Истинная причина, по которой Ника похоронили на Рублевском кладбище, была прозаична – Людмиле опасно покидать Россию. Это здесь господин Ли практически всесилен и способен оберегать хозяйку, а там чужая страна, свои порядки и законы. Когда же девушка спросила, почему просто не отдать тело родственникам, так как лично ей без разницы где хоронить, то господин Ли чётко объяснил: чтобы избежать скандала в прессе. Ведь это странно, что любящая жена не полетела на похороны, а отпустить её он не мог. Людмилу кто-то хочет убить, заказчик пока не ясен. Старик ещё много доводов приводил, заверяя, что так будет лучше и собственного мнения самой Людмилы никто не спрашивает. Её задача скорбеть и помалкивать.
Что отец, что сын относились к девушке снисходительно, словно к неразумному ребёнку. Старик всячески старался сократить общение до пары лаконичных ответов, скидывая эту задачу на сына. Но Людмиле было скучно молча ехать в машине, и она требовала отчёта по расследованию, уточняла, что вообще она может. Оказалось мало что, даже погулять с подругами и то пока нельзя.
Через два часа Ли-младший, наконец, дал команду возвращаться в особняк. Вдова встала, поблагодарила всех собравшихся. Возвращались они с Ли в полной тишине. Девушка так устала, да и бессонная ночь сказывалась. Скинув туфли, она забралась с ногами на заднее сидение. Прикрыв глаза, стянула шляпу и бросила на ноги. Людмила сквозь ресницы наблюдала за пейзажем за стеклом. Ночь подкрадывалась, отнимая последние лучи солнца. Туман то тут, то там появлялся в низинах. Скоро осень, но пока деревья ещё сохраняли яркость зелёных листьев.
- Вы никогда не чувствовали себя вещью? – тихо спросила она у Ли-младшего, который занял кресло рядом с водителем. Машина, в которой возвращалась Людмила, была третьей в кортеже, во второй ехал Ли-старший, в остальных телохранители. И все они оберегали её, вещь, в которой самым ценным была её роспись. Даже не сама жизнь девушки ценилась для деловых партнёров дедушки, а именно маленький росчерк на мелованных листах.
- Вы и не вещь, - заметил в ответ Ил Джу. Он даже не оборачивался, наблюдая за хозяйкой в зеркале заднего вида. В полумраке салона автомобиля её стройные ноги и соблазнительные колени время от времени освещали мелькающие уличные фонари. Шляпа прикрыла лишь бёдра, позволяя наслаждаться прекрасным видением. Людмила распустила волосы, и они осыпались на чёрную ткань траурного платья. Голова покоилась на спинке сидения, а глаза устремлены с тоской вдаль. Именно так себе представлял Ли настоящую леди, наполненную благородной печалью, словно на полотне известного мастера кисти.
- Кому ты рассказываешь, - тяжело вздохнула девушка, оборачиваясь к нему.
Ил Джу видел, как скривились розовые, чуть полные губы, как недовольством блеснули глаза наследницы.
- Вы просто пока не в состоянии оценить ситуацию. У вас траур, горе, вам простительно, - словно издеваясь, ласково отозвался брюнет, поглаживая костяшкой пальца свои губы.
Для него девушка не была вещью, но драгоценностью, которой хотелось не просто любоваться, но и присвоить. Особенно его соблазняли губы Людмилы, они так и манили прикоснуться к ним, чуть прикусить, посасывая. Сердце в груди мужчины давно билось быстрее, чем обычно от мыслей, что роились в голове и чем дольше он общался с наследницей Исакова, тем сильнее хотел её.
Вот только отец дал строгие указания, да и странным будет, что вдова, неся траур по мужу, уже нашла ему замену. Ли понимал чувства Людмилы, ведь и он оказался заперт в той же клетке, что и она. И если девушка пыталась найти выход, чтобы обрести свободу, то он должен был сдерживаться сам. Он ощущал себя тигром, запертым в ловушке с трепетной ланью. Отец потребовал полгода. Прикрыв глаза, чтобы не видеть сознательные линии стройных ног, тяжёлый шёлк светлых волос, Ил Джу решил помечтать.
