Артем впервые за всё время ощутил теплоту. Никаких шёпотов, никакого смеха извне. Только семья. Только счастье.
— Папа! — закричала девочка, обнимая его. — Мы так долго ждали тебя!
Он присел на колени, прижал её к груди. Его сердце разрывалось сладкой болью: вот оно. Его настоящая мечта. Не деньги, не яхты, не власть — а это. Простая жизнь в окружении тех, кто любит.
Но радость длилась мгновение.
Шорох. Холодный ветер. Свет в доме моргнул, стал тускнеть. Жена посмотрела ему за спину — её лицо исказилось ужасом. Дети молча застыли, будто их языки отняли.
Дверь распахнулась.
И вошёл он. Вождь. В меховой шубе, с когтями, сверкающими алым.
Артем не успел даже вскрикнуть. Вождь шагнул вперёд — и когти рванули воздух. Его жена закричала, кровь брызнула по стенам. Дети падали один за другим — каждый крик врезался в Артема, разрывая его душу.
— Нет! Нет, прошу! — орал он.
Но Вождь убивал изысканно медленно, как на ритуале. Разрывал плоть, ломал кости. А затем повернулся к нему.
Артем закрыл глаза, рыдая, но крики семьи ещё долго звучали в ушах, пока сон не распался в пепел.
Он проснулся резко, с болью в груди. Рот сухой, глаза влажные. Пещера. Пламя костра догорает. Снова без Джеймса. Всегда теперь без Джеймса.
Тело было разбито, в голове гул. Но он заставил себя подняться — еда сама себя не добудет.
Весь день он шатался по джунглям. Листья, корни, редкие кокосы. Остров не давал ничего охотно. Каждый кусок пищи приходилось отрывать, словно он ворует у хищника. В голове стоял кошмар — семья, кровь, дети. Он шипел от боли в сердце, собирая что-то съедобное в полотно из лиан.
К вечеру он пошёл к океану. Там было легче дышать. Шум волн перебивал внутренние голоса. Сухой ветер свистел, и хоть на секунду казалось, будто мир может быть настоящим.
Солнце клонилось к закату. Грани золотого света скользили по воде. Артем уже собирался подняться в лес, как вдруг сердце остановилось. Вдалеке, в прибое, покачивалось нечто.
Тело.
Вода то накрывала его, то отпускала. Маленькое, лёгкое.
— Господи… — прошептал Артем и сорвался в бег.
Он бросился в морскую пену, с трудом распутывая ноги в волнах. Подхватил ребёнка и вынес на берег.
Это была девочка. Худенькая, с длинными мокрыми волосами, лет двенадцати. Лицо бледное, губы посинели.
— Нет, только не это… — Артем опустился на колени, положил её на песок. Его руки судорожно надавили на грудь. — Дыши! Прошу тебя, дыши!
Он сжал её нос, сделал вдох ей в рот. Потом ещё. Потом снова.
Прошла минута, вечность.
И вдруг девочка закашлялась. Изо рта хлынула солёная вода. Она судорожно вдохнула, глаза широко открылись.
— Мама! — сорвался писк из её уст.
Артем замер, а затем прижал её к себе, дрожа всем телом. Горячие слёзы текли по щекам.
— Малышка… — всхлипнул он. — Всё хорошо, я с тобой. Всё хорошо.
Девочка плакала, но не вырывалась. Ей было страшно, и он был её единственной надеждой.
Он отнёс её в пещеру. Развёл костёр, согрел её. Дал куски съедобных корней, которые заготовил. Она дрожала, но ела.
— Как тебя зовут? — осторожно спросил он.
— Вероника. Мне двенадцать, — она обхватила колени руками. Голос тонкий, испуганный. — Мы… мы с мамой и папой плавали на лодке. Рыбу поймать. А потом океан поднялся. Волна… огромная волна. Я упала. А они… — её голос сорвался. Слёзы застеклили глаза. — Я не видела их больше.
Артем прижал её к себе.
— Я тоже так потерял всех. Но мы с тобой справимся. Обещаю.
Они сидели рядом с костром. Потихоньку страх отступал. Для Вероники он был опорой. Он же чувствовал впервые за всё время, что рядом с ним — жизнь. Настоящая. Хрупкая, но живая.
Ночью, когда пора было укладываться, Вероника вдруг сказала:
— Я хочу сказку. Папа всегда рассказывал, перед сном.
