...Не выдавай меня. Король в гневе убить может...
Он правда может убить сына за то, что тот вышел из-замка? Да! Видимо, может. Цветочек говорит эту фразу явно без преувеличения и метафор, вроде: «Отец меня прибьет, если узнает…». Нет, все выглядит абсолютно конкретно: «Король в гневе может убить».
Впрочем, Цветочек отвечает отцу взаимностью. Он даже в мыслях называет его не «отец», а «король». Будто сам он не его наследник.
Это два абсолютно чужих друг другу человека. Король-тиран и его заложник-сын.
И самое чудовищное, что в реалиях книги для такого отношения нет абсолютно никаких предпосылок и причин. Ни одного даже самого крохотного повода. Но это все же происходит. Ребенку угрожает опасность, ему предсказано когда-то умереть от клинка. И потому отец внезапно лишает его даже намека на любовь, участие и поддержку, держит, словно зверя в клетке, сублимируя свои нерастраченные отцовские чувства в играх и возне с чужими детьми. И продолжает при этом агрессивно ненавидеть собственного сына.
— Ваше величество! — с воплем накинулся он на спящего родителя, принялся его трясти изо всех сил за плечи. — Король! Ваше величество!
— Что ты орешь, как блаженный?! — взревел монарх,которому очень не понравилось,что ему не дали поспать.
Взревел… не понравилось, что ему не дали поспать. Чувствуете, как нагнетается мощь этого фарса? То есть, королю в голову не закралась даже тень мысли о том, что если внезапно его зашуганный параноидальный сын изо всех сил пытается его разбудить и орет при этом в голос, то это что-то значит. Нормальный человек в первую очередь вскинулся бы и спросил «Что случилось?». Но только не добряк-король. Вместо логичного вопроса мудрый правитель, политик и защитник слабых предпочел первым делом наорать на сына. За то, что «не дали поспать».
Кроме всего прочего, король — до крайности неблагодарная скотина. И эпизод с убийством Себастьяна показывает это в полной мере.
...Себастьян при дворе был настолько давно, что, казалось, нянчил еще дедушку короля. Он служил верой и правдой их семье, многое знал...
...Он Цветочек мало что знал о произошедшем. Знал, что по подземному ходу в замок проникли враги, что охрана каким-то чудом спасла короля… Кажется, это был даже Себастьян...
То есть, человек посвящает всю свою жизнь службе королевской семье. Спасает их жизни. Нянчит их детей. Погибает на службе. И вот Себастьяна находят повешенным в своей комнате. Никто пока не знает подробностей произошедшего. Но король говорит фразу, которая очень отчетливо обрисовывает его характер и внутренние качества:
— Пойдем отсюда. Снимите это и предайте земле. Уберите тут все...
«Это» — вот и все, чего достоин человек, всю свою жизнь прослуживший короне.
Для чего нужен образ короля в книге?
А ни для чего. Он не выполняет совершенно никаких функций и ни для чего не нужен. Если из повествования изъять этого персонажа, ограничившись упоминанием, что король где-то есть тут недалеко, — книга ничего не потеряет.
И так можно поступить с подавляющим большинством второстепенных персонажей. Они безлики, неуравновешенны, не цельны и выглядят беспорядочно, неестественно и фальшиво.
Люди сначала говорят и действуют, а уже потом смотрят, кому они это говорят.
— Я помогу, — сладко улыбнулся он, глядя ей в глаза и забирая узел.
— Сама справлюсь, — выдрав ношу, фыркнула Лола, но осеклась. Распахнула ширoко глаза, заулыбалась в ответ. — Том?
Разве так ведут себя нормальные живые люди? Сначала орут и вырываются, выпаливают тираду в пустоту, а потом уже начинают разглядывать, кого же это они оборали? Нет. Все это фальшиво насквозь.
Эмиль и Рауль, друзья Тома, которые по совершенно неизвестной причине становятся вдруг друзьями и Цветочку. Резко, в одну секунду. На каком основании? Потому что они на лицо похожи? Или потому что Том и Вилл погладили друг друга по животиками и однажды голыми пообжимались на речке? И теперь у них вообще все общее: одежда, отец, друзья?
Это тоже фальшиво до предела.
В книге нет ни одного симпатичного и располагающего к себе второстепенного персонажа. Ну разве что сержант Ханс, но это просто верный солдафон своего короля. И хорош он только своей примитивной простотой и тем, что автору не удалось его никак испортить.
Унгина могла бы быть интересной, если бы оказалась хоть сколько-то понятной. Но большую часть времени она говорит о своих старых заслугах, а в остальную часть времени — угрожающе пророчествует. Мотивы ее неясны почти до самого конца. Но Обвинение признает, что методика ее колдовства недурна. При должном уровне исполнения это могло бы стать чем-то по-настоящему интересным.
Обвинение просит по этому пункту оценку 2.
