Мранс положил руку на пояс и отодвинул полу куртки.
— Нет, — забеспокоился Мейн.
Пусть уж лучше Мранс вынесет добычу за стену, хоть это и ненадежно, но всяко лучше, а главное, спокойнее, если он со своей долей сам пойдёт через ворота. Обманет, он его отыщет и тому всяко не поздоровится. Но зачем ему их с Нейлом обманывать? Мог бы вообще не предлагать участвовать в ограблении купца. Но всё равно было неспокойно.
— Ладно, — махнув рукой, согласился Мейн. — Иди. Нейл ждёт в роще. Я сразу присоединюсь к вам, как только откроют ворота.
Он помолчал, так как Мранс ничего не говорил.
— Куда тебя проводить? — спросил Мейн обречённо, словно навсегда прощался со своей долей.
Мранс пошёл вперёд по тёмному переулку, а тот поплёлся следом: а вот тут его подельник просто незаменим — вряд ли к парню решится бы кто-нибудь подойти в темноте с таким-то провожатым. Только от одного вида его обнажённого бицепса самые отчаянные забияки разбегались.
Мранс в сопровождении Мейна гордо прошёлся по улицам деловой части города, где проживали местные богатеи и купцы. Здесь почти не было огней в домах, впрочем, это и понятно — они не устраивали ни вечеринок, ни балов, как аристократы, как-то всем не до того, да и с ранья на рынок, по своим лавкам — допоздна свечи и лампы жечь не привыкшие.
Вышли за малую стену. Когда-то давно она огораживала город, но со временем какой-то очередной бургомистр, вытребовав из королевской казны солидные субсидии, засыпал старый ров и выстроил новую стену, значительно увеличив площадь города. А вот на новый ров денег не хватило. Впрочем, он уже и не требовался — границы государства отодвинулись от города далеко на север и на юг, на запад и на восток. И если бы у ворот города неожиданно возник ворог, то это могло означать только одно — королевство пало…
Мранс с Мейном быстро пробежались по улицам ремесленников. Здесь лучше ночью не задерживаться и шаг не сбавлять, можно было и на банду местных крутых отморозков нарваться — вдвоём, без Нейла, ни за что не отмахаться, уж лучше просто обойти любые компании больше трёх человек стороной.
Наконец оставив в стороне жилые дома, пригибаясь ближе к земле, осторожно прокрались, почти проползли, по огородам.
— Не ходи за мной дальше, — попросил Мранс, вдруг упёршись рукой в грудь Мейна. — Там не любят чужаков. Возвращайся назад и жди открытия ворот. Иди, — твёрдо повторил Мранс, не трогаясь с места. — Дальше не стоит провожать меня.
— А ты как? — спросил тот хмуро, неуверенно делая несколько шагов назад.
Отпускать одного парня с добычей ему совершенно не хотелось, опасался, что тот смоется, не поделившись с ним и с Нейлом — бегай потом за ним от одного города до другого. Но они ведь тоже честно заслужили свои доли.
— Не боись за меня, — проговорил Мранс шёпотом.
Ему показалось, что кто-то прятался в высокой траве и поднял руку в предупреждающем жесте, чтобы его подельник ничего не брякнул вслух.
— Завтра в полдень встретимся на том же месте, если вдруг разойдёмся, откуда вы меня вчера так благополучно забрали, не дав покалечить.
Мранс намекал открытым текстом на постоялый двор и трактир «Озорной петух», где с него попытались снять шляпу без его на то согласия.
— А?..
— А если не успеешь туда добраться до полудня, — перебил его Мранс, не давая ничего добавить, — Я стану ждать тебя до того момента, пока от меня опять кто-нибудь не потребует обнажить голову. Тогда я за себя не ручаюсь. И поэтому, — добавил он мягко, советую тебе поспешить к городским воротам, чтобы в первых рядах пройти через них и покинуть город как можно скорее. Кстати, монетка для прохода найдётся?
Мейн судорожно похлопал себя по карманам.
— На, держи.
Мранс кинул ему медяк, блеснувший в свете луны. Мейн неожиданно ловко поймал монету, не дав той упасть на землю.
