— Профессор, на каком основании вы врываетесь в наш кабинет? — Грешт чуть вспылил, в буквальном смысле слова, с его волос посыпались искры, затухая в свободном полёте. Зрелище было красивым и пугающим первогодок до дрожи. Единственный в своём роде дух истинного пламени. Саламандр.
— Кландан, — то ли возмутилась, то ли ответила ведьма. Как ни странно, именно это успокоило пламя древнего.
— И что же на самом деле привело тебя сюда, Веррида? — захлопнув дверь щелчком пальцев, спросил ректор, после чего направился к своему креслу.
— Он сказал, что ваша совесть совершенно лишний предмет, и вы поймёте, о чём он говорит, — Верридиан смотрела на ректора сверху вниз. — И ещё меня просили передать, что вы не можете явиться на бал. Ваше место около «снежного цветка».
— Он передал что-нибудь ещё? — Грешт был очень хмур, и услышанное явно его не радовало.
— Нет.
Ведьма покосилась на меня и подмигнула, весело улыбнувшись. Её мысли всегда были для меня загадкой, и тут дело было даже не в амулете. Она была чуждой. Странная, полная своих внутренних чертей, она умело заговаривала в своих мыслях любого медиума, так что отличить важное от несущественного было просто невозможно. Её богатая фантазия была её щитом и её оружием. Сколько нового эта некромантка привнесла в своё направление, было сложно сосчитать. Верридиан никогда не оглядывалась на всем известные законы, действуя интуитивно верно, чему пыталась учить и своих адептов.
— Анар, слушай внимательно. Мория попытается убрать не только Митеран, но и тебя. Король Гранштанаэль давно точит на тебя зуб личной мести, и бал даст ему шанс нанести удар. Защищай королеву, но и позволь твоим друзьям защитить тебя. Если ты получишь сигнал о нападении на новую столицу Митерана, игнорируй, я и Ля-Шатрель справимся. Ты понял, что я сказал? — Грешт напряженно ждал моего ответа.
Бездействовать и полагаться на других было не в моём характере, но другого выхода просто нет. Придётся как-то усмирить свою мрачную гордость. Я просто не смогу быть везде.
— Они хотят нанести сразу три удара? Что заставило короля так рисковать и идти напролом? — всё же что-то в поспешности мстительной атаки короля Мории меня настораживало. Слишком сильно мы потрепали их, глупо сейчас с их стороны напрашиваться на новый удар. У них было что-то, что-то важное, чего я не знал.
— Ты лишил его слишком многого, — повёл плечом ректор.
— Нет. Он знает, Грешт. Гранштанаэль знает, — Веррида поджала губы, опустив голову. Саламандр замер, методично выстукивая из стола искры пламени своими ногтями. Один палец, второй, третий. Будто забивая гвозди.
— Его первая цель именно Анар, и после дети и королева, — тихо выдохнул Грешт, внимательно глядя будто бы сквозь меня. Я ощутил холод, что пробежался по спине. Что-то неотвратимое дышало мне в спину. — Так почему же, Веррида, моя совесть лишний предмет, если мы и так проиграли в битве за те крохи времени, что у нас были?
— Анар умрёт. Скажите, очистите совесть, сделайте так, как вы считаете правильным и…, — ведьма замолчала. — Они рассчитывают на слабое место, хотите сделать им такой подарок?
Пока я играл за силу, на поле боя Триимперской войны был серый кардинал, и им был именно Грешт. Он передал мне контроль над силой ЧИХАТ лишь для того, чтобы орудовать уже мной. Умалчивать, стоить сложные схемы заговора и плести интриги в целях защиты двух империй, что полагались на нас. Мне же оставалось верить и следовать его указаниям. В каком-то смысле быть его марионеткой. Я осознавал, что Грешт действует и в моих интересах, но то, чего я не знал, и даже не понимал, чего именно я не знаю, заставляло мрак во мне противиться. Каждый приказ Грешта я пропускал через призму холодного недоверия.
