Думаю, дудок в мире полно всяких волшебных гуляло в старые времена. Так что, пожалуй, стоит твою внимательно рассмотреть по приходу в школу и тогда, может быть, поймём, с чем имеем дело.
– Спасибо. Понятно, что ничего не понятно.
Ярополк улыбнулся.
– Не переживай, Ванёк. Мы теперь гораздо большей информацией владеем, к чему-нибудь вместе всей школой придём. Тёмного чародея, кем бы он ни был, найдём и одолеем. И не с такими справлялись, поверь мне.
– Верю.
На языке вертелся вопрос «А бывало так, что не справлялись?», но задавать я его не стал. Друзья были в приподнятом настроении, не хотелось делиться с ними своими тревогами. В этом настроении, мы дошагали практически, до самой академии, дорога была хоженой, потому препятствий на пути особо не было. Леший нас нагнал как раз к тому моменту, когда мы собирались шагнуть за ворота, которые отсекали основную территорию школы от диких мест.
– Друзья постойте, есть беседа. Я вспомнил тест своего бреда. Ивана дудка непроста, раз из грядущего взята. Она пытается помочь, но говорить она невмочь.
– Дудка, помочь? Откуда ты знаешь?
– Лесовик, если тебе что-то известно об этой дудке, может расскажешь?
Мы посмотрели на него, а тот лишь пожал плечами.
– Меня не нужно вопрошать. Что будет не могу я знать. Но знаю точно, что она Ивану позарез нужна.
– Это мы и так поняли. Что за песню ты спел?
– То песня воинов сатаны, что сотканы руками тьмы. И дудка извещает нас, что близится наш смертный час.
После слов Лесовика, на душе стало тревожно. Бывалый оптимизм рассеялся, словно мы и не домой вовсе возвращались. А Василиса помрачнела ещё больше. Мне стало тоже не по себе, потому я решил, что обязательно с ней поговорю, когда мы доберёмся до академии. Тем более, идти оставалось недолго.
Какое-то время мы шли в полном молчании. Вокруг были слышны лишь наши шаги, шелест травы и опавших листьев, под ногами. Мы уже давно прошли Серверные Ворота и двигались по хорошей, утоптанной, явно часто используемой дороге. Постепенно, на нашем пути нам начали встречаться ученики и преподаватели, занимающиеся своими делами. Кто-то собирал травы, кто-то шёл с охоты, а кто-то просто прогуливался. Реакция у встречных на Лесовика была примерно одинаковой – вначале страх, потом люди с удивлением обращали внимание на нашу группу, и уже после этого улыбки и взаимное приветствие. Встретив знакомые лица, улыбающиеся, задумчивые, удивлённые, но все, как один, добродушные, на душе снова немного полегчало, несмотря на пророческие слова Лешего. Тут ко мне, наконец, подошла Василиса и заговорила шёпотом.
– Вань, нам нужно поговорить. Кажется, я знаю, кто этот тёмный. Но мы должны как-то убедиться наверняка.
Я удивился, глядя на неё, а Василиса продолжила.
– В общем, я много думала. Про то, что тёмные сами не замечают, как становятся тёмными, про то, как их всё больше поглощает тьма. И пришла к выводу, что это моя мама.
Тут я удивился ещё больше. Нет, конечно, поведение мачехи Василисы было в последнее время ужасным, но не до такой степени, чтобы становиться тёмной.
– Вася, я думаю, ты перенервничала в дороге. Давай вместе соберёмся и поговорим с твоей мамой. Я более чем уверен, что она просто беспокоится о тебе.
Сказав это, я понял, что и сам не особо верю своим словам. Но обвинять человека в том, что именно он является тёмным, без доказательств мы не могли.
– Давай так. Сейчас мы отдохнём, а потом соберёмся вместе и что-нибудь придумаем. Попробуем, для начала, просто поговорить с ней.