— Все, уходи, — проговорил Мранс, вглядываясь в темноту — пока его подельник «горой» возвышается в темноте, ему надо успеть добежать до конца огородов, а там уже не так страшно — до пролома в стене рукой подать, где постоянно околачивались бродяги и бездомные. Они и обещали на небольшую мзду переправить Мранса на ту сторону за стену…
У одинокого почти потухшего костра сидело трое. Один из них поднялся навстречу приближающемуся к ним человеку.
— Стой, где стоишь! — крикнул он голосом, не предвещавшим ничего хорошего.
— Это я, Мранс, — отозвался парень. — Мы договаривались.
— Не знаю, о чём и с кем ты договаривался, — ответил мужчина.
В свете луны блеснул клинок.
— Могу и с тобой договориться, — проговорил не очень уверенно Мранс.
Не приближаясь к костру, он положил руки на пояс, но не для того, чтобы выхватить нож, а чтобы незаметно сбросить кошели с добычей, если что-то пойдёт не так. Ну, отберут у него спрятанную за пазухой шкатулку, пусть, он всё равно не знал, что там — жалко, конечно, что говорить, но деньги главнее. Затем вернётся с Мейном и Нейлом и намнёт бродяжками бока.
— Оставь, Курт, свой пыл для другого, — попросил сидящий у костра мужчина и пошевелил палкой уголья — искры взметнулись в начавшее светлеть небо. Костёр вспыхнул ярко и осветил одутловатое лицо говорившего. — Я знаю этого перца, видел, как он недавно заплатил Борцу, чтобы тот провёл его за стену, когда ему понадобится. Пусть проходит, а ты не ерепенься и сядь на место.
Но Курт остался стоять на месте, с недоверием взирая на подходившего к нему парня.
— Выпить не найдётся? — поинтересовался он, когда Мранс приблизился к нему.
— Найдётся, — буркнул тот недовольно, извлекая из складок куртки второй кувшин, приготовленный для старика-привратника — чисто случайно с ним ничего не случилось, когда он убегал от собак и перелезал через забор дома купца. Впрочем, в этом не было ничего удивительного — он всегда тщательно закупоривал кувшины.
Мранс не стал уточнять, что в выпивку добавлено сольное зелье. К чему? Пусть забирают. Не отрава же. Ну заснут у костра — первый раз, что ли? Они же бродяги — не воины в дозоре. Хуже будет, если все же начнут обыскивать — он так и не скинул кошели. Жалко расставаться с добычей.
Курт выхватил у Мранса кувшин, уверенным жестом выбил пробку из узкого горлышка и сделал несколько глотков прямо тут же.
Мранс от ужаса даже зажмурился — бежать, бежать, пока не поздно. Не хватало, чтобы мужчина рухнул, не вернувшись к костру. Он его не допрёт до места — они даже не знакомы, чтобы подставлять ему плечо.
Но Курт не старик-привратник, и несколько глотков некрепкой настойки пусть и с сонным зельем не могли его свалить с ног, ему и кувшина было мало — он привык хлебать и более отвратительную бурду и при этом оставаться на ногах, словно ничего и не пил.
— Иди прямо к стене…
Мужчина с одутловатым лицом ткнул палкой в нужном направлении. Он продолжал сидеть у костра, как ни в чём не бывало, и провожать Мранса не собирался — сам дойдёт, не велика птица, чтобы оказывать тому почести…
Найти Борца у стены особого труда не составило — там его знала каждая собака. Тот, ничего не спрашивая, завязал Мрансу глаза видавшей виды тряпкой, бывшей некогда головным платком. Ничего не оставалось делать, как довериться, всё равно другого честного или наоборот бесчестного способа выбраться за стену не существовало. И, схватив за руку, повёл.
Мранс принялся считать шаги, просто так на всякий случай. Мало ли для чего ему могут понадобиться эти знания.
Запахло сыростью и плесенью.