Машина несла их в особняк. Наутро было запланировано очень много встреч. Наследнице требовался отдых.
Они въехали на территорию особняка, Людмила дремала и даже не сразу проснулась, когда Ли, передав подоспевшему дворецкому туфли хозяйки, аккуратно поднял её на руки и внёс в дом. Девушка сонно огляделась, затем подняла взор на Ил Джу и задала неловкий для мужчины вопрос.
- Надеюсь, в кровать ко мне не полезешь? Имей в виду, ты не в моём вкусе.
Это была словестная пощёчина, но одного взгляда Ил Джу хватило понять, что Людмила Викторовна нервничает и боится именно того, о чём намекнула. Девственность она ещё не теряла и, кажется, страшилась этого момента. Видимо, покойному мужу она доверяла, а вот чужого мужчину на его месте не видела. Отец говорил, что между Ником и Людмилой не было любви, но, скорее всего, он ошибался.
- У меня своя комната, - заверил он девушку, - я подожду, когда вы сами ко мне придёте.
Людмила стала вырываться, но мужчине не составило труда удержать её на руках, тихо смеясь, он любовался пылающими гневом глазами. Определённо он получал удовольствие от общения с наследницей, и хотелось её дразнить ещё сильнее, чтобы она ожила, выползла из своей скорлупки. Да и сам Ил Джу считал себя страшнее какой-то крысы, которая преследовала девушку в кошмарах.
– Отпусти меня, я приказываю. Ты что о себе возомнил? Да ты никто, понял? Я никогда не приду к тебе! Озабоченный! Что, думаешь, я не поняла, что это вы с отцом убили Ника! Это вы всё придумали, так что не стоит тут разыгрывать героя-любовника!
Ли поставил девушку лишь в её спальне. На крики госпожи сбежались служанки, но мужчина взмахом руки отослал их прочь, а сам плотно прикрыл дверь, так как разговор с разгневанной красоткой предстоял не для посторонних ушей.
- Насчёт убийства вашего мужа, тут вы не правы. Мы найдём того, кто это сделал. Я лично слежу за расследованием. Сами подумайте, зачем нам так рисковать вашей жизнью! Вы нужна живая, здоровая.
Ил Джу прислонился спиной к двери, рассматривая Людмилу с раскрасневшимися щеками, блестящими от злости глазами и чуть растрёпанными волосами, которые, словно фата, укрывали точёные плечи. Да, ему нравилась девушка, и он хотел её себе. Отец, услышав от Ли о его намерении завоевать строптивицу, лишь покачал головой, считая, что сердечные дела плохо сочетаются с бизнесом, но если уж сыну так хочется совмещать приятное с полезным, он не станет вмешиваться. Главным для старого Ли было сдержать обещание, данное любимому господину. Ил Джу это понимал и принимал, готовый нести служение семье Исаковых и дальше, вот только чуть иначе, чем предлагал отец. Видимо, русская кровь в Ил Джу была сильнее. Любить – так любить, стрелять – так стрелять, играть – так играть. А игра стоила свеч. На кону было огромнейшее состояние, власть и бьющаяся в бессилии очаровательная вдова, беспомощная и красивая, холёная, чуть стервозная, сущий соблазн. И слушая оскорбления в свой адрес, Ли-младший наслаждался яростью Людмилы, значит и в постели она будет так же страстна. Нужно лишь время, чтобы выдержать рамки приличия. Полгода в одной клетке с ней могли растянуться в вечность, а могли пролететь как миг.
- Пошёл вон! – выкрикнула Людмила и, схватив с трельяжа шкатулку для драгоценностей, запустила в него. Но мужчина поймал ценную вещицу и поставил на место, обходя девушку стороной, улыбаясь ей самой тёплой улыбкой.
- Не стоит так злиться, - очередной раз заверил её Ил Джу.
- Не стоит? – выдохнула Людмила со смешком. – Я вижу вас насквозь, тебя и твоего отца, вы решили прибрать к рукам состояние дедушки. Это вы убили Ника!