Защита
Защита не будет отрицать тот факт, что второстепенные персонажи автору не удались в той же мере, что и главные. Однако нам и здесь удалось выделить несколько героев, которые почти удались автору по тем или иным причинам. Речь идет о кормилице принца, служанке Лоле, а также Густаве — ученике сельской ведуньи/ведьмы. Эмиля к этим персонажей причислить мы не можем — он слишком невыразительный. Автор попытался показать его взросление, но получилось это так грубо и топорно, что к защите образ этого героя добавить не получится.
Кормилица принца. Да, ей уделено мало времени и образ раскрыт только в воспоминаниях принца, однако эти воспоминания даны очень образно и даже, пожалуй, хорошо.
Она читала ему (Цветочку) сказки на ночь, рассказывала о своей далекой стране, откуда ее привезли варвары, и расчесывала длинные, спутанные волосы особым гребешком. Она прижимала его к себе и что-то шептала на непонятном языке. Она так смеялась, что порой ему казалось, будто солнце заглянуло в его покои…
Образно, трогательно, лирично.
Лола — дочь кормилицы
Здесь образ прост, незатейлив и оттого не вызывает сильного отторжения, хотя временами и на нем сказывалось неумение автора прорабатывать персонажей. Тем не менее эту девушку, простую, но по-своему искреннюю, нам иногда удавалось представить без отторжения и ощущения сильной фальши. И, пожалуй, именно поэтому так обидно было, когда она взяла и просто пропала. Без следа, без причины — просто испарилась, позволив принцу слегка пострадать на этот счет. И тем не менее мы хотим занести эту второстепенную героиню в список относительных достоинств книги.
Густав — друг Тома, ведун
Здесь можно сказать примерно то же, что и про Лолу. Правда, этот герой встречался куда чаще, поэтому и фальши в нем несколько больше, однако несоответствий куда меньше, чем в том же короле или главных героях. Периодически в него даже хотелось верить.
К слову, в отношении Густава к Цветочку мы не согласны с позицией Обвинения. Густав — ведун, так что дело не в том, что он воспылал дружескими чувствами к принцу, а в том, что он понял его значение, пожалуй, не без помощи Унгины, но понял. Так что его дружеское расположение к Цветочку нам не показалось нелогичным.
Если сначала Густав казался неким незадачливым «учеником чародея», то ближе к концу книги он, как и оба принца, изменился, повзрослел, научился пользоваться своими силами… Правда, вот с этого места автор увлекся и слишком резко превратил подмастерье в настоящего мага, который нежить отгоняет одним движением брови. Тут действительно что-то пошло не так, однако образ все равно получился довольно привлекательный, на наш взгляд.
Сравнительно неплохо также изображен Генрих, дядя принцев. Правда, появляется он лишь в самом конце книги, более или менее убедительно выполняет свою злодейскую роль и благополучно погибает, не вызвав каких-то слишком сильных чувств у читателей. Но, как минимум, он не насквозь фальшив, что для данной книги уже достоинство.
Исходя из вышеизложенного, Защита предлагает оценку 4 балла за этот пункт.
Судья
По нашему опыту, если автору не удаются главные персонажи, наверняка есть хотя бы один второстепенный: яркий, живой, абсолютно достоверный. И Суд был не рад обнаружить исключение. Все хоть сколько-нибудь значимые второстепенные персонажи романа «Цветочек» столь же фальшивы, статичны и картонны, как и главные герои.
Мы внимательно изучили доводы Защиты, но не можем с ними согласиться. Упомянутые персонажи слишком проходные, чтобы принимать их во внимание. Суд поддерживает оценку Обвинения. 2 балла по этому пункту.
6. Проработанность мира
Обвинение
Прочитав книгу и сделав множество закладок, мы пришли к совершенно определенному мнению. Общество, описанное в произведении, просто не может существовать в хоть сколько-нибудь реальной жизни.
Автор не имеет ни малейшего представления о быте и реалиях средневекового мира. Поэтому все, что касается бытовых вопросов, вызывает оторопь, удивление, негодование и раздражение. Рассматривая детали, посвященные миру этой книги, мы чувствовали унижение и оскорбление, потому что автор, считая, что безупречно разбирается в матчасти, определенно рассчитывает в своей работе на читателя с заниженным уровнем эрудиции. Он даже представил целый глоссарий, посвященный названиям деталей одежды, но в то же время не смог осилить самых примитивных логических деталей исторического времени своего произведения.
...В город они проскочили за обозом. Том сразу же свернул с многолюдных улиц в какие-то огороды, провел его вдоль оград...
Что такое средневековый город и в особенности средневековая столица? Это поселение, окруженное защитной стеной. Стена — это труд людей, материалы, время и деньги. По этой причине города, даже столичные, были небольшими. Компактными. Население жило плотно. Место в стенах города стоило очень дорого. И уж совершенно точно там не было места для “каких-то огородов”, полей и свинарников. Все это выносилось за пределы стен. А в черте города, под защитой, находились только постройки: жилые дома, ремесло, торговля.
И Обвинение яростно негодует, понимая, что автор не потрудился узнать даже этих примитивных и общеизвестных исторических фактов. Если же по какой-то из причин огороды все же размещались в этой конкретно столице, то автор должен был показать убедительную причину этого яркого своеобразия устройства средневекового города. Но не показал.