«Сто пять шагов», — запомнил про себя Мранс и начал новый отсчёт…
Когда опять пахнуло ночной свежестью в лицо, он досчитал почти до пятисот, а потом ещё триста шагов, только запутался — его вели то влево, то вправо, то кружили на месте. Уж очень не хотел, по всей видимости, Борц, чтобы запомнил Мранс дорогу через стену. Ну и не надо. А было бы неплохо знать, как попадать в город и исчезать из него по необходимости, а не тогда, когда ворота открыты.
С лица Мранса наконец стащили вонючий платок — он вздохнул полной грудью.
— Доплатить бы надо, — проговорил Борц и протянул руку за деньгами, — что живой и невредимый выбрался из города.
Он был уверен, что неспроста парень к нему обратился за помощью. Знать не в ладах с властью, раз не хочет идти через ворота — ему-то заплатил гораздо больше, чем отдал бы за проход охранникам в городских воротах. Да и ждать до их открытия недолго оставалось — рассветает уже.
— Э, нет, — Мранс стукнул его по открытой ладони, — я с тобой рассчитался сполна, как договаривались.
Других медяков у него всё равно нет, а серебром из кошелей платить не собирался. От Борца он убежит без проблем — тот стар и хром, а он молод и здоров. Сапоги, правда, жмут. Новыми обзаведётся сразу, как только разменяет первую серебряную монету из купеческих сундуков.
— Доплати, — хмыкнул Борц, — не обижай старика. Мало ли когда ещё за помощью прибегнуть придётся.
— Ладно, — кивнул Мранс, незаметно извлекая из туго набитого кошеля серебро.
Отдаст монету и этим выдаст себя — Борц не дурак и сразу догадается, кто обнёс купца. Утром на базаре всяко судачить станут… А, может, и нет. Если купец сразу не обнаружит пропажу, то вполне все ему сойдёт с рук. И не должен. Ну, заснул привратник настороже и входную дверь не запер, так ведь ничего не произошло — все продолжало оставаться на своих местах, он же не сундуками крал, а дверцу внизу лестницы запер, словно там никто и не был…
— Нет у меня сейчас денег, — пробормотал Мранс и смиренно потупил взор — любой бы поверил в его искренность. — Пришлю, передам с кем-нибудь, как разживусь, — пообещал он. — Назови лишь цену.
Хоть в ближайшее время он не собирался возвращаться в город, но мало ли… С бродягами лучше сохранить добрые отношения.
— Десять, — брякнул Борц.
— Что? — опешил Мранс. — Да за десять медяков…
— Ладно, — хмыкнул его проводник, — я пошутил. С меня и пяти хватит.
Это тоже было очень много, но спорить Мранс с ним больше не стал и, кивнув, тихонько потрусил в сторону рощи, где его дожидался Нейл с лошадьми. Ноги уже совсем не держали — от сапог хотелось избавиться, как только ступил на траву, на вид такую мягкую и шелковистую, но только на вид. Надо потерпеть до постоялого двора — там он разуется в конюшне на сене и немного отдохнёт, пока станет дожидаться Мейна. Его долю ни за что через Нейла передавать не станет — не доверял он ему, слишком жаден и непредсказуем был его подельник. Впрочем, и Мейн мало отличался он Нейла, поэтому он вывалит добычу из трёх кошелей, смешает и поделит на три равные доли, причём на глазах у подельников. Мранс не возьмёт с них даже плату за свой проход за стену — как он выбрался наружу в обход охраны им совершенно знать необязательно. Пусть думают, что выбрался через ворота вместе с бродягами…
— Удачно? — поинтересовался Нейл, помогая уставшему Мрансу взобраться в седло.
Тот лишь кивнул.
Лошадь для Мейна они оставили здесь же в роще — животное не под седоком могло привлечь ненужное внимание — а сами сначала неспеша, пока всадников и телег на тракте было немного, а потом поскакали во весь опор подальше от города.
Мранс по дороге судорожно придумывал, когда, а главное, как ему спрятать шкатулку — два дуболома, его подельники, ни за что не поверят, что он ничего больше не прихватил из дома купца. Он улыбнулся. Стянет сапоги в конюшне, и в один из них запихнёт шкатулку — она небольшая и в широкое голенище сапога вполне поместится — а потом зароет растоптанные сапоги в сене. Надо только сделать это незаметно. Одного Нейла вполне обмануть удастся. А когда приедет Мейн, и они станут делить добычу, он переоденется в одежду, в которой охмурял Эву, изображая благородного. Девушка, конечно, поплачет, жаль её, но возврата к ней не будет.
