— Нет, — ответил Доминик. — У девочки красная спортивная машина, как и положено богатенькой дамочке — садиться за руль большого автомобиля, чтобы вести слежку за своим бывшим любовником, которого сама же и выставила за двери, она не стала бы. Гордость не позволила бы. А посвящать в свои планы водителя, например, который может и папочке доложиться, заопасалась бы. Да и не настолько она умна, чтобы строить планы мести.
— Коварству женщин нет предела, — многозначительно заметил Паскаль. — Тогда почему она стреляла по дому Сары, а потом и вообще подожгла его? — поинтересовался он.
— Точно не знаю, но предположение на этот счет имеется. Жюль никого не хотела убивать, просто желала попугать соперницу, чтобы та ни в коем случае не соглашалась на брак со мной, — сказал Доминик, пожав плечами. Другого предположения у него все равно не было. — Во-первых, палили хаотично в основном по окнам. Я там оказался именно в момент нападения, и все это видел своими глазами. А во-вторых, дом подожгли, когда в нем никого не обнаружили. Больше Жюль со своим оружием нигде не всплывала. Либо нашелся тот, кто указал ей на место. Это могли быть и граф Гийом, и отец самой Жюль. Либо девушка сама напугалась того, что натворила, она не храброго десятка — а информация и о стрельбе, и о пожаре в пригороде прошла по всем новостным каналам, могли «преступника» и обнаружить. И решила больше не высовываться.
— А почему ты решил, что это именно Жюль и ее отец? — спросила Армэль, зевнув. — А предыдущие любовницы не могли разве активизироваться, когда ты опубликовал информацию о бракосочетании.
— В принципе могли, — кивнул Доминик, улыбнувшись. — И поэтому я перебрал всех, кто мог бы заинтересоваться публикацией, и остановился на Жюль и ее отце. Я им денег много задолжал. И другого способа вернуть их, как выйдя замуж за меня, не было. Хороший обмен — титул за деньги.
— А я перебрал всех владельцев схожих машин, пытавшихся сбить Сару на прогулке, — прикрыв зевок ладонью, сказал Паскаль, — и пришел к неутешительному выводу, что это как раз могли быть родственники девушки.
— Господа, предлагаю отправиться на отдых, — хмуро изрек Робер. — За окном светает. Если вы не выспитесь, завтра будете плохо соображать.
— И то верно, — согласилась с ним Армэль, снова зевнув.
Она давно хотела предложить разойтись до утра, так как была пташкой ранней, но все не решалась.
— Предлагаю Паскаля оставить в моей спальне, может, ему удастся еще что-нибудь обнаружить, — сказал Доминик, — лично у меня секретов от друга нет. А мы с мамой отправимся в городской дом Бертранов. С утра предпримем поиск денег и будем ждать звонка от похитителя.
Ему совершенно не хотелось сообщать кому бы то ни было, что на его счетах, точнее, счетах маркиза Денев, были гораздо большие суммы. И за Сару он выложил бы все до последней монеты не скупясь. Армэль не стала тоже ничего говорить, она верила своему сыну, знала, что тот поступит так, как должно поступать аристократических кровей мужчине — Доминик ни при каких условиях не бросит свою невесту на произвол судьбы. Почему-то ей казалось, что тот ни за что не откажется от заключения брака с Сарой, хотя ни разу с Домиником не заговаривала об этом, после того, как был арестован граф Гийом. Только поэтому в свое время она передала для Сары кольцо с рубином — хотела видеть сына отцом своих будущих внуков…
Похититель позвонил с нового номера на телефон Доминика буквально спустя полчаса, как тот приготовил деньги для выкупа Сары.
— На мосту перед входом в королевский парк, — равнодушно произнес металлический голос.
