– Я подозреваю, что достаточно было настроить нас на общую «частоту». А дальше включаются уже какие-то другие правила. Возможно, моя патология «сильнее» твоей и теперь она задаёт общее поведение нас, как синхронизированной системы. Как батарейки, объединённые в одну последовательную цепь, если можно так выразиться.
– То есть, твоя батарейка мощнее. Странная, конечно, аллегория, которая не учитывает сопротивление, напряжение и опасности подключения батареек разной мощности в одну цепь, но пока сойдёт и так.
Мы замолчали, раздумывая, что делать дальше. Мой друг всё также глядел задумчиво в окно. Но потом, он что-то придумал и повернулся в мою сторону.
– Я думаю, тебе нужно бежать из больницы.
Я опешил.
– Куда бежать? Зачем?
– Сам я до НИИ не доберусь. Тяжеловато в текущих условиях. А проекция сама по себе интересная – я бы пообщался с теми, кто продолжил наше дело.
– Думаешь, они будут с нами разговаривать?
– А почему нет? Учёный должен быть ещё и хорошим фантазёром. Постараемся пробиться к ним на аудиенцию, выясним детали несчастного случая, спросим про Полоскова. Расскажем свою историю. Понятное дело, вряд ли поверят. Но, главное ведь найти повод для разговора. В крайнем случае, попробуем шантажировать. Бежать тебе надо.
Я нахмурился, представляя, как буду убегать, пытаясь ещё и волочить за собой Эдика.
– Погоди ты. Бежать мы всегда успеем. Давай с доктором пообщаюсь, может быть, отпустит меня без побега. Скажу, что для моего лечения может быть полезно развеяться. Он, вроде как, мужик адекватный.
– Ну попробуй. Но я бы просто сбежал.
Эдик остался в приёмной, а я отправился к Сергею Петровичу. Предстоял разговор, в котором я должен был убедить моего лечащего врача в целесообразности предстоящего мероприятия. Сергей Петрович был на обходе, поэтому мне пришлось немного подождать его у двери в кабинет. Примерно, через полчаса, он подошёл ко мне и поднял удивлённо брови.
– Вы что-то хотели?
– Сергей Петрович, мне нужно попасть в город. Хочу развеяться и осмотреться.
– Интересно. Откуда такие желания?
– Я хочу съездить в НИИ… Где несчастный случай произошёл. Может быть, это поможет амнезию побороть…
Доктор с полминуты глядел на меня, а потом открыл дверь и позвал меня за собой.
– Хорошо, документы на временную выписку медсестра сейчас выдаст. Возвращайтесь до десяти вечера, договорились?
От такого быстрого согласия, я даже растерялся.
– С… спасибо.
– А чего вы удивляетесь? Вы у нас не на принудительном лечении, а на добровольном. Кроме вчерашнего инцидента, который, в целом произошёл даже не по вашей вине, агрессию вы особо не проявляли. Конечно, мы не можем вас отпустить сразу и навсегда, но на полдня – без проблем. Опять же, если вы откажетесь от нашего лечения, мы вообще не имеем права вас тут содержать. Но, если до десяти не вернётесь – обратимся в полицию, скажем, что отпускали вас на ограниченный срок. Извините, по-другому не можем.
– Здорово. Спасибо, доктор.
– Не за что. Возвращайтесь.
Мне выдали личные вещи – штаны, ботинки, футболку, толстовку и лёгкую куртку. А также бумажник и мобильный телефон. Одевшись, я отправился в приёмные покои, где меня терпеливо ожидал Эдик.
– Даже на психа не похож… Почти. Поехали.
Я взялся за ручки коляски и покатил Эдика к выходу. На выходе пришлось предъявить справку о том, что меня отпустили до десяти часов вечера. Время было около обеда, поэтому я немного проголодался. Эдик, словно прочитал мои мысли.
– Жрать хочется. Пойдём в кафешку ближайшую заглянем.
