Жанна снова показала высший класс по магии, мановением кисти переправив тарелки на стол. Эх, мне бы так научиться! Рамон собственноручно притащил два пузатых кувшинчика и бухнул их перед нами:
— Кушайте, девочки, кушайте, сладенькие, поправляйтесь!
— Куда ещё поправляться! — пробормотала Яна. — Это что?
— Клюквенное варенье! — гордо объявил повар. — Сам собирал, сам варил!
— А здесь?
— Берёзовый сироп, — облизнулась Жанна. — Рамон у нас гений кулинарии, он в стольких странах побывал по обмену опытом между бесами, что пальцев на руке не хватит пересчитать! Откуда ты этот рецепт привёз, Рамончик?
— Из Канады! — раздувшись от гордости, ответил Рамон. — Они сироп из клёна варят, а я из берёзы!
— Попробуйте, девочки, это просто объедение! — Жанна обильно полила блинчики прозрачным, чуть зеленоватым сиропом и передала кувшин мне.
— А вы откуда, Рамон? — спросила любопытная Дала. Повар подмигнул ей.
— Из Мексики, мучача! — и подхватился, заспешил в сторону кухни с воплем: — Каррамба! Блинчики-и-и-и!
— Он чупакабра, — вполголоса объяснил Нестор. — Козами питается.
Яшка хмыкнул, выражая, вероятно, своё презрение к подобному рациону, и подгрёб к себе кувшин с вареньем.
Я с сомнением глянула на маячившего в окошке раздачи повара. Точно, было в нём что-то бесовское — то ли выражение лица, то ли в глазах лукавая искра. А и не разглядишь вначале! Жанна хихикнула:
— У него и хвост есть! С кисточкой!
— Ты-то откуда знаешь? — удивился Нестор, подозрительно взглянув на родственницу.
— Я много чего знаю! — кокетливо ответила соседка-карамелька. — Я со всеми общаюсь и всегда всех слушаю!
Парни только синхронно пожали плечами. Некоторое время мы ели в молчании, да это было и нетрудно, потому что вкуснющие блинчики просто таяли на языке, их даже жевать оказалось необязательно. А сироп элементарно склеивал рот.
Потом к нам неожиданно подошёл долговязый, который уже расправился со своим завтраком и теперь топтался нерешительно возле Жанны. Та с улыбкой бездумной куклы подняла на него глаза, и парень, слегка заикаясь, произнёс скучным голосом:
— А меня это… С практики погнали. Сказали, не моё. Я с сентября на знахарский факультет переведусь, будем в одной группе!
Жанна кивнула, продолжая молча есть. Парень потоптался ещё немного и пошёл к выходу, говоря сам себе:
— Да и нет ничего интересного в этих активных зельях. Скукота одна и разрушение...
— Это кто? — опомнилась сидевшая с раскрытым ртом Яна. Жанна пожала пухлыми плечами:
— Захар. Неудачник. Он уже два года пытается на третий курс перейти! С хозяйственной магии его выперли, с зельев, как видишь, тоже, а силы у него никакой нету. Не уродился...
— А кто его родители?
— Папуся у Белбога в колдунах состоит, а мамочка держит самую большую в Заоблачной лавку магической косметики! — охотно объяснила Жанна. — Ах, какие у неё румяна! Какая помада! И выдумщица ведь первоклассная! Всё время новинки какие-то, то парфюм с незабудковым запахом, то самонакладывающиеся тени...
Яна скорчила гримасу:
— Фигня это всё. Для фифочек...
Я пхнула её ногой под столом, незаметно кивая на Жанну. Мол, думай, о чём говоришь! Яна дёрнула плечом, снова принимаясь за блинчики. Жанна не обиделась, хотя я была уверена, что она поняла всё сказанное. Только голубые глазки оценивающе стрельнули в сторону Яны, а кукольный ротик нежно выдал:
— Не всем же веки углём мазать, а губы свёклой!
Оборотня раздула ноздри и шумно выдохнула, готовясь к контратаке, но я поспешила разрядить атмосферу:
— И что ты собираешься делать в лесу?
