Ее звездолет разбился, врезавшись в каменную стену. Его останки лежали у основания стены. Нависнув над ними, я спрыгнула вниз.
Голос Дэна оглушал, требуя немедленно вернуться, но я уже видела Кэс. Она лежала на спине в стороне от звездолета, зажимая живот руками. Кровь сочилась сквозь ее пальцы. Пробежав пару шагов, я упала возле подруги на колени. Разрывая медкомплект, выискивала сканер.
– Кэс, я тут. Слышишь меня, Кэс? – звала ее, видя, что подруга еще в сознании.
– Салли… – тихий стон пробился сквозь ор Дэна.
– Капитан Венс, вы не подчинились приказу. Слышите меня? Немедленно вернитесь на базу!
Скафандр Кэс был поврежден, но не критично. Система жизнеобеспечения работала с перебоями, но работала.
– Кэс, держись. Я тут, – бормотала я, включая сканер и начиная диагностику.
– Салли, больно, – уже смелее застонала подруга.
У меня руки дрожали. Одно дело, когда каждый день видишь раненых бойцов, с которыми ничего общего не имеешь. А совсем другое, когда друг умирает на твоих же руках. А Кэс умирала. И я не понимала, из-за чего. Данные сканера были удручающие. Неизвестное вещество выжигало внутренности подруги. Это было страшно – то, что показывал сканер.
Вколов обезболивающее Кассандре в бедро, краем глаза я заметила движение. На рефлексах вскинула бластер и выстрелила. Лацерт упал на колени, прижимая ладонь к раненной ноге. Он был один, но в руке сжимал короткий меч. Прицелившись, я хотела выстрелить в кисть, чтобы враг не смог ею пользоваться, но пальцы его сами разжались. Лацерт не сопротивлялся.
– Салли, больно, – опять простонала подруга.
Обезболивающее не действовало. Схватив автоматический шприц, я вколола Кэс заморозку. Ничего другого, чтобы ее спасти, я придумать не смогла. Сканер упорно вещал, что поражение внутренних органов увеличивается. Заморозка действовала слишком медленно. И я решилась на еще один укол. После него процесс пошел быстрее и сумел приостановить отмирание клеток.
– Кэс, держись. Я сейчас. Кэс, слышишь, держись!
Набрав код, я бросилась к своему звездолету. С него на землю опустилась капсула, в которой находился медицинский кокон. Распаковав его, я бережно опустила в него подругу. На лацерта не обращала внимания – к тому же прибывший на астероид Брэд уже спеленал его. Краем глаза я заметила, как он пнул пленного.
Я не ругала подчиненного, так как сама желала большего всего на свете убить эту мразь. Но главная задача – спасти Кэс.
– Брэд, он нужен живой, – единственное, что я сказала мужчине. – Надо узнать, почему он не добил Кэс. Зачем сдался в плен.
Брэд остановился, поворачиваясь ко мне лицом. Оружие от лацерта он не отводил, зная, что тот может напасть.
– Как зачем? Струсил!
Как учил меня отец: нельзя недооценивать врага. Ошибка многих считать, что лацерты – тупые и трусливые. Это неправда.
– Брэд, они не сдаются. Никогда и никому, – устало бросила я старшему лейтенанту, следя, чтобы капсула правильно встала в пазухи звездолёта. Это был слишком ценный для меня груз.
Подпрыгнув, я легко забралась на крыло звездолета и бросила взгляд на лацерта, скафандр которого стойко сносил удары Брэда. Его меч лежал не так далеко, и противник мог до него дотянуться, но не делал этого. Лишь лежал, сгруппировавшись, и вздрагивал, когда на него обрушивался очередной удар ногой.
Сомнений не осталось. Враг сделал это все намеренно. Но не было времени обдумать эту ситуацию. Я должна спешить. Пусть пока обстановка и спокойна, но ответный удар лацертов может быть нанесен в любой момент, а у меня нет зарядов. Я села в кабину, закрыла крышку и медленно стартовала. Только бы Кэс помогли. Только бы спасли ее.
– Капитан Венс, срочно вернитесь на базу. Это приказ! – продолжал кричать на меня командор.
