Ужин прошел весело с шутками и рассказами «из жизни». Меня интересовало все, что было связано с магией и иными расами, населяющими этот мир, а их интересовали мои успехи и неудачи на спортивном поприще. Когда я рассказала, чему и в каком объеме училась, парни впечатлились, и сказали, что так готовят будущих боевых магов. Я криво усмехнулась, не разделяя их уверенности. По мне так дело было скорее в том, что я все же на половину оборотень, и как любому оборотню мне надо было куда-то девать излишнюю агрессию и энергию. А все те кружки и факультативы, которые я посещала, отлично справлялись с поставленной задачей.
Праздник завершился глубоко за полночь. Парни обычным бытовым заклинанием убрали со стола грязную посуду и недоеденную еду, и накрыли стол к чаю. Я уютно устроилась в кресле с ногами, да там и уснула под тихий убаюкивающий голос дракона, рассказывающего одну из легенд их народа про первого дракона - оборотня. Легенда рассказывала о человеке, настолько любившем небо и одержимого настолько идеей свободы, что он не побоялся встать на защиту драконов, когда люди объявили на последних охоту. Он отдал жизнь и сердце патриарху драконов, тем самым сохранив ему жизнь. Боги, наблюдавшие за противоборствующими сторонами, оценили жертву человека и соединили душу умершего человека с душой дракона. И поступили так с каждым человеком, кто защищал драконов в той необъявленной войне. Так драконы смогли оборачиваться в людей и смогли сражаться с захватчиками на равных, объединившись под командованием патриарха драконов. А позднее, отвоевав и защитив свои земли, они объявили их территорией Драконьей Империи, а патриарх стал первым императором драконов.
Красивая легенда заворожила и захватила меня полностью, и потому, стоило мне ускользнуть в сон, как мне явился в видении красивый могучий мужчина с длинными огненно-рыжими волосами, убранными в косу сложного плетения, прижимавшего к себе зеленоглазую девушку с волосами чернее воронова крыла. Она смотрела на мужчину влюбленными глазами, а он заботливо и нежно касался заметно округлившегося живота своей избранницы.
Картина умиляла и завораживала. Я невольно шмыгнула носом и вытерла выступившие слезы. Горло сдавило от переизбытка чувств. Этого ребенка ждали, его любили еще до его рождения, а я даже не была уверенна, что была желанным ребенком. Я никогда не думала об этом, да и мама никогда не относилась как к нелюбимому, нежеланному ребенку, но и той теплоты, что была в глазах этой пары, что ждала своего первенца, я никогда не замечала в глазах родительницы. Для нее я, в первую очередь, была напоминанием о прошлой жизни, от которой ей пришлось отказаться ради меня, а отец никогда не знал о моем существовании до сегодняшнего дня.
- Леттария. Летта. – Обратился мужчина к не рожденному еще ребенку, продолжая все так же поглаживать живот своей супруги. – Помни, папа любит тебя. Мама любит тебя. Ты самая желанная для нас. И сколько бы жизней тебе не дано было прожить, в скольких бы мирах ты не рождалась на свет, помни – в тебе живет душа дракона. Ты будешь рождаться свободной, чтобы жить, сражаться и умирать свободной, за свободу и за небо, что дарит нам свободу и незримые крылья.
Я в шоке пыталась осмыслить все сказанное мужчиной. Это что же получается, дракон был прав? Буквально? Кошка, гуляющая сама по себе, с душой дракона, рождена свободной, чтобы жить свободно.
Мужчина все продолжал поглаживать живот спутницы, женщина все так же наблюдала за ним влюбленными глазами, а меня наполняло тепло и любовь родителей, которой я ранее не знала, как оказалось.
Я даже не почувствовала, не проснулась, когда Натанаэль аккуратно взял меня на руки и отнес в комнату и уложил в постель. Видение целиком и полностью поглотило меня, и я еще долго слышала песню, что напевала женщина, наблюдая, как ее спутник, точно баюкая, поглаживает ее живот.
