– Нет, не трогай! Не прикасайся! – в панике кричала я, осознавая, что никуда мне не деться.
Лацерт был силен и непоколебим как скала. Он прижимал к себе, успокаивающе шептал:
– С-с-салли, пос-с-смотри мне в глаза. С-с-салли, успокойс-с-ся. Ты вс-с-се забудешь. Ничего не было. Тебе надо пос-с-спать, С-с-салли. Ты очень ус-с-стала. С-с-спи.
Я не хотела слушать! Не хотела подчиняться! Нет! Только не снова! Но веки вдруг стали такие тяжелые. Сознание словно кто-то выключил. Хотя почему кто-то – лацерт. Это он сделал.
Шейх внимательно наблюдал за мной, пока я приходила в себя от воспоминаний. Он, наверно, видел, как покраснели мои щеки. Опустив голову, я спрятала взгляд и тихо попросила:
– Не целуй меня больше.
– Мне было интерес-с-сно
Я услышала в его голосе грусть.
– Все, можете идти, – дядя очень вовремя нас сбил, иначе бы я опять наговорила лацерту грубостей.
Я устала развлекать его. Устала быть его игрушкой.
Соскочив с его колен на пол, я недовольно сбросила с себя руки ящера и направилась к выходу. Как же меня раздражала эта его вселенская грусть в голосе. Я устала разгадывать его таинственное поведение. Не хочу ломать голову, что ему от меня надо. Чувствую себя подопытным кроликом!
Я неслась по коридору, не слушая призыва Шейха остановится. Не хочу. Надоело подчиняться. Не могу больше.
Хотелось на воздух. Куда угодно, но только прочь из здания.
Но далеко убежать не удалось, Шейх поймал меня у самого лифта, когда раскрылись двери. Толкнул, прижимая к стене, и нажал на самую верхнюю кнопку.
– С-с-салли, ты можешь прос-с-сто пос-с-слушать? А не с-с-срыватьс-с-ся и бежать прочь.
– Нет, не могу, – честно призналась я, с вызовом глядя ему в глаза. – Ты же сам меня доводишь. Каждое твое слово, каждое действие направлено именно на это – вывести меня из себя. Я не могу больше! Я устала. Я запуталась! Чего ты хочешь? Скажи прямо. Я не понимаю, Шейх. Зачем я теперь тебе? Я же сделала все, как ты хотел. Что еще тебе от меня надо?
– Ты, С-с-салли. С-с-слышишь? Ты.
Я замолкла, растеряв разом все слова и пыл.
– Зачем? – испуганно выдохнула, пытаясь отойти от лацерта, но стена за спиной этому препятствовала. Шейх поймал меня в ловушку из своих тела и рук, мне некуда бежать.
Сердце сжалось в груди от волнения. Я не понимала, почему меня? Почему на мне свет клином сошелся?
– Жить, С-с-салли. Жить полноценной жизнью.
– Ты меня любишь? – я решила прояснить всё до конца.
Шейх заключил меня в объятия, не обращая внимания на сопротивление. Я упиралась ладонями ему в грудь, отталкивая его, но капкан захлопнулся.
Лацерт уткнулся мне в макушку и тихо шептал, а я внимала каждому слову и готова была расплакаться.
– Люблю тебя, нуждаюс-с-сь в тебе, дыш-ш-шу тобой.
Лифт остановился, а мне казалось – остановился мир. Прижимаясь к груди Шейха, я слышала, как быстро бьется его сердце. Его слова эхом повторялись в голове, и поверить в них было страшно.
– Пойдем, покатаемся, – позвал лацерт.
Я почувствовала легкий поцелуй в макушку, прежде чем Шейх отстранился и за руку вывел меня в гараж. Я совершенно перестала понимать, что происходит. Шейх вел себя так, словно там, в космосе, не шла война между нашими расами. Словно не по этой причине мы встретились. Он окружил меня теплом и лаской, заставляя забыть о войне. Я чувствовала себя, как на каникулах летом. Когда не надо никуда спешить, и жить по расписанию тоже не надо. Никаких обязательств, никак приказов, только лишь навязчивое общество Шейхника.
Лацерт вел меня мимо рядов летающих каров, дизайн которых разительно отличался от земных. Машины не бросались в глаза яркими красками, нет. Все было ужасно лаконично – серебристые, как стены зданий, как все, что было построено и использовано на Ладеле.
