Оставаться здесь больше не хотелось. Кивнула отцу и Аласкару и, не глядя больше на жнеца, стремительно вышла из зала совета, а потом по гулкому широкому коридору – из Сиртрата.
Кураж прошел. От пережитого напряжения, усталости, а может, просто от жары тряслись руки. Потому поймать упряжь получилось не сразу. Слуга из свиты Варла хотел было помочь, и тут же бросился к коновязи, но Дайон жестом остановила его. Тускло улыбнувшись пареньку, сама отвязала Кирка и вскочила в седло.
Грохот копыт стремительно помчавшегося коня тут же разнесся по мощеной площади, и вскоре девушка запетляла по центральным кварталам. Направляя скакуна туда, где внизу сквозь плотные насаждения городских садов, бирюзовыми кусочками мелькало море…
Боги! Что же происходит такое? Щеки горели от злости на саму себя. От стыда, что снова допустила непозволительно низкое проявление эмоций. Раф лишь хотел уберечь ее в Сиртрате. Снова. Как всегда. Просто хотел уберечь. А она так гадко и больно ЗНАЙ СВОЕ МЕСТО, ЖНЕЦ! Он не заслужил такого плевка. Впрочем, его плевков она тоже не заслуживала.
Дайон не была здесь так долго, почти вечность. Одна.
Теперь навсегда.
ОДНА.
Бухта убаюкивала тихим шелестом волн, что так лениво накатывали на белый песок. Хотелось вот также лениво катиться по жизни, полагаясь лишь на волю ветра и течений. Без мыслей, без тревог и бурь. Просто стать никем, ничем. Чтобы не было ничего – только шелест таких же волн, как и ты рядом.
И хоть мысли и эмоции сейчас постепенно отключались, телу не хватало действия. В пещере все еще хватало оружия, но подобранная палка сейчас казалась самым подходящим. Оттягивая руку своей тяжестью, звала действовать. Хотелось просто крушить, махать, без всяких приемов и целей. Просто дать выход накопившимся эмоциям и тому, что никак не уймется внутри.
Скинув накидку, Дайон дала себе волю. Все махала и махала, и так и этак, лупила по песку со всех сил. До тех пор, пока не взмокла спина. Пока палка стала настолько неподъемной, что отнялись руки. Плюхнулась на песок перевести дыхание, но и полученной нагрузки казалось мало. Всего было мало сейчас – и бухты мало, и песка, и неба. Хотелось больше и больше, чтобы затолкать в сердце вместо того, что уже засело там намертво. Выщемить оттуда все, что стало больным и ненужным теперь…
Разделась. Отбросила в сторону ненавистное платье и, оставшись лишь в длинной нижней тунике, побрела в воду. Тонкий подол сначала вздулся большими пузырями, а потом, напитав воду, отяжелил движения. Сильные гребки несли тело вперед и вперед. Возвращаться к далекому теперь берегу не хотелось. Там было много всего хорошего, любимого. Но было и то, что хотелось оставить, забыть и не носить с собой, как клятву или проклятие. Легла на спину и, раскинув в стороны руки, слушала свое судорожное дыхание от навалившейся, наконец, усталости.
Успокоение все-таки пришло. Вместе с апатией и равнодушием. Лениво перевернулась и усталыми теперь гребками направила себя к берегу.
Раф не сводил глаз с мелькающей в волнах головы и рук. Не боялся за нее. Дайон всегда плавала, как рыба. Даже сейчас, не смотря на преодоленное расстояние, и проведенное в воде время, на то, что уставшая, не вышла даже, а выползла из прибоя, Раф знал – Дайон в порядке. Отвел глаза, чтобы не пялиться, пока она отдыхала на песке у кромки. Пока, прикрывая ладонями лицо от палящих лучей… плакала. Тоскливо и жалобно…
Он понимал ее. Раф понимал все ее чувства сейчас… Дайон пришла сюда за физическим опустошением, чтобы разрядить мысли и ощущения. Но ту тяжесть, что нестерпимо больно давит на грудь, могут разрядить только слезы.
Было жаль. До боли и стиснутых кулаков. Но что он мог? Жнец… Который должен знать свое место.
