- Хорошо, - Игорь подошёл к жене, потянул её с кровати. - Пошли в душ.
- Жалко, тут нет джакузи, - Мила разделась, закуталась в халат.
- Нет, потому что ты бы там уснула, а я бы тебя не вытащил, - они спускались по крутой лестнице, и он твёрдо держал её под руку, чтобы не споткнулась.
- Всё повторяется, - вдруг сказала Мила, открывая дверь в душ.
- Повторяется что? - вешая на крючок своё и её полотенце, уточнил Игорь, пока Мила аккуратными движениями снимала макияж.
- Мы впервые приехали сюда отмечать моё тридцатилетие, - Мила регулировала воду. - И первый раз были вместе.
- Я помню, - он поцеловал её мокрое плечо.
- Дети проводят здесь ночь после свадьбы, - Мила посмотрела на мужа с бесконечной нежностью и лаской.
- Это что-то значит? - они стояли, прижавшись друг к другу.
- Нет, - Людмила погладила мужа по спине, ягодицам. - Просто весь день в голове крутится строчка…
- Мила, ты слышишь? - Игорь прислушался.
- Что?
- В дверь стучат, - Игорь Вадимович выбрался из-под душа, натянул халат на мокрое тело, пока Людмила торопливо домывалась, и пошёл открывать.
Через две минуты Людмила вышла в коридор на всё нарастающий шум и попала в окружение. Все внуки толпились в небольшой прихожей, снимая сандалии и шлёпанцы.
- Деда, мы не виноваты, - говорила с крыльца Камилла. - Они сбежали!
- Мы кучились, - Миха доверчиво обнял дедушку за одну коленку, Рафаильчик за другую и оба трогательно смотрели синими большими глазами снизу вверх.
- Проходите, - махнула бабушка. - Мы тоже соскучились!
Конечно, все были голодные-голодные, и бабушка и дед резали бутерброды и овощи, жарили сосиски, наливали компот и сок, делили огромный арбуз. Потом все расселись в гостиной вокруг Милы слушать сказку, пока Игорь, Андрей и Милашка перетаскивали в домик надувные матрасы и пледы. Улеглись за полночь, как водится, пихались, устраиваясь удобнее, вскакивали попить и на горшок, возились и хихикали.
Мила и Игорь сидели на ступеньках лестницы, накрывшись одним пледом, дремали и терпеливо ждали, когда у мелких разрядятся батарейки.
- Я помню, как бабушка Лена и дед Володя мне стиральную машинку подарили, как настоящую, только маленькую. Ей до сих пор девчонки играют, - вспомнила Ками, когда всё семейство загрузилось в СВ и разместилось по купе.
- Наша стиральная машинка? - уточнила Лиза, раскладывая вещи после того, как переоделась в пижаму. За стенкой укладывались Женя с мальчишками.
- Да, - подтвердила мама, расчёсывая волосы.
- А нас почему ни разу к ним в гости не возили? - прищурилась Леденечик.
- Сначала вы маленькие были, потом я никак в отпуск вырваться не могла. И вообще, куда мы без папы?
- Мамуля, расскажи ещё что-нибудь про себя маленькую, - попросила Милаха, подпихивая сестрёнку поближе к стенке.
Алина сдержалась и со спокойным лицом выключила свет. В темноте откинулась на подушку, помедлила.
- Бабушка и дед меня очень любили, баловали, - начала негромко. - Дом у нас стоял под горой, на горе школа, куда я ходила, и сразу за школой - лес. Дед меня водил в лес лет с трёх…
- И нас дедуля в лес берёт, я уже все грибы знаю, - шепнула Лизочка Ками. Та кивнула и сделала знак «молчи».
- Бабушка такие цветы растила! Любила возиться в теплице, огурцы у неё чуть ли не в мае уже были. Кулинар прекрасный была, меня научила торты печь. Плавала хорошо, меня тренировала. Обязательно поедем купаться в Юлово. Может, крёстный нам и ночёвку там устроит. Там очень красиво.
- А ты нам покажешь, где жила?
- Нет, дочунь. Там уже другие люди живут.
- Ну, хоть дом. И школу.