Встречали нас на площади перед основным корпусом школы. Собралась небольшая толпа друзей, однокурсников и преподавателей. Потом преподаватели закатили небольшой пир в честь нашего прибытия. К закату я изрядно устал от бесконечных вопросов, разговоров, подбадриваний и приветствий. Оказалось, что в школе у меня была куча друзей, готовых всегда помочь, чего я раньше совсем не замечал. Настасья Микулишна попросила умолчать о тёмном, который насылает на нас беды, хотела сама рассказать всем на завтрашнем собрании, поэтому, по большей части, я рассказывал о наших приключениях, лихе, болотнике и сумеречном народе. Не вдаваясь в подробности, рассказал и о Вещем Камне, кто попросил. К вечеру вопросы поиссякли и нашей компании удалось тихонько улизнуть с праздника. Добравшись до землянки.
– Уф, наконец-то мы свалили. Ну, давай, Ванька, выкладывай.
– Ну, что тут выкладывать, большую часть вы и так уже слышали.
– А ты давай о меньшей. Удалось что-то выяснить?
– Удалось, но совсем мало.
И я в подробностях рассказал Боре и Алёнке о наших приключениях, на этот раз, стараясь ничего не упускать. Когда я закончил свой рассказ, то глянул на Алёнку.
– Знаешь, что, Алёнка. Меня Панкрат, который из сумеречников, попросил тебе привет передать. Понадеялся, что ты его помнишь и сказал, что близко нашего папку знал.
Алёнка нахмурилась, силясь вспомнить это имя.
– Что-то смутно знакомое, но, хоть убей, не могу припомнить. Где-то я слышала это имя. Как будто бы от матери или от отца.
На этих словах, у Алёнки подступил к горлу комок, но она быстро продолжила.
– Но всё равно, вспомнить пока не могу. Может быть попозже. Давайте думать, что с тёмным делать. Как мы можем преподавателям помочь. Тем более, нам тоже есть, о чём рассказать. Мы ведь тоже нашли Горыныча.
Настала очередь Алёнки с Борей. И они в подробностях рассказали нам о своих приключениях. Оказывается, что они также, как и мы, раз за разом сталкивались, то с одними чудищами, то с другими. Но справлялся, по большей части с ними сам Митрофан. Пару раз пригодились Алёнкины зелья, пару раз смекалка Бориса, но в целом, добрались они очень быстро. Горыныч, в свою очередь, оказался вполне себе добропорядочным чудищем, а вся молва, которая шла о нём среди народа была выдумана родителями, чтобы детей пугать можно было.
– По крайней мере, он это объяснил так. – вмешался Боря в рассказ Алёнки.
Горыныч приютил их у себя в крепости на пару ночей, рассказал множество историй, в том числе о том, как появился он сам и другие Древние. На этом моменте, Алёнка отвлеклась, чтобы попить воды.
– Представляете, это произошло спустя считанные недели после появления Вещих Камней. Они в нашем мире давным-давно, тогда-то и случилось то, что случилось. Люди с тех пор научились заклятия и заговоры плести, а также вещи магические делать, а животные изменились настолько, что некоторые из них говорить стали. Так вот, Горыныч, как и все остальные Древние появился именно в то время. Как он появился сам не знает, говорит, что сразу осознал себя таким, какой есть сейчас. И сразу же узнал, что создал его именно один из Вещих Камней или сразу все. Откуда эти знания взялись, ему неизвестно. Но знает точно, что камни готовят нас к катаклизму, который предстоит нам преодолеть с их помощью. Говорит, что такое постоянно случается. По антикитерскому механизму сказал просто – эта штука ведёт отсчёт с самого начала появления Камней и показывает, сколько ещё осталось до критической точки.
– И сколько осталось?
– Горыныч говорит, что точно ни ему, ни камням неизвестно. Можно ответ дать в пределах пяти или десяти лет. И механизм этот уже подошёл к этой критической отметке. Говорит, что нужно уже что-то предпринимать, а что именно сказать не может. Потому что просто не знает. Но по сгущающимся потокам смог нам примерную точку назвать, где критическое событие произойдёт. И это точка – наша школа.
– Как будто бы мы этого не знали!
– На самом деле, и правда не знали. Догадывались, но не знали наверняка. К тому же, с тех пор, как Сева… погиб, много что изменилось.