Доминик не сомневался, что это запись слов, пропущенная через анализатор речи, чтобы убрать все отличительные признаки говорившего, но, не справившись с эмоциями, все равно заметил:
— Ничего не боятся. На входе в парк встречу назначают на виду у королевской охраны…
Мост был хоть и широкий, но пешеходный — правда, как правило, в это время суток, немноголюдный. И Доминику пришлось оставить свою машину на парковке, чтобы пройти ко входу в парк. Он решил не рисковать и, подстраховавшись, чтобы не вырвал из рук какой-нибудь лихой мотоциклист, кейс с деньгами присоединил легкой, но весьма прочной цепочкой к своему брючному ремню — одна рука еще болела после ранения, а второй он не стал рисковать. Вдруг будут отбирать кейс, чтобы не оторвали вместе с рукой.
— Вам налево, через два квартала свернете направо, вторая подворотня, — известил все тот же металлический голос опять с нового номера.
«Не скупятся», — фыркнул Доминик, реально понимая, что за ним не просто следят — его ведут.
Скорее всего, уже проверили его машину и удостоверились, что его никто не сопровождал. Он настоял на том, чтобы пойти одному, иначе и Саре ничем не поможет, и операцию завалит. Мать с Паскалем следили за ним по маленькому маячку, «вживленному» рядом с раной на плече — если даже его разденут, чтобы проверить его одежу, вряд ли захотят снять пластырь с раны, все же похитители Сары обычные уголовники, а не шпионы.
В той части города, куда направил голос Доминика, было абсолютно тихо, словно и не жил тут никто. Магазинов и лавок практически не было. Туристы и те, видимо, опасаясь грабителей, хотя какие грабители возле королевского парка, сюда не захаживали.
Первая подворотня, вторая… Доминик хоть и не был трусливого десятка, но все равно почувствовал, как бешено заколотилось его сердце — ни одного живого человека. На помощь, в случае чего, позвать некого — ни души. Хорошее место выбрали похитители.
Остановившись на секунду перед входом в темную и сырую подворотню, Доминик вздохнул и решительно зашагал вперед…
У него не пытались отобрать кейс с деньгами — кто-то довольно сильный схватил его за плечо, причиняя раненой руке невероятную боль, а второй набросил на лицо Доминику платок, противно воняющий какой-то химией.
«Вот и меня похитили», — была его последняя здравая мысль.
А дальше темнота.
Когда Доминик очнулся, он, чуть приоткрыв левый глаз, попытался понять, где очутился. Похоже, какой-то загородный дом — слишком высокие и почти не занавешенные окна, таких в городских домах не бывает. В городе дома стоят слишком близко друг к другу, если это только не дома аристократической знати, но и те не позволяли себе выставлять свою личную жизнь напоказ, оставляя окна неприкрытыми тяжелыми портьерами. Он лежал животом вниз на низкой тахте, и судя по беспорядку в его одежде, его действительно обшарили на предмет маячков или подслушивающих устройств. Рану, как и предполагалось, трогать не стали. Повезло. Значит, скоро матушка, Паскаль и Робер примчатся ему на выручку. Только они не бойцы, а тут рядом с тахтой сидели два дуболома, стороживших его, которых тычками кулаков не возьмешь. И ведь никак не сообщишь, что соваться самим не следует, реальная помощь потребуется.
Доминик почувствовал, как ему под нос сунули флакон с гадко пахнущей жидкостью.
— Хватит валяться, пора бы и в себя прийти, — раздался над ухом незнакомый голос, а потом тыльной стороной руки его погладили по щеке, оцарапав перстнем с большим камнем.
Доминик открыл глаза посильнее. Немолодой мужчина, склонившийся над ним, ему не был знаком, но вот кольцо на его руке он узнал сразу — это был его подарок Саре. Значит, он на верном пути. И если уж грабитель забрал у девушки кольцо, мог бы и не требовать за нее выкуп, обиделся на неизвестного Доминик. Или он решил, что кольцо кольцом, как дополнительное приложение к кейсу с деньгами.
Доминик подергал цепочку — и она сама, и чемоданчик оставались на своих местах. Честные грабители, ждут, что он сам им отдаст деньги добровольно, тогда и предъявить им будет нечего.