Он вел Дайон с самого начала, почти через весь город. И не удивился, что девушка направилась именно сюда. Ей нужно побыть одной. Пусть так и будет. Не выдавая своего недалекого присутствия, Раф сел в траву на гребне, что разделял две бухты. И прикрытый высоким кустарником, снял наручи.
Из внутренних карманов жилета на свет появился кусочек бархата, и жнец по очереди стал доставать клинки. Те тонко пели, когда он методично протирал грани, особо тщательно полируя места заточки. Раф очень любил метательные ножи и всегда отдавал им предпочтение, хотя свободно владел многим, что способно убивать. Клинки незаметны, легки, незатейливы, но при этом стремительны в своем полете. А при верной руке на редкость смертоносны. И мало было тех, кто, встретившись с таким оружием, ушел живым. Раф самодовольно усмехнулся своим мыслям: в его практике таких людей точно не было.
Бросок сзади на спину. Раф еще не понял, что происходит, но сознание уже дернулось от волны воздуха, что пошла ему на затылок. Мгновенно подобравшись, развернулся на колене так быстро, как это было возможно. Согнутая в локте рука, уверенно и сильно пошла вперед. Звякнувший мгновение назад клинок теперь затих, уперевшись лезвием в шею…
–Дайон? – Жнец даже сам почувствовал, как побледнел.
–Я поймала тебя. – Шепотом. Глаза распахнуты, но мгновенный испуг, тут же сменился спокойной синевой. – Впервые поймала тебя.
–Молодец. Действительно.
Сдвинул брови, а про себя подумал, что впервые было не здесь и не сейчас. И совсем уж не так.
–Поймать то поймала, но клинок ведь – в МОЕЙ руке. – Надавил чуть сильнее.
–ТОЛЬКО ЛИ в твоей, жнец?
И тут Раф почувствовал, как ему в живот упирается что-то до неприятного острое.
–Как заметила меня? – Убрал оружие, с трудом отрываясь от раскосой синевы, и встал с земли.
–Слишком много солнечных бликов было на гребне. Ярких, прыгающих. И ребенку понятно, что так солнце может играть только на стали. Ты заигрался, жнец.
–Меня зовут, РАФ. Забыла, выскочка?
Пожала плечами и, поднявшись с колен, как бы между делом отбросила в сторону заостренную палку. Раф проследил взглядом за «смертоносным оружием»
–Ты серьезно?
Пожала плечами и сделала большие глаза, словно не понимая, о чем он.
–Дайон ты всерьез полезла на гребень, к вооруженному человеку? С палкой в руках?!! Не верю, что ты настолько глупа!
– Я догадалась, что это ты. И поймала тебя. Так что нет, жнец! Я не глупа.
–Но я мог убить тебя!
–Нет, не мог.
–НЕЧАЯННО, дурья твоя башка! Мог дрогнуть и не остановиться.
–Только не ты… – Приблизила свое лицо вплотную к его и зло прошипела. – Ты ведь всегда останавливаешься…
Все, что видел, это ее губы. Так близко… а сам мог думать только о том, как Дайон не права. Настолько неправа, что и сама не подозревает об этом – остановиться сейчас почти невозможно.
Развернулась и стала спускаться вниз по откосу, отчаянно оскальзываясь в сыпучем песке.
–Зачем ты вообще сюда полезла?
Остановилась и, вскинув подбородок, сказала:
–Думала, если получится с тобой, значит любого смогу застать врасплох. Хотела показать, что мне не нужен телохранитель. Не принимай на свой счет: ты или кто-то другой – правда, никто не нужен. Поговори с отцом, он послушает тебя. Скажи, что я прекрасно могу постоять за себя. В конце концов, ты сам меня этому учил! И мне одной приходилось заботиться о себе в весьма непростых ситуациях… пока мы не встретились на материке. Поговоришь?
Поставила ногу на валун, посмотреть, устойчив ли на склоне, но длинная туника попала под ступню. Следующий шаг породил треск, и тонкая ткань разорвалась. Дайон охнула и сокрушенно покачала головой, глядя на то, во что превратился подол. Раф раздраженно закатил глаза:
–Обязательно поговорю.
Не веря, взглянула на жнеца:
–Правда?
–Правда. Скажу, чтоб приставил к тебе еще пару нянек.
–Зэрхат! Ты невозможен!