На этот раз, Алёнке не удалось сдержать слёз. Борька же просто взял и обнял её. Мне даже почудилось, что ему такое уже не раз приходилось делать. И куда я смотрел, когда Алёнке так плохо было. Поневоле, я почувствовал благодарность к другу за то, что он мою сестру в трудную минуту поддержал. Мысли путались от кучи поступившей информации, потому, чтобы хоть как-то их оформить, я заговорил.
– Алёнка, тут надо понять, что делать. Ладно я – погиб, когда за вас заступился. Но с Севой-то вообще произошло что-то непонятное. К тому же я его видел. Ну не мог он быть мёртвым к тому времени, ей богу.
– Но ты же видел, как его хоронили!
– Я видел, как хоронили кого-то в гробу. Но гроб заколотили быстро, не дав попрощаться с Севой, как положено. Преподаватели объяснили это тем, что там раны были страшные, не хотели лишний раз учеников травмировать. Но что-то мне подсказывает, что с Севой что-то другое случилось. И гораздо позже.
– Ты хочешь сказать, что преподаватели обманули нас? Но с какой целью?
– Я думаю, они хотели что-то скрыть такое, что помешало бы их собственному расследованию моей гибели-не-гибели.
Борька нахмурился.
– Мне кажется, у тебя какая-то паранойя развилась. И что ты предлагаешь делать?
– Надо Севу откопать и спросить у него самого.
Мои друзья вытаращились на меня. Долго царило молчание, Борька хмурился, Алёнка была страшно удивлена, а Василиса прикрыла рот ладонью. Первым опомнился Борис.
– Ты в своём уме? Ты собрался Севу воскресить? Некромантией?
– Нет, ты что! У меня есть идея получше. Но проверить смогу только на погосте.
– А что за идея, можно спросить?
– Давайте на кладбище объясню. Только не пугайтесь, не буду я чёрной магией пользоваться. Просто проверить надо кое-что.
– И конечно же, ты решил это испробовать на Севе.
Я пожал плечами.
– Сложные проблемы требуют сложных решений. Я никого не заставляю идти со мной. Сам справлюсь.
– И упустить лавры того, кто тебе помогал трупы выкапывать. Нет уж! Я с тобой.
Алёнка посмотрела на меня и на Борьку.
– Вы чокнутые. Оба. Но я не хочу, чтобы Ванька опять в беду попал, а нас рядом не было. Я с вами. Буду мешать вам совершать совсем уж бредовые поступки.
Мы глянули все вместе на Василису. Она оглядела всех нас и неожиданно улыбнулась.
– Как я соскучилась по вот этим нашим перепалкам. А я пойду, потому что вокруг столько всего произошло. И Ванька, как ни странно, всегда находил какой-то бредовый выход из ситуации. Может быть, это просто везение, но я наблюдала за ним весь поход. Кажется, тут не просто удача, как будто бы сама судьба взяла и поместила Ваньку в гущу событий и помогает из них выпутываться. Не знаю, сколько это продлиться, но я хочу присутствовать, когда ему неожиданно для него самого понадобится наша помощь.
Я благодарно развёл руками, и мы все дружно обнялись. Кто бы мог подумать, что мы обнимались, радуясь тому, что ночью будем выкапывать тело нашего товарища из его могилы.
Мы еле дождались ночи – так не терпелось заняться чем-то полезным. Преподаватели в конце праздника объявили неделю отдыха. И объяснили они нам, не таясь. Сказали, что будут искать тёмного, а для этого им необходимо приложить максимум усилий и потратить уйму времени, которого уже не хватит на занятия. Не сказать, что мы были не рады. Конечно, тревожились все. Но праздник, наше удачное возвращение, какая-никакая, но конкретная информация подняла боевой дух всех учеников. Потому мы разбрелись по своим комнатам живо обсуждая, кто же всё-таки этот тёмный.
– Эй, Ванька, псс. Просыпайся. Пора с мертвяком поболтать.
– Болтай сам, Борька, дай поспать. Скажи ему, что я заболел.