«Только стреляться на дуэли», — грустно подумал Доминик, вспомнив, чем закончилась его предыдущая «дуэль» с графом Гийомом, где, кстати, тот уже использовал свой выстрел. Но сейчас он точно пристрелит сам своими руками этого гада, который посмел отобрать у Сары семейную драгоценность. И даже неважно, сколько та стоила — не твое, зачем взял.
— Очнулся? — мужчина улыбнулся и кивнул дуболомам.
Те сразу подскочили к Доминику и усадили его на тахте.
— Смотри, — мужчина уселся рядом и, нажав кнопку на пульте, включил, на первый взгляд, обычный небольшой телевизор, стоявший в самом дальнем углу комнаты.
На экране возникла кровать с лежащей на ней Сарой. Девушка была пристегнута наручниками за руки, и за ноги к ее спинкам.
— Меняю ее на содержимое твоего чемоданчика при условии, что ты меня не обманул и принес ровно столько, сколько было запрошено. Но это не все. Это только первое условие. А второе — мы с моими друзьми, — мужчина хохотнул, — хотим заснять фильм, как маркиз Бертран занимается сексом с Сарой Морель.
— Зачем это вам? — хмыкнул Доминик.
Граф Гийом сидел в тюрьме. А его дело имело своих продолжателей?
— Тут еще одно небольшое условие — Сара не должна видеть вашего лица, мы завяжем ей повязку на глаза, а вы не должны пытаться отстегнуть ее руки. От ног я вам все же дам ключики, как и от комнаты, в которой она находится.
И говоривший покрутил связкой перед лицом Доминика.
— Не вздумайте попытаться освободить ее и сбежать с ней. Все может кончиться для вас и Сары весьма плачевно.
Дуболомы приблизились к Доминику и весьма выразительно поиграли мышцами.
— От таких не сбежишь, — хмыкнул маркиз и понуро опустил голову, давая понять, что ничего такого у него и в мыслях не было.
— После того как войдешь в комнату, не веди душеспасительных бесед, они вам вряд ли помогут. Только хороший секс и оргазм. А когда он закончится, вы сможете встать со своей любовницы и уйти, прихватив ее с собой, — продолжил мужчина и провел костяшками пальцев по щеке Доминика.
— Оргазм? — хмыкнул тот в ответ.
Удивлению Доминика не было предела — для этого требовалось не простое возбуждение, а страсть, вихрь, сумасшедшее желание. Он, конечно, попытается довести девушку до оргазма, если только камеру не установят между их ног, чтобы удостовериться, что на самом деле так и есть, и они связаны с любовницей не простым механическим покачиванием.
— Ты уж постарайся, — игриво подмигнул ему мужчина, — иначе фильм получится не такой уж и зрелищный. Отведите! — отдал он сурово приказание своим охранникам и пальцем с кольцом указал на дверь.
Доминика подхватили под мышки и понесли к выходу из комнаты — он мог только перебирать ногами в воздухе.
«Только бы не пошли Паскаль с матушкой вдвоем меня выручать, а прихватили бы кого-нибудь покрепче», — подумал Доминик. Его сейчас меньше волновала своя судьба, чем тех, кто кинется ему на помощь.
Дальше лестницы дуболомы Доминика не понесли, решили, видимо, что чести много — подтолкнули его слегка вперед, а сами остались стоять у нижней ступени.
Маркиз, держась за перила, неторопливо побрел наверх — с Сарой заняться сексом еще успеется. Неспешно поднимаясь на второй этаж, он старался все подмечать и при этом немного потянуть время.
Наверху его встретила парочка точно таких же дуболомов.
— Их что, одной меркой мерили? — недовольно проворчал Доминик, когда его опять подхватили под мышки и, протащив по слабоосвещенному коридору, поставили перед нужной дверью.
Маркиз долго провозился с ключом — он никак не мог попасть в замочную скважину, но, на удивление, его не торопили. Наконец, открыл дверь и вошел в неосвещенную комнату. Нашарил рукой выключатель на стене, щелкнул им, и мягкий свет двух бра по бокам от входной двери осветил небольшое помещение с кроватью посередине.