Под стук колёс и негромкий мамин голос девчонки уснули. А Алине не спалось. Вспомнилось и хорошее, и плохое. Лица бабушки и деда скрывала дымка, но хорошо помнились теплота бабушкиных рук, крепость дедушкиных объятий, все слова, что когда-то казались неважными, а теперь вспоминались почему-то в самые важные моменты, поддерживали и направляли. Она повертелась, пытаясь заснуть, села, попила воды. Поправила сбившуюся простыню дочкам и неслышно открыла дверь сначала своего купе, потом соседнего.
Женя оставил слабый ночничок над своей полкой, и она хорошо рассмотрела тихо сопевших обнявшихся сынишек и Женю, спавшего на животе с руками под головой. Длинные ноги свешивались в проход. Лялька мимолётно представила на узкой полке Волконского и прыснула. Муж пошевелился, поднял голову. Алина виновато сморщила нос и попятилась.
- Не спится? - Женя обнял любимую, зарылся пальцами в волосы, распуская слабо заплетённую косу.
- Не люблю я ездить туда, - она потёрлась лбом о его ключицу.
- Думай о хорошем, - укусил Ляльку за ухо. - А ещё лучше спать ложись, поезд в половину шестого утра прибывает.
- Папа! - позвал Захарчик сонно, и родители, легонько поцеловавшись, разошлись по купе.
В Малиновск приехали Светлана с мужем и Людмила всей семьей, всего четырнадцать взрослых и девять детей. Лопатины приглашали и Русановых, и Колодеев, но те вежливо, но твёрдо отказались. И двадцать три человека надо где-то разместить, а в городе с пятнадцатью тысячами жителей вряд ли есть вместительная гостиница. Кристина подтвердила, что точно нет, есть пара гостевых домов для дальнобойщиков и командировочных, но совсем небольших, а в одной даже удобства в коридоре. Константин Владимирович велел новой родне на эту тему «не колыхаться». Разместили приезжих, действительно, прекрасно, благо, начало сентября было сухое и солнечное. В мансарде на полу постелили надувные мальчишкам, на втором этаже в трёх спальнях жили тройняшки, в изолированной гостиной поселили Милу и Игоря. Девочкам - Ками, Лизе и Еве отдали комнатку при кухне, в которой раньше хранили всякую всячину, а специально к приезду гостей сделали ремонт, поставили двухярусную кровать и раскладушку. Сами хозяева перебрались в кухню-столовую на диван. Обе пары молодожёнов они на порог не пустили. Оставили спать на улице - родную дочь и зятя на втором этаже летней кухни, а Никиту и Лизу в предбаннике, куда втиснули старую двуспальную кровать. Разумеется, вся суета с подготовкой не прошла мимо соседей, у которых занимали мебель с доставкой. Так что весь город знал, что к Лопатиным приехали космонавты.
Мимо дома Лопатиных с намёком прогуливались подружки Кристины и приятельницы Татьяны, поглядывали через сетку на засаженный цветами палисадник. Беседку и детскую площадку хозяева установили за домом, так что в палисаднике было пусто, только слышались смех и голоса. Соседские мужики, Александр Геннадьевич и Александр Иванович, которые по заведённому годами ритуалу ежевечерне приходили к Константину Владимировичу пить кофе, в день приезда гостей что-то застеснялись и в обычное время не пришли. Прождав минут пятнадцать, Лопатин позвонил сам и возмутился попранием обычая, после чего оба Сани явились.
- Здравствуйте, - поздоровался с обществом Геннадич, покашливая и пробираясь к вкопанным под яблоней столу с лавочками вокруг. У стола уже сидели Константин, Владимир Рафаилович, высокий седой мужчина и его ровесник, тоже высокий, но плотный. Пожали руки, гостьи представились.
- Игорь.
- Максим.
- Александр.
- Вечер добрый, - обменялись рукопожатием, Иваныч пригладил короткие волосы с проседью, сел рядом с приятелем.
В беседке сидели женщины, пили чай, смеялись. В летней кухне возились два молодых парня под трёп с двумя мужчинами немного постарше. На детской площадке здоровенный мужик качал на качелях двух мальчишек, носились детишки, бросая мяч в кольцо.