Найдя кафе неподалёку, мы с Эдиком зашли внутрь. Мы заказали по бизнес-ланчу и устроились за столом. Официант не заставил себя долго ждать и почти сразу принёс салат. За трапезой, я решил немного расспросить Эдика.
– Довольно странно никуда особенно не торопиться. Последние дни я был словно в карусели. Столько событий, что в голове не укладывается. Ты что-нибудь разузнал об этом мире?
– Совсем немного. Вроде бы, ничего особенно выдающегося. Проекция как проекция, без особых отличительных черт. Я полистал местные сводки новостей – всё в рамках обычного городка. Даже не знаю, для чего в этом мире понадобился нагнетатель. Как будто бы, в этом мире в нём нет острой необходимости.
– А в других мирах она всегда была?
– Не знаю точно. В тех проекциях, в которых побывал я, без него обойтись было нельзя. Я думаю, ты и сам заметил это.
Я немного задумался. Действительно, в этом была определённая логика.
– Да, есть такое. Но я не везде успел достаточно освоиться, чтобы узнать это наверняка. Думаю, нам стоит спросить об этом в НИИ. Может быть, они смогут пролить свет на этот вопрос. Давай подобьём всё, что известно на данный момент.
– Начинай.
– Нагнетатели объединены в единую цепь, но пока не замкнуты. Вся энергия, в итоге, направлена на какую-то одну цель, известную только одному человеку – Марку Полоскову. Мне кажется, что он сделал что-то с нами, но зачем это ему было нужно – не знаю. С другой стороны, он пытается остановить нас во что бы то ни стало, поэтому, вероятнее всего, наше состояние – побочный эффект. Он не ожидал, что кто-то ещё будет путешествовать между проекциями. Наша цель – найти самую первую проекцию, ту, с которой началась вся эта история. Кроме того, вчера, Фёдор Геннадьевич тоже пришёл к выводу, что только спасение собственного мира может сподвигнуть его на такой поступок.
Официант принёс первое. Мы с Эдиком продолжили обсуждение.
– Хорошо. Марк Полосков хочет спасти свой мир. Допустим. Также допустим, что все остальные миры, в которых он побывал скоро будут уничтожены. Что такое случилось в его мире, что ему понадобилось такое количество энергии?
– Не знаю. Думаю, что что-то чудовищное. Может быть, что-то случилось с Солнцем, и Марк пытается его подпитать таким образом? Нагнетает нейтроны, создаёт избыточную энергию, чтобы сохранить звезду. Или другой вариант – неудачный эксперимент, который создал в его проекции что-то, что способно пожирать энергию в неограниченном количестве.
– Чёрная дыра?
– Вероятно, но я не понимаю, как ему помогут нейтронно-избыточные ядра.
– Может быть, он хочет создать условия для её испарения? Чисто теоретически, если наполнить чёрную дыру в достаточной мере большим количеством нестабильных частиц, это может спровоцировать излучение Хокинга.
– Ох, это всё теории, гипотезы. Даже не знаю, Эдик. Я бы не углублялся в такие дебри, иначе можем начать рассуждать о квантовой механике, теории относительности и всём остальном. Но теория о неудачном эксперименте мне кажется самой релевантной. Давай на ней и остановимся.
– Другой вопрос, как нам Марину найти. С Фёдором Геннадьевичем, нам явно повезло. А Марина? Где мы её искать будем?
– Её я встречал только один раз, три дня назад. Тебя встретил впервые два дня назад. Фёдора Геннадьевича мы встретили вчера. Думаю, что в этом есть какая-то закономерность. Надеюсь, на идеи нашего научного руководителя. Ты доел? Поехали в НИИ. Может быть, там найдём какие-то зацепки.
Расплатившись за обед, мы отправились по адресу лаборатории. Она располагалась в северном районе города, как и в моём самом первом мире. Или не первом. В общем, в том мире, с которого начались мои приключения. Свободного проезда в институт не было – охранник на воротах сказал, что нужен пропуск сотрудника или разрешение на посещение. Ни того, ни другого у нас с Эдиком не было. Поэтому, мы стояли в проходной, не понимая, что делать дальше.
