а такой позорный факт из моей биографии я ей точно не расскажу даже под дулом гаубицы! — категорично отказалась я, краснея от одной только мысли, где, пусть даже в общих чертах, должна буду описать историю той роковой ночи.
— Ладно, не твоя вина, что я в первую же нашу встречу потащила тебя на исповедь, — сказала Эльмира Борисовна, оставляя попытки добыть из меня пикантные подробности. — Как-нибудь мы с тобой встретимся в менее формальной обстановке и продолжим этот разговор!
— Как бы вы потом сами не пожалели, что настаивали на откровении!
— Думаешь, только ты можешь делать вещи, за которые потом еще очень долгое время стыдишься? Как бы мы ни отличались друг от друга, под одеждой мы все голые, — отмахнулась она от той чрезмерной значимости, которую я придавала своим порокам.
— Чужая нагота быстро стирается из памяти, своя — ходит тенью, пока не приобретешь пару комплексов.
Эльмира Борисовна рассмеялась и ответила:
— Теперь мне еще любопытнее. Но, как бы там ни было, чуди, это лучше, чем сделаться унылой посредственностью. Просто знай одно: никогда и ни при каких обстоятельствах не становись невзрачной клушей с обязанностями вместо устремлений.
— Я запомню, — улыбаясь, кивнула я этому заботливому напутствию Эльмиры Борисовны.
— С сердечными проблемами я тебе не помогу, потому что мой единственный сын давно женат и вроде как удачно, а вот если вдруг тебе понадобится работа, то просто позвони.
— Огромное спасибо! И за неожиданную, но очень душевную встречу, и за желание помочь, — обняла на прощание свою новую знакомую я.
— Катя, сегодня я поняла, что нужно было рожать дочь! Давно я так приятно и беззаботно не болтала. Я благодарна тебе за эту возможность, чувствую, что вернулась в свою молодость.
— Рада, что смогла хоть как-то отплатить за вашу доброту.
На этой прекрасной ноте мы вышли из кафе и отправились каждая по своим делам. После общения с Эльмирой Борисовной я была полна сил, если не физических, то духовных. Она действительно напоминала мне маму, к отсутствию которой я уже так привыкла, что забываю даже о том, что можно просто позвонить. Да и для чего лишний раз беспокоить, совершенно не хочется, чтобы мама слышала мои усталость и разочарование. Она вырастила меня одна, столько сил положила на алтарь моих благополучия, воспитания, образования. По всем этим причинам мне сейчас совершенно не хотелось мешать ей наслаждаться жизнью на болгарском берегу вместе с любимым мужчиной. В конце концов, ничего криминального со мной не происходит, всего лишь жизнь.
Новая неделя началась не позитивнее предшествующей. И это с учетом того, что я все выходные просидела за работой. Наконец-то юридический отдел спустил договоры на инвестирование по СтройАльянсу. Поскольку все это свершилось вечером в пятницу, а проверенные и подписанные контракты нужны были к понедельнику, имелся ли у меня вообще выбор? Ответ очевиден — нет.
Утром в понедельник я первым делом распечатала документы по сделкам, которые методично вычитывала все выходные, и подписала у генерального. С этим внушительным багажом я и отправилась в офис Радича. Не то чтобы мне очень хотелось ехать на встречу с ним, вот только нужно было вернуть его пиджак и, что важнее, сделать это без свидетелей.
Перспектива посещения логова врага заставляла поджилки нервно подрагивать, но только так я могла выполнить две задачи сразу. В конце концов, что я теряю? Не убьет же он меня, раз до этого не убил. Мы уже месяц работаем вместе, если было бы что сказать или сделать, Зореслав Радич не из тех, кто остался бы в долгу.