– Есть, сэр, – отозвалась я.
– Вы не подчинились приказу! – еще громче взвился Дэн, услышав, что я соизволила ему ответить.
– Подчинилась, командор. Лечу на базу, – спорить не хотелось совершенно. – Приготовьте операционную и вызовите доктора Онуро.
– Ты ранена? – встревожено спросил Дэн.
– Я – нет. Кэс, – тихо ответила я.
Слишком много сил отнял этот бой. И надежда спасти подругу тревожила сердце. Я не могла ни о чем думать, только о том, что должна спешить. Заморозки надолго хватит.
– Капитан, после того, как ваш звездолет будет перезаряжен, вы должны будете вернуться на астероид и удерживать позицию, пока не установят блокпост.
– Да, сэр. Приказ принят.
Я все прекрасно поняла – за неподчинение меня ждет наказание. Я должна буду удерживать астероид, наплевав на то, что спала четыре часа. Главное – приказ, остальное – в сторону.
Подлетая к флагману, поняла, что мне уже без разницы, пойду я под трибунал или нет. Возвращаться я никуда не собиралась – останусь рядом с Кэс, пока ее состояние не стабилизируется. Дядя – настоящий волшебник, он обязательно поможет ей.
Пристыковавшись и с трудом выдержав процедуру регистрации, я спешно выбралась из кабины. Ребята подтягивались вслед за мной, помогая сгружать Кэс, лежащую в медицинской капсуле. Я лично доставила ее до операционной, где нас уже ждал дядя.
– Все, иди. Я сделаю все, что смогу, – обхватив за плечи, мой самый близкий и любимый родственник по маминой линии настойчиво вытолкал меня за дверь операционной.
Но я не собиралась никого слушаться. Для меня было важно знать, что с Кэс все хорошо. Она мне слишком дорога. Это «слишком» мне отец не простит. Он столько раз твердил, чтобы я не заводила друзей среди военных. Предостерегал от страданий.
Но мне было все равно. Если потеряю Кэс, то ничего не останется в этом мире – чего бы стоило держаться. И никого.
Я опустилась прямо на пол возле стены напротив дверей в операционную. Зарылась руками в короткие волосы, подтянув колени к груди. В коридоре было тихо. Лишь изредка мимо пробегал кто-то из медперсонала. Но меня никто не трогал и не окрикивал. Только бросали настороженные взгляды.
Я ждала, что отец придет отчитывать, но нет. Даже Дэн не встречал мой отряд, хотя точно знаю, что командор тоже здесь, ведь он не выходил на вылет.
Свет слегка мерцал. Из-за дверей операционной иногда доносился мерный гул аппаратов, а я терпеливо ждала, но ко мне никто так и не вышел. А я ждала, ждала – и нервничала. В душе я не воин. Я не могу спокойно отмечать убитых. Не хочу страдать каждый раз, как потеряю друга. А я их теряла. Война оказалась слишком затянутой, кровопролитной с обеих сторон.
Медленно переваривая инцидент на астероиде, я постоянно спотыкалась на лацерте, который слишком спокойно вышел ко мне из-за камня. Меч он при этом держал так, чтобы вовремя выставить его, защищаясь. Вот только я стреляла в ногу, и он не успел закрыться лезвием.
Его поведение можно смело назвать нетипичным для лацертов. Он сделал все специально, и Кэс ранил – намеренно. Не убил сразу, а отравил. Какую цель он при этом преследовал?
Очень захотелось спросить его об этом. Я медленно встала, опираясь рукой о стену, и направилась тюремный блок, где должен находиться военнопленный.
Остановившись возле большого защитного непробиваемого стекла камеры рядом с остальными зеваками, я могла спокойно рассмотреть, как ведётся допрос. Здесь уже были и отец, и Дэн. Удары лацерту раздавал Буйвол, помощник Дэна. Буйвол у нас был очень жесток – беспощадный садист, который любит свою работу. Он отдавался процессу полностью, иногда не слыша приказов остановиться. И не всегда люди после допроса выживали, но обязательно во всем признавались. Вот только лацерт – не землянин.
