Укрылась одеялом почти с головой, как обычно делала дома, и сразу же уснула. Все же усталость давала о себе знать.
И приснился мне очень странный сон. Хотя я подозревала, что это был не совсем сон. Уж очень все было реально. Как бы тут не был замешан мой проснувшийся дар Пифии.
Я вновь оказалась на кухне, на своем прежнем месте и наблюдала за Калебом и Найтом, вернувшимся на свое прежнее место. Первый хмуро рассматривал второго. Но пока не торопился начать разговор. Дракон вздохнул и встал.
- Что ты хочешь услышать от меня? – Спросил он, расхаживая по кухне. – Намерен ли я за ней ухаживать? Нет, не намерен. Она хорошая, просто замечательная, добрая, заботливая, недоверчивая и в то же время очень ранимая, но при этом необычайно сильная. Она свободная, насколько только может быть свободен человек. И оттого очень больно видеть ее такой уставшей, согнувшейся под тяжестью цепей, что пытаются на нее навесить. Ты еще не видишь этого, но нам – драконам легко узнать подобных нам. Она – кошка, которая гуляет сама по себе. Она рождена быть свободной, а оказалась в таких обстоятельствах, которые фактически загоняют ее в клетку. Она – принцесса по праву рождения, но не умеет, не желает ею быть. И мне больно видеть, как ее с разных сторон загоняют в угол. Я не хочу, чтобы она повторяла судьбу Аннет, но я не в силах ей помочь. Принц драконьей империи, пусть и младший – не лучшая партия для Котенка. Хотя, как жена она – идеальна. Не гонится за короной, ей не нужна власть. С ней можно жить душа - в - душу, а не выживать, как на поле боя. Но, она не полюбит меня, а я не смогу сделать ее счастливой. Но я смогу быть ее лучшим другом.
Дракон остановился у окна кухни и невидящим взглядом уставился в сад. Его мысли блуждали далеко. Кем бы ни была неведомая мне Аннет, дракон ее любил. Хотя он и не сказал этого вслух, было видно, что судьба девушки ему не безразлична. То, что случилось с ней, гнетет дракона, грызет изнутри, и не дает покоя.
Вся его веселость и беззаботность маской слетели с лица, и передо мной вновь был тот парень, что спокойно и отстраненно смотрел мне в глаза в кабинете ректора. Только сейчас в глубине его глаз не прятались смешинки, их сменила пустота и холод потери.
Мне отчаянно захотелось ему помочь, но я просто не представляла, как, и что я могу.
- Ты все-таки виделся с ней. – Калеб не спрашивал, он был абсолютно уверен в том, что говорит. – Зачем? Ты почти весь первый год промучился, ходил, как зомби, изводил себя тренировками и учебой. К концу года только оклемался, и опять все поновый?
- Это был дипломатический визит. Меня включили в состав делегации, особо не спрашивая, хочу я, или не хочу. Я же – посол, в перспективе, когда с учебой закончу. – Он помолчал, но потом все же продолжил, глухим, надтреснутым голосом, выталкивая слова через силу. - Ты бы ее видел – тень себя прежней. Холодная, безразличная ко всему, нелюбимая, отрезанная от неба, носящая нежеланного ребенка. На нее страшно было смотреть. Этот темноэльфийский принц всего за полтора года практически сжил ее со свету. А она – его полюбить умудрилась, теперь вот ненавидит и его, и себя, и еще не рожденного первенца.
Калеб выругался, и кухня вновь погрузилась в тишину. Я невидимкой прошла к дракону, и утешающе погладила его по спине. Его было жалко, но еще жальче мне было ту неведомую мне Аннет, что была так любима другом. Но я просто не знала, как им помочь. Отчего-то знала – не судьба им быть вместе. Слишком разные пути.
И у моего драконистого принца дорога совсем другая и ведет далеко от родного дома и государства в «восточные» земли. Но, не на «дивный восток», как сказали бы у меня в родном мире, а в страны «дорамного рая».
