— Не нравится мне всё это.
— Так уж вышло, — отозвалась женщина. — Утром мы убедимся, что «простые» мертвы, и нам никто не помешает. Потом все вместе прикончим её, а королеве скажем, что на нас напал разбойник… как его звали…
— Меригардо Гроза Путников, — подсказал Моррис.
— Верно, — женщина помолчала и заговорила печальным тоном:
— Мне самой это неприятно. И Лойса было жалко… Но всё из-за неё, она виновата! Мы присягали на верность королеве, а не ей. А пока она рядом с королевой, мы не сможем убедить ту, что дэйя — избранные и должны править страной!
Амарель весь передёрнулся. В голосе женщины промелькнули такие же восторженные нотки, что были у него, когда он читал первые проповеди в храме Кальфандры. Вот оно как. Дэйя, избранные, править… Безумие — везде одинаково.
— Тут-то я с тобой согласен… Жаль, что столько народу погибнет. Они же бок о бок с нами сражались — помнишь?
После небольшой паузы женщина ответила:
— Помню. Но это не наша вина! Мы ведь думали, что яд только ей дали…
— Ладно, Арна. Потом напьёмся как следует в таверне, и всё!
Арна! Вспышкой мелькнуло воспоминание — худая женщина, которая прихрамывала на одну ногу, и сноп искр, который вырвался у неё из рук. Амарель начинал догадываться, кем была «она», стоявшая на пути у дэйя, и догадка эта заставила кончики его пальцев потеплеть.
— А Гедэй нас не предаст? Вон как легко он всех отравил, — угрюмо рассуждал Моррис. — А потом возьмёт и отравит нас, и королеву, и пошлёт весть Теркаю, чтобы со своим войском явился.
Гедэй? Тот самый лекарь, которого взяли в плен на Мервенской равнине, и он… теперь отравил весь отряд, кроме дэйя, чтобы… Амарель не закончил свою мысль, но пальцы его стали уже не тёплыми, а горячими. Он сдерживал своё волшебство, боясь спугнуть заговорщиков. Вдруг удастся услышать ещё что-то интересное.
— Потом сами от него избавимся, — резко ответила Арна. — Он слишком опасен!
— Вот это дело, — одобрил Моррис.
— А пока самое главное — убить герцогиню. Раз уж яд она не съела, а больше у Гедэя не оставалось…
Амарель дёрнулся, вскинул руку, чтобы испепелить дерево и стоявшую за ним женщину, но тут же остановился. Он ещё не знал, сколько там заговорщиков! Расправится с этими, наделает шуму, а там, может, целый десяток в палатках притаился. И в суматохе Мэриэн может пострадать… Амарель глянул на небо — ждать осталось недолго. Пожалуй, будет лучше сжечь их вместе, чем по одному! Амарель притаился за кустом и подождал, пока Арна и Моррис пройдут мимо.
— Больно… ооох… ооох… — раздались стоны, и Амарель увидел, как эти двое склонились над человеком, выползшим из палатки. Самое время нырнуть за деревья! Но пока Амарель пробирался к ним, до него донёсся чуть слышный голос Морриса:
— Ему что, меньше яда досталось? Почему он молча не умер? Не могу я это слушать…
Что ответила Арна, Амарель не разобрал, но, обернувшись, рассмотрел вспышку в темноте. Сноп искр ударил лежавшего на земле человека прямо в лоб, и Амарель невольно потёр голову. Его самого Арна, помнится, поразила туда же.
— Волоки его обратно, — вздохнула Арна, и перед тем, как скрыться за деревьями, Амарель разглядел, как Моррис, пыхтя, тащил безжизненное тело в палатку.
В представлении Амареля всё должно было случиться так: заговорщики собираются грозной толпой, наступают на Мэриэн. И тут он появляется из-за деревьев, красиво зажигает огонь и превращает врагов в кучки праха! После того разговора, который Амарель слышал ночью, он нисколько им не сочувствовал и жалеть не стал бы. И сначала всё шло, как надо — Амарель высунулся из-за елей и торжественно провозгласил:
— Да, время для смерти… вашей!
Все обернулись и уставились на него. И только зажигая на кончиках пальцев огненные стрелы, Амарель увидел, что среди заговорщиков не хватало Морриса.
А потом события понеслись вскачь, как испуганная лошадь.
Порыв сильного ветра потушил весь огонь Амареля, а затем что-то стукнуло его по голове. Фейерверк вспыхнул перед глазами — Арна!