Просыпалась я от пьянящего запаха роз и лилий. Сонное сознание еще хваталось за обрывки затихающей песни, не желая пробуждаться окончательно, а обоняние уже вовсю дразнило ароматами любимых цветов.
Я приоткрыла один глаз и рискнула посмотреть туда, откуда обоняние доносило до меня умопомрачительный запах. И в следующий миг удивленно распахнула глаза и подскочила в кровати. Сон как рукой сняло.
На столике перед камином в тяжелой, керамической, расписной вазе красовался букет из белоснежных цветов. Пышные бутоны роз разбавляли нежные и в тоже время строгие соцветия лилий. Запах цветов смешивался в необычный, но неожиданно приятный аромат, который плыл по комнате, заполняя ее.
Но не это удивило меня. Перед столом, расправляя цветы в вазе, стоял отец. Одетый в простой, хоть и дорогой даже на вид, черный сюртук, украшенный лишь вышивкой серебряной нитью по канту рукавов и воротника – стойки, брюки и кожаные сапоги, он походил на аристократа из высших. Ничто не намекало на то, что передо мной император. Не знай я, кто передо мной, и кто я, по сути, ни за что бы не догадалась.
Стоило мне подскочить, отец тут же повернулся ко мне, а я поспешила завернуться в покрывало. Вчера кто-то из парней успел меня переодеть в мой тренировочный костюм, сочтя его пижамой, очевидно. Наверное, видели меня спящей в нем, когда заходили проведать. Эта мысль меня даже не смутила. Парни воспринимались близкими друзьями, Калеб так вообще мне родственник, подумаешь, переодели. После всех событий вчерашнего дня, этот факт как-то мерк среди прочих происшествий и новостей.
Отец смущенно спрятал руки за спину, точно подросток, застигнутый в саду соседей за воровством яблок. Я невольно улыбнулась, возникшему сравнению.
- Кхм. Прости, я не хотел тебя будить. Надеялся уйти до твоего пробуждения. – На меня он смотрел с опаской в глазах и неуверенностью. Он явно не знал, как себя со мной вести. – Хотел лишь увидеть тебя.
- Спасибо за цветы. Одни из моих любимых. – Поблагодарила я.
Я не знала, что еще можно сказать. Этот разговор был не легким для нас обоих. Слишком много лет, по-своему тяжелых для каждого, лежали между нами. Да, вины в том не было ни его, ни моей, решение принимала мама, но легче от этого не было.
Соскользнув с постели, я прошла к креслу и уселась в него с ногами, кивнув отцу на соседнее. Император не преминул воспользоваться предложением, откинувшись на спинку и внимательно меня изучая. Я не препятствовала. Сама изучала его вчера в видении – сне.
- Ты необычайно похожа на мать внешне, но внутренне совершенно другая. Более жесткая, отстраненная. Твоя мать тоже слабой никогда не была, но в ней чувствовалась внутренняя мягкость, нежность, в чем-то даже покорность. А ты не такая.
Я хмуро опустила взгляд на собственные руки, что лежали на коленях. Да, мама такая. А я… я стала такой отнюдь не от безмятежной жизни и счастливого детства.
- На то были и есть свои причины, почему я такая.
- Да, есть. И была бы моя воля, я бы с радостью все изменил.
- Женился бы на маме? – Неуверенно спросила я, отчего-то сомневаясь.
- Нет. Ты не в курсе, да и никто не в курсе. Когда я возвращался во дворец, хотел взять ее с собой и представить как невесту, но Лидия отказалась. Сказала, что возвращается домой, чтобы выйти замуж. Да, она была увлечена мной, но отказываться от долга не собирается, и мне не советует. Тогда она еще не была беременна тобой. – Я во все глаза смотрела на отца, пытаясь постичь новую грань моего зачатия и жизни родителей. – Накануне моего отъезда мы были близки, один единственный раз за всю историю наших отношений. Она сама пришла ко мне тогда. А потом, пока я отсутствовал, сбежала. Так что, знай я о тебе, я бы сам спрятал вас, но не допустил бы, чтобы ты росла без отца с мыслью, что вас, тебя бросили.
