Грудь привычно прикрывали потрепанные латы, руки — шипастые наплечники и наручи. Руперт прикоснулся к голове — на ней платок, который он повязывал от солнца прежде, чем ступить на пески. Все, как раньше. Что же это было? Магия? Но он так и не научился ей владеть. Нет, немного у него стало получаться — по крайней мере, кровь…
И тут рубиновая капля упала на песок и ядовитой змеей закрутилась возле ноги Руперта.
— Как ты думаешь, — изловчившись, он поймал кобру, та хоть и родилась из его крови, но кто знает, может, и для него ее укус смертелен, — кто теперь станет стражем сокровищ пещеры? Понимаешь, мне бы не хотелось.
Хотелось совсем другого — биться в истерике и кричать от ужаса. Он снова убил человека. Хоть он и воин, но привыкнуть к этому невозможно.
Руперт откинул в сторону змею и поднялся на ноги — нет у него времени на размышления о смысле жизни. Надо идти в пещеру, пока та не исчезла в песках, и взглянуть, что там творит Фаиза. Он ей вернул кинжалы и теперь опасался за жизнь Правителя Ночи — не найдя свою госпожу, могла в гневе пустить их в ход. Девушка решительна, резка и порой бывает абсолютно непредсказуема.
От горящих факелов в пещере было светло, как на солнце, и подозрительно тихо — ни тебе звона оружия, ни привычного карканья ворона, ни просто разговоров. Куда все подевались?
Руперт на всякий случай еще раз потрогал свою голову — платок никуда не исчез, а рога снова не появились. И хорошо бы они больше не появлялись вовсе.
— И где искать Фаизу с Талисом? — проворчал Руперт недовольно.
Он еще с прошлого визита помнил, что пещера не имеет ни конца, ни края. Идешь по ней, идешь, а она все не кончается, и горы с драгоценностями не уменьшаются, словно… Руперт замер. А не иллюзия ли это? Или все земные сокровища драконы схоронили в этой пещере, а воина приставили охранять ее вход снаружи?
А теперь воин мертв. И Руперт приложил к этому руку.
Он устало присел на входе прямо на песок — искать все равно никого не станет. Сами найдутся.
Руперт так и не понял, как задремал, видимо, сказывалось напряжение последних дней. Проснулся оттого, что прямо рядом с ним ссорились Фаиза и Талис.
— И где твой хозяин? — рассержено спросила девушка и топнула ногой. — Почему мы его не увидели до сих пор, хотя бродим по пещере уже давно? И где моя госпожа?
Руперт хмыкнул. Стоило бродить по пещере, когда красавица Акташа стоит прямо на входе, а рядом с ней второй каменной глыбой расположился сторожем Правитель Ночи. А руки их, если приглядеться, можно заметить, переплетены под самыми сводами пещеры. Не доверяя девушкам, Руперт интуитивно привалился, задремав, на Повелителя Ночи, а не на его подругу, но опять же, чтобы тот не приревновал его. Ему только гнева Повелителя Ночи не хватало на свою голову.
— Вон она, — не вставая с пола, Руперт ткнул мечом, который на всякий случай вынул из ножен, в сторону каменной колонны.
Он давно понял, что есть на самом деле сердце красавицы Акташи, но никак не мог понять, как заставить его биться в каменной груди.
— Ты лжешь… — опешила Фаиза. — Это должна быть статуя, а не просто камень.
Она покачала головой и испуганно взглянула на кинжалы, висевшие у нее на поясе. Фаиза положила на них руки.
— Я же должна ими ударить в ее грудь, туда, где сердце, — проговорила она растерянно. — Иначе госпожа не оживет. А где у этой каменной глыбы сердце?
— Это тебе решать, — проговорил, усмехнувшись Руперт.
Внешне он продолжал оставаться спокойным и расслабленным, а на самом деле внутри у него все сжималось, как пружина — он не мог предположить, как поведут себя девушки и иже с ними Повелитель Ночи. Кто на кого начнет кидаться с оружием, пытаясь убить?
Нельзя, конечно, вмешиваться в то, куда ему путь закрыт, но и пролитой крови воина с него вполне достаточно на сегодня.