— Это я удачно по нужде сходил! — раздался голос Морриса справа. Амарель наугад швырнул в его сторону целую порцию огня, услышал вопль и увидел, проморгавшись, что Моррис бежал. Запылала ни в чём не повинная ель.
— Амарель! — раздался предупреждающий крик Мэриэн, и он едва успел уклониться от нового фейерверка. Жонглёр метнул кинжал, который был при нём, а Мэриэн отбила его мечом. Затем Мэриэн в несколько прыжков очутилась рядом с Амарелем и схватила его за руку:
— Бежим!
— Нет! — Выхватив из-за пояса нож, разозлённый Амарель метнул его в Арну, но промахнулся. И в Жонглёра огнём не попал. Мощным порывом ветра Амареля и Мэриэн сбило с ног — Моррис вернулся и снова атаковал.
— Бежим, Кальфандра тебя подери! — Мэриэн вскочила на ноги и лихо отбила ещё один прилетевший от Жонглёра кинжал. — Он теперь мечи к себе призывает! Скорее, скорее!
Амарель, наконец, послушал её. Они мчались прочь, сзади горел наспех выставленный огненный щит, пока ветер Морриса не снёс его. Мимо Амареля пролетел меч и застрял в кустарнике.
— Скорее! — твердила Мэриэн.
Амарель на бегу оглянулся через плечо — за ними гнались Жонглёр и Моррис, лекарь с Арной отстали.
Всё ближе шумела река. Её можно было перейти — вода и до пояса не доставала. Но вряд ли враги позволят это сделать… Амарель остановился, и Мэриэн за ним:
— Что ты задумал?
— Сейчас, — Амарель, морщась, потёр лоб — у него заболела голова. Видимо, из-за удара Арны. — Сейчас…
Огненная завеса вспыхнула и зависла в воздухе, отгораживая их от Морриса и Жонглёра. Она колебалась под порывами ветра, и сквозь неё пролетели два меча в опасной близости от Мэриэн и Амареля.
— Идём, — одновременно вырвалось у обоих, и они кинулись к реке. Амарель изо всех сил удерживал завесу, пока они с Мэриэн шагали через бьющий пеной поток, хватаясь друг за друга. Брызги воды летели в лицо, а берег заманчиво зеленел перед глазами.
— Потом свернуть вон туда, — прошептал Амарель. Мало было Морриса — со стороны гор дул ветер, словно пытаясь отбросить назад. Мэриэн едва не поскользнулась, и Амарель поддержал её, когда ветер толкнул их ещё и сзади, вынуждая обняться, чтобы устоять. Правой рукой Амарель до боли вцепился в обломок скалы посреди реки.
— Они сняли твою завесу, — одними губами произнесла Мэриэн. Амарель оглянулся и увидел, как все четверо спешили к реке. Арна, вокруг которой плясали искры, Гедэй, сжимавший в руке нож — должно быть, отравленный. Жонглёр с двумя мечами в руках и Моррис с подпалёнными башмаками, из которых выглядывали большие пальцы. Всё-таки Амарель сумел его достать, и это приободрило.
— Ловите! — крикнул он, подбрасывая и посылая в четвёрку огромный шар из пламени. — Мэриэн, к берегу!
Два отчаянных прыжка среди брызг. Дикий вой позади. И, наконец, твёрдая земля под ногами. Миг спустя голова взорвалась болью, Амарель выпустил надёжную руку Мэриэн и заскулил, прижав ладони к вискам и закрыв глаза.
— Арна! — срывающимся от ярости голосом крикнула Мэриэн. — Ты за это заплатишь!
Ослеплённый болью Амарель ничего не видел, но Мэриэн дёрнула его за локоть, и он побежал. Слёзы выкатывались у него из глаз — одна за другой. Если бы Арна применила волшебство вблизи, она, вероятно, убила бы его своими проклятыми искрами.
— Сюда, лезем, лезем, — бормотала Мэриэн, помогая ему взбираться по склону невысокой горы. — Засядем в каком-нибудь лесу. Потерпи.
— И не такое терпел, — Амарель открыл глаза, хотя от слёз почти ничего не видел, а вытирать их времени не было. То и дело вниз сыпались мелкие камешки, а трава, за которую он хватался, резала пальцы. Набравшие воды сапоги противно хлюпали и чуть не свалились с ног. Рубаха под кожаной курткой тоже была вся мокрая, но ничего, на теле высохнет.