Люди возвращались с обеденного перерыва, кивали охраннику или показывали документы. Неожиданно, среди всех входящих, в нашу сторону направилась женщина средних лет.
– Эдик? Андрей? Вы что тут делаете?
– Извините…
– Да ладно вам! Столько времени вместе проработали. Соболезную ещё раз о вашей утрате. Эдик, как проходит реабилитация?
Эдик, в отличие от меня, не растерялся.
– Спасибо. Неплохо. Нас внутрь не пускают.
– Правильно делают. У вас ведь пропуски давно аннулированы, а предприятие режимное. Почему навестить нас решили?
– Хотели спросить про то, что в лаборатории произошло. Поговорить с кем-нибудь.
Женщина нахмурилась.
– Ох, натерпелись мы тогда. Не думаю, что вам стоит это заново ворошить.
– Мы только для себя. Мы с тех пор ни разу на предприятии не были – я хоть как-то восстановиться пытался, а Андрей вообще память подчистую потерял. Надеемся, что, если получится побывать на месте, это поможет хоть частично с амнезией справиться. Можете нам помочь?
– Не знаю даже. Давайте, я начальству наберу, если они не против будут – то проведу небольшую экскурсию. Всё же долго вместе работали, если чем-то получится помочь, лично я рада буду.
– Извините, пожалуйста, мне очень стыдно, но я действительно память потерял. Совершенно ничего не помню, знаю только, что меня в больницу увезли с тяжёлыми ожогами. Как вас зовут?
Женщина сочувственно поглядела на меня.
– Лариса Павловна. Беда, конечно, с вами. Ждите здесь, я начальство наберу. Толя, я позвоню.
Лариса Павловна прошла проходную и скрылась из вида. Мы простояли минут десять. А потом на посту охраны зазвонил стационарный телефон внутренней связи. Охранник выслушал, что-то сказал в ответ, а потом махнул нам рукой, чтобы мы проходили. Эдик обрадованно пихнул меня локтем по ноге.
– Полдела сделано.
Телефоны нас попросили сдать, пообещав отдать на выходе – предприятие было режимным, что накладывало определённые ограничения. На выходе из проходной нас встречала всё та же Лариса Павловна.
– Пойдёмте, провожу вас к испытательному стенду. Мы почти не трогали его два месяца – полиция не разрешала вначале, а потом руки так и не дошли. Помещение закрыто наглухо, так что почти всё осталось на своих местах.
Лариса Павловна отлично разбиралась в хитросплетениях переходов, небольших улочек и корпусов предприятия. Готов биться об заклад, что я не нашёл бы выход наружу, если бы меня отправили самого. Корпуса были все, как один похожие друг на друга – немного отличались только таблички, да номера на углах зданий. Наконец, мы дошли до того самого испытательного стенда.
Он располагался на большом отдалении от других, оправдывая само своё название. Судя по тому, что на здании были разные слои штукатурки, краски и облицовки, в целом, опасные инциденты там происходили достаточно часто. Двустворчатая дверь была опечатана жёлтыми лентами, но Лариса Павловна спокойно сорвала их. Ключ она уже успела заблаговременно взять на посту охраны. Массивная дверь послушно растворилась, демонстрируя нам внутреннее убранство.
– Вот тут всё и произошло. Заходите, осмотритесь. Если станет плохо – сразу говорите, выйдем на улицу.
Внутреннее помещение было довольно большим – между входом и, непосредственно, стендом, было около десяти метров, далеко позади стенда находилось помещение с балконом для наблюдения издалека. Вокруг стенда всё было заставлено камерами. Увидев их, я сразу же спросил.
– А записи можно поглядеть?
– Нет, во время несчастного случая произошёл сильный выброс радиации и электромагнитного излучения, который повредил все записи. Мы пытались восстановить хоть что-то, но на них абсолютная пустота.
– Очень жаль.