Вопрос был к Жанне, а моя рука твёрдо легла на Янину ладонь. Честное слово, я почувствовала жесткую шерсть, что начала прорастать из кисти. Волчица собиралась обратиться! Ну уж нет! Не выйдет! Пока Жанна пространно рассказывала о разных лечебных травках, которые растут только в дремучем лесу вокруг Вырьего Яра, я наклонилась к Яне и шепнула ей на ухо:
— Мне Зементий дал ошейник для тебя, не заставляй воспользоваться им!
Её взгляд пронзил меня насквозь. Ярость сменилась унизительной мольбой. Я покачала головой:
— Сама не хочу! Но ты должна меня слушаться и не ввязываться в истории!
— Я… Хорошо, — едва слышно ответила Яна. — Я постараюсь...
Мне стало стыдно за угрозу, и я как можно дружелюбнее улыбнулась волчице. Та совсем по-звериному показала зубы в ответ и потянулась за последним блинчиком. Тут как тут материализовался Рамон с подносом, на котором дымились огромные, расписанные аляпистыми цветами кружки:
— Мой фирменный отвар, названный лично мною «Ку д'фудр»!
— Что в переводе обозначает? — скривился Нестор.
— Удар молнии! — горделиво подбоченился повар. — Как раз для молодёжи, пить перед экзаменами четыре раза в день через равные интервалы!
— Экзамены давно закончились, Рамон! — парни переглянулись, и в их глазах ясно читалось подозрение. Ага, не заболел ли бедный повар?
— Ну, или перед долгим походом, — невозмутимо ответил Рамон, разгружая поднос. — Перед любыми физическими нагрузками!
И отчего-то посмотрел на меня, выразительно так, долго. Я ощутила быстрые холодные пальцы на лбу, хотя никто меня не трогал. И нервно схватилась за амулет. Пальцы исчезли. Рамон неожиданно подмигнул мне, лукаво кося чёрным глазом, и до меня дошло: он пробовал забраться в мой мозг! Он тоже телепат, хотя и бес! Физические нагрузки? На что этот чертяка намекает? Ведь не просто так весь этот спектакль!
В раздумьях я выпила полную кружку отвара, настоянного на травах, который горчил и кислил одновременно. Жанна смаковала свой напиток, методично перечисляя названия трав, входивших в его состав. Рамон только кивал, прикрыв глаза. А для меня все эти «ромашки перлистые» и «долголистники сумрачные» были невообразимой дикостью. По мнению соседки, в отваре плавали около двадцати разных ингредиентов, включая и абсолютно непонятный «порошок шеменной суховырстки»!
Дала не выдержала:
— И откуда ты всё это знаешь?!
— Ну, половину трав я мамочке помогала толочь ещё в детстве! — спокойно объяснила Жанна. — А остальное на факультете узнала. В Вырьем Яре в бурсе прекрасные преподаватели! А Яриславочка Олесовна, травовед, просто душечка! Если вы придёте учиться, сами увидите!
Мы с Далой переглянулись. Хрен его знает, придём ли мы на знахарский факультет. Надо было спросить у этой, как её, кикиморо-берегини, куда она нас зачислила, а теперь вроде как поздно метаться...
Жанна отставила кружку и встала:
— Ну что, девочки? Вы со мной в лес? Как раз и в травках потренируетесь!
Мы кивнули в унисон, а Яна пробурчала:
— Больно надо! Свежим воздухом подышать — вот это дело...
Спустя десять минут мы всем сплочённым коллективом углубились в подлесок. Утренние птички нежно перекликались тихим чириканьем, перелетая с ветки на ветку, ветерок шевелил листву, бросая блики солнца на травку. Вокруг нас царили спокойствие и благодать. Мои сапожки мяли мягкий мох, оставляя тонкие, едва заметные следы. Дала плыла рядом, виляя между деревьями, наслаждаясь свободой, природой и свежим воздухом, если только она могла наслаждаться всем этим. Яна же чувствовала себя в своём элементе, и это было заметно по её движениям, по размашистому шагу, по блуждающей на лице улыбке.
Жанна болтала, не переставая. Её звонкий голосок перекрывал щебет птиц, журчанье близкого ручейка, шелест листьев на ветру. По её словам, берёзовые листики хорошо помогали от цистита, мох с северной стороны лип излечивал кожные болезни, а грибы, росшие там и сям на стволах, отлично смягчали жёсткую кожу на пятках и локтях, но только вываренные должным способом.
В конце концов, знахарские примочки слегка поднадоели мне, и голова сама собой переключилась на другие мысли. Я невольно задумалась о своём бытии. Что делать, как не спиться...