– Ты дурак что ли, заболел он. Проснись, Соня.
Неожиданно для себя, я уснул, как только дали команду отбой. По договорённости, мы должны были вылезти окно через полчаса после отбоя. Борька поднялся, а меня у окна не обнаружил. Еле как продрав глаза, я всё же поднялся, оделся и осмотрелся, привыкая к темноте. Борька сидел у открытого окна и терпеливо ждал.
– Погнали уже, девчонки поди у погоста ждут. Уж где-где, а на кладбище жутковато даже мне, тем более на кладбище гимназии. Кто знает, каких там колдунов упокоили.
Мы спрыгнули со второго этажа, не забыв поблагодарить неизвестного строителя за наш любимый карниз, миновали центральную площадь и отправились прямиком на кладбище. Василиса с Алёнкой уже были там и переминались с ноги на ногу. Я еле поборол искушение напугать их неожиданным появлением, но подумал, что всё же, в текущей ситуации, это будет не совсем уместно.
Услышав нас девушки вначале затаились, а потом мы подали наш условный сигнал совиным криком.
– Ну наконец-то! Мы уже подумали, что вы передумали и спать легли.
Идти по кладбищу ночью, под яркой луной было тем ещё испытанием силы воли. Да, мне уже приходилось выбираться с кладбища посреди ночи, но тогда я был в состоянии шока и почти ничего не запомнил. Эту же ночную прогулку я запомню до конца своей жизни.
Начать нужно с того, что шли мы в глубоком негласном молчании. Кажется, взыграло какое-то старое суеверие о том, что мёртвых будить нельзя. Но нам это не особо помогало, потому что кажется, будить на кладбище школы было некого – там и так никто не спал. Памятники, статуи, надгробия как будто бы начинали светиться, когда мы проходили рядом с ними. Луна то и дело выдавала нашему воображению очередную порцию страха. Кто-нибудь из нас то и дело, тряс другого за рукав показывая на очередного монстра, который в итоге оказывался деревом или очередной, наводящей жуть, горгульей.
Первым разорвал тишину Борис и его шёпот показался громом в зловещей тишине кладбища.
– Не понимаю, как можно хранить в одном месте столько злодеев. Пусть и мёртвых.
Алёнка, как обычно в таких случаях, нашла и на это ответ.
– Ну а ты хотел, чтобы они лежали в разных частях света? Чтобы если кто восстанет, храмовники его годами искали? Тем более, наш погост – это самое защищённое место в мире. Мало того, что тут заговоры, магические защиты, заклятия, так оно ещё и под семью печатями закрыто.
– Что за печати?
– А об этом никому наверняка и неизвестно, кроме преподавательского состава. Да и те обо всех печатях не в курсе. Каждый знает только свою печать, а потому, чтобы все печати сломать, нужно всех заведующих кафедрой допросить. А две остальные печати – разузнать у Древних и Вещих камней.
За разговором, мы добрались до могилы Севы. Надгробная плита его лично мне показалась не такой зловещей, как у остальных. Да и когда мы пришли к его месту погребения на душе как-то сильно полегчало. Судя по грустным улыбкам друзей, им тоже стало легче. Как будто бы среди всего зловещего кладбища, могила Севы была островком спокойствия. Василиса в последний раз попыталась отговорить меня от безумной идеи.
– Вань, а может не стоит? Вдруг, мы только хуже сделаем?
– Нет, Василиса, стоит. Преподаватели сами не знают, что делать, надо им помочь. И помочь может только что-то из ряда вон выходящее. А именно это я и собираюсь сделать. Давайте копать.
И мы принялись раскапывать могилу Севы. Я представил, что скажет Баюн Васильевич, увидев нас четверых, выкапывающих могилу друга. Уж точно, не спросит, клад ли мы ищем. Пару раз мы сменились, Алёнка и Василиса, на удивление, тоже не побрезговали и копали вместе с нами.
Наконец, лопата стукнулась о крышку гроба. Мы переглянулись. Немного покопав, мы освободили её полностью от земли.
– Ну, взялся за гуж, не говори, что не дюж.