Ощущения холода и призрак цепкого взгляда. Кландан. Древний. Он смотрел сейчас на нас и ждал. Мория не может победить, если на нашей стороне сила, которой нет даже подобия в этом мире. Ей нет подобия даже в Вечности, ведь он и есть вечность. И в данный момент это древнейшее больное существо ждало от меня покорности его планам. «Ты должен умереть счастливым. Это условие для выхода из всего этого». И всё-таки умереть…
— Чего я не знаю? — спросил холодно.
Грешт молчал, продолжая выбивать искры из стола, а Верридиан подняла глаза к потолку, засоряя свои мысли кучей бесполезных вещей. Я скрипнул зубами. Ситуация меня раздражала. Кландан поджал губы, тяжело вздохнул и поднял взгляд на меня. Тяжелый, уставший и решительный.
— Помнишь, как Лортана была отправлена в БАС на восстановление? Её не было четыре месяца. Собственно, через полгода её не стало, — Грешт поймал на себе удивлённо-напуганный взгляд ведьмы и кивнул, отвечая на её немой вопрос.
— Девушка мертва, при чем здесь сейчас она? — не понимал я.
— Грешт, ты ведь не хочешь сказать, что… — Верридиан явно не нравилось, к чему ведёт ректор.
— А у меня есть выбор? Лучше так, — огрызнулся саламандр. — Ваш ребёнок, генерал, сейчас находится в Нортшене. Ваша дочь под присмотром королевы Митеран.
Моя… дочь?
Даже разрази сейчас кабинет молния, я бы был ошарашен меньше. Нет, это просто невозможно. Лортана бы рассказала мне. Я поднялся, сжимая кулаки, и прикрыл глаза. Слишком далеко до новой столицы Митерана, но я должен ощутить. Если где-то есть моя кровь, я должен ощутить её даже с другого конца мира. Мрак голодной волной послушно бросился на поиски, сплетаясь с голубыми сиянием. Защита академии в который раз разразилась криком улавливающих башен, столкнувшись со смертельной мощью голодного мрака.
— Анар, я не лгу, что там ваша кровь, — возмутился очередной ложной тревоге ректор. Каждый раз падение щитов сказывалось лично на нём не самыми приятными ощущениями, но сейчас мне не было до его самочувствия никакого дела. Если там правда моя кровь, она может нести угрозу королеве. Я должен был знать!
— Но в чём-то вы солгали? — несколько зло уточнил я, ощущая, как остаётся всё меньше сил. Я был могущественен, но не всемогущ.
И вот наконец-то вспышка мрака, что нашёл сам себя, яркий исток, что, как путеводная звезда, зазывал меня туда, где был смысл всего моего существования. И под этой яркой вспышкой была ещё одна, едва уловимая, потому что мрак спал. Слишком малый, похороненный в крови ребёнка, почти неуловимый, если не искать его намеренно. Мрак, связанный со мной кровью, и лишь поэтому мной обнаруженный. В груди похолодело.
«Дитя твоей крови изменит всё, Анар», голос проклятийницы всплыл в сознании. Это просто не могло быть правдой, но ею было. От меня скрыли мою кровь. Я понимал, почему, но это не мешало мне испытывать злость, граничащую с яростью. Всё моё существо кричало об опасности, о недопустимости существования ещё одного семени проклятой силы. Я не желал этого.
Ноги подкосились от истощения. Мрак растворился, оставив от себя лишь воспоминания.
— Генерал, нам нужно, чтобы вы защищали Митеран, а не вашу кровь. Она ваше слабое место, и нам просто необходимо…
— Плевать, — прервал я тираду ректора. Он подавился следующим словом и закашлялся. Я поднял на него пронзительный взгляд. — Мне плевать на свою кровь, меня волнует лишь Моргана и то, что дорого ей. Для меня нет ничего важнее королевы и принцессы, и вас должны волновать только они. Вы меня услышали?
— Да, генерал, — довольно оскалился саламандр. Его крайне устраивал мой ответ.
—Аймон будет злорадствовать, — Верридиан поклонилась нам и направилась прочь.
— Свитки, Анар, — наполнил ректор, кивая на сваленную на меня работу. Вздохнув, сел на своё место, принимаясь за документы. Скорее бы всё это закончилось.