По своей прежней жизни я абсолютно не скучала. Ну, если не считать Марусю. Подружки мне ужасно не хватало. Никого ближе её у меня никогда не было. Это оказался, наверное, единственный минус во всей приключившейся со мной истории. Плюсы же налицо: семью нашла, даже почти сиамскую близняшку, живу бесплатно и беззаботно в сказочном обществе, да ещё и сама обладаю некоторыми способностями, которыми пока не умею управлять, но со временем обязательно научусь.
Опять же природа вокруг, свежий воздух, птички-лисички, сплошная экология! Никаких тебе выхлопных газов, никаких выбросов из заводских труб, никакого плавящегося под душным городским солнцем асфальта. Только лес, мох под ногами и еловые лапки, нежно царапающие кожу иголками...
Минутку! Какие ещё лапки? Мы же вроде в березняке гуляли?! Я обернулась и похолодела: ни Жанны, ни Яны, ни Далы! Одна-одинёшенька в тёмном бору, я ощутила себя абсолютно несчастной маленькой девочкой, потеряшкой, птенцом, выпавшим из гнезда. Ели обступали меня со всех сторон, словно злобные монстры, и даже солнце, только что весело сиявшее на прозрачном голубом небе, спряталось куда-то за облака.
Остановившись посреди леса, я позвала дрожащим голосом:
— Девочки! Ау! Вы где?
Шуршание еловых иголок было мне единственным ответом. Захотелось заплакать, но я только мужественно всхлипнула, сдержавшись, и уже увереннее позвала единственное существо, которое должно было быть неразлучным со мной:
— Дала! Где ты?
И попыталась увидеть её в голове. Потом вспомнила про амулет и сжала в ладони деревянный кругляш со знаком-метёлкой. Где же ты, сестричка? Когда надо, тебя нет рядом, самый настоящий закон подлости!
И тут далёкий голос откликнулся в моей голове:
— Блин, Лада! Ты где?
— Тут я… Посреди чёртовых ёлок! — я сильнее сжала амулет в побелевших пальцах. — Давай уже, подтягивайся!
— Боги! — только и ответила Дала, и я почувствовала её близость, словно что-то тёплое и невесомое обняло мою голову. И снова близняшкин голос заорал прямо в ухо:
— Мы потерялись! Мы в идиотском лесу одни, без проводника!
— Не истери! — радостно отмахнулась я. — Главное, что не поодиночке! Вдвоём найдём!
— Что мы найдём?! — продолжала орать Дала. — Мы банально потерялись, мы в дремучем лесу и помрём тут, как собаки!
Шорох под елью заставил меня вздрогнуть и обернуться. Никого. Зверюшка какая-нибудь. Наверное…
Шорох повторился. Тут уже и Дала всполошилась:
— Что это?! Оно нас сожрёт! Как пить дать, сожрёт и не подавится! Или высосет всю энергию, и мы умрём! Мы умрём в любом случае!
— Перестань паниковать! — я снова сжала оба амулета в руке, пытаясь контролировать сестру, но Дала дрожащим голосом проблеяла:
— Нет уж! Паника — самая подходящая эмоция в данной ситуации!
И исчезла. Ну, как исчезла… Я её не видела, но чувствовала в той части мозга, где было её место. Вот трусиха! Ну надо же! Придётся теперь выбираться одной. Ладно, хоть Дала во мне, пусть даже поджавши хвост, но здесь. Уже не так страшно.
Шорох переместился куда-то вглубь леса, за ёлки, и я с несвойственным мне безрассудством решила следовать за ним. Бог знает, что это за существо, но идти всё лучше, чем стоять на одном месте. Раздвигая колючие ветки, я двинулась на звук. К шороху примешался тихий шёпот, словно меня звали. И звала не Дала. Таинственное существо увлекало меня всё дальше и дальше...
— Что я делаю! Что я делаю… — шептала я, и голос Далы отвечал изнутри с обычным ехидством:
— Глупость, самую обычную глупость!
— У тебя есть встречное предложение?
— Может, позвать Яну?
— Я запретила ей обращаться! — фыркнула я. — Как она нас найдёт? И как я её найду, во-первых? Я же не умею!
— Зато всякую фигню ты умеешь прекрасно!
— Фу ты, замолчи! Без тебя тошно!