Фаиза обошла колонну. Она положила руку на холодный камень, пытаясь понять, не солгали ли ей, ее ли это госпожа. А трое мужчин — Руперт, Талис и Повелитель Ночи внимательно наблюдали за ней. Руперт под своей спиной ощутит тепло плоти, хотя, может, это он сам нагрел камень.
Сняв кинжалы с пояса, Фаиза замахнулась ими, но ударить так и не решилась — и камню может быть больно. Она повернулась к Руперту, словно он ей мог что-то подсказать. Но тот лишь поднял голову, как бы стараясь избежать встретиться с ней глазами.
Фаиза позвала Руперта по имени, но тот лишь покачал головой, продолжая смотреть на свод пещеры, освещенный ярким светом факелов.
«Что он там увидел?» — раздраженно подумала Фаиза, тоже задирая голову.
— Руки, увидь руки, — прошептал Руперт.
Но девушка его не услышала. Оставалось надеяться лишь на удачу. Но Талис оказался гораздо мудрее, или ему просто надоело сидеть на куче с сокровищами. Он взлетел к потолку пещеры и, отчаянно каркая, принялся летать возле переплетенных пальцев красавицы Акташи и Повелителя Ночи.
— Что ты хочешь сказать, противная птица? — крикнула ему Фаиза.
Отступать некуда — надо ударить баллоками и оживить свою госпожу или… Умереть. Она давно так решила — все равно без подруги и любимой жизни нет.
— А она хороша… — услышал Руперт негромкий шепот и теплое дыхание возле своей щеки.
Он научился не оборачиваться, пытаясь понять, кто это был. Потом, все потом, пока Фаиза с ее метаниями важнее.
— Хороша, — кивнул Руперт своему невидимому собеседнику.
Впрочем, и не глядя на него, он догадался, то был Повелитель Ночи — больше просто некому. И чтобы убедиться в этом, он поднял глаза к сводам пещеры. Так и есть — только изящные руки красавицы Акташи сталактитами свешивались с самого потолка, а каменная глыба, которой еще совсем недавно был Повелитель Ночи, исчезла. Руперт почувствовал непреодолимое желание оглядеться по сторонам, чтобы узнал, кем или чем тот теперь стал, но справился с собой — все равно Повелитель Ночи не предстанет перед его взором. К чему мечтать о несбыточном?
— Почему бы тебе не попытаться понравиться ей? — голос Повелителя Ночи насмехался над ним, провоцировал.
Ну да, как же, ведь Фаиза соперница его, не союзница. Как еще можно изолировать ее, когда госпожа той из холодного камня обернется прекрасной девушкой. И она, и красавица Акташа должны видеть, как за них бьются мужчины доказывая свою силу и доблесть. Так повелось испокон века, и не им доведется поменять установленный порядок вещей.
Узкая талия и широкие бедра — рядом с ними любой мужчина просто обязан почувствовать себя самцом, наездником, и он ни за что не потерпит соперника рядом с собой.
— Кто хочет прекрасную рабыню? — снова теплое дыхание пощекотало щеку Руперта.
Непонятно было только, о ком тот говорил — о красавице Акташе или ее верной спутнице Фаизе. Впрочем, это и неважно — для Повелителя Ночи и одна, и вторая оставались всего лишь рабынями, но никак не свободными женщинами. Уж лучше пускай одна из них продолжает оставаться холодным камнем. Руперт почему-то не сомневался, что и при жизни прекрасная Акташа была именно такой — холодной и бездушной, как камень. А ее верная наперсница просто этого не видела и не замечала.
Фаиза еще раз обошла каменную колонну, подошла к ней вплотную и нанесла своими кинжалами первый удар ровно на уровне своего сердца. Ее ждало разочарование — баллоки не вошли в камень, как в масло, а всего лишь высекли сноп искр и отскочили от колонны.
— Что такое? — тяжело дыша, простонала Фаиза.
Она глядела на кинжалы в своих руках и ничего не понимала. В чем проблема? Так не должно быть, не должно.
Фаиза размахнулась, что было сил, и снова нанесла удар по камню. И опять только высекла сноп искр.
— Что? — разочарованно спросил Руперт. — Клинки не помогают сделать живым сердце красавицы Акташи?