Мранс с Нейлом даже толком переговорить не успели, обсудить размер добычи, снять тесные сапоги, переодеться, а на постоялом дворе уже обсуждали последнюю новость — купца обокрали, а злоумышленник схвачен на выходе из города. Его опознали кухарка и садовник, и теперь с пристрастием беседовали с ним бургомистр и купец. В трактире громко сплетничали, а в конюшню доносились лишь обрывки фраз и отголоски, что только не купец он вовсе…
Мрансу стало сразу ясно, что надо покинуть постоялый двор, пока их с Нейлом никто не застукал в конюшне, мальчик-конюший не в счёт. Он ничего не скажет, даже если пятки поджаривать будут: нем, но не по природе — какой-то злодей, поиздевавшись над разговорчивым пацаном, язык тому подрезал. Мранс жалел мальчишку, совал монетку другую за ничего незначащую услугу, а тот преданно по-собачьи смотрел ему в глаза, лучший денник всегда был в распоряжении Мранса, даже если приходил пешком. Только поэтому он и предпочитал «Озорного петуха» всем остальным трактирам на дороге — спокойно было на его конюшне.
— Уходить надо как можно скорее, — прошептал Нейл поёжившись.
Ему совершенно не хотело оказаться, как и Мейну, на беседе с бургомистром — до невозможности тот был жесток с нарушителями городского спокойствия, бродяг не трогал, пока те не совершали ничего противоправного. Кому они мешали, если никого не трогали в городе? А кража у купца — серьёзное дело. Раньше с Мейном, пока не встретили своего нового подельника, они грабили лишь на подъезде к городу. А бургомистр на это глаза закрывал: не его это дело — на королевских землях произошли лиходейства. Пусть за них сам герцог несёт ответственность.
— Причём расходиться надо по одному, — кивнув, добавил Мранс. — Ты уйдёшь первым. Нет, — он остановил его рукой. — Да, уедешь на лошади, как приехал. Нас могли видеть вместе…
Нейл хотел возмутиться, но передумал в последнюю секунду — спорить с Мрансом себе дороже, тот всё равно его переубедит. Нет, он отъедет от постоялого двора, дождётся парня в ближайшем леске, а потом заберёт все, что тому удалось вынести из дома купца — и то, что висело в кошелях на поясе, и то, что подельник прятал за пазухой. Он же не слепой, заметил, как у того куртка на груди топорщилась.
Нейл подхватил под уздцы своего коня и подошёл к воротам конюшни — оттуда прекрасно был виден въезд на постоялый двор. Как только мальчишка отопрёт ворота, чтобы впустить прибывшего очередного верхового или повозку, он сразу натянет шляпу по самые брови, пригнётся к луке седла и ломанется, чтобы никто его не успел заприметить…
— До встречи, — махнул рукой Нейл, вскакивая в седло и направляя коня на выход.
— Прощай-прощай, — покачал головой Мранс и усмехнулся ему вслед — это его подельник размечтался, встречаться с ним в ближайшее время один на один не собирался, не та ситуация.
— Покинуть постоялый двор не через калитку в воротах можно? — подскакивая с охапки душистого сена, — и малые сапоги даже не мешали — спросил он у мальчишки-конюшего.
Тот кивнул и указал рукой в один из денников.
Мранс протянул парнишке серебряную монету — других всё равно не было — и быстро пошёл к указанному стойлу, конюший побежал следом. Щедрый господин всё равно не отыщет лаз под сеном и лошадиной амуницией, надо показать ему.
— Куда он ведёт? — прежде чем прыгнуть в лаз, спросил Мранс.
Мальчишка замычал и попытался изобразить руками, что может ждать господина, когда он выберется из прохода.
— Река? Озеро? — улыбнулся Мранс.
Конюший отчаянно замотал головой, снова замычал и руками изобразил нечто круглое.