Секретарь, приветливая, молодая и длинноногая, встретила меня с самым любезным обращением. Пока Радич проводил какую-то встречу, которая, судя по количеству ожидающих его в приемной, давно уже затянулась, она предложила мне кофе и услужливо пригласила присоединиться к другим «ждунам». Девушка несколько раз извинилась передо мной за то, что мне пришлось терять время, несмотря на то что мой приезд был согласован лично с директором. Я уверила ее, что моя работа часто состоит из подобных ожиданий и попросила выделить мне стол с розеткой для моего ноутбука, чтобы я могла заняться своими делами.
Секретарь отвела меня к сметчикам и услужливо разместила за одним из свободных столов. В отделе было довольно тихо, только бесконечное количество нажатий на клавиши и щелчки мышек создавали местную атмосферу расчудесного кладбищенского молчания. Я включила в сеть разрядившийся ноутбук, и, пока он загружался, бегло глянула по сторонам. Из тридцати или около того сотрудников отдела не нашлось ни одной женщины. Наверное, поэтому было так тихо. Ни сплетен, ни секретов, ни перемывания костей.
Зато все это мои уши восполнили у кофейного аппарата, которым Ника, секретарь, позволила мне пользоваться как своим. Пренебрегать гостеприимством я не собиралась, учитывая тот факт, что сегодня даже позавтракать еще не успела.
— Слышали? Мира вчера вернулась, — бросая косые взгляды в сторону приемной, начала разговор блондинка.
— Ага, Ника сказала, что утром они вместе с шефом приехали.
— Почему бы им не вместе приезжать? Из одного дома ведь едут, — спросила та, что в очках и строгом брючном костюме. Похоже, она была самая несклонная к фантазии участница утренних сплетен. — Они ведь молодожены.
— Странно, что молодожены сразу после свадьбы разъехались на месяц, — попыталась бросить зерно сомнения в эту благодатную для сплетен тему милая девушка с пирсингом в брови и татуировкой на всю шею. Я ее с первых слов назначила своей любимицей.
— И ничего тут странного. Они вместе с первых курсов, свадьба в их случае чистая формальность, — снова раздался глас всезнающего прагматизма.
— Инга права, к тому же, Мира улетала к родным в Италию, а шеф не смог из-за сделки. В конце концов, их отношения на другом уровне, и для укрепления чувств им уже давно не требуется приторной романтики в виде медового месяца или круглосуточного пребывания рядом друг с другом, — с несгибаемым фанатизмом заявила еще одна участница полуденных сплетен о боссе.
Самая здравомыслящая, та, что с пирсингом, выслушала доводы собеседниц, терпеливо прощая им их глупость, а потом подкинула в разговор очередную провокацию:
— Мира даже не ответила вам на поздравления в чате, хотя перед свадьбой она от радости разве что не искрилась — так сияла.
— Насть, она вообще-то ответила, просто позже. Всех поблагодарила. У нее такое событие, разве ей до нас было тогда?
— А ей хоть когда-то было до вас? — подняла проколотую бровь Настя. — Мира вас за людей бы не считала, если бы вы не семенили за ней с щенячьей преданностью в глазах и не визжали восторженно по случаю ее свадьбы с директором.
Блондинка закатила глаза, будто ничего глупее в жизни не слышала, и доходчиво объяснила этой непонятливой:
— Помимо всех прочих ее заслуг, Мира еще и большой профессионал. Ты хорошо знаешь, что на работе у нее даже с директором отношения деловые. В офисе она никогда не позволяет себе выходить за эти рамки, поэтому и от окружающих ждет того же. С каких пор профессиональные отношения приравниваются к бесчеловечным, а?
Этот фандом меня и удивлял, и пугал. Пока они продолжали во всеуслышанье обсуждать личную жизнь начальника, я все больше убеждалась в нескольких простых истинах. Во-первых, Радич действительно козел. Во-вторых, как ни крути, а я имею к этому непосредственное отношение. В-третьих, лучше б это не стало известно никому из этих девиц, в противном случае, моя следующая остановка — крематорий.
— Все сплетничаете о шефе? — высокомерно бросил один из сметчиков, к которому я мгновенно прониклась непререкаемым уважением.