С этими словами, я поддел крышку, та с хрустом отошла.
– Спасибо. Понятно, что ничего не понятно.
Ярополк улыбнулся.
– Не переживай, Ванёк. Мы теперь гораздо большей информацией владеем, к чему-нибудь вместе всей школой придём. Тёмного чародея, кем бы он ни был, найдём и одолеем. И не с такими справлялись, поверь мне.
– Верю.
На языке вертелся вопрос «А бывало так, что не справлялись?», но задавать я его не стал. Друзья были в приподнятом настроении, не хотелось делиться с ними своими тревогами. В этом настроении, мы дошагали практически, до самой академии, дорога была хоженой, потому препятствий на пути особо не было. Леший нас нагнал как раз к тому моменту, когда мы собирались шагнуть за ворота, которые отсекали основную территорию школы от диких мест.
– Друзья постойте, есть беседа. Я вспомнил тест своего бреда. Ивана дудка непроста, раз из грядущего взята. Она пытается помочь, но говорить она невмочь.
– Дудка, помочь? Откуда ты знаешь?
– Лесовик, если тебе что-то известно об этой дудке, может расскажешь?
Мы посмотрели на него, а тот лишь пожал плечами.
– Меня не нужно вопрошать. Что будет не могу я знать. Но знаю точно, что она Ивану позарез нужна.
– Это мы и так поняли. Что за песню ты спел?
– То песня воинов сатаны, что сотканы руками тьмы. И дудка извещает нас, что близится наш смертный час.
После слов Лесовика, на душе стало тревожно. Бывалый оптимизм рассеялся, словно мы и не домой вовсе возвращались. А Василиса помрачнела ещё больше. Мне стало тоже не по себе, потому я решил, что обязательно с ней поговорю, когда мы доберёмся до академии. Тем более, идти оставалось недолго.
Какое-то время мы шли в полном молчании. Вокруг были слышны лишь наши шаги, шелест травы и опавших листьев, под ногами. Мы уже давно прошли Серверные Ворота и двигались по хорошей, утоптанной, явно часто используемой дороге. Постепенно, на нашем пути нам начали встречаться ученики и преподаватели, занимающиеся своими делами. Кто-то собирал травы, кто-то шёл с охоты, а кто-то просто прогуливался. Реакция у встречных на Лесовика была примерно одинаковой – вначале страх, потом люди с удивлением обращали внимание на нашу группу, и уже после этого улыбки и взаимное приветствие. Встретив знакомые лица, улыбающиеся, задумчивые, удивлённые, но все, как один, добродушные, на душе снова немного полегчало, несмотря на пророческие слова Лешего. Тут ко мне, наконец, подошла Василиса и заговорила шёпотом.
– Вань, нам нужно поговорить. Кажется, я знаю, кто этот тёмный. Но мы должны как-то убедиться наверняка.
Я удивился, глядя на неё, а Василиса продолжила.
– В общем, я много думала. Про то, что тёмные сами не замечают, как становятся тёмными, про то, как их всё больше поглощает тьма. И пришла к выводу, что это моя мама.
Тут я удивился ещё больше. Нет, конечно, поведение мачехи Василисы было в последнее время ужасным, но не до такой степени, чтобы становиться тёмной.
– Вася, я думаю, ты перенервничала в дороге. Давай вместе соберёмся и поговорим с твоей мамой. Я более чем уверен, что она просто беспокоится о тебе.
Сказав это, я понял, что и сам не особо верю своим словам. Но обвинять человека в том, что именно он является тёмным, без доказательств мы не могли.
– Давай так. Сейчас мы отдохнём, а потом соберёмся вместе и что-нибудь придумаем. Попробуем, для начала, просто поговорить с ней.