«Камера моргает красным в углу, окна нет. Не сбежишь», — констатировал Доминик, сделав шаг в сторону от двери. Но потом остановился, протянул руку и, вставив ключ в замочную скважину, провернул его наполовину, чтобы дверь снаружи открыть не смогли. Преграда, конечно, слабая, но все же. Тем ребятам, что за дверью, не составит определенного труда вышибить ее плечами.
— Можно подпереть той же кроватью, — прошептал Доминик, — уже кое-что.
Тело под легким покрывалом даже не пошевелилось и не попыталось повернуть голову в его сторону, никак не прореагировав на слова Доминика. Это его несколько удивило и насторожило.
— Помирать так с музыкой, — произнес Доминик и, насвистывая незатейливую мелодию, принялся раздеваться, танцуя, как стриптизер на сцене, — пусть те, кто пишет фильм, а потом будут его смотреть, насладятся зрелищем.
Сначала он развязал галстук, потянул его в одну сторону, потом в другую, слегка откинув голову назад. Затем долго крутил его в руке прежде, чем откинуть в сторону, при этом насвистывая и вращая в такт бедрами. Следующим был пиджак — Доминик снимал его, затем опять надевал, то расстегивал пуговицу на нем, то снова застегивал. Когда его фантазия иссякла, он стал под веселую песенку крутить его над головой и, пока не пропел все куплеты до конца, не откинул его к галстуку. Если он будет раздеваться такими темпами, то успеет вспомнить весь известный ему репертуар и довести до белого каления тех, кто сидит внизу перед телевизором. Жаль, Сара с повязкой на лице его не видит.
Доминик приблизился к девушке, лежащей на кровати, надо и ее к делу привлечь, и сдернул с нее покрывало — в него он станет заворачиваться, когда одежды останется совсем немного.
— Что за… — выругался негромко Доминик, продолжая танцевать уже вокруг своей «невесты». На кровати лежала совсем не Сара — та была худенькой, субтильной, а эта девица хоть тоже был нетолстая, но гораздо плотнее той.
Теперь все встало на свои места. Те, кто внизу снимали фильм, хорошо все продумали — это не акт по согласию, а изнасилование несчастной девушки в ее же доме. И перед ним лежит никто иная, как Жюль Дюваль. И чтобы запись не всплыла в высшем свете, Доминику придется жениться на ней. И даже не тюрьмы ему стоило опасаться в случае отказа повести ту под венец, а ножа или пули в спину — насильников не любили ни среди аристократов, ни среди простого люда.
Доминик, танцуя, потянул слегка вниз трусики, надетые на девушке. Вот и едва заметная родинка возле пупка. Неужели они думали, что он так глуп или невнимателен, раз не смог отличить одну девушку от другой?
И теперь его танец станет просто бесконечным — пока лицо Жюль закрыто платком, а он лишь бродит вокруг нее, ему и предъявить нечего. Но где-то в другой комнате лежит на подобной же кровати Сара, и вот ей угрожает реальная опасность.
Совершая недвусмысленные движения вперед-назад, Доминик перешел к брюкам. Он уже вытянул ремень из них, как раздался оглушительный стук в дверь.
— Заставят делать все быстрее, — грустно вздохнул он. Придется оправдываться, говорить, что он не умеет по заказу.
— Как ты там? — раздался голос Паскаля. — Еще не приступил к основному танцу?
Доминик чуть не разрыдался от радости.
— Не ломай дверь, — попросил он друга. — Я сейчас открою. А вы, красотка, вставайте, — приказал он Жюль, совершенно забыв, что та пристегнута к спинке кровати.
Доминик, в чем был, вышел в коридор и обессиленно опустился на пол прямо возле двери.
— Сару нашли? — поинтересовался он у присевшего рядом с ним Паскаля.
— Да, — ответил тот, — она находилась в соседней комнате. Ее сейчас опрашивают.