Мы начали ходить вокруг, осматривая место происшествия. Прямо в центре стояла огромная установка цилиндрической формы – электронная пушка. Вокруг неё, в радиусе трёх метров пол был покрыт чёрной копотью. Эдик покатался туда и обратно, задумчиво потрогал камеры, посмотрел по сторонам, а потом обратился к Ларисе Павловне.
– А где нагнетатель?
Лариса Павловна насторожилась.
– Какой нагнетатель?
– Лариса Павловна, я-то память не потерял. Нейтронный нагнетатель, какой-же ещё? Да, я почти ничего не помню после произошедшего, но саму процедуру испытания помню, как сейчас. Нагнетателя нет. Вы его переместили в другое место? Уже успели запустить?
Эдик блефовал, но терять нам, в общем-то было нечего. Кажется, блеф подействовал, поскольку Лариса Павловна заволновалась. Кажется, она даже немного побледнела.
– Давайте я наберу руководителю, спрошу у него. Не думаю, что я имею право распространять подобную информацию.
Лариса Павловна вновь покинула нас, чтобы созвониться с начальством, а Эдик многозначительно посмотрел на меня. Минут через десять, она вернулась. Доброжелательность как рукой сняло – видимо, получила здоровенный нагоняй от начальства.
– Пётр Александрович ждёт вас у себя. Говорит, хочет поговорить лично.
Я вёз Эдика вслед за Ларисой Павловной, которая вела нас к большому, красивому административному зданию, которое выгодно отличалось от остальных строений, попадавшихся нам на пути. Оно было на два этажа выше окружавших его зданий. По углам строения, на крыше стояли высокие красивые статуи советского времени. А центр крыши украшал высокий шпиль, заканчивавшийся пятиконечной звездой в круглой оправе.
Подойдя к одному из многочисленных входов, Лариса Павловна достала электронную карту-пропуск. Только сейчас я заметил, что все двери были автоматическими. Лариса Павловна провела картой справа от двери, после чего прозвучал мелодичный звук, оповестивший нас о разрешении на вход. После входа в само здание, мы прошли ещё внутренний контроль, а затем направились к одному из лифтов, расположенных в просторном холле. Лариса Павловна вновь провела картой вначале на входе в лифт, затем в самом лифте. Эдик не удержался.
– Безопасность у вас тут, будто атомную бомбу создаёте.
В ответ, Лариса Павловна лишь подняла брови вверх, как будто удивилась его комментарию. Но ответить ничего не успела, поскольку лифт привёз нас на нужный этаж. Выйдя из него, мы прошли финальный контроль перед массивной дубовой дверью и, наконец-то предстали перед Петром Александровичем. Который оказался довольно высоким стариком возраста Фёдора Геннадьевича. Кроме того, это был тот самый старикан из больницы, в которую я попал после ворошителей.
– Лариса Павловна, можете идти. Да-да, я сам пообщаюсь с молодыми людьми.
Женщина нехотя удалилась из кабинета, а мы остались наедине с Петром Александровичем. Он пристально разглядывал нас, заглядывал то одному, то другому в глаза, отчего мне даже стало немного не по себе.
– Ну что? Выкладывайте. Шантажировать пришли или с добрыми намерениями?
– Нам информация нужна. Дайте нам её, и мы не пойдём в с... – начал было Эдик, но я его остановил, крепко сжав плечо. Пётр Александрович явно был подготовлен к подобному и блеф раскусил бы сразу. Я припомнил день запуска нашего нагнетателя и предыдущие неудачные опыты.
– Пётр Александрович. В первую очередь, хочу передать вам привет от Фёдора Геннадьевича. Он сказал мне, что успел создать стабильный контур первого источника энергии, но не учёл, что для подобного устройства недостаточно потенциала в пятнадцать киловатт. Малое количество энергии в недостаточной мере обеспечило мощность магнитного поля, удерживающего цепную реакцию, что и стало причиной выброса нестабильных частиц в окружающее пространство. Скорее всего, вы уже решили данную проблему и нагнетатель запущен на четверть предполагаемой мощности.
От моего монолога челюсти отвисли у обоих – и у Эдика, и у Петра Александровича.