Встречали нас на площади перед основным корпусом школы. Собралась небольшая толпа друзей, однокурсников и преподавателей. Потом преподаватели закатили небольшой пир в честь нашего прибытия. К закату я изрядно устал от бесконечных вопросов, разговоров, подбадриваний и приветствий. Оказалось, что в школе у меня была куча друзей, готовых всегда помочь, чего я раньше совсем не замечал. Настасья Микулишна попросила умолчать о тёмном, который насылает на нас беды, хотела сама рассказать всем на завтрашнем собрании, поэтому, по большей части, я рассказывал о наших приключениях, лихе, болотнике и сумеречном народе. Не вдаваясь в подробности, рассказал и о Вещем Камне, кто попросил. К вечеру вопросы поиссякли и нашей компании удалось тихонько улизнуть с праздника. Добравшись до землянки.
– Уф, наконец-то мы свалили. Ну, давай, Ванька, выкладывай.
– Ну, что тут выкладывать, большую часть вы и так уже слышали.
– А ты давай о меньшей. Удалось что-то выяснить?
– Удалось, но совсем мало.
И я в подробностях рассказал Боре и Алёнке о наших приключениях, на этот раз, стараясь ничего не упускать. Когда я закончил свой рассказ, то глянул на Алёнку.
– Знаешь, что, Алёнка. Меня Панкрат, который из сумеречников, попросил тебе привет передать. Понадеялся, что ты его помнишь и сказал, что близко нашего папку знал.
Алёнка нахмурилась, силясь вспомнить это имя.
– Что-то смутно знакомое, но, хоть убей, не могу припомнить. Где-то я слышала это имя. Как будто бы от матери или от отца.
На этих словах, у Алёнки подступил к горлу комок, но она быстро продолжила.
– Но всё равно, вспомнить пока не могу. Может быть попозже. Давайте думать, что с тёмным делать. Как мы можем преподавателям помочь. Тем более, нам тоже есть, о чём рассказать. Мы ведь тоже нашли Горыныча.
Настала очередь Алёнки с Борей. И они в подробностях рассказали нам о своих приключениях. Оказывается, что они также, как и мы, раз за разом сталкивались, то с одними чудищами, то с другими. Но справлялся, по большей части с ними сам Митрофан. Пару раз пригодились Алёнкины зелья, пару раз смекалка Бориса, но в целом, добрались они очень быстро. Горыныч, в свою очередь, оказался вполне себе добропорядочным чудищем, а вся молва, которая шла о нём среди народа была выдумана родителями, чтобы детей пугать можно было.
– По крайней мере, он это объяснил так. – вмешался Боря в рассказ Алёнки.
Горыныч приютил их у себя в крепости на пару ночей, рассказал множество историй, в том числе о том, как появился он сам и другие Древние. На этом моменте, Алёнка отвлеклась, чтобы попить воды.
– Представляете, это произошло спустя считанные недели после появления Вещих Камней. Они в нашем мире давным-давно, тогда-то и случилось то, что случилось. Люди с тех пор научились заклятия и заговоры плести, а также вещи магические делать, а животные изменились настолько, что некоторые из них говорить стали. Так вот, Горыныч, как и все остальные Древние появился именно в то время. Как он появился сам не знает, говорит, что сразу осознал себя таким, какой есть сейчас. И сразу же узнал, что создал его именно один из Вещих Камней или сразу все. Откуда эти знания взялись, ему неизвестно. Но знает точно, что камни готовят нас к катаклизму, который предстоит нам преодолеть с их помощью. Говорит, что такое постоянно случается. По антикитерскому механизму сказал просто – эта штука ведёт отсчёт с самого начала появления Камней и показывает, сколько ещё осталось до критической точки.
– И сколько осталось?
– Горыныч говорит, что точно ни ему, ни камням неизвестно. Можно ответ дать в пределах пяти или десяти лет. И механизм этот уже подошёл к этой критической отметке. Говорит, что нужно уже что-то предпринимать, а что именно сказать не может. Потому что просто не знает. Но по сгущающимся потокам смог нам примерную точку назвать, где критическое событие произойдёт. И это точка – наша школа.
– Как будто бы мы этого не знали!
– На самом деле, и правда не знали. Догадывались, но не знали наверняка. К тому же, с тех пор, как Сева… погиб, много что изменилось.