Да и у Аннет все в итоге сложится, как надо. Если не упустит возможность и сделает все правильно, ее темноэльфийский принц будет носить свою благоверную на руках и едва ли не пылинки сдувать, не замечая других женщин вокруг себя. Если только эта женщина не будет близкой родственницей (матерью там, или дочерью).
Натанаэль словно почувствовал прикосновение, встрепенулся и оглянулся по сторонам. Но, само - собой никого рядом не обнаружил. Покачал головой, и решительно направился к прежнему месту. Он вновь выглядел веселым и беззаботным, и ничто уже не напоминало о приступе пожирающего изнутри отчаянья, что владел им минуту назад.
- Ну, кузен, что будешь дарить нашей подружке? Все ж это ее первый день рожденья в этом мире, надо чтоб день запомнился. И кого позовем?
Только не Кира, и не Кая. Я еще не готова с ними увидеться снова, только сбежала оттуда. Мысленно взвыла я.
- Да, можно ребят и девчонок позвать из нашей группы, заодно познакомить. Только не Кира, и не Кая, чую, они уже познакомились там, у оборотней. Так познакомились, что она до сих пор под впечатлением. – Проворчал кузен. – Сам знаешь, ее настоятельно просили, пока держать подальше от оборотней клана Северных, да и вообще от оборотней. – Потом подумал, и покачал головой. – Хотя, знакомство лучше перенести на другой день. По-любому кто-нибудь проболтается. И тогда…
- М-да, ты прав. – Согласился дракон и передернул плечами.- Ты прав, скромность – наше все. А перезнакомить со всеми еще успеем.
Что будет «тогда» - никто так и не сказал, но, очевидно, песец предполагался большой, пушистый и полный, как колобок. Проблем друзьям не хотелось, поэтому, действительно, лучше скромно, но со вкусом, чем «с незабываемыми последствиями».
Я еще раздумывала над всем увиденным – услышанным, а меня уже перенесло в другое место. И я с интересом огляделась.
Помещение оказалось просторным кабинетом. Чем-то напоминающим кабинет ректора академии. Такой же функциональный, ничего лишнего, светлый, и в то же время, уютный.
За столом сидел мужчина. Перед ним лежали бумаги, но он даже не пытался сделать вид, что изучает их. Вместо этого он невидящим взглядом уставился в окно, безуспешно борясь с невеселыми мыслями.
А я смотрела на него и не верила, что передо мной он, отец, император. Зелено-карие глаза устало и грустно смотрели на мир. Виски тронула преждевременная седина. Темно-русые волосы коротко стрижены и немного растрепаны. Да, и сам он выглядел уставшим и несчастным.
Они настолько были похожи с дядей, неудивительно, что мать выдавала дядю за отца. Хотя логики ее я все же не понимала. Но, ведь она и не рассчитывала на то, что я попаду в этот мир, и узнаю правду. И это злило. Почему родители, скрывая от тебя правду, думают, что поступают так во благо тебе? По мне так они просто бегут от прошлого, и осознанно лгут. А ложь не может оправдать собственный эгоизм.
Я видела сейчас человека, который так и не смог простить себе, что отказался от любимой женщины и потерял ее, возможно, навсегда. Седина – след, оставленный ее побегом с двоюрным братом. И, хотя он точно знал, что брат лишь помог любви всей его жизни, как она того просила, ее побег, все равно, стал для него ударом. Было невыносимо думать, знать, что источником ее бед стал именно ты.
Отчего – то подумалось, что, знай обо мне, он бы не стал поступать со мной так, как планировали мои венценосные дедушки. И загонять в клетку долга против воли не стал бы.
Мои размышления, да и его тоже, прервал звук открывающейся двери. Мы с интересом смотрели на неожиданного гостя, которого никак не ожидали увидеть. После того, как отец разругался с кузеном, тот не появлялся при дворе и вообще предпочел окопаться в академии, сведя их встречи к минимуму.
И вот сейчас дядя здесь.
- Бриар, чем обязан? – Голос был ровным, отстраненным, уставшим.