- Весело у вас тут, - поглядывая на гостей, проговорил Александр Геннадьевич.
- Семья большая, - усмехнулся Игорь.
По ступенькам сбежали парни помоложе, держа в каждой руке по две кружки, поставили на стол. Мужчины разобрали по одной, Костя подвинул ближе плетёнку с разным печеньем. Как-то сам собой завязался обычный мужской разговор, оба Александра расслабились, даже немного поспорили с приезжими то ли по поводу преимуществ марок авто, то ли про хоккей. Потом, конечно, стали спрашивать про полёты в космос.
- Приходите завтра в Дом культуры на Толстого, мужики, - чуть погодя пригласил по-свойски Константин. - В два начало. Там и кино про Марс показывать будут, и вопросы можно ещё позадавать, так, сват? Я вам места оставлю, а то там базар-вокзал будет, похоже.
Ещё немного посидели и разошлись. У соседей началась суета - оповещённые жены готовились выйти в люди, у Лопатиных, напротив, было тихо - сначала улеглись дети, потом взрослые. Хозяйка немного посуетилась на кухне, плотно закрыв двери, готовясь к завтраку и обеду, хоть гости были необременительные.
- Последняя гастроль артистов-солистов императорских театров, - смеялась Людмила, наводя красоту.
- Вечернюю лошадь заказала уже? - подхватила Светлана.
- Какую лошадь? - потребовала ответа нарядная Лиза.
- Ой, долго объяснять. Я вам потом покажу, - поправляя сестрёнкам банты на причудливо заплетённых волосах, ответила на бабушку Ками. - Мама, ты очень красивая! - восхищённо.
Алина оглядела себя в большом зеркале. Ей удивительно шёл костюм-двойка юбкой чуть выше колена оттенка молодой зелени – свежий, яркий, немного с желтизной, немного кислотный, а в общем – красивого и смелого цвета. На груди были приколоты фрачный знак лауреата Государственной премии и орден «За заслуги перед Отечеством» первой степени. Все сегодня шли при параде и с орденами, у кого были, конечно.
Глядя на зал, битком забитый людьми, на экран, показывающий зрителей, сидевших и стоявших в парке рядом с Домом культуры (там вели трансляцию на больших экранах), замечая хоть и изменённые временем, но знакомые лица, глядящие на неё кто в лёгком шоке, кто я завистью, кто с искренним восхищением, Алина рассказывала о своей работе. Рассказ был понятным, образным, она шутила очень к месту, потом отвечала на вопросы.
Придя сюда в качестве лауреата и орденоносца, доктора наук, Лялька, честно говоря, никаких задних мыслей не имела и никому нос утереть не собиралась. Однако, когда после длящегося почти пять часов мероприятия она ждала родню, раздававшую автографы как эстрадные звёзды, к ней с приторными улыбочками подплыли две дамы, она, хоть и прошло почти двадцать лет, тут же вспомнила обеих. В глазах на секунду потемнело - Женька в таких случаях говорил «забрало упало».
- Алиночка! Здравствуй, - её бывшая первая учительница раскрыла ей объятия. Лялька отступила на шаг, с трудом не показывая на лице гримасу брезгливости и отвращения. - Ты меня не узнала?
- Отчего же, Вера Сергеевна? Я вас отлично помню. Здравствуйте.
- Что же ты в школу ни разу не приходила? - слащавым голосом включилась директриса, Надежда Марьяновна, буравя Алину колючим взглядом, в котором читалась зависть и недоумение.
- Загордилась, хи-хи-хи, - вроде бы пошутила Вера Сергеевна
- О твоих успехах мы совсем не знали. Теперь, конечно, организуем тебе персональную доску почёта. Фотографию принесёшь, напишешь сообщение о своих достижениях… - тон постепенно сменился на командно-непререкаемый.
Алина про себя считала до десяти, чтобы не сорваться и не высказать этим двум … всё, что она думает. У детей очень хорошая память, и она до сих пор никак не могла забыть все унижения, что ей пришлось вытерпеть от Веры Сергеевны, грубые несправедливые слова, застрявшие внутри, как колючки, равнодушие и лицемерие Надежды Марьяновны, унижавшей покойную бабушку. В десяти шагах Женя посмотрел на неё с тревогой, и она успокаивающе опустила ресницы - я в порядке.
