Аж уши заложило! Я зажала их ладонями, вытаращив глаза, с ужасом глядя на целую стаю подобных тварей, выползших изо всех углов и принявшихся жадно, с противным чмоканьем пожирать спавших волков и прочих пьяных клиентов. На мой истошный визг они только повернули головы-черепа и спокойно продолжили трапезу. Я ощутила подступившие к горлу пончики и зажала рот рукой. Перед глазами поплыло, как тогда, у клетки, я потеряла равновесие и шлёпнулась со стула на пол...
Холодный душ привёл меня в чувство. Хозяин горой высился надо мной с огромной пивной кружкой, из которой он окатил меня водой, а Нечай аккуратно придерживал мою голову безразмерной лапищей. На лице его яснее ясного читалась тревога. В эту трогательную сцену вмешалась Олена, бросившись ко мне всем своим двухсоткилограммовым телом и причитая басом:
— Убили! Ой, уби-и-и-ли! Ироды проклятые, алкаши неуёмные! Лапоньку загуби-и-и-ли!
Она легко подняла моё безвольное тело с пола и прислонила к столу. Я проворчала, пытаясь прийти в себя:
— Не убили пока что… Но глюки были знатные! Зомби повсюду, черепушки с красными глазами… Бр-р-р-р!
— Ох, ты, матушка-Макошь! — Олена проверила, что я держусь на ногах, и набросилась на Дамира: — Ах ты, старый осёл! Будешь знать, как оборотням мёртвую воду подавать! Вот пожалуется малышка городскому голове, прикроют твою лавочку, и избавлюсь, наконец, от тебя, окаянного!
— Да тише ты, оглашенная! — сердито шикнул на неё хозяин. — Погодь бурю-то наводить в кружке воды!
Нечай тем временем растолкал собутыльников, которые, к моему удивлению, оказались целы и невредимы, и велел:
— Калина, заплати! Анела, бери ту, прозрачную, а ты, Яська, эту, настоящую! Несём их в ДММ, там разберёмся! Агей! Якшаешься с ведьмами, а провидицу проворонил!
И, повернувшись ко мне, рыкнул:
— Рассказывай, что видела! Сколько нежитей было? Что делали?!
— О боги, — вздохнула я. — Да полно их было, повылазили и жрали всех...
— Тьфу, проклятье! — выплюнул Нечай. — Пошли, живо!
Оборотня-брюнетка подхватила меня, несмотря на мой вялый протест, и понесла, как больную, на выход. От её кожи крепко пахло алкоголем и чем-то пряным, а на ощупь она была шерстистая и мягкая. Словно плюшевая игрушка… Интересно, у всех оборотней такая кожа?
Как блондинка Анела несла близняшку, для меня осталось загадкой, ибо уже на улице я разомлела от снова нахлынувшего опьянения. Или мёртвая вода дошла до головы… Последним, что я видела, был Агей под ручку с Яной. И мне стало… неприятно. А потом я отключилась.
Пробуждение было, как всегда после пьянки, полным головной боли и раскаяния, а также неизменной, но ложной идеей «больше никогда в жизни!» Не открывая глаз, я поменяла позу и почувствовала рядом что-то лёгкое и невесомое. Словно облака коснулась… «Дала,» — промелькнуло в голове. Но почему со мной? Ведь две кровати же...
С трудом разлепив непослушные веки, я тут же зажмурилась опять. Мне привиделась кукла Барби, злоупотребившая большим количеством сдобы. Я попробовала осторожно приоткрыть один глаз и огорчилась — видение не исчезло. Более того, оно заговорило высоким радостным голоском мультяшной радужной пони:
— Ну наконец-то! А я уж думала, надо увеличивать дозу бабочковой пыльцы! Ну, обошлось, значит, всё в порядке! Не так уж и много у меня пыльцы осталось!
Я попыталась симулировать глубокий обморок, но уловка не удалась. Барби схватила меня за руки и настойчиво задёргала вверх:
— Вставай, вставай, нечего валяться! При отравлении мёртвой водой надо двигаться, а то парализует, и всё! Полярная лисичка мужского пола!