— Нет, — чужое дыхание пощекотало на этот раз шею Руперта. — У нее никогда не было сердца — прекрасная Акташа никого не любила, кроме своего отражения в зеркале.
— Кто же тогда обратил ее в камень? — удивленно проговорил Руперт. — И зачем придумал легенду о ее якобы утерянном сердце?
— Легенду об утерянном сердце придумала сама прекрасная Акташа, — проговорил голос все так же тихо, чтобы слышал только Руперт. — Иначе как она смогла бы объяснить Фаизе, что никого не любит? А в камень обратил ее я. Ты хочешь услышать, как и зачем?
— Нет, — покачал головой Руперт.
История чужой бездушной возлюбленной его не интересовала. Ему бы разобраться с женщинами, с которыми сводила его судьба.
Он так увлекся беседой с Повелителем Ночи, что совершенно перестал следить за тем, что делала Фаиза. А девушка, устав тщетно долбить по камню кинжалами, приставила их к своей груди.
Руперт не стал выяснять, что она собиралась сделать — проверить на прочность свои латы или свести счеты с жизнью, — и только его реакция джинна позволила мгновенно оказаться возле девушки и вырвать баллоки у нее из рук.
— Нет, бабы определенно дуры, — хмыкнув, проговорил Повелитель Ночи. — Вот чего, спрашивается тебе не хватает в этой жизни? — спросил он, обращаясь к зареванной Фаизе.
— Хочу вечно находиться рядом со своей госпожой, — ответила та между всхлипываниями.
— Отойди, — попросил Руперта Повелитель Ночи.
И до невозможности сильная рука оттолкнула его на кучу сокровищ, подальше от входа в пещеру и того места, где стояла каменная колонна.
— А не передумаешь? — переспросил Повелитель Ночи у Фаизы. — Обратного пути не будет. Ты не сможешь мне сказать, что не хочешь больше быть рядом со своей госпожой.
— Нет, никогда, — Фаиза молитвенно сложила руки на груди. — Только рядом с ней. Другого счастья и радости мне не надо.
— Отвернись, — приказал Повелитель Ночи Руперту. — И ты не подсматривай, — добавил он, обращаясь к Талису.
Пещера содрогнулась, как при землетрясении — с потолка на голову Руперта посыпался мусор, а по спине побежали мурашки. Он, конечно, ничего не боялся, но не видя, что происходило за спиной, даже ему, новоявленному джинну, становилось жутковато.
— Ну вот и все, — раздался довольный голос. — Можно взглянуть на рук моих творенье.
Руперт не спеша обернулся.
На входе стоял молодой мужчина, его ровесник. С трудом верилось, что это и был Повелитель Ночи. И только грустные глаза, которые единожды удалось увидеть Руперту, выдавали его истинный возраст.
— Нравлюсь? — спросил мужчина улыбнувшись.
— Хорошо получилось, — ответил Руперт, с удовольствием рассматривая две изящные каменные колонны на входе — в самом верху под сводами пещеры только искушенный наблюдатель мог заметить, как два лица на колоннах улыбались друг другу. Они были счастливы.
— Вот и пусть стоят две воительницы на входе и охраняют сокровища драконов, — хмыкнул Повелитель Ночи. — Благодаря тебе теперь у этих несметных богатств нет стража. А может, все же останешься?
И он выразительно взглянул на Руперта.
У того екнуло сердце — с Повелителем Ночи не поспоришь.
— У тебя здесь ничего нет, — ответил он слегка дрогнувшим голосом, — что могло бы заинтересовать меня.
— Ой ли? — усмехнулся Повелитель Ночи. — Здесь и золото, и серебро, и драгоценные камни, и жемчуга. Или ты хочешь взглянуть на мои бриллианты?
— Нет, — Руперт покачал головой. — Ты можешь мне предложить честь? Где, в какой куче она валяется никому не нужная? Вот ее я бы взял, и не одну, а побольше, чтобы не задумываться о бесчестье. Или… — он задумался ровно на секунду, — к твоей родниковой воде всегда есть буханка свежего хлеба? Ты был в пекарне сам-то хоть раз? Где так одуряюще пахнет свежей выпечкой, а рот мгновенно наполняется слюной. И никакие изысканные кушанья мира не сравнятся с горбушкой хлеба, просто посыпанной солью.