- Я считаю, что в педагогике важна честность. Особенно в педагогике, - хорошо поставленным голосом, каким она делала доклад в Академии Наук, начала Лялька. Дамы на всякий случай покивали с умным видом. - Поэтому доски и стенды «ими гордится школа» в мою честь в вашей школе не уместны. Вы никогда мной не гордились, считали тупым отребьем и сделали всё, чтобы я никогда ничего не добилась.
Возмущённые несвязные реплики Лялька проигнорировала.
- Я могла бы сказать, что ваша заслуга в моих успехах есть, что я старалась что-то вам доказать, но это абсолютно не так. Я думать о вас забыла, потому что вы просто злые недалёкие тётки, которые ненавидят детей.
Педагогини зашипели и покрылись пятнами. Лялька очаровательно улыбнулась, повернулась на каблуках и ушла.
Вернувшись к Лопатиным, Алина всё-таки не удержалась и немного поплакала, закрывшись в отведённой им с Женей спальне. Муж, конечно, догадался о причине уединения и пришёл утешать. Молча лёжа в его руках, Лялька под ласковый бубнёж потихоньку перестала шмыгать носом и даже стала подрёмывать. Женька, однако, спать ей не дал, а повёл ужинать вместе со всеми. Внизу на неё налетели сытые дети, заобнимали, и она совсем успокоилась. Татьяна начала разливать чай из огромного самовара, и Лялька, задумчиво болтая ложкой в чашке, окликнула мужа.
- Жень, давай завтра на кладбище съездим?
Тот кивнул, ни о чём не переспрашивая, хотя они и были уже на кладбище в первый день после приезда.
- Давайте и мы съездим, - посмотрела на мужа Людмила Евгеньевна. - И детей возьмём.
Приехали с кладбища, и свахи затеяли поминальный обед по русскому обычаю, как до сих пор принято в русской глубинке. Наделали окрошки, наварили щей и каши, напекли блинов. За обедом Лопатины-старшие рассказывали про Морозовых. Елена Рафаиловна привезла старые видеозаписи с семейных праздников, фото. Смотрели на экране большого телевизора, Лялька замерла, даже не сообразив сначала, что она ни разу не интересовалась - есть ли вообще такие записи. У неё в телефоне сохранилось пару фотографий бабушки и деда, и всё.
- У нас и старые фотоальбомы есть, Лиза говорила, что от родителей остались. Мы, когда прибирались в доме после похорон, забрали, - Елена Рафаиловна вздохнула. - Знала я, что когда-нибудь ты их захочешь вернуть в семью.
- Спасибо вам, тетя Лена, - Лялька порывисто обняла старушку. - Дети любят смотреть фотографии, где дедушки и бабушки такие маленькие, как они. Пусть знают и про дедушку Захара и бабушку Лизу.
- Надо всё отреставрировать отдать, оцифровать, - внес разумное предложение Женя.
- Куда отдать, своих спецов нет, что ли? - гордо задрала нос Кристина, обнимая мужа. Судя по всему, замужняя жизнь ей пришлась по нраву.
- Сделаем, - жмурясь по-кошачьи, подтвердил Кир.
Странным образом события последних дней встряхнули Алину. Ей казалось, она давно успокоилась, смирилась, приняла смерть и предательство близких. Но оказалось, что спекшееся внутри горе никуда не ушло, просто ссохлось и изредка саднило. Сейчас она без боли листала с детьми снимки, заботливо подписанные Еленой Рафаиловной, показывала себя на руках у отца, абсолютно равнодушно глядя на лицо человека, родившего её. На вопрос, куда делись дедушка Павел и бабушка Женя она ответила честно, но без подробностей. Дети, растущие в семье, где семейственность и родство были культом, посмотрели с недоумением, высоко поднимая тёмные бровки, точно как отец и дедушка, а потом так жарко принялись жалеть маму, что свалили с дивана. На шум пришёл отец и внёс свою лепту.