— Тебе-то что? — цокнула блондинка, с нескрываемым отвращением оглядев его сверху до низу. — Завидно, что смолчаться не судьба?
— Нет такого слова. Правильно: или смолчать, или отмолчаться, — спокойно обезоружил он. — Завидовать нечему, когда твою личную жизнь обсуждают неудачницы вроде вас. Так ведь можно и проклятье старой девы получить.
— Вот же говнюк, Петров! — взвизгнула блондинка, топнув так, что каблук ее туфельки чуть ли не на треть вошел в пол.
Мне хотелось хоть как-то насолить этим сплетницам. Не потому что я была на стороне Петрова и против блондинок. Просто своими этими дурацкими разговорами о Радиче и его идеальной супруге они задели мою гордость. Просто я теперь еще больше понимала, какая я шлюха. Раз уж статус святой в этой истории достался не мне, то еще один крошечный грех ниже ада меня все равно не сбросит.
— Позволите? — со всей невозмутимостью проперлась я между участницами сплетен к кофейному автомату, ощущая на себе взгляды, непрерывно метающие в меня проклятия.
— У сметчиков новенькая? — абсолютно не стесняясь моего присутствия в метре от них, спросила та, которая больше всех боготворила его эту Миру.
— Слишком уж самоуверенная для них, — выплюнула блондинка, будто делом всей ее жизни теперь было сжить меня со свету.
Каким бы изощренным способом она в этот момент ни казнила меня в своих мыслях, правда тяжелым обухом опустилась на ее изобретательную головушку, когда секретарь Ника появилась передо мной и с улыбкой на лице вежливо произнесла:
— Госпожа Уварова, директор ждет вас.
Я одарила сплетниц жалостливым взглядом, с превеликим удовольствием глядя на то, как меняются выражения их лиц после обработки этой информации. Пока они таращились на меня во все глаза, все гадая, насколько опасна для них моя персона, я забрала стакан с кофе из автомата и вошла в кабинет Радича.
Как все же хорошо, что я встретила этих офисных сплетниц и фанаток босса. Они вооружили меня не только бесценной информацией, но, прежде всего, эти дамы настроили меня на нужный эмоциональный диапазон, в пределах которого я могла забыть о смущении, находясь с Зореславом наедине.
— Прости за это ожидание, — произнес он и жестом пригласил присесть в кресло передо мной.
— Все в порядке. Ваш секретарь предоставила мне рабочее место, я не потеряла времени, — сдерживая внутри свой гнев на этого ходока, я ответила со всем хладнокровием и передала бумаги на подпись.
— Чай? Кофе? — уткнувшись в документацию, задал рядовой вопрос он.
— Нет, благодарю. Как только мы закончим, я сразу же поеду обратно.
— Хорошо, — безучастно бросил он, словно то, что я отвечу, изначально не имело для него значения.
Пока Зореслав вникал в детали контрактов, я молчаливо сидела в кресле и рассматривала интерьер. По большому счету, тут и рассматривать было нечего, потому что все вокруг было каким-то безличным. Ничего из окружавшего не могло рассказать о хозяине этого кабинета. Господи, к чему такая конспирация?! Стоп, а мне-то что?..
Я провалилась в мысленный батл с самой собой, поэтому не сразу заметила, что Радич закончил с документацией. Опомнившись, я поднялась с места и стала собирать бумаги в папку.
— Долго еще будешь игнорировать меня? — не выдержал и спросил он, крепко сжимая мое запястье.
— Что вы подразумеваете под словом игнорировать, господин Радич?
— Ты отлично понимаешь, что я под ним подразумеваю. Или, может, хочешь, чтобы я озвучил? — он нарочно прибавил громкость своих децибел, пугая меня оглаской наших отношений.
— Не думаю, что в том есть необходимость, — я всеми силами старалась показать ему свое нежелание к откровенным разговорам, освобождая свою руку от его хватки.