— Нет, — забеспокоился Мейн.
Пусть уж лучше Мранс вынесет добычу за стену, хоть это и ненадежно, но всяко лучше, а главное, спокойнее, если он со своей долей сам пойдёт через ворота. Обманет, он его отыщет и тому всяко не поздоровится. Но зачем ему их с Нейлом обманывать? Мог бы вообще не предлагать участвовать в ограблении купца. Но всё равно было неспокойно.
— Ладно, — махнув рукой, согласился Мейн. — Иди. Нейл ждёт в роще. Я сразу присоединюсь к вам, как только откроют ворота.
Он помолчал, так как Мранс ничего не говорил.
— Куда тебя проводить? — спросил Мейн обречённо, словно навсегда прощался со своей долей.
Мранс пошёл вперёд по тёмному переулку, а тот поплёлся следом: а вот тут его подельник просто незаменим — вряд ли к парню решится бы кто-нибудь подойти в темноте с таким-то провожатым. Только от одного вида его обнажённого бицепса самые отчаянные забияки разбегались.
ГЛАВА 4
Мранс в сопровождении Мейна гордо прошёлся по улицам деловой части города, где проживали местные богатеи и купцы. Здесь почти не было огней в домах, впрочем, это и понятно — они не устраивали ни вечеринок, ни балов, как аристократы, как-то всем не до того, да и с ранья на рынок, по своим лавкам — допоздна свечи и лампы жечь не привыкшие.
Вышли за малую стену. Когда-то давно она огораживала город, но со временем какой-то очередной бургомистр, вытребовав из королевской казны солидные субсидии, засыпал старый ров и выстроил новую стену, значительно увеличив площадь города. А вот на новый ров денег не хватило. Впрочем, он уже и не требовался — границы государства отодвинулись от города далеко на север и на юг, на запад и на восток. И если бы у ворот города неожиданно возник ворог, то это могло означать только одно — королевство пало…
Мранс с Мейном быстро пробежались по улицам ремесленников. Здесь лучше ночью не задерживаться и шаг не сбавлять, можно было и на банду местных крутых отморозков нарваться — вдвоём, без Нейла, ни за что не отмахаться, уж лучше просто обойти любые компании больше трёх человек стороной.
Наконец оставив в стороне жилые дома, пригибаясь ближе к земле, осторожно прокрались, почти проползли, по огородам.
— Не ходи за мной дальше, — попросил Мранс, вдруг упёршись рукой в грудь Мейна. — Там не любят чужаков. Возвращайся назад и жди открытия ворот. Иди, — твёрдо повторил Мранс, не трогаясь с места. — Дальше не стоит провожать меня.
— А ты как? — спросил тот хмуро, неуверенно делая несколько шагов назад.
Отпускать одного парня с добычей ему совершенно не хотелось, опасался, что тот смоется, не поделившись с ним и с Нейлом — бегай потом за ним от одного города до другого. Но они ведь тоже честно заслужили свои доли.
— Не боись за меня, — проговорил Мранс шёпотом.
Ему показалось, что кто-то прятался в высокой траве и поднял руку в предупреждающем жесте, чтобы его подельник ничего не брякнул вслух.
— Завтра в полдень встретимся на том же месте, если вдруг разойдёмся, откуда вы меня вчера так благополучно забрали, не дав покалечить.
Мранс намекал открытым текстом на постоялый двор и трактир «Озорной петух», где с него попытались снять шляпу без его на то согласия.
— А?..
— А если не успеешь туда добраться до полудня, — перебил его Мранс, не давая ничего добавить, — Я стану ждать тебя до того момента, пока от меня опять кто-нибудь не потребует обнажить голову. Тогда я за себя не ручаюсь. И поэтому, — добавил он мягко, советую тебе поспешить к городским воротам, чтобы в первых рядах пройти через них и покинуть город как можно скорее. Кстати, монетка для прохода найдётся?
Мейн судорожно похлопал себя по карманам.
— На, держи.
Мранс кинул ему медяк, блеснувший в свете луны. Мейн неожиданно ловко поймал монету, не дав той упасть на землю.