– Советую обратить внимание на показатели давления в коллайдере – они должны быть, как минимум, на шесть-семь порядков ниже атмосферного, а лучше на все десять.
– То есть, твоя батарейка мощнее. Странная, конечно, аллегория, которая не учитывает сопротивление, напряжение и опасности подключения батареек разной мощности в одну цепь, но пока сойдёт и так.
Мы замолчали, раздумывая, что делать дальше. Мой друг всё также глядел задумчиво в окно. Но потом, он что-то придумал и повернулся в мою сторону.
– Я думаю, тебе нужно бежать из больницы.
Я опешил.
– Куда бежать? Зачем?
– Сам я до НИИ не доберусь. Тяжеловато в текущих условиях. А проекция сама по себе интересная – я бы пообщался с теми, кто продолжил наше дело.
– Думаешь, они будут с нами разговаривать?
– А почему нет? Учёный должен быть ещё и хорошим фантазёром. Постараемся пробиться к ним на аудиенцию, выясним детали несчастного случая, спросим про Полоскова. Расскажем свою историю. Понятное дело, вряд ли поверят. Но, главное ведь найти повод для разговора. В крайнем случае, попробуем шантажировать. Бежать тебе надо.
Я нахмурился, представляя, как буду убегать, пытаясь ещё и волочить за собой Эдика.
– Погоди ты. Бежать мы всегда успеем. Давай с доктором пообщаюсь, может быть, отпустит меня без побега. Скажу, что для моего лечения может быть полезно развеяться. Он, вроде как, мужик адекватный.
– Ну попробуй. Но я бы просто сбежал.
Эдик остался в приёмной, а я отправился к Сергею Петровичу. Предстоял разговор, в котором я должен был убедить моего лечащего врача в целесообразности предстоящего мероприятия. Сергей Петрович был на обходе, поэтому мне пришлось немного подождать его у двери в кабинет. Примерно, через полчаса, он подошёл ко мне и поднял удивлённо брови.
– Вы что-то хотели?
– Сергей Петрович, мне нужно попасть в город. Хочу развеяться и осмотреться.
– Интересно. Откуда такие желания?
– Я хочу съездить в НИИ… Где несчастный случай произошёл. Может быть, это поможет амнезию побороть…
Доктор с полминуты глядел на меня, а потом открыл дверь и позвал меня за собой.
– Хорошо, документы на временную выписку медсестра сейчас выдаст. Возвращайтесь до десяти вечера, договорились?
От такого быстрого согласия, я даже растерялся.
– С… спасибо.
– А чего вы удивляетесь? Вы у нас не на принудительном лечении, а на добровольном. Кроме вчерашнего инцидента, который, в целом произошёл даже не по вашей вине, агрессию вы особо не проявляли. Конечно, мы не можем вас отпустить сразу и навсегда, но на полдня – без проблем. Опять же, если вы откажетесь от нашего лечения, мы вообще не имеем права вас тут содержать. Но, если до десяти не вернётесь – обратимся в полицию, скажем, что отпускали вас на ограниченный срок. Извините, по-другому не можем.
– Здорово. Спасибо, доктор.
– Не за что. Возвращайтесь.
Мне выдали личные вещи – штаны, ботинки, футболку, толстовку и лёгкую куртку. А также бумажник и мобильный телефон. Одевшись, я отправился в приёмные покои, где меня терпеливо ожидал Эдик.
– Даже на психа не похож… Почти. Поехали.
Я взялся за ручки коляски и покатил Эдика к выходу. На выходе пришлось предъявить справку о том, что меня отпустили до десяти часов вечера. Время было около обеда, поэтому я немного проголодался. Эдик, словно прочитал мои мысли.
– Жрать хочется. Пойдём в кафешку ближайшую заглянем.
Найдя кафе неподалёку, мы с Эдиком зашли внутрь. Мы заказали по бизнес-ланчу и устроились за столом. Официант не заставил себя долго ждать и почти сразу принёс салат. За трапезой, я решил немного расспросить Эдика.