Выражение было знакомым. Его употребляла Машка. Это отчего-то сразу расположило меня к девушке. Поэтому я послушно села на кровати, не без труда, но села. Барби захлопала в ладошки:
— Вот умничка, вот молодчинка! Теперь встаём потихонечку! Я поддержу!
Она подставила локоть, и я уцепилась за эту пухлую булочку, подтянулась и спустила ноги на пол. Тот качался, но я упрямо встала. Да, надо признать, мёртвая вода будет почище самогонки! Оборотням-то хорошо, они вон, говорят, бессмертные, а нам с Далой пришлось пострадать… Хотя Яна тоже спала беспробудно на соседней кровати, за её здоровье всё-таки не волновались.
Когда я смогла пройтись по комнате самостоятельно, Барби удовлетворённо улыбнулась и жестом пригласила меня на розовую половину комнаты. Был уже глубокий вечер, за тёмным окном виднелись тусклые жёлтые пятна городских фонарей, а в комнате горел симпатичный масляный светильник, словно только вчера из музея народного быта. Я плюхнулась на розовый мохнатый пуфик у кокетливого секретера и выжидательно уставилась на неё. Девушка присела на край кровати и представилась:
— Жанна.
— Лада, — ответила я. — Похоже, мы будем соседками.
— Замечательно! — чему-то восхитилась Жанна. И сразу же объяснила, чему: — Я ещё никогда не видела настоящих химер! А теперь буду жить с одной из них в комнате целое лето!
— Что ещё за химеры? — удивилась я. За прошедший день меня обозвали эмпаткой, телепаткой и провидицей, про химер не слышала. Жанна широко распахнула голубые кукольные глазки и подбородком указала на ещё спящую Далу:
— Она! Химера, близняшка твоя!
— Она призрак, — неуверенно возразила я. Жанна сорвалась с кровати и принялась рыться в стопке книг, стоявшей у окна. Схватила древний потрёпанный фолиант и залистала страницы, лихорадочно бормоча что-то под нос. Потом радостно вскрикнула:
— Вот оно! Смотри!
Я уставилась на удивительный старинный рисунок карандашом: две девочки, одна нормальная и вторая призрачная, которая вылетала из головы первой, типа джинна из лампы. Там же был очень подробный срез головного мозга, в тканях которого как будто застряла горошина. И надпись значками, похожими на русские буквы, но очень стилизованные. Как ни старалась, не смогла разобрать, что там было написано. Жанна любезно перевела:
— Место сохранения химеры в мозгу. И ещё: химера обыкновенная. А здесь пишут вот что. Химера происходит от слияния двух чад в утробе матери, у смертных вторая душа пропадает без последства, у ведьм же и прочих рождённых магов существует сама по себе, имея личность и характер, но не имея тела как такового.
— Это я уже знаю! — я нетерпеливо дёрнула плечом. — Что там ещё написано?
— Свойства и способности химер зело мало изучены, ибо не существует их многое количество, а мы до сего дня видели токмо едину особь, весьма дурного склада личности и посему неприветливую, — прочитала Жанна и вскинула на меня блестящие от возбуждения глаза. — Это наша семейная книга рецептов и описаний, ещё моя пра-пра-пра… не помню, в какой степени бабка начала её!
Она бережно уложила фолиант на место и изобразила несколько па замысловатого танца:
— Представляешь? Я вторая из стольких поколений ведьм наблюдаю настоящую химеру!
Мне не очень-то понравилось подобное отношение к близняшке: как будто к подопытному кролику. Но счастье Жанны было неподдельным и таким искренним, что заразило и меня. Кстати, я тоже никогда не видела ведьм в энном поколении, не считая Яги. Поэтому спросила:
— А твои родители тоже… Ну, ведьмы? Как это называется у мужчин?
Жанна рассмеялась звонким кукольным смехом и ответила просто:
— Моя мама ведьма, а папочка бог! Ты, наверное, его видела на суде! Велес его имя.
Проклятье тесного соседства мы вкусили сполна лишь на следующий день. После разговора о химерах мы ещё поболтали немного, а потом я снова уснула. Спала плохо, нервно. А рано поутру Жанна растолкала нас всех с бодрыми восклицаниями:
— Встаём! Девушки, хватит спать! Волчицы, химеры, ведьмы! Все на завтрак!