Ли немного огорчился, но поговорить начистоту стоило.
- Для начал напомню, что именно ваш покойный муж сменил охранное бюро, которое следило за безопасностью свадебной церемонии, хотя служба безопасности концерна всегда была на высоте. А родственники Ника, вместо того чтобы собирать выкуп, делали всё, чтобы полицейские не получили требуемую сумму денег.
- Что? – опешила Людмила, опускаясь на кровать.
Ил Джу вернулся к двери, вновь подпер её спиной.
- Я читал отчёт наших безопасников. Оба брата господина Штефа обещали собрать сумму выкупа, требуемую похитителями, но не сумели этого сделать. Тогда вмешался отец. Деньги для обмена были собраны, но тут начались ещё большие странности. На встречу, которая была назначена в Бирюлёвском дендропарке той же ночью, должен был прийти именно один из братьев. И он пришёл, вот только за деньгами никто не явился. Алекс Штеф просидел два часа на скамейке, а в это время где-то уже убивали вашего мужа. И ещё одна странность: братья, узнав о смерти Ника, даже не собирались искать вас.
Девушка хмурилась, внимательно слушая Ли. Ему многое в этой истории не нравилось, как и появление незаконнорожденного младшего брата Ника Штефа. Его заметил на кладбище один из охранников. Навести справки дело нехитрое, и очень скоро Ил Джу знал об Аароне Паркере практически всё. Американец обладал бульдожьей хваткой и уже нанял трёх детективов для расследования дела об убийстве брата, а также штат юристов со знанием английского языка.
Тёмная лошадка Паркер мог помешать вступить в права наследия Людмиле Викторовне. У Ли-младшего появился сильный соперник. Официальных братьев он в расчёт не брал – мелкая рыбёшка, хотя они вызывали кучу подозрений.
Девушка громко выдохнула и потёрла ладонями лицо.
- Даже если и так, даже если вы и непричастны к смерти Ника, но я не слепая и вижу, что вы задумали. Отдавать концерн в чужие руки вы с отцом не собираетесь.
- В этом вы, без сомнения, правы. Ваш дедушка слишком многое вложил в эту организацию, чтобы она по неосмотрительному решению его внучки перекочевала в лапы зарубежных олигархов. Поверьте мне, там, за рубежом, Россия как кость в горле. Правительства других стран спят и видят, как бы развалить нашу страну. Мы, представители развивающейся и крепнущей части военно-строительной сферы, лакомый кусочек для многих. А вы слишком слабы, чтобы выстоять в этом бою. Возможно, вашего мужа убрали спецслужбы. Возможно, кто-то иной. Ваша самонадеянность и дерзость сыграли с вами злую шутку. Вы должны уже понять, что каждый ваш шаг должен быть просчитан на несколько ходов вперёд. Также вы должны уяснить другое – это не просто бизнес, а политика. Вы должны быть умнее, прислушиваться к нашим советам, иначе вас накажут.
По щекам Людмилы текли слёзы, она часто моргала, слепо глядя на ботинки своего тюремщика. Весь ужас положения только сейчас стал доходить до неё. Её маленький мир вдруг раздвинул границы, и теперь всё виделось в ином свете. Она, как потерпевшая крушение, оказалась в пучине океана, и спасение было одно – ухватиться за протянутую руку господина Ли-старшего.
- Чего вы хотите от меня? – тихо шепнула она, медленно поднимая голову.
Ил Джу приблизился, протягивая ей платок.
- Ваш дедушка любил вас и знал, что после его смерти ваша жизнь будет под угрозой. Он всеми силами обезопасил вас. Вам нужно лишь следовать моим инструкциям. Мы с отцом сделаем всё, чтобы вы были в безопасности и смогли спокойно и радостно жить.
Молодой мужчина присел перед девушкой, настойчиво протягивая руку. Заботливый и пугающий. Слишком опасный, но обещающий помочь. Людмила, разглядывая широкое лицо Ли, пыталась заглянуть в своё будущее, которое уготовили для неё. Она взяла белый накрахмаленный платок, ощущая исходивший от мужчины аромат дорогого парфюма.