— Я обязательно попробую, — отозвался Повелитель Ночи. — Ты так вкусно рассказываешь. Ну, прихвати хотя бы горсть серебра. Пригодится, чтобы ты всегда мог купить свежий хлеб.
— Э, нет, — отмахнулся от него Руперт. — Твои сокровища прокляты. Не надо мне и медяка от вас.
— Бери, бери, — хмыкнул Повелитель Ночи. — Я сниму проклятие. А Талис при желании обратит серебро в так любимые тобой медяки. Он это может. И его забирай с собой. Один он с ума сойдет от скуки.
Не снимая перчаток, Руперт сунул в кучу руку и извлек оттуда несколько серебряных монет.
— Вот эти, — вздохнув, произнес он. — Больше мне не надо. Остальное мы с Талисом заработаем.
И Руперт подмигнул ворону — пусть сидит на его плече по-прежнему. Он уже почти привык.
И тогда Повелитель Ночи покинул свою пещеру и как обычный человек отправился на поиски своего счастья. А какое оно? Никто об этом знать не может.
В пещере мгновенно погасли все факелы, и она погрузилась во мрак.
— Если мой огонь погас, то жалейте не меня, а тех, кто грелся столько раз у моего огня, — крикнул Повелитель Ночи Руперту и ушел в темноту.
— Нам тоже пора бы покинуть это место, — предложил Талис, глядя вслед уходящему во мрак и тьму Повелителю Ночи. — Вот только боюсь, что придется пробиваться с боем.
Он с выражением обреченности посмотрел на серебряные монеты, которые продолжал держать в руке Руперт.
— Нет-нет, — покачал тот головой. — Только не это. Не настолько же Верховный дракон коварен. Нет-нет-нет.
— Ты его совсем не знаешь, — прокаркал Талис, вставая человеком с Рупертом рядом.
Он поднял баллоки, ставшие ненужными Фаизе, но могущие пригодиться ему, если придется сойтись в битве с каменными бабами.
— Уходим быстро, но осторожно, — приказал Руперт, засовывая монеты в кошелек и хватая Талиса за руку — насколько все же было проще, когда тот сидел у него вороном на плече.
Они сделали первый шаг в сторону выхода — ничего не происходило. Второй — по-прежнему красавица Акташа и ее верная наперсница Фаиза не шевелились, оставаясь колоннами на входе. Третий…
— Фух, — Руперт облегченно уселся прямо на песке, как только отошел шагов на десять от пещеры. — Она исчезнет в песках? — спросил он.
— Должна, — пожал плечами Талис, севший рядом — он не менее своего спутника боялся, что придется остаться вечными пленниками пещеры. — А не исчезнет, так в нее все равно никто не войдет — сторожа не впустят.
— Никто-никто не войдет? — удивленно покачал головой Руперт. — И сокровища никому не будут доступны? Жаль…
— Ну почему же? — хмыкнул Талис. — Надо знать слово. Этим словом запечатал вход Повелитель Ночи, когда уходил. Кто его знает, кроме него, тот может войти и взять драгоценностей столько, сколько унесет в руках. Как ты. Взял несколько серебряных монет — будь с ними счастлив.
— А сколько раз, зная слово, можно войти в пещеру? — поинтересовался Руперт.
— Много. Сколько захочется, — снова пожал плечами Талис. — Воин, которого ты называл Туарегом, знал то заветное слово, поэтому мог входить и выходить, когда захочется. И меня брал с собой. Я даже рад был, что сидел у него на плече.
— Ладно, — кивнул Руперт, — я, кажется, все понял.
Он поднялся на ноги и протянул руку Талису.
— Пойдем.
— Куда? — спросил тот.
— Куда могут пойти двое, которые никому не служат? — хмыкнул Руперт. — Куда глядят глаза. А в данный момент они смотрят у меня в сторону столицы.
И предупреждая все вопросы Талиса, добавил:
— Дела кое-какие остались там. В первую очередь надо зайти к мастеру и рассчитаться с ним за учебу — без нее мне ни за что не удалось бы побелить воина. Затем хотелось бы пробраться во дворец к амиру. Как там Гоц? Может, ему помощь требуется.
