–Ближе к делу. – Адалия сцепила ладони на коленях, чтобы не было видно, как они дрожат.
–Мне нужен сущий пустяк. Хочу, чтобы твой ван сложил полномочия и отрекся от всех привилегий в Сиртрате. Архипелаг должен перейти во владение…
–Этому не бывать!
–Ты перебила меня, женщина! – Поднял бровь, и тут же тяжелая лапища схватила за волосы, а в шею уперлось лезвие звякнувшего кинжала. Провожатый слегка вдавил его, и Адалия мысленно охнув, почувствовала, как горячая струйка стекает на ключицу.
–Советую не делать так больше. Орн не совсем сдержан, – кивнул верзиле, и тот мгновенно отпустил женщину. – Такой раздражительный. Не уверен, что смогу остановить его в следующий раз.
Продолжим? – Вместо ответа презрительный взгляд. – Спрашиваю, потому что хочу убедиться, понимаешь ли ты серьезность моих намерений вести наш разговор без отягчающих обстоятельств?
Такой же взгляд, но на этот раз Адалия медленно кивнула.
–Прекрасно. – Незнакомец снова откинулся на спинку стула. – Так вот, ты напишешь письмо своему дражайшему супругу, в котором попросишь его отречения от власти в пользу моего господина. Когда он прибудет к вашим берегам, никаких препятствий у границ Архипелага быть не должно. А чтобы не произошло никаких казусов, ты побудешь нашей гостьей.
–Заложницей, ты хотел сказать?
–Ну, если тебе такая формулировка больше нравится, то да – заложницей.
–Ты же понимаешь, что я не сделаю этого, никаких писем писать не буду.
–Я предполагал, что ты не согласишься. – Мужчина сцепил руки и притворно вздохнул. – Потому подстраховался.
Сердце Адалии прыгнуло и замерло.
–Твоя дочурка плывет в трюме неподалеку.
–Нет! – Вскочила со стула и бросилась к столу, готовая придушить мерзавца, но охранник силой вернул на место:
–Сядь!
–Откажешься – она умрет. Будешь доставлять неприятности – она умрет. Если все-таки напишешь письмо, но твой муженек не сделает все так, как прошу – она умрет. Позовет на помощь союзников из Империи или будет хоть как-то препятствовать моему господину и его представителям на Архипелаге – в этом случае твоя дочь тоже умрет. Ну и ты, конечно же – вдогонку. Будет очень обидно, если такая красивая женщина и такая юная девушка отправятся к богам гораздо раньше и гораздо мучительней, чем планировалось по их божественному замыслу. Как ты считаешь, госпожа ванни?
–Он не согласится на твои условия.
–Вот как? Неужели пожертвует тобой и дочерью?
–Архипелаг значит для него гораздо больше, чем ты думаешь. Если бы ты знал моего вана, то понял бы, что вся эта затея не стоит даже грязного медяка. И ты, и твой господин зря стараетесь.
–А давай проверим. – Достал из ящика стола чернильницу и стилос. – Пиши, ванни!
–Мой ван! – Запыхавшийся солдат вбежал в атрий. Варл вскинул уставший взгляд не спавшего всю ночь человека. – Позволь доложить.
Кивнул молча, а внутри под ключицей шевельнулась тревога.
–В акватории корабль. Без опознавательных знаков, мой господин. Сигнальному на вышках не отвечает. Держится на расстоянии.
–Что за он?
–Небольшой, но смотрящий насчитал три мачты. Паруса свернуты. Заметили под утро, как туман начал спадать. Может, случилось у них чего?
–Вышлите отряд.
–Обожди, мой ван. – Раф тронул сиртингина за плечо. – Разобраться надо, не спорю. Но пусть это сделают мои ребята. Мало ли.
Варл понимающе кивнул:
–Действуй. Я поеду в Сиртрат и буду ждать тебя там.