Работу с документами я окончил, когда уже близился закат. Нужно было ещё собрать выпускные направления для напутственной речи и посетить лавку мастера Шронга, лучшего портного в округе ЧИХАТ. До бала оставалось всего пара дней, а как сопровождающий самой королевы, я просто не мог явиться в старом наряде. Слишком много взглядов будет приковано именно к нам.
Моргана. Почему она ничего мне не сказала? И каково ей видеть мою кровь рядом со своей? Они так боятся, что я предам Митеран, что не видят очевидного: это невозможно. Равносильно, что вечному убить своими же руками своё сердце. Такому не бывать.
«Но мне пришлось», зеркальный коридор, по которому я шёл к главному залу, заполнился осколками зеркал, что со скрежетом сначала покрылись вязью трещин, а после осыпались мне под ноги. Я остановился, вглядываясь в осколки стекла и серебра, осознавая услышанное.
— Не-е-ет, — раздалось протяжное с другого конца коридора. Это выл оборотень, что сегодня отвечал за центральную часть академии, в том числе за сохранность модернизированных антимагических суперзеркал, разработанных именно для нашего нестабильного магополя. К слову, один визит силы древнего они выдержали.
В бликах магического света на осколках мне мерещился взгляд вечного. Глубокий и полный такой невыносимой боли, что она буквально окутывала меня, проникая внутрь. Горькая, раскалённо-ледяная, срезающая кожу тонкими лезвиями сожалений и отравляющая непоколебимой ненавистью. Они лишили его самого дорогого, что может быть, а после заперли его в собственной силе, проклиная на бесконечные муки, из которых был лишь один выход — сдаться и исчезнуть навсегда. Одного пленители не учли. Они не подумали о том, что будет, если они просчитаются, и эта сила, эта душа найдёт выход. Я был его выходом, его плодом ненависти и мести, и я был готов отплатить ему этим, выполнить его приказ, родиться там, где он умрёт, лишь за то, чтобы получить здесь ту жизнь, что позволит мне быть рядом с Морганой. Я был готов стать плодом ненависти давно позабытого монстра.
Однако, я должен умереть счастливым. Это условие.
— Генерал, — проходящие мимо адепты кивнули в знак уважения. Я проследил за ними задумчивым взглядом и вздохнул. Мне предстояло много работы. Но для начала, нужно сделать кое-что для себя. Слишком много накопилось. Мне нужны силы, чтобы пережить грядущий бал.
Я выпустил мрак, окутывая им себя, и шагнул во тьму, проваливаясь в ледяные тиски Бездны. Здесь не было времени и пространства, был холод и голод, что властвовал безраздельно. Тот омут мироздания, что никогда не насытится. Выйти из него можно лишь в одном случае, когда ты сам подобен этой бездне. Когда ты пуст и потерян, когда нет страха исчезнуть.
Сапог коснулся песков южного побережья Шатрана. Палящее солнце ослепило, но я видел в миражах горячего моря то, за чем и явился сюда. Под мороком магии на берегу ловили рыбу четверо оборотниц из кочевого племени, некогда куда более многочисленного. Их осталось пятеро. Одинокий вожак и пять его названых дочерей. Беглецы, неучтенные в магических списках существа, что несли в себе запрещенный опасный дар. Остатки от рода Ля-Шатрель. Те, кого не существовало. Те, кого собрал Моралис.
«Каспанарэ!», радостный мысленный вопль заставил меня улыбнуться. Первой меня заметила младшая из стаи, она была ближе всех к берегу. Девочке было десять, но она уже обращалась. Мир был опасен, и это откладывало свой отпечаток на всех девушках стаи. Старшая тут же подняла голову, уловив всплеск силы, и оскалилась в улыбке. Двойняшки тоже выпрямились, посмотрев в мою сторону, и синхронно кинули свои копья в рыбу, что заметили краем глаза.
«Каспанарэ!». Рычание зверя позади и глухой шум мягких лап, что чуть вязли в горячем песке. Я увернулся от прыжка старого друга, упав на колено, и дружелюбно оскалился черному тигру. Тот извернулся и снова прыгнул, роняя меня на песок, вжимая своими лапами мои плечи в побережье. Его дыхание сдуло с моего лица песок. «Мы ждали тебя ещё месяц назад. Ты обещал нам помочь», в мыслях Мора я слышал укор.