Зачем бы не пожаловал кузен, вряд ли это что-то необычное, способное вывести его из того болота, в которое превратилась его жизнь после женитьбы на нелюбимой невесте. За двадцать пять лет брака они смогли добиться взаимного уважения, но любви и теплоты в их браке никогда не было и не будет. И с этим Жаклин пришлось смириться. Да, выходя за него, она наивно полагала, что сможет влюбить его в себя, но ей пришлось быстро расстаться с мечтами. Жалел ли он ее? Нет. Женщина, которая участвует в гонке за корону, не заботясь собственным счастьем и счастьем избранника, только лишь из эгоистичных побуждений, жалости не достойна.
- Я подумал, что будет лучше, если ты узнаешь все от меня, а не из слухов. – Император удивленно приподнял брови. – Твоя дочь вернулась.
- И что? Она опять во что-то вляпалась, и ты решил мне об этом сообщить?
Может, и не стоило говорить с кузеном с такой издевкой, но младшая из двух детей, рожденных в браке с Жаклин, была еще той головной болью всего императорского семейства. И характером она пошла в любимую мамочку. Хорошо еще магией не владеет, в отличие от брата - наследного принца, а то бы количество проблем, доставляемых дочуркой, увеличилось бы в разы.
- Мне дела нет до этой оторвы. Это твоя проблема, если за свои двадцать она так и не научилась себя вести и сдерживать в обществе. Выдал бы давно замуж, может, тогда за ум возьмется.
Император промолчал, не опровергая, но и не соглашаясь с кузеном. Он и сам уже подыскивал потенциального супруга, который смог бы справиться с его младшим чадом.
- Я говорил о твоей старшей дочери, от Лидии.
Отец подавился вдохом и закашлялся. Но быстро овладел собой. Дочь. Все-таки у него есть старшая дочь. Все эти годы он старался не думать о причинах, заставивших Лидию сбежать, но всегда подозревал, что дело в беременности. Он помнил, как оборотни требовали выдачи кузена после его отсутствия без малого год. И как отец разрешил назревающий конфликт одним тайным визитом, о котором, предполагалось, никто не должен знать. Но он все равно узнал.
- Рассказывай.
Теперь уже ничто не напоминало о тоске и усталости, владевшими монархом мгновение назад. Он впился заинтересованным взглядом в кузена и подался вперед, намереваясь выслушать, наконец, историю побега его любимой.
И тот рассказал. Рассказал все, включая собственные подозрения относительно планов на меня моих дедушек. Что ж, по крайней мере, наши подозрения совпадали.
В конце отец решительно встал и бросил одно единственное слово, от которого мне стало тепло на душе:
- Подавятся!
Отец решительно направился к выходу из кабинета, дядя последовал за ним. А мое видение подернулось туманом, и я провалилась во тьму, наконец, засыпая.
Проснулась я поздним вечером, на удивление отдохнувшая и спокойная. Жизнь уже не казалась мрачной, безвыходной. Все идет так, как должно, и сейчас я на своем месте, там, где должна быть.
Потянулась, встала, заправила постель и пошла умываться. Надо было принять душ и привести себя в порядок. Мне готовили сюрприз, и душа пела в предвкушении праздника. Впервые за всю жизнь я хотела отпраздновать свой день рождения.
Одевшись вновь в блузу и юбку, я вышла из комнаты и отправилась в кухню. Хотелось есть. Да и найти своих «нянь» не мешало бы.
Чувствуя себя необычайно легко, я бесшумной тенью сбежала по ступенькам на первый этаж и направилась на манящий запах еды. Запах средней прожарки стейка манил, заставляя мурлыкать в предвкушении пиршества.
М-да, все ж от крови никуда не уйдешь, и звериные повадки оборотней давали о себе знать. Но и человеческого начала во мне было не меньше, и кровь отца – мага давала о себе знать. Иначе быть бы мне сейчас волчицей и бегать со стаей за дедом и Каем. И именно благодаря крови отца я – кошка, пума, если говорить точнее.
