«В истинно любящем сердце или ревность убивает любовь,
или любовь убивает ревность»
Фёдор Михайлович Достоевский
- Финик, Финик, зараза такая! Поймаю, наголо обрею!
Следом за возмущенным басом по двору понесся птичий крик, брехливое тявканье и топот. Даже не глядя, я знала, что там происходит. Финик - маленькая беспородная собачонка, прошлой осенью вытащенная из лужи на дороге Сережкой Нетесиным. В прошлой жизни Финик был кошкой, иначе чем объяснить, что он любит бегать по заборам, а главное - с разбега прыгать на дверцу загона и лапой открывать щеколду. Мужики эту щеколду уже задрали выше некуда, а он прыгает и прыгает, открывает и открывает. В загоне живут цыплята, перепелята и индюшата, и когда дверь открывается, они с вытаращенными глазами разбегаются по всему двору, по саду, за ними, противно тявкая, несется гадский Финик. Собрать всех мелких птичек обратно - полчаса времени и куча нервов.
- Ой, - всполошилась Света. - Пойду пересчитаю, всех поймали? А то соседские кошки передушат.
Ушла. Вот же плантаторы на пенсии! Вчера Матвей за ужином рассказывал.
- Не успели утром выйти, кофейку дерябнуть, дядь Макс нам по сапке выдал и в борозду. Сам сидит в тенечке, руководит, стул у него складной, термос с квасом. Себастьян Перейра, млин!
Представила участок три сотки, на нем девять здоровых мужиков с мотыгами, десятого с косой, прыснула. Они ж там затоптали больше, чем пропололи. Соседи издалека вежливо посматривают, подходить боятся - мы в принципе можем дом не запирать, никто не полезет. Матвея - это наш зять, Ритулин муж - вообще страшно в темном переулке встретить. У нас парни все высокие, выше метра девяносто, а Матвей два с лишним, хоть положи, хоть поставь. Еще он коротко стрижется, носит тельняшку - на день ВДВ в фонтане бы за своего приняли. Понимаю дочь - когда растешь в семье, где отец и четверо братьев, у самой мужская профессия, обречена не просто на брутального мужчину, а на супер брутального. Как по мне, самые главные достоинства зятя - олимпийское спокойствие, доброта и отличное чувство юмора. Только благодаря ему поженились и живут, как Рита говорит. Ой, мне так их «лав стори» нравится. И зятя я люблю.
В раскрытое окно и оставленную Светой открытой дверь летней кухни тянуло дымом, нос щекотали пряные острые запахи. Мужики под присмотром Маши Колодей готовили на открытом огне уху, плов, жарили люля-кебаб. Мы со Светой, пока она не сбежала, резали овощи на салаты, Катя Русанова варила компот в двух огромных кастрюлях. Нет, никаких гостей у нас сегодня нет, только свои - обычный семейный обед на двадцать восемь человек. Это только взрослых!
Вся наша огромная семья собралась на мой юбилей. Позавчера отпраздновали, и - такая радость! - дети не уехали, остались с нами до конца отпуска. Как время быстро летит - вот только мне пятьдесят было, а два дня назад шестьдесят исполнилось. За десять лет много воды утекло, много изменилось. Ушли один за другим наши родители, как в молитве сказано: «кончиной мирной, безболезненной и непостыдной». Ушли как жили - в любви. Успели внуков женить, правнуков увидеть.
В дом, построенный родителями, переселились Света с Максимом, развели огород, птичник, козу даже одно время держали, недолго, правда. Мы с Игорем по-прежнему наезжаем в «поместье» на выходные и в отпуск. Я работаю, Игорь преподает в недавно созданном при Центре подготовки космонавтов первом в мире Космическом летном училище, он же им руководит. У нас теперь вообще плюнуть некуда - в начальство попадешь. Катя Русанова - начальник медицинской части ЦПК, Артем - руководитель Центра управления полетами, Маша Колодей - Центра подготовки космонавтов, Саша Колодей - командир отряда космонавтов. Не думаю, что это нас как-то изменило, как и новый статус бабушек и дедушек. Вот недавно совсем, в конце мая, мы с Машей пошли в большой торговый центр, принарядиться. Алиса с Богданом прилетели накануне, и мы пошли вчетвером. Забрели в бутик нижнего белья, выбираем, по очереди ныряем кабинку - мерить. Данька смирно сидит, головоломку складывает, продавщицы его за суетой сразу и не заметили. Сложил, подходит к Маше - похвастаться, дергает ее за руку, «бабушка, бабушка!». Продавщица смотрит на Маруську - та ни разу на бабушку не похожа, комплект с кружевными трусами в руках держит - и говорит так робко: «Тут мальчик потерялся, он вас с кем-то перепутал». Перевела взгляд на меня - я стою точно с такими же, только цвет потемнее. После этого меня спросить не решилась, тем более Маша с такой гордостью отвечает: «Это мой внук!»
