Потом пошёл откат от бессонной ночи, страха, информации, девушки опять немного поревели. Парни переглянулись, Вадим достал бутылку домашнего коньяка. Рита удивилась больше, чем когда по древним городам во сне путешествовала.
- Вадька, это что?!
- Средство от нервов, - невозмутимо ответил старший. - Дед рекомендовал. Давайте закуску какую-нибудь сообразим, есть хочется.
Быстро подвесили над костром котелок - варить картошку с тушёнкой, нарезали оленьей колбасы (тоже по дедову завету), сыра, свежих огурцов, короче, все продовольственные запасы проредили. Вадим разлил по кружкам на палец спиртное, выпили все, Лялька, морщась, грызла дольку лимона - очень хотелось кислого. Остальные нетрадиционно закусывали сыром с колбасой.
- Жор на всех напал, как будто трое суток не ели, - Рита положила себе ещё пару ложек из котелка, потянулась за хлебом, и вдруг начала копаться в карманах, дёрнула за руку мужа.
- Матвей, у тебя на часах какое число? Жень, Вадь, а у вас? Сейчас я свой смартфон найду…
Разница на часах у Волконских и Серебро составляла шестнадцать часов. Рита с Матвеем опередили время.
Остаться ночевать в этом месте они не смогли. Не смогли себя заставить, внутри всё протестовало. Совершенно нерациональный страх, что вот в этот раз обошлось, а в следующий можно потерять Риту или Матвея навсегда. Поэтому после обеда вновь запаковали распакованное, погрузились в катер и двинулись вниз по течению, к реке Синей, левому притоку Лены. Двадцать с небольшим километров прошли без спешки, Лина вела катер, Вадим сидел рядом, Женька с Алиной дремали, обнявшись, Рита с Матвеем негромко переговаривались на корме. Оба, не сговариваясь, не рассказали другим того, что видели про самого Матвея. Теперь он пересказывал ей свой сон, почти бесстрастно. Она слушала, обхватив обеими руками его руку, прильнув, глядя на его спокойное лицо. Не его, а её лицо отражало все чувства, что он испытывал. И ещё - колебание. Стоило ли рассказывать Матвею то, что она узнала? Было ли это правдой или наваждением? Колебалась, нервничала, кусала оттопыренную нижнюю губку. Он досказал, подтянул Риту на колени.
- Ты о чём думаешь? - поцеловал в переносицу, в подбородок, прикусил губу. - Видела что-то и не знаешь, говорить мне или нет?
Она сначала поцеловала его крепко и сладко, потом ответила, прислонившись лбом ко лбу.
- Да, - поколебалась.
- Будущее и там что-то плохое для нас?
- Нет… да… - Рита поёжилась. - Я видела тебя… Я не хочу рассказывать, потому что…
Рита чувствовала, что всё в ней протестует против того, чтобы рассказать Матвею про эксперимент со временем. Она почему-то интуитивно была убеждена, что это знание окажет сильнейшее влияние на их жизнь. Что любое знание будущего - реальное или внушённое - программирует на него человека. Что, если Матвей будет стремиться туда, откуда его выбросило в настоящее? Если для него будет неважным то, чем они живут сейчас - небо, полёты, их семья, их будущее - и он все усилия направит на то, чтобы вернуться? Возможно, у него там семья, дети - ведь она его видела взрослым, состоявшимся. Родители так уж точно - то, чего он лишён всю эту жизнь. Что, если эти усилия будут бесполезными, бесплотными, и Матвей никогда не будет счастлив? Или наоборот - у него всё получится, и он вернётся в своё будущее без неё? А главное - имеет ли она право скрыть от него правду, руководствуясь лучшими побуждениями? «Благими намерениями вымощена дорога в ад», так говорят, кажется. Всё это пронеслось к неё в голове за долю секунды, внутри бушевал такой раздрай, что она всхлипнула и ожесточённо поколотила кулачком о переборку.
- Перестань, - муж поцеловал пострадавшие костяшки. - Расскажи, из-за чего ты так огорчаешься?