Откуда я это знала? А я не знала. Наверное, оттуда же, откуда была уверена, что великая любовь Натанаэля – девушка с азиатской внешностью и характером воина-шиноби. Все претензии к дару Пифии, а меня попрошу не грузить излишней информацией, как говориться.
Манящий запах еды привел меня к задней двери, к террасе, выходящей на задний двор – сад. Терраса была разукрашена праздничными лентами. Стол покрывала белая, вышитая цветами скатерть. Стол был сервирован на три персоны, его уже покрывали всевозможные вкусности. Вокруг расположились плетеные кресла. Вот уж действительно, просто и со вкусом. Я улыбнулась, на сердце было тепло и хорошо. Спокойно, как никогда раньше в этот день.
- С днем рождения, сестренка!
Калеб подхватил меня под мышки и закружил. Я захихикала и вцепилась в него руками. Было страшно и одновременно весело, и эта смесь противоречивых эмоций будоражила кровь. Я на мгновенье вновь почувствовала себя маленькой девочкой, в предвкушении ожидающую пришествия доброго волшебника, который бы исполнил все ее желания.
- Поаккуратнее с именинницей. А то еще уронишь. Синяки в такой день не красят девушку.
Ворчание Найта было явно наигранным. Готова поспорить, что он бы сам был не прочь вот так же подкинуть меня в воздух и кружить, вынуждая меня смеяться.
- Синяки вообще никого не красят, и не только в такой день.
Возразил в ответ Калеб, но все же опустил меня на пол террасы. Как заправский фокусник, подражая Найту, кузен достал откуда-то из карманов золотую медаль на бархатной алой ленте. Я во все глаза уставилась на это чудо, не в силах поверить в то, что вижу. На медали красовалась гордо выведенная цифра один в обрамлении лавровых ветвей. На обороте красовалась надпись, выведенная филигранным почерком на фоне кубка: «Упорство и труд ведут к заслуженной награде».
- Кажется, кто-то грозился меня загрызть, если не получит свое заслуженное золото, так что вот. Считай это откупными за мое нежелание проверять, насколько реальна твоя угроза.
С восторженным визгом я повисла на шее кузена и расцеловала в обе щеки. После чего поспешила надеть свой «заслуженный трофей» на шею.
- И откуда тебе известно про медали? – Спросила я, рассматривая витиеватую надпись, сделанную на незнакомом мне языке, который я, однако, понимала. – И откуда я знаю язык, читаю и говорю на нем, хотя до сегодняшнего дня не видела подобных букв вообще?
- Не уверен, что прав. Но есть теория. Я же призывал кровного умершего родственника через ритуал с помощью магии крови. А для того, чтобы откликнуться на призыв, дух умершего родственника должен, как минимум, понимать язык, на котором его призывают. – Я кивнула, признавая логику рассуждений брата. – А в твоем случае, видимо, сработала память крови, которая наложилась на магию крови ритуала призыва. И ты вспомнила – изучила наш язык, который, по сути, для тебя такой же родной, как и язык прежнего мира. А может, все дело в портальной магии межмировых перемещений. Надо будет у отца узнать. Или самому проверить?
Брат задумчиво почесал подбородок, полностью уйдя в свои теории и мысли. Сразу стал похож на гения - мыслителя, для которого наука – смысл жизни. А во мне, впервые, заворочалось подозрение. Уж не нахимичил ли брат с ритуалом, из-за которого я призвалась в этот мир? Но додумать мысль я не успела, вмешался дракон.
- Все. Наш друг потерян для общества минимум на полчаса. Пока не додумает мысль, ни на что реагировать не будет. Прошу к столу, Принцесса. Ваш праздничный ужин подан.
И он галантно отодвинул одно из кресел, в которое я и опустилась. Стоило нам приступить к еде, как кузен очнулся от своих размышлений и поспешил к нам присоединиться со словами: «что, подождать сложно, что ли?»
Мы с драконом переглянулись и улыбнулись. Да, кто о чем, а брат в первую очередь о желудке думает. Вот уж у кого путь к сердцу лежит через желудок. И как эту его слабость до сих пор не вычислили его поклонницы? Или он хорошо маскируется?