Артем замер. Горло свело, но он улыбнулся ей мягко:
— Хорошо. Слушай.
И он начал изобретать прямо с ходу. Про маленький кораблик из звёзд, который бегал по волнам и всегда находил дорогу домой. Про девочку, что была смелее всех в океане. Вероника слушала, затаив дыхание, а потом закрыла глаза. Она уснула, прижавшись к нему.
Артем смотрел на её лицо и думал: «Боже, пусть ей приснится что-то хорошее. Только не этот кошмар…»
Он улыбнулся впервые за многие ночи. Улыбка была слабая, но настоящая.
И сон пришёл.
Он лежал на спине в воде. Волны гладили его тело, качали, словно ребёнка. Вода была тёплой и бесконечной. Кругом ничего. Ни суши, ни солнца, только небеса и океан.
Сначала это было спокойно. Он подумал: Может, я наконец умер? Может, я свободен?
Но тишина слишком быстро стала удушающей. Он повернул голову вниз.
Глубина. Чёрная, бесконечная. И там, из самой темноты, вспыхнули два глаза. Красные. Яркие, горящие. Смотрели прямо в его душу.
А потом из глубины вытянулась рука. Огромная, нечеловеческая. Бледная, с чёрными когтями. Она схватила его за грудь. Держала крепко. Океан загрохотал. Он закричал, но изо рта пошли только пузыри. Его тянуло вниз. К самым глазам. К тьме без дна.
Артем проснулся.
Он дрожал от пота, голос рвался, а сердце било в живот. Но он сразу понял: он в пещере. И рядом… Вероника. Она спала, обняв его крепко, её тонкие руки цеплялись за него, словно боялись отпустить.
Он сглотнул и тихо прошептал, гладя её по волосам:
— Всё хорошо, малышка… я здесь. Я тебя не отдам. Даже острову. Даже ему.
И впервые за долгое время он почувствовал не только страх, но и силу.
Теперь он знал, ради чего стоит бороться.
С каждым новым днём Артем понимал: теперь он не один.
Вероника изменила всё. Теперь каждая крошка еды и глоток воды имели иной вес, и каждый шаг по острову был сделан ради неё.
Он учил её ходить осторожно — тихо, чтобы листья не шумели. Учил искать под корнями влагу и определять, какой плод можно есть, а какой отравит. Помогал делать простейшие копья из заострённых палок и маленьких каменных ножей.
— Запомни, Вероника, — говорил он тихим голосом, когда они сидели у костра, — здесь всё против нас. Но если будешь внимательной и ловкой, сможешь выжить. Мы оба сможем.
Она внимала ему, широко раскрыв глаза. Артем видел: она боялась. Но в её взгляде появилась искорка надежды, и это грело его больше, чем костёр.
Когда солнце опустилось, Артем усилил пещеру: завалил вход сухими ветками, сделал шипы из камней. Всё выглядело жалко, но хотя бы символически успокаивало. Вероника улеглась у стены и быстро уснула, усталая после трудного дня.
Артем долго не мог сомкнуть глаз, сидел у костра и вслушивался.
И дождался того, чего боялся.
Треск. Шорох. Шёпот.
Сначала — далеко. Потом — всё ближе. И вдруг, из тьмы показались их лица. Улыбающиеся. Их зубы горели в слабом свете. Смех эхом упал на стены пещеры. Они вышли из темноты, как стая. Их было 4
Вероника проснулась и вскрикнула от ужаса. Она вжалась в Артема, глаза расширились.
И в этот миг с Артемом произошло нечто странное.
Страх исчез. Вместо него вспыхнуло пламя. Он почувствовал, как всё его тело охватывает ярость — животная, первобытная. Он закричал, бросился вперёд, как зверь.
Первому он вцепился в горло. Зубами. Разорвал, захлёбываясь горячей кровью, чувствуя в зубах хрящ и плоть. Тот рухнул в судорогах.
Второго схватил каменной плитой и разнёс ему лицо. Кости треснули, хрип гас в крови.
Третий ударил его палкой, но Артем зарычал, отобрал оружие и раскроил ему череп.
Вероника всхлипнула в углу. Пещера превратилась в ад.
Но остался последний. Самый быстрый. Он прыгал, как зверь. Его улыбка блестела, он носился, будто издеваясь, выжидая момент.