Она путано и сквозь сдерживаемые слёзы пересказала ему свою теорию.
- Тогда не говори, - он тихонько укачивал её, как ребёнка. - Я не буду спрашивать. Пусть всё будет, как будет.
- Ты только… - Рита замялась, всхлипнула. - Матвей, тебя никто не бросал! Ну, родители тебя не бросали! Я знаю, тебе было важно…
- Тшшш, - он поцеловал её настойчиво и страстно. - Мы вместе, а остальное не важно. Теперь - не важно.
Синские столбы за каждым поворотом становились всё выше, грандиозней и основательнее. Река причудливо петляла по тайге, и на каждом изгибе реки открывалась такая величественная картина, что все тревоги и страхи прошлой ночи просто улетучились. Достали камеры, снимали высокие столбы, проплывающие метр за метром, будто неприступные крепостные стены какого-то фантастического, давно заброшенного города. Резные вершины оттеняло высокое небо, то безоблачно-синее, то тревожно-грозовое, пугающее скорым дождём. Прозрачное крыло ливня, походя мазнувшее по реке, и следом выплеснувшееся на камень склонов и зеркало воды золото предзакатного солнца. Время остановилось, путешественники словно забыли, что надо искать место для лагеря, скоро ночь. Впрочем, ночи стояли белые, и причалить можно было и после заката. Вглядывались в столбы, перекрикивались, показывая друг другу колонны, башни, арки, мосты, лица, фигуры зверей…
Противоположный от скал берег всегда был пологий, иногда с галечными косами, но чаще всего песчаный. Выбрали берег с мелкой галькой, чтобы песок не таскался на спальники и вещи, всё-таки причалили. Пошли в кустики, Вадим крикнул девчонкам.
- Тут медвежьи следы, видно, из леса выходил к реке водички попить. Если что, кричите громче!
- Я прямо сейчас начну, - пообещали девушки нестройным хором, но таким уверенным тоном, что ни у одного медведя явно не было ни малейшего шанса.
Пока Матвей с девчонками ставили палатки и разбирали вещи, братья практически голыми руками наловили рыбы, почистили, начали варить уху, жарить на распялках улов. Волконский, которому никогда не хватало физической нагрузки, пробежался по берегу, отжимался, подтягивался на толстой почти горизонтальной ветке.
- Он даже в кабине ТУ турник сделал и на кулаках отжимается, - ласково посмотрела вслед мужу Рита. - А после полётов бегает, даже ночью. Ничего, завтра оторвётся. Он нас даже нести может по очереди!
Ужинали как в шикарнейшем ресторане, в интерьере, достойном королевских особ, любовались лучшим в мире спектаклем - из-за горизонта поднималась тёмная, почти оранжевая полная луна, вчера прогулявшая свой выход. Наверное, это она, поднявшись в зенит и облив всё вокруг ярким неоновым светом, распугала всех призраков. По крайней мере ничего сверхъестественного в этот раз не случилось и спали все крепко и без сновидений.
Утром пошли по крутому распадку между скалами. Тропу не искали — она видна была невооруженным глазом, видимо, никто из туристов, оказывающихся здесь на сплаве, не пропускал это место. Да и все деревца, растущие на склонах, были в своеобразных метках - их использовали для опоры при подъеме. Матвей поднимался первым, легко, да и остальные не успели запыхаться - поднялись от уровня реки метров на сто, прошли чуть в сторону по красивому лесу и вышли к скалам, с которых открывался ошеломляюще красивый вид. До горизонта расстилался бескрайний океан тайги, внизу, под ногами — сияющая синевой река, как портал в другое измерение. Среди зелени, как расставленные шахматные фигуры, виднелись светлые скалы.
- Красота, - заворожённо проговорила Рита, оглядываясь, чтобы увидеть на лицах такое же благоговение.
Лялька отмерла, показала рукой вниз, туда, где Синяя делала очередной причудливый изгиб.
- Сердечко, настоящее сердечко, видите?!