И приснился мне очень странный сон. Хотя я подозревала, что это был не совсем сон. Уж очень все было реально. Как бы тут не был замешан мой проснувшийся дар Пифии.
Я вновь оказалась на кухне, на своем прежнем месте и наблюдала за Калебом и Найтом, вернувшимся на свое прежнее место. Первый хмуро рассматривал второго. Но пока не торопился начать разговор. Дракон вздохнул и встал.
- Что ты хочешь услышать от меня? – Спросил он, расхаживая по кухне. – Намерен ли я за ней ухаживать? Нет, не намерен. Она хорошая, просто замечательная, добрая, заботливая, недоверчивая и в то же время очень ранимая, но при этом необычайно сильная. Она свободная, насколько только может быть свободен человек. И оттого очень больно видеть ее такой уставшей, согнувшейся под тяжестью цепей, что пытаются на нее навесить. Ты еще не видишь этого, но нам – драконам легко узнать подобных нам. Она – кошка, которая гуляет сама по себе. Она рождена быть свободной, а оказалась в таких обстоятельствах, которые фактически загоняют ее в клетку. Она – принцесса по праву рождения, но не умеет, не желает ею быть. И мне больно видеть, как ее с разных сторон загоняют в угол. Я не хочу, чтобы она повторяла судьбу Аннет, но я не в силах ей помочь. Принц драконьей империи, пусть и младший – не лучшая партия для Котенка. Хотя, как жена она – идеальна. Не гонится за короной, ей не нужна власть. С ней можно жить душа - в - душу, а не выживать, как на поле боя. Но, она не полюбит меня, а я не смогу сделать ее счастливой. Но я смогу быть ее лучшим другом.
Дракон остановился у окна кухни и невидящим взглядом уставился в сад. Его мысли блуждали далеко. Кем бы ни была неведомая мне Аннет, дракон ее любил. Хотя он и не сказал этого вслух, было видно, что судьба девушки ему не безразлична. То, что случилось с ней, гнетет дракона, грызет изнутри, и не дает покоя.
Вся его веселость и беззаботность маской слетели с лица, и передо мной вновь был тот парень, что спокойно и отстраненно смотрел мне в глаза в кабинете ректора. Только сейчас в глубине его глаз не прятались смешинки, их сменила пустота и холод потери.
Мне отчаянно захотелось ему помочь, но я просто не представляла, как, и что я могу.
- Ты все-таки виделся с ней. – Калеб не спрашивал, он был абсолютно уверен в том, что говорит. – Зачем? Ты почти весь первый год промучился, ходил, как зомби, изводил себя тренировками и учебой. К концу года только оклемался, и опять все поновый?
- Это был дипломатический визит. Меня включили в состав делегации, особо не спрашивая, хочу я, или не хочу. Я же – посол, в перспективе, когда с учебой закончу. – Он помолчал, но потом все же продолжил, глухим, надтреснутым голосом, выталкивая слова через силу. - Ты бы ее видел – тень себя прежней. Холодная, безразличная ко всему, нелюбимая, отрезанная от неба, носящая нежеланного ребенка. На нее страшно было смотреть. Этот темноэльфийский принц всего за полтора года практически сжил ее со свету. А она – его полюбить умудрилась, теперь вот ненавидит и его, и себя, и еще не рожденного первенца.
Калеб выругался, и кухня вновь погрузилась в тишину. Я невидимкой прошла к дракону, и утешающе погладила его по спине. Его было жалко, но еще жальче мне было ту неведомую мне Аннет, что была так любима другом. Но я просто не знала, как им помочь. Отчего-то знала – не судьба им быть вместе. Слишком разные пути.
И у моего драконистого принца дорога совсем другая и ведет далеко от родного дома и государства в «восточные» земли. Но, не на «дивный восток», как сказали бы у меня в родном мире, а в страны «дорамного рая».