– Довольно странно никуда особенно не торопиться. Последние дни я был словно в карусели. Столько событий, что в голове не укладывается. Ты что-нибудь разузнал об этом мире?
– Совсем немного. Вроде бы, ничего особенно выдающегося. Проекция как проекция, без особых отличительных черт. Я полистал местные сводки новостей – всё в рамках обычного городка. Даже не знаю, для чего в этом мире понадобился нагнетатель. Как будто бы, в этом мире в нём нет острой необходимости.
– А в других мирах она всегда была?
– Не знаю точно. В тех проекциях, в которых побывал я, без него обойтись было нельзя. Я думаю, ты и сам заметил это.
Я немного задумался. Действительно, в этом была определённая логика.
– Да, есть такое. Но я не везде успел достаточно освоиться, чтобы узнать это наверняка. Думаю, нам стоит спросить об этом в НИИ. Может быть, они смогут пролить свет на этот вопрос. Давай подобьём всё, что известно на данный момент.
– Начинай.
– Нагнетатели объединены в единую цепь, но пока не замкнуты. Вся энергия, в итоге, направлена на какую-то одну цель, известную только одному человеку – Марку Полоскову. Мне кажется, что он сделал что-то с нами, но зачем это ему было нужно – не знаю. С другой стороны, он пытается остановить нас во что бы то ни стало, поэтому, вероятнее всего, наше состояние – побочный эффект. Он не ожидал, что кто-то ещё будет путешествовать между проекциями. Наша цель – найти самую первую проекцию, ту, с которой началась вся эта история. Кроме того, вчера, Фёдор Геннадьевич тоже пришёл к выводу, что только спасение собственного мира может сподвигнуть его на такой поступок.
Официант принёс первое. Мы с Эдиком продолжили обсуждение.
– Хорошо. Марк Полосков хочет спасти свой мир. Допустим. Также допустим, что все остальные миры, в которых он побывал скоро будут уничтожены. Что такое случилось в его мире, что ему понадобилось такое количество энергии?
– Не знаю. Думаю, что что-то чудовищное. Может быть, что-то случилось с Солнцем, и Марк пытается его подпитать таким образом? Нагнетает нейтроны, создаёт избыточную энергию, чтобы сохранить звезду. Или другой вариант – неудачный эксперимент, который создал в его проекции что-то, что способно пожирать энергию в неограниченном количестве.
– Чёрная дыра?
– Вероятно, но я не понимаю, как ему помогут нейтронно-избыточные ядра.
– Может быть, он хочет создать условия для её испарения? Чисто теоретически, если наполнить чёрную дыру в достаточной мере большим количеством нестабильных частиц, это может спровоцировать излучение Хокинга.
– Ох, это всё теории, гипотезы. Даже не знаю, Эдик. Я бы не углублялся в такие дебри, иначе можем начать рассуждать о квантовой механике, теории относительности и всём остальном. Но теория о неудачном эксперименте мне кажется самой релевантной. Давай на ней и остановимся.
– Другой вопрос, как нам Марину найти. С Фёдором Геннадьевичем, нам явно повезло. А Марина? Где мы её искать будем?
– Её я встречал только один раз, три дня назад. Тебя встретил впервые два дня назад. Фёдора Геннадьевича мы встретили вчера. Думаю, что в этом есть какая-то закономерность. Надеюсь, на идеи нашего научного руководителя. Ты доел? Поехали в НИИ. Может быть, там найдём какие-то зацепки.
Расплатившись за обед, мы отправились по адресу лаборатории. Она располагалась в северном районе города, как и в моём самом первом мире. Или не первом. В общем, в том мире, с которого начались мои приключения. Свободного проезда в институт не было – охранник на воротах сказал, что нужен пропуск сотрудника или разрешение на посещение. Ни того, ни другого у нас с Эдиком не было. Поэтому, мы стояли в проходной, не понимая, что делать дальше.
Люди возвращались с обеденного перерыва, кивали охраннику или показывали документы. Неожиданно, среди всех входящих, в нашу сторону направилась женщина средних лет.