— Они там! — донёсся ненавистный голос Арны. — Взобрались на гору!
Амарель вздохнул с облегчением и утёр слёзы:
— Всё верно, мы взобрались на гору, а вы с неё полетите!
— Кстати, твой шар, — отозвалась Мэриэн, отводя от лба прилипшую прядь волос, — угодил в Жонглёра, и если он умрёт от ожогов — сбрасывать будем всего-то троих.
Амарель глянул вниз, на противоположный берег. Арна и Моррис о чём-то переговаривались, а Гедэй, стоя на коленях возле лежавшего на траве Жонглёра, был занят его ожогами.
— Гедэй! — крикнул Амарель. Его голос прокатился эхом по горам, перекрывая шум реки, и лекарь поднял голову. Амарель продолжал на бей-ялинском языке:
— Я бы на твоём месте так не старался! Они тебя всё равно убьют, потому что считают опасным. Ты же всех «простых» отравил! Вчера я прятался за деревьями и подслушал разговор Арны и Морриса! Будь осторожен, это я на память о том, как ты меня лечил, предупреждаю!
— Что ты там мелешь? — завопила Арна, явно почуяв неладное. — Лучше спускайся и прими бой, змеёныш! Дракона твоего извели, и тебя изведём!
Мэриэн тронула Амареля за плечо:
— Пойдём. А то ещё за нами полезут.
— Не полезут, — Амарель, пропустив слова Арны мимо ушей, отметил, как Гедэй оставил Жонглёра и, говоря о чём-то, жестикулируя, повернулся к тем двоим. — Им надо отдохнуть. И у них теперь появились… как бы это сказать… новые трудности.
Мэриэн потянула его в лес:
— Новые трудности, говоришь?
— Да. Раскол, — ухмыльнулся Амарель, — в дружных рядах.
Он посмотрел на Мэриэн — мокрую, растрёпанную, грязную, с россыпью знакомых, родных веснушек на щеках.
— А пока тихо, можно посушиться и отдохнуть. Хочешь, поищем чернику?
Посол хана Теркая, великий бей Гемухан, был высоким, величественным, с лицом мудрого старца и внимательными чёрными глазами. Над верхней губой у него росли внушительные седые усы, а халат, из-под которого виднелась простая белая рубаха, был красиво вышит серебряной нитью.
— Я, Гемухан, пришёл по воле могучего хана Теркая и Совета великих беев, — старательно выговаривая слова на афирском, произнёс посол. Он медленно поклонился Эсфи, держа в руках свиток с печатью — письмо от Теркая, в чьей «могучести» Эсфи, впрочем, сильно сомневалась. Она до сих пор помнила, как убегавшие из Афирилэнд бей-ялинцы с большим трудом усадили Теркая на телегу, запряжённую тремя лошадьми, и повезли прочь. Эсфи подавила смешок.
Она сидела на троне, высоко подняв голову, вся в голубом и с сапфировым ожерельем на шее, и по обеим сторонам — стражники с копьями. Эсфи так привыкла, что справа от неё раньше стояла Мэриэн, что никак не могла побороть свою неуверенность. А всего-то надо было принять ханского посла!
— Письмо, — кивнула ему Эсфи и требовательно похлопала ладонью по подлокотнику трона. Естественно, она не собиралась брать письмо в руки — бумага могла быть отравлена. Гемухан кивнул и, сломав печать, развернул послание. Он читал на своём языке, стоявший слева от Эсфи стражник переводил на афирский. Слушая, Эсфи невольно улыбнулась: Теркай опасался её! Он предлагал мир и дружбу!
— Пусть лунные боги поразят проклятьем каждого, кто нарушит мир, — едва эти слова прозвучали, как Эсфи поняла, что храмы Кальфандры, скорее всего, разрушены, и в Бей-Ял вернулась старая религия. Хорошее решение! Как и собрать новый Совет великих беев.
— И в знак своей дружбы я присылаю дары лучезарной королеве Эсферете, — перевёл стражник последние слова Гемухана. И тот, свернув письмо и сунув его за пояс, трижды хлопнул в ладоши.
Двери тронной залы открылись, и стража впустила троих бей-ялинцев с дарами; Эсфи увидела, с какой усмешкой Гербен проводил их взглядами — ага, дескать, теперь прибежали, поджав хвосты!