Весь день медленно двигались вверх по реке, добрались к Поющим скалам. Множество отдельно стоящих скал, почти полых внутри и со сквозными отверстиями в стенах, напоминающими пустые глазницы оконных и дверных проемов. Заходили через «двери» внутрь скалы, любовались замысловатыми гротами, слушали, как ветер, запутавшись, поёт грустные пени о свободе, потом, рассвирепев, мечется в поисках выхода и воет, как дикий зверь.
На следующий день вернулись на Лену, и спустились ниже по течению, туда, где за невзрачной каменистой пустошью с редкими чахлыми кустиками начиналась тайга. Здесь, почему-то, было столько комарья, что все ожесточённо принялись мазаться репеллентом, что не слишком помогало, отмахиваться и чесаться.
- А ежели, скажем, хоббита поблизости нет, то из кого же они, гады, кровь пьют? - процитировал Матвей, звонко хлопая себя по шее.
Шли среди зелени и вкусных лесных ароматов поздней весны, и вдруг, безо всякого перехода, вышли на край пустыни. Настоящей пустыни, нереальной посреди тайги. На чистейшем песке то тут, то там под ветром переливались цветные пятна.
- Это чабрец! — смахивая с цветка замешкавшуюся бабочку, определила Рита. - Давайте маме наберём, вы отвезёте, - погрустнела. В отпуск домой летели Вадим с Линой, на месяц позже - Женя с Лялькой, а они с Матвеем только ближе к августу. Потому и договорились все вместе провести неделю, а то потом неизвестно, когда получится.
В Якутске, провожая в аэропорту одних в Хабаровск, других в Москву, Рита протянула каждой паре по заклеенному плотному конверту.
- Что это? - Лялька и Лина с любопытством переводили глаза с подарка на Риту.
- Пусть будут у вас. Только не открывайте! - предупредила серьёзно. - Обещайте, что не откроете, пока я вам не скажу! Или Матвей. Обещаете? Вадим, Лина?
- Обещаем, - ответил за двоих старший.
Женя пожал плечами, повертел конверт.
- Женька, я назад заберу, - Рита совершенно серьёзно потянулась за конвертом.
- Да обещаем, обещаем, - Лялька согласно кивнула.
- Всё, давайте, - Рита со слезами поцеловала братьев, невесток, Матвей обнял всех по очереди. - Может, получится ещё в этом году всем вместе собраться, у мамы с папой.
- Обязательно, - поклялся Женя. Вадим кивнул, девчонки утвердительно затараторили.
Ехали домой, Рите было и грустно, и хотелось поскорее вернуться к себе, в маленькую квартирку, опять привыкать жить вдвоём.
- Ты думаешь, они не откроют? - тревожно спросила у Матвея, снова задумавшись - правильно ли они поступили.
- Нет, - уверенно ответил тот. - Они слово дали.
Двадцатипятилетие окончания первого полёта на Марс праздновали широко, мероприятия шли одно за другим, начиная с Дня космонавтики. Самые разноплановые: и всякие научные конференции и сериалы сняли «по мотивам» два центральных канала. Рита, разумеется, посмотрела оба, и оба, в основном, вызвали в лучшем случае смех, а местами - возмущение.
- Нет, мам, это же ни в какие рамки! - кипятилась Рита после просмотра очередной серии «шедевра». - Все клише собрали - геройский экипаж мужественно преодолевает трудности, созданные руководством, ремонтирует МПЭК в космическом пространстве ключом девять на двенадцать, при этом вспоминая родные берёзки и Юрия Алексеевича. И - вау! - любовный треугольник, в смысле два. А я-то думала, зачем они экипаж из пяти человек сделали.
- Катя говорит, повезло, что не в Голливуде снимали. Вполне возможно, тогда бы в финале поженились командир и бортинженер, - Мила засмеялась.
- Они что, не могли попросить вас консультировать? Купить документальные съемки космоса и Марса у Роскосмоса? - никак не могла успокоиться дочь. - Не понимаю.