Он ударил Артема по спине, выбил воздух. Артем рухнул на колени. Дикарь прыгнул сверху, когтистые пальцы вцепились в его лицо. Артем заорал, кровь брызнула.
Но ярость в нём поднялась выше боли. Он ударил врага локтем, затем зубами вонзился в ухо, откусив кусок. Дикарь взвизгнул, но Артем не остановился. Он разбивал его камнями, бил, пока лицо не превратилось в месиво. Бил, пока звук костей не исчез.
Всё стихло.
Артем стоял среди тел, залитый кровью, тяжело дыша. Его грудь двигалась, как мехи кузнеца. На лице застыла злая гримаса. Он сам себе казался уже не человеком.
Вероника смотрела на него. Её глаза были полны ужаса.
Артем понял, что она боится его. Но подошёл, опустился на колени. Взял её дрожащие руки.
— Всё хорошо, маленькая. — Голос был сиплым, но мягким. — Это не люди. Не такие, как мы. Они… пустые. Улыбающиеся, спокойные, смеющиеся. Они хотят только смерти. И пока я жив, я не дам им тронуть тебя.
Он обнял её, прижал к груди. Она всхлипывала, но уже держалась за него, понимая: лучше быть рядом с чудовищем, которое тебя защищает, чем в лапах тех монстров.
После того, как она уснула под его руку, Артем не позволил себе отдыха. Он принялся возводить защиту.
Брёвна напротив входа. Каменные ловушки сверху. Острые колья из обломанных ветвей. Он мастерил всё, что мог, дрожа от усталости, но ведомый новым чувством: теперь у него была цель. Защита. Не просто выживание — а крепость для неё.
Когда всё было готово, он рухнул рядом с Вероникой. И только тогда уснул.
Сон
Он стоял на строительном кране. Под ним — бездонная пустота. Город? Нет. Всё вокруг было туманом, а высота казалась вечностью. Кран шатался под порывами ветра, Артем держал равновесие, сердце колотилось.
И вдруг, впереди, прямо по балке, шёл Вождь. Его шаги были спокойны, уверенные. Металлические когти царапали сталь, оставляя искры.
— Ты думаешь, ярость спасёт тебя? — сказал он низким, рокочущим голосом. — Но ярость — мой инструмент. Ты лишь играешь мою роль.
Артем заорал от отчаяния, пытаясь устоять.
Вождь подошёл близко. Его глаза сверкнули. Он вытянул руку и лёгким движением… столкнул Артема вниз.
Мир перевернулся. Падение в бездну. Крик. Красное зарево снизу — как пасть ада.
Артем проснулся в поту. Его тело дрожало. Сердце било в живот, рот сухой. Но рядом, у стены пещеры, спала Вероника. Живая. Спокойная.
Он провёл рукой по её волосам и прошептал:
— Я удержусь… даже если упаду. Я больше не позволю никому забирать тех, кто рядом со мной. Никому.
И внутри него впервые родилась не только ярость, но и железная решимость.
1. Утро после бойни
Свет вставал бледный и тусклый, будто солнце боялось по-настоящему освещать этот остров. Артём проснулся не от гула птиц и не от жары, а от едкого запаха смерти.
У входа в пещеру валялись трупы улыбающихся, которых он убил прошлой ночью. Их лица всё ещё застыли в жуткой усмешке, даже после смерти. Казалось, смех в этих лицах продолжал звучать где-то в воздухе.
Вероника проснулась тихо, открыла глаза и сразу уставилась на тела. Её дыхание участилось, она вжалась в плед из сухих лиан.
— Они... они не уйдут? — спросила она дрожащим голосом.
— Нет, — глухо сказал Артём, вставая и беря заготовленное копьё. — Теперь они часть земли. Но мы… мы должны уйти подальше отсюда. Если останемся, ночью снова придут другие.
Он вышел наружу, облил тела морской водой и отвёл Веронику подальше, чтобы она не видела, как он поджёг их. Вонь распространилась, но ему казалось правильным сжечь, иначе эти лица снова могли появиться на коре того огромного дерева.
Сердце болело, но рассудок говорил ясно: выживание теперь зависит не только от него. Его маленькая спутница — его ответственность.