— Смотри! — взвизгнула Дала. — Туман!
И правда! Светит впереди. Туман мне совсем не понравился. Белёсый, густой, совсем как тот, из которого меня схватила костлявая лапа нежити. Тут уже и я запаниковала. Честно признаюсь, в голове не осталось ни одной мысли, кроме как «Бежать!» Прочь от опасного тумана! Как можно скорее!
Что я и сделала. Припустила изо всех сил в ту сторону, откуда пришла. Или мне так казалось. Во всяком случае, бежала я недолго. На моём пути встретилось препятствие.
Первое, о чём я подумала, — это о дереве, но препятствие неожиданно оказалось мягким и податливым, оно упало на землю с громким воплем, а я сверху. «О, чёрт!» — успела подумать я и внезапно оказалась в воздухе. Меня отбросило на пару метров, и следующей точкой соприкосновения со мной оказалось настоящее дерево. Острая боль в спине. И мрак. Он поглотил меня, как рыба хватает наживку. Секунда — и я снова в чёрном тягучем киселе.
На сей раз чернота отпустила меня легко. Я даже удивилась. Открыв глаза, увидела над собой всполошённое лицо — острый нос, массу веснушек и круглые серые глаза. Они смотрели с испугом, виновато, ошалело, и мне даже стало неудобно. Я напряглась, пытаясь встать, но не смогла. Мышцы не слушались.
Девушка прижала ладони к лицу, едва не плача:
— Ой-ой-ой, что я наделала?! Прости, прости, пожалуйста! Я не нарочно, правда!
— Спокойно, — выдавила я непослушными губами. — Что случилось?
— Я не знаю! — всё же расплакалась она. — Я заблудилась в тумане! Побежала, а тут ты! Я очень испугалась, а когда мне страшно, случаются всякие… штуки!
— Ты называешь это штукой! — через силу усмехнулась я, пробуя шевелить руками и ногами. Вроде бы получилось. Не парализовало. И то хлеб! Я сердито позвала:
— Дала! Вылазь ко всем бесам Нави!
Голос близняшки, уже спокойный и, как всегда, язвительный, прозвучал в тишине леса, перекрывая всхлипы девушки:
— Здесь я! Вставай давай, хорош валяться!
Она парила над нами в позе джинна, сложив руки на груди, и в её глазах я ясно увидела насмешку. Возмутилась:
— Нет, ну гляньте на неё! Мне больно, а она командует!
— Не забудь, что мы всё делим пополам! — усмехнулась близняшка. — Так что нефиг притворяться, симулянтка!
Я приподнялась со старческим кряхтением, и незнакомая девушка испуганно подалась ко мне:
— Ой, не двигайся! Больно, да?
— Хряснешься об дерево, узнаешь, — проворчала я, садясь.
Дала заглянула мне в лицо:
— Ну? Как?
— Тебе повторить? — огрызнулась я.
Девушка взвизгнула:
— Ай! Это что, призрак?!
— Я химера! — с достоинством ответила Дала, стрельнув в неё колким взглядом.
Я осторожно подвигала руками и ногами, объясняя в то же время:
— Это моя сестра-близнец, существует в таком вот виде. Язва порядочная, но неопасная. А ты кто?
— Света, — её зубы мелко стучали, она дрожала, обняв руками плечи. Мне стало жалко её. Только позавчера я была в таком же опупении, глядя на всё и всех ошалелыми глазами.
— И откуда ты взялась?
— Из Москвы...
Я с трудом поднялась, опираясь на злосчастное дерево. О как! Я из Минска, а она вон откуда! Туман, что ли, её принёс? Вездесущий он и всетаскающий?
Света тоже встала и теперь пялилась поочерёдно то на меня, то на Далу, которая продолжала раскачиваться в воздухе, как на качелях. Потешная это была, наверное, сцена, если глянуть со стороны! Но смеяться мне отчего-то не хотелось. Мы всё ещё торчали посреди дремучего леса, в опасной близости от чёртова тумана, хоть теперь и втроём, но безо всякой надежды на помощь. От новоприбывшей толку мало. Дала предпочитает прятаться от проблем. Остаётся кто? Правильно, Лада! Палочка-выручалочка, цветик-семицветик… Загадывайте желание, и добрая начинающая ведьма его исполнит! Жалко только, что волшебной палочки с пером Феникса мне не досталось, как мальчику Гарри. Было бы, ей-богу, легче!