- Ты фильмы к юбилею Победы смотрела? Санинструкторов и зенитчиц с наращенными ресницами, волосами и накачанными губами, с мейкапом и маникюром? Я не знала, плакать или смеяться, когда режиссёра спросили, насколько это уместно, а он сказал, что повседневный макияж девушки делали же. А ты про космос. Ладно, Оскар с ними, с этими творцами. У нас с папой есть новости. Девятнадцатого в «России» торжественный вечер в нашу честь, нам дали пригласительные на всю семью и начальство вашему командованию пошлёт официальный запрос, чтобы вас в Москву отпустили.
- Мама! - завопила Рита так громко, что Чайник, Милин кот, спавший на диване рядом с ней, негодующе мявкнул и выгнул спину точь-в-точь как котик на обложке любимой Милашкиной книжки про Бабу- Ягу. - Это же здорово!
- А то, - со смехом согласилась Людмила Евгеньевна. - Больше тебя только Ляля обрадовалась.
Рита, отрадовавшись, начала расспрашивать маму про то, что та планирует надеть, загадала, что закажет по интернету несколько платьев, курьер приедет в день их прилёта, она перемерит и что-то выберет. Мила ни тогда ничего не сказала, ни когда дочь начала осуществлять план - в конце концов, новое платье послужило отличным утешением, потому что командование ВКС рекомендовало всем офицерам идти в парадной форме. Ритину «парадку» в своём чемодане привёз предупреждённый тёщей Матвей.
Потом этот день вспоминали со смешанными чувствами. Он был по-настоящему торжественным и праздничным, в ГЦКЗ «Россия» собрались почти все причастные к Первой марсианской экспедиции, повзрослевшие, солидные, с детьми и внуками. Присутствовал президент, выступил с приветственной речью, ведущие рассказывали о моментах строительства межпланетного экспедиционного корпуса, старте, этапах полёта и высадке на Марс, встрече космонавтов на Земле. На большом экране транслировались кадры документальной хроники, а потом камера показывала героев сюжета, сидящих в зале. Кто-то улыбался, кто-то смущался или приосанивался. Когда очередь дошла до Серебро, ведущий, глядя в зал, обратился к главе семьи.
- Игорь Вадимович, я вижу, вся ваша семья в сборе? Ваши родители, дети и даже очаровательная внучка - настоящий клан! Дети, насколько я знаю, продолжили семейные традиции: старшие служат в Военно-комических силах России, младшие учатся на факультете космических исследований МГУ. Я думаю, их выбор не случаен, и, возможно, в Звёздном городке появится ещё одна династия космонавтов. Тем более, что я хочу пригласить сюда одного человека. Поприветствуем Виктора Геннадьевича Савельева - заместителя генерального директора Госкорпорации «Роскосмос».
- Добрый вечер, дорогие друзья. Нам показалось, что сегодняшнее мероприятие подходящая площадка для того, чтобы объявить о запуске новой программы - долгосрочный пилотируемый полёт на Марс, с рекордным по времени пребыванием на красной планете. В связи с этим Центром подготовки космонавтов также будет произведен целевой набор кандидатов в космонавты. Совершенно правильно и логично, что история, завершившаяся четверть века назад, стала началом целой эпохи не только в отечественной космонавтике, но и в истории всего человечества…
После концерта много фотографировались. Большая стереофотография бабушек и дедушек в окружении детей и внуков, стала, увы, последним совместным снимком… Но тогда они этого не знали, вернулись все вместе на дачу, сели за стол, бабушки и деды, хоть и устали, остались со всеми. Вспоминали кто свой полёт, кто - бесконечно долгое ожидание. Рита старалась улыбаться, была оживлённой и разговорчивой, но мама, конечно, обо всём догадалась.
- Ритинья, ты что? - Мила села рядом, дочка прижалась, положила голову ей на плечо. - Что тебя расстроило?
- Мечта моя улетучилась… Или отложилась на далёкое-далёкое будущее.
Людмила Евгеньевна сочувственно покивала. Одно из требований к кандидатам - стаж работы по специальности не менее трёх лет. Тройняшки отслужили по два года, так что не проходили даже первичный отбор, а следующий набор в Российский отряд космонавтов, не говоря уже о межпланетном полёте, состоится нескоро.