–Знаю. – Нагнулся и оторвал неприглядный ошмёток. Озадаченно посмотрел на ткань, потом на девушку.
–Если явишься на виллу в таком виде, Адалию хватит удар. И чего тебе не сидится? Ну, села бы, как все девчонки. Где-нибудь в тенечке почитала, взяла иглу – повышивала бы. Что ты вечно лезешь куда-то?
Насупилась, еле сдерживаясь, чтобы не сказать гадость. Аж скрипнула зубами. Но все что могла сделать, это топнуть ногой и продолжила спускаться.
Раф направился следом. Не хватало, чтобы пигалица свернула себе шею на крутом откосе. Догнал, взял за руку. Дернулась было. Но потом передумала сопротивляться: гребень и в самом деле был крутым, а спуск сложным. Дайон чувствовала, как сильная ладонь надежно сжимает ее пальцы. И старалась смотреть только под ноги. Не думать о том, как сильно обжигает его прикосновение.
Раф уверенно спускался впереди, выбирая наиболее безопасные участки. Помня, что девушка босиком, ловко спрыгивал с очередного уступа и, разворачиваясь, помогал Дайон.
–Как ты вообще сюда взобралась?
–Тебе ли не знать, что подниматься легче, чем спускаться. Впрочем… так бывает не всегда.
Вспомнила, как поднималась сюда раньше: после ранения. Отчаянно борясь с головокружением и слабостью. А потом внутренние картинки нарисовали все, что произошло дальше, на вершине этого самого гребня. Как гибли те, кто призван был ее защищать… Защипало в глазах, а горло пережало, словно удавкой.
–Ты чего? – Оглянувшийся через плечо жнец, недоуменно остановился.
–Раф, – голос съехал на сиплый шепот. – Их же предали огню? Кто-то же должен был позаботиться…
Понял, о чем она говорит. Он опоздал тогда, фатально и бесповоротно опоздал. Видел тела охранников Варла и дворовых на гребне. Ходил между ними, переворачивая трупы. А сам рычал от отчаяния и обливался холодным потом. Вспомнил, как осев в траву потом, пытался продышать облегчение – Дайон среди них не было…
–Думаю, после того, как ситуация немного утряслась, твой отец все организовал.
–Они были хорошими солдатами, – Посмотрела на верх. Туда, где за кустарником скрылась пологая вершина гребня. – Выполняли свой долг до конца. Защищали людей и… меня. Бедный Квар…
–Я знал его. Он был преданным и хорошим человеком. Но не терзай себя. Он и все, кто здесь остался тогда, знают теперь, что их смерть была не напрасной. Пойдем, пора возвращаться.
– Раф… – Дернула руку, останавливая его. – Я хотела бы остаться в бухте на некоторое время.
–Нет.
–Но, Раф… – Синие глаза просили. – Немного. Просто перенесем себя на некоторое время назад. Когда мы были беспечны и предоставлены сами себе. Давай хотя бы на чуть-чуть представим, что ничего из того, что нас коснулось, не произошло. И все так, как раньше. А вечером вернемся на виллу. И если захочешь – снова вспомним, что построили великую стену между нами. Из глупых условностей и статуса… Я так скучаю…
Сдвинул брови:
–Ты не центр мира, Дайон. Я твой телохранитель, но у меня есть и другие вопросы, которые нужно решать. Кроме того Варл дал четкие указания…
–Раф!
–Вспомнила, как меня зовут, выскочка?
–Я прошу прощения. – Жнец поджал губы. – За то, как вела себя в Сиртрате.
–Ты вела себя прекрасно. Не в пример этим седеющим и уважаемым ванам: дерзко, вызывающе, как всегда впрочем. – Голос тих и спокоен, но Дайон видела, как ходят желваки над скулами Рафа.
–Ты ведь понял, о чем я. Прости. Я не должна была так с тобой разговаривать. Ты как всегда хотел защитить меня, а я…
–Не нужно. – Холодно смерил девушку взглядом. – Ты всего лишь указала мне мое место. Разговаривать здесь не о чем. Пошли! Твой отец и Адалия будут волноваться.
–Не будут. Отец наверняка знает, что ты со мной. – Приготовилась спрыгнуть с последнего валуна. Но зацепившись туникой за сухостой, неуклюже взмахнула руками и практически рухнула на жнеца.