Внуки - это такое счастье! И оно все растет и увеличивается. Нашей старшей внучке уже шесть лет, а вот как она у нас появилась - длинная история. Я расскажу ее вам с самого начала, так, как когда-то услышала…
Себя она помнила еще очень маленькой. Вернее, то, что происходило вокруг. Не четко - отрывками, эпизодами, как будто кинокадрами. Вот она сидит на полу, в руках у нее маленькая куколка. Она слышит мамин голос, мама кричит, кричит, но слов она не понимает. Она идет к маме, просится на руки, но мама резким движением усаживает ее на диван, и продолжает ругаться. И папа кричит тоже, и она начинает плакать, все громче и громче, пока папа не выкрикивает что-то напоследок и не уходит. Ей уже не понять, вспоминает ли она один случай или это было часто. Следующее, что она помнит - чувство голода и то, как опять плакала. Промежуток. Кто-то еще приходит в их маленькую комнату, голосов становится больше, ее берет на руки незнакомая женщина, целует. Они едут на машине, потом эта незнакомая женщина говорит: «Смотри, маленькая, это поезд. Поезд. Поедешь к бабушке, дедушке».
По обрывкам поздних разговоров она узнала, что бабушка приехала навестить сына с семьей, увидела пустой холодильник, голодную двухлетнюю внучку, сына на диване с бутылкой пива - и забрала всех из областного центра к себе, в маленький городишко. Сколько сил приложила бабушка Лиза, чтобы сохранить семью сына! Сглаживала углы, скрывала ложь, помогала деньгами. Но оружия против эгоизма двух самовлюбленных людей не нашла. Сын, Павел, мало любил работать, но любил шумные компании, друзей, развлечения. Менять машины, влезая в долги, покупать дорогие вещи, не интересуясь, есть ли у дочери еда или одежда. Сноха, Женя, устраивала скандалы, кричала, что не будет сидеть дома, пока муж гуляет.
- Ты сериалов насмотрелась, что ли? - как-то со сдерживаемой досадой сказала ей Елизавета Ивановна. - Да, Пашка не подарок, но и ты - тоже! Ты не работаешь, не следишь за домом, за ребенком. Мы живем не в выдуманном мире, пойми! Он не олигарх, он не может тебя деньгами заваливать на твои бесконечные «хочу, хочу».
- Пусть хоть землю жрет! - огрызнулась Женя, рассматривая себя в зеркале. - Нормальный мужчина, - она выделила голосом «нормальный». - Обеспечивает жену!
- Что-то ты ищешь, да никак не найдешь, - вполголоса заметила свекровь, собирая по полу игрушки и одежду.
- Посидите с Лялькой? - подкрашивая губы, спросила невестка.
- А ты куда? - распрямляясь с грязной рубашкой сына в руках, поинтересовалась свекровь. - На ночь глядя?
- Я еду на Волгу. В компании, - застегивая босоножки, ответила Женька. - И вообще, мам, забери ее к себе на ночь.