— По-твоему, то, что между нами происходит, это правильно? — процедил он.
В отличие от меня, Зореслав не был сдержан. Он явно не преследовал той же цели, к которой стремилась я. Так я поняла, что малой кровью мне в этой ситуации не обойтись.
— Что ты хочешь от меня? — грубо выговорила я, срывая маску своего искусного притворства. — Чтобы я призналась в том, что переспала с тобой? Прекрасно, я переспала с тобой. Доволен? Теперь все? Или я должна упасть на колени и молить о прощении, что сорвала твою свадьбу?
— Сорвала мою свадьбу? Кто вообще тебе такое сказал? — удивленно спросил он, будто это была та правда, которой никогда не суждено было подняться на поверхность.
— Теперь, когда у нас нашлись общие знакомые, неужели ты думаешь, что твоя личная жизнь останется тайной, покрытой мраком?
— Нет, я так не думал и не думаю. Более того, ты не та, от кого я стал бы ее скрывать, — словно ничего логичнее нет, признался он.
— Почему нет? — возмутилась я его особому ко мне отношению. — Я что, прошла отбор на роль любовницы в ту злополучную ночь?!
По взгляду Зореслава было видно, что он наконец начинает понимать то, что я хочу до него донести. Даже не стану строить догадки, на что он вообще рассчитывал, когда затевал этот разговор.
— Для тебя это была всего лишь злополучная ночь?
— Да, черт возьми! Я чуть с ума не сошла, когда поняла, что натворила!
— Не подумай, что мой моральный компас не указывает на север, но разве секс двух взрослых людей по обоюдному согласию сейчас является чем-то настолько осудительным?.. — было видно, что он старательно подбирает слова, чтобы не вывести меня на новый уровень безумия, но поздно.
— Ты в свою первую брачную ночь переспал с пьяной девицей, у которой по всем признакам или сумасшествие, или элементарно отсутствие морали, а скорее и то, и другое сразу!
Я собиралась продолжить этот дикий рев, но вопреки желаниям и гормональному всплеску, мой голос слабел по мере его приближения ко мне. А когда Зореслав оказался совсем близко, я и вовсе распрощалась с последней каплей храбрости и могла выражать лишь чрезвычайное удивление его наглым поведением.
— Раз уж ты все равно собралась повесить на меня все смертные грехи, то запиши на мой счет еще и этот.
Вспомнилась сцена из отеля. Разве тогда все не по похожему сценарию развивалось?! Не успела я ответить на этот вопрос, как его губы уже накрыли мои, сорвав слетающий звук новых проклятий. Импульсы пронзили все мое тело, отвечая на этот сладкий и влажный поцелуй. Я чувствовала, как тело размякло из-за одного только прикосновения, и требовало продолжения как глупое.
— А теперь можешь просто спокойно послушать? — я отрицательно замотала головой, но, видимо, была не очень-то убедительна под опьяняющим действием его неспешного поцелуя. — Отлично.
По-хозяйски он снова взял мою руку и усадил меня в свое кресло, а сам присел на край письменного стола. Глаза напротив по-прежнему излучали только тепло, тогда Зореслав тихо продолжил:
— Ты, вероятно, с того самого дня думаешь, что я из тех, для кого секс с первой встречной является нормой, но это не так. Абсолютно не так…
«Боженька, ты создал его таким красивым, чтобы по полной испытать мою силу воли?!» — взмолилась я, заламывая пальцы.
— Ну точно, а бабники самые искренние люди на земле, — нагло перебила Зореслава я, чтобы не размякнуть от звучания его бархатного голоса и сладких слов, которые, затаив биение, так и хотело услышать мое не шибко умное сердце. Подбадривая внутреннюю истеричку, я с еще большим рвением закончить все здесь и сейчас продолжила свой бредовый монолог: — Они смотрят собеседнику в глаза, а потом в порыве честности, положив одну руку на сердце, другую на Библию, прямым текстом говорят: «Я безнравственный ублюдок. Сплю со всеми подряд. К совести моей не взывать. Отродясь ею не имею даже рудиментарного ее отростка».
