утробным рычанием. Щит упал, оставив меня одного. Мир, полный боли наших сердец, единственное что мог создать безумный бог. Мы делили его боль на миллиарды кусочков, и, быть может, так древний находил в себе силы продолжать быть. Тысячелетия его агонии разделялись на нас.
Шестнадцать драконов подписали документы на поступление в ЧИХАТ, и я отправился в Институт Небесного Клинка в лапах Оминранда, что каждый день учил меня жить с моими чувствами, уживаться с ними и отпускать. Становилось ли мне легче? Было горько. Я тонул в том, что сам накопил, и не видел этому края. Сила разума крепла, очищаемая от ненужного и побочного, сила становилась по праву моей, моим щитом и оружием. А когда наступило время Института Ночи, я уже обрадовал короля своими успехами. Мой разум был плотно закрыт от чужих посягательств.
— Следующий, — позвал я, вкатав я пыль полигона очередного претендента. Мрачная девушка шагнула на песок, держа в руках тонкий хлыст из кожи. Оружие? Недооценивать адептов я перестал ещё в первый день в Нашресса. — Сила?
Девушка посмотрела на меня безразлично, проигнорировав вопрос. Зеленый отблеск пламени в глазах отразился пламенем на орудии. Некромант.
— Она не дракон, — предупредил ректор Института Ночи. — Прибыла из Ргарно два месяца назад и попросила убежища. Она никогда не показывала свою силу, но мы разрешили ей сегодня выйти. Она не разговаривает. Оборотень.
— А как узнали, что из Ргарно? — усмехнулся я.
— Ну пишет она прекрасно, — пожал плечами ректор. — Я даже не знаю, какая в ней сила.
— А как же безопасность адептов? Вы приняли на своей территории неизвестную, и у вас не возникло вопросов? — удивился я недальновидности ректора. — Частью она некромант, сила установлена, но я не понимаю какая. Почему молчишь? Нечего сказать?
Девушка молчала, ухмыляясь. Тёмная. До последней капли тёмная.
— Девочка, я с кем разговариваю? Ты хоть что-то умеешь? — спросил я, на что получил всё ту же тишину. — Отлично. Я не буду проводить отбор без данных. Может быть я зашибу её нечаянно, перед кем тогда отчитываться?
«Девочка старше тебя на пару жизней, идиот».
Я задумался. Мыслила она с акцентом на древнем языке оборотней. Я слышал её, но не понимал. Лишь часть слов была на новом языке, и эта фраза, остальное перевести не удавалось.
— Какая защита на полигоне? — почему-то захотелось уточнить мне, когда волосы на загривке зашевелились. Последний, кто так пугал меня, была Саяра во плоти. Кого они приютили у себя, черт подери?
— Высшая, генерал Анар. Саяра сама устанавливала её в день основания. Выше быть не может, — заверил меня ректор. — Вы думаете, девочка может быть так сильна?
— Ректор, больше никогда не делайте так, как сделали. Меня сейчас беспокоит только один вопрос, на чьей она стороне.
«Силы».
Пристальный взгляд был цепким, улавливающим каждое незначительное изменение на моём лице. Этой твари много лет. Очень много лет.
— Ты вечная? — спросил я, предполагая самое очевидное. Нас предупреждали, что боги иных миров могут приходить в наш в самых неожиданных обличиях и одолеть нам их будет практически не по силам.
«Мрак вечен. А ты вечный?»
— Как твоё имя?
— Вы общаетесь? – поразился дракон. — Невероятно.
«Ля-Шатарель. Произнести вслух?» с садистким удовольствием подумала «девочка».
— Молчи! — рявкнул я, сделав шаг назад. Моралис всего один раз сказал, из какого рода шла его сила. Ля-Шатарель, некогда ответвившиеся от рода Шатран, вожаков оборотней юга. Передо мной стоял тёмный глас, реликтовая сила, которую искореняли в страхе. — Твоя вторая сила некромантия, так?