2. Путь вглубь острова
Они отправились вглубь джунглей. Артём шёл первым, держал копьё готовым к броску и внимательно прислушивался ко всем шорохам. Вероника старалась идти бесшумно, как он учил: ступала мягко, искала глазами плоды, проверяла лианы.
— Смотри, — говорил он, показывая вытянутый куст. — Этот плод можно есть. Но только очищенный. Если в сыром виде — будет больно в животе.
Она кивала серьёзно, запоминала, иногда даже повторяла за ним вслух, словно заклинание:
— Желтый — можно. Красный — нельзя.
Он чувствовал странное сочетание: ярость, которая ещё бурлила после вчерашней ночи, и нежность — к девочке, которую судьба бросила ему.
И чем дальше они уходили, тем сильнее Артём ощущал чужую тень. Не смех, не шёпоты. Что-то иное.
3. Первая находка
Они вышли к поляне, где лианы скрывали среди мха нечто твёрдое. Артём откинул растения копьём и остолбенел.
Металл. Ржавый.
Старая пластина, к которой были приклёпаны обломки. Артем потянул за неё — в руках оказался кусок кирпичной стены, обросший мхом.
— Что это? — спросила Вероника.
— Здание, — холодно выдохнул он. — Давнее… очень давнее.
Они продвинулись дальше — и вдруг перед глазами открылось целое кладбище руин.
Заросшие коридоры, ржавые балки, остатки оконных рам, из которых росли пальмы. Словно огромный комплекс, когда-то построенный людьми, теперь поглотили джунгли.
Вероника схватила его за руку:
— Это их дом?
Артём остановился. В голове вспыхнула мысль: значит… эти дикари — не просто «жертвы острова». Может, они выросли здесь. Может, их вывели нарочно.
4. Записи прошлого
В одной из полуразвалившихся комнат они нашли металлический шкаф, дверь которого держалась на ржавых петлях. Артём с трудом оторвал её, и изнутри посыпались гнилые папки, распавшиеся на тряпки. Но среди них оставалась кожаная тетрадь.
На первой странице что-то было нацарапано пожухшими чернилами: “Экспедиция N-12, проект «Остров Испытаний».”
— Испытаний?.. — прошептал Артём, пролистывая жёлтые листы.
Почерк был неровный, строка к строке:
«Мы прибыли сюда по приказу. Остров — идеальное место для экспериментов. Отрезан от мира. Здесь будет создана колония пациентов. Они смогут жить только нашим правилам».
Дальше — строки, где упоминались слова «психиатрическая клиника», «добровольцы-недобровольцы», «новые препараты», «полевые тесты на условиях изоляции».
У Артёма руки дрожали. Все кусочки начинали складываться.
— Они… — он сглотнул, глядя на Веронику, — они вывезли сюда людей из психушки. Сделали их пленниками. А потом — что-то пошло не так.
На последних страницах почерк становился сумбурным:
«Он изменился. Их лидер. Испытание усилило его. Мы боимся. Они все слушаются его. Мы больше не управляем. Он забрал всех. Мы заперты. Мы…»
Последние слова были выцарапаны, будто ногтями, почти без чернил:
«Он стал богом острова.»
Артём закрыл тетрадь и почувствовал леденящий холод в груди.
5. Больше находок
Дальше по руинам они нашли старую комнату с разбитым стеклом приборов.
— Это лаборатория? — спросила Вероника.
— Да, — кивнул Артём. — Здесь, похоже, всё и началось.
Он поднял ржавый шприц, старую аптечку с выцветшей надписью «EXPERIMENTAL USE ONLY». Всё это выглядело как безжалостный архив боли.
В одном из шкафов была железная коробка. Внутри — предмет, который заставил его сердце подпрыгнуть: револьвер. С патронами. Старый, но рабочий.
— У нас оружие, — прошептал он. — У нас шанс…
6. Сумерки над лагерем
Солнце садилось, освещая руины багровым светом. Артём и Вероника сидели в тени обрушенной стены. Девочка ела кусок кокоса, смотрела в пол.
— Они когда-то были людьми? — спросила она тихо.
— Да, — признался он. — Но теперь — нет. Они потеряны. Их сделали пустыми. Из-за этого дьявольского эксперимента. А он... Вождь... был одним из них. Но он сильнее. Он стал для них кем-то вроде короля.
— Почему он не умер?
Артём сжал револьвер, глядя на ствол.
— Потому что таких не убивают просто так. Но, возможно… у нас будет шанс.