Взлохмаченная Яна с трудом оторвала голову от подушки и запустила этой самой подушкой в Жанну. Та одним небрежным жестом остановила снаряд в полёте, раскрутила его и отправила обратно. Получив подушкой в лицо, Яна застонала и повалилась на кровать:
— Ма-а-агия! Опять магия… Дайте выспаться!
— Вам, оборотням, только бы дрыхнуть! Погода — чудо! В столовой испекли блинчики со сметаной и клюквенным вареньем! Встаём, причёсываемся, одеваемся и завтракать! Не забудьте накрасить глазки и губки, небось, все мальчики уже спустились.
Жанна говорила без умолку, и я поднялась, только чтобы заставить её замолчать. Не то чтобы это помогло, но в поисках туалета я временно перестала обращать внимание на радостный голосок соседки. Туалет обнаружился в простенке, за дверью, замаскированной под шкаф. Огромный старинный унитаз-трон внушал уважение и почтительный страх, но естественные потребности оказались сильнее стеснения перед этим монстром. На комодике перед симпатичным круглым зеркалом обнаружились тазик, кувшин с тёплой водой и кусок чёрного мыла. Я с сомнением повертела мыло в руках, понюхала и отложила. Умывшись по старинке, из ладошек, я подняла голову к зеркалу и вскрикнула от неожиданности: Дала с мрачным видом драила зубы с другой стороны стекла.
— Прекратишь ты меня пугать когда-нибудь или нет?! — буркнула я раздражённо, и близняшка точно таким же тоном ответила:
— Привыкнешь ты ко мне когда-нибудь или нет?!
Потом сплюнула в отражение тазика и шёпотом спросила:
— Слушай, что ты думаешь об этой карамельке?
Я пожала плечами, вытираясь нежным пушистым полотенцем:
— Без понятия! Болтает много… Сказала — дочка ведьмы и Велеса.
— Тоже мне, полубогиня! — фыркнула Дала. — Ладно, разберёмся. Не забудь, что тебе за волчицей следить.
— Что мне теперь, по пятам за ней ходить?! — огрызнулась я. — Не дура она, понимает, что должна держать себя в руках!
Дала задумчиво покачала головой:
— Она себе на уме… Вроде вся на ладони, но что-то скрытное в ней есть.
Мне лично было уже пофиг. Перед глазами стояла картинка: Агей и Яна вместе. И эта картинка меня злила. И злость на картинку тоже злила! Поэтому я вышла из туалета злая-презлая, в основном на саму себя, и накинулась на волчицу:
— Эй, ты вставать собираешься? Чем заниматься будем целый день?
Яна, бурча под нос явные неприличности на своём языке, с трудом поднялась. Она спала одетой, как я, и теперь приглаживала помятую рубашку ладонями. Жанна, уже полностью готовая, в кокетливом приталенном платьице цвета чайной розы и лодочках на каблуке, украшенных стразами, откликнулась на мой последний вопрос:
— Вообще-то сейчас все на практике, я имею в виду учеников бурсы. Я лично собираюсь в лес присмотреть кое-какие травки, если хотите — идём вместе!
— Ты в таком наряде пойдёшь в лес? — удивилась ещё сонная Яна, и полубогиня хитро улыбнулась:
— Моё платье заколдованное! А туфельки заговоренные: воды не боятся, сучки от них сами отползают! К тому же, в лесу водятся очень интересные молодые люди!
Последняя фраза заставила нас с Далой закатить глаза. Господи, да соседка-карамелька только о мальчиках и думает! Жанна всё больше напоминала мне Марусю, и я внезапно заскучала. Сердце заныло — как там моя подружка «не разлей вода»? Интересно, есть ли какое-нибудь устройство в этом мире, чтобы связаться с ней? Яблочко на тарелочке. Или мобильный телефон... Был же у Яги компьютер!
Жанна прервала мои мысли, захлопав в ладошки:
— Девочки, солнышки, давайте уже пойдём кушать! У меня прямо живот поджимает!
— Зато похудеешь, — буркнула Дала. Яна согласно хмыкнула, натягивая свои бутсы без шнуровки. Жанна не обиделась, только бросила на близняшку быстрый острый взгляд:
— Женщина должна быть в теле! Никто не любит сухие ветки!