— Прости, друг, слишком много дел на меня навесил Грешт. Как вы тут? О вас не слышно ничего, я слежу за этим, — заверил я новоявленного вожака проклятийников. — Я почти нашёл способ вернуть тебе голос.
«Шакалы рядом, нужно уходить», подумал тигр, отступая от меня. «Их отряды всё чаще подходят к новым границам, их всё больше, они вооружены всё лучше. Мы стараемся не пользоваться голосом, но Наэль… Меня пугает её ярость. Ей всего десять, но она беспощадна.» И я увидел, что так напугало матерую Тень ЧИХАТ. Девочка обладала сильным голосом и метким словом. Она убивала. Защищаясь, да, защищая своих сестёр, но она убивала без мук совести. Она наслаждалась силой. Слишком рано, слишком мала, чтобы справиться с растущим голодом тёмной силы.
— Ты знаешь, я не могу решить эту проблему, — я был непреклонен. Убивать детей, даже столь опасных, было не в моих принципах.
«Тогда зачем ты здесь? Ты ничем нам не поможешь. Не сейчас.»
— Ля-Шатрель на службе короны. У вас будет шанс жить открыто. Когда-нибудь я добьюсь чтобы мир вас принял и прекратил бояться настолько, чтобы уничтожать, — заверил я друга. То, что сделали с ним — ужасно, и подобное не должно было повториться. — Я пришёл взять то, что принадлежит мне. Схрон. Где он, Мор?
«Анар», упрекнул меня Моралис, обращаясь в мужчину. «Цепник не выход».
— Схрон, Моралис, — потребовал я, пуская мрак по коже. Оборотень скрипнул зубами, но всё же сорвал с шеи кулон, в котором хранилась вытяжка из кровавого цепника, сделанная ещё Лортаной. Я забрал кристалл, спрятав в нагрудном кармане. — Спасибо. Я придумаю что-нибудь для девочки. Я не хочу лишать её голоса или жизни. Присмотри за девочками, я скоро приду. Я обещаю, Мор.
«Уходи», оборотень обернулся в зверя и направился к стае. «Нужно уходить, шакалы».
— Я разберусь, Мор, можете не убегать, — прикрикнул, обнажая когти, и призвал ход через Бездну к границе. Это самое малое, что я мог сейчас для них сделать.
В ЧИХАТ я возвращался уже в ночи, омытый кровью двуликих, с пленным наперевес. Вожака я обезвредил и связал антимагической верёвкой, и тот рычал, обсыпая меня проклятиями. Венцы пятого года встретили меня у главного входа, где несли свой полуночный пост. Оборотня они приняли с улыбками, что не обещали светлому ничего хорошего, и потащили в подземелья, расписывая тому планы на его дальнейшую жизнь. Академия спала. И даже истошный вопль из подземелий не потревожил её тёмный покой.
Я сидел в кабинете в гордом одиночестве, разглядывая переливы кровавых бликов в жидкости кристалла, раздумывая. Колючий мрак внутри с привычным мне голодом кусался, требуя жертвы. Мне было тяжело, но я не имел права на слабость. Не сейчас. И именно поэтому я капнул три алых капли на огненный кристалл, вдыхая этот искрящийся пар в себя. Тёплый, сладкий, он разливался по телу, даря блаженное беспамятство и расслабление. Он дарил минуты видений, минуты сладкого самообмана. Картины прошлого и несбывшегося настоящего. В тумане наркотической травы я видел мечту. Я видел её.
Сон сморил меня тут же. Мягкий, легкий и полный спокойствия. Уже давно я не видел в тёмных глубинах подсознания ничего светлого. Без отравляющего дыма был лишь мрак. И эта иллюзия покоя была мне сейчас так необходима.
С рассветом пришло и горькое послевкусие. Грешт явился в кабинет не один, король Нашресса был одет в тёмный походный костюм без знаков отличия, а его суровый взгляд упрёком впился в меня. Драконий нюх безошибочно выцедил в воздухе послевкусие цепника.