Встал и тяжелой, почти старческой поступью направился в галерею. Длинная накидка с золотым подбоем шелестела по мраморным плитам переходов. Слуги тактично склонялись в ранних сегодня приветствиях, а Варл кивал – машинально, словно кукла. Очнулся от мыслей, когда понял, что обошел виллу по периметру, наверное уже несколько раз. Чувства давили на сильную грудь, сминая, затрудняя дыхание. Мысли лихорадило. Бездействие и ожидание убивало, выворачивало мозг страшными картинками, которые рисовались ему. Варл остановился и, прислонившись к колонне, растер грудину. Там, под богатыми шелками билось оно – храброе сильное сердце, которое замирало от страха всякий раз, стоило пустить сомнения внутрь.
–Они живы! – Сжал кулаки и посмотрел на них. – Иначе, зачем все это? Я зачем?
Тихо встал у правого плеча. Как всегда. В затылке ныло. Чувствовал себя загнанным в угол, в котором вынужден ждать конца, и потому неспособность сейчас сделать хоть что-нибудь угнетала больше всего. Странно, но здесь рядом с ваном ему было спокойнее. Не так искрило внутри, не так натягивались нервы. Может, от того, что понимал: Варлу тяжело также, если не в разы больше и беда у них общая. А одна тяжесть, если разделить на двоих, будет казаться немного легче. Хотелось поддержать вана, но ни слов, ни вразумительных мыслей поддержки сейчас у Рафа не было. А гонять воздух необоснованными и, не дай боги, напрасными словами он не привык.
Его ребята отправились на пристань выяснять, что не так с дрейфующим кораблем. Четких указаний Раф не давал – сами разберутся. Но вот собравшиеся так рано на заседание ваны явно обеспокоены. Тихо переговариваясь, даже не скрывают своей тревоги. Впрочем, и ситуация такова, что не обеспокоиться трудно. Кажется, что каждое утро, каждый новый день несет с собой еще более худшее, более страшное. Хотя, что может быть страшнее того, что уже произошло?
Дверь с шумом распахнулась, и в проеме, пугая своим внушительным видом присутствующих, возник Онур. Игнорируя расступающуюся стражу, стремительно направился к посаду.
–Мой господин! – Здоровяк слегка склонил голову и протянул Варлу тубус. – Это с корабля, что дрейфовал сегодня в бухте.
Сиртингин взял легкий, обтянутый кожей цилиндр:
–Рассказывай.
Онур коротко оглянулся на присутствующих ванов, потом бросил вопросительный взгляд на Рафа, но тот лишь утвердительно кивнул головой. Знал, что Сиртрат вычищен до блеска, и от прежних кротов здесь никого не осталось.
–Мы взяли лодку в рыбацком поселке и поплыли на «ловлю». Не спеша занимались своим делом, бросали сети, тянули улов – делали все, чтобы привлечь внимание, но не вызвать подозрение. Задача была приблизиться хотя бы на пару-тройку перелетов стрелы. Тем более, что рыба шла косяками именно в нужном направлении. Но в какой-то момент судно подняло якорь и встало на весла. Не спеша приблизилось к нам, а потом в днище нашей лодки вонзилась стрела с этим. – Кивнул на тубус в руках Варла. – С корабля крикнули, что это послание для сиртингина.
Пока мы спешно решали, что делать, судно за мгновения развернуло паруса, и гребцы вывели его из гавани.
–В каком направлении?
–Северо-восток. Но можно предположить, что просто сбивали с толку. Уверен, капитан уже сменил курс. Прости, мой ван. – Глянул виновато на Рафа и сказал уже обоим. – Мы не смогли бы их догнать.
Варл вертел в руках цилиндр. Тонкая кожа и запечатанная сургучом крышка защищали содержимое от соленой воды. Нужно было открыть, но руки вдруг стали дрожать. Словно нехотя, а на самом деле оттягивая момент, сиртингин достал кинжал и одним движением сбил крышку. Та, глухо стукнувшись об пол, покатилась со ступеней посада, по плитам, мозаике, пока не остановилась, завалившись на днище. И взгляды каждого вана, присутствующего сегодня в Сиртрате, почему-то приковались именно к ней.
Варл мысленно вознес молитву богам-охранителям и вытряхнул из тубуса свернутый в трубочку лист бумаги и маленький кожаный мешочек. Развернув письмо, сжал зубы – почерк Адалии. Дыхание перехватило, но справившись с собой, Варл принялся складывать в слова прыгающие перед глазами буквы.