- Жалко, тут нет джакузи, - Мила разделась, закуталась в халат.
- Нет, потому что ты бы там уснула, а я бы тебя не вытащил, - они спускались по крутой лестнице, и он твёрдо держал её под руку, чтобы не споткнулась.
- Всё повторяется, - вдруг сказала Мила, открывая дверь в душ.
- Повторяется что? - вешая на крючок своё и её полотенце, уточнил Игорь, пока Мила аккуратными движениями снимала макияж.
- Мы впервые приехали сюда отмечать моё тридцатилетие, - Мила регулировала воду. - И первый раз были вместе.
- Я помню, - он поцеловал её мокрое плечо.
- Дети проводят здесь ночь после свадьбы, - Мила посмотрела на мужа с бесконечной нежностью и лаской.
- Это что-то значит? - они стояли, прижавшись друг к другу.
- Нет, - Людмила погладила мужа по спине, ягодицам. - Просто весь день в голове крутится строчка…
- Мила, ты слышишь? - Игорь прислушался.
- Что?
- В дверь стучат, - Игорь Вадимович выбрался из-под душа, натянул халат на мокрое тело, пока Людмила торопливо домывалась, и пошёл открывать.
Через две минуты Людмила вышла в коридор на всё нарастающий шум и попала в окружение. Все внуки толпились в небольшой прихожей, снимая сандалии и шлёпанцы.
- Деда, мы не виноваты, - говорила с крыльца Камилла. - Они сбежали!
- Мы кучились, - Миха доверчиво обнял дедушку за одну коленку, Рафаильчик за другую и оба трогательно смотрели синими большими глазами снизу вверх.
- Проходите, - махнула бабушка. - Мы тоже соскучились!
Конечно, все были голодные-голодные, и бабушка и дед резали бутерброды и овощи, жарили сосиски, наливали компот и сок, делили огромный арбуз. Потом все расселись в гостиной вокруг Милы слушать сказку, пока Игорь, Андрей и Милашка перетаскивали в домик надувные матрасы и пледы. Улеглись за полночь, как водится, пихались, устраиваясь удобнее, вскакивали попить и на горшок, возились и хихикали.
Мила и Игорь сидели на ступеньках лестницы, накрывшись одним пледом, дремали и терпеливо ждали, когда у мелких разрядятся батарейки.
Прода от 17.03.2022, 22:22
Глава пятнадцатая.
- Я помню, как бабушка Лена и дед Володя мне стиральную машинку подарили, как настоящую, только маленькую. Ей до сих пор девчонки играют, - вспомнила Ками, когда всё семейство загрузилось в СВ и разместилось по купе.
- Наша стиральная машинка? - уточнила Лиза, раскладывая вещи после того, как переоделась в пижаму. За стенкой укладывались Женя с мальчишками.
- Да, - подтвердила мама, расчёсывая волосы.
- А нас почему ни разу к ним в гости не возили? - прищурилась Леденечик.
- Сначала вы маленькие были, потом я никак в отпуск вырваться не могла. И вообще, куда мы без папы?
- Мамуля, расскажи ещё что-нибудь про себя маленькую, - попросила Милаха, подпихивая сестрёнку поближе к стенке.
Алина сдержалась и со спокойным лицом выключила свет. В темноте откинулась на подушку, помедлила.
- Бабушка и дед меня очень любили, баловали, - начала негромко. - Дом у нас стоял под горой, на горе школа, куда я ходила, и сразу за школой - лес. Дед меня водил в лес лет с трёх…
- И нас дедуля в лес берёт, я уже все грибы знаю, - шепнула Лизочка Ками. Та кивнула и сделала знак «молчи».
- Бабушка такие цветы растила! Любила возиться в теплице, огурцы у неё чуть ли не в мае уже были. Кулинар прекрасный была, меня научила торты печь. Плавала хорошо, меня тренировала. Обязательно поедем купаться в Юлово. Может, крёстный нам и ночёвку там устроит. Там очень красиво.
- А ты нам покажешь, где жила?
- Нет, дочунь. Там уже другие люди живут.
- Ну, хоть дом. И школу.