— Как она? — спросил Доминик. — Нормально все?
— Если не считать нескольких синяков, то нормально, — кивнул друг. — Девушка, похоже, отчаянно сопротивлялась, когда ее похищали.
— Коварству женщин нет предела, — многозначительно заметил Паскаль. — Тогда почему она стреляла по дому Сары, а потом и вообще подожгла его? — поинтересовался он.
— Точно не знаю, но предположение на этот счет имеется. Жюль никого не хотела убивать, просто желала попугать соперницу, чтобы та ни в коем случае не соглашалась на брак со мной, — сказал Доминик, пожав плечами. Другого предположения у него все равно не было. — Во-первых, палили хаотично в основном по окнам. Я там оказался именно в момент нападения, и все это видел своими глазами. А во-вторых, дом подожгли, когда в нем никого не обнаружили. Больше Жюль со своим оружием нигде не всплывала. Либо нашелся тот, кто указал ей на место. Это могли быть и граф Гийом, и отец самой Жюль. Либо девушка сама напугалась того, что натворила, она не храброго десятка — а информация и о стрельбе, и о пожаре в пригороде прошла по всем новостным каналам, могли «преступника» и обнаружить. И решила больше не высовываться.
— А почему ты решил, что это именно Жюль и ее отец? — спросила Армэль, зевнув. — А предыдущие любовницы не могли разве активизироваться, когда ты опубликовал информацию о бракосочетании.
— В принципе могли, — кивнул Доминик, улыбнувшись. — И поэтому я перебрал всех, кто мог бы заинтересоваться публикацией, и остановился на Жюль и ее отце. Я им денег много задолжал. И другого способа вернуть их, как выйдя замуж за меня, не было. Хороший обмен — титул за деньги.
— А я перебрал всех владельцев схожих машин, пытавшихся сбить Сару на прогулке, — прикрыв зевок ладонью, сказал Паскаль, — и пришел к неутешительному выводу, что это как раз могли быть родственники девушки.
— Господа, предлагаю отправиться на отдых, — хмуро изрек Робер. — За окном светает. Если вы не выспитесь, завтра будете плохо соображать.
— И то верно, — согласилась с ним Армэль, снова зевнув.
Она давно хотела предложить разойтись до утра, так как была пташкой ранней, но все не решалась.
— Предлагаю Паскаля оставить в моей спальне, может, ему удастся еще что-нибудь обнаружить, — сказал Доминик, — лично у меня секретов от друга нет. А мы с мамой отправимся в городской дом Бертранов. С утра предпримем поиск денег и будем ждать звонка от похитителя.
Ему совершенно не хотелось сообщать кому бы то ни было, что на его счетах, точнее, счетах маркиза Денев, были гораздо большие суммы. И за Сару он выложил бы все до последней монеты не скупясь. Армэль не стала тоже ничего говорить, она верила своему сыну, знала, что тот поступит так, как должно поступать аристократических кровей мужчине — Доминик ни при каких условиях не бросит свою невесту на произвол судьбы. Почему-то ей казалось, что тот ни за что не откажется от заключения брака с Сарой, хотя ни разу с Домиником не заговаривала об этом, после того, как был арестован граф Гийом. Только поэтому в свое время она передала для Сары кольцо с рубином — хотела видеть сына отцом своих будущих внуков…
Похититель позвонил с нового номера на телефон Доминика буквально спустя полчаса, как тот приготовил деньги для выкупа Сары.
— На мосту перед входом в королевский парк, — равнодушно произнес металлический голос.
Доминик не сомневался, что это запись слов, пропущенная через анализатор речи, чтобы убрать все отличительные признаки говорившего, но, не справившись с эмоциями, все равно заметил:
— Ничего не боятся. На входе в парк встречу назначают на виду у королевской охраны…
Мост был хоть и широкий, но пешеходный — правда, как правило, в это время суток, немноголюдный. И Доминику пришлось оставить свою машину на парковке, чтобы пройти ко входу в парк. Он решил не рисковать и, подстраховавшись, чтобы не вырвал из рук какой-нибудь лихой мотоциклист, кейс с деньгами присоединил легкой, но весьма прочной цепочкой к своему брючному ремню — одна рука еще болела после ранения, а второй он не стал рисковать. Вдруг будут отбирать кейс, чтобы не оторвали вместе с рукой.