Яна махнула рукой:
— Без разницы! Веди нас в столовку, что-то и правда блинцов захотелось.
Мы вышли из комнаты, и Жанна проделала странный обряд: достала из крохотной сумочки флакончик с зеленоватой жидкостью, помазала ручку двери и велела нам:
— Указательный палец!
Мы послушно вытянули руки вперёд. Каждая из нас получила каплю на подушечку пальца, и Жанна объяснила, пряча флакон:
— Это «замочная настойка». Только вы сможете открыть дверь. Иногда это очень кстати...
— А ты? — поинтересовалась я. Жанна хихикнула:
— А мне настойка не нужна! Меня дверь и так слушается.
Магия начинала нравиться мне всё больше и больше. Мне б такую настоечку в интернате… Крали там безбожно.
Пока мы спускались на первый этаж, Жанна пространно объясняла нам принцип действия «замочной настойки». Я не поняла половины, но, похоже, это дело работало на отпечатках пальцев. Надо же! Неплохая система! Хорошо бы и мне научиться магии...
Старуха Рая с глухим ворчанием мела пол холла огромной метлой, ветки которой торчали в разные стороны. Обернувшись на нас, она обвела всю компанию тяжёлым недобрым взглядом, и я сжалась в колобок, прячась за Яной. Ещё начнёт ругаться за волчицу и занятую лишнюю кровать… Но Жанна приветливо защебетала:
— Здравы будьте, баба Рая! Метла у вас какая старая! Что не поменяете? Погодите-ка минутку!
Она щёлкнула пальцами, шевельнула губами, шепча непонятные слова, и метла вырвалась из цепких старухиных рук, завертелась волчком, принимаясь мести пол самостоятельно. Баба Рая сложила руки на груди, критически глядя на работу метлы, потом буркнула сварливо:
— Пропускает пыль, гадюка.
— Да не за что! — засмеялась Жанна мелодично, словно колокольчик прозвенел, и складки на суровом лице бабы Раи неожиданно разгладились:
— Хорошая ты девочка, Жанночка! Идите кушайте, блинчики удачные получились сегодня!
Потом она снова нахмурилась, бросив колкий взгляд на меня:
— Документ нужон на оборотню! Уж предоставь!
— Предоставлю! — пискнула я, совершенно не представляя, где возьму нужную бумагу. К Велесу надо обращаться, а где я его найду?
В столовой, уютном небольшом помещении, украшенном стилизованными картинками крестьянской жизни, вышитыми салфеточками на столах и букетиками свежих цветов, было почти пусто. В углу пыхтел, методично поедая гору блинчиков, щедро политых растопленным маслом, худощавый долговязый парень с торчащими ушами и короткой стрижкой ёжиком. Ближе к раздаче сидели двое — курносый блондинчик с длинными локонами и круглыми голубыми глазками и дикого вида брюнет, косматенький и коренастый. При виде нас они оживились, блондин помахал изящной лапкой:
— Жаннуся, подсаживайся! Представь нам своих спутниц!
Брюнет молча ощупал меня глазами, чуть ли не раздевая, и я окатила его холодным взглядом. Он скорчил гримасу и принялся рассматривать Яну. Жанна порхнула к ним весёлой птичкой, чмокнула обоих в щёку и защебетала:
— Мы сейчас, сейчас, только завтрак возьмём! Яночка, Ладочка, Далочка, знакомьтесь! Это Нестор, мой дальний родственник, какая-то там вода на киселе!
Блондинчик чопорно склонил голову.
— А это Яшка, букашка-таракашка! Он учится на лешего, они у него где-то в предках имеются!
Брюнет буркнул приветствие под нос и, ухватив блинчик пятернёй, сунул его в рот. Ага, новое существо! Похоже, лешие нелюдимы и угрюмы. Что может быть общего у этих двоих, интересно мне знать?!
Из окошка раздачи высунулась голова в белом поварском колпаке, и нас позвали:
— Ну что, молодёжь, блинчиков будете, или эти в мусорку кидать?
Жанна приветливо помахала рукой повару:
— Выставляй, Рамон! И варенья, варенья побольше! Сметанки не жалей!