Под стук колёс и негромкий мамин голос девчонки уснули. А Алине не спалось. Вспомнилось и хорошее, и плохое. Лица бабушки и деда скрывала дымка, но хорошо помнились теплота бабушкиных рук, крепость дедушкиных объятий, все слова, что когда-то казались неважными, а теперь вспоминались почему-то в самые важные моменты, поддерживали и направляли. Она повертелась, пытаясь заснуть, села, попила воды. Поправила сбившуюся простыню дочкам и неслышно открыла дверь сначала своего купе, потом соседнего.
Женя оставил слабый ночничок над своей полкой, и она хорошо рассмотрела тихо сопевших обнявшихся сынишек и Женю, спавшего на животе с руками под головой. Длинные ноги свешивались в проход. Лялька мимолётно представила на узкой полке Волконского и прыснула. Муж пошевелился, поднял голову. Алина виновато сморщила нос и попятилась.
- Не спится? - Женя обнял любимую, зарылся пальцами в волосы, распуская слабо заплетённую косу.
- Не люблю я ездить туда, - она потёрлась лбом о его ключицу.
- Думай о хорошем, - укусил Ляльку за ухо. - А ещё лучше спать ложись, поезд в половину шестого утра прибывает.
- Папа! - позвал Захарчик сонно, и родители, легонько поцеловавшись, разошлись по купе.
В Малиновск приехали Светлана с мужем и Людмила всей семьей, всего четырнадцать взрослых и девять детей. Лопатины приглашали и Русановых, и Колодеев, но те вежливо, но твёрдо отказались. И двадцать три человека надо где-то разместить, а в городе с пятнадцатью тысячами жителей вряд ли есть вместительная гостиница. Кристина подтвердила, что точно нет, есть пара гостевых домов для дальнобойщиков и командировочных, но совсем небольших, а в одной даже удобства в коридоре. Константин Владимирович велел новой родне на эту тему «не колыхаться». Разместили приезжих, действительно, прекрасно, благо, начало сентября было сухое и солнечное. В мансарде на полу постелили надувные мальчишкам, на втором этаже в трёх спальнях жили тройняшки, в изолированной гостиной поселили Милу и Игоря. Девочкам - Ками, Лизе и Еве отдали комнатку при кухне, в которой раньше хранили всякую всячину, а специально к приезду гостей сделали ремонт, поставили двухярусную кровать и раскладушку. Сами хозяева перебрались в кухню-столовую на диван. Обе пары молодожёнов они на порог не пустили. Оставили спать на улице - родную дочь и зятя на втором этаже летней кухни, а Никиту и Лизу в предбаннике, куда втиснули старую двуспальную кровать. Разумеется, вся суета с подготовкой не прошла мимо соседей, у которых занимали мебель с доставкой. Так что весь город знал, что к Лопатиным приехали космонавты.
Мимо дома Лопатиных с намёком прогуливались подружки Кристины и приятельницы Татьяны, поглядывали через сетку на засаженный цветами палисадник. Беседку и детскую площадку хозяева установили за домом, так что в палисаднике было пусто, только слышались смех и голоса. Соседские мужики, Александр Геннадьевич и Александр Иванович, которые по заведённому годами ритуалу ежевечерне приходили к Константину Владимировичу пить кофе, в день приезда гостей что-то застеснялись и в обычное время не пришли. Прождав минут пятнадцать, Лопатин позвонил сам и возмутился попранием обычая, после чего оба Сани явились.
- Здравствуйте, - поздоровался с обществом Геннадич, покашливая и пробираясь к вкопанным под яблоней столу с лавочками вокруг. У стола уже сидели Константин, Владимир Рафаилович, высокий седой мужчина и его ровесник, тоже высокий, но плотный. Пожали руки, гостьи представились.
- Игорь.
- Максим.
- Александр.
- Вечер добрый, - обменялись рукопожатием, Иваныч пригладил короткие волосы с проседью, сел рядом с приятелем.
В беседке сидели женщины, пили чай, смеялись. В летней кухне возились два молодых парня под трёп с двумя мужчинами немного постарше. На детской площадке здоровенный мужик качал на качелях двух мальчишек, носились детишки, бросая мяч в кольцо.