И тут рубиновая капля упала на песок и ядовитой змеей закрутилась возле ноги Руперта.
— Как ты думаешь, — изловчившись, он поймал кобру, та хоть и родилась из его крови, но кто знает, может, и для него ее укус смертелен, — кто теперь станет стражем сокровищ пещеры? Понимаешь, мне бы не хотелось.
Хотелось совсем другого — биться в истерике и кричать от ужаса. Он снова убил человека. Хоть он и воин, но привыкнуть к этому невозможно.
Руперт откинул в сторону змею и поднялся на ноги — нет у него времени на размышления о смысле жизни. Надо идти в пещеру, пока та не исчезла в песках, и взглянуть, что там творит Фаиза. Он ей вернул кинжалы и теперь опасался за жизнь Правителя Ночи — не найдя свою госпожу, могла в гневе пустить их в ход. Девушка решительна, резка и порой бывает абсолютно непредсказуема.
ГЛАВА 29
От горящих факелов в пещере было светло, как на солнце, и подозрительно тихо — ни тебе звона оружия, ни привычного карканья ворона, ни просто разговоров. Куда все подевались?
Руперт на всякий случай еще раз потрогал свою голову — платок никуда не исчез, а рога снова не появились. И хорошо бы они больше не появлялись вовсе.
— И где искать Фаизу с Талисом? — проворчал Руперт недовольно.
Он еще с прошлого визита помнил, что пещера не имеет ни конца, ни края. Идешь по ней, идешь, а она все не кончается, и горы с драгоценностями не уменьшаются, словно… Руперт замер. А не иллюзия ли это? Или все земные сокровища драконы схоронили в этой пещере, а воина приставили охранять ее вход снаружи?
А теперь воин мертв. И Руперт приложил к этому руку.
Он устало присел на входе прямо на песок — искать все равно никого не станет. Сами найдутся.
Руперт так и не понял, как задремал, видимо, сказывалось напряжение последних дней. Проснулся оттого, что прямо рядом с ним ссорились Фаиза и Талис.
— И где твой хозяин? — рассержено спросила девушка и топнула ногой. — Почему мы его не увидели до сих пор, хотя бродим по пещере уже давно? И где моя госпожа?
Руперт хмыкнул. Стоило бродить по пещере, когда красавица Акташа стоит прямо на входе, а рядом с ней второй каменной глыбой расположился сторожем Правитель Ночи. А руки их, если приглядеться, можно заметить, переплетены под самыми сводами пещеры. Не доверяя девушкам, Руперт интуитивно привалился, задремав, на Повелителя Ночи, а не на его подругу, но опять же, чтобы тот не приревновал его. Ему только гнева Повелителя Ночи не хватало на свою голову.
— Вон она, — не вставая с пола, Руперт ткнул мечом, который на всякий случай вынул из ножен, в сторону каменной колонны.
Он давно понял, что есть на самом деле сердце красавицы Акташи, но никак не мог понять, как заставить его биться в каменной груди.
— Ты лжешь… — опешила Фаиза. — Это должна быть статуя, а не просто камень.
Она покачала головой и испуганно взглянула на кинжалы, висевшие у нее на поясе. Фаиза положила на них руки.
— Я же должна ими ударить в ее грудь, туда, где сердце, — проговорила она растерянно. — Иначе госпожа не оживет. А где у этой каменной глыбы сердце?
— Это тебе решать, — проговорил, усмехнувшись Руперт.
Внешне он продолжал оставаться спокойным и расслабленным, а на самом деле внутри у него все сжималось, как пружина — он не мог предположить, как поведут себя девушки и иже с ними Повелитель Ночи. Кто на кого начнет кидаться с оружием, пытаясь убить?
Нельзя, конечно, вмешиваться в то, куда ему путь закрыт, но и пролитой крови воина с него вполне достаточно на сегодня.
Фаиза обошла колонну. Она положила руку на холодный камень, пытаясь понять, не солгали ли ей, ее ли это госпожа. А трое мужчин — Руперт, Талис и Повелитель Ночи внимательно наблюдали за ней. Руперт под своей спиной ощутит тепло плоти, хотя, может, это он сам нагрел камень.