«Третья», скривила нос мрачная проклятийница.
— На чьей ты стороне? Зачем ты вышла передо мной? — я нервно щелкал когтями, готовый к любой подлости.
«Потомок на твоей стороне. Ты защищаешь его. Значит я на твоей, Истребитель. Хочу увидеть его. Хочу жить без оглядки. Хочу своё место в этом мире. Рядом с тобой это возможно».
— Моралис? — уточнил я. Драконы с изумлением смотрели на наш разговор.
«Потомок брата. Другой. Его прадед мой сын. Я даровала ему свой второй дар, а он даровал мне сына, только так я смогла. Всем сказал, что убил меня, сын сгорел в становление, внучка жила.» — Дар спит в его крови, но его же кровью и вернётся, — хриплый бас скрипом врезался в течение судьбы. Драконы оскалились, закрывая уши. Для них такая какофония была мучением. «Он уже рождён два года назад, я чувствую его. Полукровка, оттого и кровь проснётся».
— Проклятие, — кажется, до ректора всё же дошло, кто посетил его академию. — Ля-Шатрель, — ужас сладким нектаром подпитал мрак, который почему-то ощерился на девушку. Так опасны её слова? Как сильны тёмные гласы? Мрака пугаются не меньше. Ситуация начинала сильно нервировать. Когти стекли в кинжал, и я ударил со всей силы. Хватит притворяться.
Вспышка мглы с зелёным пламенем просто откинули кинжал в сторону, позволив металлу поглотить только пламенную часть. Мрак. Чистый мрак! Трисильная. Тёмный глас сам по себе был силой, данной с рождения, а с мраком, она становилась чудовищем, хуже меня. Впервые я видел перед собой что-то настолько мрачное, настолько тёмное, что боялся. Искренне боялся.
«Я просто хочу исправить ошибки и уйти. Устала. Потомок связан с твоей кровью судьбой. Хочу защитить.»
— Ты носитель мрака. Ты не могла родить, — качнул головой я. Всем известно, женщины мрака бесплодны.
«Страх застилает тебе взор разума, Анар. Разве мои мысли врут? Крамиус верил в меня, прошу тебя о многом, знаю, но поверь и ты. Всё, чего я хочу, это убедиться, что мой потомок будет жить. Моя кровь связана с твоей, ты мой шанс к искуплению.»
Ратер. Онсо Ратер носитель крови мрака. Его кровь, его двухлетний сын сейчас в Митеране, как и другие дети сильнейших. Могу ли я так рисковать?
— Своей жизнью буду защитой крови своей, крови Ратер, крови Митеран, крови Диаро и крови Ар-дронг.
Слова проклятия вгрызлись в ткань мироздания отрезая все мои сомнения. Более сильной защиты для детей никому не найти.
«Помни. Всегда. Я не принц на белом коне. Нет.
Я то самое чудовище,
Которое всю дорогу будет стоять за твоей спиной.
И по малейшей твоей команде будет готово разорвать всех на куски!»
Стимфония - Инквизитор.
— Натана, как так вышло, что твоя кровь течет в роду Ратер и никто об этом не знает? — спросил я, когда мы двигались вдоль побережья, наблюдая за заревом заходящего солнца.
Натана Ля-Шатрель вздохнула, снимая туфли и закопалась пальцами в песок, прикрывая глаза. В её воспоминаниях я ощутил тепло и любовь. Тихую, утаённую в почти смытых временем воспоминаниях. «Лорд любил меня. Беззаветно, предав этими чувствами то, чему следовал. Любил так сильно, что мой дар, дар мрака влился в него и поселился слабым зачатком. Он знал, на что он шёл, связываясь со мной, но он хотел дать мне самый большой дар из всех. Семью. Он его дал.» Память омрачилась горечью потери.