"Мой господин!
Похитившие меня и Дайон люди выдвигают свои требования, неудовлетворение которых приведет к трагическим последствиям для нас обеих.
Ты должен добровольно отказаться от должности сиртингина юго-восточного округа и звания владыки Архипелага. Сложить все свои полномочия и не назначать никаких приемников. Расформировать армию, оставленную восточным царем и не выводить в море ни одного корабля. Даже рыбацкие и купеческие лодки не должны покидать акваторию гавани.
Ты отречешься от всех прав и привилегий как правитель и передашь бразды правления новому сиртингину. О чем незамедлительно составишь соответствующие документы. Не будешь чинить препятствий представителям новой власти и не будешь организовывать сопротивление, когда они прибудут к берегам Архипелага. Ты и ваны Сиртрата окажете им достойный прием и всевозможную помощь.
Если обратишься за помощью к восточной Империи, окажешь сопротивление и не выполнишь хотя бы одно из требований, мы умрем. Наша смерть будет мучительной и долгой и покроет твои руки невинной кровью.
На раздумья и подготовку неделя.
Твоя рабыня Адалия."
Глаза заволокло, а письмо выпало из онемевших пальцев. Сиртрат зашептался. Всем хотелось знать, что в послании. Но Варл не смог бы сейчас и слова произнести. Не то чтобы прочесть для всех изложенное в письме. Зажав ладонью рот, затряс головой, отказываясь принимать тот факт, что все происходящее, творится именно с ним, с его близкими, с его городом.
Раф поднял бумагу и, хмурясь от каждой строчки все больше и больше, пробежал глазами ультиматум. Сердце зашлось в гневе. Но это не помешало увидеть приписку:
То, что письмо написано рукой твоей ванни, доказывает, что она жива, сиртингин. А содержимое мешочка – что намерения наши серьезны. Мы вернем твоих женщин. Но если вознамеришься создавать нам проблемы и не выполнишь предъявленных требований, получишь свою госпожу и дочь по кускам.
Жнец взял кожаный мешочек, что все еще лежал на коленях Варла и, развязав тесемки, заглянул внутрь. Сжав губы в бледную тонкую линию, завязал снова и хотел, было спрятать в один из нагрудных карманов, но сиртингин заметил это:
–Что там?
Раф сжал зубы, понимая, что не сможет сказать.
–Что в мешке? – Рявкнул Варл и вырвал его из рук Рафа.
Взглянув на содержимое, встретился со жнецом взглядом, ставшим на удивление спокойным и осмысленным:
–Найди этих выродков! – Прошептал сипло, а потом вдруг закричал на весь Сиртрат. – Найди и убей их всех!!! Всех до единого!!!
Как большую драгоценность прижал к себе мешочек и зажмурился, шепча что-то. Слезы раздирали ему глаза, но грозный владыка Архипелага не пытался даже скрыть эту слабость – ни от присутствующих ванов, ни от богов, у которых больше не просил ничего, но которым неистовым шепотом угрожал сейчас…
–Достопочтимые ваны! Известие, полученное сиртингином, весьма резкое и требует от нас таких же резких и решительных мер! – Раф спустился со ступеней посада и призывал членов совета успокоиться. Старался, чтобы голос не дрожал: не от страха или волнения, нет – от гнева. Закапывая поглубже страшные картинки, что рисовались внутренним зрением сейчас, пытался отрешиться, чтобы быть полезным и эффективным в такой сложный для всех момент. Получалось плохо.
– В виду того, что похитители предъявили не одно, а целый ряд требований, нужно время, чтобы все продумать. Завтра поутру общий сбор! Тогда же и будут оглашены эти требования, и совет примет решения по каждому из них. А пока заседание окончено.
Никто не спешил уходить. Все шептались: кто-то с тревогой, кто-то с осуждением и недовольством – чего телохранитель вдруг раскомандовался? Но большинство, подойдя к посаду, выразило словесную поддержку сиртингину и надежду на то, что завтрашнее заседание прольет свет на ситуацию, и мудрые мужи найдут правильный выход из всего этого.