— Я ведь учил тебя справляться, — с упрёком бросил Оминранд, когда я кивнул ему в знак приветствия.
— Кландан, — то ли возмутилась, то ли ответила ведьма. Как ни странно, именно это успокоило пламя древнего.
— И что же на самом деле привело тебя сюда, Веррида? — захлопнув дверь щелчком пальцев, спросил ректор, после чего направился к своему креслу.
— Он сказал, что ваша совесть совершенно лишний предмет, и вы поймёте, о чём он говорит, — Верридиан смотрела на ректора сверху вниз. — И ещё меня просили передать, что вы не можете явиться на бал. Ваше место около «снежного цветка».
— Он передал что-нибудь ещё? — Грешт был очень хмур, и услышанное явно его не радовало.
— Нет.
Ведьма покосилась на меня и подмигнула, весело улыбнувшись. Её мысли всегда были для меня загадкой, и тут дело было даже не в амулете. Она была чуждой. Странная, полная своих внутренних чертей, она умело заговаривала в своих мыслях любого медиума, так что отличить важное от несущественного было просто невозможно. Её богатая фантазия была её щитом и её оружием. Сколько нового эта некромантка привнесла в своё направление, было сложно сосчитать. Верридиан никогда не оглядывалась на всем известные законы, действуя интуитивно верно, чему пыталась учить и своих адептов.
— Анар, слушай внимательно. Мория попытается убрать не только Митеран, но и тебя. Король Гранштанаэль давно точит на тебя зуб личной мести, и бал даст ему шанс нанести удар. Защищай королеву, но и позволь твоим друзьям защитить тебя. Если ты получишь сигнал о нападении на новую столицу Митерана, игнорируй, я и Ля-Шатрель справимся. Ты понял, что я сказал? — Грешт напряженно ждал моего ответа.
Бездействовать и полагаться на других было не в моём характере, но другого выхода просто нет. Придётся как-то усмирить свою мрачную гордость. Я просто не смогу быть везде.
— Они хотят нанести сразу три удара? Что заставило короля так рисковать и идти напролом? — всё же что-то в поспешности мстительной атаки короля Мории меня настораживало. Слишком сильно мы потрепали их, глупо сейчас с их стороны напрашиваться на новый удар. У них было что-то, что-то важное, чего я не знал.
— Ты лишил его слишком многого, — повёл плечом ректор.
— Нет. Он знает, Грешт. Гранштанаэль знает, — Веррида поджала губы, опустив голову. Саламандр замер, методично выстукивая из стола искры пламени своими ногтями. Один палец, второй, третий. Будто забивая гвозди.
— Его первая цель именно Анар, и после дети и королева, — тихо выдохнул Грешт, внимательно глядя будто бы сквозь меня. Я ощутил холод, что пробежался по спине. Что-то неотвратимое дышало мне в спину. — Так почему же, Веррида, моя совесть лишний предмет, если мы и так проиграли в битве за те крохи времени, что у нас были?
— Анар умрёт. Скажите, очистите совесть, сделайте так, как вы считаете правильным и…, — ведьма замолчала. — Они рассчитывают на слабое место, хотите сделать им такой подарок?
Пока я играл за силу, на поле боя Триимперской войны был серый кардинал, и им был именно Грешт. Он передал мне контроль над силой ЧИХАТ лишь для того, чтобы орудовать уже мной. Умалчивать, стоить сложные схемы заговора и плести интриги в целях защиты двух империй, что полагались на нас. Мне же оставалось верить и следовать его указаниям. В каком-то смысле быть его марионеткой. Я осознавал, что Грешт действует и в моих интересах, но то, чего я не знал, и даже не понимал, чего именно я не знаю, заставляло мрак во мне противиться. Каждый приказ Грешта я пропускал через призму холодного недоверия.
Ощущения холода и призрак цепкого взгляда. Кландан. Древний. Он смотрел сейчас на нас и ждал. Мория не может победить, если на нашей стороне сила, которой нет даже подобия в этом мире. Ей нет подобия даже в Вечности, ведь он и есть вечность. И в данный момент это древнейшее больное существо ждало от меня покорности его планам. «Ты должен умереть счастливым. Это условие для выхода из всего этого». И всё-таки умереть…
— Чего я не знаю? — спросил холодно.