— Лапушка ты моя! — умилился Рамон. На раздаче появились три тарелки, наполненные большими румяными блинчиками, и я сглотнула слюну. В желудке приятно засосало в предвкушении завтрака.
Холодный душ привёл меня в чувство. Хозяин горой высился надо мной с огромной пивной кружкой, из которой он окатил меня водой, а Нечай аккуратно придерживал мою голову безразмерной лапищей. На лице его яснее ясного читалась тревога. В эту трогательную сцену вмешалась Олена, бросившись ко мне всем своим двухсоткилограммовым телом и причитая басом:
— Убили! Ой, уби-и-и-ли! Ироды проклятые, алкаши неуёмные! Лапоньку загуби-и-и-ли!
Она легко подняла моё безвольное тело с пола и прислонила к столу. Я проворчала, пытаясь прийти в себя:
— Не убили пока что… Но глюки были знатные! Зомби повсюду, черепушки с красными глазами… Бр-р-р-р!
— Ох, ты, матушка-Макошь! — Олена проверила, что я держусь на ногах, и набросилась на Дамира: — Ах ты, старый осёл! Будешь знать, как оборотням мёртвую воду подавать! Вот пожалуется малышка городскому голове, прикроют твою лавочку, и избавлюсь, наконец, от тебя, окаянного!
— Да тише ты, оглашенная! — сердито шикнул на неё хозяин. — Погодь бурю-то наводить в кружке воды!
Нечай тем временем растолкал собутыльников, которые, к моему удивлению, оказались целы и невредимы, и велел:
— Калина, заплати! Анела, бери ту, прозрачную, а ты, Яська, эту, настоящую! Несём их в ДММ, там разберёмся! Агей! Якшаешься с ведьмами, а провидицу проворонил!
И, повернувшись ко мне, рыкнул:
— Рассказывай, что видела! Сколько нежитей было? Что делали?!
— О боги, — вздохнула я. — Да полно их было, повылазили и жрали всех...
— Тьфу, проклятье! — выплюнул Нечай. — Пошли, живо!
Оборотня-брюнетка подхватила меня, несмотря на мой вялый протест, и понесла, как больную, на выход. От её кожи крепко пахло алкоголем и чем-то пряным, а на ощупь она была шерстистая и мягкая. Словно плюшевая игрушка… Интересно, у всех оборотней такая кожа?
Как блондинка Анела несла близняшку, для меня осталось загадкой, ибо уже на улице я разомлела от снова нахлынувшего опьянения. Или мёртвая вода дошла до головы… Последним, что я видела, был Агей под ручку с Яной. И мне стало… неприятно. А потом я отключилась.
Пробуждение было, как всегда после пьянки, полным головной боли и раскаяния, а также неизменной, но ложной идеей «больше никогда в жизни!» Не открывая глаз, я поменяла позу и почувствовала рядом что-то лёгкое и невесомое. Словно облака коснулась… «Дала,» — промелькнуло в голове. Но почему со мной? Ведь две кровати же...
С трудом разлепив непослушные веки, я тут же зажмурилась опять. Мне привиделась кукла Барби, злоупотребившая большим количеством сдобы. Я попробовала осторожно приоткрыть один глаз и огорчилась — видение не исчезло. Более того, оно заговорило высоким радостным голоском мультяшной радужной пони:
— Ну наконец-то! А я уж думала, надо увеличивать дозу бабочковой пыльцы! Ну, обошлось, значит, всё в порядке! Не так уж и много у меня пыльцы осталось!
Я попыталась симулировать глубокий обморок, но уловка не удалась. Барби схватила меня за руки и настойчиво задёргала вверх:
— Вставай, вставай, нечего валяться! При отравлении мёртвой водой надо двигаться, а то парализует, и всё! Полярная лисичка мужского пола!
Выражение было знакомым. Его употребляла Машка. Это отчего-то сразу расположило меня к девушке. Поэтому я послушно села на кровати, не без труда, но села. Барби захлопала в ладошки:
— Вот умничка, вот молодчинка! Теперь встаём потихонечку! Я поддержу!