— Вам налево, через два квартала свернете направо, вторая подворотня, — известил все тот же металлический голос опять с нового номера.
«Не скупятся», — фыркнул Доминик, реально понимая, что за ним не просто следят — его ведут.
Скорее всего, уже проверили его машину и удостоверились, что его никто не сопровождал. Он настоял на том, чтобы пойти одному, иначе и Саре ничем не поможет, и операцию завалит. Мать с Паскалем следили за ним по маленькому маячку, «вживленному» рядом с раной на плече — если даже его разденут, чтобы проверить его одежу, вряд ли захотят снять пластырь с раны, все же похитители Сары обычные уголовники, а не шпионы.
В той части города, куда направил голос Доминика, было абсолютно тихо, словно и не жил тут никто. Магазинов и лавок практически не было. Туристы и те, видимо, опасаясь грабителей, хотя какие грабители возле королевского парка, сюда не захаживали.
Первая подворотня, вторая… Доминик хоть и не был трусливого десятка, но все равно почувствовал, как бешено заколотилось его сердце — ни одного живого человека. На помощь, в случае чего, позвать некого — ни души. Хорошее место выбрали похитители.
Остановившись на секунду перед входом в темную и сырую подворотню, Доминик вздохнул и решительно зашагал вперед…
У него не пытались отобрать кейс с деньгами — кто-то довольно сильный схватил его за плечо, причиняя раненой руке невероятную боль, а второй набросил на лицо Доминику платок, противно воняющий какой-то химией.
«Вот и меня похитили», — была его последняя здравая мысль.
А дальше темнота.
ГЛАВА 26
Когда Доминик очнулся, он, чуть приоткрыв левый глаз, попытался понять, где очутился. Похоже, какой-то загородный дом — слишком высокие и почти не занавешенные окна, таких в городских домах не бывает. В городе дома стоят слишком близко друг к другу, если это только не дома аристократической знати, но и те не позволяли себе выставлять свою личную жизнь напоказ, оставляя окна неприкрытыми тяжелыми портьерами. Он лежал животом вниз на низкой тахте, и судя по беспорядку в его одежде, его действительно обшарили на предмет маячков или подслушивающих устройств. Рану, как и предполагалось, трогать не стали. Повезло. Значит, скоро матушка, Паскаль и Робер примчатся ему на выручку. Только они не бойцы, а тут рядом с тахтой сидели два дуболома, стороживших его, которых тычками кулаков не возьмешь. И ведь никак не сообщишь, что соваться самим не следует, реальная помощь потребуется.
Доминик почувствовал, как ему под нос сунули флакон с гадко пахнущей жидкостью.
— Хватит валяться, пора бы и в себя прийти, — раздался над ухом незнакомый голос, а потом тыльной стороной руки его погладили по щеке, оцарапав перстнем с большим камнем.
Доминик открыл глаза посильнее. Немолодой мужчина, склонившийся над ним, ему не был знаком, но вот кольцо на его руке он узнал сразу — это был его подарок Саре. Значит, он на верном пути. И если уж грабитель забрал у девушки кольцо, мог бы и не требовать за нее выкуп, обиделся на неизвестного Доминик. Или он решил, что кольцо кольцом, как дополнительное приложение к кейсу с деньгами.
Доминик подергал цепочку — и она сама, и чемоданчик оставались на своих местах. Честные грабители, ждут, что он сам им отдаст деньги добровольно, тогда и предъявить им будет нечего.
«Только стреляться на дуэли», — грустно подумал Доминик, вспомнив, чем закончилась его предыдущая «дуэль» с графом Гийомом, где, кстати, тот уже использовал свой выстрел. Но сейчас он точно пристрелит сам своими руками этого гада, который посмел отобрать у Сары семейную драгоценность. И даже неважно, сколько та стоила — не твое, зачем взял.