- Вадька, это что?!
- Средство от нервов, - невозмутимо ответил старший. - Дед рекомендовал. Давайте закуску какую-нибудь сообразим, есть хочется.
Быстро подвесили над костром котелок - варить картошку с тушёнкой, нарезали оленьей колбасы (тоже по дедову завету), сыра, свежих огурцов, короче, все продовольственные запасы проредили. Вадим разлил по кружкам на палец спиртное, выпили все, Лялька, морщась, грызла дольку лимона - очень хотелось кислого. Остальные нетрадиционно закусывали сыром с колбасой.
- Жор на всех напал, как будто трое суток не ели, - Рита положила себе ещё пару ложек из котелка, потянулась за хлебом, и вдруг начала копаться в карманах, дёрнула за руку мужа.
- Матвей, у тебя на часах какое число? Жень, Вадь, а у вас? Сейчас я свой смартфон найду…
Разница на часах у Волконских и Серебро составляла шестнадцать часов. Рита с Матвеем опередили время.
Остаться ночевать в этом месте они не смогли. Не смогли себя заставить, внутри всё протестовало. Совершенно нерациональный страх, что вот в этот раз обошлось, а в следующий можно потерять Риту или Матвея навсегда. Поэтому после обеда вновь запаковали распакованное, погрузились в катер и двинулись вниз по течению, к реке Синей, левому притоку Лены. Двадцать с небольшим километров прошли без спешки, Лина вела катер, Вадим сидел рядом, Женька с Алиной дремали, обнявшись, Рита с Матвеем негромко переговаривались на корме. Оба, не сговариваясь, не рассказали другим того, что видели про самого Матвея. Теперь он пересказывал ей свой сон, почти бесстрастно. Она слушала, обхватив обеими руками его руку, прильнув, глядя на его спокойное лицо. Не его, а её лицо отражало все чувства, что он испытывал. И ещё - колебание. Стоило ли рассказывать Матвею то, что она узнала? Было ли это правдой или наваждением? Колебалась, нервничала, кусала оттопыренную нижнюю губку. Он досказал, подтянул Риту на колени.
- Ты о чём думаешь? - поцеловал в переносицу, в подбородок, прикусил губу. - Видела что-то и не знаешь, говорить мне или нет?
Она сначала поцеловала его крепко и сладко, потом ответила, прислонившись лбом ко лбу.
- Да, - поколебалась.
- Будущее и там что-то плохое для нас?
- Нет… да… - Рита поёжилась. - Я видела тебя… Я не хочу рассказывать, потому что…
Рита чувствовала, что всё в ней протестует против того, чтобы рассказать Матвею про эксперимент со временем. Она почему-то интуитивно была убеждена, что это знание окажет сильнейшее влияние на их жизнь. Что любое знание будущего - реальное или внушённое - программирует на него человека. Что, если Матвей будет стремиться туда, откуда его выбросило в настоящее? Если для него будет неважным то, чем они живут сейчас - небо, полёты, их семья, их будущее - и он все усилия направит на то, чтобы вернуться? Возможно, у него там семья, дети - ведь она его видела взрослым, состоявшимся. Родители так уж точно - то, чего он лишён всю эту жизнь. Что, если эти усилия будут бесполезными, бесплотными, и Матвей никогда не будет счастлив? Или наоборот - у него всё получится, и он вернётся в своё будущее без неё? А главное - имеет ли она право скрыть от него правду, руководствуясь лучшими побуждениями? «Благими намерениями вымощена дорога в ад», так говорят, кажется. Всё это пронеслось к неё в голове за долю секунды, внутри бушевал такой раздрай, что она всхлипнула и ожесточённо поколотила кулачком о переборку.
- Перестань, - муж поцеловал пострадавшие костяшки. - Расскажи, из-за чего ты так огорчаешься?
Она путано и сквозь сдерживаемые слёзы пересказала ему свою теорию.