- Заберу, - поднимая внучку на руки, ответила старшая. - Как бы не пришлось совсем забирать…
Едва Ляльке исполнилось четыре года, ее родители развелись, она осталась с матерью, в квартире, купленной им бабушкой и дедушкой - папиными родителями, других у Ляльки не было. Мать Жени ушла из семьи, когда сама Женька была чуть старше своей дочери, отец женился на другой, Женька жила с отцом и мачехой до четырнадцати лет, потом они выбросили ее из своей жизни. Ехать ей было некуда - мать ее знать не хотела. Моталась по съемным квартирам, по общагам, находила какие-то компании. В одной такой и познакомилась с Павлом. Повезло в одном - свекровь даже после развода сына отнеслась к бывшей невестке на редкость человечно, несмотря на то, что Женя вела жизнь далеко не монашескую. Терпела ради внучки, не рвала отношения. Приехала после ночного звонка, когда Женьку в ее собственной квартире избил очередной любовник, забрала ее и ревущую внучку, поселила у себя на пару дней. Уговаривала одуматься, подумать о себе, о своей дочери. Все без толку. Женька продала квартиру, уехала в большой город, забрав дочь, спустила деньги, осталась без жилья и денег в крохотной съемной квартирке. Отец Ляльки после развода с первой женой успел трижды жениться за два года, в очередной раз развелся и уехал в Москву. Редко слал деньги, еще реже приезжал к родителям. Елизавета Ивановна после очередного своего приезда к внучке первый раз высказала бывшей снохе все в глаза, собрала Ляльку - надо сказать, Женя особенно не возражала - и увезла с собой. Так в пять лет Лялька осталась сиротой при живых родителях, но, как бездомный щенок, обрела дом.
Когда Лялька родилась, новоиспеченным бабушке и дедушке было сорок семь и сорок девять. Обычно это золотой возраст - дети выросли, внуки или еще не появились, или ходят в гости по воскресеньям. Еще все в относительном порядке со здоровьем, можно пожить «для себя», путешествовать, читать давно отложенные книги, смотреть фильмы, выспаться, в конце концов. В их случае они вернулись на двадцать пять лет назад. Снова маленький ребенок, только если сына ты растила с рождения, знала привычки, по взгляду и изогнутым губкам могла догадаться о настроении, видела первые, самые слабые признаки болезни, то внучка… Маленькая девочка, диковатая, нелюдимая. Испуганная, никому не доверяющая, боящаяся резких жестов…
- Да она ее била, - потрясенно сказал дед, глядя, как Лялька прячется под стол, когда он мимоходом потянулся потрепать ее по пушистой макушке.
- Иди ко мне, - Лиза наклонилась, вытащила внучку. - Ты что, испугалась, маленькая? Деда тебя любит. Вон у тебя какая косичка красивая, дедушка потрогать даже захотел.
Захар стоял рядом, бубнил что-то извинительно-успокаивающее. Внутри набирала силу, нарастала глухая злость. Развернулся, громыхнул дверью. Лиза с Лялькой остались сидеть, обнявшись. Слышно было, как заработал мотор, взвизгнули шины. Лялька пошевелилась, начала слезать с колен.
- Включи мультики, - побежала, схватила куклу, села на пол у телевизора.
Бабушка вздохнула. Мультики, одни мультики. Книжки ей не интересны, играть она не умеет, ни с детьми, ни с взрослыми. В пять лет большинство деток хорошо считают, знают буквы, читать учатся. А их девочка не умеет и учиться не любит…
Дед вернулся часа через два. Вошел с загадочной улыбкой, присел рядом с внучкой, так и сидящей у телевизора.
- Лялька, смотри-ка, - распахнул куртку. Лялька пригляделась, но ничего не увидела. В большом кармане что-то шевелилось и сопело.
- Что? Это что, деда? - Лялька отлипла от телевизора, потянулась.
- Давай-давай, - Захар притянул к себе внучку за тонкие бедрышки. - Ну-ка!
Лялька потянулась в карман, сунула руку, и вдруг взвизгнула, отдернула. Опять полезла, и, сверкая глазенками и смеясь, вытянула крохотного щенка с висячими ушками и сердитой мордочкой.
- Собачка! Это мне? Мне?!
Дед пересел на диван, наклонился, покивал. Лялька смотрела то на щенка - на выпуклые блестящие глазки, лапки в черных «носочках», топающие по ее ладошкам, розовый язычок, то на дедушку. Короткие светлые волосы топорщатся, щеки колючие. Голубые глаза смотрят ласково, руки большие, ладони темные, шершавые.
- А как его зовут? - Ляля потеснее прижала барахтающегося щенка.
- Как ты назовешь, так и будем звать.