«Мрак опасен, мой глас опасен, а в сочетании я была первоцелью всех. Тёмных. Светлых. Серых. Ратер шёл по моим следам, нашёл, первым нашёл и… всё закончилось тем, что я сбежала. Так нужно было, чтобы уберечь его. А через двадцать два года он вышел на след другого мрака. Своего сына, о существовании которого не знал. Он пробудился в одной из худших форм, его жажда поглощать была неконтролируемой, как и его пламя. Я видела, как он горел. На моих глазах сгорал мой сын, Анар, пожирая сам себя, а я ничего не могла сделать, я не могла помочь. Всё, что он сумел оставить — это маленькая девочка. Её укрыл Камиус. Укрыл, признал по праву крови своим продолжением и никому не поведал тайны её крови. В то время, да и сейчас, кровь с даром мрака в былом — это приговор. Девочка была тёмной, как и все Ратеры, но мрак спит по сей день. Он пробудится. Я видела этот день. Я вижу его и сейчас. Моя кровь превозобладает над всем, и родится то, что пугает даже тебя, Анар Истребитель. Лишь это видение не даёт мне уйти все эти годы. Видение возможной гибели единственного, что осталось от моего возлюбленного и сына. Я не смогу ещё раз видеть, как погибает моя кровь.»
— Клаус Ратер тёмный глас мрака?
«Глас. А мрак ему подарит твоя кровь. Потомки того, кто не должен умереть, той, кто не должна была выжить и того, кто не имеет предков в наших недрах, их союз станет силой Третьей Империи до пробуждения спящего. Но пламя, что подарит ему третья сторона, может погубить его и то, что ему дорого. Вот почему мне так нужно быть рядом. Я хочу спасти его, я могу спасти всех троих. Трисильные факелы Третьей Империи уже вписаны в историю мира, и она наступит стремительно, как порыв ветра.» — Дитя твоей крови изменит всё, Анар.
От скрежета голоса проклятийницы море покрылось пеной. Мир не принимал её силы, отторгал, будто отраву, что оставляла на теле времени грубые шрамы.
— Ты пророчишь мне потомка, тёмная?
— Минуют три года жизни твоей, Анар, фиалки в снежном плену вихря одной улыбкой расскажут тебе обо всём. «Ты поймёшь. Придёт время, и ты поймёшь. Через три года глаза твоего порождения поселят в тебе силу, какой ты и не знал.»
Желал ли я себе продолжения? Я был не тем, что следовало продолжать, не той силой, что нужна для защиты и благополучия мира. Я не знаю, как так выйдет, но, если это случиться, я сделаю всё, чтобы моя кровь не смогла причинить вред крови Митеран, никогда и ни за что. Клятвами ли, проклятиями или прерванной жизнью, я буду защищать лишь одну жизнь в этом мире, охраняя лишь её интересы. Я стал чудовищем, буду им и дальше, ведь сейчас я был той единственной силой, что делала Моргану Митеран неприкасаемой. Оскаленный кровожадный зверь за её спиной, её безжалостная тень.
Натана сидела на песке, вытянув ноги навстречу прибою. Море запахом соли и шумом волн успокаивало в ней чувство одиночества. Ей было так много лет. Так невыносимо много, что жизнь уже утратила любой смысл. Носители мрака никогда не умирают от старости, никто и не жил долго с этим голодом внутри. Сила требует поглощать, она всегда голодна до чужих жизней, и, если её не кормить, она съест тебя самого. Все носители мрака умирают либо в бою, либо исчезают прахом, опустив руки в борьбе с самим собой. Натана жила невообразимо долго.
— Ты скрывалась столько времени.
«Я видела этот закат столько раз, что уже почти не верила, что увижу его по-настоящему. Когда-нибудь я увижу и тот, что будет моим последним. Когда я выполню своё предназначение. Когда придёт день отдохнуть.»
Я видел его. Смотрел глазами оборотня, что не отрывала взгляда от затухающего неба, и растворялась в море, освещенном вспышками празднества. День, что ещё не наступил, но уже знаком ей, потому что станет последним. Впервые я видел смерть такой. Милосердной и желанной, будто объятия любящей матери. Она уйдёт, точно зная, что сделала в своей жизни достаточно, чтобы не жалеть о ней в последующих.