— Наш хан присылает в дар лучшие драгоценные камни из своей сокровищницы, — Гемухан бросил попытки говорить по-афирски, так что стражнику опять пришлось переводить, — дорогой бархат и прекрасные ковры, которые днями и ночами ткали мастерицы Сархэйна! Могучий Теркай прислал бы больше, — Гемухан улыбнулся одной стороной сморщенного рта, — да времена настали тяжёлые…
«Не только для вас», — Эсфи смотрела, как бей-ялинцы суетливо разворачивали и показывали ей дары, и на одном из ковров увидела чудные синие узоры. Они переплетались вместе, образуя картину — крылатый конь, летящий над полем. Эсфи немедленно загорелась желанием постелить этот ковёр у себя в спальне.
— Благодарю могучего хана Теркая за дары, — сказала она послу, — и… принимаю его дружбу. Мир!
Гемухан, довольный, вытер лоб. Всё это время он, наверное, страшился, что Эсфи выгонит его, и возвращайся потом к Теркаю, а там прощайся с головой или… как у них… повязывай на шею шёлковый шнурок. Говорили, когда-то бей-ялинцы переняли этот жуткий обычай у ихранджанцев. Хотя, может, Теркай не стал бы трогать старика.
— Гербен! — крикнула Эсфи и, когда он пришёл, велела с почётом отвести посла и его людей в комнаты для гостей, а дары унести. Потом Релес на всякий случай посмотрит, не отравили ли их каким-нибудь искусным образом. И если это не так, нужно будет сочинить письмо для хана — конечно, на афирском языке, — и отправить с послом ответные дары. Алмазы? Нет. Шкуры? Серебряные чаши? Пожалуй, Эсфи поручит всё это кому-нибудь из королевского совета — тому же лорду Гэртону. У неё после обеда ещё служба в Благословенном храме, а потом — другие дела.
Спускаясь с трона, поправляя голубую мантию, которую решила надевать по особо торжественным случаям, Эсфи подумала, что не так уж трудно без Мэриэн управляться! Хоть и непривычно.
Обедала Эсфи у себя в спальне, отослав служанок. И только она зачерпнула полную ложку овощного супа, сваренного по гафарсийскому рецепту, как прибежал Анриэ и устроился между тарелок.
«Что такое?» — Эсфи отложила ложку, видя, как ларм мнёт свою шляпу в руках.
«Да вот, одну беседу подслушал», — Анриэ оставил шляпу в покое и посмотрел Эсфи в лицо.
У неё всё ещё было хорошее настроение:
«Опять заговор?» — Эсфи не знала, смешно она шутит или нет, но ларм не улыбнулся, а кивнул, и она отодвинула тарелку так, что суп пролился на стол:
«Не может быть!»
Только не сейчас, когда и Мэриэн, и Тарджинья где-то далеко! На Эсфи нахлынуло позабытое, казалось, чувство тоскливого одиночества, но она тут же рассердилась на саму себя. «Ты ещё заплачь!»
«Впору и заплакать, — услышал её Анриэ. Лоб его собрался крошечными морщинками. — Потому что я подслушал Рекалью, Ваше Величество, а она близка к вам. Вдруг чего-то подсыплет».
Рекалья причёсывала Эсфи и одевала её, но казалась такой безобидной и милой, что Эсфи нипочём бы её не заподозрила!
«А что она мне может подсыпать?»
«Что-нибудь… для сговорчивости, — задумался ларм. — Она беседовала с Ферреем. Я слышал пару фраз и сбежал, чтобы меня не заметили…»
«Так о чём же они говорили?!»
«Феррей спросил: когда дэйя станут править всеми? А Рекалья ответила: мы пока выжидаем, но Арна всё устроит, как вернётся, — Анриэ расправил шляпу и снова надел её себе на голову. Наклонился и стал слизывать капли супа с деревянной столешницы. — Вкусно, Ваше Величество. Могу я поесть из тарелки?»
«Можешь», — проворчала Эсфи, отодвинулась и стала думать.
Значит, Арна опять взялась за старое. Права была Мэриэн — рано или поздно всё это плохо закончится, и Арну придётся остановить, пусть даже силой. Эсфи вздохнула. У неё есть время собраться с духом, пока Мэриэн и весь отряд погостят в Гердении и приедут обратно.
«Сейчас мы Рекалью и Феррея трогать не будем, — Эсфи призвала своё волшебство и глянула на ларма — тот шумно ел, вычёрпывая суп ладошкой из тарелки. — Только незаметно присматривай за ними, хорошо?»