— Кушайте, девочки, кушайте, сладенькие, поправляйтесь!
— Куда ещё поправляться! — пробормотала Яна. — Это что?
— Клюквенное варенье! — гордо объявил повар. — Сам собирал, сам варил!
— А здесь?
— Берёзовый сироп, — облизнулась Жанна. — Рамон у нас гений кулинарии, он в стольких странах побывал по обмену опытом между бесами, что пальцев на руке не хватит пересчитать! Откуда ты этот рецепт привёз, Рамончик?
— Из Канады! — раздувшись от гордости, ответил Рамон. — Они сироп из клёна варят, а я из берёзы!
— Попробуйте, девочки, это просто объедение! — Жанна обильно полила блинчики прозрачным, чуть зеленоватым сиропом и передала кувшин мне.
— А вы откуда, Рамон? — спросила любопытная Дала. Повар подмигнул ей.
— Из Мексики, мучача! — и подхватился, заспешил в сторону кухни с воплем: — Каррамба! Блинчики-и-и-и!
— Он чупакабра, — вполголоса объяснил Нестор. — Козами питается.
Яшка хмыкнул, выражая, вероятно, своё презрение к подобному рациону, и подгрёб к себе кувшин с вареньем.
Я с сомнением глянула на маячившего в окошке раздачи повара. Точно, было в нём что-то бесовское — то ли выражение лица, то ли в глазах лукавая искра. А и не разглядишь вначале! Жанна хихикнула:
— У него и хвост есть! С кисточкой!
— Ты-то откуда знаешь? — удивился Нестор, подозрительно взглянув на родственницу.
— Я много чего знаю! — кокетливо ответила соседка-карамелька. — Я со всеми общаюсь и всегда всех слушаю!
Парни только синхронно пожали плечами. Некоторое время мы ели в молчании, да это было и нетрудно, потому что вкуснющие блинчики просто таяли на языке, их даже жевать оказалось необязательно. А сироп элементарно склеивал рот.
Потом к нам неожиданно подошёл долговязый, который уже расправился со своим завтраком и теперь топтался нерешительно возле Жанны. Та с улыбкой бездумной куклы подняла на него глаза, и парень, слегка заикаясь, произнёс скучным голосом:
— А меня это… С практики погнали. Сказали, не моё. Я с сентября на знахарский факультет переведусь, будем в одной группе!
Жанна кивнула, продолжая молча есть. Парень потоптался ещё немного и пошёл к выходу, говоря сам себе:
— Да и нет ничего интересного в этих активных зельях. Скукота одна и разрушение...
— Это кто? — опомнилась сидевшая с раскрытым ртом Яна. Жанна пожала пухлыми плечами:
— Захар. Неудачник. Он уже два года пытается на третий курс перейти! С хозяйственной магии его выперли, с зельев, как видишь, тоже, а силы у него никакой нету. Не уродился...
— А кто его родители?
— Папуся у Белбога в колдунах состоит, а мамочка держит самую большую в Заоблачной лавку магической косметики! — охотно объяснила Жанна. — Ах, какие у неё румяна! Какая помада! И выдумщица ведь первоклассная! Всё время новинки какие-то, то парфюм с незабудковым запахом, то самонакладывающиеся тени...
Яна скорчила гримасу:
— Фигня это всё. Для фифочек...
Я пхнула её ногой под столом, незаметно кивая на Жанну. Мол, думай, о чём говоришь! Яна дёрнула плечом, снова принимаясь за блинчики. Жанна не обиделась, хотя я была уверена, что она поняла всё сказанное. Только голубые глазки оценивающе стрельнули в сторону Яны, а кукольный ротик нежно выдал:
— Не всем же веки углём мазать, а губы свёклой!
Оборотня раздула ноздри и шумно выдохнула, готовясь к контратаке, но я поспешила разрядить атмосферу:
— И что ты собираешься делать в лесу?
Вопрос был к Жанне, а моя рука твёрдо легла на Янину ладонь. Честное слово, я почувствовала жесткую шерсть, что начала прорастать из кисти. Волчица собиралась обратиться! Ну уж нет! Не выйдет! Пока Жанна пространно рассказывала о разных лечебных травках, которые растут только в дремучем лесу вокруг Вырьего Яра, я наклонилась к Яне и шепнула ей на ухо:
— Мне Зементий дал ошейник для тебя, не заставляй воспользоваться им!