— Все, уходи, — проговорил Мранс, вглядываясь в темноту — пока его подельник «горой» возвышается в темноте, ему надо успеть добежать до конца огородов, а там уже не так страшно — до пролома в стене рукой подать, где постоянно околачивались бродяги и бездомные. Они и обещали на небольшую мзду переправить Мранса на ту сторону за стену…
У одинокого почти потухшего костра сидело трое. Один из них поднялся навстречу приближающемуся к ним человеку.
— Стой, где стоишь! — крикнул он голосом, не предвещавшим ничего хорошего.
— Это я, Мранс, — отозвался парень. — Мы договаривались.
— Не знаю, о чём и с кем ты договаривался, — ответил мужчина.
В свете луны блеснул клинок.
— Могу и с тобой договориться, — проговорил не очень уверенно Мранс.
Не приближаясь к костру, он положил руки на пояс, но не для того, чтобы выхватить нож, а чтобы незаметно сбросить кошели с добычей, если что-то пойдёт не так. Ну, отберут у него спрятанную за пазухой шкатулку, пусть, он всё равно не знал, что там — жалко, конечно, что говорить, но деньги главнее. Затем вернётся с Мейном и Нейлом и намнёт бродяжками бока.
— Оставь, Курт, свой пыл для другого, — попросил сидящий у костра мужчина и пошевелил палкой уголья — искры взметнулись в начавшее светлеть небо. Костёр вспыхнул ярко и осветил одутловатое лицо говорившего. — Я знаю этого перца, видел, как он недавно заплатил Борцу, чтобы тот провёл его за стену, когда ему понадобится. Пусть проходит, а ты не ерепенься и сядь на место.
Но Курт остался стоять на месте, с недоверием взирая на подходившего к нему парня.
— Выпить не найдётся? — поинтересовался он, когда Мранс приблизился к нему.
— Найдётся, — буркнул тот недовольно, извлекая из складок куртки второй кувшин, приготовленный для старика-привратника — чисто случайно с ним ничего не случилось, когда он убегал от собак и перелезал через забор дома купца. Впрочем, в этом не было ничего удивительного — он всегда тщательно закупоривал кувшины.
Мранс не стал уточнять, что в выпивку добавлено сольное зелье. К чему? Пусть забирают. Не отрава же. Ну заснут у костра — первый раз, что ли? Они же бродяги — не воины в дозоре. Хуже будет, если все же начнут обыскивать — он так и не скинул кошели. Жалко расставаться с добычей.
Курт выхватил у Мранса кувшин, уверенным жестом выбил пробку из узкого горлышка и сделал несколько глотков прямо тут же.
Мранс от ужаса даже зажмурился — бежать, бежать, пока не поздно. Не хватало, чтобы мужчина рухнул, не вернувшись к костру. Он его не допрёт до места — они даже не знакомы, чтобы подставлять ему плечо.
Но Курт не старик-привратник, и несколько глотков некрепкой настойки пусть и с сонным зельем не могли его свалить с ног, ему и кувшина было мало — он привык хлебать и более отвратительную бурду и при этом оставаться на ногах, словно ничего и не пил.
— Иди прямо к стене…
Мужчина с одутловатым лицом ткнул палкой в нужном направлении. Он продолжал сидеть у костра, как ни в чём не бывало, и провожать Мранса не собирался — сам дойдёт, не велика птица, чтобы оказывать тому почести…
Найти Борца у стены особого труда не составило — там его знала каждая собака. Тот, ничего не спрашивая, завязал Мрансу глаза видавшей виды тряпкой, бывшей некогда головным платком. Ничего не оставалось делать, как довериться, всё равно другого честного или наоборот бесчестного способа выбраться за стену не существовало. И, схватив за руку, повёл.
Мранс принялся считать шаги, просто так на всякий случай. Мало ли для чего ему могут понадобиться эти знания.
Запахло сыростью и плесенью.