Я внимательно рассматривала его. Кожа гуманоида, который оказался ростом чуть выше среднестатистического землянина, была прочнее и состояла из серых чешуек. Раздвоенный красный язык время от времени скользил по его сухим губам, а зеленые глаза без ресниц – с продолговатым, как у рептилий, зрачком – не отражали эмоций, словно их вовсе не было у лацерта. Надбровные дуги рельефно нависали над веками, а нос не отличался от нашего – был прямой и широкий. Красные волосы росли коротким ирокезом, спускаясь по шее почти до широких плеч. Из-за них и своей развитой мускулатуры маленьким лацерт не казался.
Я скользнула взглядом ниже. Кисти рук ящера были пятипалыми, как у людей –только ногти оказались темными и острыми. А еще у него были клыки. Лацерты едят сырое мясо, даже ходят слухи, что они людоеды и питаются землянами. Но первые пленные доказали, что это не так. Людей наши враги не ели, только животных.
Идеальные хищники, только рептилии. Ящеров сравнивали с крокодилами или ягуанами, так как невозможно было выдержать пустой взгляд, направленный на тебя.
Я же видела в инопланетянах куда более опасных хищников.
От пленника исходила аура давящей силы. Даже сейчас, окруженный врагами, он не казался угнетенным и держался достойно. Именно это и бесило наших.
Я слушала, как отец задавал вопросы на языке лацертов с помощью универсального переводчика. А враг молчал. По его разбитому лицу текла кровь. Она у них оказалась такого же цвета, как и у нас – красной.
Ответов лацерт не давал. Язык его скользил между губ, грудь приподнималась – только эти признаки и говорили, что он жив и в сознании. И в какой-то момент я заметила, что он смотрит на меня. Да, неприятно и жутко. Словно у него нет души. Вздрогнула, когда Буйвол обрушил очередной удар на врага. От уголка серой губы лацерта потекла тонкая струйка крови. Неужели ему не больно? И когда я выстрелила в него, он не кричал, а просто опустился на колени. Такого бить бессмысленно. Расколоть его может что-то другое. Нужно просто понаблюдать и понять, что именно.
Я продолжала рассматривать зеленые неживые глаза. Между мной и пленником установилось странное притяжение. Я не отводила взгляда, он тоже. Вдруг поняла, что если долго смотреть ему в глаза, то можно заметить, как у лацерта чуть дрожит зрачок – еле заметно расширяется и вновь сужается. Не знаю, сколько бы я так простояла, если бы отец не обернулся, чтобы отдать приказ Дэну, и не заметил в толпе меня.
– Капитан Венс, подойдите, – приказал мне адмирал.
Я внутренне вздрогнула и подобралась. Отец был в ярости. Глаза выдавали его, хоть он держал хладнокровную маску. Подчиняясь приказу, я вошла в камеру, расправив плечи. Шла, зная, что отец накажет. Как обычно – при всех. Это знала не только я, но и все присутствующие. Дэн самодовольно оскалился, надменно смерил меня взглядом, пока этого не видел отец.
– Адмирал Венс, – я отдала честь отцу строго по уставу.
– Капитан Венс, – сильный голос отца был слышен всем собравшиеся, – мне доложили, что вы ослушались приказа командора Гамильтона. Вместо того чтобы прилететь на базу, вы вернулись за своим лейтенантом.
Внутри меня все заледенело, но я держалась, лишь сильнее сжала кулаки.
– Я не ослушалась приказа, я вернулась на базу, – твердо ответила ему.
Глаза отца сощурились, я подобралась. Хлесткая пощечина обожгла щеку. Голова дернулась от силы удара. Во рту появился вкус крови. Я выпрямилась, будучи готова и дальше отвечать за свои поступки. И поймала взгляд лацерта. Усмехнулась ему, чтобы не думал, что я сдалась. Это был обычный прием отца: на глазах у всех наказать свою родную дочь, чтобы не думали, что ко мне особенное отношение. Он не делал исключения ни для кого, никого не выделял. Особенно меня.