— Так уж вышло, — отозвалась женщина. — Утром мы убедимся, что «простые» мертвы, и нам никто не помешает. Потом все вместе прикончим её, а королеве скажем, что на нас напал разбойник… как его звали…
— Меригардо Гроза Путников, — подсказал Моррис.
— Верно, — женщина помолчала и заговорила печальным тоном:
— Мне самой это неприятно. И Лойса было жалко… Но всё из-за неё, она виновата! Мы присягали на верность королеве, а не ей. А пока она рядом с королевой, мы не сможем убедить ту, что дэйя — избранные и должны править страной!
Амарель весь передёрнулся. В голосе женщины промелькнули такие же восторженные нотки, что были у него, когда он читал первые проповеди в храме Кальфандры. Вот оно как. Дэйя, избранные, править… Безумие — везде одинаково.
— Тут-то я с тобой согласен… Жаль, что столько народу погибнет. Они же бок о бок с нами сражались — помнишь?
После небольшой паузы женщина ответила:
— Помню. Но это не наша вина! Мы ведь думали, что яд только ей дали…
— Ладно, Арна. Потом напьёмся как следует в таверне, и всё!
Арна! Вспышкой мелькнуло воспоминание — худая женщина, которая прихрамывала на одну ногу, и сноп искр, который вырвался у неё из рук. Амарель начинал догадываться, кем была «она», стоявшая на пути у дэйя, и догадка эта заставила кончики его пальцев потеплеть.
— А Гедэй нас не предаст? Вон как легко он всех отравил, — угрюмо рассуждал Моррис. — А потом возьмёт и отравит нас, и королеву, и пошлёт весть Теркаю, чтобы со своим войском явился.
Гедэй? Тот самый лекарь, которого взяли в плен на Мервенской равнине, и он… теперь отравил весь отряд, кроме дэйя, чтобы… Амарель не закончил свою мысль, но пальцы его стали уже не тёплыми, а горячими. Он сдерживал своё волшебство, боясь спугнуть заговорщиков. Вдруг удастся услышать ещё что-то интересное.
— Потом сами от него избавимся, — резко ответила Арна. — Он слишком опасен!
— Вот это дело, — одобрил Моррис.
— А пока самое главное — убить герцогиню. Раз уж яд она не съела, а больше у Гедэя не оставалось…
Амарель дёрнулся, вскинул руку, чтобы испепелить дерево и стоявшую за ним женщину, но тут же остановился. Он ещё не знал, сколько там заговорщиков! Расправится с этими, наделает шуму, а там, может, целый десяток в палатках притаился. И в суматохе Мэриэн может пострадать… Амарель глянул на небо — ждать осталось недолго. Пожалуй, будет лучше сжечь их вместе, чем по одному! Амарель притаился за кустом и подождал, пока Арна и Моррис пройдут мимо.
— Больно… ооох… ооох… — раздались стоны, и Амарель увидел, как эти двое склонились над человеком, выползшим из палатки. Самое время нырнуть за деревья! Но пока Амарель пробирался к ним, до него донёсся чуть слышный голос Морриса:
— Ему что, меньше яда досталось? Почему он молча не умер? Не могу я это слушать…
Что ответила Арна, Амарель не разобрал, но, обернувшись, рассмотрел вспышку в темноте. Сноп искр ударил лежавшего на земле человека прямо в лоб, и Амарель невольно потёр голову. Его самого Арна, помнится, поразила туда же.
— Волоки его обратно, — вздохнула Арна, и перед тем, как скрыться за деревьями, Амарель разглядел, как Моррис, пыхтя, тащил безжизненное тело в палатку.
***
В представлении Амареля всё должно было случиться так: заговорщики собираются грозной толпой, наступают на Мэриэн. И тут он появляется из-за деревьев, красиво зажигает огонь и превращает врагов в кучки праха! После того разговора, который Амарель слышал ночью, он нисколько им не сочувствовал и жалеть не стал бы. И сначала всё шло, как надо — Амарель высунулся из-за елей и торжественно провозгласил:
— Да, время для смерти… вашей!
Все обернулись и уставились на него. И только зажигая на кончиках пальцев огненные стрелы, Амарель увидел, что среди заговорщиков не хватало Морриса.
А потом события понеслись вскачь, как испуганная лошадь.
Порыв сильного ветра потушил весь огонь Амареля, а затем что-то стукнуло его по голове. Фейерверк вспыхнул перед глазами — Арна!