Тот подхватил и хотел было съязвить, но внезапно осекся, уставившись на…
–Дайон… – Выдохнул хрипло, одними губами.
Проследила его взгляд и сначала вспыхнула, но потом поняла, куда Раф смотрит на самом деле. Просторная туника съехала с плеча, и над глубоким вырезом горловины, что теперь едва прикрывал грудь, алел зарубцевавшийся вздутый шрам. Ромбовидная форма не оставляла сомнений. По крайней мере, не для Рафа.
–Это что? – Поднял, наконец, взгляд, и Дайон обмерла оттого, как потемнели и без того темные глаза. – Стрела?
Казалось, он сорвется на визг. Дайон даже смешно стало. Но лишь на мгновение. Потому что уже в следующее жнец схватил ее за плечи и требовательно тряхнул:
–Какого Зэрхата бронебойная стрела делала у ТЕБЯ В ГРУДИ?
–Не ори! – Стряхнула его хватку. – Мы прятались в бухте. Людям нужна была еда. Просто сходили на виллу за провизией и наткнулись с Кваром на восточников. Небольшая потасовка и…
–Боги! – Внезапно схватил и, прижав к себе, уткнулся носом ей в макушку. – Замолчи! Я больше ничего не хочу знать!
Дайон опешила от неожиданности и застыла на пару мгновений. А потом медленно, словно боялась спугнуть, подняла руки. Не веря, провела ладонями по сильной спине. Только сейчас, впервые остро осознала, как нуждалась в этом: вот так – без ссор и придирок, молча, искренне… Горло сдавило, и Дайон, стыдясь прорывающихся эмоций, уткнулась жнецу в плечо. А тот шепнул в ухо:
–Клянусь! Я больше не спущу с тебя глаз!
Прижалась, спряталась, вжилась, вросла.
–Знаешь, я ведь так хотела этого: всегда-всегда, давно-давно. Просто обнять тебя.
Гладил по волосам, плечам, разгоняя в них судороги слез.
–Чтобы вот так, до ломоты в руках, чтобы крепко-накрепко впечатать это ощущение в память, в себя. Так сильно хотела обнять… с тех пор, как нашла записку в пещере и скучала до безумия. Даже когда подыхала в том вонючем трюме, когда сливалась с толпой на невольничьем рынке, когда дралась на площади у мадыра – очень сильно хотела обнять тебя…
Хотелось сказать. Сейчас. И непременно все-все. Потому что боялась, что не успеет. Что Раф снова оттолкнет, что сама испугается…
–Мне трудно принять, что в Анфре, я чувствовала одно, а сейчас вынуждена бороться с другим. Трудно контролировать свои эмоции. Я абсолютно не умею этим управлять. Внутри будто все живое, самостоятельное. Само дышит, растет и… не хочет уходить. Прошу Раф, научи меня снова! Научи, как быть с этим? Потому что как сейчас, без НАС мне очень больно.
–Больше не будет больно…
Вскинула мокрое лицо.
– Я обещаю. Сегодня же поговорю с Варлом и…
–Нет! – Отшатнулась. – Не бросай меня снова! Не смей так поступать! Это несправедливо, не честно после того, что я сказала. Он отошлет тебя, а я опять буду подыхать от тоски!
–Я попрошу твоей руки, пигалица.
–Что? – Ноги стали дрожать, а в ушах застучала тяжесть сердечного ритма: неровных скачков еще не понятого счастья.
–Ты не согласна?
–Раф!
–Придешь посмотреть на мой костер, если твой отец решит убить меня за дерзость?
–Замолчи! – Бросилась жнецу на шею. – Отец не решиться. Потому что твой костер станет и моим тоже.
–Ты знаешь, что безрассудна?
–Да. А еще знаю, что любима.
Раф кивнул и улыбнулся той теплой улыбкой, которая так нравилась Дайон:
–Безрассудно любима!
–Ван Варл! – Раф скользнул цепким взглядом по охране и, проигнорировав расступившихся прислужниц, вошел в покои.
–Прошу прощения. – Заметил Аласкара. Хоть утро было ранним, но зной уже торопился осесть на город. Потому тяжелые шторы были задернуты, создавая в покоях Варла легкий полумрак и не пропуская жару.