Да и у Аннет все в итоге сложится, как надо. Если не упустит возможность и сделает все правильно, ее темноэльфийский принц будет носить свою благоверную на руках и едва ли не пылинки сдувать, не замечая других женщин вокруг себя. Если только эта женщина не будет близкой родственницей (матерью там, или дочерью).
Натанаэль словно почувствовал прикосновение, встрепенулся и оглянулся по сторонам. Но, само - собой никого рядом не обнаружил. Покачал головой, и решительно направился к прежнему месту. Он вновь выглядел веселым и беззаботным, и ничто уже не напоминало о приступе пожирающего изнутри отчаянья, что владел им минуту назад.
- Ну, кузен, что будешь дарить нашей подружке? Все ж это ее первый день рожденья в этом мире, надо чтоб день запомнился. И кого позовем?
Только не Кира, и не Кая. Я еще не готова с ними увидеться снова, только сбежала оттуда. Мысленно взвыла я.
- Да, можно ребят и девчонок позвать из нашей группы, заодно познакомить. Только не Кира, и не Кая, чую, они уже познакомились там, у оборотней. Так познакомились, что она до сих пор под впечатлением. – Проворчал кузен. – Сам знаешь, ее настоятельно просили, пока держать подальше от оборотней клана Северных, да и вообще от оборотней. – Потом подумал, и покачал головой. – Хотя, знакомство лучше перенести на другой день. По-любому кто-нибудь проболтается. И тогда…
- М-да, ты прав. – Согласился дракон и передернул плечами.- Ты прав, скромность – наше все. А перезнакомить со всеми еще успеем.
Что будет «тогда» - никто так и не сказал, но, очевидно, песец предполагался большой, пушистый и полный, как колобок. Проблем друзьям не хотелось, поэтому, действительно, лучше скромно, но со вкусом, чем «с незабываемыми последствиями».
Я еще раздумывала над всем увиденным – услышанным, а меня уже перенесло в другое место. И я с интересом огляделась.
Помещение оказалось просторным кабинетом. Чем-то напоминающим кабинет ректора академии. Такой же функциональный, ничего лишнего, светлый, и в то же время, уютный.
За столом сидел мужчина. Перед ним лежали бумаги, но он даже не пытался сделать вид, что изучает их. Вместо этого он невидящим взглядом уставился в окно, безуспешно борясь с невеселыми мыслями.
А я смотрела на него и не верила, что передо мной он, отец, император. Зелено-карие глаза устало и грустно смотрели на мир. Виски тронула преждевременная седина. Темно-русые волосы коротко стрижены и немного растрепаны. Да, и сам он выглядел уставшим и несчастным.
Они настолько были похожи с дядей, неудивительно, что мать выдавала дядю за отца. Хотя логики ее я все же не понимала. Но, ведь она и не рассчитывала на то, что я попаду в этот мир, и узнаю правду. И это злило. Почему родители, скрывая от тебя правду, думают, что поступают так во благо тебе? По мне так они просто бегут от прошлого, и осознанно лгут. А ложь не может оправдать собственный эгоизм.
Я видела сейчас человека, который так и не смог простить себе, что отказался от любимой женщины и потерял ее, возможно, навсегда. Седина – след, оставленный ее побегом с двоюрным братом. И, хотя он точно знал, что брат лишь помог любви всей его жизни, как она того просила, ее побег, все равно, стал для него ударом. Было невыносимо думать, знать, что источником ее бед стал именно ты.
Отчего – то подумалось, что, знай обо мне, он бы не стал поступать со мной так, как планировали мои венценосные дедушки. И загонять в клетку долга против воли не стал бы.
Мои размышления, да и его тоже, прервал звук открывающейся двери. Мы с интересом смотрели на неожиданного гостя, которого никак не ожидали увидеть. После того, как отец разругался с кузеном, тот не появлялся при дворе и вообще предпочел окопаться в академии, сведя их встречи к минимуму.
И вот сейчас дядя здесь.
- Бриар, чем обязан? – Голос был ровным, отстраненным, уставшим.