– В камеру ее, – холодно приказал адмирал, небрежно махнув в мою сторону. – Сутки посидит на хлебе и воде. Приказы следует выполнять, не задумываясь и сразу. А не как вы, капитан: слетать по своим делам, а только потом вспомнить о службе. Мы здесь все – солдаты. А солдат обязан повиноваться старшему по званию. Вам это понятно, капитан Венс?
Сил страшиться перспективе просидеть без еды, не было. Меня пугало то, что там, наверху, в операционной – моя подруга. И даже хорошо, что все так обернулось. Не надо было покидать флагман, как я планировала. Дэн будет в гневе, но мне безразлично его состояние.
– Уведите, – приказал отец, отпуская меня.
Камеру мне выделили соседнюю с лацертом. Сочувственные взгляды и осуждающее перешептывание – вот и все, на что оказались способны мои сослуживцы. Все были недовольны моим отцом, но роптали так, чтобы он не слышал. Ведь если он со мной так поступает, то понятна его жестокость к остальным. За такую провинность обычно дают трое суток, разжалование и потом – штрафрота. А я дочь адмирала. Мне выпал один день заточения, который я проведу, мучаясь от незнания, как там моя подруга. И какой черт меня дернул сюда спуститься.
Нет, не черт, лацерт!
Обернулась в сторону его камеры и замерла. Зеленые глаза все так же неотрывно следили за мной. Сам враг лежал на полу. Руки его были сцеплены за спиной магнитными браслетами. Ноги – тоже ими скованы. Кровь больше не текла, да и раны затянулись. У лацертов очень быстрая регенерация. Говорят, если отрубить им руку, вырастет новая. Я не пробовала, утверждать не берусь, да и проверять не хочется. Вообще, даже видеть врага не хочется. Но холодный взгляд неживых глаз не отпускал, следил. Язык лацерта жил своей жизнью на каменном чешуйчатом лице.
Долго смотрела в ответ. Было тяжело выдержать взгляд врага, но я смогла. Усталость этого дня навалилась на мои плечи. Веки стали тяжелыми, рот неумолимо хотел раскрыться.
Я села на пол, опираясь спиной о стену. Руки покоились на коленях. Наши переглядывания затягивали. Я подумала – как это, наверное, странно… сидеть рядом с врагом, отделенной от него всего лишь прозрачной стеной, и играть в «гляделки».
Первой не выдержала я. Веки сомкнулись, и сон захватил сознание.
Проснулась оттого, что кто-то рядом кричал. Распахнув глаза, обернулась на голос. Оказалось, что Дэн и Буйвол продолжали допрос. Они пытались выяснить, что лацерты добывали на астероиде.
Картина была жуткая. Буйвол не скупился на удары, работал практически без остановки. И, глядя в перекошенное злобой лицо сослуживца, я ужаснулась. Он животное, больное на всю голову животное, которое упивается своей властью, причиняя боль.
Не выдержав, спрятала лицо в ладонях и уткнулась в колени. Тело затекло, но я не хотела двигаться. Если Дэн заметит, что проснулась, начнет приставать. А это гораздо противнее, чем смотреть, как избивают пленника, который даже защититься не может. Когда это делал Брэд, я не испытывала такого омерзения, так как на астероиде мы вымещали боль за Кэс, а сейчас мои сослуживцы наслаждаются процессом.
– Салли, детка, – позвал Дэн.
Я мысленно застонала. Как он почувствовал, что я проснулась? Повернулась к командору лицом, безразлично глядя на то, как он облокотился руками о спинку стула, который оседлал, наблюдая за допросом. Правда, глядел он на меня, а не на Буйвола, который даже не остановился, не замечая, что вопросов уже никто не задает, и остервенело продолжая обрушивать удары на лацерта.
– Мы тебе не мешаем? – насмешливо спросил командор, вопросительно выгибая темную бровь.
– Очень любезно было спросить у меня, но стоило это сделать заранее. Я не выспалась, – равнодушно ответила я.
Давно уже не ведусь на провокации командора. Правда, его это никогда не останавливало.
– Простите, капитан. Учту на будущее, – иронично отозвался Дэн. – Тебе, смотрю, нравится сидеть в камере. Уже третий раз за полгода. Отец тебя балует.