- Весело у вас тут, - поглядывая на гостей, проговорил Александр Геннадьевич.
- Семья большая, - усмехнулся Игорь.
По ступенькам сбежали парни помоложе, держа в каждой руке по две кружки, поставили на стол. Мужчины разобрали по одной, Костя подвинул ближе плетёнку с разным печеньем. Как-то сам собой завязался обычный мужской разговор, оба Александра расслабились, даже немного поспорили с приезжими то ли по поводу преимуществ марок авто, то ли про хоккей. Потом, конечно, стали спрашивать про полёты в космос.
- Приходите завтра в Дом культуры на Толстого, мужики, - чуть погодя пригласил по-свойски Константин. - В два начало. Там и кино про Марс показывать будут, и вопросы можно ещё позадавать, так, сват? Я вам места оставлю, а то там базар-вокзал будет, похоже.
Ещё немного посидели и разошлись. У соседей началась суета - оповещённые жены готовились выйти в люди, у Лопатиных, напротив, было тихо - сначала улеглись дети, потом взрослые. Хозяйка немного посуетилась на кухне, плотно закрыв двери, готовясь к завтраку и обеду, хоть гости были необременительные.
- Последняя гастроль артистов-солистов императорских театров, - смеялась Людмила, наводя красоту.
- Вечернюю лошадь заказала уже? - подхватила Светлана.
- Какую лошадь? - потребовала ответа нарядная Лиза.
- Ой, долго объяснять. Я вам потом покажу, - поправляя сестрёнкам банты на причудливо заплетённых волосах, ответила на бабушку Ками. - Мама, ты очень красивая! - восхищённо.
Алина оглядела себя в большом зеркале. Ей удивительно шёл костюм-двойка юбкой чуть выше колена оттенка молодой зелени – свежий, яркий, немного с желтизной, немного кислотный, а в общем – красивого и смелого цвета. На груди были приколоты фрачный знак лауреата Государственной премии и орден «За заслуги перед Отечеством» первой степени. Все сегодня шли при параде и с орденами, у кого были, конечно.
Глядя на зал, битком забитый людьми, на экран, показывающий зрителей, сидевших и стоявших в парке рядом с Домом культуры (там вели трансляцию на больших экранах), замечая хоть и изменённые временем, но знакомые лица, глядящие на неё кто в лёгком шоке, кто я завистью, кто с искренним восхищением, Алина рассказывала о своей работе. Рассказ был понятным, образным, она шутила очень к месту, потом отвечала на вопросы.
Придя сюда в качестве лауреата и орденоносца, доктора наук, Лялька, честно говоря, никаких задних мыслей не имела и никому нос утереть не собиралась. Однако, когда после длящегося почти пять часов мероприятия она ждала родню, раздававшую автографы как эстрадные звёзды, к ней с приторными улыбочками подплыли две дамы, она, хоть и прошло почти двадцать лет, тут же вспомнила обеих. В глазах на секунду потемнело - Женька в таких случаях говорил «забрало упало».
- Алиночка! Здравствуй, - её бывшая первая учительница раскрыла ей объятия. Лялька отступила на шаг, с трудом не показывая на лице гримасу брезгливости и отвращения. - Ты меня не узнала?
- Отчего же, Вера Сергеевна? Я вас отлично помню. Здравствуйте.
- Что же ты в школу ни разу не приходила? - слащавым голосом включилась директриса, Надежда Марьяновна, буравя Алину колючим взглядом, в котором читалась зависть и недоумение.
- Загордилась, хи-хи-хи, - вроде бы пошутила Вера Сергеевна
- О твоих успехах мы совсем не знали. Теперь, конечно, организуем тебе персональную доску почёта. Фотографию принесёшь, напишешь сообщение о своих достижениях… - тон постепенно сменился на командно-непререкаемый.
Алина про себя считала до десяти, чтобы не сорваться и не высказать этим двум … всё, что она думает. У детей очень хорошая память, и она до сих пор никак не могла забыть все унижения, что ей пришлось вытерпеть от Веры Сергеевны, грубые несправедливые слова, застрявшие внутри, как колючки, равнодушие и лицемерие Надежды Марьяновны, унижавшей покойную бабушку. В десяти шагах Женя посмотрел на неё с тревогой, и она успокаивающе опустила ресницы - я в порядке.