Я смотрела на отца, широко распахнув от удивления глаза. Я не ослышалась?
- Спрятал бы? – Наконец, выдавила я из себя.
- Да, и прятал бы так долго, как только смог. И то, что твоим отцом считали Бриара, играет на руку. Правда, это все равно ненадолго. Дело в даре. – Я в волнении закусила губу, прекрасно понимая, о каком именно даре идет речь. – Так значит, все же пробудился. – Отец тяжело вздохнул, потер лоб и подался вперед, облокотившись о собственные колени. – Так уж сложилось, что дар Пифии считается императорским, потому что передается по женской линии старшей ветви семьи уже много веков. Он почти гарантированно проявлял себя каждое поколение. И все думали, что моя тетя будет новым носителем дара. Но дар не пробудился, а она вышла за герцога Рейнхарта, создав еще одну младшую ветвь рода. Тогда империя и мой дед понадеялись, что дар пробудится у моей матери, как это было с твоей прабабкой, маркизой Анжеей Имрэ. У той дар пробудился, когда она сочеталась браком с моим дедом, став императрицей. Но и в этот раз чуда не случилось. Мать была талантливейшим целителем. И только. У отца и матери родился только я, мама умерла, едва мне исполнилось два года. А от второго брака, у отца еще один сын и дочь. Дар и ее обошел стороной. Отец всерьез обеспокоился тем, что дар покинул род. Оттого так тщательно выбирал мне супругу из достойнейших охотниц за короной и властью. И тот факт, что я сам далеко не слабый маг, обучавшийся у архимагистра Ситхара, ничего не менял в его планах. Я же, встречаясь с твоей матерью и надеясь на наш брак, молил богов о сыновьях. И когда Лидия сбежала, а у моей младшей дочери не проявилось признаков дара, как и у супруги, успокоился. Я и не предполагал, что в результате единственной ночи любви с желанной мной женщиной у меня родится старшая дочь, которой отец заочно даровал титул ненаследной принцессы, и именно ей достанется дар – проклятие. Я бы лишил тебя титула, но проблемы это уже не решит. Дар пробудился, и тебе придется его осваивать. И сделать это тебе лучше побыстрее. Едва о даре прознают, Бриар уже не сможет считаться твоим отцом. Всем станет ясно, что ты из старшей ветви, и на тебя начнется охота. И не только из желающих выгодно жениться.
Отец умолк, позволяя мне переварить полученную информацию. Я, конечно, понимала, что будет не просто, но… не хотелось мне оказаться в шкуре прабабки. Выйдя замуж по любви, она всю оставшуюся жизнь, будучи императрицей, прожила в аду. Видения ее жизни меня не посетили, но дар Пифии и без того смог передать всю ту гамму эмоций и событий, что сопровождали ее до конца ее жизни.
Перед глазами четко встала картина женщины, еще не старой, но чьи иссиня-черные волосы уже тронула седина. Она не была красивой, но была яркой, запоминающейся. Именно такие женщины западают в душу и остаются любимыми на протяжении долгих лет брака. Ее зелено-карие глаза полны слез и страдания, смотрят в безразличное серое небо, с которого сыплет снег. Ее тело изломанной куклой лежит у подножья башни, а рядом, опустив безвольные руки, сидит мужчина в возрасте. Лица не видно, но я знаю, что отец – его почти точная копия. Голову венчает корона. Массивная, не такая изящная, как та, что украшает голову его возлюбленной.
Не уберег. Пришла запоздалая мысль.
Я передернула плечами, плотнее кутаясь в покрывало. Все, кому не лень, уже успели попугать меня открывающимися перспективами. Возможно, выйди я за Кая, пройди ритуал принятия в род, дар со временем угаснет, поглощенный силой Зверя, и не передастся моим потомкам. Но проверять на собственном опыте не хотелось. Нет, брак с Каем, определенно, не выход.