– Эдик? Андрей? Вы что тут делаете?
– Извините…
– Да ладно вам! Столько времени вместе проработали. Соболезную ещё раз о вашей утрате. Эдик, как проходит реабилитация?
Эдик, в отличие от меня, не растерялся.
– Спасибо. Неплохо. Нас внутрь не пускают.
– Правильно делают. У вас ведь пропуски давно аннулированы, а предприятие режимное. Почему навестить нас решили?
– Хотели спросить про то, что в лаборатории произошло. Поговорить с кем-нибудь.
Женщина нахмурилась.
– Ох, натерпелись мы тогда. Не думаю, что вам стоит это заново ворошить.
– Мы только для себя. Мы с тех пор ни разу на предприятии не были – я хоть как-то восстановиться пытался, а Андрей вообще память подчистую потерял. Надеемся, что, если получится побывать на месте, это поможет хоть частично с амнезией справиться. Можете нам помочь?
– Не знаю даже. Давайте, я начальству наберу, если они не против будут – то проведу небольшую экскурсию. Всё же долго вместе работали, если чем-то получится помочь, лично я рада буду.
– Извините, пожалуйста, мне очень стыдно, но я действительно память потерял. Совершенно ничего не помню, знаю только, что меня в больницу увезли с тяжёлыми ожогами. Как вас зовут?
Женщина сочувственно поглядела на меня.
– Лариса Павловна. Беда, конечно, с вами. Ждите здесь, я начальство наберу. Толя, я позвоню.
Лариса Павловна прошла проходную и скрылась из вида. Мы простояли минут десять. А потом на посту охраны зазвонил стационарный телефон внутренней связи. Охранник выслушал, что-то сказал в ответ, а потом махнул нам рукой, чтобы мы проходили. Эдик обрадованно пихнул меня локтем по ноге.
– Полдела сделано.
Телефоны нас попросили сдать, пообещав отдать на выходе – предприятие было режимным, что накладывало определённые ограничения. На выходе из проходной нас встречала всё та же Лариса Павловна.
– Пойдёмте, провожу вас к испытательному стенду. Мы почти не трогали его два месяца – полиция не разрешала вначале, а потом руки так и не дошли. Помещение закрыто наглухо, так что почти всё осталось на своих местах.
Лариса Павловна отлично разбиралась в хитросплетениях переходов, небольших улочек и корпусов предприятия. Готов биться об заклад, что я не нашёл бы выход наружу, если бы меня отправили самого. Корпуса были все, как один похожие друг на друга – немного отличались только таблички, да номера на углах зданий. Наконец, мы дошли до того самого испытательного стенда.
Он располагался на большом отдалении от других, оправдывая само своё название. Судя по тому, что на здании были разные слои штукатурки, краски и облицовки, в целом, опасные инциденты там происходили достаточно часто. Двустворчатая дверь была опечатана жёлтыми лентами, но Лариса Павловна спокойно сорвала их. Ключ она уже успела заблаговременно взять на посту охраны. Массивная дверь послушно растворилась, демонстрируя нам внутреннее убранство.
– Вот тут всё и произошло. Заходите, осмотритесь. Если станет плохо – сразу говорите, выйдем на улицу.
Внутреннее помещение было довольно большим – между входом и, непосредственно, стендом, было около десяти метров, далеко позади стенда находилось помещение с балконом для наблюдения издалека. Вокруг стенда всё было заставлено камерами. Увидев их, я сразу же спросил.
– А записи можно поглядеть?
– Нет, во время несчастного случая произошёл сильный выброс радиации и электромагнитного излучения, который повредил все записи. Мы пытались восстановить хоть что-то, но на них абсолютная пустота.
– Очень жаль.
Мы начали ходить вокруг, осматривая место происшествия. Прямо в центре стояла огромная установка цилиндрической формы – электронная пушка. Вокруг неё, в радиусе трёх метров пол был покрыт чёрной копотью. Эдик покатался туда и обратно, задумчиво потрогал камеры, посмотрел по сторонам, а потом обратился к Ларисе Павловне.