Зачем бы не пожаловал кузен, вряд ли это что-то необычное, способное вывести его из того болота, в которое превратилась его жизнь после женитьбы на нелюбимой невесте. За двадцать пять лет брака они смогли добиться взаимного уважения, но любви и теплоты в их браке никогда не было и не будет. И с этим Жаклин пришлось смириться. Да, выходя за него, она наивно полагала, что сможет влюбить его в себя, но ей пришлось быстро расстаться с мечтами. Жалел ли он ее? Нет. Женщина, которая участвует в гонке за корону, не заботясь собственным счастьем и счастьем избранника, только лишь из эгоистичных побуждений, жалости не достойна.
- Я подумал, что будет лучше, если ты узнаешь все от меня, а не из слухов. – Император удивленно приподнял брови. – Твоя дочь вернулась.
- И что? Она опять во что-то вляпалась, и ты решил мне об этом сообщить?
Может, и не стоило говорить с кузеном с такой издевкой, но младшая из двух детей, рожденных в браке с Жаклин, была еще той головной болью всего императорского семейства. И характером она пошла в любимую мамочку. Хорошо еще магией не владеет, в отличие от брата - наследного принца, а то бы количество проблем, доставляемых дочуркой, увеличилось бы в разы.
- Мне дела нет до этой оторвы. Это твоя проблема, если за свои двадцать она так и не научилась себя вести и сдерживать в обществе. Выдал бы давно замуж, может, тогда за ум возьмется.
Император промолчал, не опровергая, но и не соглашаясь с кузеном. Он и сам уже подыскивал потенциального супруга, который смог бы справиться с его младшим чадом.
- Я говорил о твоей старшей дочери, от Лидии.
Отец подавился вдохом и закашлялся. Но быстро овладел собой. Дочь. Все-таки у него есть старшая дочь. Все эти годы он старался не думать о причинах, заставивших Лидию сбежать, но всегда подозревал, что дело в беременности. Он помнил, как оборотни требовали выдачи кузена после его отсутствия без малого год. И как отец разрешил назревающий конфликт одним тайным визитом, о котором, предполагалось, никто не должен знать. Но он все равно узнал.
- Рассказывай.
Теперь уже ничто не напоминало о тоске и усталости, владевшими монархом мгновение назад. Он впился заинтересованным взглядом в кузена и подался вперед, намереваясь выслушать, наконец, историю побега его любимой.
И тот рассказал. Рассказал все, включая собственные подозрения относительно планов на меня моих дедушек. Что ж, по крайней мере, наши подозрения совпадали.
В конце отец решительно встал и бросил одно единственное слово, от которого мне стало тепло на душе:
- Подавятся!
Отец решительно направился к выходу из кабинета, дядя последовал за ним. А мое видение подернулось туманом, и я провалилась во тьму, наконец, засыпая.
Проснулась я поздним вечером, на удивление отдохнувшая и спокойная. Жизнь уже не казалась мрачной, безвыходной. Все идет так, как должно, и сейчас я на своем месте, там, где должна быть.
Потянулась, встала, заправила постель и пошла умываться. Надо было принять душ и привести себя в порядок. Мне готовили сюрприз, и душа пела в предвкушении праздника. Впервые за всю жизнь я хотела отпраздновать свой день рождения.
Одевшись вновь в блузу и юбку, я вышла из комнаты и отправилась в кухню. Хотелось есть. Да и найти своих «нянь» не мешало бы.
Чувствуя себя необычайно легко, я бесшумной тенью сбежала по ступенькам на первый этаж и направилась на манящий запах еды. Запах средней прожарки стейка манил, заставляя мурлыкать в предвкушении пиршества.
М-да, все ж от крови никуда не уйдешь, и звериные повадки оборотней давали о себе знать. Но и человеческого начала во мне было не меньше, и кровь отца – мага давала о себе знать. Иначе быть бы мне сейчас волчицей и бегать со стаей за дедом и Каем. И именно благодаря крови отца я – кошка, пума, если говорить точнее.
Откуда я это знала? А я не знала. Наверное, оттуда же, откуда была уверена, что великая любовь Натанаэля – девушка с азиатской внешностью и характером воина-шиноби. Все претензии к дару Пифии, а меня попрошу не грузить излишней информацией, как говориться.