Сняв кинжалы с пояса, Фаиза замахнулась ими, но ударить так и не решилась — и камню может быть больно. Она повернулась к Руперту, словно он ей мог что-то подсказать. Но тот лишь поднял голову, как бы стараясь избежать встретиться с ней глазами.
Фаиза позвала Руперта по имени, но тот лишь покачал головой, продолжая смотреть на свод пещеры, освещенный ярким светом факелов.
«Что он там увидел?» — раздраженно подумала Фаиза, тоже задирая голову.
— Руки, увидь руки, — прошептал Руперт.
Но девушка его не услышала. Оставалось надеяться лишь на удачу. Но Талис оказался гораздо мудрее, или ему просто надоело сидеть на куче с сокровищами. Он взлетел к потолку пещеры и, отчаянно каркая, принялся летать возле переплетенных пальцев красавицы Акташи и Повелителя Ночи.
— Что ты хочешь сказать, противная птица? — крикнула ему Фаиза.
Отступать некуда — надо ударить баллоками и оживить свою госпожу или… Умереть. Она давно так решила — все равно без подруги и любимой жизни нет.
— А она хороша… — услышал Руперт негромкий шепот и теплое дыхание возле своей щеки.
Он научился не оборачиваться, пытаясь понять, кто это был. Потом, все потом, пока Фаиза с ее метаниями важнее.
— Хороша, — кивнул Руперт своему невидимому собеседнику.
Впрочем, и не глядя на него, он догадался, то был Повелитель Ночи — больше просто некому. И чтобы убедиться в этом, он поднял глаза к сводам пещеры. Так и есть — только изящные руки красавицы Акташи сталактитами свешивались с самого потолка, а каменная глыба, которой еще совсем недавно был Повелитель Ночи, исчезла. Руперт почувствовал непреодолимое желание оглядеться по сторонам, чтобы узнал, кем или чем тот теперь стал, но справился с собой — все равно Повелитель Ночи не предстанет перед его взором. К чему мечтать о несбыточном?
— Почему бы тебе не попытаться понравиться ей? — голос Повелителя Ночи насмехался над ним, провоцировал.
Ну да, как же, ведь Фаиза соперница его, не союзница. Как еще можно изолировать ее, когда госпожа той из холодного камня обернется прекрасной девушкой. И она, и красавица Акташа должны видеть, как за них бьются мужчины доказывая свою силу и доблесть. Так повелось испокон века, и не им доведется поменять установленный порядок вещей.
Узкая талия и широкие бедра — рядом с ними любой мужчина просто обязан почувствовать себя самцом, наездником, и он ни за что не потерпит соперника рядом с собой.
— Кто хочет прекрасную рабыню? — снова теплое дыхание пощекотало щеку Руперта.
Непонятно было только, о ком тот говорил — о красавице Акташе или ее верной спутнице Фаизе. Впрочем, это и неважно — для Повелителя Ночи и одна, и вторая оставались всего лишь рабынями, но никак не свободными женщинами. Уж лучше пускай одна из них продолжает оставаться холодным камнем. Руперт почему-то не сомневался, что и при жизни прекрасная Акташа была именно такой — холодной и бездушной, как камень. А ее верная наперсница просто этого не видела и не замечала.
Фаиза еще раз обошла каменную колонну, подошла к ней вплотную и нанесла своими кинжалами первый удар ровно на уровне своего сердца. Ее ждало разочарование — баллоки не вошли в камень, как в масло, а всего лишь высекли сноп искр и отскочили от колонны.
— Что такое? — тяжело дыша, простонала Фаиза.
Она глядела на кинжалы в своих руках и ничего не понимала. В чем проблема? Так не должно быть, не должно.
Фаиза размахнулась, что было сил, и снова нанесла удар по камню. И опять только высекла сноп искр.
— Что? — разочарованно спросил Руперт. — Клинки не помогают сделать живым сердце красавицы Акташи?
— Нет, — чужое дыхание пощекотало на этот раз шею Руперта. — У нее никогда не было сердца — прекрасная Акташа никого не любила, кроме своего отражения в зеркале.