– А где нагнетатель?
Лариса Павловна насторожилась.
– Какой нагнетатель?
– Лариса Павловна, я-то память не потерял. Нейтронный нагнетатель, какой-же ещё? Да, я почти ничего не помню после произошедшего, но саму процедуру испытания помню, как сейчас. Нагнетателя нет. Вы его переместили в другое место? Уже успели запустить?
Эдик блефовал, но терять нам, в общем-то было нечего. Кажется, блеф подействовал, поскольку Лариса Павловна заволновалась. Кажется, она даже немного побледнела.
– Давайте я наберу руководителю, спрошу у него. Не думаю, что я имею право распространять подобную информацию.
Лариса Павловна вновь покинула нас, чтобы созвониться с начальством, а Эдик многозначительно посмотрел на меня. Минут через десять, она вернулась. Доброжелательность как рукой сняло – видимо, получила здоровенный нагоняй от начальства.
– Пётр Александрович ждёт вас у себя. Говорит, хочет поговорить лично.
Глава 21. Несчастный случай
Я вёз Эдика вслед за Ларисой Павловной, которая вела нас к большому, красивому административному зданию, которое выгодно отличалось от остальных строений, попадавшихся нам на пути. Оно было на два этажа выше окружавших его зданий. По углам строения, на крыше стояли высокие красивые статуи советского времени. А центр крыши украшал высокий шпиль, заканчивавшийся пятиконечной звездой в круглой оправе.
Подойдя к одному из многочисленных входов, Лариса Павловна достала электронную карту-пропуск. Только сейчас я заметил, что все двери были автоматическими. Лариса Павловна провела картой справа от двери, после чего прозвучал мелодичный звук, оповестивший нас о разрешении на вход. После входа в само здание, мы прошли ещё внутренний контроль, а затем направились к одному из лифтов, расположенных в просторном холле. Лариса Павловна вновь провела картой вначале на входе в лифт, затем в самом лифте. Эдик не удержался.
– Безопасность у вас тут, будто атомную бомбу создаёте.
В ответ, Лариса Павловна лишь подняла брови вверх, как будто удивилась его комментарию. Но ответить ничего не успела, поскольку лифт привёз нас на нужный этаж. Выйдя из него, мы прошли финальный контроль перед массивной дубовой дверью и, наконец-то предстали перед Петром Александровичем. Который оказался довольно высоким стариком возраста Фёдора Геннадьевича. Кроме того, это был тот самый старикан из больницы, в которую я попал после ворошителей.
– Лариса Павловна, можете идти. Да-да, я сам пообщаюсь с молодыми людьми.
Женщина нехотя удалилась из кабинета, а мы остались наедине с Петром Александровичем. Он пристально разглядывал нас, заглядывал то одному, то другому в глаза, отчего мне даже стало немного не по себе.
– Ну что? Выкладывайте. Шантажировать пришли или с добрыми намерениями?
– Нам информация нужна. Дайте нам её, и мы не пойдём в с... – начал было Эдик, но я его остановил, крепко сжав плечо. Пётр Александрович явно был подготовлен к подобному и блеф раскусил бы сразу. Я припомнил день запуска нашего нагнетателя и предыдущие неудачные опыты.
– Пётр Александрович. В первую очередь, хочу передать вам привет от Фёдора Геннадьевича. Он сказал мне, что успел создать стабильный контур первого источника энергии, но не учёл, что для подобного устройства недостаточно потенциала в пятнадцать киловатт. Малое количество энергии в недостаточной мере обеспечило мощность магнитного поля, удерживающего цепную реакцию, что и стало причиной выброса нестабильных частиц в окружающее пространство. Скорее всего, вы уже решили данную проблему и нагнетатель запущен на четверть предполагаемой мощности.
От моего монолога челюсти отвисли у обоих – и у Эдика, и у Петра Александровича.
– Советую обратить внимание на показатели давления в коллайдере – они должны быть, как минимум, на шесть-семь порядков ниже атмосферного, а лучше на все десять.