— Ладно, не твоя вина, что я в первую же нашу встречу потащила тебя на исповедь, — сказала Эльмира Борисовна, оставляя попытки добыть из меня пикантные подробности. — Как-нибудь мы с тобой встретимся в менее формальной обстановке и продолжим этот разговор!
— Как бы вы потом сами не пожалели, что настаивали на откровении!
— Думаешь, только ты можешь делать вещи, за которые потом еще очень долгое время стыдишься? Как бы мы ни отличались друг от друга, под одеждой мы все голые, — отмахнулась она от той чрезмерной значимости, которую я придавала своим порокам.
— Чужая нагота быстро стирается из памяти, своя — ходит тенью, пока не приобретешь пару комплексов.
Эльмира Борисовна рассмеялась и ответила:
— Теперь мне еще любопытнее. Но, как бы там ни было, чуди, это лучше, чем сделаться унылой посредственностью. Просто знай одно: никогда и ни при каких обстоятельствах не становись невзрачной клушей с обязанностями вместо устремлений.
— Я запомню, — улыбаясь, кивнула я этому заботливому напутствию Эльмиры Борисовны.
— С сердечными проблемами я тебе не помогу, потому что мой единственный сын давно женат и вроде как удачно, а вот если вдруг тебе понадобится работа, то просто позвони.
— Огромное спасибо! И за неожиданную, но очень душевную встречу, и за желание помочь, — обняла на прощание свою новую знакомую я.
— Катя, сегодня я поняла, что нужно было рожать дочь! Давно я так приятно и беззаботно не болтала. Я благодарна тебе за эту возможность, чувствую, что вернулась в свою молодость.
— Рада, что смогла хоть как-то отплатить за вашу доброту.
На этой прекрасной ноте мы вышли из кафе и отправились каждая по своим делам. После общения с Эльмирой Борисовной я была полна сил, если не физических, то духовных. Она действительно напоминала мне маму, к отсутствию которой я уже так привыкла, что забываю даже о том, что можно просто позвонить. Да и для чего лишний раз беспокоить, совершенно не хочется, чтобы мама слышала мои усталость и разочарование. Она вырастила меня одна, столько сил положила на алтарь моих благополучия, воспитания, образования. По всем этим причинам мне сейчас совершенно не хотелось мешать ей наслаждаться жизнью на болгарском берегу вместе с любимым мужчиной. В конце концов, ничего криминального со мной не происходит, всего лишь жизнь.
Новая неделя началась не позитивнее предшествующей. И это с учетом того, что я все выходные просидела за работой. Наконец-то юридический отдел спустил договоры на инвестирование по СтройАльянсу. Поскольку все это свершилось вечером в пятницу, а проверенные и подписанные контракты нужны были к понедельнику, имелся ли у меня вообще выбор? Ответ очевиден — нет.
Утром в понедельник я первым делом распечатала документы по сделкам, которые методично вычитывала все выходные, и подписала у генерального. С этим внушительным багажом я и отправилась в офис Радича. Не то чтобы мне очень хотелось ехать на встречу с ним, вот только нужно было вернуть его пиджак и, что важнее, сделать это без свидетелей.
Перспектива посещения логова врага заставляла поджилки нервно подрагивать, но только так я могла выполнить две задачи сразу. В конце концов, что я теряю? Не убьет же он меня, раз до этого не убил. Мы уже месяц работаем вместе, если было бы что сказать или сделать, Зореслав Радич не из тех, кто остался бы в долгу.
Секретарь, приветливая, молодая и длинноногая, встретила меня с самым любезным обращением. Пока Радич проводил какую-то встречу, которая, судя по количеству ожидающих его в приемной, давно уже затянулась, она предложила мне кофе и услужливо пригласила присоединиться к другим «ждунам». Девушка несколько раз извинилась передо мной за то, что мне пришлось терять время, несмотря на то что мой приезд был согласован лично с директором. Я уверила ее, что моя работа часто состоит из подобных ожиданий и попросила выделить мне стол с розеткой для моего ноутбука, чтобы я могла заняться своими делами.