– А почему...
– Мы не должны меш-ш-шать другим жителям планеты, С-с-салли. Мы более развиты, и мы обязаны беречь с-с-свой дом, – не оглядываясь, бросил мне через плечо Шейх.
Слова его опять были полны пафоса. Шейх снова напомнил мне, что он непростой обыватель, он кесш. И его образ жизни – учить, помогать и оберегать.
Когда серебристый ряд каров закончился, лацерт завернул вправо и направился к аэроциклу. Я видела такие только в журналах. Самой ни разу не доводилось управлять.
Шейх обернулся и самовольно улыбнулся. Глаза его хищно блеснули.
– Ис-с-спугалась? – насмешливо спросил он у меня.
Я ответила ему не менее самодовольной усмешкой.
– Молодец, – похвалил Шейх.
Я остановилась возле аэроцикла, предвкушая полет. Шейх, перекинул ногу, сел на железного коня. Включив двигатели, лацерт кивнул мне, подзывая.
Шлема мне никто не выдал, ящер насмешливо фыркнул на мои мысли о нем. Пожав плечами, я смело села позади, крепко обняв Шейха за талию и для надежности сцепив руки в замок на его животе.
Мотор взревел, и мы тронулись. Сначала медленно и плавно, выезжая со стоянки, а потом был самый настоящий полет. Я чуть не завизжала от восторга, глядя на то, как замелькали мимо нас высотки, накрывая тяжёлыми тенями от ярких лучей. На миг показалось, что мы разобьемся. Адреналин в крови зашкаливал, и мне это нравилось. Я испытывала те же чувства, что и за штурвалом истребителя. Только тут ветер свистел в ушах, теребил волосы. Было ужасно холодно, я как-то не подумала, что стоило одеться!
– Потерпи, тут недалеко! – крикнул Шейх.
Легко сказать! Но я терпела, наслаждаясь скоростью. Мы поднимались всё выше, пока дома не оказались далеко под нами, переплетаясь лентами дорог и магистралей, превращаясь пестрым лоскутным одеялом, затем океаном раскинулся темно-зеленый лес, такой бесконечно длинный, что казалось, ему нет ни конца, ни края. Свет заходящей звезды дарил последние малиновые лучи, добавляя резкие штрихи длинными тенями. Шейх включил фару, освещая путь.
Я не могла налюбоваться красотой природы. Высокие деревья яркого зеленого цвета, синее небо, алый закат. Как же я скучала по всему этому в космосе. Шейх сбавил скорость, я стала всматриваться вперед, туда, где серебрилась лента какой-то небольшой реки, впадающей в небольшое озеро.
– С-с-снижаемся, – предупредил лацерт, направляя аэроцикл носом вниз. Я и так прижималась к Шейху, как могла, пытаясь согреться, а теперь просто впечаталась в него.
Это дико страшно и возбуждающе, когда земля стремительно приближается, и только в последний миг, когда, казалось бы, затормозить невозможно, аэроцикл застывает и плавно приземляется. Я выдохнула и рассмеялась. Это было изумительно. С трудом расцепив руки, я чуть ли не упала с аэроцикла на траву.
– Вот это да! – восхищенно прошептала Шейху. Он радостно улыбался, хитро прищурившись. – Здорово!
– Нес-с-сомненно. Ради этого стоило родитьс-с-ся, – согласился со мной лацерт.
– Да! Скорость, полет! – меня всю распирало от возбуждения. Я зарылась руками в волосы и закружилась на месте, восторженно оглядываясь. Лесной пейзаж был великолепный, а озеро по берегу уже укрылось на ночь темным одеяло теней.
Но вопрос, заданный таким будничным тоном, вверг меня в еще больший восторг.
– Купатьс-с-ся будешь?
Я удивленно воззрилась на лацерта, не веря своему счастью. Неужели именно это он и предложил?
– А можно? – переспросила я.
– Конечно, тут хищ-щ-щных рыб нет, и никто с-с-сюда не забредает. Можешь с-с-смело нырять.
Обернувшись к озеру, я хотела тут же броситься в воду, но запнулась, оглядывая свой наряд.
– А у меня…
– Я отвернус-с-сь, – заверил лацерт, демонстративно закрывая глаза.