Она подставила локоть, и я уцепилась за эту пухлую булочку, подтянулась и спустила ноги на пол. Тот качался, но я упрямо встала. Да, надо признать, мёртвая вода будет почище самогонки! Оборотням-то хорошо, они вон, говорят, бессмертные, а нам с Далой пришлось пострадать… Хотя Яна тоже спала беспробудно на соседней кровати, за её здоровье всё-таки не волновались.
Когда я смогла пройтись по комнате самостоятельно, Барби удовлетворённо улыбнулась и жестом пригласила меня на розовую половину комнаты. Был уже глубокий вечер, за тёмным окном виднелись тусклые жёлтые пятна городских фонарей, а в комнате горел симпатичный масляный светильник, словно только вчера из музея народного быта. Я плюхнулась на розовый мохнатый пуфик у кокетливого секретера и выжидательно уставилась на неё. Девушка присела на край кровати и представилась:
— Жанна.
— Лада, — ответила я. — Похоже, мы будем соседками.
— Замечательно! — чему-то восхитилась Жанна. И сразу же объяснила, чему: — Я ещё никогда не видела настоящих химер! А теперь буду жить с одной из них в комнате целое лето!
— Что ещё за химеры? — удивилась я. За прошедший день меня обозвали эмпаткой, телепаткой и провидицей, про химер не слышала. Жанна широко распахнула голубые кукольные глазки и подбородком указала на ещё спящую Далу:
— Она! Химера, близняшка твоя!
— Она призрак, — неуверенно возразила я. Жанна сорвалась с кровати и принялась рыться в стопке книг, стоявшей у окна. Схватила древний потрёпанный фолиант и залистала страницы, лихорадочно бормоча что-то под нос. Потом радостно вскрикнула:
— Вот оно! Смотри!
Я уставилась на удивительный старинный рисунок карандашом: две девочки, одна нормальная и вторая призрачная, которая вылетала из головы первой, типа джинна из лампы. Там же был очень подробный срез головного мозга, в тканях которого как будто застряла горошина. И надпись значками, похожими на русские буквы, но очень стилизованные. Как ни старалась, не смогла разобрать, что там было написано. Жанна любезно перевела:
— Место сохранения химеры в мозгу. И ещё: химера обыкновенная. А здесь пишут вот что. Химера происходит от слияния двух чад в утробе матери, у смертных вторая душа пропадает без последства, у ведьм же и прочих рождённых магов существует сама по себе, имея личность и характер, но не имея тела как такового.
— Это я уже знаю! — я нетерпеливо дёрнула плечом. — Что там ещё написано?
— Свойства и способности химер зело мало изучены, ибо не существует их многое количество, а мы до сего дня видели токмо едину особь, весьма дурного склада личности и посему неприветливую, — прочитала Жанна и вскинула на меня блестящие от возбуждения глаза. — Это наша семейная книга рецептов и описаний, ещё моя пра-пра-пра… не помню, в какой степени бабка начала её!
Она бережно уложила фолиант на место и изобразила несколько па замысловатого танца:
— Представляешь? Я вторая из стольких поколений ведьм наблюдаю настоящую химеру!
Мне не очень-то понравилось подобное отношение к близняшке: как будто к подопытному кролику. Но счастье Жанны было неподдельным и таким искренним, что заразило и меня. Кстати, я тоже никогда не видела ведьм в энном поколении, не считая Яги. Поэтому спросила:
— А твои родители тоже… Ну, ведьмы? Как это называется у мужчин?
Жанна рассмеялась звонким кукольным смехом и ответила просто:
— Моя мама ведьма, а папочка бог! Ты, наверное, его видела на суде! Велес его имя.
Глава 7. Лесными тропинками
Проклятье тесного соседства мы вкусили сполна лишь на следующий день. После разговора о химерах мы ещё поболтали немного, а потом я снова уснула. Спала плохо, нервно. А рано поутру Жанна растолкала нас всех с бодрыми восклицаниями:
— Встаём! Девушки, хватит спать! Волчицы, химеры, ведьмы! Все на завтрак!
Взлохмаченная Яна с трудом оторвала голову от подушки и запустила этой самой подушкой в Жанну. Та одним небрежным жестом остановила снаряд в полёте, раскрутила его и отправила обратно. Получив подушкой в лицо, Яна застонала и повалилась на кровать:
— Ма-а-агия! Опять магия… Дайте выспаться!