Внутренний зверь и сейчас тут, и дар Пифии его ничуть не смущает и не мешает. Скорее дополняет звериную интуицию. После минувшей ночи у меня существенно обострилось обоняние, слух и зрение. Я еще не готова была к обороту, да и не уверена, что буду готова когда-нибудь, но кошачьи повадки давали о себе знать. В этом я еще вчера могла убедиться.
Так что нет, к оборотням я не ногой. А то глазом моргнуть не успею, как дед сосватает меня с Каем, и в Академию я вернусь почтенной замужней дамой.
- Считай, ты только что добавил черных красок в мои отнюдь не радужные перспективы дальнейшего будущего. Я еще вчера поняла – легко не будет, а теперь еще и этот дар… - Я прерывисто вздохнула. – Сделаю все, чтобы дар не передался моим детям. И все, чтобы выжить и не сдаться на милость тех, кто жаждет использовать меня и мой дар.
- Прости. – Грустно улыбнулся отец. – Пришел поздравить тебя с прошедшим днем рождения, а сам только запугал. В академии ты под защитой ректора, но расслабляться я бы не советовал. Да ты и сама все понимаешь. – И вдруг он как-то озорно улыбнулся. – А знаешь, с твоим характером, ты обязательно со всем справишься, и всех жаждущих использовать твой дар по стеночке размажешь. Лидия бы не смогла. Но ты сможешь. Я в этом уверен. А тот, кто сможет растопить твое сердце, с тем ты будешь самой нежной, мягкой и любящей. Какой твоя мать была с близкими для нее людьми.
Я удивленно похлопала глазами, оценивая резкую перемену настроения родителя. А потом не выдержала – рассмеялась. Он первый, кто реально верил, что я справлюсь. Так еще и умудрился меня в этом убедить в рекордно короткий срок. Теперь во мне и в самом деле крепла уверенность, что все, в конечном счете, действительно будет хорошо. И все эти «ж-ж-ж» не спроста, как говорил Винни Пух.
Случайностей не бывает. Мать хотела оградить меня от собственной судьбы и собственного дара, но лишь отсрочила неизбежное. Судьба все равно затащила меня назад в родной для нее мир, и дар получил свою носительницу. Надеюсь, только, что я достаточно сильна, чтобы вынести свалившуюся на меня ношу, и отвоевать свою свободу и кусочек счастья.
Отец встал, подошел ко мне и, склонившись, поцеловал в лоб, отчего я зарделась. Даже мама никогда не позволяла себе подобных проявлений чувств. А тут.
- Береги себя. Помни, мы с твоей мамой любим тебя, и все, что делаем или не делаем, все это тебе во благо. И если мы порой не правы, не сердись на нас. Хорошо?
Он мягко и немного грустно улыбнулся. А мне вспомнился сон и слова первого из драконов – оборотней. Я кивнула, улыбнулась и, неожиданно для нас обоих, подалась вперед и обняла его за талию, прижавшись к груди. На мгновение я ощутила себя маленькой девочкой, к которой наконец-то вернулся ее папа, которого она очень долго ждала. Меня нежно и немного неуверенно обняли в ответ, прижав сильнее к груди.
Какое-то время мы так и стояли, но потом отец отстранился, поцеловал в макушку и вышел из комнаты. А несколькими минутами позже я почувствовала открытие портала. Ушел.
Я потерла лицо и глаза руками, стараясь взбодрить себя. Вдохнула аромат цветов и пошла умываться. Ребята, наверное, уже давно проснулись, а теперь, после ухода отца, жаждут подробностей нашего разговора. А рассказать мне было что, подробностей хоть отбавляй. До сих пор голова кругом.
Когда вышла из ванной на одном из кресел меня ждало атласное, цвета серебристо-серый метал, платье. И женщина лет сорока, убирающая постель. Темноволосая, одетая в простое черное платье, она споро разглаживала складки на покрывале. Заметив меня, она приветливо улыбнулась и присела в реверансе.