Верить ему не было смысла. Дедушка доверял господину Ли Сон Джу, а значит, и она должна ему довериться, вот только взгляд Ил Джу был слишком красноречивым, и мужчина не пытался скрыть своего желания. Он легко провёл рукой по плавной линии голени девушки, заставляя её вздрогнуть в испуге, но выдержать прямой взгляд.
- Доброй ночи, Людмила Викторовна. Надеюсь, сны ваши будут приятными, - томно шепнул Ли, прежде чем подняться и покинуть спальню Людмилы.
Девушка тяжело выдохнула, сжимая в руке платок. Ей было страшно, так страшно, что дышалось через раз. То, что раньше казалось ценным, разбивалось вдребезги. То, что казалось значимым и важным, бережно хранимым и лелеемым, то, что виделось огромным, заполняющий все мысли, превращалось в бисер. Слишком мелким перед тем, что открыл ей Ли. Теперь у неё была иная цель – выжить. Никакие деньги уже не казались важнее собственной жизни.
В эту ночь девушке снились кошмары другого содержания, чем раньше. Она вновь была в подвале и страшилась не тихого попискивания грызунов, а тёмного силуэта, стоящего над ней. Она дёргала цепь, сдавившую горло, хрипела в попытке позвать на помощь. Лица она не могла разглядеть, как ни старалась. Света из узкого окна под самым потолком не хватало. Девушка пыталась отползти от него, чувствуя опасность, но цепь, звеня, удерживала её на месте. А затем блеснул нож в руке мужчины, и девушка проснулась, громко вскрикнув.
Судорожно дыша, она оглядела полумрак комнаты и никак не могла понять, где находится. На её крик в спальню вбежал Ил Джу в шёлковой пижаме и включил свет. Он не спал, готовясь к завтрашнему утру, когда услышал возглас Людмилы. Он плотно закрыл дверь, не давая любопытным служанкам увидеть госпожу в таком состоянии. Девушка сидела на кровати и была белее мела, с испуганным выражением лица и явно дезориентированная.
Ил Джу сел на край кровати и, не соблюдая приличия, обнял Людмилу, позволяя спрятаться от страшного сна у него на груди.
- Это просто кошмар, - тихо шепнул он, не смея как-то ещё задеть девушку. Хотя ему хотелось зарыться рукой в её волосы. Но приходилось довольствоваться лишь запахом духов. Лёгкий аромат цветов словно заблудился в локонах госпожи, дразнил, манил мужчину. Да и сорочка хоть и не просвечивала, но подчёркивала загорелую кожу вздрагивающих от рыданий плеч.
- Всё прошло. Вы дома. Вы не одна.
Девушка долго всхлипывала, изливая горе. Ли не понимал мужчин, не любящих женские слёзы. Он считал, что так женщины излечиваются от своих ран и болезней, одна из которых наивность. С каждой ошибкой, с каждой пролитой слезой женщина набирается опыта, становится расчётливее и увереннее в своих силах. Чем больше женщина плачет, тем больше учиться. А Людмиле было чему поучиться, например, как правильно выбирать мужчин. Отец сетовал, что девушка постоянно находила себе не тех. Даже слушать Ли-старшего не хотела, когда он просил её одуматься. Ну неужели она считала, что выйдя замуж за иностранца, сможет сбежать?
Вытравливать наивность нужно было срочно. Людмила должна стать суровой, жёсткой, хитрой, если она желала прожить больше чем три года, пока действует подписанное ею распоряжение. Плач стих, а девушка в руках Ил Джу обмякла и не шевелилась, он аккуратно заглянул её в лицо и удостоверился, что та уснула. Мужчина положил её на кровать, укутал одеялом и долго разглядывал черты её лица.