Скоги тут же оказался рядом. Пронырливый толстопуз вопросительно глянул Рафу в глаза, и когда тот отрицательно и предостерегающе покачал головой, развернулся к толпе мужей. Поднявшись на пару ступеней посада, повысил голос, пытаясь перекричать общий гул:
–Расходитесь, друзья! Заседание окончено. Завтра будет трудный день для всех нас.
Варл машинально кивал головой, принимая добрые слова и заверения в благополучном исходе ситуации. Темнел лицом все больше и больше. Глаза его уже были сухи и моментами вспыхивали холодными искрами. И Рафу это очень не нравилось. Потрясение было сильным, ничего тут другого не скажешь. Но сиртингин сейчас нужен им: своему народу, городу, Архипелагу. А больше всего своей семье. И пучина нездорового сейчас отчаяния ни в коем случае не должна захлестнуть светлый разум. Жнец подошел к Онуру и приказал так, чтоб слышал только он:
–Собирай всех! Встречаемся на вилле. И прихвати с собой командующего войсками.
Здоровяк кивнул и, больше не задерживаясь в зале совета, направился к выходу: день обещал быть долгим.
–Ван Скоги, – жнец обернулся к чиновнику, что бережно придерживал Варла под руку, помогая ему спуститься со ступеней и участливо что-то говорил другу. – Соберите своих. Нам пора домой.
Варл не помнил, как оказался на вилле, как слуги отпаивали его горячим вином с острыми специями, как растирали мазями грудь, что надсадно свистела, и отказывалась впускать в себя воздух. Не помнил, да и не хотел ничего помнить.
–Мой ван, я за тобой. – Раф тихо вошел в комнату. – Все собрались в атрии. Нам нужно подумать, как быть дальше.
–Да, я сейчас буду. – Даже не встал с мягкой скамьи. Взгляд отсутствующий. Медленно оглядел себя, покои, будто не понимал, что здесь делает.
–Ван Варл! – Жнец добавил твердости в голос. – Ты нужен всем нам. Мне нужен! Без тебя, твоего здравого присутствия, мудрости и стойкости нам не решить все это. Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы найти госпожу и Дайон, чтобы покарать всех, кто причастен к этому. Но ты должен помочь мне!
–Как? – Сиротливо уронил ладони на колени. – Что я могу? Если у меня нет сил. Адалия и Дайон – ОНИ были моими силами.
–И будут, мой ван! Я найду их и снова привезу домой твою дочь. Ты не должен терять надежду.
–За что они так с ней?
Раф понял, что сиртингин имел в виду. Подошел к скамье и, взяв в руки холодную ладонь своего благодетеля, опустился на колено:
–Они поплатятся. За все. Я тебе клянусь честью жнеца и жизнью того мальчишки, которого твоя ванни спасла на базаре много лет назад. Они очень дорого заплатят за это!
Варл медленно и глубоко вдохнул, поднялся со скамьи и расправил плечи. Твердой рукой поправил расшитый бирюзой пояс, ножны на нем:
–Так и будет, мой жнец! – Взгляд сиртингина стал спокойным и уверенным, а в голосе добавилось той стали, которой боялись и уважали все ваны Сиртрата. – Так и будет! Пойдем. – Слегка хлопнул Рафа по плечу и подтолкнул к двери. – У меня появились некоторые мысли. И я хочу поделиться ими.
Раф криво улыбнулся и, спрятав выдох облегчения в короткой бороде, вознес хвалу богам. Сильное потрясение может помутить рассудок, может лишить сил и разумности, желания бороться. Но только не Варла и только не за своих родных, не за свой народ. Именно таким и должен быть правитель города четырех холмов и владыка Архипелага.
Солнце заливало атрий. Ту его центральную часть, где обычно проходили официальные встречи. Колонны и своды галереи отражали голоса собравшихся людей. Запахи цветов слились со свежестью фонтанов. Но сегодня они не радовали. Журчание струй почему-то казалось зловещим шепотом, заговорщицким тихим говором, а в местах, где сгустились послеполуденные тени, таилась тревога.