— Папа! — закричала девочка, обнимая его. — Мы так долго ждали тебя!
Он присел на колени, прижал её к груди. Его сердце разрывалось сладкой болью: вот оно. Его настоящая мечта. Не деньги, не яхты, не власть — а это. Простая жизнь в окружении тех, кто любит.
Но радость длилась мгновение.
Шорох. Холодный ветер. Свет в доме моргнул, стал тускнеть. Жена посмотрела ему за спину — её лицо исказилось ужасом. Дети молча застыли, будто их языки отняли.
Дверь распахнулась.
И вошёл он. Вождь. В меховой шубе, с когтями, сверкающими алым.
Артем не успел даже вскрикнуть. Вождь шагнул вперёд — и когти рванули воздух. Его жена закричала, кровь брызнула по стенам. Дети падали один за другим — каждый крик врезался в Артема, разрывая его душу.
— Нет! Нет, прошу! — орал он.
Но Вождь убивал изысканно медленно, как на ритуале. Разрывал плоть, ломал кости. А затем повернулся к нему.
Артем закрыл глаза, рыдая, но крики семьи ещё долго звучали в ушах, пока сон не распался в пепел.
Он проснулся резко, с болью в груди. Рот сухой, глаза влажные. Пещера. Пламя костра догорает. Снова без Джеймса. Всегда теперь без Джеймса.
Тело было разбито, в голове гул. Но он заставил себя подняться — еда сама себя не добудет.
Весь день он шатался по джунглям. Листья, корни, редкие кокосы. Остров не давал ничего охотно. Каждый кусок пищи приходилось отрывать, словно он ворует у хищника. В голове стоял кошмар — семья, кровь, дети. Он шипел от боли в сердце, собирая что-то съедобное в полотно из лиан.
К вечеру он пошёл к океану. Там было легче дышать. Шум волн перебивал внутренние голоса. Сухой ветер свистел, и хоть на секунду казалось, будто мир может быть настоящим.
Солнце клонилось к закату. Грани золотого света скользили по воде. Артем уже собирался подняться в лес, как вдруг сердце остановилось. Вдалеке, в прибое, покачивалось нечто.
Тело.
Вода то накрывала его, то отпускала. Маленькое, лёгкое.
— Господи… — прошептал Артем и сорвался в бег.
Он бросился в морскую пену, с трудом распутывая ноги в волнах. Подхватил ребёнка и вынес на берег.
Это была девочка. Худенькая, с длинными мокрыми волосами, лет двенадцати. Лицо бледное, губы посинели.
— Нет, только не это… — Артем опустился на колени, положил её на песок. Его руки судорожно надавили на грудь. — Дыши! Прошу тебя, дыши!
Он сжал её нос, сделал вдох ей в рот. Потом ещё. Потом снова.
Прошла минута, вечность.
И вдруг девочка закашлялась. Изо рта хлынула солёная вода. Она судорожно вдохнула, глаза широко открылись.
— Мама! — сорвался писк из её уст.
Артем замер, а затем прижал её к себе, дрожа всем телом. Горячие слёзы текли по щекам.
— Малышка… — всхлипнул он. — Всё хорошо, я с тобой. Всё хорошо.
Девочка плакала, но не вырывалась. Ей было страшно, и он был её единственной надеждой.
Он отнёс её в пещеру. Развёл костёр, согрел её. Дал куски съедобных корней, которые заготовил. Она дрожала, но ела.
— Как тебя зовут? — осторожно спросил он.
— Вероника. Мне двенадцать, — она обхватила колени руками. Голос тонкий, испуганный. — Мы… мы с мамой и папой плавали на лодке. Рыбу поймать. А потом океан поднялся. Волна… огромная волна. Я упала. А они… — её голос сорвался. Слёзы застеклили глаза. — Я не видела их больше.
Артем прижал её к себе.
— Я тоже так потерял всех. Но мы с тобой справимся. Обещаю.
Они сидели рядом с костром. Потихоньку страх отступал. Для Вероники он был опорой. Он же чувствовал впервые за всё время, что рядом с ним — жизнь. Настоящая. Хрупкая, но живая.
Ночью, когда пора было укладываться, Вероника вдруг сказала:
— Я хочу сказку. Папа всегда рассказывал, перед сном.