На душе от полета было так светло, что я не могла устоять перед предложением Шейха. Скромностью особой я никогда не страдала, так что могу и голой заплыв устроить. Скинув тунику и легкие брюки, осталась в нижнем белье. Подошла к кромке воды и попробовала ее пальцем ноги. Вода оказалась теплой. И осмелев, я осторожно зашла в озеро. Вода приятно холодила, но была терпимой. Я улыбалась, вспоминая свое детство и лето, которое часто проводила у дяди на даче. Я так же спокойно заходила в реку вместе с местными ребятами, нас тогда было невозможно выгнать из воды до самого вечера. Стояла такая жара, что никто и не ругал, только по головам считали с берега, чтобы мы не утопли.
Отдавшись порыву, я нырнула с головой, активно работая руками и ногами. Я и забыла, как приятно оказаться в водной стихии. Полгода на фронте стерли из памяти эти прекрасные моменты.
Я словно попала в рай. Вынырнув, откинула волосы с лица и легла на спину. Вода легко укачивала меня на волнах. Ясное темнеющее небо готовилось ко сну. Закат окрашивал все в малиновый цвет. Здесь был маленький уголок спокойствия. Скоро зажгутся звезды. Если приглядеться, то уже можно было увидеть первые яркие точки.
Тихий всплеск напомнил, что я здесь не одна. Приподняв голову, осмотрела спокойную гладь. На берегу Шейха тоже уже не было. Усмехнувшись, стала искать, где он вынырнет. Но секунды шли, а он все не появлялся. Я занервничала. Землянин бы уже выплыл на поверхность. А как у лацертов обстоят дела с задержкой воздуха, не знала.
Вынырнул Шейх очень далеко и у другого берега. Помахал мне рукой и вновь погрузился в воду. Я с облегчением выдохнула и тоже решила поплавать, вместо того, чтобы беспокоиться за одного самоуверенного позера. Вода с радостью приняла меня, вступая со мной в игру. Переплывать озеро я не собиралась, но несколько раз практически доплывала до середины и тут же – и обратно.
Шейх вышел на берег первым, демонстрируя мне свою широкую спину, сужающуюся к низу. Идеальна. Лацерт обернулся, замерев на миг. А я, улыбнувшись своим мыслям, нырнула, скрываясь от зеленых внимательных глаз. Отгоняя от себя глупые фантазии, я не могла не признать, что ноги у Шейха длинные и стройные. Строение его тела мало чем отличалось от земного, во всяком случае, это касалось всего, что ниже головы.
Вынырнув, взглянула на Шейха. Он сидел спиной ко мне возле аэроцикла. Определённо, вид сзади мне нравился. Вдруг захотелось узнать, о чем ящер сейчас думал. Спина его была чуть ссутулена, а мокрый ирокез не потерял упругости и стойко перенес купание, только слегка потемнел.
Выйдя на берег, я передернула плечами от холодного воздуха. В воде было намного теплее. Прихватив туфли, осторожно ступая на носочках, я направилась к лацерту. А он даже не обернулся, словно и не слышал меня.
Медленно пойдя к нему со спины, я опустилась на колени. В голове было так радостно и легко. Я давно не чувствовала себя такой свободной. Шейх повернул голову, кидая на меня быстрый взгляд. Я прижалась к нему, обняла руками, как это делала на аэроцикле.
– Спасибо, это было восхитительно, – прошептала я и положила голову ему на плечо.
Шейх еще сильнее обернулся, внимательно смерил меня взглядом, нахмурился.
– Ты хорошо с-с-себя чувствуешь? – поинтересовался он.
Я рассмеялась.
– Давно так хорошо не было. Словно крылья выросли, и хочется обнять весь мир. И спасибо, Шейх. Это было изумительно – и полет, и вода. Я так давно не плавала в настоящем озере, что и забыла, как это тяжело.
– С-с-салли, ты пьяна, – стал занудствовать лацерт.
– Да ну тебя, – обиделась я и решила отомстить.
Прикусила кожу ему на плече, вызвав у ящера судорожный вздох.
– С-с-салли, перес-с-стань, – предостерег Шейх.
Я лишь рассмеялась в ответ и провела языком по его коже, собирая влагу. Капельки воды еще не высохли после купания. Блестящими бисеринками они россыпью искрились на коже лацерта. Вода была сладкой. Ароматы моря и лимона опять будоражили меня.