- Тогда не говори, - он тихонько укачивал её, как ребёнка. - Я не буду спрашивать. Пусть всё будет, как будет.
- Ты только… - Рита замялась, всхлипнула. - Матвей, тебя никто не бросал! Ну, родители тебя не бросали! Я знаю, тебе было важно…
- Тшшш, - он поцеловал её настойчиво и страстно. - Мы вместе, а остальное не важно. Теперь - не важно.
Синские столбы за каждым поворотом становились всё выше, грандиозней и основательнее. Река причудливо петляла по тайге, и на каждом изгибе реки открывалась такая величественная картина, что все тревоги и страхи прошлой ночи просто улетучились. Достали камеры, снимали высокие столбы, проплывающие метр за метром, будто неприступные крепостные стены какого-то фантастического, давно заброшенного города. Резные вершины оттеняло высокое небо, то безоблачно-синее, то тревожно-грозовое, пугающее скорым дождём. Прозрачное крыло ливня, походя мазнувшее по реке, и следом выплеснувшееся на камень склонов и зеркало воды золото предзакатного солнца. Время остановилось, путешественники словно забыли, что надо искать место для лагеря, скоро ночь. Впрочем, ночи стояли белые, и причалить можно было и после заката. Вглядывались в столбы, перекрикивались, показывая друг другу колонны, башни, арки, мосты, лица, фигуры зверей…
Противоположный от скал берег всегда был пологий, иногда с галечными косами, но чаще всего песчаный. Выбрали берег с мелкой галькой, чтобы песок не таскался на спальники и вещи, всё-таки причалили. Пошли в кустики, Вадим крикнул девчонкам.
- Тут медвежьи следы, видно, из леса выходил к реке водички попить. Если что, кричите громче!
- Я прямо сейчас начну, - пообещали девушки нестройным хором, но таким уверенным тоном, что ни у одного медведя явно не было ни малейшего шанса.
Пока Матвей с девчонками ставили палатки и разбирали вещи, братья практически голыми руками наловили рыбы, почистили, начали варить уху, жарить на распялках улов. Волконский, которому никогда не хватало физической нагрузки, пробежался по берегу, отжимался, подтягивался на толстой почти горизонтальной ветке.
- Он даже в кабине ТУ турник сделал и на кулаках отжимается, - ласково посмотрела вслед мужу Рита. - А после полётов бегает, даже ночью. Ничего, завтра оторвётся. Он нас даже нести может по очереди!
Ужинали как в шикарнейшем ресторане, в интерьере, достойном королевских особ, любовались лучшим в мире спектаклем - из-за горизонта поднималась тёмная, почти оранжевая полная луна, вчера прогулявшая свой выход. Наверное, это она, поднявшись в зенит и облив всё вокруг ярким неоновым светом, распугала всех призраков. По крайней мере ничего сверхъестественного в этот раз не случилось и спали все крепко и без сновидений.
Утром пошли по крутому распадку между скалами. Тропу не искали — она видна была невооруженным глазом, видимо, никто из туристов, оказывающихся здесь на сплаве, не пропускал это место. Да и все деревца, растущие на склонах, были в своеобразных метках - их использовали для опоры при подъеме. Матвей поднимался первым, легко, да и остальные не успели запыхаться - поднялись от уровня реки метров на сто, прошли чуть в сторону по красивому лесу и вышли к скалам, с которых открывался ошеломляюще красивый вид. До горизонта расстилался бескрайний океан тайги, внизу, под ногами — сияющая синевой река, как портал в другое измерение. Среди зелени, как расставленные шахматные фигуры, виднелись светлые скалы.
- Красота, - заворожённо проговорила Рита, оглядываясь, чтобы увидеть на лицах такое же благоговение.
Лялька отмерла, показала рукой вниз, туда, где Синяя делала очередной причудливый изгиб.
- Сердечко, настоящее сердечко, видите?!