–Мне нужен сущий пустяк. Хочу, чтобы твой ван сложил полномочия и отрекся от всех привилегий в Сиртрате. Архипелаг должен перейти во владение…
–Этому не бывать!
–Ты перебила меня, женщина! – Поднял бровь, и тут же тяжелая лапища схватила за волосы, а в шею уперлось лезвие звякнувшего кинжала. Провожатый слегка вдавил его, и Адалия мысленно охнув, почувствовала, как горячая струйка стекает на ключицу.
–Советую не делать так больше. Орн не совсем сдержан, – кивнул верзиле, и тот мгновенно отпустил женщину. – Такой раздражительный. Не уверен, что смогу остановить его в следующий раз.
Продолжим? – Вместо ответа презрительный взгляд. – Спрашиваю, потому что хочу убедиться, понимаешь ли ты серьезность моих намерений вести наш разговор без отягчающих обстоятельств?
Такой же взгляд, но на этот раз Адалия медленно кивнула.
–Прекрасно. – Незнакомец снова откинулся на спинку стула. – Так вот, ты напишешь письмо своему дражайшему супругу, в котором попросишь его отречения от власти в пользу моего господина. Когда он прибудет к вашим берегам, никаких препятствий у границ Архипелага быть не должно. А чтобы не произошло никаких казусов, ты побудешь нашей гостьей.
–Заложницей, ты хотел сказать?
–Ну, если тебе такая формулировка больше нравится, то да – заложницей.
–Ты же понимаешь, что я не сделаю этого, никаких писем писать не буду.
–Я предполагал, что ты не согласишься. – Мужчина сцепил руки и притворно вздохнул. – Потому подстраховался.
Сердце Адалии прыгнуло и замерло.
–Твоя дочурка плывет в трюме неподалеку.
–Нет! – Вскочила со стула и бросилась к столу, готовая придушить мерзавца, но охранник силой вернул на место:
–Сядь!
–Откажешься – она умрет. Будешь доставлять неприятности – она умрет. Если все-таки напишешь письмо, но твой муженек не сделает все так, как прошу – она умрет. Позовет на помощь союзников из Империи или будет хоть как-то препятствовать моему господину и его представителям на Архипелаге – в этом случае твоя дочь тоже умрет. Ну и ты, конечно же – вдогонку. Будет очень обидно, если такая красивая женщина и такая юная девушка отправятся к богам гораздо раньше и гораздо мучительней, чем планировалось по их божественному замыслу. Как ты считаешь, госпожа ванни?
–Он не согласится на твои условия.
–Вот как? Неужели пожертвует тобой и дочерью?
–Архипелаг значит для него гораздо больше, чем ты думаешь. Если бы ты знал моего вана, то понял бы, что вся эта затея не стоит даже грязного медяка. И ты, и твой господин зря стараетесь.
–А давай проверим. – Достал из ящика стола чернильницу и стилос. – Пиши, ванни!
–Мой ван! – Запыхавшийся солдат вбежал в атрий. Варл вскинул уставший взгляд не спавшего всю ночь человека. – Позволь доложить.
Кивнул молча, а внутри под ключицей шевельнулась тревога.
–В акватории корабль. Без опознавательных знаков, мой господин. Сигнальному на вышках не отвечает. Держится на расстоянии.
–Что за он?
–Небольшой, но смотрящий насчитал три мачты. Паруса свернуты. Заметили под утро, как туман начал спадать. Может, случилось у них чего?
–Вышлите отряд.
–Обожди, мой ван. – Раф тронул сиртингина за плечо. – Разобраться надо, не спорю. Но пусть это сделают мои ребята. Мало ли.
Варл понимающе кивнул:
–Действуй. Я поеду в Сиртрат и буду ждать тебя там.