— Кто же тогда обратил ее в камень? — удивленно проговорил Руперт. — И зачем придумал легенду о ее якобы утерянном сердце?
— Легенду об утерянном сердце придумала сама прекрасная Акташа, — проговорил голос все так же тихо, чтобы слышал только Руперт. — Иначе как она смогла бы объяснить Фаизе, что никого не любит? А в камень обратил ее я. Ты хочешь услышать, как и зачем?
— Нет, — покачал головой Руперт.
История чужой бездушной возлюбленной его не интересовала. Ему бы разобраться с женщинами, с которыми сводила его судьба.
Он так увлекся беседой с Повелителем Ночи, что совершенно перестал следить за тем, что делала Фаиза. А девушка, устав тщетно долбить по камню кинжалами, приставила их к своей груди.
Руперт не стал выяснять, что она собиралась сделать — проверить на прочность свои латы или свести счеты с жизнью, — и только его реакция джинна позволила мгновенно оказаться возле девушки и вырвать баллоки у нее из рук.
— Нет, бабы определенно дуры, — хмыкнув, проговорил Повелитель Ночи. — Вот чего, спрашивается тебе не хватает в этой жизни? — спросил он, обращаясь к зареванной Фаизе.
— Хочу вечно находиться рядом со своей госпожой, — ответила та между всхлипываниями.
— Отойди, — попросил Руперта Повелитель Ночи.
И до невозможности сильная рука оттолкнула его на кучу сокровищ, подальше от входа в пещеру и того места, где стояла каменная колонна.
— А не передумаешь? — переспросил Повелитель Ночи у Фаизы. — Обратного пути не будет. Ты не сможешь мне сказать, что не хочешь больше быть рядом со своей госпожой.
— Нет, никогда, — Фаиза молитвенно сложила руки на груди. — Только рядом с ней. Другого счастья и радости мне не надо.
— Отвернись, — приказал Повелитель Ночи Руперту. — И ты не подсматривай, — добавил он, обращаясь к Талису.
Пещера содрогнулась, как при землетрясении — с потолка на голову Руперта посыпался мусор, а по спине побежали мурашки. Он, конечно, ничего не боялся, но не видя, что происходило за спиной, даже ему, новоявленному джинну, становилось жутковато.
— Ну вот и все, — раздался довольный голос. — Можно взглянуть на рук моих творенье.
Руперт не спеша обернулся.
На входе стоял молодой мужчина, его ровесник. С трудом верилось, что это и был Повелитель Ночи. И только грустные глаза, которые единожды удалось увидеть Руперту, выдавали его истинный возраст.
— Нравлюсь? — спросил мужчина улыбнувшись.
— Хорошо получилось, — ответил Руперт, с удовольствием рассматривая две изящные каменные колонны на входе — в самом верху под сводами пещеры только искушенный наблюдатель мог заметить, как два лица на колоннах улыбались друг другу. Они были счастливы.
— Вот и пусть стоят две воительницы на входе и охраняют сокровища драконов, — хмыкнул Повелитель Ночи. — Благодаря тебе теперь у этих несметных богатств нет стража. А может, все же останешься?
И он выразительно взглянул на Руперта.
У того екнуло сердце — с Повелителем Ночи не поспоришь.
— У тебя здесь ничего нет, — ответил он слегка дрогнувшим голосом, — что могло бы заинтересовать меня.
— Ой ли? — усмехнулся Повелитель Ночи. — Здесь и золото, и серебро, и драгоценные камни, и жемчуга. Или ты хочешь взглянуть на мои бриллианты?
— Нет, — Руперт покачал головой. — Ты можешь мне предложить честь? Где, в какой куче она валяется никому не нужная? Вот ее я бы взял, и не одну, а побольше, чтобы не задумываться о бесчестье. Или… — он задумался ровно на секунду, — к твоей родниковой воде всегда есть буханка свежего хлеба? Ты был в пекарне сам-то хоть раз? Где так одуряюще пахнет свежей выпечкой, а рот мгновенно наполняется слюной. И никакие изысканные кушанья мира не сравнятся с горбушкой хлеба, просто посыпанной солью.