Артем замер. Горло свело, но он улыбнулся ей мягко:
— Хорошо. Слушай.
И он начал изобретать прямо с ходу. Про маленький кораблик из звёзд, который бегал по волнам и всегда находил дорогу домой. Про девочку, что была смелее всех в океане. Вероника слушала, затаив дыхание, а потом закрыла глаза. Она уснула, прижавшись к нему.
Артем смотрел на её лицо и думал: «Боже, пусть ей приснится что-то хорошее. Только не этот кошмар…»
Он улыбнулся впервые за многие ночи. Улыбка была слабая, но настоящая.
И сон пришёл.
Он лежал на спине в воде. Волны гладили его тело, качали, словно ребёнка. Вода была тёплой и бесконечной. Кругом ничего. Ни суши, ни солнца, только небеса и океан.
Сначала это было спокойно. Он подумал: Может, я наконец умер? Может, я свободен?
Но тишина слишком быстро стала удушающей. Он повернул голову вниз.
Глубина. Чёрная, бесконечная. И там, из самой темноты, вспыхнули два глаза. Красные. Яркие, горящие. Смотрели прямо в его душу.
А потом из глубины вытянулась рука. Огромная, нечеловеческая. Бледная, с чёрными когтями. Она схватила его за грудь. Держала крепко. Океан загрохотал. Он закричал, но изо рта пошли только пузыри. Его тянуло вниз. К самым глазам. К тьме без дна.
Артем проснулся.
Он дрожал от пота, голос рвался, а сердце било в живот. Но он сразу понял: он в пещере. И рядом… Вероника. Она спала, обняв его крепко, её тонкие руки цеплялись за него, словно боялись отпустить.
Он сглотнул и тихо прошептал, гладя её по волосам:
— Всё хорошо, малышка… я здесь. Я тебя не отдам. Даже острову. Даже ему.
И впервые за долгое время он почувствовал не только страх, но и силу.
Теперь он знал, ради чего стоит бороться.
Глава 14. Зверь внутри
С каждым новым днём Артем понимал: теперь он не один.
Вероника изменила всё. Теперь каждая крошка еды и глоток воды имели иной вес, и каждый шаг по острову был сделан ради неё.
Он учил её ходить осторожно — тихо, чтобы листья не шумели. Учил искать под корнями влагу и определять, какой плод можно есть, а какой отравит. Помогал делать простейшие копья из заострённых палок и маленьких каменных ножей.
— Запомни, Вероника, — говорил он тихим голосом, когда они сидели у костра, — здесь всё против нас. Но если будешь внимательной и ловкой, сможешь выжить. Мы оба сможем.
Она внимала ему, широко раскрыв глаза. Артем видел: она боялась. Но в её взгляде появилась искорка надежды, и это грело его больше, чем костёр.
Когда солнце опустилось, Артем усилил пещеру: завалил вход сухими ветками, сделал шипы из камней. Всё выглядело жалко, но хотя бы символически успокаивало. Вероника улеглась у стены и быстро уснула, усталая после трудного дня.
Артем долго не мог сомкнуть глаз, сидел у костра и вслушивался.
И дождался того, чего боялся.
Треск. Шорох. Шёпот.
Сначала — далеко. Потом — всё ближе. И вдруг, из тьмы показались их лица. Улыбающиеся. Их зубы горели в слабом свете. Смех эхом упал на стены пещеры. Они вышли из темноты, как стая. Их было 4
Вероника проснулась и вскрикнула от ужаса. Она вжалась в Артема, глаза расширились.
И в этот миг с Артемом произошло нечто странное.
Страх исчез. Вместо него вспыхнуло пламя. Он почувствовал, как всё его тело охватывает ярость — животная, первобытная. Он закричал, бросился вперёд, как зверь.
Первому он вцепился в горло. Зубами. Разорвал, захлёбываясь горячей кровью, чувствуя в зубах хрящ и плоть. Тот рухнул в судорогах.
Второго схватил каменной плитой и разнёс ему лицо. Кости треснули, хрип гас в крови.
Третий ударил его палкой, но Артем зарычал, отобрал оружие и раскроил ему череп.
Вероника всхлипнула в углу. Пещера превратилась в ад.
Но остался последний. Самый быстрый. Он прыгал, как зверь. Его улыбка блестела, он носился, будто издеваясь, выжидая момент.