- Я считаю, что в педагогике важна честность. Особенно в педагогике, - хорошо поставленным голосом, каким она делала доклад в Академии Наук, начала Лялька. Дамы на всякий случай покивали с умным видом. - Поэтому доски и стенды «ими гордится школа» в мою честь в вашей школе не уместны. Вы никогда мной не гордились, считали тупым отребьем и сделали всё, чтобы я никогда ничего не добилась.
Возмущённые несвязные реплики Лялька проигнорировала.
- Я могла бы сказать, что ваша заслуга в моих успехах есть, что я старалась что-то вам доказать, но это абсолютно не так. Я думать о вас забыла, потому что вы просто злые недалёкие тётки, которые ненавидят детей.
Педагогини зашипели и покрылись пятнами. Лялька очаровательно улыбнулась, повернулась на каблуках и ушла.
Прода от 03.04.2022, 22:49
Вернувшись к Лопатиным, Алина всё-таки не удержалась и немного поплакала, закрывшись в отведённой им с Женей спальне. Муж, конечно, догадался о причине уединения и пришёл утешать. Молча лёжа в его руках, Лялька под ласковый бубнёж потихоньку перестала шмыгать носом и даже стала подрёмывать. Женька, однако, спать ей не дал, а повёл ужинать вместе со всеми. Внизу на неё налетели сытые дети, заобнимали, и она совсем успокоилась. Татьяна начала разливать чай из огромного самовара, и Лялька, задумчиво болтая ложкой в чашке, окликнула мужа.
- Жень, давай завтра на кладбище съездим?
Тот кивнул, ни о чём не переспрашивая, хотя они и были уже на кладбище в первый день после приезда.
- Давайте и мы съездим, - посмотрела на мужа Людмила Евгеньевна. - И детей возьмём.
Приехали с кладбища, и свахи затеяли поминальный обед по русскому обычаю, как до сих пор принято в русской глубинке. Наделали окрошки, наварили щей и каши, напекли блинов. За обедом Лопатины-старшие рассказывали про Морозовых. Елена Рафаиловна привезла старые видеозаписи с семейных праздников, фото. Смотрели на экране большого телевизора, Лялька замерла, даже не сообразив сначала, что она ни разу не интересовалась - есть ли вообще такие записи. У неё в телефоне сохранилось пару фотографий бабушки и деда, и всё.
- У нас и старые фотоальбомы есть, Лиза говорила, что от родителей остались. Мы, когда прибирались в доме после похорон, забрали, - Елена Рафаиловна вздохнула. - Знала я, что когда-нибудь ты их захочешь вернуть в семью.
- Спасибо вам, тетя Лена, - Лялька порывисто обняла старушку. - Дети любят смотреть фотографии, где дедушки и бабушки такие маленькие, как они. Пусть знают и про дедушку Захара и бабушку Лизу.
- Надо всё отреставрировать отдать, оцифровать, - внес разумное предложение Женя.
- Куда отдать, своих спецов нет, что ли? - гордо задрала нос Кристина, обнимая мужа. Судя по всему, замужняя жизнь ей пришлась по нраву.
- Сделаем, - жмурясь по-кошачьи, подтвердил Кир.
Странным образом события последних дней встряхнули Алину. Ей казалось, она давно успокоилась, смирилась, приняла смерть и предательство близких. Но оказалось, что спекшееся внутри горе никуда не ушло, просто ссохлось и изредка саднило. Сейчас она без боли листала с детьми снимки, заботливо подписанные Еленой Рафаиловной, показывала себя на руках у отца, абсолютно равнодушно глядя на лицо человека, родившего её. На вопрос, куда делись дедушка Павел и бабушка Женя она ответила честно, но без подробностей. Дети, растущие в семье, где семейственность и родство были культом, посмотрели с недоумением, высоко поднимая тёмные бровки, точно как отец и дедушка, а потом так жарко принялись жалеть маму, что свалили с дивана. На шум пришёл отец и внёс свою лепту.