Забытый телевизор сердито гудел. У Ляльки было столько дел - и покормить, и спать уложить. Они с бабушкой столько имен придумали! Но Ляльке не нравилось ни одно. Перед сном Ляля упросила бабушку разрешить щенку спать с ней, лежала, поглаживала складочки на мордочке.
- Бабуля, на шишку похожа, ты мне показывала, да? У тебя в вазочке лежит, ты сказала, с юга привезла?
Елизавета Ивановна так и не вспомнила, что это за шишка. Да и не важно. Мопса назвали Шишкой, а поскольку он был кобелем, сокращен до Шиша. Именно ему бабушка начала читать книжки, учить с ним азбуку, счет. Они с Лялькой оказались очень, очень способными! И друзья у них появились. Жаль только в первый класс Шишку не взяли.
- Нет ничего хуже, чем жить в деревне или маленьком городке, - в сердцах сказала Елизавета Ивановна соседке, копавшейся в цветах. Она вышла в палисадник, но работа стопорилась в неловких руках. На душе после сегодняшнего дня было тяжело.
- Что опять? - соседка оперлась о мотыгу. - Не обращай ты внимания на разговоры!
- Да как же, Ольга! Сегодня пошли с Лялькой на подготовку. Главное, не одна она с бабушкой пришла, можно было бы и не спрашивать у ребенка: «Ты с бабушкой пришла, да? А мама твоя где?» Да приторно так, с улыбочкой. Ехидна! А она же все понимает, насупилась, упрямый лоб выставила и молчит.
- Не обращай внимания на дур всяких, - посоветовала собеседница. - Поговорят и перестанут.
- Оль, это учительница Лялькина спросила! Она же знает нашу ситуацию, зачем лишний раз ребенка травмировать?
- Поговори с ней, - Ольга тоже расстроилась, а еще больше возмутилась. Ей, деятельной и шумной, по душе было высказать все, что накипело, сразу, не откладывая в долгий ящик.
- Не хочется с первого дня ссориться с Верой Сергеевной, - вздохнула Елизавета Ивановна. - Ведь житья не даст девчонке.
- Тогда к директору иди! - соседка энергичным жестом поправила козырек на лбу.
- Не знаю, Ольга, - понурилась бабушка. - Не любят ведь, когда жалуются.
- Ну, молчи, - отрубила Ольга. Помолчала, сказала мягче. - Мне легко говорить…
- Морозова, плохо, - Вера Сергеевна захлопнула тетрадь. - Я вчера в группе написала, что надо сделать задания с тридцать шестой страницы по сорок восьмую! Домашнее задание не сделано, поделку в школу ты не принесла, на чаепитие ничего нет. Ты зачем в школу пришла?
Лялька стояла, упрямо опустив голову, и молчала.
- Что молчишь, сказать нечего? Ты что, особенная какая-то, вам отдельно писать надо, звонить? Вас двадцать пять человек, всем не назвонишься. В общем, передай своей бабушке - или она тобой занимается, или я сообщу куда следует.
Толкнула тетрадку по столу так, что та шлепнулась на пол. Лялька подобрала, пошла по классу, слушая смешки, поднимая плечи все выше и выше. Села, уткнувшись в книжку. На переменке она сидела, смотрела картинки. Подбежал Денис Жилкин, рванул учебник, она потянула к себе, страница затрещала и разорвалась пополам.
- Дурак! - закричала Лялька, толкнула его изо всей силы.
- Сама дура! Детдом по тебе плачет! - крикнул мальчишка.
Лялька, не видя ничего перед собой, кинулась на него, молотя кулачками и царапаясь…
- Вы свою дефективную уймите! - визгливым голосом кричала на бабушку в пустой учительской Екатерина Жилкина. - Родят все подряд, ей семь лет, а она уже оторва! Я к директору пойду! Я в отдел образования…
- Рот закрой, - чувствуя, как ее трясет от бешенства, тихо проговорила Елизавета Ивановна, глядя в густо подведенные глаза «мамаши». - Не смей оскорблять моего ребенка. От вашего Дениса все девчонки плачут - щиплется, матом ругается, не всякий пьяный мужик так скажет. Я тоже к директору пойду, только пусть еще тронет!