Людмила чётко дала понять Ли, что он не в её вкусе, а вот она вполне в его. Аппетитная, соблазнительная, сексуальная. Ил Джу провёл пальцем по ключице, наблюдая, как бьётся вена на шее. Менять в себе он ничего не собирался, а вот заставить Людмилу сменить вкус вполне мог и хотел. И он дождётся того мига, когда она войдёт в его спальню, сама. Роскошная, в дорогом белье, с распущенными волосами, которые будут скромно прикрывать торчащие от возбуждения соски, в чёрных туфлях на высоком каблуке и обязательно в чулках. Именно такой он видел её в своих эротических фантазиях, раскованной, искушённой, томно закусившей алые губы.
Что отец, что сын относились к девушке снисходительно, словно к неразумному ребёнку. Старик всячески старался сократить общение до пары лаконичных ответов, скидывая эту задачу на сына. Но Людмиле было скучно молча ехать в машине, и она требовала отчёта по расследованию, уточняла, что вообще она может. Оказалось мало что, даже погулять с подругами и то пока нельзя.
Через два часа Ли-младший, наконец, дал команду возвращаться в особняк. Вдова встала, поблагодарила всех собравшихся. Возвращались они с Ли в полной тишине. Девушка так устала, да и бессонная ночь сказывалась. Скинув туфли, она забралась с ногами на заднее сидение. Прикрыв глаза, стянула шляпу и бросила на ноги. Людмила сквозь ресницы наблюдала за пейзажем за стеклом. Ночь подкрадывалась, отнимая последние лучи солнца. Туман то тут, то там появлялся в низинах. Скоро осень, но пока деревья ещё сохраняли яркость зелёных листьев.
- Вы никогда не чувствовали себя вещью? – тихо спросила она у Ли-младшего, который занял кресло рядом с водителем. Машина, в которой возвращалась Людмила, была третьей в кортеже, во второй ехал Ли-старший, в остальных телохранители. И все они оберегали её, вещь, в которой самым ценным была её роспись. Даже не сама жизнь девушки ценилась для деловых партнёров дедушки, а именно маленький росчерк на мелованных листах.
- Вы и не вещь, - заметил в ответ Ил Джу. Он даже не оборачивался, наблюдая за хозяйкой в зеркале заднего вида. В полумраке салона автомобиля её стройные ноги и соблазнительные колени время от времени освещали мелькающие уличные фонари. Шляпа прикрыла лишь бёдра, позволяя наслаждаться прекрасным видением. Людмила распустила волосы, и они осыпались на чёрную ткань траурного платья. Голова покоилась на спинке сидения, а глаза устремлены с тоской вдаль. Именно так себе представлял Ли настоящую леди, наполненную благородной печалью, словно на полотне известного мастера кисти.
- Кому ты рассказываешь, - тяжело вздохнула девушка, оборачиваясь к нему.
Ил Джу видел, как скривились розовые, чуть полные губы, как недовольством блеснули глаза наследницы.
- Вы просто пока не в состоянии оценить ситуацию. У вас траур, горе, вам простительно, - словно издеваясь, ласково отозвался брюнет, поглаживая костяшкой пальца свои губы.
Для него девушка не была вещью, но драгоценностью, которой хотелось не просто любоваться, но и присвоить. Особенно его соблазняли губы Людмилы, они так и манили прикоснуться к ним, чуть прикусить, посасывая. Сердце в груди мужчины давно билось быстрее, чем обычно от мыслей, что роились в голове и чем дольше он общался с наследницей Исакова, тем сильнее хотел её.
Вот только отец дал строгие указания, да и странным будет, что вдова, неся траур по мужу, уже нашла ему замену. Ли понимал чувства Людмилы, ведь и он оказался заперт в той же клетке, что и она. И если девушка пыталась найти выход, чтобы обрести свободу, то он должен был сдерживаться сам. Он ощущал себя тигром, запертым в ловушке с трепетной ланью. Отец потребовал полгода. Прикрыв глаза, чтобы не видеть сознательные линии стройных ног, тяжёлый шёлк светлых волос, Ил Джу решил помечтать.
Машина несла их в особняк. Наутро было запланировано очень много встреч. Наследнице требовался отдых.
Они въехали на территорию особняка, Людмила дремала и даже не сразу проснулась, когда Ли, передав подоспевшему дворецкому туфли хозяйки, аккуратно поднял её на руки и внёс в дом. Девушка сонно огляделась, затем подняла взор на Ил Джу и задала неловкий для мужчины вопрос.