— Вам, оборотням, только бы дрыхнуть! Погода — чудо! В столовой испекли блинчики со сметаной и клюквенным вареньем! Встаём, причёсываемся, одеваемся и завтракать! Не забудьте накрасить глазки и губки, небось, все мальчики уже спустились.
Жанна говорила без умолку, и я поднялась, только чтобы заставить её замолчать. Не то чтобы это помогло, но в поисках туалета я временно перестала обращать внимание на радостный голосок соседки. Туалет обнаружился в простенке, за дверью, замаскированной под шкаф. Огромный старинный унитаз-трон внушал уважение и почтительный страх, но естественные потребности оказались сильнее стеснения перед этим монстром. На комодике перед симпатичным круглым зеркалом обнаружились тазик, кувшин с тёплой водой и кусок чёрного мыла. Я с сомнением повертела мыло в руках, понюхала и отложила. Умывшись по старинке, из ладошек, я подняла голову к зеркалу и вскрикнула от неожиданности: Дала с мрачным видом драила зубы с другой стороны стекла.
— Прекратишь ты меня пугать когда-нибудь или нет?! — буркнула я раздражённо, и близняшка точно таким же тоном ответила:
— Привыкнешь ты ко мне когда-нибудь или нет?!
Потом сплюнула в отражение тазика и шёпотом спросила:
— Слушай, что ты думаешь об этой карамельке?
Я пожала плечами, вытираясь нежным пушистым полотенцем:
— Без понятия! Болтает много… Сказала — дочка ведьмы и Велеса.
— Тоже мне, полубогиня! — фыркнула Дала. — Ладно, разберёмся. Не забудь, что тебе за волчицей следить.
— Что мне теперь, по пятам за ней ходить?! — огрызнулась я. — Не дура она, понимает, что должна держать себя в руках!
Дала задумчиво покачала головой:
— Она себе на уме… Вроде вся на ладони, но что-то скрытное в ней есть.
Мне лично было уже пофиг. Перед глазами стояла картинка: Агей и Яна вместе. И эта картинка меня злила. И злость на картинку тоже злила! Поэтому я вышла из туалета злая-презлая, в основном на саму себя, и накинулась на волчицу:
— Эй, ты вставать собираешься? Чем заниматься будем целый день?
Яна, бурча под нос явные неприличности на своём языке, с трудом поднялась. Она спала одетой, как я, и теперь приглаживала помятую рубашку ладонями. Жанна, уже полностью готовая, в кокетливом приталенном платьице цвета чайной розы и лодочках на каблуке, украшенных стразами, откликнулась на мой последний вопрос:
— Вообще-то сейчас все на практике, я имею в виду учеников бурсы. Я лично собираюсь в лес присмотреть кое-какие травки, если хотите — идём вместе!
— Ты в таком наряде пойдёшь в лес? — удивилась ещё сонная Яна, и полубогиня хитро улыбнулась:
— Моё платье заколдованное! А туфельки заговоренные: воды не боятся, сучки от них сами отползают! К тому же, в лесу водятся очень интересные молодые люди!
Последняя фраза заставила нас с Далой закатить глаза. Господи, да соседка-карамелька только о мальчиках и думает! Жанна всё больше напоминала мне Марусю, и я внезапно заскучала. Сердце заныло — как там моя подружка «не разлей вода»? Интересно, есть ли какое-нибудь устройство в этом мире, чтобы связаться с ней? Яблочко на тарелочке. Или мобильный телефон... Был же у Яги компьютер!
Жанна прервала мои мысли, захлопав в ладошки:
— Девочки, солнышки, давайте уже пойдём кушать! У меня прямо живот поджимает!
— Зато похудеешь, — буркнула Дала. Яна согласно хмыкнула, натягивая свои бутсы без шнуровки. Жанна не обиделась, только бросила на близняшку быстрый острый взгляд:
— Женщина должна быть в теле! Никто не любит сухие ветки!
Яна махнула рукой:
— Без разницы! Веди нас в столовку, что-то и правда блинцов захотелось.