– С-с-салли, ос-с-становис-с-сь, – сипло попросил Шейх.
Но я его не слушала.
Языка было мало, а бисеринок очень много. Я стала собирать их пальцем и слизывать, слегка прикусывая кожу Шейха. Жар в теле разрастался, особенно томительным волнением стянуло низ живота. Нижнее белье стало холодить кожу и приятно остужало разрастающийся пожар.
– С-с-салли, – стон Шейха, словно песня, ласкал слух. Ему нравилось, чем я занималась, он отзывался на ласку.
Я переместилась с одного плеча на другое. Там тоже было чем поживиться. Шейх откинул голову, не мешая мне баловаться. Горячий язык прокладывал влажную дорожку на холодной коже. Лацерт тяжело дышал, когда я поцеловала его в шею.
– Ты вкусный, – прошептала я ему на ухо и прикусила мочку.
– С-с-салли, ты не предс-с-ставляешь, какая ты вкус-с-сная, – томно ответил Шейх, зарываясь рукой в мои волосы.
Я закрыла глаза и готова была замурлыкать как кошка от ласки лацерта. Его пальцы приятно массировали затылок, вызывая еще большее возбуждение. Мой взгляд упал на оттопыривающиеся плавки Шейха, и стало вдруг так любопытно. Я нагнулась еще сильнее, желая дотянуться до них рукой.
Но большая ладонь ящера поймала маленькую и шаловливую мою.
– С-с-салли, не надо. Опять ведь ис-с-спугаешься.
Обернувшись к Шейху лицом, с сомнением спросила:
– Он не такой, как у землян?
– С-с-салли, ты… – замялся на полуслове лацерт. Отвел глаза, нервно провел рукой по ирокезу, тяжело вздыхая.
Я ждала, не понимая, чего он боится. Шейх обернулся, поймал мой взгляд и, чуть прищурившись, произнес:
– Ладно, с-с-сама напрос-с-силась, с-с-смотри.
Я вновь перевела взгляд на плавки. Любопытство манило заглянуть, но предупреждение останавливало.
– Давай же, С-с-салли, с-с-смелее, – подбодрил Шейх, и я решилась.
Обошла лацерта и села перед ним на колени. Смело протянула руки, оттянув резинку плавок. Рот открылся от увиденного. Мужское достоинство у лацерта было не серое, как все тело, а нежно-розового цвета, и никакой растительности, как у землян. Так поразительно и непривычно.
Подсев поближе, я высвободила возбужденный орган, который чуть вздрагивал от нетерпения. Осторожно, боясь навредить, провела пальцем по самой головке, все больше удивляясь шелковистости кожи. Она была подобна лепесткам цветка – мягкая и теплая.
Шейх выдохнул, а у меня на глазах под моими пальчиками мужское достоинство решительно увеличилось.
– Ой! – только и сумела выдохнуть, глядя, как сочится головка смазкой. – Такой большой.
– С-с-страшно? – уточнил Шейх.
Я замотала в ответ головой.
– Интересно, – решила вернуть ему его же слова.
Я все никак не могла остановиться, продолжая размазывать выделяющийся сок по бархатистой коже. Низ живота стало тянуть все сильнее от возбуждения, но я держалась.
– Нет, не страшно, – задумчиво протянула, когда Шейх очередной раз дернулся под моей рукой.
Аккуратно поймала подушечкой пальца очередную каплю смазки и поднесла к лицу. Очень прозрачная, она большой бусинкой играла закатными лучами, завораживая.
– С-с-салли, давай ос-с-становимся на этом, – попросил Шейх, натягивая плавки.
– Остановимся? – недоуменно переспросила я. – Но мы ничего и не начинали.
Лацерт замер, желваки заходили на его скулах. Мне это нравилось. Теперь я доводила его, заставляя терять выдержку. Шейх сжимал руки в кулаки, тяжело дышал. Не сводил с меня пронзительного взгляда почерневших глаз. Я видела, как он напряжен, как едва сдерживается.
Приглядываясь к нему, я лукаво улыбнулась и осторожно лизнула палец, пробуя на вкус Шейха. Непротивно, чуть горьковато, но с привкусом лимона. Как интересно. Шейх протяжно выдохнул, прикрыл глаза.
Я вдруг поняла, что хочу его. Хочу дойти до конца и попробовать – как это, сплестись с ним в клубок страсти.