- С добрым утром госпожа, я – Трейя – экономка и ваша горничная на время вашего пребывания здесь. Господа ожидают вас к завтраку. Угодно ли будет помочь вам с платьем?
Я на миг замешкалась от напора женщины. Как – то не ожидала, что мне положена горничная.
Праздник завершился глубоко за полночь. Парни обычным бытовым заклинанием убрали со стола грязную посуду и недоеденную еду, и накрыли стол к чаю. Я уютно устроилась в кресле с ногами, да там и уснула под тихий убаюкивающий голос дракона, рассказывающего одну из легенд их народа про первого дракона - оборотня. Легенда рассказывала о человеке, настолько любившем небо и одержимого настолько идеей свободы, что он не побоялся встать на защиту драконов, когда люди объявили на последних охоту. Он отдал жизнь и сердце патриарху драконов, тем самым сохранив ему жизнь. Боги, наблюдавшие за противоборствующими сторонами, оценили жертву человека и соединили душу умершего человека с душой дракона. И поступили так с каждым человеком, кто защищал драконов в той необъявленной войне. Так драконы смогли оборачиваться в людей и смогли сражаться с захватчиками на равных, объединившись под командованием патриарха драконов. А позднее, отвоевав и защитив свои земли, они объявили их территорией Драконьей Империи, а патриарх стал первым императором драконов.
Красивая легенда заворожила и захватила меня полностью, и потому, стоило мне ускользнуть в сон, как мне явился в видении красивый могучий мужчина с длинными огненно-рыжими волосами, убранными в косу сложного плетения, прижимавшего к себе зеленоглазую девушку с волосами чернее воронова крыла. Она смотрела на мужчину влюбленными глазами, а он заботливо и нежно касался заметно округлившегося живота своей избранницы.
Картина умиляла и завораживала. Я невольно шмыгнула носом и вытерла выступившие слезы. Горло сдавило от переизбытка чувств. Этого ребенка ждали, его любили еще до его рождения, а я даже не была уверенна, что была желанным ребенком. Я никогда не думала об этом, да и мама никогда не относилась как к нелюбимому, нежеланному ребенку, но и той теплоты, что была в глазах этой пары, что ждала своего первенца, я никогда не замечала в глазах родительницы. Для нее я, в первую очередь, была напоминанием о прошлой жизни, от которой ей пришлось отказаться ради меня, а отец никогда не знал о моем существовании до сегодняшнего дня.
- Леттария. Летта. – Обратился мужчина к не рожденному еще ребенку, продолжая все так же поглаживать живот своей супруги. – Помни, папа любит тебя. Мама любит тебя. Ты самая желанная для нас. И сколько бы жизней тебе не дано было прожить, в скольких бы мирах ты не рождалась на свет, помни – в тебе живет душа дракона. Ты будешь рождаться свободной, чтобы жить, сражаться и умирать свободной, за свободу и за небо, что дарит нам свободу и незримые крылья.
Я в шоке пыталась осмыслить все сказанное мужчиной. Это что же получается, дракон был прав? Буквально? Кошка, гуляющая сама по себе, с душой дракона, рождена свободной, чтобы жить свободно.
Мужчина все продолжал поглаживать живот спутницы, женщина все так же наблюдала за ним влюбленными глазами, а меня наполняло тепло и любовь родителей, которой я ранее не знала, как оказалось.
Я даже не почувствовала, не проснулась, когда Натанаэль аккуратно взял меня на руки и отнес в комнату и уложил в постель. Видение целиком и полностью поглотило меня, и я еще долго слышала песню, что напевала женщина, наблюдая, как ее спутник, точно баюкая, поглаживает ее живот.
Просыпалась я от пьянящего запаха роз и лилий. Сонное сознание еще хваталось за обрывки затихающей песни, не желая пробуждаться окончательно, а обоняние уже вовсю дразнило ароматами любимых цветов.