Голос Дэна оглушал, требуя немедленно вернуться, но я уже видела Кэс. Она лежала на спине в стороне от звездолета, зажимая живот руками. Кровь сочилась сквозь ее пальцы. Пробежав пару шагов, я упала возле подруги на колени. Разрывая медкомплект, выискивала сканер.
– Кэс, я тут. Слышишь меня, Кэс? – звала ее, видя, что подруга еще в сознании.
– Салли… – тихий стон пробился сквозь ор Дэна.
– Капитан Венс, вы не подчинились приказу. Слышите меня? Немедленно вернитесь на базу!
Скафандр Кэс был поврежден, но не критично. Система жизнеобеспечения работала с перебоями, но работала.
– Кэс, держись. Я тут, – бормотала я, включая сканер и начиная диагностику.
– Салли, больно, – уже смелее застонала подруга.
У меня руки дрожали. Одно дело, когда каждый день видишь раненых бойцов, с которыми ничего общего не имеешь. А совсем другое, когда друг умирает на твоих же руках. А Кэс умирала. И я не понимала, из-за чего. Данные сканера были удручающие. Неизвестное вещество выжигало внутренности подруги. Это было страшно – то, что показывал сканер.
Вколов обезболивающее Кассандре в бедро, краем глаза я заметила движение. На рефлексах вскинула бластер и выстрелила. Лацерт упал на колени, прижимая ладонь к раненной ноге. Он был один, но в руке сжимал короткий меч. Прицелившись, я хотела выстрелить в кисть, чтобы враг не смог ею пользоваться, но пальцы его сами разжались. Лацерт не сопротивлялся.
– Салли, больно, – опять простонала подруга.
Обезболивающее не действовало. Схватив автоматический шприц, я вколола Кэс заморозку. Ничего другого, чтобы ее спасти, я придумать не смогла. Сканер упорно вещал, что поражение внутренних органов увеличивается. Заморозка действовала слишком медленно. И я решилась на еще один укол. После него процесс пошел быстрее и сумел приостановить отмирание клеток.
– Кэс, держись. Я сейчас. Кэс, слышишь, держись!
Набрав код, я бросилась к своему звездолету. С него на землю опустилась капсула, в которой находился медицинский кокон. Распаковав его, я бережно опустила в него подругу. На лацерта не обращала внимания – к тому же прибывший на астероид Брэд уже спеленал его. Краем глаза я заметила, как он пнул пленного.
Я не ругала подчиненного, так как сама желала большего всего на свете убить эту мразь. Но главная задача – спасти Кэс.
– Брэд, он нужен живой, – единственное, что я сказала мужчине. – Надо узнать, почему он не добил Кэс. Зачем сдался в плен.
Брэд остановился, поворачиваясь ко мне лицом. Оружие от лацерта он не отводил, зная, что тот может напасть.
– Как зачем? Струсил!
Как учил меня отец: нельзя недооценивать врага. Ошибка многих считать, что лацерты – тупые и трусливые. Это неправда.
– Брэд, они не сдаются. Никогда и никому, – устало бросила я старшему лейтенанту, следя, чтобы капсула правильно встала в пазухи звездолёта. Это был слишком ценный для меня груз.
Подпрыгнув, я легко забралась на крыло звездолета и бросила взгляд на лацерта, скафандр которого стойко сносил удары Брэда. Его меч лежал не так далеко, и противник мог до него дотянуться, но не делал этого. Лишь лежал, сгруппировавшись, и вздрагивал, когда на него обрушивался очередной удар ногой.
Сомнений не осталось. Враг сделал это все намеренно. Но не было времени обдумать эту ситуацию. Я должна спешить. Пусть пока обстановка и спокойна, но ответный удар лацертов может быть нанесен в любой момент, а у меня нет зарядов. Я села в кабину, закрыла крышку и медленно стартовала. Только бы Кэс помогли. Только бы спасли ее.
– Капитан Венс, срочно вернитесь на базу. Это приказ! – продолжал кричать на меня командор.
– Есть, сэр, – отозвалась я.