Лацерт был силен и непоколебим как скала. Он прижимал к себе, успокаивающе шептал:
– С-с-салли, пос-с-смотри мне в глаза. С-с-салли, успокойс-с-ся. Ты вс-с-се забудешь. Ничего не было. Тебе надо пос-с-спать, С-с-салли. Ты очень ус-с-стала. С-с-спи.
Я не хотела слушать! Не хотела подчиняться! Нет! Только не снова! Но веки вдруг стали такие тяжелые. Сознание словно кто-то выключил. Хотя почему кто-то – лацерт. Это он сделал.
***
Шейх внимательно наблюдал за мной, пока я приходила в себя от воспоминаний. Он, наверно, видел, как покраснели мои щеки. Опустив голову, я спрятала взгляд и тихо попросила:
– Не целуй меня больше.
– Мне было интерес-с-сно
Я услышала в его голосе грусть.
– Все, можете идти, – дядя очень вовремя нас сбил, иначе бы я опять наговорила лацерту грубостей.
Я устала развлекать его. Устала быть его игрушкой.
Соскочив с его колен на пол, я недовольно сбросила с себя руки ящера и направилась к выходу. Как же меня раздражала эта его вселенская грусть в голосе. Я устала разгадывать его таинственное поведение. Не хочу ломать голову, что ему от меня надо. Чувствую себя подопытным кроликом!
Я неслась по коридору, не слушая призыва Шейха остановится. Не хочу. Надоело подчиняться. Не могу больше.
Хотелось на воздух. Куда угодно, но только прочь из здания.
Но далеко убежать не удалось, Шейх поймал меня у самого лифта, когда раскрылись двери. Толкнул, прижимая к стене, и нажал на самую верхнюю кнопку.
– С-с-салли, ты можешь прос-с-сто пос-с-слушать? А не с-с-срыватьс-с-ся и бежать прочь.
– Нет, не могу, – честно призналась я, с вызовом глядя ему в глаза. – Ты же сам меня доводишь. Каждое твое слово, каждое действие направлено именно на это – вывести меня из себя. Я не могу больше! Я устала. Я запуталась! Чего ты хочешь? Скажи прямо. Я не понимаю, Шейх. Зачем я теперь тебе? Я же сделала все, как ты хотел. Что еще тебе от меня надо?
– Ты, С-с-салли. С-с-слышишь? Ты.
Я замолкла, растеряв разом все слова и пыл.
– Зачем? – испуганно выдохнула, пытаясь отойти от лацерта, но стена за спиной этому препятствовала. Шейх поймал меня в ловушку из своих тела и рук, мне некуда бежать.
Сердце сжалось в груди от волнения. Я не понимала, почему меня? Почему на мне свет клином сошелся?
– Жить, С-с-салли. Жить полноценной жизнью.
– Ты меня любишь? – я решила прояснить всё до конца.
Шейх заключил меня в объятия, не обращая внимания на сопротивление. Я упиралась ладонями ему в грудь, отталкивая его, но капкан захлопнулся.
Лацерт уткнулся мне в макушку и тихо шептал, а я внимала каждому слову и готова была расплакаться.
– Люблю тебя, нуждаюс-с-сь в тебе, дыш-ш-шу тобой.
Лифт остановился, а мне казалось – остановился мир. Прижимаясь к груди Шейха, я слышала, как быстро бьется его сердце. Его слова эхом повторялись в голове, и поверить в них было страшно.
– Пойдем, покатаемся, – позвал лацерт.
Я почувствовала легкий поцелуй в макушку, прежде чем Шейх отстранился и за руку вывел меня в гараж. Я совершенно перестала понимать, что происходит. Шейх вел себя так, словно там, в космосе, не шла война между нашими расами. Словно не по этой причине мы встретились. Он окружил меня теплом и лаской, заставляя забыть о войне. Я чувствовала себя, как на каникулах летом. Когда не надо никуда спешить, и жить по расписанию тоже не надо. Никаких обязательств, никак приказов, только лишь навязчивое общество Шейхника.
Лацерт вел меня мимо рядов летающих каров, дизайн которых разительно отличался от земных. Машины не бросались в глаза яркими красками, нет. Все было ужасно лаконично – серебристые, как стены зданий, как все, что было построено и использовано на Ладеле.