Грешт молчал, продолжая выбивать искры из стола, а Верридиан подняла глаза к потолку, засоряя свои мысли кучей бесполезных вещей. Я скрипнул зубами. Ситуация меня раздражала. Кландан поджал губы, тяжело вздохнул и поднял взгляд на меня. Тяжелый, уставший и решительный.
— Помнишь, как Лортана была отправлена в БАС на восстановление? Её не было четыре месяца. Собственно, через полгода её не стало, — Грешт поймал на себе удивлённо-напуганный взгляд ведьмы и кивнул, отвечая на её немой вопрос.
— Девушка мертва, при чем здесь сейчас она? — не понимал я.
— Грешт, ты ведь не хочешь сказать, что… — Верридиан явно не нравилось, к чему ведёт ректор.
— А у меня есть выбор? Лучше так, — огрызнулся саламандр. — Ваш ребёнок, генерал, сейчас находится в Нортшене. Ваша дочь под присмотром королевы Митеран.
Моя… дочь?
Даже разрази сейчас кабинет молния, я бы был ошарашен меньше. Нет, это просто невозможно. Лортана бы рассказала мне. Я поднялся, сжимая кулаки, и прикрыл глаза. Слишком далеко до новой столицы Митерана, но я должен ощутить. Если где-то есть моя кровь, я должен ощутить её даже с другого конца мира. Мрак голодной волной послушно бросился на поиски, сплетаясь с голубыми сиянием. Защита академии в который раз разразилась криком улавливающих башен, столкнувшись со смертельной мощью голодного мрака.
— Анар, я не лгу, что там ваша кровь, — возмутился очередной ложной тревоге ректор. Каждый раз падение щитов сказывалось лично на нём не самыми приятными ощущениями, но сейчас мне не было до его самочувствия никакого дела. Если там правда моя кровь, она может нести угрозу королеве. Я должен был знать!
— Но в чём-то вы солгали? — несколько зло уточнил я, ощущая, как остаётся всё меньше сил. Я был могущественен, но не всемогущ.
И вот наконец-то вспышка мрака, что нашёл сам себя, яркий исток, что, как путеводная звезда, зазывал меня туда, где был смысл всего моего существования. И под этой яркой вспышкой была ещё одна, едва уловимая, потому что мрак спал. Слишком малый, похороненный в крови ребёнка, почти неуловимый, если не искать его намеренно. Мрак, связанный со мной кровью, и лишь поэтому мной обнаруженный. В груди похолодело.
«Дитя твоей крови изменит всё, Анар», голос проклятийницы всплыл в сознании. Это просто не могло быть правдой, но ею было. От меня скрыли мою кровь. Я понимал, почему, но это не мешало мне испытывать злость, граничащую с яростью. Всё моё существо кричало об опасности, о недопустимости существования ещё одного семени проклятой силы. Я не желал этого.
Ноги подкосились от истощения. Мрак растворился, оставив от себя лишь воспоминания.
— Генерал, нам нужно, чтобы вы защищали Митеран, а не вашу кровь. Она ваше слабое место, и нам просто необходимо…
— Плевать, — прервал я тираду ректора. Он подавился следующим словом и закашлялся. Я поднял на него пронзительный взгляд. — Мне плевать на свою кровь, меня волнует лишь Моргана и то, что дорого ей. Для меня нет ничего важнее королевы и принцессы, и вас должны волновать только они. Вы меня услышали?
— Да, генерал, — довольно оскалился саламандр. Его крайне устраивал мой ответ.
—Аймон будет злорадствовать, — Верридиан поклонилась нам и направилась прочь.
— Свитки, Анар, — наполнил ректор, кивая на сваленную на меня работу. Вздохнув, сел на своё место, принимаясь за документы. Скорее бы всё это закончилось.
Работу с документами я окончил, когда уже близился закат. Нужно было ещё собрать выпускные направления для напутственной речи и посетить лавку мастера Шронга, лучшего портного в округе ЧИХАТ. До бала оставалось всего пара дней, а как сопровождающий самой королевы, я просто не мог явиться в старом наряде. Слишком много взглядов будет приковано именно к нам.