Весь день медленно двигались вверх по реке, добрались к Поющим скалам. Множество отдельно стоящих скал, почти полых внутри и со сквозными отверстиями в стенах, напоминающими пустые глазницы оконных и дверных проемов. Заходили через «двери» внутрь скалы, любовались замысловатыми гротами, слушали, как ветер, запутавшись, поёт грустные пени о свободе, потом, рассвирепев, мечется в поисках выхода и воет, как дикий зверь.
На следующий день вернулись на Лену, и спустились ниже по течению, туда, где за невзрачной каменистой пустошью с редкими чахлыми кустиками начиналась тайга. Здесь, почему-то, было столько комарья, что все ожесточённо принялись мазаться репеллентом, что не слишком помогало, отмахиваться и чесаться.
- А ежели, скажем, хоббита поблизости нет, то из кого же они, гады, кровь пьют? - процитировал Матвей, звонко хлопая себя по шее.
Шли среди зелени и вкусных лесных ароматов поздней весны, и вдруг, безо всякого перехода, вышли на край пустыни. Настоящей пустыни, нереальной посреди тайги. На чистейшем песке то тут, то там под ветром переливались цветные пятна.
- Это чабрец! — смахивая с цветка замешкавшуюся бабочку, определила Рита. - Давайте маме наберём, вы отвезёте, - погрустнела. В отпуск домой летели Вадим с Линой, на месяц позже - Женя с Лялькой, а они с Матвеем только ближе к августу. Потому и договорились все вместе провести неделю, а то потом неизвестно, когда получится.
В Якутске, провожая в аэропорту одних в Хабаровск, других в Москву, Рита протянула каждой паре по заклеенному плотному конверту.
- Что это? - Лялька и Лина с любопытством переводили глаза с подарка на Риту.
- Пусть будут у вас. Только не открывайте! - предупредила серьёзно. - Обещайте, что не откроете, пока я вам не скажу! Или Матвей. Обещаете? Вадим, Лина?
- Обещаем, - ответил за двоих старший.
Женя пожал плечами, повертел конверт.
- Женька, я назад заберу, - Рита совершенно серьёзно потянулась за конвертом.
- Да обещаем, обещаем, - Лялька согласно кивнула.
- Всё, давайте, - Рита со слезами поцеловала братьев, невесток, Матвей обнял всех по очереди. - Может, получится ещё в этом году всем вместе собраться, у мамы с папой.
- Обязательно, - поклялся Женя. Вадим кивнул, девчонки утвердительно затараторили.
Ехали домой, Рите было и грустно, и хотелось поскорее вернуться к себе, в маленькую квартирку, опять привыкать жить вдвоём.
- Ты думаешь, они не откроют? - тревожно спросила у Матвея, снова задумавшись - правильно ли они поступили.
- Нет, - уверенно ответил тот. - Они слово дали.
Глава 16.
Двадцатипятилетие окончания первого полёта на Марс праздновали широко, мероприятия шли одно за другим, начиная с Дня космонавтики. Самые разноплановые: и всякие научные конференции и сериалы сняли «по мотивам» два центральных канала. Рита, разумеется, посмотрела оба, и оба, в основном, вызвали в лучшем случае смех, а местами - возмущение.
- Нет, мам, это же ни в какие рамки! - кипятилась Рита после просмотра очередной серии «шедевра». - Все клише собрали - геройский экипаж мужественно преодолевает трудности, созданные руководством, ремонтирует МПЭК в космическом пространстве ключом девять на двенадцать, при этом вспоминая родные берёзки и Юрия Алексеевича. И - вау! - любовный треугольник, в смысле два. А я-то думала, зачем они экипаж из пяти человек сделали.
- Катя говорит, повезло, что не в Голливуде снимали. Вполне возможно, тогда бы в финале поженились командир и бортинженер, - Мила засмеялась.
- Они что, не могли попросить вас консультировать? Купить документальные съемки космоса и Марса у Роскосмоса? - никак не могла успокоиться дочь. - Не понимаю.