Я приоткрыла один глаз и рискнула посмотреть туда, откуда обоняние доносило до меня умопомрачительный запах. И в следующий миг удивленно распахнула глаза и подскочила в кровати. Сон как рукой сняло.
На столике перед камином в тяжелой, керамической, расписной вазе красовался букет из белоснежных цветов. Пышные бутоны роз разбавляли нежные и в тоже время строгие соцветия лилий. Запах цветов смешивался в необычный, но неожиданно приятный аромат, который плыл по комнате, заполняя ее.
Но не это удивило меня. Перед столом, расправляя цветы в вазе, стоял отец. Одетый в простой, хоть и дорогой даже на вид, черный сюртук, украшенный лишь вышивкой серебряной нитью по канту рукавов и воротника – стойки, брюки и кожаные сапоги, он походил на аристократа из высших. Ничто не намекало на то, что передо мной император. Не знай я, кто передо мной, и кто я, по сути, ни за что бы не догадалась.
Стоило мне подскочить, отец тут же повернулся ко мне, а я поспешила завернуться в покрывало. Вчера кто-то из парней успел меня переодеть в мой тренировочный костюм, сочтя его пижамой, очевидно. Наверное, видели меня спящей в нем, когда заходили проведать. Эта мысль меня даже не смутила. Парни воспринимались близкими друзьями, Калеб так вообще мне родственник, подумаешь, переодели. После всех событий вчерашнего дня, этот факт как-то мерк среди прочих происшествий и новостей.
Отец смущенно спрятал руки за спину, точно подросток, застигнутый в саду соседей за воровством яблок. Я невольно улыбнулась, возникшему сравнению.
- Кхм. Прости, я не хотел тебя будить. Надеялся уйти до твоего пробуждения. – На меня он смотрел с опаской в глазах и неуверенностью. Он явно не знал, как себя со мной вести. – Хотел лишь увидеть тебя.
- Спасибо за цветы. Одни из моих любимых. – Поблагодарила я.
Я не знала, что еще можно сказать. Этот разговор был не легким для нас обоих. Слишком много лет, по-своему тяжелых для каждого, лежали между нами. Да, вины в том не было ни его, ни моей, решение принимала мама, но легче от этого не было.
Соскользнув с постели, я прошла к креслу и уселась в него с ногами, кивнув отцу на соседнее. Император не преминул воспользоваться предложением, откинувшись на спинку и внимательно меня изучая. Я не препятствовала. Сама изучала его вчера в видении – сне.
- Ты необычайно похожа на мать внешне, но внутренне совершенно другая. Более жесткая, отстраненная. Твоя мать тоже слабой никогда не была, но в ней чувствовалась внутренняя мягкость, нежность, в чем-то даже покорность. А ты не такая.
Я хмуро опустила взгляд на собственные руки, что лежали на коленях. Да, мама такая. А я… я стала такой отнюдь не от безмятежной жизни и счастливого детства.
- На то были и есть свои причины, почему я такая.
- Да, есть. И была бы моя воля, я бы с радостью все изменил.
- Женился бы на маме? – Неуверенно спросила я, отчего-то сомневаясь.
- Нет. Ты не в курсе, да и никто не в курсе. Когда я возвращался во дворец, хотел взять ее с собой и представить как невесту, но Лидия отказалась. Сказала, что возвращается домой, чтобы выйти замуж. Да, она была увлечена мной, но отказываться от долга не собирается, и мне не советует. Тогда она еще не была беременна тобой. – Я во все глаза смотрела на отца, пытаясь постичь новую грань моего зачатия и жизни родителей. – Накануне моего отъезда мы были близки, один единственный раз за всю историю наших отношений. Она сама пришла ко мне тогда. А потом, пока я отсутствовал, сбежала. Так что, знай я о тебе, я бы сам спрятал вас, но не допустил бы, чтобы ты росла без отца с мыслью, что вас, тебя бросили.
Я смотрела на отца, широко распахнув от удивления глаза. Я не ослышалась?
- Спрятал бы? – Наконец, выдавила я из себя.