– А почему...
– Мы не должны меш-ш-шать другим жителям планеты, С-с-салли. Мы более развиты, и мы обязаны беречь с-с-свой дом, – не оглядываясь, бросил мне через плечо Шейх.
Слова его опять были полны пафоса. Шейх снова напомнил мне, что он непростой обыватель, он кесш. И его образ жизни – учить, помогать и оберегать.
Когда серебристый ряд каров закончился, лацерт завернул вправо и направился к аэроциклу. Я видела такие только в журналах. Самой ни разу не доводилось управлять.
Шейх обернулся и самовольно улыбнулся. Глаза его хищно блеснули.
– Ис-с-спугалась? – насмешливо спросил он у меня.
Я ответила ему не менее самодовольной усмешкой.
– Молодец, – похвалил Шейх.
Я остановилась возле аэроцикла, предвкушая полет. Шейх, перекинул ногу, сел на железного коня. Включив двигатели, лацерт кивнул мне, подзывая.
Шлема мне никто не выдал, ящер насмешливо фыркнул на мои мысли о нем. Пожав плечами, я смело села позади, крепко обняв Шейха за талию и для надежности сцепив руки в замок на его животе.
Мотор взревел, и мы тронулись. Сначала медленно и плавно, выезжая со стоянки, а потом был самый настоящий полет. Я чуть не завизжала от восторга, глядя на то, как замелькали мимо нас высотки, накрывая тяжёлыми тенями от ярких лучей. На миг показалось, что мы разобьемся. Адреналин в крови зашкаливал, и мне это нравилось. Я испытывала те же чувства, что и за штурвалом истребителя. Только тут ветер свистел в ушах, теребил волосы. Было ужасно холодно, я как-то не подумала, что стоило одеться!
– Потерпи, тут недалеко! – крикнул Шейх.
Легко сказать! Но я терпела, наслаждаясь скоростью. Мы поднимались всё выше, пока дома не оказались далеко под нами, переплетаясь лентами дорог и магистралей, превращаясь пестрым лоскутным одеялом, затем океаном раскинулся темно-зеленый лес, такой бесконечно длинный, что казалось, ему нет ни конца, ни края. Свет заходящей звезды дарил последние малиновые лучи, добавляя резкие штрихи длинными тенями. Шейх включил фару, освещая путь.
Я не могла налюбоваться красотой природы. Высокие деревья яркого зеленого цвета, синее небо, алый закат. Как же я скучала по всему этому в космосе. Шейх сбавил скорость, я стала всматриваться вперед, туда, где серебрилась лента какой-то небольшой реки, впадающей в небольшое озеро.
– С-с-снижаемся, – предупредил лацерт, направляя аэроцикл носом вниз. Я и так прижималась к Шейху, как могла, пытаясь согреться, а теперь просто впечаталась в него.
Это дико страшно и возбуждающе, когда земля стремительно приближается, и только в последний миг, когда, казалось бы, затормозить невозможно, аэроцикл застывает и плавно приземляется. Я выдохнула и рассмеялась. Это было изумительно. С трудом расцепив руки, я чуть ли не упала с аэроцикла на траву.
– Вот это да! – восхищенно прошептала Шейху. Он радостно улыбался, хитро прищурившись. – Здорово!
– Нес-с-сомненно. Ради этого стоило родитьс-с-ся, – согласился со мной лацерт.
– Да! Скорость, полет! – меня всю распирало от возбуждения. Я зарылась руками в волосы и закружилась на месте, восторженно оглядываясь. Лесной пейзаж был великолепный, а озеро по берегу уже укрылось на ночь темным одеяло теней.
Но вопрос, заданный таким будничным тоном, вверг меня в еще больший восторг.
– Купатьс-с-ся будешь?
Я удивленно воззрилась на лацерта, не веря своему счастью. Неужели именно это он и предложил?
– А можно? – переспросила я.
– Конечно, тут хищ-щ-щных рыб нет, и никто с-с-сюда не забредает. Можешь с-с-смело нырять.
Обернувшись к озеру, я хотела тут же броситься в воду, но запнулась, оглядывая свой наряд.
– А у меня…
– Я отвернус-с-сь, – заверил лацерт, демонстративно закрывая глаза.