Кураж прошел. От пережитого напряжения, усталости, а может, просто от жары тряслись руки. Потому поймать упряжь получилось не сразу. Слуга из свиты Варла хотел было помочь, и тут же бросился к коновязи, но Дайон жестом остановила его. Тускло улыбнувшись пареньку, сама отвязала Кирка и вскочила в седло.
Грохот копыт стремительно помчавшегося коня тут же разнесся по мощеной площади, и вскоре девушка запетляла по центральным кварталам. Направляя скакуна туда, где внизу сквозь плотные насаждения городских садов, бирюзовыми кусочками мелькало море…
ГЛАВА 6
Боги! Что же происходит такое? Щеки горели от злости на саму себя. От стыда, что снова допустила непозволительно низкое проявление эмоций. Раф лишь хотел уберечь ее в Сиртрате. Снова. Как всегда. Просто хотел уберечь. А она так гадко и больно ЗНАЙ СВОЕ МЕСТО, ЖНЕЦ! Он не заслужил такого плевка. Впрочем, его плевков она тоже не заслуживала.
Дайон не была здесь так долго, почти вечность. Одна.
Теперь навсегда.
ОДНА.
Бухта убаюкивала тихим шелестом волн, что так лениво накатывали на белый песок. Хотелось вот также лениво катиться по жизни, полагаясь лишь на волю ветра и течений. Без мыслей, без тревог и бурь. Просто стать никем, ничем. Чтобы не было ничего – только шелест таких же волн, как и ты рядом.
И хоть мысли и эмоции сейчас постепенно отключались, телу не хватало действия. В пещере все еще хватало оружия, но подобранная палка сейчас казалась самым подходящим. Оттягивая руку своей тяжестью, звала действовать. Хотелось просто крушить, махать, без всяких приемов и целей. Просто дать выход накопившимся эмоциям и тому, что никак не уймется внутри.
Скинув накидку, Дайон дала себе волю. Все махала и махала, и так и этак, лупила по песку со всех сил. До тех пор, пока не взмокла спина. Пока палка стала настолько неподъемной, что отнялись руки. Плюхнулась на песок перевести дыхание, но и полученной нагрузки казалось мало. Всего было мало сейчас – и бухты мало, и песка, и неба. Хотелось больше и больше, чтобы затолкать в сердце вместо того, что уже засело там намертво. Выщемить оттуда все, что стало больным и ненужным теперь…
Разделась. Отбросила в сторону ненавистное платье и, оставшись лишь в длинной нижней тунике, побрела в воду. Тонкий подол сначала вздулся большими пузырями, а потом, напитав воду, отяжелил движения. Сильные гребки несли тело вперед и вперед. Возвращаться к далекому теперь берегу не хотелось. Там было много всего хорошего, любимого. Но было и то, что хотелось оставить, забыть и не носить с собой, как клятву или проклятие. Легла на спину и, раскинув в стороны руки, слушала свое судорожное дыхание от навалившейся, наконец, усталости.
Успокоение все-таки пришло. Вместе с апатией и равнодушием. Лениво перевернулась и усталыми теперь гребками направила себя к берегу.
Раф не сводил глаз с мелькающей в волнах головы и рук. Не боялся за нее. Дайон всегда плавала, как рыба. Даже сейчас, не смотря на преодоленное расстояние, и проведенное в воде время, на то, что уставшая, не вышла даже, а выползла из прибоя, Раф знал – Дайон в порядке. Отвел глаза, чтобы не пялиться, пока она отдыхала на песке у кромки. Пока, прикрывая ладонями лицо от палящих лучей… плакала. Тоскливо и жалобно…
Он понимал ее. Раф понимал все ее чувства сейчас… Дайон пришла сюда за физическим опустошением, чтобы разрядить мысли и ощущения. Но ту тяжесть, что нестерпимо больно давит на грудь, могут разрядить только слезы.
Было жаль. До боли и стиснутых кулаков. Но что он мог? Жнец… Который должен знать свое место.
Он вел Дайон с самого начала, почти через весь город. И не удивился, что девушка направилась именно сюда. Ей нужно побыть одной. Пусть так и будет. Не выдавая своего недалекого присутствия, Раф сел в траву на гребне, что разделял две бухты. И прикрытый высоким кустарником, снял наручи.