или любовь убивает ревность»
Фёдор Михайлович Достоевский
Глава 1.
- Финик, Финик, зараза такая! Поймаю, наголо обрею!
Следом за возмущенным басом по двору понесся птичий крик, брехливое тявканье и топот. Даже не глядя, я знала, что там происходит. Финик - маленькая беспородная собачонка, прошлой осенью вытащенная из лужи на дороге Сережкой Нетесиным. В прошлой жизни Финик был кошкой, иначе чем объяснить, что он любит бегать по заборам, а главное - с разбега прыгать на дверцу загона и лапой открывать щеколду. Мужики эту щеколду уже задрали выше некуда, а он прыгает и прыгает, открывает и открывает. В загоне живут цыплята, перепелята и индюшата, и когда дверь открывается, они с вытаращенными глазами разбегаются по всему двору, по саду, за ними, противно тявкая, несется гадский Финик. Собрать всех мелких птичек обратно - полчаса времени и куча нервов.
- Ой, - всполошилась Света. - Пойду пересчитаю, всех поймали? А то соседские кошки передушат.
Ушла. Вот же плантаторы на пенсии! Вчера Матвей за ужином рассказывал.
- Не успели утром выйти, кофейку дерябнуть, дядь Макс нам по сапке выдал и в борозду. Сам сидит в тенечке, руководит, стул у него складной, термос с квасом. Себастьян Перейра, млин!
Представила участок три сотки, на нем девять здоровых мужиков с мотыгами, десятого с косой, прыснула. Они ж там затоптали больше, чем пропололи. Соседи издалека вежливо посматривают, подходить боятся - мы в принципе можем дом не запирать, никто не полезет. Матвея - это наш зять, Ритулин муж - вообще страшно в темном переулке встретить. У нас парни все высокие, выше метра девяносто, а Матвей два с лишним, хоть положи, хоть поставь. Еще он коротко стрижется, носит тельняшку - на день ВДВ в фонтане бы за своего приняли. Понимаю дочь - когда растешь в семье, где отец и четверо братьев, у самой мужская профессия, обречена не просто на брутального мужчину, а на супер брутального. Как по мне, самые главные достоинства зятя - олимпийское спокойствие, доброта и отличное чувство юмора. Только благодаря ему поженились и живут, как Рита говорит. Ой, мне так их «лав стори» нравится. И зятя я люблю.
В раскрытое окно и оставленную Светой открытой дверь летней кухни тянуло дымом, нос щекотали пряные острые запахи. Мужики под присмотром Маши Колодей готовили на открытом огне уху, плов, жарили люля-кебаб. Мы со Светой, пока она не сбежала, резали овощи на салаты, Катя Русанова варила компот в двух огромных кастрюлях. Нет, никаких гостей у нас сегодня нет, только свои - обычный семейный обед на двадцать восемь человек. Это только взрослых!
Вся наша огромная семья собралась на мой юбилей. Позавчера отпраздновали, и - такая радость! - дети не уехали, остались с нами до конца отпуска. Как время быстро летит - вот только мне пятьдесят было, а два дня назад шестьдесят исполнилось. За десять лет много воды утекло, много изменилось. Ушли один за другим наши родители, как в молитве сказано: «кончиной мирной, безболезненной и непостыдной». Ушли как жили - в любви. Успели внуков женить, правнуков увидеть.
В дом, построенный родителями, переселились Света с Максимом, развели огород, птичник, козу даже одно время держали, недолго, правда. Мы с Игорем по-прежнему наезжаем в «поместье» на выходные и в отпуск. Я работаю, Игорь преподает в недавно созданном при Центре подготовки космонавтов первом в мире Космическом летном училище, он же им руководит. У нас теперь вообще плюнуть некуда - в начальство попадешь. Катя Русанова - начальник медицинской части ЦПК, Артем - руководитель Центра управления полетами, Маша Колодей - Центра подготовки космонавтов, Саша Колодей - командир отряда космонавтов. Не думаю, что это нас как-то изменило, как и новый статус бабушек и дедушек. Вот недавно совсем, в конце мая, мы с Машей пошли в большой торговый центр, принарядиться. Алиса с Богданом прилетели накануне, и мы пошли вчетвером. Забрели в бутик нижнего белья, выбираем, по очереди ныряем кабинку - мерить. Данька смирно сидит, головоломку складывает, продавщицы его за суетой сразу и не заметили. Сложил, подходит к Маше - похвастаться, дергает ее за руку, «бабушка, бабушка!». Продавщица смотрит на Маруську - та ни разу на бабушку не похожа, комплект с кружевными трусами в руках держит - и говорит так робко: «Тут мальчик потерялся, он вас с кем-то перепутал». Перевела взгляд на меня - я стою точно с такими же, только цвет потемнее. После этого меня спросить не решилась, тем более Маша с такой гордостью отвечает: «Это мой внук!»