- Ты фильмы к юбилею Победы смотрела? Санинструкторов и зенитчиц с наращенными ресницами, волосами и накачанными губами, с мейкапом и маникюром? Я не знала, плакать или смеяться, когда режиссёра спросили, насколько это уместно, а он сказал, что повседневный макияж девушки делали же. А ты про космос. Ладно, Оскар с ними, с этими творцами. У нас с папой есть новости. Девятнадцатого в «России» торжественный вечер в нашу честь, нам дали пригласительные на всю семью и начальство вашему командованию пошлёт официальный запрос, чтобы вас в Москву отпустили.
- Мама! - завопила Рита так громко, что Чайник, Милин кот, спавший на диване рядом с ней, негодующе мявкнул и выгнул спину точь-в-точь как котик на обложке любимой Милашкиной книжки про Бабу- Ягу. - Это же здорово!
- А то, - со смехом согласилась Людмила Евгеньевна. - Больше тебя только Ляля обрадовалась.
Рита, отрадовавшись, начала расспрашивать маму про то, что та планирует надеть, загадала, что закажет по интернету несколько платьев, курьер приедет в день их прилёта, она перемерит и что-то выберет. Мила ни тогда ничего не сказала, ни когда дочь начала осуществлять план - в конце концов, новое платье послужило отличным утешением, потому что командование ВКС рекомендовало всем офицерам идти в парадной форме. Ритину «парадку» в своём чемодане привёз предупреждённый тёщей Матвей.
Потом этот день вспоминали со смешанными чувствами. Он был по-настоящему торжественным и праздничным, в ГЦКЗ «Россия» собрались почти все причастные к Первой марсианской экспедиции, повзрослевшие, солидные, с детьми и внуками. Присутствовал президент, выступил с приветственной речью, ведущие рассказывали о моментах строительства межпланетного экспедиционного корпуса, старте, этапах полёта и высадке на Марс, встрече космонавтов на Земле. На большом экране транслировались кадры документальной хроники, а потом камера показывала героев сюжета, сидящих в зале. Кто-то улыбался, кто-то смущался или приосанивался. Когда очередь дошла до Серебро, ведущий, глядя в зал, обратился к главе семьи.
- Игорь Вадимович, я вижу, вся ваша семья в сборе? Ваши родители, дети и даже очаровательная внучка - настоящий клан! Дети, насколько я знаю, продолжили семейные традиции: старшие служат в Военно-комических силах России, младшие учатся на факультете космических исследований МГУ. Я думаю, их выбор не случаен, и, возможно, в Звёздном городке появится ещё одна династия космонавтов. Тем более, что я хочу пригласить сюда одного человека. Поприветствуем Виктора Геннадьевича Савельева - заместителя генерального директора Госкорпорации «Роскосмос».
- Добрый вечер, дорогие друзья. Нам показалось, что сегодняшнее мероприятие подходящая площадка для того, чтобы объявить о запуске новой программы - долгосрочный пилотируемый полёт на Марс, с рекордным по времени пребыванием на красной планете. В связи с этим Центром подготовки космонавтов также будет произведен целевой набор кандидатов в космонавты. Совершенно правильно и логично, что история, завершившаяся четверть века назад, стала началом целой эпохи не только в отечественной космонавтике, но и в истории всего человечества…
После концерта много фотографировались. Большая стереофотография бабушек и дедушек в окружении детей и внуков, стала, увы, последним совместным снимком… Но тогда они этого не знали, вернулись все вместе на дачу, сели за стол, бабушки и деды, хоть и устали, остались со всеми. Вспоминали кто свой полёт, кто - бесконечно долгое ожидание. Рита старалась улыбаться, была оживлённой и разговорчивой, но мама, конечно, обо всём догадалась.
- Ритинья, ты что? - Мила села рядом, дочка прижалась, положила голову ей на плечо. - Что тебя расстроило?
- Мечта моя улетучилась… Или отложилась на далёкое-далёкое будущее.
Людмила Евгеньевна сочувственно покивала. Одно из требований к кандидатам - стаж работы по специальности не менее трёх лет. Тройняшки отслужили по два года, так что не проходили даже первичный отбор, а следующий набор в Российский отряд космонавтов, не говоря уже о межпланетном полёте, состоится нескоро.