— Это я удачно по нужде сходил! — раздался голос Морриса справа. Амарель наугад швырнул в его сторону целую порцию огня, услышал вопль и увидел, проморгавшись, что Моррис бежал. Запылала ни в чём не повинная ель.
— Амарель! — раздался предупреждающий крик Мэриэн, и он едва успел уклониться от нового фейерверка. Жонглёр метнул кинжал, который был при нём, а Мэриэн отбила его мечом. Затем Мэриэн в несколько прыжков очутилась рядом с Амарелем и схватила его за руку:
— Бежим!
— Нет! — Выхватив из-за пояса нож, разозлённый Амарель метнул его в Арну, но промахнулся. И в Жонглёра огнём не попал. Мощным порывом ветра Амареля и Мэриэн сбило с ног — Моррис вернулся и снова атаковал.
— Бежим, Кальфандра тебя подери! — Мэриэн вскочила на ноги и лихо отбила ещё один прилетевший от Жонглёра кинжал. — Он теперь мечи к себе призывает! Скорее, скорее!
Амарель, наконец, послушал её. Они мчались прочь, сзади горел наспех выставленный огненный щит, пока ветер Морриса не снёс его. Мимо Амареля пролетел меч и застрял в кустарнике.
— Скорее! — твердила Мэриэн.
Амарель на бегу оглянулся через плечо — за ними гнались Жонглёр и Моррис, лекарь с Арной отстали.
Всё ближе шумела река. Её можно было перейти — вода и до пояса не доставала. Но вряд ли враги позволят это сделать… Амарель остановился, и Мэриэн за ним:
— Что ты задумал?
— Сейчас, — Амарель, морщась, потёр лоб — у него заболела голова. Видимо, из-за удара Арны. — Сейчас…
Огненная завеса вспыхнула и зависла в воздухе, отгораживая их от Морриса и Жонглёра. Она колебалась под порывами ветра, и сквозь неё пролетели два меча в опасной близости от Мэриэн и Амареля.
— Идём, — одновременно вырвалось у обоих, и они кинулись к реке. Амарель изо всех сил удерживал завесу, пока они с Мэриэн шагали через бьющий пеной поток, хватаясь друг за друга. Брызги воды летели в лицо, а берег заманчиво зеленел перед глазами.
— Потом свернуть вон туда, — прошептал Амарель. Мало было Морриса — со стороны гор дул ветер, словно пытаясь отбросить назад. Мэриэн едва не поскользнулась, и Амарель поддержал её, когда ветер толкнул их ещё и сзади, вынуждая обняться, чтобы устоять. Правой рукой Амарель до боли вцепился в обломок скалы посреди реки.
— Они сняли твою завесу, — одними губами произнесла Мэриэн. Амарель оглянулся и увидел, как все четверо спешили к реке. Арна, вокруг которой плясали искры, Гедэй, сжимавший в руке нож — должно быть, отравленный. Жонглёр с двумя мечами в руках и Моррис с подпалёнными башмаками, из которых выглядывали большие пальцы. Всё-таки Амарель сумел его достать, и это приободрило.
— Ловите! — крикнул он, подбрасывая и посылая в четвёрку огромный шар из пламени. — Мэриэн, к берегу!
Два отчаянных прыжка среди брызг. Дикий вой позади. И, наконец, твёрдая земля под ногами. Миг спустя голова взорвалась болью, Амарель выпустил надёжную руку Мэриэн и заскулил, прижав ладони к вискам и закрыв глаза.
— Арна! — срывающимся от ярости голосом крикнула Мэриэн. — Ты за это заплатишь!
Ослеплённый болью Амарель ничего не видел, но Мэриэн дёрнула его за локоть, и он побежал. Слёзы выкатывались у него из глаз — одна за другой. Если бы Арна применила волшебство вблизи, она, вероятно, убила бы его своими проклятыми искрами.
— Сюда, лезем, лезем, — бормотала Мэриэн, помогая ему взбираться по склону невысокой горы. — Засядем в каком-нибудь лесу. Потерпи.
— И не такое терпел, — Амарель открыл глаза, хотя от слёз почти ничего не видел, а вытирать их времени не было. То и дело вниз сыпались мелкие камешки, а трава, за которую он хватался, резала пальцы. Набравшие воды сапоги противно хлюпали и чуть не свалились с ног. Рубаха под кожаной курткой тоже была вся мокрая, но ничего, на теле высохнет.