— Я обязательно попробую, — отозвался Повелитель Ночи. — Ты так вкусно рассказываешь. Ну, прихвати хотя бы горсть серебра. Пригодится, чтобы ты всегда мог купить свежий хлеб.
— Э, нет, — отмахнулся от него Руперт. — Твои сокровища прокляты. Не надо мне и медяка от вас.
— Бери, бери, — хмыкнул Повелитель Ночи. — Я сниму проклятие. А Талис при желании обратит серебро в так любимые тобой медяки. Он это может. И его забирай с собой. Один он с ума сойдет от скуки.
Не снимая перчаток, Руперт сунул в кучу руку и извлек оттуда несколько серебряных монет.
— Вот эти, — вздохнув, произнес он. — Больше мне не надо. Остальное мы с Талисом заработаем.
И Руперт подмигнул ворону — пусть сидит на его плече по-прежнему. Он уже почти привык.
И тогда Повелитель Ночи покинул свою пещеру и как обычный человек отправился на поиски своего счастья. А какое оно? Никто об этом знать не может.
В пещере мгновенно погасли все факелы, и она погрузилась во мрак.
— Если мой огонь погас, то жалейте не меня, а тех, кто грелся столько раз у моего огня, — крикнул Повелитель Ночи Руперту и ушел в темноту.
ГЛАВА 30
— Нам тоже пора бы покинуть это место, — предложил Талис, глядя вслед уходящему во мрак и тьму Повелителю Ночи. — Вот только боюсь, что придется пробиваться с боем.
Он с выражением обреченности посмотрел на серебряные монеты, которые продолжал держать в руке Руперт.
— Нет-нет, — покачал тот головой. — Только не это. Не настолько же Верховный дракон коварен. Нет-нет-нет.
— Ты его совсем не знаешь, — прокаркал Талис, вставая человеком с Рупертом рядом.
Он поднял баллоки, ставшие ненужными Фаизе, но могущие пригодиться ему, если придется сойтись в битве с каменными бабами.
— Уходим быстро, но осторожно, — приказал Руперт, засовывая монеты в кошелек и хватая Талиса за руку — насколько все же было проще, когда тот сидел у него вороном на плече.
Они сделали первый шаг в сторону выхода — ничего не происходило. Второй — по-прежнему красавица Акташа и ее верная наперсница Фаиза не шевелились, оставаясь колоннами на входе. Третий…
— Фух, — Руперт облегченно уселся прямо на песке, как только отошел шагов на десять от пещеры. — Она исчезнет в песках? — спросил он.
— Должна, — пожал плечами Талис, севший рядом — он не менее своего спутника боялся, что придется остаться вечными пленниками пещеры. — А не исчезнет, так в нее все равно никто не войдет — сторожа не впустят.
— Никто-никто не войдет? — удивленно покачал головой Руперт. — И сокровища никому не будут доступны? Жаль…
— Ну почему же? — хмыкнул Талис. — Надо знать слово. Этим словом запечатал вход Повелитель Ночи, когда уходил. Кто его знает, кроме него, тот может войти и взять драгоценностей столько, сколько унесет в руках. Как ты. Взял несколько серебряных монет — будь с ними счастлив.
— А сколько раз, зная слово, можно войти в пещеру? — поинтересовался Руперт.
— Много. Сколько захочется, — снова пожал плечами Талис. — Воин, которого ты называл Туарегом, знал то заветное слово, поэтому мог входить и выходить, когда захочется. И меня брал с собой. Я даже рад был, что сидел у него на плече.
— Ладно, — кивнул Руперт, — я, кажется, все понял.
Он поднялся на ноги и протянул руку Талису.
— Пойдем.
— Куда? — спросил тот.
— Куда могут пойти двое, которые никому не служат? — хмыкнул Руперт. — Куда глядят глаза. А в данный момент они смотрят у меня в сторону столицы.
И предупреждая все вопросы Талиса, добавил:
— Дела кое-какие остались там. В первую очередь надо зайти к мастеру и рассчитаться с ним за учебу — без нее мне ни за что не удалось бы побелить воина. Затем хотелось бы пробраться во дворец к амиру. Как там Гоц? Может, ему помощь требуется.