Секретарь отвела меня к сметчикам и услужливо разместила за одним из свободных столов. В отделе было довольно тихо, только бесконечное количество нажатий на клавиши и щелчки мышек создавали местную атмосферу расчудесного кладбищенского молчания. Я включила в сеть разрядившийся ноутбук, и, пока он загружался, бегло глянула по сторонам. Из тридцати или около того сотрудников отдела не нашлось ни одной женщины. Наверное, поэтому было так тихо. Ни сплетен, ни секретов, ни перемывания костей.
Зато все это мои уши восполнили у кофейного аппарата, которым Ника, секретарь, позволила мне пользоваться как своим. Пренебрегать гостеприимством я не собиралась, учитывая тот факт, что сегодня даже позавтракать еще не успела.
— Слышали? Мира вчера вернулась, — бросая косые взгляды в сторону приемной, начала разговор блондинка.
— Ага, Ника сказала, что утром они вместе с шефом приехали.
— Почему бы им не вместе приезжать? Из одного дома ведь едут, — спросила та, что в очках и строгом брючном костюме. Похоже, она была самая несклонная к фантазии участница утренних сплетен. — Они ведь молодожены.
— Странно, что молодожены сразу после свадьбы разъехались на месяц, — попыталась бросить зерно сомнения в эту благодатную для сплетен тему милая девушка с пирсингом в брови и татуировкой на всю шею. Я ее с первых слов назначила своей любимицей.
— И ничего тут странного. Они вместе с первых курсов, свадьба в их случае чистая формальность, — снова раздался глас всезнающего прагматизма.
— Инга права, к тому же, Мира улетала к родным в Италию, а шеф не смог из-за сделки. В конце концов, их отношения на другом уровне, и для укрепления чувств им уже давно не требуется приторной романтики в виде медового месяца или круглосуточного пребывания рядом друг с другом, — с несгибаемым фанатизмом заявила еще одна участница полуденных сплетен о боссе.
Самая здравомыслящая, та, что с пирсингом, выслушала доводы собеседниц, терпеливо прощая им их глупость, а потом подкинула в разговор очередную провокацию:
— Мира даже не ответила вам на поздравления в чате, хотя перед свадьбой она от радости разве что не искрилась — так сияла.
— Насть, она вообще-то ответила, просто позже. Всех поблагодарила. У нее такое событие, разве ей до нас было тогда?
— А ей хоть когда-то было до вас? — подняла проколотую бровь Настя. — Мира вас за людей бы не считала, если бы вы не семенили за ней с щенячьей преданностью в глазах и не визжали восторженно по случаю ее свадьбы с директором.
Блондинка закатила глаза, будто ничего глупее в жизни не слышала, и доходчиво объяснила этой непонятливой:
— Помимо всех прочих ее заслуг, Мира еще и большой профессионал. Ты хорошо знаешь, что на работе у нее даже с директором отношения деловые. В офисе она никогда не позволяет себе выходить за эти рамки, поэтому и от окружающих ждет того же. С каких пор профессиональные отношения приравниваются к бесчеловечным, а?
Этот фандом меня и удивлял, и пугал. Пока они продолжали во всеуслышанье обсуждать личную жизнь начальника, я все больше убеждалась в нескольких простых истинах. Во-первых, Радич действительно козел. Во-вторых, как ни крути, а я имею к этому непосредственное отношение. В-третьих, лучше б это не стало известно никому из этих девиц, в противном случае, моя следующая остановка — крематорий.
— Все сплетничаете о шефе? — высокомерно бросил один из сметчиков, к которому я мгновенно прониклась непререкаемым уважением.
— Тебе-то что? — цокнула блондинка, с нескрываемым отвращением оглядев его сверху до низу. — Завидно, что смолчаться не судьба?