Я видел, я ощущал Натану, и точно знал — её желание защищать детей искренне. Сила, что текла в ней, была лучшей защитой и для принцессы Митеран. Пусть в ней кровь короля, но она дочь Морганы, а, значит, одним этим ценна для меня. Если я не могу сам быть гарантом их безопасности, ею будет Ля-Шатрель. Именно поэтому я вёл её в новую столицу Митерана, не сомневаясь в принятом решении. Как бы не была сильна защита, выставленная Кланданом, Натана была надёжнее, её выбрал я.
— Генерал Анар, прошу вас задержаться здесь, — у врат дворца нас остановила стража, укреплённая Тенями. Их количество было на грани разумно-объяснимого для народа новой империи. Всё же слишком много ценных жизней сейчас собралось в одном месте, но именно так мы могли защищаться. — Нам не велено пропускать вас без сопровождения доверенных короны. Ваша спутница останется здесь.
— Мне нужна аудиенция королевы, — заявил я, отметив качество вооружения стражи. На артефакты для своих стражей сильные мира сего не поскупились. — И госпожа Ля-Шатрель идёт со мной.
Одно упоминание рода оборотней реликтовой силы вызвало напряжение магов на грани паники. Кто не знал, что сила переписывающих ход времён была изничтожена? Перелив защитного купола, по которому послали сигнал тревоги, не остался мною незамеченным. Я прекрасно понимал, что последует за этим.
— Это измена, генерал! — обнажил оружие страж, ощущая леденящий душу страх. Кого он боялся больше, достоверно ощутить не удавалось, но эти чувства были похожи на лимонный напиток, что освежал в жаркий день. Я пил их не без удовольствия. И не один я. Мрак Ля-Шатрель был древним, и его голод был не сравним с моим. Прожив не один год с подобной силой, я уже понимал, с каждым новым днём этот зверь требует только больше.
— Попрошу вас выбирать выражения, сержант, — прошептал, пропуская мрак по венам. — Уйдите с дороги.
— Нет, — сглотнул маг. Мужчина был готов расстаться с жизнью, но не допустить опасное создание к стенам замка. — Последнее предупреждение, генерал, или мне придётся…
— Отставить, сержант, — леди Ар-дронг вышла из ворот, а следом за ней и Онсо Ратер, держа на плечах юного Ратера младшего. Черновласый ребёнок с улыбкой на лице разглядывал летающих высоко в небе птиц и излучал искреннюю детскую радость. Натана затаила дыхание, увидев их. «Мои мальчики.» — Милорд Тартеррианн, мне поручили проводить вас во внутренний двор, но не предупредили, что вы не один. Кто эта тёмная двуликая?
— Дай, — скрежетом разрываемого на части металла прохрипела Натана, протягивая руки к ребёнку. Не сдержалась. Как под гипнозом Онсо шагнул вперёд, снимая сына со своих плеч и передал в протянутые руки. Стоило магу отступить на шаг, как тут же его парализовал ужас, и в руках появился магический кинжал. Он только что без колебаний исполнил приказ гласа, даже не заметив этого. Я встал перед оборотнем, что полностью увлеклась разглядыванием потомка своей крови, не обращая внимания на направленное на неё оружие.
— Если не можешь высвободить напряжение через боль, выпускай так, Анар. Рядом с ней ты был бы лишён такой необходимости, но ты должен уметь справляться сам. В её руках ведь не болит? Я понимаю тебя, Анар. Как никто другой понимаю твою тягу, но, если наше спасение далеко, нужно справиться самим. Да, это не лекарство от нашего помешательства, но способ выжить. Послушай мужа Вечной, — Оми вздохнул, прикрывая глаза, и я услышал его мысли. Он поддался своим демонам и потерял своё спокойствие.