Из внутренних карманов жилета на свет появился кусочек бархата, и жнец по очереди стал доставать клинки. Те тонко пели, когда он методично протирал грани, особо тщательно полируя места заточки. Раф очень любил метательные ножи и всегда отдавал им предпочтение, хотя свободно владел многим, что способно убивать. Клинки незаметны, легки, незатейливы, но при этом стремительны в своем полете. А при верной руке на редкость смертоносны. И мало было тех, кто, встретившись с таким оружием, ушел живым. Раф самодовольно усмехнулся своим мыслям: в его практике таких людей точно не было.
Бросок сзади на спину. Раф еще не понял, что происходит, но сознание уже дернулось от волны воздуха, что пошла ему на затылок. Мгновенно подобравшись, развернулся на колене так быстро, как это было возможно. Согнутая в локте рука, уверенно и сильно пошла вперед. Звякнувший мгновение назад клинок теперь затих, уперевшись лезвием в шею…
–Дайон? – Жнец даже сам почувствовал, как побледнел.
–Я поймала тебя. – Шепотом. Глаза распахнуты, но мгновенный испуг, тут же сменился спокойной синевой. – Впервые поймала тебя.
–Молодец. Действительно.
Сдвинул брови, а про себя подумал, что впервые было не здесь и не сейчас. И совсем уж не так.
–Поймать то поймала, но клинок ведь – в МОЕЙ руке. – Надавил чуть сильнее.
–ТОЛЬКО ЛИ в твоей, жнец?
И тут Раф почувствовал, как ему в живот упирается что-то до неприятного острое.
–Как заметила меня? – Убрал оружие, с трудом отрываясь от раскосой синевы, и встал с земли.
–Слишком много солнечных бликов было на гребне. Ярких, прыгающих. И ребенку понятно, что так солнце может играть только на стали. Ты заигрался, жнец.
–Меня зовут, РАФ. Забыла, выскочка?
Пожала плечами и, поднявшись с колен, как бы между делом отбросила в сторону заостренную палку. Раф проследил взглядом за «смертоносным оружием»
–Ты серьезно?
Пожала плечами и сделала большие глаза, словно не понимая, о чем он.
–Дайон ты всерьез полезла на гребень, к вооруженному человеку? С палкой в руках?!! Не верю, что ты настолько глупа!
– Я догадалась, что это ты. И поймала тебя. Так что нет, жнец! Я не глупа.
–Но я мог убить тебя!
–Нет, не мог.
–НЕЧАЯННО, дурья твоя башка! Мог дрогнуть и не остановиться.
–Только не ты… – Приблизила свое лицо вплотную к его и зло прошипела. – Ты ведь всегда останавливаешься…
Все, что видел, это ее губы. Так близко… а сам мог думать только о том, как Дайон не права. Настолько неправа, что и сама не подозревает об этом – остановиться сейчас почти невозможно.
Развернулась и стала спускаться вниз по откосу, отчаянно оскальзываясь в сыпучем песке.
–Зачем ты вообще сюда полезла?
Остановилась и, вскинув подбородок, сказала:
–Думала, если получится с тобой, значит любого смогу застать врасплох. Хотела показать, что мне не нужен телохранитель. Не принимай на свой счет: ты или кто-то другой – правда, никто не нужен. Поговори с отцом, он послушает тебя. Скажи, что я прекрасно могу постоять за себя. В конце концов, ты сам меня этому учил! И мне одной приходилось заботиться о себе в весьма непростых ситуациях… пока мы не встретились на материке. Поговоришь?
Поставила ногу на валун, посмотреть, устойчив ли на склоне, но длинная туника попала под ступню. Следующий шаг породил треск, и тонкая ткань разорвалась. Дайон охнула и сокрушенно покачала головой, глядя на то, во что превратился подол. Раф раздраженно закатил глаза:
–Обязательно поговорю.
Не веря, взглянула на жнеца:
–Правда?
–Правда. Скажу, чтоб приставил к тебе еще пару нянек.
–Зэрхат! Ты невозможен!
–Знаю. – Нагнулся и оторвал неприглядный ошмёток. Озадаченно посмотрел на ткань, потом на девушку.