— Очнулся? — мужчина улыбнулся и кивнул дуболомам.
Те сразу подскочили к Доминику и усадили его на тахте.
— Смотри, — мужчина уселся рядом и, нажав кнопку на пульте, включил, на первый взгляд, обычный небольшой телевизор, стоявший в самом дальнем углу комнаты.
На экране возникла кровать с лежащей на ней Сарой. Девушка была пристегнута наручниками за руки, и за ноги к ее спинкам.
— Меняю ее на содержимое твоего чемоданчика при условии, что ты меня не обманул и принес ровно столько, сколько было запрошено. Но это не все. Это только первое условие. А второе — мы с моими друзьми, — мужчина хохотнул, — хотим заснять фильм, как маркиз Бертран занимается сексом с Сарой Морель.
— Зачем это вам? — хмыкнул Доминик.
Граф Гийом сидел в тюрьме. А его дело имело своих продолжателей?
— Тут еще одно небольшое условие — Сара не должна видеть вашего лица, мы завяжем ей повязку на глаза, а вы не должны пытаться отстегнуть ее руки. От ног я вам все же дам ключики, как и от комнаты, в которой она находится.
И говоривший покрутил связкой перед лицом Доминика.
— Не вздумайте попытаться освободить ее и сбежать с ней. Все может кончиться для вас и Сары весьма плачевно.
Дуболомы приблизились к Доминику и весьма выразительно поиграли мышцами.
— От таких не сбежишь, — хмыкнул маркиз и понуро опустил голову, давая понять, что ничего такого у него и в мыслях не было.
— После того как войдешь в комнату, не веди душеспасительных бесед, они вам вряд ли помогут. Только хороший секс и оргазм. А когда он закончится, вы сможете встать со своей любовницы и уйти, прихватив ее с собой, — продолжил мужчина и провел костяшками пальцев по щеке Доминика.
— Оргазм? — хмыкнул тот в ответ.
Удивлению Доминика не было предела — для этого требовалось не простое возбуждение, а страсть, вихрь, сумасшедшее желание. Он, конечно, попытается довести девушку до оргазма, если только камеру не установят между их ног, чтобы удостовериться, что на самом деле так и есть, и они связаны с любовницей не простым механическим покачиванием.
— Ты уж постарайся, — игриво подмигнул ему мужчина, — иначе фильм получится не такой уж и зрелищный. Отведите! — отдал он сурово приказание своим охранникам и пальцем с кольцом указал на дверь.
Доминика подхватили под мышки и понесли к выходу из комнаты — он мог только перебирать ногами в воздухе.
«Только бы не пошли Паскаль с матушкой вдвоем меня выручать, а прихватили бы кого-нибудь покрепче», — подумал Доминик. Его сейчас меньше волновала своя судьба, чем тех, кто кинется ему на помощь.
Дальше лестницы дуболомы Доминика не понесли, решили, видимо, что чести много — подтолкнули его слегка вперед, а сами остались стоять у нижней ступени.
Маркиз, держась за перила, неторопливо побрел наверх — с Сарой заняться сексом еще успеется. Неспешно поднимаясь на второй этаж, он старался все подмечать и при этом немного потянуть время.
Наверху его встретила парочка точно таких же дуболомов.
— Их что, одной меркой мерили? — недовольно проворчал Доминик, когда его опять подхватили под мышки и, протащив по слабоосвещенному коридору, поставили перед нужной дверью.
Маркиз долго провозился с ключом — он никак не мог попасть в замочную скважину, но, на удивление, его не торопили. Наконец, открыл дверь и вошел в неосвещенную комнату. Нашарил рукой выключатель на стене, щелкнул им, и мягкий свет двух бра по бокам от входной двери осветил небольшое помещение с кроватью посередине.