— Почему она покинула нас? — как Оминранд переживал разлуку с той, кого любил всем сердцем, её ведь даже не было в этом мире? Как он мог жить дальше, лишившись столь дорогого ему?
— Ушла за кратким мигом рядом со своим сердцем. Моя боль не сравниться с тем, что она принесёт из этого сна. Если я просто сдамся, легче станет только мне, — Оминранд отвернулся и, покрывшись лунным светом, обратился в ящера. «Я завидую тебе, Анар. Твоё время придёт, а моё уже никогда.»
Крылья подняли пыль, и король шагнул в небеса, огласив их утробным рычанием. Щит упал, оставив меня одного. Мир, полный боли наших сердец, единственное что мог создать безумный бог. Мы делили его боль на миллиарды кусочков, и, быть может, так древний находил в себе силы продолжать быть. Тысячелетия его агонии разделялись на нас.
Шестнадцать драконов подписали документы на поступление в ЧИХАТ, и я отправился в Институт Небесного Клинка в лапах Оминранда, что каждый день учил меня жить с моими чувствами, уживаться с ними и отпускать. Становилось ли мне легче? Было горько. Я тонул в том, что сам накопил, и не видел этому края. Сила разума крепла, очищаемая от ненужного и побочного, сила становилась по праву моей, моим щитом и оружием. А когда наступило время Института Ночи, я уже обрадовал короля своими успехами. Мой разум был плотно закрыт от чужих посягательств.
— Следующий, — позвал я, вкатав я пыль полигона очередного претендента. Мрачная девушка шагнула на песок, держа в руках тонкий хлыст из кожи. Оружие? Недооценивать адептов я перестал ещё в первый день в Нашресса. — Сила?
Девушка посмотрела на меня безразлично, проигнорировав вопрос. Зеленый отблеск пламени в глазах отразился пламенем на орудии. Некромант.
— Она не дракон, — предупредил ректор Института Ночи. — Прибыла из Ргарно два месяца назад и попросила убежища. Она никогда не показывала свою силу, но мы разрешили ей сегодня выйти. Она не разговаривает. Оборотень.
— А как узнали, что из Ргарно? — усмехнулся я.
— Ну пишет она прекрасно, — пожал плечами ректор. — Я даже не знаю, какая в ней сила.
— А как же безопасность адептов? Вы приняли на своей территории неизвестную, и у вас не возникло вопросов? — удивился я недальновидности ректора. — Частью она некромант, сила установлена, но я не понимаю какая. Почему молчишь? Нечего сказать?
Девушка молчала, ухмыляясь. Тёмная. До последней капли тёмная.
— Девочка, я с кем разговариваю? Ты хоть что-то умеешь? — спросил я, на что получил всё ту же тишину. — Отлично. Я не буду проводить отбор без данных. Может быть я зашибу её нечаянно, перед кем тогда отчитываться?
«Девочка старше тебя на пару жизней, идиот».
Я задумался. Мыслила она с акцентом на древнем языке оборотней. Я слышал её, но не понимал. Лишь часть слов была на новом языке, и эта фраза, остальное перевести не удавалось.
— Какая защита на полигоне? — почему-то захотелось уточнить мне, когда волосы на загривке зашевелились. Последний, кто так пугал меня, была Саяра во плоти. Кого они приютили у себя, черт подери?
— Высшая, генерал Анар. Саяра сама устанавливала её в день основания. Выше быть не может, — заверил меня ректор. — Вы думаете, девочка может быть так сильна?
— Ректор, больше никогда не делайте так, как сделали. Меня сейчас беспокоит только один вопрос, на чьей она стороне.
«Силы».
Пристальный взгляд был цепким, улавливающим каждое незначительное изменение на моём лице. Этой твари много лет. Очень много лет.
— Ты вечная? — спросил я, предполагая самое очевидное. Нас предупреждали, что боги иных миров могут приходить в наш в самых неожиданных обличиях и одолеть нам их будет практически не по силам.
«Мрак вечен. А ты вечный?»