– Вы не подчинились приказу! – еще громче взвился Дэн, услышав, что я соизволила ему ответить.
– Подчинилась, командор. Лечу на базу, – спорить не хотелось совершенно. – Приготовьте операционную и вызовите доктора Онуро.
– Ты ранена? – встревожено спросил Дэн.
– Я – нет. Кэс, – тихо ответила я.
Слишком много сил отнял этот бой. И надежда спасти подругу тревожила сердце. Я не могла ни о чем думать, только о том, что должна спешить. Заморозки надолго хватит.
– Капитан, после того, как ваш звездолет будет перезаряжен, вы должны будете вернуться на астероид и удерживать позицию, пока не установят блокпост.
– Да, сэр. Приказ принят.
Я все прекрасно поняла – за неподчинение меня ждет наказание. Я должна буду удерживать астероид, наплевав на то, что спала четыре часа. Главное – приказ, остальное – в сторону.
Подлетая к флагману, поняла, что мне уже без разницы, пойду я под трибунал или нет. Возвращаться я никуда не собиралась – останусь рядом с Кэс, пока ее состояние не стабилизируется. Дядя – настоящий волшебник, он обязательно поможет ей.
Пристыковавшись и с трудом выдержав процедуру регистрации, я спешно выбралась из кабины. Ребята подтягивались вслед за мной, помогая сгружать Кэс, лежащую в медицинской капсуле. Я лично доставила ее до операционной, где нас уже ждал дядя.
– Все, иди. Я сделаю все, что смогу, – обхватив за плечи, мой самый близкий и любимый родственник по маминой линии настойчиво вытолкал меня за дверь операционной.
Но я не собиралась никого слушаться. Для меня было важно знать, что с Кэс все хорошо. Она мне слишком дорога. Это «слишком» мне отец не простит. Он столько раз твердил, чтобы я не заводила друзей среди военных. Предостерегал от страданий.
Но мне было все равно. Если потеряю Кэс, то ничего не останется в этом мире – чего бы стоило держаться. И никого.
Я опустилась прямо на пол возле стены напротив дверей в операционную. Зарылась руками в короткие волосы, подтянув колени к груди. В коридоре было тихо. Лишь изредка мимо пробегал кто-то из медперсонала. Но меня никто не трогал и не окрикивал. Только бросали настороженные взгляды.
Я ждала, что отец придет отчитывать, но нет. Даже Дэн не встречал мой отряд, хотя точно знаю, что командор тоже здесь, ведь он не выходил на вылет.
Свет слегка мерцал. Из-за дверей операционной иногда доносился мерный гул аппаратов, а я терпеливо ждала, но ко мне никто так и не вышел. А я ждала, ждала – и нервничала. В душе я не воин. Я не могу спокойно отмечать убитых. Не хочу страдать каждый раз, как потеряю друга. А я их теряла. Война оказалась слишком затянутой, кровопролитной с обеих сторон.
Медленно переваривая инцидент на астероиде, я постоянно спотыкалась на лацерте, который слишком спокойно вышел ко мне из-за камня. Меч он при этом держал так, чтобы вовремя выставить его, защищаясь. Вот только я стреляла в ногу, и он не успел закрыться лезвием.
Его поведение можно смело назвать нетипичным для лацертов. Он сделал все специально, и Кэс ранил – намеренно. Не убил сразу, а отравил. Какую цель он при этом преследовал?
Очень захотелось спросить его об этом. Я медленно встала, опираясь рукой о стену, и направилась тюремный блок, где должен находиться военнопленный.
Глава 2. Знакомство
Остановившись возле большого защитного непробиваемого стекла камеры рядом с остальными зеваками, я могла спокойно рассмотреть, как ведётся допрос. Здесь уже были и отец, и Дэн. Удары лацерту раздавал Буйвол, помощник Дэна. Буйвол у нас был очень жесток – беспощадный садист, который любит свою работу. Он отдавался процессу полностью, иногда не слыша приказов остановиться. И не всегда люди после допроса выживали, но обязательно во всем признавались. Вот только лацерт – не землянин.