Мы вышли из комнаты, и Жанна проделала странный обряд: достала из крохотной сумочки флакончик с зеленоватой жидкостью, помазала ручку двери и велела нам:
— Указательный палец!
Мы послушно вытянули руки вперёд. Каждая из нас получила каплю на подушечку пальца, и Жанна объяснила, пряча флакон:
— Это «замочная настойка». Только вы сможете открыть дверь. Иногда это очень кстати...
— А ты? — поинтересовалась я. Жанна хихикнула:
— А мне настойка не нужна! Меня дверь и так слушается.
Магия начинала нравиться мне всё больше и больше. Мне б такую настоечку в интернате… Крали там безбожно.
Пока мы спускались на первый этаж, Жанна пространно объясняла нам принцип действия «замочной настойки». Я не поняла половины, но, похоже, это дело работало на отпечатках пальцев. Надо же! Неплохая система! Хорошо бы и мне научиться магии...
Старуха Рая с глухим ворчанием мела пол холла огромной метлой, ветки которой торчали в разные стороны. Обернувшись на нас, она обвела всю компанию тяжёлым недобрым взглядом, и я сжалась в колобок, прячась за Яной. Ещё начнёт ругаться за волчицу и занятую лишнюю кровать… Но Жанна приветливо защебетала:
— Здравы будьте, баба Рая! Метла у вас какая старая! Что не поменяете? Погодите-ка минутку!
Она щёлкнула пальцами, шевельнула губами, шепча непонятные слова, и метла вырвалась из цепких старухиных рук, завертелась волчком, принимаясь мести пол самостоятельно. Баба Рая сложила руки на груди, критически глядя на работу метлы, потом буркнула сварливо:
— Пропускает пыль, гадюка.
— Да не за что! — засмеялась Жанна мелодично, словно колокольчик прозвенел, и складки на суровом лице бабы Раи неожиданно разгладились:
— Хорошая ты девочка, Жанночка! Идите кушайте, блинчики удачные получились сегодня!
Потом она снова нахмурилась, бросив колкий взгляд на меня:
— Документ нужон на оборотню! Уж предоставь!
— Предоставлю! — пискнула я, совершенно не представляя, где возьму нужную бумагу. К Велесу надо обращаться, а где я его найду?
В столовой, уютном небольшом помещении, украшенном стилизованными картинками крестьянской жизни, вышитыми салфеточками на столах и букетиками свежих цветов, было почти пусто. В углу пыхтел, методично поедая гору блинчиков, щедро политых растопленным маслом, худощавый долговязый парень с торчащими ушами и короткой стрижкой ёжиком. Ближе к раздаче сидели двое — курносый блондинчик с длинными локонами и круглыми голубыми глазками и дикого вида брюнет, косматенький и коренастый. При виде нас они оживились, блондин помахал изящной лапкой:
— Жаннуся, подсаживайся! Представь нам своих спутниц!
Брюнет молча ощупал меня глазами, чуть ли не раздевая, и я окатила его холодным взглядом. Он скорчил гримасу и принялся рассматривать Яну. Жанна порхнула к ним весёлой птичкой, чмокнула обоих в щёку и защебетала:
— Мы сейчас, сейчас, только завтрак возьмём! Яночка, Ладочка, Далочка, знакомьтесь! Это Нестор, мой дальний родственник, какая-то там вода на киселе!
Блондинчик чопорно склонил голову.
— А это Яшка, букашка-таракашка! Он учится на лешего, они у него где-то в предках имеются!
Брюнет буркнул приветствие под нос и, ухватив блинчик пятернёй, сунул его в рот. Ага, новое существо! Похоже, лешие нелюдимы и угрюмы. Что может быть общего у этих двоих, интересно мне знать?!
Из окошка раздачи высунулась голова в белом поварском колпаке, и нас позвали:
— Ну что, молодёжь, блинчиков будете, или эти в мусорку кидать?
Жанна приветливо помахала рукой повару:
— Выставляй, Рамон! И варенья, варенья побольше! Сметанки не жалей!
— Лапушка ты моя! — умилился Рамон. На раздаче появились три тарелки, наполненные большими румяными блинчиками, и я сглотнула слюну. В желудке приятно засосало в предвкушении завтрака.