- Да, и прятал бы так долго, как только смог. И то, что твоим отцом считали Бриара, играет на руку. Правда, это все равно ненадолго. Дело в даре. – Я в волнении закусила губу, прекрасно понимая, о каком именно даре идет речь. – Так значит, все же пробудился. – Отец тяжело вздохнул, потер лоб и подался вперед, облокотившись о собственные колени. – Так уж сложилось, что дар Пифии считается императорским, потому что передается по женской линии старшей ветви семьи уже много веков. Он почти гарантированно проявлял себя каждое поколение. И все думали, что моя тетя будет новым носителем дара. Но дар не пробудился, а она вышла за герцога Рейнхарта, создав еще одну младшую ветвь рода. Тогда империя и мой дед понадеялись, что дар пробудится у моей матери, как это было с твоей прабабкой, маркизой Анжеей Имрэ. У той дар пробудился, когда она сочеталась браком с моим дедом, став императрицей. Но и в этот раз чуда не случилось. Мать была талантливейшим целителем. И только. У отца и матери родился только я, мама умерла, едва мне исполнилось два года. А от второго брака, у отца еще один сын и дочь. Дар и ее обошел стороной. Отец всерьез обеспокоился тем, что дар покинул род. Оттого так тщательно выбирал мне супругу из достойнейших охотниц за короной и властью. И тот факт, что я сам далеко не слабый маг, обучавшийся у архимагистра Ситхара, ничего не менял в его планах. Я же, встречаясь с твоей матерью и надеясь на наш брак, молил богов о сыновьях. И когда Лидия сбежала, а у моей младшей дочери не проявилось признаков дара, как и у супруги, успокоился. Я и не предполагал, что в результате единственной ночи любви с желанной мной женщиной у меня родится старшая дочь, которой отец заочно даровал титул ненаследной принцессы, и именно ей достанется дар – проклятие. Я бы лишил тебя титула, но проблемы это уже не решит. Дар пробудился, и тебе придется его осваивать. И сделать это тебе лучше побыстрее. Едва о даре прознают, Бриар уже не сможет считаться твоим отцом. Всем станет ясно, что ты из старшей ветви, и на тебя начнется охота. И не только из желающих выгодно жениться.
Отец умолк, позволяя мне переварить полученную информацию. Я, конечно, понимала, что будет не просто, но… не хотелось мне оказаться в шкуре прабабки. Выйдя замуж по любви, она всю оставшуюся жизнь, будучи императрицей, прожила в аду. Видения ее жизни меня не посетили, но дар Пифии и без того смог передать всю ту гамму эмоций и событий, что сопровождали ее до конца ее жизни.
Перед глазами четко встала картина женщины, еще не старой, но чьи иссиня-черные волосы уже тронула седина. Она не была красивой, но была яркой, запоминающейся. Именно такие женщины западают в душу и остаются любимыми на протяжении долгих лет брака. Ее зелено-карие глаза полны слез и страдания, смотрят в безразличное серое небо, с которого сыплет снег. Ее тело изломанной куклой лежит у подножья башни, а рядом, опустив безвольные руки, сидит мужчина в возрасте. Лица не видно, но я знаю, что отец – его почти точная копия. Голову венчает корона. Массивная, не такая изящная, как та, что украшает голову его возлюбленной.
Не уберег. Пришла запоздалая мысль.
Я передернула плечами, плотнее кутаясь в покрывало. Все, кому не лень, уже успели попугать меня открывающимися перспективами. Возможно, выйди я за Кая, пройди ритуал принятия в род, дар со временем угаснет, поглощенный силой Зверя, и не передастся моим потомкам. Но проверять на собственном опыте не хотелось. Нет, брак с Каем, определенно, не выход.
Внутренний зверь и сейчас тут, и дар Пифии его ничуть не смущает и не мешает. Скорее дополняет звериную интуицию. После минувшей ночи у меня существенно обострилось обоняние, слух и зрение. Я еще не готова была к обороту, да и не уверена, что буду готова когда-нибудь, но кошачьи повадки давали о себе знать. В этом я еще вчера могла убедиться.