Я внимательно рассматривала его. Кожа гуманоида, который оказался ростом чуть выше среднестатистического землянина, была прочнее и состояла из серых чешуек. Раздвоенный красный язык время от времени скользил по его сухим губам, а зеленые глаза без ресниц – с продолговатым, как у рептилий, зрачком – не отражали эмоций, словно их вовсе не было у лацерта. Надбровные дуги рельефно нависали над веками, а нос не отличался от нашего – был прямой и широкий. Красные волосы росли коротким ирокезом, спускаясь по шее почти до широких плеч. Из-за них и своей развитой мускулатуры маленьким лацерт не казался.
Я скользнула взглядом ниже. Кисти рук ящера были пятипалыми, как у людей –только ногти оказались темными и острыми. А еще у него были клыки. Лацерты едят сырое мясо, даже ходят слухи, что они людоеды и питаются землянами. Но первые пленные доказали, что это не так. Людей наши враги не ели, только животных.
Идеальные хищники, только рептилии. Ящеров сравнивали с крокодилами или ягуанами, так как невозможно было выдержать пустой взгляд, направленный на тебя.
Я же видела в инопланетянах куда более опасных хищников.
От пленника исходила аура давящей силы. Даже сейчас, окруженный врагами, он не казался угнетенным и держался достойно. Именно это и бесило наших.
Я слушала, как отец задавал вопросы на языке лацертов с помощью универсального переводчика. А враг молчал. По его разбитому лицу текла кровь. Она у них оказалась такого же цвета, как и у нас – красной.
Ответов лацерт не давал. Язык его скользил между губ, грудь приподнималась – только эти признаки и говорили, что он жив и в сознании. И в какой-то момент я заметила, что он смотрит на меня. Да, неприятно и жутко. Словно у него нет души. Вздрогнула, когда Буйвол обрушил очередной удар на врага. От уголка серой губы лацерта потекла тонкая струйка крови. Неужели ему не больно? И когда я выстрелила в него, он не кричал, а просто опустился на колени. Такого бить бессмысленно. Расколоть его может что-то другое. Нужно просто понаблюдать и понять, что именно.
Я продолжала рассматривать зеленые неживые глаза. Между мной и пленником установилось странное притяжение. Я не отводила взгляда, он тоже. Вдруг поняла, что если долго смотреть ему в глаза, то можно заметить, как у лацерта чуть дрожит зрачок – еле заметно расширяется и вновь сужается. Не знаю, сколько бы я так простояла, если бы отец не обернулся, чтобы отдать приказ Дэну, и не заметил в толпе меня.
– Капитан Венс, подойдите, – приказал мне адмирал.
Я внутренне вздрогнула и подобралась. Отец был в ярости. Глаза выдавали его, хоть он держал хладнокровную маску. Подчиняясь приказу, я вошла в камеру, расправив плечи. Шла, зная, что отец накажет. Как обычно – при всех. Это знала не только я, но и все присутствующие. Дэн самодовольно оскалился, надменно смерил меня взглядом, пока этого не видел отец.
– Адмирал Венс, – я отдала честь отцу строго по уставу.
– Капитан Венс, – сильный голос отца был слышен всем собравшиеся, – мне доложили, что вы ослушались приказа командора Гамильтона. Вместо того чтобы прилететь на базу, вы вернулись за своим лейтенантом.
Внутри меня все заледенело, но я держалась, лишь сильнее сжала кулаки.
– Я не ослушалась приказа, я вернулась на базу, – твердо ответила ему.
Глаза отца сощурились, я подобралась. Хлесткая пощечина обожгла щеку. Голова дернулась от силы удара. Во рту появился вкус крови. Я выпрямилась, будучи готова и дальше отвечать за свои поступки. И поймала взгляд лацерта. Усмехнулась ему, чтобы не думал, что я сдалась. Это был обычный прием отца: на глазах у всех наказать свою родную дочь, чтобы не думали, что ко мне особенное отношение. Он не делал исключения ни для кого, никого не выделял. Особенно меня.