–Если явишься на виллу в таком виде, Адалию хватит удар. И чего тебе не сидится? Ну, села бы, как все девчонки. Где-нибудь в тенечке почитала, взяла иглу – повышивала бы. Что ты вечно лезешь куда-то?
Насупилась, еле сдерживаясь, чтобы не сказать гадость. Аж скрипнула зубами. Но все что могла сделать, это топнуть ногой и продолжила спускаться.
Раф направился следом. Не хватало, чтобы пигалица свернула себе шею на крутом откосе. Догнал, взял за руку. Дернулась было. Но потом передумала сопротивляться: гребень и в самом деле был крутым, а спуск сложным. Дайон чувствовала, как сильная ладонь надежно сжимает ее пальцы. И старалась смотреть только под ноги. Не думать о том, как сильно обжигает его прикосновение.
Раф уверенно спускался впереди, выбирая наиболее безопасные участки. Помня, что девушка босиком, ловко спрыгивал с очередного уступа и, разворачиваясь, помогал Дайон.
–Как ты вообще сюда взобралась?
–Тебе ли не знать, что подниматься легче, чем спускаться. Впрочем… так бывает не всегда.
Вспомнила, как поднималась сюда раньше: после ранения. Отчаянно борясь с головокружением и слабостью. А потом внутренние картинки нарисовали все, что произошло дальше, на вершине этого самого гребня. Как гибли те, кто призван был ее защищать… Защипало в глазах, а горло пережало, словно удавкой.
–Ты чего? – Оглянувшийся через плечо жнец, недоуменно остановился.
–Раф, – голос съехал на сиплый шепот. – Их же предали огню? Кто-то же должен был позаботиться…
Понял, о чем она говорит. Он опоздал тогда, фатально и бесповоротно опоздал. Видел тела охранников Варла и дворовых на гребне. Ходил между ними, переворачивая трупы. А сам рычал от отчаяния и обливался холодным потом. Вспомнил, как осев в траву потом, пытался продышать облегчение – Дайон среди них не было…
–Думаю, после того, как ситуация немного утряслась, твой отец все организовал.
–Они были хорошими солдатами, – Посмотрела на верх. Туда, где за кустарником скрылась пологая вершина гребня. – Выполняли свой долг до конца. Защищали людей и… меня. Бедный Квар…
–Я знал его. Он был преданным и хорошим человеком. Но не терзай себя. Он и все, кто здесь остался тогда, знают теперь, что их смерть была не напрасной. Пойдем, пора возвращаться.
– Раф… – Дернула руку, останавливая его. – Я хотела бы остаться в бухте на некоторое время.
–Нет.
–Но, Раф… – Синие глаза просили. – Немного. Просто перенесем себя на некоторое время назад. Когда мы были беспечны и предоставлены сами себе. Давай хотя бы на чуть-чуть представим, что ничего из того, что нас коснулось, не произошло. И все так, как раньше. А вечером вернемся на виллу. И если захочешь – снова вспомним, что построили великую стену между нами. Из глупых условностей и статуса… Я так скучаю…
Сдвинул брови:
–Ты не центр мира, Дайон. Я твой телохранитель, но у меня есть и другие вопросы, которые нужно решать. Кроме того Варл дал четкие указания…
–Раф!
–Вспомнила, как меня зовут, выскочка?
–Я прошу прощения. – Жнец поджал губы. – За то, как вела себя в Сиртрате.
–Ты вела себя прекрасно. Не в пример этим седеющим и уважаемым ванам: дерзко, вызывающе, как всегда впрочем. – Голос тих и спокоен, но Дайон видела, как ходят желваки над скулами Рафа.
–Ты ведь понял, о чем я. Прости. Я не должна была так с тобой разговаривать. Ты как всегда хотел защитить меня, а я…
–Не нужно. – Холодно смерил девушку взглядом. – Ты всего лишь указала мне мое место. Разговаривать здесь не о чем. Пошли! Твой отец и Адалия будут волноваться.
–Не будут. Отец наверняка знает, что ты со мной. – Приготовилась спрыгнуть с последнего валуна. Но зацепившись туникой за сухостой, неуклюже взмахнула руками и практически рухнула на жнеца.