«Камера моргает красным в углу, окна нет. Не сбежишь», — констатировал Доминик, сделав шаг в сторону от двери. Но потом остановился, протянул руку и, вставив ключ в замочную скважину, провернул его наполовину, чтобы дверь снаружи открыть не смогли. Преграда, конечно, слабая, но все же. Тем ребятам, что за дверью, не составит определенного труда вышибить ее плечами.
— Можно подпереть той же кроватью, — прошептал Доминик, — уже кое-что.
Тело под легким покрывалом даже не пошевелилось и не попыталось повернуть голову в его сторону, никак не прореагировав на слова Доминика. Это его несколько удивило и насторожило.
— Помирать так с музыкой, — произнес Доминик и, насвистывая незатейливую мелодию, принялся раздеваться, танцуя, как стриптизер на сцене, — пусть те, кто пишет фильм, а потом будут его смотреть, насладятся зрелищем.
Сначала он развязал галстук, потянул его в одну сторону, потом в другую, слегка откинув голову назад. Затем долго крутил его в руке прежде, чем откинуть в сторону, при этом насвистывая и вращая в такт бедрами. Следующим был пиджак — Доминик снимал его, затем опять надевал, то расстегивал пуговицу на нем, то снова застегивал. Когда его фантазия иссякла, он стал под веселую песенку крутить его над головой и, пока не пропел все куплеты до конца, не откинул его к галстуку. Если он будет раздеваться такими темпами, то успеет вспомнить весь известный ему репертуар и довести до белого каления тех, кто сидит внизу перед телевизором. Жаль, Сара с повязкой на лице его не видит.
Доминик приблизился к девушке, лежащей на кровати, надо и ее к делу привлечь, и сдернул с нее покрывало — в него он станет заворачиваться, когда одежды останется совсем немного.
— Что за… — выругался негромко Доминик, продолжая танцевать уже вокруг своей «невесты». На кровати лежала совсем не Сара — та была худенькой, субтильной, а эта девица хоть тоже был нетолстая, но гораздо плотнее той.
Теперь все встало на свои места. Те, кто внизу снимали фильм, хорошо все продумали — это не акт по согласию, а изнасилование несчастной девушки в ее же доме. И перед ним лежит никто иная, как Жюль Дюваль. И чтобы запись не всплыла в высшем свете, Доминику придется жениться на ней. И даже не тюрьмы ему стоило опасаться в случае отказа повести ту под венец, а ножа или пули в спину — насильников не любили ни среди аристократов, ни среди простого люда.
Доминик, танцуя, потянул слегка вниз трусики, надетые на девушке. Вот и едва заметная родинка возле пупка. Неужели они думали, что он так глуп или невнимателен, раз не смог отличить одну девушку от другой?
И теперь его танец станет просто бесконечным — пока лицо Жюль закрыто платком, а он лишь бродит вокруг нее, ему и предъявить нечего. Но где-то в другой комнате лежит на подобной же кровати Сара, и вот ей угрожает реальная опасность.
Совершая недвусмысленные движения вперед-назад, Доминик перешел к брюкам. Он уже вытянул ремень из них, как раздался оглушительный стук в дверь.
— Заставят делать все быстрее, — грустно вздохнул он. Придется оправдываться, говорить, что он не умеет по заказу.
— Как ты там? — раздался голос Паскаля. — Еще не приступил к основному танцу?
Доминик чуть не разрыдался от радости.
— Не ломай дверь, — попросил он друга. — Я сейчас открою. А вы, красотка, вставайте, — приказал он Жюль, совершенно забыв, что та пристегнута к спинке кровати.
Доминик, в чем был, вышел в коридор и обессиленно опустился на пол прямо возле двери.
— Сару нашли? — поинтересовался он у присевшего рядом с ним Паскаля.
— Да, — ответил тот, — она находилась в соседней комнате. Ее сейчас опрашивают.
— Как она? — спросил Доминик. — Нормально все?
— Если не считать нескольких синяков, то нормально, — кивнул друг. — Девушка, похоже, отчаянно сопротивлялась, когда ее похищали.