Внуки - это такое счастье! И оно все растет и увеличивается. Нашей старшей внучке уже шесть лет, а вот как она у нас появилась - длинная история. Я расскажу ее вам с самого начала, так, как когда-то услышала…
Себя она помнила еще очень маленькой. Вернее, то, что происходило вокруг. Не четко - отрывками, эпизодами, как будто кинокадрами. Вот она сидит на полу, в руках у нее маленькая куколка. Она слышит мамин голос, мама кричит, кричит, но слов она не понимает. Она идет к маме, просится на руки, но мама резким движением усаживает ее на диван, и продолжает ругаться. И папа кричит тоже, и она начинает плакать, все громче и громче, пока папа не выкрикивает что-то напоследок и не уходит. Ей уже не понять, вспоминает ли она один случай или это было часто. Следующее, что она помнит - чувство голода и то, как опять плакала. Промежуток. Кто-то еще приходит в их маленькую комнату, голосов становится больше, ее берет на руки незнакомая женщина, целует. Они едут на машине, потом эта незнакомая женщина говорит: «Смотри, маленькая, это поезд. Поезд. Поедешь к бабушке, дедушке».
По обрывкам поздних разговоров она узнала, что бабушка приехала навестить сына с семьей, увидела пустой холодильник, голодную двухлетнюю внучку, сына на диване с бутылкой пива - и забрала всех из областного центра к себе, в маленький городишко. Сколько сил приложила бабушка Лиза, чтобы сохранить семью сына! Сглаживала углы, скрывала ложь, помогала деньгами. Но оружия против эгоизма двух самовлюбленных людей не нашла. Сын, Павел, мало любил работать, но любил шумные компании, друзей, развлечения. Менять машины, влезая в долги, покупать дорогие вещи, не интересуясь, есть ли у дочери еда или одежда. Сноха, Женя, устраивала скандалы, кричала, что не будет сидеть дома, пока муж гуляет.
- Ты сериалов насмотрелась, что ли? - как-то со сдерживаемой досадой сказала ей Елизавета Ивановна. - Да, Пашка не подарок, но и ты - тоже! Ты не работаешь, не следишь за домом, за ребенком. Мы живем не в выдуманном мире, пойми! Он не олигарх, он не может тебя деньгами заваливать на твои бесконечные «хочу, хочу».
- Пусть хоть землю жрет! - огрызнулась Женя, рассматривая себя в зеркале. - Нормальный мужчина, - она выделила голосом «нормальный». - Обеспечивает жену!
- Что-то ты ищешь, да никак не найдешь, - вполголоса заметила свекровь, собирая по полу игрушки и одежду.
- Посидите с Лялькой? - подкрашивая губы, спросила невестка.
- А ты куда? - распрямляясь с грязной рубашкой сына в руках, поинтересовалась свекровь. - На ночь глядя?
- Я еду на Волгу. В компании, - застегивая босоножки, ответила Женька. - И вообще, мам, забери ее к себе на ночь.