А вот еще один вопиющий факт описания мира, крошащий на корню все исторические реалии и основы социального взаимодействия Средневековья. Общение людей разных сословий. В книге «Цветочек» люди не соблюдают даже минимальную субординацию. Принца все подряд называют на «ты», нисколько не заботясь о том, что это принц, и обращаться к нему нужно «Ваше королевское высочество» ну или хотя бы «милорд» и на «Вы».
Хотя с королем все обращаются точно так же. Мальчики, которых король самолично поймал на воровстве рыбы на заднем дворе(!!!) ни разу не назвали его «Ваше Величество». Хотя челядь и простолюдины, приближенные к замку, должны по рождению знать эти слова назубок.
Густав принцу:
— Том был с тобой? — решил он хоть как-то отвлечь высокопоставленного гостя от грустных мыслей...
...А потoм они втроем ели эту стерлядь и облизывали от удовольствия пальцы. Король даже угостил их вином, только Тому оно не понравилoсь. А когда парень окончательно захмелел, то и вовсе набрался наглости и сказал:
«Нам баба Унгина сказала, что вы нас ратнoму делу научите. Вот мы и пришли. Учите»...
Но и дальше мир книги «Цветочек» продолжает удивлять своей безалаберностью и калейдоскопичностью — он словно накидан безобразной кучей из разрозненных поверхностных кусков, не срощенных и даже не связанных друг с другом. Фарс. Это единственное слово, которое приходит на ум.
Король «и его мальчишки» во дворе поют песню, явно от лица гладиаторов Арены:
— Мы помним пыль арены, рев толпы –
Под тихий посвист cтрел и звон мечей
Мы нарушали правила игры...
Как? Зачем? Почему? Откуда в средневековом захолустном замке песня гладиаторов Арены? Или автору просто понравились красивые пафосные слова с рифмой?
...Принц переоделся во все черное, накинул на плечи легкий плащ и смело двинулся на кухню, откуда через задний двор намеревался выйти в город, а оттуда рвануть до ближайших ворот и к речке.
В городе было очень темно и страшно. Кое-где горели факелы...
Замок не охраняется. Зато имеет мистический «задний двор», через который проникают внутрь и выбираются прочь все, кому только захочется.
Мальчишки решили забраться на королевский двор и украсть рыбу — пожалуйста, задний двор.
Принц, который никогда никуда не выходил, желает удрать из замка — пожалуйста, задний двор.
Ни стражи, ни дозорных, ни слуг. Никто не охраняет «задний двор», а потом огорчаются и удивляются тому, что принца постоянно пытаются убить. Кто? Как? Безобразие!
Обвинение убеждено, что у замков нет неохраняемых «задних дворов» и «черных входов». В замках не существует собачьих подкопов под стенами, через которые герои книги так легко проникают внутрь. А если такие норы и лазейки есть, то они находятся под наблюдением государственной безопасности. В нормальном логичном мире. Но не в мире «Цветочка».
...Прошел базарную площадь и большой собор. Значит, идет в верном направлении. Теперь по прямой до жилых домов, а оттуда уже и до ворот недалеко… Выйдя за ворота, Цветочек остановился и вдохнул свежий воздух полной грудью...
Как оказалось, на воротах тоже нет стражи. Мальчик, который никогда не был за пределами замка, просто прошел ночью через открытые городские ворота, которые, к слову, на ночь должны запираться. И ни одна живая душа его не остановила.
Обвинение делает вывод, что автор подчиняет ситуации не только образы своих героев, но и логику и факты мира. Вот захотелось в данный момент, чтобы принц, неженка и неумеха, убежал из города ночью, — и стража испарилась, слуги пропали. Мальчик просто выходит из замка и идет в город, беспрепятственно минуя ворота и стену. А все потому, что если события будут развиваться логично, то парня на первом же повороте цапнет городской патруль, и никакой истории не получится.
Мир узкий, плоский и блеклый. Мир — фальшивый. Обвинение не верит в него абсолютно. Такое не может существовать даже в условных реалиях художественного произведения. Как сказал великий писатель, «Придумать зеленое солнце легко; трудно создать мир, в котором оно было бы естественным…»
Проработанность мира, по нашему мнению, это одна из слабейших сторон произведения.
Обвинение просит по этому пункту оценку 1.
Защита
Мы согласны с Обвинением по всем основным пунктам. Читая книгу, создается ощущение, что автор сделал весьма корявое лоскутное одеяло, которое кроил как хотел, не обращая внимания ни на то, сходятся ли кусочки, ни на то, какая форма в итоге выйдет. Однако и здесь удалось найти приятный момент — магию сельских ведунов... за исключением сцены с нечистью, которая больше напоминала какой-то странный фарс.
Если не брать во внимание сюрреализм с городом мертвых и нашествием банши (почему-то автор упорно именовал их банЬши, не иначе как путал с баньщиками), а также оборотней с вервольфами, то магия той же Унгины выглядела вполне антуражно. Весьма образно описан призыв мертвого Себастьяна, да и вообще все то, что делала ведунья.