Моргана. Почему она ничего мне не сказала? И каково ей видеть мою кровь рядом со своей? Они так боятся, что я предам Митеран, что не видят очевидного: это невозможно. Равносильно, что вечному убить своими же руками своё сердце. Такому не бывать.
«Но мне пришлось», зеркальный коридор, по которому я шёл к главному залу, заполнился осколками зеркал, что со скрежетом сначала покрылись вязью трещин, а после осыпались мне под ноги. Я остановился, вглядываясь в осколки стекла и серебра, осознавая услышанное.
— Не-е-ет, — раздалось протяжное с другого конца коридора. Это выл оборотень, что сегодня отвечал за центральную часть академии, в том числе за сохранность модернизированных антимагических суперзеркал, разработанных именно для нашего нестабильного магополя. К слову, один визит силы древнего они выдержали.
В бликах магического света на осколках мне мерещился взгляд вечного. Глубокий и полный такой невыносимой боли, что она буквально окутывала меня, проникая внутрь. Горькая, раскалённо-ледяная, срезающая кожу тонкими лезвиями сожалений и отравляющая непоколебимой ненавистью. Они лишили его самого дорогого, что может быть, а после заперли его в собственной силе, проклиная на бесконечные муки, из которых был лишь один выход — сдаться и исчезнуть навсегда. Одного пленители не учли. Они не подумали о том, что будет, если они просчитаются, и эта сила, эта душа найдёт выход. Я был его выходом, его плодом ненависти и мести, и я был готов отплатить ему этим, выполнить его приказ, родиться там, где он умрёт, лишь за то, чтобы получить здесь ту жизнь, что позволит мне быть рядом с Морганой. Я был готов стать плодом ненависти давно позабытого монстра.
Однако, я должен умереть счастливым. Это условие.
— Генерал, — проходящие мимо адепты кивнули в знак уважения. Я проследил за ними задумчивым взглядом и вздохнул. Мне предстояло много работы. Но для начала, нужно сделать кое-что для себя. Слишком много накопилось. Мне нужны силы, чтобы пережить грядущий бал.
Я выпустил мрак, окутывая им себя, и шагнул во тьму, проваливаясь в ледяные тиски Бездны. Здесь не было времени и пространства, был холод и голод, что властвовал безраздельно. Тот омут мироздания, что никогда не насытится. Выйти из него можно лишь в одном случае, когда ты сам подобен этой бездне. Когда ты пуст и потерян, когда нет страха исчезнуть.
Сапог коснулся песков южного побережья Шатрана. Палящее солнце ослепило, но я видел в миражах горячего моря то, за чем и явился сюда. Под мороком магии на берегу ловили рыбу четверо оборотниц из кочевого племени, некогда куда более многочисленного. Их осталось пятеро. Одинокий вожак и пять его названых дочерей. Беглецы, неучтенные в магических списках существа, что несли в себе запрещенный опасный дар. Остатки от рода Ля-Шатрель. Те, кого не существовало. Те, кого собрал Моралис.
«Каспанарэ!», радостный мысленный вопль заставил меня улыбнуться. Первой меня заметила младшая из стаи, она была ближе всех к берегу. Девочке было десять, но она уже обращалась. Мир был опасен, и это откладывало свой отпечаток на всех девушках стаи. Старшая тут же подняла голову, уловив всплеск силы, и оскалилась в улыбке. Двойняшки тоже выпрямились, посмотрев в мою сторону, и синхронно кинули свои копья в рыбу, что заметили краем глаза.
«Каспанарэ!». Рычание зверя позади и глухой шум мягких лап, что чуть вязли в горячем песке. Я увернулся от прыжка старого друга, упав на колено, и дружелюбно оскалился черному тигру. Тот извернулся и снова прыгнул, роняя меня на песок, вжимая своими лапами мои плечи в побережье. Его дыхание сдуло с моего лица песок. «Мы ждали тебя ещё месяц назад. Ты обещал нам помочь», в мыслях Мора я слышал укор.