Её взгляд пронзил меня насквозь. Ярость сменилась унизительной мольбой. Я покачала головой:
— Сама не хочу! Но ты должна меня слушаться и не ввязываться в истории!
— Я… Хорошо, — едва слышно ответила Яна. — Я постараюсь...
Мне стало стыдно за угрозу, и я как можно дружелюбнее улыбнулась волчице. Та совсем по-звериному показала зубы в ответ и потянулась за последним блинчиком. Тут как тут материализовался Рамон с подносом, на котором дымились огромные, расписанные аляпистыми цветами кружки:
— Мой фирменный отвар, названный лично мною «Ку д'фудр»!
— Что в переводе обозначает? — скривился Нестор.
— Удар молнии! — горделиво подбоченился повар. — Как раз для молодёжи, пить перед экзаменами четыре раза в день через равные интервалы!
— Экзамены давно закончились, Рамон! — парни переглянулись, и в их глазах ясно читалось подозрение. Ага, не заболел ли бедный повар?
— Ну, или перед долгим походом, — невозмутимо ответил Рамон, разгружая поднос. — Перед любыми физическими нагрузками!
И отчего-то посмотрел на меня, выразительно так, долго. Я ощутила быстрые холодные пальцы на лбу, хотя никто меня не трогал. И нервно схватилась за амулет. Пальцы исчезли. Рамон неожиданно подмигнул мне, лукаво кося чёрным глазом, и до меня дошло: он пробовал забраться в мой мозг! Он тоже телепат, хотя и бес! Физические нагрузки? На что этот чертяка намекает? Ведь не просто так весь этот спектакль!
В раздумьях я выпила полную кружку отвара, настоянного на травах, который горчил и кислил одновременно. Жанна смаковала свой напиток, методично перечисляя названия трав, входивших в его состав. Рамон только кивал, прикрыв глаза. А для меня все эти «ромашки перлистые» и «долголистники сумрачные» были невообразимой дикостью. По мнению соседки, в отваре плавали около двадцати разных ингредиентов, включая и абсолютно непонятный «порошок шеменной суховырстки»!
Дала не выдержала:
— И откуда ты всё это знаешь?!
— Ну, половину трав я мамочке помогала толочь ещё в детстве! — спокойно объяснила Жанна. — А остальное на факультете узнала. В Вырьем Яре в бурсе прекрасные преподаватели! А Яриславочка Олесовна, травовед, просто душечка! Если вы придёте учиться, сами увидите!
Мы с Далой переглянулись. Хрен его знает, придём ли мы на знахарский факультет. Надо было спросить у этой, как её, кикиморо-берегини, куда она нас зачислила, а теперь вроде как поздно метаться...
Жанна отставила кружку и встала:
— Ну что, девочки? Вы со мной в лес? Как раз и в травках потренируетесь!
Мы кивнули в унисон, а Яна пробурчала:
— Больно надо! Свежим воздухом подышать — вот это дело...
Спустя десять минут мы всем сплочённым коллективом углубились в подлесок. Утренние птички нежно перекликались тихим чириканьем, перелетая с ветки на ветку, ветерок шевелил листву, бросая блики солнца на травку. Вокруг нас царили спокойствие и благодать. Мои сапожки мяли мягкий мох, оставляя тонкие, едва заметные следы. Дала плыла рядом, виляя между деревьями, наслаждаясь свободой, природой и свежим воздухом, если только она могла наслаждаться всем этим. Яна же чувствовала себя в своём элементе, и это было заметно по её движениям, по размашистому шагу, по блуждающей на лице улыбке.
Жанна болтала, не переставая. Её звонкий голосок перекрывал щебет птиц, журчанье близкого ручейка, шелест листьев на ветру. По её словам, берёзовые листики хорошо помогали от цистита, мох с северной стороны лип излечивал кожные болезни, а грибы, росшие там и сям на стволах, отлично смягчали жёсткую кожу на пятках и локтях, но только вываренные должным способом.
В конце концов, знахарские примочки слегка поднадоели мне, и голова сама собой переключилась на другие мысли. Я невольно задумалась о своём бытии. Что делать, как не спиться...