«Сто пять шагов», — запомнил про себя Мранс и начал новый отсчёт…
Когда опять пахнуло ночной свежестью в лицо, он досчитал почти до пятисот, а потом ещё триста шагов, только запутался — его вели то влево, то вправо, то кружили на месте. Уж очень не хотел, по всей видимости, Борц, чтобы запомнил Мранс дорогу через стену. Ну и не надо. А было бы неплохо знать, как попадать в город и исчезать из него по необходимости, а не тогда, когда ворота открыты.
С лица Мранса наконец стащили вонючий платок — он вздохнул полной грудью.
— Доплатить бы надо, — проговорил Борц и протянул руку за деньгами, — что живой и невредимый выбрался из города.
Он был уверен, что неспроста парень к нему обратился за помощью. Знать не в ладах с властью, раз не хочет идти через ворота — ему-то заплатил гораздо больше, чем отдал бы за проход охранникам в городских воротах. Да и ждать до их открытия недолго оставалось — рассветает уже.
— Э, нет, — Мранс стукнул его по открытой ладони, — я с тобой рассчитался сполна, как договаривались.
Других медяков у него всё равно нет, а серебром из кошелей платить не собирался. От Борца он убежит без проблем — тот стар и хром, а он молод и здоров. Сапоги, правда, жмут. Новыми обзаведётся сразу, как только разменяет первую серебряную монету из купеческих сундуков.
— Доплати, — хмыкнул Борц, — не обижай старика. Мало ли когда ещё за помощью прибегнуть придётся.
— Ладно, — кивнул Мранс, незаметно извлекая из туго набитого кошеля серебро.
Отдаст монету и этим выдаст себя — Борц не дурак и сразу догадается, кто обнёс купца. Утром на базаре всяко судачить станут… А, может, и нет. Если купец сразу не обнаружит пропажу, то вполне все ему сойдёт с рук. И не должен. Ну, заснул привратник настороже и входную дверь не запер, так ведь ничего не произошло — все продолжало оставаться на своих местах, он же не сундуками крал, а дверцу внизу лестницы запер, словно там никто и не был…
— Нет у меня сейчас денег, — пробормотал Мранс и смиренно потупил взор — любой бы поверил в его искренность. — Пришлю, передам с кем-нибудь, как разживусь, — пообещал он. — Назови лишь цену.
Хоть в ближайшее время он не собирался возвращаться в город, но мало ли… С бродягами лучше сохранить добрые отношения.
— Десять, — брякнул Борц.
— Что? — опешил Мранс. — Да за десять медяков…
— Ладно, — хмыкнул его проводник, — я пошутил. С меня и пяти хватит.
Это тоже было очень много, но спорить Мранс с ним больше не стал и, кивнув, тихонько потрусил в сторону рощи, где его дожидался Нейл с лошадьми. Ноги уже совсем не держали — от сапог хотелось избавиться, как только ступил на траву, на вид такую мягкую и шелковистую, но только на вид. Надо потерпеть до постоялого двора — там он разуется в конюшне на сене и немного отдохнёт, пока станет дожидаться Мейна. Его долю ни за что через Нейла передавать не станет — не доверял он ему, слишком жаден и непредсказуем был его подельник. Впрочем, и Мейн мало отличался он Нейла, поэтому он вывалит добычу из трёх кошелей, смешает и поделит на три равные доли, причём на глазах у подельников. Мранс не возьмёт с них даже плату за свой проход за стену — как он выбрался наружу в обход охраны им совершенно знать необязательно. Пусть думают, что выбрался через ворота вместе с бродягами…
— Удачно? — поинтересовался Нейл, помогая уставшему Мрансу взобраться в седло.
Тот лишь кивнул.
Лошадь для Мейна они оставили здесь же в роще — животное не под седоком могло привлечь ненужное внимание — а сами сначала неспеша, пока всадников и телег на тракте было немного, а потом поскакали во весь опор подальше от города.
Мранс по дороге судорожно придумывал, когда, а главное, как ему спрятать шкатулку — два дуболома, его подельники, ни за что не поверят, что он ничего больше не прихватил из дома купца. Он улыбнулся. Стянет сапоги в конюшне, и в один из них запихнёт шкатулку — она небольшая и в широкое голенище сапога вполне поместится — а потом зароет растоптанные сапоги в сене. Надо только сделать это незаметно. Одного Нейла вполне обмануть удастся. А когда приедет Мейн, и они станут делить добычу, он переоденется в одежду, в которой охмурял Эву, изображая благородного. Девушка, конечно, поплачет, жаль её, но возврата к ней не будет.