– В камеру ее, – холодно приказал адмирал, небрежно махнув в мою сторону. – Сутки посидит на хлебе и воде. Приказы следует выполнять, не задумываясь и сразу. А не как вы, капитан: слетать по своим делам, а только потом вспомнить о службе. Мы здесь все – солдаты. А солдат обязан повиноваться старшему по званию. Вам это понятно, капитан Венс?
Сил страшиться перспективе просидеть без еды, не было. Меня пугало то, что там, наверху, в операционной – моя подруга. И даже хорошо, что все так обернулось. Не надо было покидать флагман, как я планировала. Дэн будет в гневе, но мне безразлично его состояние.
– Уведите, – приказал отец, отпуская меня.
Камеру мне выделили соседнюю с лацертом. Сочувственные взгляды и осуждающее перешептывание – вот и все, на что оказались способны мои сослуживцы. Все были недовольны моим отцом, но роптали так, чтобы он не слышал. Ведь если он со мной так поступает, то понятна его жестокость к остальным. За такую провинность обычно дают трое суток, разжалование и потом – штрафрота. А я дочь адмирала. Мне выпал один день заточения, который я проведу, мучаясь от незнания, как там моя подруга. И какой черт меня дернул сюда спуститься.
Нет, не черт, лацерт!
Обернулась в сторону его камеры и замерла. Зеленые глаза все так же неотрывно следили за мной. Сам враг лежал на полу. Руки его были сцеплены за спиной магнитными браслетами. Ноги – тоже ими скованы. Кровь больше не текла, да и раны затянулись. У лацертов очень быстрая регенерация. Говорят, если отрубить им руку, вырастет новая. Я не пробовала, утверждать не берусь, да и проверять не хочется. Вообще, даже видеть врага не хочется. Но холодный взгляд неживых глаз не отпускал, следил. Язык лацерта жил своей жизнью на каменном чешуйчатом лице.
Долго смотрела в ответ. Было тяжело выдержать взгляд врага, но я смогла. Усталость этого дня навалилась на мои плечи. Веки стали тяжелыми, рот неумолимо хотел раскрыться.
Я села на пол, опираясь спиной о стену. Руки покоились на коленях. Наши переглядывания затягивали. Я подумала – как это, наверное, странно… сидеть рядом с врагом, отделенной от него всего лишь прозрачной стеной, и играть в «гляделки».
Первой не выдержала я. Веки сомкнулись, и сон захватил сознание.
***
Проснулась оттого, что кто-то рядом кричал. Распахнув глаза, обернулась на голос. Оказалось, что Дэн и Буйвол продолжали допрос. Они пытались выяснить, что лацерты добывали на астероиде.
Картина была жуткая. Буйвол не скупился на удары, работал практически без остановки. И, глядя в перекошенное злобой лицо сослуживца, я ужаснулась. Он животное, больное на всю голову животное, которое упивается своей властью, причиняя боль.
Не выдержав, спрятала лицо в ладонях и уткнулась в колени. Тело затекло, но я не хотела двигаться. Если Дэн заметит, что проснулась, начнет приставать. А это гораздо противнее, чем смотреть, как избивают пленника, который даже защититься не может. Когда это делал Брэд, я не испытывала такого омерзения, так как на астероиде мы вымещали боль за Кэс, а сейчас мои сослуживцы наслаждаются процессом.
– Салли, детка, – позвал Дэн.
Я мысленно застонала. Как он почувствовал, что я проснулась? Повернулась к командору лицом, безразлично глядя на то, как он облокотился руками о спинку стула, который оседлал, наблюдая за допросом. Правда, глядел он на меня, а не на Буйвола, который даже не остановился, не замечая, что вопросов уже никто не задает, и остервенело продолжая обрушивать удары на лацерта.
– Мы тебе не мешаем? – насмешливо спросил командор, вопросительно выгибая темную бровь.
– Очень любезно было спросить у меня, но стоило это сделать заранее. Я не выспалась, – равнодушно ответила я.
Давно уже не ведусь на провокации командора. Правда, его это никогда не останавливало.
– Простите, капитан. Учту на будущее, – иронично отозвался Дэн. – Тебе, смотрю, нравится сидеть в камере. Уже третий раз за полгода. Отец тебя балует.