Он ударил Артема по спине, выбил воздух. Артем рухнул на колени. Дикарь прыгнул сверху, когтистые пальцы вцепились в его лицо. Артем заорал, кровь брызнула.
Но ярость в нём поднялась выше боли. Он ударил врага локтем, затем зубами вонзился в ухо, откусив кусок. Дикарь взвизгнул, но Артем не остановился. Он разбивал его камнями, бил, пока лицо не превратилось в месиво. Бил, пока звук костей не исчез.
Всё стихло.
Артем стоял среди тел, залитый кровью, тяжело дыша. Его грудь двигалась, как мехи кузнеца. На лице застыла злая гримаса. Он сам себе казался уже не человеком.
Вероника смотрела на него. Её глаза были полны ужаса.
Артем понял, что она боится его. Но подошёл, опустился на колени. Взял её дрожащие руки.
— Всё хорошо, маленькая. — Голос был сиплым, но мягким. — Это не люди. Не такие, как мы. Они… пустые. Улыбающиеся, спокойные, смеющиеся. Они хотят только смерти. И пока я жив, я не дам им тронуть тебя.
Он обнял её, прижал к груди. Она всхлипывала, но уже держалась за него, понимая: лучше быть рядом с чудовищем, которое тебя защищает, чем в лапах тех монстров.
После того, как она уснула под его руку, Артем не позволил себе отдыха. Он принялся возводить защиту.
Брёвна напротив входа. Каменные ловушки сверху. Острые колья из обломанных ветвей. Он мастерил всё, что мог, дрожа от усталости, но ведомый новым чувством: теперь у него была цель. Защита. Не просто выживание — а крепость для неё.
Когда всё было готово, он рухнул рядом с Вероникой. И только тогда уснул.
Сон
Он стоял на строительном кране. Под ним — бездонная пустота. Город? Нет. Всё вокруг было туманом, а высота казалась вечностью. Кран шатался под порывами ветра, Артем держал равновесие, сердце колотилось.
И вдруг, впереди, прямо по балке, шёл Вождь. Его шаги были спокойны, уверенные. Металлические когти царапали сталь, оставляя искры.
— Ты думаешь, ярость спасёт тебя? — сказал он низким, рокочущим голосом. — Но ярость — мой инструмент. Ты лишь играешь мою роль.
Артем заорал от отчаяния, пытаясь устоять.
Вождь подошёл близко. Его глаза сверкнули. Он вытянул руку и лёгким движением… столкнул Артема вниз.
Мир перевернулся. Падение в бездну. Крик. Красное зарево снизу — как пасть ада.
Артем проснулся в поту. Его тело дрожало. Сердце било в живот, рот сухой. Но рядом, у стены пещеры, спала Вероника. Живая. Спокойная.
Он провёл рукой по её волосам и прошептал:
— Я удержусь… даже если упаду. Я больше не позволю никому забирать тех, кто рядом со мной. Никому.
И внутри него впервые родилась не только ярость, но и железная решимость.
Глава 15. Развалины прошлого.
1. Утро после бойни
Свет вставал бледный и тусклый, будто солнце боялось по-настоящему освещать этот остров. Артём проснулся не от гула птиц и не от жары, а от едкого запаха смерти.
У входа в пещеру валялись трупы улыбающихся, которых он убил прошлой ночью. Их лица всё ещё застыли в жуткой усмешке, даже после смерти. Казалось, смех в этих лицах продолжал звучать где-то в воздухе.
Вероника проснулась тихо, открыла глаза и сразу уставилась на тела. Её дыхание участилось, она вжалась в плед из сухих лиан.
— Они... они не уйдут? — спросила она дрожащим голосом.
— Нет, — глухо сказал Артём, вставая и беря заготовленное копьё. — Теперь они часть земли. Но мы… мы должны уйти подальше отсюда. Если останемся, ночью снова придут другие.
Он вышел наружу, облил тела морской водой и отвёл Веронику подальше, чтобы она не видела, как он поджёг их. Вонь распространилась, но ему казалось правильным сжечь, иначе эти лица снова могли появиться на коре того огромного дерева.
Сердце болело, но рассудок говорил ясно: выживание теперь зависит не только от него. Его маленькая спутница — его ответственность.
2. Путь вглубь острова
Они отправились вглубь джунглей. Артём шёл первым, держал копьё готовым к броску и внимательно прислушивался ко всем шорохам. Вероника старалась идти бесшумно, как он учил: ступала мягко, искала глазами плоды, проверяла лианы.