— Нет такого слова. Правильно: или смолчать, или отмолчаться, — спокойно обезоружил он. — Завидовать нечему, когда твою личную жизнь обсуждают неудачницы вроде вас. Так ведь можно и проклятье старой девы получить.
— Вот же говнюк, Петров! — взвизгнула блондинка, топнув так, что каблук ее туфельки чуть ли не на треть вошел в пол.
Мне хотелось хоть как-то насолить этим сплетницам. Не потому что я была на стороне Петрова и против блондинок. Просто своими этими дурацкими разговорами о Радиче и его идеальной супруге они задели мою гордость. Просто я теперь еще больше понимала, какая я шлюха. Раз уж статус святой в этой истории достался не мне, то еще один крошечный грех ниже ада меня все равно не сбросит.
— Позволите? — со всей невозмутимостью проперлась я между участницами сплетен к кофейному автомату, ощущая на себе взгляды, непрерывно метающие в меня проклятия.
— У сметчиков новенькая? — абсолютно не стесняясь моего присутствия в метре от них, спросила та, которая больше всех боготворила его эту Миру.
— Слишком уж самоуверенная для них, — выплюнула блондинка, будто делом всей ее жизни теперь было сжить меня со свету.
Каким бы изощренным способом она в этот момент ни казнила меня в своих мыслях, правда тяжелым обухом опустилась на ее изобретательную головушку, когда секретарь Ника появилась передо мной и с улыбкой на лице вежливо произнесла:
— Госпожа Уварова, директор ждет вас.
Я одарила сплетниц жалостливым взглядом, с превеликим удовольствием глядя на то, как меняются выражения их лиц после обработки этой информации. Пока они таращились на меня во все глаза, все гадая, насколько опасна для них моя персона, я забрала стакан с кофе из автомата и вошла в кабинет Радича.
Как все же хорошо, что я встретила этих офисных сплетниц и фанаток босса. Они вооружили меня не только бесценной информацией, но, прежде всего, эти дамы настроили меня на нужный эмоциональный диапазон, в пределах которого я могла забыть о смущении, находясь с Зореславом наедине.
— Прости за это ожидание, — произнес он и жестом пригласил присесть в кресло передо мной.
— Все в порядке. Ваш секретарь предоставила мне рабочее место, я не потеряла времени, — сдерживая внутри свой гнев на этого ходока, я ответила со всем хладнокровием и передала бумаги на подпись.
— Чай? Кофе? — уткнувшись в документацию, задал рядовой вопрос он.
— Нет, благодарю. Как только мы закончим, я сразу же поеду обратно.
— Хорошо, — безучастно бросил он, словно то, что я отвечу, изначально не имело для него значения.
Пока Зореслав вникал в детали контрактов, я молчаливо сидела в кресле и рассматривала интерьер. По большому счету, тут и рассматривать было нечего, потому что все вокруг было каким-то безличным. Ничего из окружавшего не могло рассказать о хозяине этого кабинета. Господи, к чему такая конспирация?! Стоп, а мне-то что?..
Я провалилась в мысленный батл с самой собой, поэтому не сразу заметила, что Радич закончил с документацией. Опомнившись, я поднялась с места и стала собирать бумаги в папку.
— Долго еще будешь игнорировать меня? — не выдержал и спросил он, крепко сжимая мое запястье.
— Что вы подразумеваете под словом игнорировать, господин Радич?
— Ты отлично понимаешь, что я под ним подразумеваю. Или, может, хочешь, чтобы я озвучил? — он нарочно прибавил громкость своих децибел, пугая меня оглаской наших отношений.
— Не думаю, что в том есть необходимость, — я всеми силами старалась показать ему свое нежелание к откровенным разговорам, освобождая свою руку от его хватки.
— По-твоему, то, что между нами происходит, это правильно? — процедил он.