- Надеюсь, в кровать ко мне не полезешь? Имей в виду, ты не в моём вкусе.
Это была словестная пощёчина, но одного взгляда Ил Джу хватило понять, что Людмила Викторовна нервничает и боится именно того, о чём намекнула. Девственность она ещё не теряла и, кажется, страшилась этого момента. Видимо, покойному мужу она доверяла, а вот чужого мужчину на его месте не видела. Отец говорил, что между Ником и Людмилой не было любви, но, скорее всего, он ошибался.
- У меня своя комната, - заверил он девушку, - я подожду, когда вы сами ко мне придёте.
Людмила стала вырываться, но мужчине не составило труда удержать её на руках, тихо смеясь, он любовался пылающими гневом глазами. Определённо он получал удовольствие от общения с наследницей, и хотелось её дразнить ещё сильнее, чтобы она ожила, выползла из своей скорлупки. Да и сам Ил Джу считал себя страшнее какой-то крысы, которая преследовала девушку в кошмарах.
– Отпусти меня, я приказываю. Ты что о себе возомнил? Да ты никто, понял? Я никогда не приду к тебе! Озабоченный! Что, думаешь, я не поняла, что это вы с отцом убили Ника! Это вы всё придумали, так что не стоит тут разыгрывать героя-любовника!
Ли поставил девушку лишь в её спальне. На крики госпожи сбежались служанки, но мужчина взмахом руки отослал их прочь, а сам плотно прикрыл дверь, так как разговор с разгневанной красоткой предстоял не для посторонних ушей.
- Насчёт убийства вашего мужа, тут вы не правы. Мы найдём того, кто это сделал. Я лично слежу за расследованием. Сами подумайте, зачем нам так рисковать вашей жизнью! Вы нужна живая, здоровая.
Ил Джу прислонился спиной к двери, рассматривая Людмилу с раскрасневшимися щеками, блестящими от злости глазами и чуть растрёпанными волосами, которые, словно фата, укрывали точёные плечи. Да, ему нравилась девушка, и он хотел её себе. Отец, услышав от Ли о его намерении завоевать строптивицу, лишь покачал головой, считая, что сердечные дела плохо сочетаются с бизнесом, но если уж сыну так хочется совмещать приятное с полезным, он не станет вмешиваться. Главным для старого Ли было сдержать обещание, данное любимому господину. Ил Джу это понимал и принимал, готовый нести служение семье Исаковых и дальше, вот только чуть иначе, чем предлагал отец. Видимо, русская кровь в Ил Джу была сильнее. Любить – так любить, стрелять – так стрелять, играть – так играть. А игра стоила свеч. На кону было огромнейшее состояние, власть и бьющаяся в бессилии очаровательная вдова, беспомощная и красивая, холёная, чуть стервозная, сущий соблазн. И слушая оскорбления в свой адрес, Ли-младший наслаждался яростью Людмилы, значит и в постели она будет так же страстна. Нужно лишь время, чтобы выдержать рамки приличия. Полгода в одной клетке с ней могли растянуться в вечность, а могли пролететь как миг.
- Пошёл вон! – выкрикнула Людмила и, схватив с трельяжа шкатулку для драгоценностей, запустила в него. Но мужчина поймал ценную вещицу и поставил на место, обходя девушку стороной, улыбаясь ей самой тёплой улыбкой.
- Не стоит так злиться, - очередной раз заверил её Ил Джу.
- Не стоит? – выдохнула Людмила со смешком. – Я вижу вас насквозь, тебя и твоего отца, вы решили прибрать к рукам состояние дедушки. Это вы убили Ника!
Ли немного огорчился, но поговорить начистоту стоило.
- Для начал напомню, что именно ваш покойный муж сменил охранное бюро, которое следило за безопасностью свадебной церемонии, хотя служба безопасности концерна всегда была на высоте. А родственники Ника, вместо того чтобы собирать выкуп, делали всё, чтобы полицейские не получили требуемую сумму денег.