— Прости, друг, слишком много дел на меня навесил Грешт. Как вы тут? О вас не слышно ничего, я слежу за этим, — заверил я новоявленного вожака проклятийников. — Я почти нашёл способ вернуть тебе голос.
«Шакалы рядом, нужно уходить», подумал тигр, отступая от меня. «Их отряды всё чаще подходят к новым границам, их всё больше, они вооружены всё лучше. Мы стараемся не пользоваться голосом, но Наэль… Меня пугает её ярость. Ей всего десять, но она беспощадна.» И я увидел, что так напугало матерую Тень ЧИХАТ. Девочка обладала сильным голосом и метким словом. Она убивала. Защищаясь, да, защищая своих сестёр, но она убивала без мук совести. Она наслаждалась силой. Слишком рано, слишком мала, чтобы справиться с растущим голодом тёмной силы.
— Ты знаешь, я не могу решить эту проблему, — я был непреклонен. Убивать детей, даже столь опасных, было не в моих принципах.
«Тогда зачем ты здесь? Ты ничем нам не поможешь. Не сейчас.»
— Ля-Шатрель на службе короны. У вас будет шанс жить открыто. Когда-нибудь я добьюсь чтобы мир вас принял и прекратил бояться настолько, чтобы уничтожать, — заверил я друга. То, что сделали с ним — ужасно, и подобное не должно было повториться. — Я пришёл взять то, что принадлежит мне. Схрон. Где он, Мор?
«Анар», упрекнул меня Моралис, обращаясь в мужчину. «Цепник не выход».
— Схрон, Моралис, — потребовал я, пуская мрак по коже. Оборотень скрипнул зубами, но всё же сорвал с шеи кулон, в котором хранилась вытяжка из кровавого цепника, сделанная ещё Лортаной. Я забрал кристалл, спрятав в нагрудном кармане. — Спасибо. Я придумаю что-нибудь для девочки. Я не хочу лишать её голоса или жизни. Присмотри за девочками, я скоро приду. Я обещаю, Мор.
«Уходи», оборотень обернулся в зверя и направился к стае. «Нужно уходить, шакалы».
— Я разберусь, Мор, можете не убегать, — прикрикнул, обнажая когти, и призвал ход через Бездну к границе. Это самое малое, что я мог сейчас для них сделать.
В ЧИХАТ я возвращался уже в ночи, омытый кровью двуликих, с пленным наперевес. Вожака я обезвредил и связал антимагической верёвкой, и тот рычал, обсыпая меня проклятиями. Венцы пятого года встретили меня у главного входа, где несли свой полуночный пост. Оборотня они приняли с улыбками, что не обещали светлому ничего хорошего, и потащили в подземелья, расписывая тому планы на его дальнейшую жизнь. Академия спала. И даже истошный вопль из подземелий не потревожил её тёмный покой.
Я сидел в кабинете в гордом одиночестве, разглядывая переливы кровавых бликов в жидкости кристалла, раздумывая. Колючий мрак внутри с привычным мне голодом кусался, требуя жертвы. Мне было тяжело, но я не имел права на слабость. Не сейчас. И именно поэтому я капнул три алых капли на огненный кристалл, вдыхая этот искрящийся пар в себя. Тёплый, сладкий, он разливался по телу, даря блаженное беспамятство и расслабление. Он дарил минуты видений, минуты сладкого самообмана. Картины прошлого и несбывшегося настоящего. В тумане наркотической травы я видел мечту. Я видел её.
Сон сморил меня тут же. Мягкий, легкий и полный спокойствия. Уже давно я не видел в тёмных глубинах подсознания ничего светлого. Без отравляющего дыма был лишь мрак. И эта иллюзия покоя была мне сейчас так необходима.
С рассветом пришло и горькое послевкусие. Грешт явился в кабинет не один, король Нашресса был одет в тёмный походный костюм без знаков отличия, а его суровый взгляд упрёком впился в меня. Драконий нюх безошибочно выцедил в воздухе послевкусие цепника.
— Я ведь учил тебя справляться, — с упрёком бросил Оминранд, когда я кивнул ему в знак приветствия.