На этот раз, Алёнке не удалось сдержать слёз. Борька же просто взял и обнял её. Мне даже почудилось, что ему такое уже не раз приходилось делать. И куда я смотрел, когда Алёнке так плохо было. Поневоле, я почувствовал благодарность к другу за то, что он мою сестру в трудную минуту поддержал. Мысли путались от кучи поступившей информации, потому, чтобы хоть как-то их оформить, я заговорил.
– Алёнка, тут надо понять, что делать. Ладно я – погиб, когда за вас заступился. Но с Севой-то вообще произошло что-то непонятное. К тому же я его видел. Ну не мог он быть мёртвым к тому времени, ей богу.
– Но ты же видел, как его хоронили!
– Я видел, как хоронили кого-то в гробу. Но гроб заколотили быстро, не дав попрощаться с Севой, как положено. Преподаватели объяснили это тем, что там раны были страшные, не хотели лишний раз учеников травмировать. Но что-то мне подсказывает, что с Севой что-то другое случилось. И гораздо позже.
– Ты хочешь сказать, что преподаватели обманули нас? Но с какой целью?
– Я думаю, они хотели что-то скрыть такое, что помешало бы их собственному расследованию моей гибели-не-гибели.
Борька нахмурился.
– Мне кажется, у тебя какая-то паранойя развилась. И что ты предлагаешь делать?
– Надо Севу откопать и спросить у него самого.
Мои друзья вытаращились на меня. Долго царило молчание, Борька хмурился, Алёнка была страшно удивлена, а Василиса прикрыла рот ладонью. Первым опомнился Борис.
– Ты в своём уме? Ты собрался Севу воскресить? Некромантией?
– Нет, ты что! У меня есть идея получше. Но проверить смогу только на погосте.
– А что за идея, можно спросить?
– Давайте на кладбище объясню. Только не пугайтесь, не буду я чёрной магией пользоваться. Просто проверить надо кое-что.
– И конечно же, ты решил это испробовать на Севе.
Я пожал плечами.
– Сложные проблемы требуют сложных решений. Я никого не заставляю идти со мной. Сам справлюсь.
– И упустить лавры того, кто тебе помогал трупы выкапывать. Нет уж! Я с тобой.
Алёнка посмотрела на меня и на Борьку.
– Вы чокнутые. Оба. Но я не хочу, чтобы Ванька опять в беду попал, а нас рядом не было. Я с вами. Буду мешать вам совершать совсем уж бредовые поступки.
Мы глянули все вместе на Василису. Она оглядела всех нас и неожиданно улыбнулась.
– Как я соскучилась по вот этим нашим перепалкам. А я пойду, потому что вокруг столько всего произошло. И Ванька, как ни странно, всегда находил какой-то бредовый выход из ситуации. Может быть, это просто везение, но я наблюдала за ним весь поход. Кажется, тут не просто удача, как будто бы сама судьба взяла и поместила Ваньку в гущу событий и помогает из них выпутываться. Не знаю, сколько это продлиться, но я хочу присутствовать, когда ему неожиданно для него самого понадобится наша помощь.
Я благодарно развёл руками, и мы все дружно обнялись. Кто бы мог подумать, что мы обнимались, радуясь тому, что ночью будем выкапывать тело нашего товарища из его могилы.
Мы еле дождались ночи – так не терпелось заняться чем-то полезным. Преподаватели в конце праздника объявили неделю отдыха. И объяснили они нам, не таясь. Сказали, что будут искать тёмного, а для этого им необходимо приложить максимум усилий и потратить уйму времени, которого уже не хватит на занятия. Не сказать, что мы были не рады. Конечно, тревожились все. Но праздник, наше удачное возвращение, какая-никакая, но конкретная информация подняла боевой дух всех учеников. Потому мы разбрелись по своим комнатам живо обсуждая, кто же всё-таки этот тёмный.
– Эй, Ванька, псс. Просыпайся. Пора с мертвяком поболтать.
– Болтай сам, Борька, дай поспать. Скажи ему, что я заболел.
– Ты дурак что ли, заболел он. Проснись, Соня.