Встал и тяжелой, почти старческой поступью направился в галерею. Длинная накидка с золотым подбоем шелестела по мраморным плитам переходов. Слуги тактично склонялись в ранних сегодня приветствиях, а Варл кивал – машинально, словно кукла. Очнулся от мыслей, когда понял, что обошел виллу по периметру, наверное уже несколько раз. Чувства давили на сильную грудь, сминая, затрудняя дыхание. Мысли лихорадило. Бездействие и ожидание убивало, выворачивало мозг страшными картинками, которые рисовались ему. Варл остановился и, прислонившись к колонне, растер грудину. Там, под богатыми шелками билось оно – храброе сильное сердце, которое замирало от страха всякий раз, стоило пустить сомнения внутрь.
–Они живы! – Сжал кулаки и посмотрел на них. – Иначе, зачем все это? Я зачем?
Тихо встал у правого плеча. Как всегда. В затылке ныло. Чувствовал себя загнанным в угол, в котором вынужден ждать конца, и потому неспособность сейчас сделать хоть что-нибудь угнетала больше всего. Странно, но здесь рядом с ваном ему было спокойнее. Не так искрило внутри, не так натягивались нервы. Может, от того, что понимал: Варлу тяжело также, если не в разы больше и беда у них общая. А одна тяжесть, если разделить на двоих, будет казаться немного легче. Хотелось поддержать вана, но ни слов, ни вразумительных мыслей поддержки сейчас у Рафа не было. А гонять воздух необоснованными и, не дай боги, напрасными словами он не привык.
Его ребята отправились на пристань выяснять, что не так с дрейфующим кораблем. Четких указаний Раф не давал – сами разберутся. Но вот собравшиеся так рано на заседание ваны явно обеспокоены. Тихо переговариваясь, даже не скрывают своей тревоги. Впрочем, и ситуация такова, что не обеспокоиться трудно. Кажется, что каждое утро, каждый новый день несет с собой еще более худшее, более страшное. Хотя, что может быть страшнее того, что уже произошло?
Дверь с шумом распахнулась, и в проеме, пугая своим внушительным видом присутствующих, возник Онур. Игнорируя расступающуюся стражу, стремительно направился к посаду.
–Мой господин! – Здоровяк слегка склонил голову и протянул Варлу тубус. – Это с корабля, что дрейфовал сегодня в бухте.
Сиртингин взял легкий, обтянутый кожей цилиндр:
–Рассказывай.
Онур коротко оглянулся на присутствующих ванов, потом бросил вопросительный взгляд на Рафа, но тот лишь утвердительно кивнул головой. Знал, что Сиртрат вычищен до блеска, и от прежних кротов здесь никого не осталось.
–Мы взяли лодку в рыбацком поселке и поплыли на «ловлю». Не спеша занимались своим делом, бросали сети, тянули улов – делали все, чтобы привлечь внимание, но не вызвать подозрение. Задача была приблизиться хотя бы на пару-тройку перелетов стрелы. Тем более, что рыба шла косяками именно в нужном направлении. Но в какой-то момент судно подняло якорь и встало на весла. Не спеша приблизилось к нам, а потом в днище нашей лодки вонзилась стрела с этим. – Кивнул на тубус в руках Варла. – С корабля крикнули, что это послание для сиртингина.
Пока мы спешно решали, что делать, судно за мгновения развернуло паруса, и гребцы вывели его из гавани.
–В каком направлении?
–Северо-восток. Но можно предположить, что просто сбивали с толку. Уверен, капитан уже сменил курс. Прости, мой ван. – Глянул виновато на Рафа и сказал уже обоим. – Мы не смогли бы их догнать.
Варл вертел в руках цилиндр. Тонкая кожа и запечатанная сургучом крышка защищали содержимое от соленой воды. Нужно было открыть, но руки вдруг стали дрожать. Словно нехотя, а на самом деле оттягивая момент, сиртингин достал кинжал и одним движением сбил крышку. Та, глухо стукнувшись об пол, покатилась со ступеней посада, по плитам, мозаике, пока не остановилась, завалившись на днище. И взгляды каждого вана, присутствующего сегодня в Сиртрате, почему-то приковались именно к ней.
Варл мысленно вознес молитву богам-охранителям и вытряхнул из тубуса свернутый в трубочку лист бумаги и маленький кожаный мешочек. Развернув письмо, сжал зубы – почерк Адалии. Дыхание перехватило, но справившись с собой, Варл принялся складывать в слова прыгающие перед глазами буквы.