По своей прежней жизни я абсолютно не скучала. Ну, если не считать Марусю. Подружки мне ужасно не хватало. Никого ближе её у меня никогда не было. Это оказался, наверное, единственный минус во всей приключившейся со мной истории. Плюсы же налицо: семью нашла, даже почти сиамскую близняшку, живу бесплатно и беззаботно в сказочном обществе, да ещё и сама обладаю некоторыми способностями, которыми пока не умею управлять, но со временем обязательно научусь.
Опять же природа вокруг, свежий воздух, птички-лисички, сплошная экология! Никаких тебе выхлопных газов, никаких выбросов из заводских труб, никакого плавящегося под душным городским солнцем асфальта. Только лес, мох под ногами и еловые лапки, нежно царапающие кожу иголками...
Минутку! Какие ещё лапки? Мы же вроде в березняке гуляли?! Я обернулась и похолодела: ни Жанны, ни Яны, ни Далы! Одна-одинёшенька в тёмном бору, я ощутила себя абсолютно несчастной маленькой девочкой, потеряшкой, птенцом, выпавшим из гнезда. Ели обступали меня со всех сторон, словно злобные монстры, и даже солнце, только что весело сиявшее на прозрачном голубом небе, спряталось куда-то за облака.
Остановившись посреди леса, я позвала дрожащим голосом:
— Девочки! Ау! Вы где?
Шуршание еловых иголок было мне единственным ответом. Захотелось заплакать, но я только мужественно всхлипнула, сдержавшись, и уже увереннее позвала единственное существо, которое должно было быть неразлучным со мной:
— Дала! Где ты?
И попыталась увидеть её в голове. Потом вспомнила про амулет и сжала в ладони деревянный кругляш со знаком-метёлкой. Где же ты, сестричка? Когда надо, тебя нет рядом, самый настоящий закон подлости!
И тут далёкий голос откликнулся в моей голове:
— Блин, Лада! Ты где?
— Тут я… Посреди чёртовых ёлок! — я сильнее сжала амулет в побелевших пальцах. — Давай уже, подтягивайся!
— Боги! — только и ответила Дала, и я почувствовала её близость, словно что-то тёплое и невесомое обняло мою голову. И снова близняшкин голос заорал прямо в ухо:
— Мы потерялись! Мы в идиотском лесу одни, без проводника!
— Не истери! — радостно отмахнулась я. — Главное, что не поодиночке! Вдвоём найдём!
— Что мы найдём?! — продолжала орать Дала. — Мы банально потерялись, мы в дремучем лесу и помрём тут, как собаки!
Шорох под елью заставил меня вздрогнуть и обернуться. Никого. Зверюшка какая-нибудь. Наверное…
Шорох повторился. Тут уже и Дала всполошилась:
— Что это?! Оно нас сожрёт! Как пить дать, сожрёт и не подавится! Или высосет всю энергию, и мы умрём! Мы умрём в любом случае!
— Перестань паниковать! — я снова сжала оба амулета в руке, пытаясь контролировать сестру, но Дала дрожащим голосом проблеяла:
— Нет уж! Паника — самая подходящая эмоция в данной ситуации!
И исчезла. Ну, как исчезла… Я её не видела, но чувствовала в той части мозга, где было её место. Вот трусиха! Ну надо же! Придётся теперь выбираться одной. Ладно, хоть Дала во мне, пусть даже поджавши хвост, но здесь. Уже не так страшно.
Шорох переместился куда-то вглубь леса, за ёлки, и я с несвойственным мне безрассудством решила следовать за ним. Бог знает, что это за существо, но идти всё лучше, чем стоять на одном месте. Раздвигая колючие ветки, я двинулась на звук. К шороху примешался тихий шёпот, словно меня звали. И звала не Дала. Таинственное существо увлекало меня всё дальше и дальше...
— Что я делаю! Что я делаю… — шептала я, и голос Далы отвечал изнутри с обычным ехидством:
— Глупость, самую обычную глупость!
— У тебя есть встречное предложение?
— Может, позвать Яну?
— Я запретила ей обращаться! — фыркнула я. — Как она нас найдёт? И как я её найду, во-первых? Я же не умею!
— Зато всякую фигню ты умеешь прекрасно!
— Фу ты, замолчи! Без тебя тошно!
— Смотри! — взвизгнула Дала. — Туман!