В отличие от меня, Зореслав не был сдержан. Он явно не преследовал той же цели, к которой стремилась я. Так я поняла, что малой кровью мне в этой ситуации не обойтись.
— Что ты хочешь от меня? — грубо выговорила я, срывая маску своего искусного притворства. — Чтобы я призналась в том, что переспала с тобой? Прекрасно, я переспала с тобой. Доволен? Теперь все? Или я должна упасть на колени и молить о прощении, что сорвала твою свадьбу?
— Сорвала мою свадьбу? Кто вообще тебе такое сказал? — удивленно спросил он, будто это была та правда, которой никогда не суждено было подняться на поверхность.
— Теперь, когда у нас нашлись общие знакомые, неужели ты думаешь, что твоя личная жизнь останется тайной, покрытой мраком?
— Нет, я так не думал и не думаю. Более того, ты не та, от кого я стал бы ее скрывать, — словно ничего логичнее нет, признался он.
— Почему нет? — возмутилась я его особому ко мне отношению. — Я что, прошла отбор на роль любовницы в ту злополучную ночь?!
По взгляду Зореслава было видно, что он наконец начинает понимать то, что я хочу до него донести. Даже не стану строить догадки, на что он вообще рассчитывал, когда затевал этот разговор.
— Для тебя это была всего лишь злополучная ночь?
— Да, черт возьми! Я чуть с ума не сошла, когда поняла, что натворила!
— Не подумай, что мой моральный компас не указывает на север, но разве секс двух взрослых людей по обоюдному согласию сейчас является чем-то настолько осудительным?.. — было видно, что он старательно подбирает слова, чтобы не вывести меня на новый уровень безумия, но поздно.
— Ты в свою первую брачную ночь переспал с пьяной девицей, у которой по всем признакам или сумасшествие, или элементарно отсутствие морали, а скорее и то, и другое сразу!
Я собиралась продолжить этот дикий рев, но вопреки желаниям и гормональному всплеску, мой голос слабел по мере его приближения ко мне. А когда Зореслав оказался совсем близко, я и вовсе распрощалась с последней каплей храбрости и могла выражать лишь чрезвычайное удивление его наглым поведением.
— Раз уж ты все равно собралась повесить на меня все смертные грехи, то запиши на мой счет еще и этот.
Вспомнилась сцена из отеля. Разве тогда все не по похожему сценарию развивалось?! Не успела я ответить на этот вопрос, как его губы уже накрыли мои, сорвав слетающий звук новых проклятий. Импульсы пронзили все мое тело, отвечая на этот сладкий и влажный поцелуй. Я чувствовала, как тело размякло из-за одного только прикосновения, и требовало продолжения как глупое.
— А теперь можешь просто спокойно послушать? — я отрицательно замотала головой, но, видимо, была не очень-то убедительна под опьяняющим действием его неспешного поцелуя. — Отлично.
По-хозяйски он снова взял мою руку и усадил меня в свое кресло, а сам присел на край письменного стола. Глаза напротив по-прежнему излучали только тепло, тогда Зореслав тихо продолжил:
— Ты, вероятно, с того самого дня думаешь, что я из тех, для кого секс с первой встречной является нормой, но это не так. Абсолютно не так…
«Боженька, ты создал его таким красивым, чтобы по полной испытать мою силу воли?!» — взмолилась я, заламывая пальцы.
— Ну точно, а бабники самые искренние люди на земле, — нагло перебила Зореслава я, чтобы не размякнуть от звучания его бархатного голоса и сладких слов, которые, затаив биение, так и хотело услышать мое не шибко умное сердце. Подбадривая внутреннюю истеричку, я с еще большим рвением закончить все здесь и сейчас продолжила свой бредовый монолог: — Они смотрят собеседнику в глаза, а потом в порыве честности, положив одну руку на сердце, другую на Библию, прямым текстом говорят: «Я безнравственный ублюдок. Сплю со всеми подряд. К совести моей не взывать. Отродясь ею не имею даже рудиментарного ее отростка».