На душе от полета было так светло, что я не могла устоять перед предложением Шейха. Скромностью особой я никогда не страдала, так что могу и голой заплыв устроить. Скинув тунику и легкие брюки, осталась в нижнем белье. Подошла к кромке воды и попробовала ее пальцем ноги. Вода оказалась теплой. И осмелев, я осторожно зашла в озеро. Вода приятно холодила, но была терпимой. Я улыбалась, вспоминая свое детство и лето, которое часто проводила у дяди на даче. Я так же спокойно заходила в реку вместе с местными ребятами, нас тогда было невозможно выгнать из воды до самого вечера. Стояла такая жара, что никто и не ругал, только по головам считали с берега, чтобы мы не утопли.
Отдавшись порыву, я нырнула с головой, активно работая руками и ногами. Я и забыла, как приятно оказаться в водной стихии. Полгода на фронте стерли из памяти эти прекрасные моменты.
Я словно попала в рай. Вынырнув, откинула волосы с лица и легла на спину. Вода легко укачивала меня на волнах. Ясное темнеющее небо готовилось ко сну. Закат окрашивал все в малиновый цвет. Здесь был маленький уголок спокойствия. Скоро зажгутся звезды. Если приглядеться, то уже можно было увидеть первые яркие точки.
Тихий всплеск напомнил, что я здесь не одна. Приподняв голову, осмотрела спокойную гладь. На берегу Шейха тоже уже не было. Усмехнувшись, стала искать, где он вынырнет. Но секунды шли, а он все не появлялся. Я занервничала. Землянин бы уже выплыл на поверхность. А как у лацертов обстоят дела с задержкой воздуха, не знала.
Вынырнул Шейх очень далеко и у другого берега. Помахал мне рукой и вновь погрузился в воду. Я с облегчением выдохнула и тоже решила поплавать, вместо того, чтобы беспокоиться за одного самоуверенного позера. Вода с радостью приняла меня, вступая со мной в игру. Переплывать озеро я не собиралась, но несколько раз практически доплывала до середины и тут же – и обратно.
Шейх вышел на берег первым, демонстрируя мне свою широкую спину, сужающуюся к низу. Идеальна. Лацерт обернулся, замерев на миг. А я, улыбнувшись своим мыслям, нырнула, скрываясь от зеленых внимательных глаз. Отгоняя от себя глупые фантазии, я не могла не признать, что ноги у Шейха длинные и стройные. Строение его тела мало чем отличалось от земного, во всяком случае, это касалось всего, что ниже головы.
Вынырнув, взглянула на Шейха. Он сидел спиной ко мне возле аэроцикла. Определённо, вид сзади мне нравился. Вдруг захотелось узнать, о чем ящер сейчас думал. Спина его была чуть ссутулена, а мокрый ирокез не потерял упругости и стойко перенес купание, только слегка потемнел.
Выйдя на берег, я передернула плечами от холодного воздуха. В воде было намного теплее. Прихватив туфли, осторожно ступая на носочках, я направилась к лацерту. А он даже не обернулся, словно и не слышал меня.
Медленно пойдя к нему со спины, я опустилась на колени. В голове было так радостно и легко. Я давно не чувствовала себя такой свободной. Шейх повернул голову, кидая на меня быстрый взгляд. Я прижалась к нему, обняла руками, как это делала на аэроцикле.
– Спасибо, это было восхитительно, – прошептала я и положила голову ему на плечо.
Шейх еще сильнее обернулся, внимательно смерил меня взглядом, нахмурился.
– Ты хорошо с-с-себя чувствуешь? – поинтересовался он.
Я рассмеялась.
– Давно так хорошо не было. Словно крылья выросли, и хочется обнять весь мир. И спасибо, Шейх. Это было изумительно – и полет, и вода. Я так давно не плавала в настоящем озере, что и забыла, как это тяжело.
– С-с-салли, ты пьяна, – стал занудствовать лацерт.
– Да ну тебя, – обиделась я и решила отомстить.
Прикусила кожу ему на плече, вызвав у ящера судорожный вздох.
– С-с-салли, перес-с-стань, – предостерег Шейх.
Я лишь рассмеялась в ответ и провела языком по его коже, собирая влагу. Капельки воды еще не высохли после купания. Блестящими бисеринками они россыпью искрились на коже лацерта. Вода была сладкой. Ароматы моря и лимона опять будоражили меня.