- Заберу, - поднимая внучку на руки, ответила старшая. - Как бы не пришлось совсем забирать…
Едва Ляльке исполнилось четыре года, ее родители развелись, она осталась с матерью, в квартире, купленной им бабушкой и дедушкой - папиными родителями, других у Ляльки не было. Мать Жени ушла из семьи, когда сама Женька была чуть старше своей дочери, отец женился на другой, Женька жила с отцом и мачехой до четырнадцати лет, потом они выбросили ее из своей жизни. Ехать ей было некуда - мать ее знать не хотела. Моталась по съемным квартирам, по общагам, находила какие-то компании. В одной такой и познакомилась с Павлом. Повезло в одном - свекровь даже после развода сына отнеслась к бывшей невестке на редкость человечно, несмотря на то, что Женя вела жизнь далеко не монашескую. Терпела ради внучки, не рвала отношения. Приехала после ночного звонка, когда Женьку в ее собственной квартире избил очередной любовник, забрала ее и ревущую внучку, поселила у себя на пару дней. Уговаривала одуматься, подумать о себе, о своей дочери. Все без толку. Женька продала квартиру, уехала в большой город, забрав дочь, спустила деньги, осталась без жилья и денег в крохотной съемной квартирке. Отец Ляльки после развода с первой женой успел трижды жениться за два года, в очередной раз развелся и уехал в Москву. Редко слал деньги, еще реже приезжал к родителям. Елизавета Ивановна после очередного своего приезда к внучке первый раз высказала бывшей снохе все в глаза, собрала Ляльку - надо сказать, Женя особенно не возражала - и увезла с собой. Так в пять лет Лялька осталась сиротой при живых родителях, но, как бездомный щенок, обрела дом.
Когда Лялька родилась, новоиспеченным бабушке и дедушке было сорок семь и сорок девять. Обычно это золотой возраст - дети выросли, внуки или еще не появились, или ходят в гости по воскресеньям. Еще все в относительном порядке со здоровьем, можно пожить «для себя», путешествовать, читать давно отложенные книги, смотреть фильмы, выспаться, в конце концов. В их случае они вернулись на двадцать пять лет назад. Снова маленький ребенок, только если сына ты растила с рождения, знала привычки, по взгляду и изогнутым губкам могла догадаться о настроении, видела первые, самые слабые признаки болезни, то внучка… Маленькая девочка, диковатая, нелюдимая. Испуганная, никому не доверяющая, боящаяся резких жестов…
- Да она ее била, - потрясенно сказал дед, глядя, как Лялька прячется под стол, когда он мимоходом потянулся потрепать ее по пушистой макушке.
- Иди ко мне, - Лиза наклонилась, вытащила внучку. - Ты что, испугалась, маленькая? Деда тебя любит. Вон у тебя какая косичка красивая, дедушка потрогать даже захотел.
Захар стоял рядом, бубнил что-то извинительно-успокаивающее. Внутри набирала силу, нарастала глухая злость. Развернулся, громыхнул дверью. Лиза с Лялькой остались сидеть, обнявшись. Слышно было, как заработал мотор, взвизгнули шины. Лялька пошевелилась, начала слезать с колен.
- Включи мультики, - побежала, схватила куклу, села на пол у телевизора.
Бабушка вздохнула. Мультики, одни мультики. Книжки ей не интересны, играть она не умеет, ни с детьми, ни с взрослыми. В пять лет большинство деток хорошо считают, знают буквы, читать учатся. А их девочка не умеет и учиться не любит…
Дед вернулся часа через два. Вошел с загадочной улыбкой, присел рядом с внучкой, так и сидящей у телевизора.
- Лялька, смотри-ка, - распахнул куртку. Лялька пригляделась, но ничего не увидела. В большом кармане что-то шевелилось и сопело.
- Что? Это что, деда? - Лялька отлипла от телевизора, потянулась.
- Давай-давай, - Захар притянул к себе внучку за тонкие бедрышки. - Ну-ка!
Лялька потянулась в карман, сунула руку, и вдруг взвизгнула, отдернула. Опять полезла, и, сверкая глазенками и смеясь, вытянула крохотного щенка с висячими ушками и сердитой мордочкой.
- Собачка! Это мне? Мне?!
Дед пересел на диван, наклонился, покивал. Лялька смотрела то на щенка - на выпуклые блестящие глазки, лапки в черных «носочках», топающие по ее ладошкам, розовый язычок, то на дедушку. Короткие светлые волосы топорщатся, щеки колючие. Голубые глаза смотрят ласково, руки большие, ладони темные, шершавые.
- А как его зовут? - Ляля потеснее прижала барахтающегося щенка.
- Как ты назовешь, так и будем звать.