— Как твоё имя?
— Вы общаетесь? – поразился дракон. — Невероятно.
«Ля-Шатарель. Произнести вслух?» с садистким удовольствием подумала «девочка».
— Молчи! — рявкнул я, сделав шаг назад. Моралис всего один раз сказал, из какого рода шла его сила. Ля-Шатарель, некогда ответвившиеся от рода Шатран, вожаков оборотней юга. Передо мной стоял тёмный глас, реликтовая сила, которую искореняли в страхе. — Твоя вторая сила некромантия, так?
«Третья», скривила нос мрачная проклятийница.
— На чьей ты стороне? Зачем ты вышла передо мной? — я нервно щелкал когтями, готовый к любой подлости.
«Потомок на твоей стороне. Ты защищаешь его. Значит я на твоей, Истребитель. Хочу увидеть его. Хочу жить без оглядки. Хочу своё место в этом мире. Рядом с тобой это возможно».
— Моралис? — уточнил я. Драконы с изумлением смотрели на наш разговор.
«Потомок брата. Другой. Его прадед мой сын. Я даровала ему свой второй дар, а он даровал мне сына, только так я смогла. Всем сказал, что убил меня, сын сгорел в становление, внучка жила.» — Дар спит в его крови, но его же кровью и вернётся, — хриплый бас скрипом врезался в течение судьбы. Драконы оскалились, закрывая уши. Для них такая какофония была мучением. «Он уже рождён два года назад, я чувствую его. Полукровка, оттого и кровь проснётся».
— Проклятие, — кажется, до ректора всё же дошло, кто посетил его академию. — Ля-Шатрель, — ужас сладким нектаром подпитал мрак, который почему-то ощерился на девушку. Так опасны её слова? Как сильны тёмные гласы? Мрака пугаются не меньше. Ситуация начинала сильно нервировать. Когти стекли в кинжал, и я ударил со всей силы. Хватит притворяться.
Вспышка мглы с зелёным пламенем просто откинули кинжал в сторону, позволив металлу поглотить только пламенную часть. Мрак. Чистый мрак! Трисильная. Тёмный глас сам по себе был силой, данной с рождения, а с мраком, она становилась чудовищем, хуже меня. Впервые я видел перед собой что-то настолько мрачное, настолько тёмное, что боялся. Искренне боялся.
«Я просто хочу исправить ошибки и уйти. Устала. Потомок связан с твоей кровью судьбой. Хочу защитить.»
— Ты носитель мрака. Ты не могла родить, — качнул головой я. Всем известно, женщины мрака бесплодны.
«Страх застилает тебе взор разума, Анар. Разве мои мысли врут? Крамиус верил в меня, прошу тебя о многом, знаю, но поверь и ты. Всё, чего я хочу, это убедиться, что мой потомок будет жить. Моя кровь связана с твоей, ты мой шанс к искуплению.»
Ратер. Онсо Ратер носитель крови мрака. Его кровь, его двухлетний сын сейчас в Митеране, как и другие дети сильнейших. Могу ли я так рисковать?
— Своей жизнью буду защитой крови своей, крови Ратер, крови Митеран, крови Диаро и крови Ар-дронг.
Слова проклятия вгрызлись в ткань мироздания отрезая все мои сомнения. Более сильной защиты для детей никому не найти.
Глава шестнадцатая.
«Помни. Всегда. Я не принц на белом коне. Нет.
Я то самое чудовище,
Которое всю дорогу будет стоять за твоей спиной.
И по малейшей твоей команде будет готово разорвать всех на куски!»
Стимфония - Инквизитор.
— Натана, как так вышло, что твоя кровь течет в роду Ратер и никто об этом не знает? — спросил я, когда мы двигались вдоль побережья, наблюдая за заревом заходящего солнца.