Тот подхватил и хотел было съязвить, но внезапно осекся, уставившись на…
–Дайон… – Выдохнул хрипло, одними губами.
Проследила его взгляд и сначала вспыхнула, но потом поняла, куда Раф смотрит на самом деле. Просторная туника съехала с плеча, и над глубоким вырезом горловины, что теперь едва прикрывал грудь, алел зарубцевавшийся вздутый шрам. Ромбовидная форма не оставляла сомнений. По крайней мере, не для Рафа.
–Это что? – Поднял, наконец, взгляд, и Дайон обмерла оттого, как потемнели и без того темные глаза. – Стрела?
Казалось, он сорвется на визг. Дайон даже смешно стало. Но лишь на мгновение. Потому что уже в следующее жнец схватил ее за плечи и требовательно тряхнул:
–Какого Зэрхата бронебойная стрела делала у ТЕБЯ В ГРУДИ?
–Не ори! – Стряхнула его хватку. – Мы прятались в бухте. Людям нужна была еда. Просто сходили на виллу за провизией и наткнулись с Кваром на восточников. Небольшая потасовка и…
–Боги! – Внезапно схватил и, прижав к себе, уткнулся носом ей в макушку. – Замолчи! Я больше ничего не хочу знать!
Дайон опешила от неожиданности и застыла на пару мгновений. А потом медленно, словно боялась спугнуть, подняла руки. Не веря, провела ладонями по сильной спине. Только сейчас, впервые остро осознала, как нуждалась в этом: вот так – без ссор и придирок, молча, искренне… Горло сдавило, и Дайон, стыдясь прорывающихся эмоций, уткнулась жнецу в плечо. А тот шепнул в ухо:
–Клянусь! Я больше не спущу с тебя глаз!
Прижалась, спряталась, вжилась, вросла.
–Знаешь, я ведь так хотела этого: всегда-всегда, давно-давно. Просто обнять тебя.
Гладил по волосам, плечам, разгоняя в них судороги слез.
–Чтобы вот так, до ломоты в руках, чтобы крепко-накрепко впечатать это ощущение в память, в себя. Так сильно хотела обнять… с тех пор, как нашла записку в пещере и скучала до безумия. Даже когда подыхала в том вонючем трюме, когда сливалась с толпой на невольничьем рынке, когда дралась на площади у мадыра – очень сильно хотела обнять тебя…
Хотелось сказать. Сейчас. И непременно все-все. Потому что боялась, что не успеет. Что Раф снова оттолкнет, что сама испугается…
–Мне трудно принять, что в Анфре, я чувствовала одно, а сейчас вынуждена бороться с другим. Трудно контролировать свои эмоции. Я абсолютно не умею этим управлять. Внутри будто все живое, самостоятельное. Само дышит, растет и… не хочет уходить. Прошу Раф, научи меня снова! Научи, как быть с этим? Потому что как сейчас, без НАС мне очень больно.
–Больше не будет больно…
Вскинула мокрое лицо.
– Я обещаю. Сегодня же поговорю с Варлом и…
–Нет! – Отшатнулась. – Не бросай меня снова! Не смей так поступать! Это несправедливо, не честно после того, что я сказала. Он отошлет тебя, а я опять буду подыхать от тоски!
–Я попрошу твоей руки, пигалица.
–Что? – Ноги стали дрожать, а в ушах застучала тяжесть сердечного ритма: неровных скачков еще не понятого счастья.
–Ты не согласна?
–Раф!
–Придешь посмотреть на мой костер, если твой отец решит убить меня за дерзость?
–Замолчи! – Бросилась жнецу на шею. – Отец не решиться. Потому что твой костер станет и моим тоже.
–Ты знаешь, что безрассудна?
–Да. А еще знаю, что любима.
Раф кивнул и улыбнулся той теплой улыбкой, которая так нравилась Дайон:
–Безрассудно любима!
ГЛАВА 7
–Ван Варл! – Раф скользнул цепким взглядом по охране и, проигнорировав расступившихся прислужниц, вошел в покои.
–Прошу прощения. – Заметил Аласкара. Хоть утро было ранним, но зной уже торопился осесть на город. Потому тяжелые шторы были задернуты, создавая в покоях Варла легкий полумрак и не пропуская жару.