— Смотри, — говорил он, показывая вытянутый куст. — Этот плод можно есть. Но только очищенный. Если в сыром виде — будет больно в животе.
Она кивала серьёзно, запоминала, иногда даже повторяла за ним вслух, словно заклинание:
— Желтый — можно. Красный — нельзя.
Он чувствовал странное сочетание: ярость, которая ещё бурлила после вчерашней ночи, и нежность — к девочке, которую судьба бросила ему.
И чем дальше они уходили, тем сильнее Артём ощущал чужую тень. Не смех, не шёпоты. Что-то иное.
3. Первая находка
Они вышли к поляне, где лианы скрывали среди мха нечто твёрдое. Артём откинул растения копьём и остолбенел.
Металл. Ржавый.
Старая пластина, к которой были приклёпаны обломки. Артем потянул за неё — в руках оказался кусок кирпичной стены, обросший мхом.
— Что это? — спросила Вероника.
— Здание, — холодно выдохнул он. — Давнее… очень давнее.
Они продвинулись дальше — и вдруг перед глазами открылось целое кладбище руин.
Заросшие коридоры, ржавые балки, остатки оконных рам, из которых росли пальмы. Словно огромный комплекс, когда-то построенный людьми, теперь поглотили джунгли.
Вероника схватила его за руку:
— Это их дом?
Артём остановился. В голове вспыхнула мысль: значит… эти дикари — не просто «жертвы острова». Может, они выросли здесь. Может, их вывели нарочно.
4. Записи прошлого
В одной из полуразвалившихся комнат они нашли металлический шкаф, дверь которого держалась на ржавых петлях. Артём с трудом оторвал её, и изнутри посыпались гнилые папки, распавшиеся на тряпки. Но среди них оставалась кожаная тетрадь.
На первой странице что-то было нацарапано пожухшими чернилами: “Экспедиция N-12, проект «Остров Испытаний».”
— Испытаний?.. — прошептал Артём, пролистывая жёлтые листы.
Почерк был неровный, строка к строке:
«Мы прибыли сюда по приказу. Остров — идеальное место для экспериментов. Отрезан от мира. Здесь будет создана колония пациентов. Они смогут жить только нашим правилам».
Дальше — строки, где упоминались слова «психиатрическая клиника», «добровольцы-недобровольцы», «новые препараты», «полевые тесты на условиях изоляции».
У Артёма руки дрожали. Все кусочки начинали складываться.
— Они… — он сглотнул, глядя на Веронику, — они вывезли сюда людей из психушки. Сделали их пленниками. А потом — что-то пошло не так.
На последних страницах почерк становился сумбурным:
«Он изменился. Их лидер. Испытание усилило его. Мы боимся. Они все слушаются его. Мы больше не управляем. Он забрал всех. Мы заперты. Мы…»
Последние слова были выцарапаны, будто ногтями, почти без чернил:
«Он стал богом острова.»
Артём закрыл тетрадь и почувствовал леденящий холод в груди.
5. Больше находок
Дальше по руинам они нашли старую комнату с разбитым стеклом приборов.
— Это лаборатория? — спросила Вероника.
— Да, — кивнул Артём. — Здесь, похоже, всё и началось.
Он поднял ржавый шприц, старую аптечку с выцветшей надписью «EXPERIMENTAL USE ONLY». Всё это выглядело как безжалостный архив боли.
В одном из шкафов была железная коробка. Внутри — предмет, который заставил его сердце подпрыгнуть: револьвер. С патронами. Старый, но рабочий.
— У нас оружие, — прошептал он. — У нас шанс…
6. Сумерки над лагерем
Солнце садилось, освещая руины багровым светом. Артём и Вероника сидели в тени обрушенной стены. Девочка ела кусок кокоса, смотрела в пол.
— Они когда-то были людьми? — спросила она тихо.
— Да, — признался он. — Но теперь — нет. Они потеряны. Их сделали пустыми. Из-за этого дьявольского эксперимента. А он... Вождь... был одним из них. Но он сильнее. Он стал для них кем-то вроде короля.
— Почему он не умер?
Артём сжал револьвер, глядя на ствол.
— Потому что таких не убивают просто так. Но, возможно… у нас будет шанс.