Забытый телевизор сердито гудел. У Ляльки было столько дел - и покормить, и спать уложить. Они с бабушкой столько имен придумали! Но Ляльке не нравилось ни одно. Перед сном Ляля упросила бабушку разрешить щенку спать с ней, лежала, поглаживала складочки на мордочке.
- Бабуля, на шишку похожа, ты мне показывала, да? У тебя в вазочке лежит, ты сказала, с юга привезла?
Елизавета Ивановна так и не вспомнила, что это за шишка. Да и не важно. Мопса назвали Шишкой, а поскольку он был кобелем, сокращен до Шиша. Именно ему бабушка начала читать книжки, учить с ним азбуку, счет. Они с Лялькой оказались очень, очень способными! И друзья у них появились. Жаль только в первый класс Шишку не взяли.
- Нет ничего хуже, чем жить в деревне или маленьком городке, - в сердцах сказала Елизавета Ивановна соседке, копавшейся в цветах. Она вышла в палисадник, но работа стопорилась в неловких руках. На душе после сегодняшнего дня было тяжело.
- Что опять? - соседка оперлась о мотыгу. - Не обращай ты внимания на разговоры!
- Да как же, Ольга! Сегодня пошли с Лялькой на подготовку. Главное, не одна она с бабушкой пришла, можно было бы и не спрашивать у ребенка: «Ты с бабушкой пришла, да? А мама твоя где?» Да приторно так, с улыбочкой. Ехидна! А она же все понимает, насупилась, упрямый лоб выставила и молчит.
- Не обращай внимания на дур всяких, - посоветовала собеседница. - Поговорят и перестанут.
- Оль, это учительница Лялькина спросила! Она же знает нашу ситуацию, зачем лишний раз ребенка травмировать?
- Поговори с ней, - Ольга тоже расстроилась, а еще больше возмутилась. Ей, деятельной и шумной, по душе было высказать все, что накипело, сразу, не откладывая в долгий ящик.
- Не хочется с первого дня ссориться с Верой Сергеевной, - вздохнула Елизавета Ивановна. - Ведь житья не даст девчонке.
- Тогда к директору иди! - соседка энергичным жестом поправила козырек на лбу.
- Не знаю, Ольга, - понурилась бабушка. - Не любят ведь, когда жалуются.
- Ну, молчи, - отрубила Ольга. Помолчала, сказала мягче. - Мне легко говорить…
- Морозова, плохо, - Вера Сергеевна захлопнула тетрадь. - Я вчера в группе написала, что надо сделать задания с тридцать шестой страницы по сорок восьмую! Домашнее задание не сделано, поделку в школу ты не принесла, на чаепитие ничего нет. Ты зачем в школу пришла?
Лялька стояла, упрямо опустив голову, и молчала.
- Что молчишь, сказать нечего? Ты что, особенная какая-то, вам отдельно писать надо, звонить? Вас двадцать пять человек, всем не назвонишься. В общем, передай своей бабушке - или она тобой занимается, или я сообщу куда следует.
Толкнула тетрадку по столу так, что та шлепнулась на пол. Лялька подобрала, пошла по классу, слушая смешки, поднимая плечи все выше и выше. Села, уткнувшись в книжку. На переменке она сидела, смотрела картинки. Подбежал Денис Жилкин, рванул учебник, она потянула к себе, страница затрещала и разорвалась пополам.
- Дурак! - закричала Лялька, толкнула его изо всей силы.
- Сама дура! Детдом по тебе плачет! - крикнул мальчишка.
Лялька, не видя ничего перед собой, кинулась на него, молотя кулачками и царапаясь…
- Вы свою дефективную уймите! - визгливым голосом кричала на бабушку в пустой учительской Екатерина Жилкина. - Родят все подряд, ей семь лет, а она уже оторва! Я к директору пойду! Я в отдел образования…
- Рот закрой, - чувствуя, как ее трясет от бешенства, тихо проговорила Елизавета Ивановна, глядя в густо подведенные глаза «мамаши». - Не смей оскорблять моего ребенка. От вашего Дениса все девчонки плачут - щиплется, матом ругается, не всякий пьяный мужик так скажет. Я тоже к директору пойду, только пусть еще тронет!