Манящий запах еды привел меня к задней двери, к террасе, выходящей на задний двор – сад. Терраса была разукрашена праздничными лентами. Стол покрывала белая, вышитая цветами скатерть. Стол был сервирован на три персоны, его уже покрывали всевозможные вкусности. Вокруг расположились плетеные кресла. Вот уж действительно, просто и со вкусом. Я улыбнулась, на сердце было тепло и хорошо. Спокойно, как никогда раньше в этот день.
- С днем рождения, сестренка!
Калеб подхватил меня под мышки и закружил. Я захихикала и вцепилась в него руками. Было страшно и одновременно весело, и эта смесь противоречивых эмоций будоражила кровь. Я на мгновенье вновь почувствовала себя маленькой девочкой, в предвкушении ожидающую пришествия доброго волшебника, который бы исполнил все ее желания.
- Поаккуратнее с именинницей. А то еще уронишь. Синяки в такой день не красят девушку.
Ворчание Найта было явно наигранным. Готова поспорить, что он бы сам был не прочь вот так же подкинуть меня в воздух и кружить, вынуждая меня смеяться.
- Синяки вообще никого не красят, и не только в такой день.
Возразил в ответ Калеб, но все же опустил меня на пол террасы. Как заправский фокусник, подражая Найту, кузен достал откуда-то из карманов золотую медаль на бархатной алой ленте. Я во все глаза уставилась на это чудо, не в силах поверить в то, что вижу. На медали красовалась гордо выведенная цифра один в обрамлении лавровых ветвей. На обороте красовалась надпись, выведенная филигранным почерком на фоне кубка: «Упорство и труд ведут к заслуженной награде».
- Кажется, кто-то грозился меня загрызть, если не получит свое заслуженное золото, так что вот. Считай это откупными за мое нежелание проверять, насколько реальна твоя угроза.
С восторженным визгом я повисла на шее кузена и расцеловала в обе щеки. После чего поспешила надеть свой «заслуженный трофей» на шею.
- И откуда тебе известно про медали? – Спросила я, рассматривая витиеватую надпись, сделанную на незнакомом мне языке, который я, однако, понимала. – И откуда я знаю язык, читаю и говорю на нем, хотя до сегодняшнего дня не видела подобных букв вообще?
- Не уверен, что прав. Но есть теория. Я же призывал кровного умершего родственника через ритуал с помощью магии крови. А для того, чтобы откликнуться на призыв, дух умершего родственника должен, как минимум, понимать язык, на котором его призывают. – Я кивнула, признавая логику рассуждений брата. – А в твоем случае, видимо, сработала память крови, которая наложилась на магию крови ритуала призыва. И ты вспомнила – изучила наш язык, который, по сути, для тебя такой же родной, как и язык прежнего мира. А может, все дело в портальной магии межмировых перемещений. Надо будет у отца узнать. Или самому проверить?
Брат задумчиво почесал подбородок, полностью уйдя в свои теории и мысли. Сразу стал похож на гения - мыслителя, для которого наука – смысл жизни. А во мне, впервые, заворочалось подозрение. Уж не нахимичил ли брат с ритуалом, из-за которого я призвалась в этот мир? Но додумать мысль я не успела, вмешался дракон.
- Все. Наш друг потерян для общества минимум на полчаса. Пока не додумает мысль, ни на что реагировать не будет. Прошу к столу, Принцесса. Ваш праздничный ужин подан.
И он галантно отодвинул одно из кресел, в которое я и опустилась. Стоило нам приступить к еде, как кузен очнулся от своих размышлений и поспешил к нам присоединиться со словами: «что, подождать сложно, что ли?»
Мы с драконом переглянулись и улыбнулись. Да, кто о чем, а брат в первую очередь о желудке думает. Вот уж у кого путь к сердцу лежит через желудок. И как эту его слабость до сих пор не вычислили его поклонницы? Или он хорошо маскируется?