Натана Ля-Шатрель вздохнула, снимая туфли и закопалась пальцами в песок, прикрывая глаза. В её воспоминаниях я ощутил тепло и любовь. Тихую, утаённую в почти смытых временем воспоминаниях. «Лорд любил меня. Беззаветно, предав этими чувствами то, чему следовал. Любил так сильно, что мой дар, дар мрака влился в него и поселился слабым зачатком. Он знал, на что он шёл, связываясь со мной, но он хотел дать мне самый большой дар из всех. Семью. Он его дал.» Память омрачилась горечью потери.
«Мрак опасен, мой глас опасен, а в сочетании я была первоцелью всех. Тёмных. Светлых. Серых. Ратер шёл по моим следам, нашёл, первым нашёл и… всё закончилось тем, что я сбежала. Так нужно было, чтобы уберечь его. А через двадцать два года он вышел на след другого мрака. Своего сына, о существовании которого не знал. Он пробудился в одной из худших форм, его жажда поглощать была неконтролируемой, как и его пламя. Я видела, как он горел. На моих глазах сгорал мой сын, Анар, пожирая сам себя, а я ничего не могла сделать, я не могла помочь. Всё, что он сумел оставить — это маленькая девочка. Её укрыл Камиус. Укрыл, признал по праву крови своим продолжением и никому не поведал тайны её крови. В то время, да и сейчас, кровь с даром мрака в былом — это приговор. Девочка была тёмной, как и все Ратеры, но мрак спит по сей день. Он пробудится. Я видела этот день. Я вижу его и сейчас. Моя кровь превозобладает над всем, и родится то, что пугает даже тебя, Анар Истребитель. Лишь это видение не даёт мне уйти все эти годы. Видение возможной гибели единственного, что осталось от моего возлюбленного и сына. Я не смогу ещё раз видеть, как погибает моя кровь.»
— Клаус Ратер тёмный глас мрака?
«Глас. А мрак ему подарит твоя кровь. Потомки того, кто не должен умереть, той, кто не должна была выжить и того, кто не имеет предков в наших недрах, их союз станет силой Третьей Империи до пробуждения спящего. Но пламя, что подарит ему третья сторона, может погубить его и то, что ему дорого. Вот почему мне так нужно быть рядом. Я хочу спасти его, я могу спасти всех троих. Трисильные факелы Третьей Империи уже вписаны в историю мира, и она наступит стремительно, как порыв ветра.» — Дитя твоей крови изменит всё, Анар.
От скрежета голоса проклятийницы море покрылось пеной. Мир не принимал её силы, отторгал, будто отраву, что оставляла на теле времени грубые шрамы.
— Ты пророчишь мне потомка, тёмная?
— Минуют три года жизни твоей, Анар, фиалки в снежном плену вихря одной улыбкой расскажут тебе обо всём. «Ты поймёшь. Придёт время, и ты поймёшь. Через три года глаза твоего порождения поселят в тебе силу, какой ты и не знал.»
Желал ли я себе продолжения? Я был не тем, что следовало продолжать, не той силой, что нужна для защиты и благополучия мира. Я не знаю, как так выйдет, но, если это случиться, я сделаю всё, чтобы моя кровь не смогла причинить вред крови Митеран, никогда и ни за что. Клятвами ли, проклятиями или прерванной жизнью, я буду защищать лишь одну жизнь в этом мире, охраняя лишь её интересы. Я стал чудовищем, буду им и дальше, ведь сейчас я был той единственной силой, что делала Моргану Митеран неприкасаемой. Оскаленный кровожадный зверь за её спиной, её безжалостная тень.
Натана сидела на песке, вытянув ноги навстречу прибою. Море запахом соли и шумом волн успокаивало в ней чувство одиночества. Ей было так много лет. Так невыносимо много, что жизнь уже утратила любой смысл. Носители мрака никогда не умирают от старости, никто и не жил долго с этим голодом внутри. Сила требует поглощать, она всегда голодна до чужих жизней, и, если её не кормить, она съест тебя самого. Все носители мрака умирают либо в бою, либо исчезают прахом, опустив руки в борьбе с самим собой. Натана жила невообразимо долго.