- Что? – опешила Людмила, опускаясь на кровать.
Ил Джу вернулся к двери, вновь подпер её спиной.
- Я читал отчёт наших безопасников. Оба брата господина Штефа обещали собрать сумму выкупа, требуемую похитителями, но не сумели этого сделать. Тогда вмешался отец. Деньги для обмена были собраны, но тут начались ещё большие странности. На встречу, которая была назначена в Бирюлёвском дендропарке той же ночью, должен был прийти именно один из братьев. И он пришёл, вот только за деньгами никто не явился. Алекс Штеф просидел два часа на скамейке, а в это время где-то уже убивали вашего мужа. И ещё одна странность: братья, узнав о смерти Ника, даже не собирались искать вас.
Девушка хмурилась, внимательно слушая Ли. Ему многое в этой истории не нравилось, как и появление незаконнорожденного младшего брата Ника Штефа. Его заметил на кладбище один из охранников. Навести справки дело нехитрое, и очень скоро Ил Джу знал об Аароне Паркере практически всё. Американец обладал бульдожьей хваткой и уже нанял трёх детективов для расследования дела об убийстве брата, а также штат юристов со знанием английского языка.
Тёмная лошадка Паркер мог помешать вступить в права наследия Людмиле Викторовне. У Ли-младшего появился сильный соперник. Официальных братьев он в расчёт не брал – мелкая рыбёшка, хотя они вызывали кучу подозрений.
Девушка громко выдохнула и потёрла ладонями лицо.
- Даже если и так, даже если вы и непричастны к смерти Ника, но я не слепая и вижу, что вы задумали. Отдавать концерн в чужие руки вы с отцом не собираетесь.
- В этом вы, без сомнения, правы. Ваш дедушка слишком многое вложил в эту организацию, чтобы она по неосмотрительному решению его внучки перекочевала в лапы зарубежных олигархов. Поверьте мне, там, за рубежом, Россия как кость в горле. Правительства других стран спят и видят, как бы развалить нашу страну. Мы, представители развивающейся и крепнущей части военно-строительной сферы, лакомый кусочек для многих. А вы слишком слабы, чтобы выстоять в этом бою. Возможно, вашего мужа убрали спецслужбы. Возможно, кто-то иной. Ваша самонадеянность и дерзость сыграли с вами злую шутку. Вы должны уже понять, что каждый ваш шаг должен быть просчитан на несколько ходов вперёд. Также вы должны уяснить другое – это не просто бизнес, а политика. Вы должны быть умнее, прислушиваться к нашим советам, иначе вас накажут.
По щекам Людмилы текли слёзы, она часто моргала, слепо глядя на ботинки своего тюремщика. Весь ужас положения только сейчас стал доходить до неё. Её маленький мир вдруг раздвинул границы, и теперь всё виделось в ином свете. Она, как потерпевшая крушение, оказалась в пучине океана, и спасение было одно – ухватиться за протянутую руку господина Ли-старшего.
- Чего вы хотите от меня? – тихо шепнула она, медленно поднимая голову.
Ил Джу приблизился, протягивая ей платок.
- Ваш дедушка любил вас и знал, что после его смерти ваша жизнь будет под угрозой. Он всеми силами обезопасил вас. Вам нужно лишь следовать моим инструкциям. Мы с отцом сделаем всё, чтобы вы были в безопасности и смогли спокойно и радостно жить.
Молодой мужчина присел перед девушкой, настойчиво протягивая руку. Заботливый и пугающий. Слишком опасный, но обещающий помочь. Людмила, разглядывая широкое лицо Ли, пыталась заглянуть в своё будущее, которое уготовили для неё. Она взяла белый накрахмаленный платок, ощущая исходивший от мужчины аромат дорогого парфюма.
Верить ему не было смысла. Дедушка доверял господину Ли Сон Джу, а значит, и она должна ему довериться, вот только взгляд Ил Джу был слишком красноречивым, и мужчина не пытался скрыть своего желания. Он легко провёл рукой по плавной линии голени девушки, заставляя её вздрогнуть в испуге, но выдержать прямой взгляд.