— Они там! — донёсся ненавистный голос Арны. — Взобрались на гору!
Амарель вздохнул с облегчением и утёр слёзы:
— Всё верно, мы взобрались на гору, а вы с неё полетите!
— Кстати, твой шар, — отозвалась Мэриэн, отводя от лба прилипшую прядь волос, — угодил в Жонглёра, и если он умрёт от ожогов — сбрасывать будем всего-то троих.
Амарель глянул вниз, на противоположный берег. Арна и Моррис о чём-то переговаривались, а Гедэй, стоя на коленях возле лежавшего на траве Жонглёра, был занят его ожогами.
— Гедэй! — крикнул Амарель. Его голос прокатился эхом по горам, перекрывая шум реки, и лекарь поднял голову. Амарель продолжал на бей-ялинском языке:
— Я бы на твоём месте так не старался! Они тебя всё равно убьют, потому что считают опасным. Ты же всех «простых» отравил! Вчера я прятался за деревьями и подслушал разговор Арны и Морриса! Будь осторожен, это я на память о том, как ты меня лечил, предупреждаю!
— Что ты там мелешь? — завопила Арна, явно почуяв неладное. — Лучше спускайся и прими бой, змеёныш! Дракона твоего извели, и тебя изведём!
Мэриэн тронула Амареля за плечо:
— Пойдём. А то ещё за нами полезут.
— Не полезут, — Амарель, пропустив слова Арны мимо ушей, отметил, как Гедэй оставил Жонглёра и, говоря о чём-то, жестикулируя, повернулся к тем двоим. — Им надо отдохнуть. И у них теперь появились… как бы это сказать… новые трудности.
Мэриэн потянула его в лес:
— Новые трудности, говоришь?
— Да. Раскол, — ухмыльнулся Амарель, — в дружных рядах.
Он посмотрел на Мэриэн — мокрую, растрёпанную, грязную, с россыпью знакомых, родных веснушек на щеках.
— А пока тихо, можно посушиться и отдохнуть. Хочешь, поищем чернику?
Глава VI
Посол хана Теркая, великий бей Гемухан, был высоким, величественным, с лицом мудрого старца и внимательными чёрными глазами. Над верхней губой у него росли внушительные седые усы, а халат, из-под которого виднелась простая белая рубаха, был красиво вышит серебряной нитью.
— Я, Гемухан, пришёл по воле могучего хана Теркая и Совета великих беев, — старательно выговаривая слова на афирском, произнёс посол. Он медленно поклонился Эсфи, держа в руках свиток с печатью — письмо от Теркая, в чьей «могучести» Эсфи, впрочем, сильно сомневалась. Она до сих пор помнила, как убегавшие из Афирилэнд бей-ялинцы с большим трудом усадили Теркая на телегу, запряжённую тремя лошадьми, и повезли прочь. Эсфи подавила смешок.
Она сидела на троне, высоко подняв голову, вся в голубом и с сапфировым ожерельем на шее, и по обеим сторонам — стражники с копьями. Эсфи так привыкла, что справа от неё раньше стояла Мэриэн, что никак не могла побороть свою неуверенность. А всего-то надо было принять ханского посла!
— Письмо, — кивнула ему Эсфи и требовательно похлопала ладонью по подлокотнику трона. Естественно, она не собиралась брать письмо в руки — бумага могла быть отравлена. Гемухан кивнул и, сломав печать, развернул послание. Он читал на своём языке, стоявший слева от Эсфи стражник переводил на афирский. Слушая, Эсфи невольно улыбнулась: Теркай опасался её! Он предлагал мир и дружбу!
— Пусть лунные боги поразят проклятьем каждого, кто нарушит мир, — едва эти слова прозвучали, как Эсфи поняла, что храмы Кальфандры, скорее всего, разрушены, и в Бей-Ял вернулась старая религия. Хорошее решение! Как и собрать новый Совет великих беев.
— И в знак своей дружбы я присылаю дары лучезарной королеве Эсферете, — перевёл стражник последние слова Гемухана. И тот, свернув письмо и сунув его за пояс, трижды хлопнул в ладоши.
Двери тронной залы открылись, и стража впустила троих бей-ялинцев с дарами; Эсфи увидела, с какой усмешкой Гербен проводил их взглядами — ага, дескать, теперь прибежали, поджав хвосты!