Неожиданно для себя, я уснул, как только дали команду отбой. По договорённости, мы должны были вылезти окно через полчаса после отбоя. Борька поднялся, а меня у окна не обнаружил. Еле как продрав глаза, я всё же поднялся, оделся и осмотрелся, привыкая к темноте. Борька сидел у открытого окна и терпеливо ждал.
– Погнали уже, девчонки поди у погоста ждут. Уж где-где, а на кладбище жутковато даже мне, тем более на кладбище гимназии. Кто знает, каких там колдунов упокоили.
Мы спрыгнули со второго этажа, не забыв поблагодарить неизвестного строителя за наш любимый карниз, миновали центральную площадь и отправились прямиком на кладбище. Василиса с Алёнкой уже были там и переминались с ноги на ногу. Я еле поборол искушение напугать их неожиданным появлением, но подумал, что всё же, в текущей ситуации, это будет не совсем уместно.
Услышав нас девушки вначале затаились, а потом мы подали наш условный сигнал совиным криком.
– Ну наконец-то! Мы уже подумали, что вы передумали и спать легли.
Глава двадцать третья. Разговор
Идти по кладбищу ночью, под яркой луной было тем ещё испытанием силы воли. Да, мне уже приходилось выбираться с кладбища посреди ночи, но тогда я был в состоянии шока и почти ничего не запомнил. Эту же ночную прогулку я запомню до конца своей жизни.
Начать нужно с того, что шли мы в глубоком негласном молчании. Кажется, взыграло какое-то старое суеверие о том, что мёртвых будить нельзя. Но нам это не особо помогало, потому что кажется, будить на кладбище школы было некого – там и так никто не спал. Памятники, статуи, надгробия как будто бы начинали светиться, когда мы проходили рядом с ними. Луна то и дело выдавала нашему воображению очередную порцию страха. Кто-нибудь из нас то и дело, тряс другого за рукав показывая на очередного монстра, который в итоге оказывался деревом или очередной, наводящей жуть, горгульей.
Первым разорвал тишину Борис и его шёпот показался громом в зловещей тишине кладбища.
– Не понимаю, как можно хранить в одном месте столько злодеев. Пусть и мёртвых.
Алёнка, как обычно в таких случаях, нашла и на это ответ.
– Ну а ты хотел, чтобы они лежали в разных частях света? Чтобы если кто восстанет, храмовники его годами искали? Тем более, наш погост – это самое защищённое место в мире. Мало того, что тут заговоры, магические защиты, заклятия, так оно ещё и под семью печатями закрыто.
– Что за печати?
– А об этом никому наверняка и неизвестно, кроме преподавательского состава. Да и те обо всех печатях не в курсе. Каждый знает только свою печать, а потому, чтобы все печати сломать, нужно всех заведующих кафедрой допросить. А две остальные печати – разузнать у Древних и Вещих камней.
За разговором, мы добрались до могилы Севы. Надгробная плита его лично мне показалась не такой зловещей, как у остальных. Да и когда мы пришли к его месту погребения на душе как-то сильно полегчало. Судя по грустным улыбкам друзей, им тоже стало легче. Как будто бы среди всего зловещего кладбища, могила Севы была островком спокойствия. Василиса в последний раз попыталась отговорить меня от безумной идеи.
– Вань, а может не стоит? Вдруг, мы только хуже сделаем?
– Нет, Василиса, стоит. Преподаватели сами не знают, что делать, надо им помочь. И помочь может только что-то из ряда вон выходящее. А именно это я и собираюсь сделать. Давайте копать.
И мы принялись раскапывать могилу Севы. Я представил, что скажет Баюн Васильевич, увидев нас четверых, выкапывающих могилу друга. Уж точно, не спросит, клад ли мы ищем. Пару раз мы сменились, Алёнка и Василиса, на удивление, тоже не побрезговали и копали вместе с нами.
Наконец, лопата стукнулась о крышку гроба. Мы переглянулись. Немного покопав, мы освободили её полностью от земли.
– Ну, взялся за гуж, не говори, что не дюж.
С этими словами, я поддел крышку, та с хрустом отошла.