— Ты скрывалась столько времени.
«Я видела этот закат столько раз, что уже почти не верила, что увижу его по-настоящему. Когда-нибудь я увижу и тот, что будет моим последним. Когда я выполню своё предназначение. Когда придёт день отдохнуть.»
Я видел его. Смотрел глазами оборотня, что не отрывала взгляда от затухающего неба, и растворялась в море, освещенном вспышками празднества. День, что ещё не наступил, но уже знаком ей, потому что станет последним. Впервые я видел смерть такой. Милосердной и желанной, будто объятия любящей матери. Она уйдёт, точно зная, что сделала в своей жизни достаточно, чтобы не жалеть о ней в последующих.
Я видел, я ощущал Натану, и точно знал — её желание защищать детей искренне. Сила, что текла в ней, была лучшей защитой и для принцессы Митеран. Пусть в ней кровь короля, но она дочь Морганы, а, значит, одним этим ценна для меня. Если я не могу сам быть гарантом их безопасности, ею будет Ля-Шатрель. Именно поэтому я вёл её в новую столицу Митерана, не сомневаясь в принятом решении. Как бы не была сильна защита, выставленная Кланданом, Натана была надёжнее, её выбрал я.
— Генерал Анар, прошу вас задержаться здесь, — у врат дворца нас остановила стража, укреплённая Тенями. Их количество было на грани разумно-объяснимого для народа новой империи. Всё же слишком много ценных жизней сейчас собралось в одном месте, но именно так мы могли защищаться. — Нам не велено пропускать вас без сопровождения доверенных короны. Ваша спутница останется здесь.
— Мне нужна аудиенция королевы, — заявил я, отметив качество вооружения стражи. На артефакты для своих стражей сильные мира сего не поскупились. — И госпожа Ля-Шатрель идёт со мной.
Одно упоминание рода оборотней реликтовой силы вызвало напряжение магов на грани паники. Кто не знал, что сила переписывающих ход времён была изничтожена? Перелив защитного купола, по которому послали сигнал тревоги, не остался мною незамеченным. Я прекрасно понимал, что последует за этим.
— Это измена, генерал! — обнажил оружие страж, ощущая леденящий душу страх. Кого он боялся больше, достоверно ощутить не удавалось, но эти чувства были похожи на лимонный напиток, что освежал в жаркий день. Я пил их не без удовольствия. И не один я. Мрак Ля-Шатрель был древним, и его голод был не сравним с моим. Прожив не один год с подобной силой, я уже понимал, с каждым новым днём этот зверь требует только больше.
— Попрошу вас выбирать выражения, сержант, — прошептал, пропуская мрак по венам. — Уйдите с дороги.
— Нет, — сглотнул маг. Мужчина был готов расстаться с жизнью, но не допустить опасное создание к стенам замка. — Последнее предупреждение, генерал, или мне придётся…
— Отставить, сержант, — леди Ар-дронг вышла из ворот, а следом за ней и Онсо Ратер, держа на плечах юного Ратера младшего. Черновласый ребёнок с улыбкой на лице разглядывал летающих высоко в небе птиц и излучал искреннюю детскую радость. Натана затаила дыхание, увидев их. «Мои мальчики.» — Милорд Тартеррианн, мне поручили проводить вас во внутренний двор, но не предупредили, что вы не один. Кто эта тёмная двуликая?
— Дай, — скрежетом разрываемого на части металла прохрипела Натана, протягивая руки к ребёнку. Не сдержалась. Как под гипнозом Онсо шагнул вперёд, снимая сына со своих плеч и передал в протянутые руки. Стоило магу отступить на шаг, как тут же его парализовал ужас, и в руках появился магический кинжал. Он только что без колебаний исполнил приказ гласа, даже не заметив этого. Я встал перед оборотнем, что полностью увлеклась разглядыванием потомка своей крови, не обращая внимания на направленное на неё оружие.