"Мой господин!
Похитившие меня и Дайон люди выдвигают свои требования, неудовлетворение которых приведет к трагическим последствиям для нас обеих.
Ты должен добровольно отказаться от должности сиртингина юго-восточного округа и звания владыки Архипелага. Сложить все свои полномочия и не назначать никаких приемников. Расформировать армию, оставленную восточным царем и не выводить в море ни одного корабля. Даже рыбацкие и купеческие лодки не должны покидать акваторию гавани.
Ты отречешься от всех прав и привилегий как правитель и передашь бразды правления новому сиртингину. О чем незамедлительно составишь соответствующие документы. Не будешь чинить препятствий представителям новой власти и не будешь организовывать сопротивление, когда они прибудут к берегам Архипелага. Ты и ваны Сиртрата окажете им достойный прием и всевозможную помощь.
Если обратишься за помощью к восточной Империи, окажешь сопротивление и не выполнишь хотя бы одно из требований, мы умрем. Наша смерть будет мучительной и долгой и покроет твои руки невинной кровью.
На раздумья и подготовку неделя.
Твоя рабыня Адалия."
Глаза заволокло, а письмо выпало из онемевших пальцев. Сиртрат зашептался. Всем хотелось знать, что в послании. Но Варл не смог бы сейчас и слова произнести. Не то чтобы прочесть для всех изложенное в письме. Зажав ладонью рот, затряс головой, отказываясь принимать тот факт, что все происходящее, творится именно с ним, с его близкими, с его городом.
Раф поднял бумагу и, хмурясь от каждой строчки все больше и больше, пробежал глазами ультиматум. Сердце зашлось в гневе. Но это не помешало увидеть приписку:
То, что письмо написано рукой твоей ванни, доказывает, что она жива, сиртингин. А содержимое мешочка – что намерения наши серьезны. Мы вернем твоих женщин. Но если вознамеришься создавать нам проблемы и не выполнишь предъявленных требований, получишь свою госпожу и дочь по кускам.
Жнец взял кожаный мешочек, что все еще лежал на коленях Варла и, развязав тесемки, заглянул внутрь. Сжав губы в бледную тонкую линию, завязал снова и хотел, было спрятать в один из нагрудных карманов, но сиртингин заметил это:
–Что там?
Раф сжал зубы, понимая, что не сможет сказать.
–Что в мешке? – Рявкнул Варл и вырвал его из рук Рафа.
Взглянув на содержимое, встретился со жнецом взглядом, ставшим на удивление спокойным и осмысленным:
–Найди этих выродков! – Прошептал сипло, а потом вдруг закричал на весь Сиртрат. – Найди и убей их всех!!! Всех до единого!!!
Как большую драгоценность прижал к себе мешочек и зажмурился, шепча что-то. Слезы раздирали ему глаза, но грозный владыка Архипелага не пытался даже скрыть эту слабость – ни от присутствующих ванов, ни от богов, у которых больше не просил ничего, но которым неистовым шепотом угрожал сейчас…
ГЛАВА 12
–Достопочтимые ваны! Известие, полученное сиртингином, весьма резкое и требует от нас таких же резких и решительных мер! – Раф спустился со ступеней посада и призывал членов совета успокоиться. Старался, чтобы голос не дрожал: не от страха или волнения, нет – от гнева. Закапывая поглубже страшные картинки, что рисовались внутренним зрением сейчас, пытался отрешиться, чтобы быть полезным и эффективным в такой сложный для всех момент. Получалось плохо.
– В виду того, что похитители предъявили не одно, а целый ряд требований, нужно время, чтобы все продумать. Завтра поутру общий сбор! Тогда же и будут оглашены эти требования, и совет примет решения по каждому из них. А пока заседание окончено.
Никто не спешил уходить. Все шептались: кто-то с тревогой, кто-то с осуждением и недовольством – чего телохранитель вдруг раскомандовался? Но большинство, подойдя к посаду, выразило словесную поддержку сиртингину и надежду на то, что завтрашнее заседание прольет свет на ситуацию, и мудрые мужи найдут правильный выход из всего этого.