И правда! Светит впереди. Туман мне совсем не понравился. Белёсый, густой, совсем как тот, из которого меня схватила костлявая лапа нежити. Тут уже и я запаниковала. Честно признаюсь, в голове не осталось ни одной мысли, кроме как «Бежать!» Прочь от опасного тумана! Как можно скорее!
Что я и сделала. Припустила изо всех сил в ту сторону, откуда пришла. Или мне так казалось. Во всяком случае, бежала я недолго. На моём пути встретилось препятствие.
Первое, о чём я подумала, — это о дереве, но препятствие неожиданно оказалось мягким и податливым, оно упало на землю с громким воплем, а я сверху. «О, чёрт!» — успела подумать я и внезапно оказалась в воздухе. Меня отбросило на пару метров, и следующей точкой соприкосновения со мной оказалось настоящее дерево. Острая боль в спине. И мрак. Он поглотил меня, как рыба хватает наживку. Секунда — и я снова в чёрном тягучем киселе.
Глава 8. Кого можно встретить в чаще
На сей раз чернота отпустила меня легко. Я даже удивилась. Открыв глаза, увидела над собой всполошённое лицо — острый нос, массу веснушек и круглые серые глаза. Они смотрели с испугом, виновато, ошалело, и мне даже стало неудобно. Я напряглась, пытаясь встать, но не смогла. Мышцы не слушались.
Девушка прижала ладони к лицу, едва не плача:
— Ой-ой-ой, что я наделала?! Прости, прости, пожалуйста! Я не нарочно, правда!
— Спокойно, — выдавила я непослушными губами. — Что случилось?
— Я не знаю! — всё же расплакалась она. — Я заблудилась в тумане! Побежала, а тут ты! Я очень испугалась, а когда мне страшно, случаются всякие… штуки!
— Ты называешь это штукой! — через силу усмехнулась я, пробуя шевелить руками и ногами. Вроде бы получилось. Не парализовало. И то хлеб! Я сердито позвала:
— Дала! Вылазь ко всем бесам Нави!
Голос близняшки, уже спокойный и, как всегда, язвительный, прозвучал в тишине леса, перекрывая всхлипы девушки:
— Здесь я! Вставай давай, хорош валяться!
Она парила над нами в позе джинна, сложив руки на груди, и в её глазах я ясно увидела насмешку. Возмутилась:
— Нет, ну гляньте на неё! Мне больно, а она командует!
— Не забудь, что мы всё делим пополам! — усмехнулась близняшка. — Так что нефиг притворяться, симулянтка!
Я приподнялась со старческим кряхтением, и незнакомая девушка испуганно подалась ко мне:
— Ой, не двигайся! Больно, да?
— Хряснешься об дерево, узнаешь, — проворчала я, садясь.
Дала заглянула мне в лицо:
— Ну? Как?
— Тебе повторить? — огрызнулась я.
Девушка взвизгнула:
— Ай! Это что, призрак?!
— Я химера! — с достоинством ответила Дала, стрельнув в неё колким взглядом.
Я осторожно подвигала руками и ногами, объясняя в то же время:
— Это моя сестра-близнец, существует в таком вот виде. Язва порядочная, но неопасная. А ты кто?
— Света, — её зубы мелко стучали, она дрожала, обняв руками плечи. Мне стало жалко её. Только позавчера я была в таком же опупении, глядя на всё и всех ошалелыми глазами.
— И откуда ты взялась?
— Из Москвы...
Я с трудом поднялась, опираясь на злосчастное дерево. О как! Я из Минска, а она вон откуда! Туман, что ли, её принёс? Вездесущий он и всетаскающий?
Света тоже встала и теперь пялилась поочерёдно то на меня, то на Далу, которая продолжала раскачиваться в воздухе, как на качелях. Потешная это была, наверное, сцена, если глянуть со стороны! Но смеяться мне отчего-то не хотелось. Мы всё ещё торчали посреди дремучего леса, в опасной близости от чёртова тумана, хоть теперь и втроём, но безо всякой надежды на помощь. От новоприбывшей толку мало. Дала предпочитает прятаться от проблем. Остаётся кто? Правильно, Лада! Палочка-выручалочка, цветик-семицветик… Загадывайте желание, и добрая начинающая ведьма его исполнит! Жалко только, что волшебной палочки с пером Феникса мне не досталось, как мальчику Гарри. Было бы, ей-богу, легче!