ГЛАВА 5
Мранс с Нейлом даже толком переговорить не успели, обсудить размер добычи, снять тесные сапоги, переодеться, а на постоялом дворе уже обсуждали последнюю новость — купца обокрали, а злоумышленник схвачен на выходе из города. Его опознали кухарка и садовник, и теперь с пристрастием беседовали с ним бургомистр и купец. В трактире громко сплетничали, а в конюшню доносились лишь обрывки фраз и отголоски, что только не купец он вовсе…
Мрансу стало сразу ясно, что надо покинуть постоялый двор, пока их с Нейлом никто не застукал в конюшне, мальчик-конюший не в счёт. Он ничего не скажет, даже если пятки поджаривать будут: нем, но не по природе — какой-то злодей, поиздевавшись над разговорчивым пацаном, язык тому подрезал. Мранс жалел мальчишку, совал монетку другую за ничего незначащую услугу, а тот преданно по-собачьи смотрел ему в глаза, лучший денник всегда был в распоряжении Мранса, даже если приходил пешком. Только поэтому он и предпочитал «Озорного петуха» всем остальным трактирам на дороге — спокойно было на его конюшне.
— Уходить надо как можно скорее, — прошептал Нейл поёжившись.
Ему совершенно не хотело оказаться, как и Мейну, на беседе с бургомистром — до невозможности тот был жесток с нарушителями городского спокойствия, бродяг не трогал, пока те не совершали ничего противоправного. Кому они мешали, если никого не трогали в городе? А кража у купца — серьёзное дело. Раньше с Мейном, пока не встретили своего нового подельника, они грабили лишь на подъезде к городу. А бургомистр на это глаза закрывал: не его это дело — на королевских землях произошли лиходейства. Пусть за них сам герцог несёт ответственность.
— Причём расходиться надо по одному, — кивнув, добавил Мранс. — Ты уйдёшь первым. Нет, — он остановил его рукой. — Да, уедешь на лошади, как приехал. Нас могли видеть вместе…
Нейл хотел возмутиться, но передумал в последнюю секунду — спорить с Мрансом себе дороже, тот всё равно его переубедит. Нет, он отъедет от постоялого двора, дождётся парня в ближайшем леске, а потом заберёт все, что тому удалось вынести из дома купца — и то, что висело в кошелях на поясе, и то, что подельник прятал за пазухой. Он же не слепой, заметил, как у того куртка на груди топорщилась.
Нейл подхватил под уздцы своего коня и подошёл к воротам конюшни — оттуда прекрасно был виден въезд на постоялый двор. Как только мальчишка отопрёт ворота, чтобы впустить прибывшего очередного верхового или повозку, он сразу натянет шляпу по самые брови, пригнётся к луке седла и ломанется, чтобы никто его не успел заприметить…
— До встречи, — махнул рукой Нейл, вскакивая в седло и направляя коня на выход.
— Прощай-прощай, — покачал головой Мранс и усмехнулся ему вслед — это его подельник размечтался, встречаться с ним в ближайшее время один на один не собирался, не та ситуация.
— Покинуть постоялый двор не через калитку в воротах можно? — подскакивая с охапки душистого сена, — и малые сапоги даже не мешали — спросил он у мальчишки-конюшего.
Тот кивнул и указал рукой в один из денников.
Мранс протянул парнишке серебряную монету — других всё равно не было — и быстро пошёл к указанному стойлу, конюший побежал следом. Щедрый господин всё равно не отыщет лаз под сеном и лошадиной амуницией, надо показать ему.
— Куда он ведёт? — прежде чем прыгнуть в лаз, спросил Мранс.
Мальчишка замычал и попытался изобразить руками, что может ждать господина, когда он выберется из прохода.
— Река? Озеро? — улыбнулся Мранс.
Конюший отчаянно замотал головой, снова замычал и руками изобразил нечто круглое.