Так что нет, к оборотням я не ногой. А то глазом моргнуть не успею, как дед сосватает меня с Каем, и в Академию я вернусь почтенной замужней дамой.
- Считай, ты только что добавил черных красок в мои отнюдь не радужные перспективы дальнейшего будущего. Я еще вчера поняла – легко не будет, а теперь еще и этот дар… - Я прерывисто вздохнула. – Сделаю все, чтобы дар не передался моим детям. И все, чтобы выжить и не сдаться на милость тех, кто жаждет использовать меня и мой дар.
- Прости. – Грустно улыбнулся отец. – Пришел поздравить тебя с прошедшим днем рождения, а сам только запугал. В академии ты под защитой ректора, но расслабляться я бы не советовал. Да ты и сама все понимаешь. – И вдруг он как-то озорно улыбнулся. – А знаешь, с твоим характером, ты обязательно со всем справишься, и всех жаждущих использовать твой дар по стеночке размажешь. Лидия бы не смогла. Но ты сможешь. Я в этом уверен. А тот, кто сможет растопить твое сердце, с тем ты будешь самой нежной, мягкой и любящей. Какой твоя мать была с близкими для нее людьми.
Я удивленно похлопала глазами, оценивая резкую перемену настроения родителя. А потом не выдержала – рассмеялась. Он первый, кто реально верил, что я справлюсь. Так еще и умудрился меня в этом убедить в рекордно короткий срок. Теперь во мне и в самом деле крепла уверенность, что все, в конечном счете, действительно будет хорошо. И все эти «ж-ж-ж» не спроста, как говорил Винни Пух.
Случайностей не бывает. Мать хотела оградить меня от собственной судьбы и собственного дара, но лишь отсрочила неизбежное. Судьба все равно затащила меня назад в родной для нее мир, и дар получил свою носительницу. Надеюсь, только, что я достаточно сильна, чтобы вынести свалившуюся на меня ношу, и отвоевать свою свободу и кусочек счастья.
Отец встал, подошел ко мне и, склонившись, поцеловал в лоб, отчего я зарделась. Даже мама никогда не позволяла себе подобных проявлений чувств. А тут.
- Береги себя. Помни, мы с твоей мамой любим тебя, и все, что делаем или не делаем, все это тебе во благо. И если мы порой не правы, не сердись на нас. Хорошо?
Он мягко и немного грустно улыбнулся. А мне вспомнился сон и слова первого из драконов – оборотней. Я кивнула, улыбнулась и, неожиданно для нас обоих, подалась вперед и обняла его за талию, прижавшись к груди. На мгновение я ощутила себя маленькой девочкой, к которой наконец-то вернулся ее папа, которого она очень долго ждала. Меня нежно и немного неуверенно обняли в ответ, прижав сильнее к груди.
Какое-то время мы так и стояли, но потом отец отстранился, поцеловал в макушку и вышел из комнаты. А несколькими минутами позже я почувствовала открытие портала. Ушел.
Я потерла лицо и глаза руками, стараясь взбодрить себя. Вдохнула аромат цветов и пошла умываться. Ребята, наверное, уже давно проснулись, а теперь, после ухода отца, жаждут подробностей нашего разговора. А рассказать мне было что, подробностей хоть отбавляй. До сих пор голова кругом.
Когда вышла из ванной на одном из кресел меня ждало атласное, цвета серебристо-серый метал, платье. И женщина лет сорока, убирающая постель. Темноволосая, одетая в простое черное платье, она споро разглаживала складки на покрывале. Заметив меня, она приветливо улыбнулась и присела в реверансе.
- С добрым утром госпожа, я – Трейя – экономка и ваша горничная на время вашего пребывания здесь. Господа ожидают вас к завтраку. Угодно ли будет помочь вам с платьем?
Я на миг замешкалась от напора женщины. Как – то не ожидала, что мне положена горничная.