– С-с-салли, ос-с-становис-с-сь, – сипло попросил Шейх.
Но я его не слушала.
Языка было мало, а бисеринок очень много. Я стала собирать их пальцем и слизывать, слегка прикусывая кожу Шейха. Жар в теле разрастался, особенно томительным волнением стянуло низ живота. Нижнее белье стало холодить кожу и приятно остужало разрастающийся пожар.
– С-с-салли, – стон Шейха, словно песня, ласкал слух. Ему нравилось, чем я занималась, он отзывался на ласку.
Я переместилась с одного плеча на другое. Там тоже было чем поживиться. Шейх откинул голову, не мешая мне баловаться. Горячий язык прокладывал влажную дорожку на холодной коже. Лацерт тяжело дышал, когда я поцеловала его в шею.
– Ты вкусный, – прошептала я ему на ухо и прикусила мочку.
– С-с-салли, ты не предс-с-ставляешь, какая ты вкус-с-сная, – томно ответил Шейх, зарываясь рукой в мои волосы.
Я закрыла глаза и готова была замурлыкать как кошка от ласки лацерта. Его пальцы приятно массировали затылок, вызывая еще большее возбуждение. Мой взгляд упал на оттопыривающиеся плавки Шейха, и стало вдруг так любопытно. Я нагнулась еще сильнее, желая дотянуться до них рукой.
Но большая ладонь ящера поймала маленькую и шаловливую мою.
– С-с-салли, не надо. Опять ведь ис-с-спугаешься.
Обернувшись к Шейху лицом, с сомнением спросила:
– Он не такой, как у землян?
– С-с-салли, ты… – замялся на полуслове лацерт. Отвел глаза, нервно провел рукой по ирокезу, тяжело вздыхая.
Я ждала, не понимая, чего он боится. Шейх обернулся, поймал мой взгляд и, чуть прищурившись, произнес:
– Ладно, с-с-сама напрос-с-силась, с-с-смотри.
Я вновь перевела взгляд на плавки. Любопытство манило заглянуть, но предупреждение останавливало.
– Давай же, С-с-салли, с-с-смелее, – подбодрил Шейх, и я решилась.
Обошла лацерта и села перед ним на колени. Смело протянула руки, оттянув резинку плавок. Рот открылся от увиденного. Мужское достоинство у лацерта было не серое, как все тело, а нежно-розового цвета, и никакой растительности, как у землян. Так поразительно и непривычно.
Подсев поближе, я высвободила возбужденный орган, который чуть вздрагивал от нетерпения. Осторожно, боясь навредить, провела пальцем по самой головке, все больше удивляясь шелковистости кожи. Она была подобна лепесткам цветка – мягкая и теплая.
Шейх выдохнул, а у меня на глазах под моими пальчиками мужское достоинство решительно увеличилось.
– Ой! – только и сумела выдохнуть, глядя, как сочится головка смазкой. – Такой большой.
– С-с-страшно? – уточнил Шейх.
Я замотала в ответ головой.
– Интересно, – решила вернуть ему его же слова.
Я все никак не могла остановиться, продолжая размазывать выделяющийся сок по бархатистой коже. Низ живота стало тянуть все сильнее от возбуждения, но я держалась.
– Нет, не страшно, – задумчиво протянула, когда Шейх очередной раз дернулся под моей рукой.
Аккуратно поймала подушечкой пальца очередную каплю смазки и поднесла к лицу. Очень прозрачная, она большой бусинкой играла закатными лучами, завораживая.
– С-с-салли, давай ос-с-становимся на этом, – попросил Шейх, натягивая плавки.
– Остановимся? – недоуменно переспросила я. – Но мы ничего и не начинали.
Лацерт замер, желваки заходили на его скулах. Мне это нравилось. Теперь я доводила его, заставляя терять выдержку. Шейх сжимал руки в кулаки, тяжело дышал. Не сводил с меня пронзительного взгляда почерневших глаз. Я видела, как он напряжен, как едва сдерживается.
Приглядываясь к нему, я лукаво улыбнулась и осторожно лизнула палец, пробуя на вкус Шейха. Непротивно, чуть горьковато, но с привкусом лимона. Как интересно. Шейх протяжно выдохнул, прикрыл глаза.
Я вдруг поняла, что хочу его. Хочу дойти до конца и попробовать – как это, сплестись с ним в клубок страсти.