Скоги тут же оказался рядом. Пронырливый толстопуз вопросительно глянул Рафу в глаза, и когда тот отрицательно и предостерегающе покачал головой, развернулся к толпе мужей. Поднявшись на пару ступеней посада, повысил голос, пытаясь перекричать общий гул:
–Расходитесь, друзья! Заседание окончено. Завтра будет трудный день для всех нас.
Варл машинально кивал головой, принимая добрые слова и заверения в благополучном исходе ситуации. Темнел лицом все больше и больше. Глаза его уже были сухи и моментами вспыхивали холодными искрами. И Рафу это очень не нравилось. Потрясение было сильным, ничего тут другого не скажешь. Но сиртингин сейчас нужен им: своему народу, городу, Архипелагу. А больше всего своей семье. И пучина нездорового сейчас отчаяния ни в коем случае не должна захлестнуть светлый разум. Жнец подошел к Онуру и приказал так, чтоб слышал только он:
–Собирай всех! Встречаемся на вилле. И прихвати с собой командующего войсками.
Здоровяк кивнул и, больше не задерживаясь в зале совета, направился к выходу: день обещал быть долгим.
–Ван Скоги, – жнец обернулся к чиновнику, что бережно придерживал Варла под руку, помогая ему спуститься со ступеней и участливо что-то говорил другу. – Соберите своих. Нам пора домой.
Варл не помнил, как оказался на вилле, как слуги отпаивали его горячим вином с острыми специями, как растирали мазями грудь, что надсадно свистела, и отказывалась впускать в себя воздух. Не помнил, да и не хотел ничего помнить.
–Мой ван, я за тобой. – Раф тихо вошел в комнату. – Все собрались в атрии. Нам нужно подумать, как быть дальше.
–Да, я сейчас буду. – Даже не встал с мягкой скамьи. Взгляд отсутствующий. Медленно оглядел себя, покои, будто не понимал, что здесь делает.
–Ван Варл! – Жнец добавил твердости в голос. – Ты нужен всем нам. Мне нужен! Без тебя, твоего здравого присутствия, мудрости и стойкости нам не решить все это. Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы найти госпожу и Дайон, чтобы покарать всех, кто причастен к этому. Но ты должен помочь мне!
–Как? – Сиротливо уронил ладони на колени. – Что я могу? Если у меня нет сил. Адалия и Дайон – ОНИ были моими силами.
–И будут, мой ван! Я найду их и снова привезу домой твою дочь. Ты не должен терять надежду.
–За что они так с ней?
Раф понял, что сиртингин имел в виду. Подошел к скамье и, взяв в руки холодную ладонь своего благодетеля, опустился на колено:
–Они поплатятся. За все. Я тебе клянусь честью жнеца и жизнью того мальчишки, которого твоя ванни спасла на базаре много лет назад. Они очень дорого заплатят за это!
Варл медленно и глубоко вдохнул, поднялся со скамьи и расправил плечи. Твердой рукой поправил расшитый бирюзой пояс, ножны на нем:
–Так и будет, мой жнец! – Взгляд сиртингина стал спокойным и уверенным, а в голосе добавилось той стали, которой боялись и уважали все ваны Сиртрата. – Так и будет! Пойдем. – Слегка хлопнул Рафа по плечу и подтолкнул к двери. – У меня появились некоторые мысли. И я хочу поделиться ими.
Раф криво улыбнулся и, спрятав выдох облегчения в короткой бороде, вознес хвалу богам. Сильное потрясение может помутить рассудок, может лишить сил и разумности, желания бороться. Но только не Варла и только не за своих родных, не за свой народ. Именно таким и должен быть правитель города четырех холмов и владыка Архипелага.
Солнце заливало атрий. Ту его центральную часть, где обычно проходили официальные встречи. Колонны и своды галереи отражали голоса собравшихся людей. Запахи цветов слились со свежестью фонтанов. Но сегодня они не радовали. Журчание струй почему-то казалось зловещим шепотом, заговорщицким тихим говором, а в местах, где сгустились послеполуденные тени, таилась тревога.