- Доброй ночи, Людмила Викторовна. Надеюсь, сны ваши будут приятными, - томно шепнул Ли, прежде чем подняться и покинуть спальню Людмилы.
Девушка тяжело выдохнула, сжимая в руке платок. Ей было страшно, так страшно, что дышалось через раз. То, что раньше казалось ценным, разбивалось вдребезги. То, что казалось значимым и важным, бережно хранимым и лелеемым, то, что виделось огромным, заполняющий все мысли, превращалось в бисер. Слишком мелким перед тем, что открыл ей Ли. Теперь у неё была иная цель – выжить. Никакие деньги уже не казались важнее собственной жизни.
***
В эту ночь девушке снились кошмары другого содержания, чем раньше. Она вновь была в подвале и страшилась не тихого попискивания грызунов, а тёмного силуэта, стоящего над ней. Она дёргала цепь, сдавившую горло, хрипела в попытке позвать на помощь. Лица она не могла разглядеть, как ни старалась. Света из узкого окна под самым потолком не хватало. Девушка пыталась отползти от него, чувствуя опасность, но цепь, звеня, удерживала её на месте. А затем блеснул нож в руке мужчины, и девушка проснулась, громко вскрикнув.
Судорожно дыша, она оглядела полумрак комнаты и никак не могла понять, где находится. На её крик в спальню вбежал Ил Джу в шёлковой пижаме и включил свет. Он не спал, готовясь к завтрашнему утру, когда услышал возглас Людмилы. Он плотно закрыл дверь, не давая любопытным служанкам увидеть госпожу в таком состоянии. Девушка сидела на кровати и была белее мела, с испуганным выражением лица и явно дезориентированная.
Ил Джу сел на край кровати и, не соблюдая приличия, обнял Людмилу, позволяя спрятаться от страшного сна у него на груди.
- Это просто кошмар, - тихо шепнул он, не смея как-то ещё задеть девушку. Хотя ему хотелось зарыться рукой в её волосы. Но приходилось довольствоваться лишь запахом духов. Лёгкий аромат цветов словно заблудился в локонах госпожи, дразнил, манил мужчину. Да и сорочка хоть и не просвечивала, но подчёркивала загорелую кожу вздрагивающих от рыданий плеч.
- Всё прошло. Вы дома. Вы не одна.
Девушка долго всхлипывала, изливая горе. Ли не понимал мужчин, не любящих женские слёзы. Он считал, что так женщины излечиваются от своих ран и болезней, одна из которых наивность. С каждой ошибкой, с каждой пролитой слезой женщина набирается опыта, становится расчётливее и увереннее в своих силах. Чем больше женщина плачет, тем больше учиться. А Людмиле было чему поучиться, например, как правильно выбирать мужчин. Отец сетовал, что девушка постоянно находила себе не тех. Даже слушать Ли-старшего не хотела, когда он просил её одуматься. Ну неужели она считала, что выйдя замуж за иностранца, сможет сбежать?
Вытравливать наивность нужно было срочно. Людмила должна стать суровой, жёсткой, хитрой, если она желала прожить больше чем три года, пока действует подписанное ею распоряжение. Плач стих, а девушка в руках Ил Джу обмякла и не шевелилась, он аккуратно заглянул её в лицо и удостоверился, что та уснула. Мужчина положил её на кровать, укутал одеялом и долго разглядывал черты её лица.
Людмила чётко дала понять Ли, что он не в её вкусе, а вот она вполне в его. Аппетитная, соблазнительная, сексуальная. Ил Джу провёл пальцем по ключице, наблюдая, как бьётся вена на шее. Менять в себе он ничего не собирался, а вот заставить Людмилу сменить вкус вполне мог и хотел. И он дождётся того мига, когда она войдёт в его спальню, сама. Роскошная, в дорогом белье, с распущенными волосами, которые будут скромно прикрывать торчащие от возбуждения соски, в чёрных туфлях на высоком каблуке и обязательно в чулках. Именно такой он видел её в своих эротических фантазиях, раскованной, искушённой, томно закусившей алые губы.