— Наш хан присылает в дар лучшие драгоценные камни из своей сокровищницы, — Гемухан бросил попытки говорить по-афирски, так что стражнику опять пришлось переводить, — дорогой бархат и прекрасные ковры, которые днями и ночами ткали мастерицы Сархэйна! Могучий Теркай прислал бы больше, — Гемухан улыбнулся одной стороной сморщенного рта, — да времена настали тяжёлые…
«Не только для вас», — Эсфи смотрела, как бей-ялинцы суетливо разворачивали и показывали ей дары, и на одном из ковров увидела чудные синие узоры. Они переплетались вместе, образуя картину — крылатый конь, летящий над полем. Эсфи немедленно загорелась желанием постелить этот ковёр у себя в спальне.
— Благодарю могучего хана Теркая за дары, — сказала она послу, — и… принимаю его дружбу. Мир!
Гемухан, довольный, вытер лоб. Всё это время он, наверное, страшился, что Эсфи выгонит его, и возвращайся потом к Теркаю, а там прощайся с головой или… как у них… повязывай на шею шёлковый шнурок. Говорили, когда-то бей-ялинцы переняли этот жуткий обычай у ихранджанцев. Хотя, может, Теркай не стал бы трогать старика.
— Гербен! — крикнула Эсфи и, когда он пришёл, велела с почётом отвести посла и его людей в комнаты для гостей, а дары унести. Потом Релес на всякий случай посмотрит, не отравили ли их каким-нибудь искусным образом. И если это не так, нужно будет сочинить письмо для хана — конечно, на афирском языке, — и отправить с послом ответные дары. Алмазы? Нет. Шкуры? Серебряные чаши? Пожалуй, Эсфи поручит всё это кому-нибудь из королевского совета — тому же лорду Гэртону. У неё после обеда ещё служба в Благословенном храме, а потом — другие дела.
Спускаясь с трона, поправляя голубую мантию, которую решила надевать по особо торжественным случаям, Эсфи подумала, что не так уж трудно без Мэриэн управляться! Хоть и непривычно.
Обедала Эсфи у себя в спальне, отослав служанок. И только она зачерпнула полную ложку овощного супа, сваренного по гафарсийскому рецепту, как прибежал Анриэ и устроился между тарелок.
«Что такое?» — Эсфи отложила ложку, видя, как ларм мнёт свою шляпу в руках.
«Да вот, одну беседу подслушал», — Анриэ оставил шляпу в покое и посмотрел Эсфи в лицо.
У неё всё ещё было хорошее настроение:
«Опять заговор?» — Эсфи не знала, смешно она шутит или нет, но ларм не улыбнулся, а кивнул, и она отодвинула тарелку так, что суп пролился на стол:
«Не может быть!»
Только не сейчас, когда и Мэриэн, и Тарджинья где-то далеко! На Эсфи нахлынуло позабытое, казалось, чувство тоскливого одиночества, но она тут же рассердилась на саму себя. «Ты ещё заплачь!»
«Впору и заплакать, — услышал её Анриэ. Лоб его собрался крошечными морщинками. — Потому что я подслушал Рекалью, Ваше Величество, а она близка к вам. Вдруг чего-то подсыплет».
Рекалья причёсывала Эсфи и одевала её, но казалась такой безобидной и милой, что Эсфи нипочём бы её не заподозрила!
«А что она мне может подсыпать?»
«Что-нибудь… для сговорчивости, — задумался ларм. — Она беседовала с Ферреем. Я слышал пару фраз и сбежал, чтобы меня не заметили…»
«Так о чём же они говорили?!»
«Феррей спросил: когда дэйя станут править всеми? А Рекалья ответила: мы пока выжидаем, но Арна всё устроит, как вернётся, — Анриэ расправил шляпу и снова надел её себе на голову. Наклонился и стал слизывать капли супа с деревянной столешницы. — Вкусно, Ваше Величество. Могу я поесть из тарелки?»
«Можешь», — проворчала Эсфи, отодвинулась и стала думать.
Значит, Арна опять взялась за старое. Права была Мэриэн — рано или поздно всё это плохо закончится, и Арну придётся остановить, пусть даже силой. Эсфи вздохнула. У неё есть время собраться с духом, пока Мэриэн и весь отряд погостят в Гердении и приедут обратно.
«Сейчас мы Рекалью и Феррея трогать не будем, — Эсфи призвала своё волшебство и глянула на ларма — тот шумно ел, вычёрпывая суп ладошкой из тарелки. — Только незаметно присматривай за ними, хорошо?»
