— Ты устала? — Хмурясь, дракон всмотрелся в моё лицо. — Уверена, что стоит продолжать? Мы уже выяснили, что магия снятия чар у тебя недурна и вполне стабильна, годится для выполнения сложных задач. Следующее занятие отложим на вечер или на утро. Слишком торопиться тоже не стоит.
Кажется, он об этом уже говорил. Или не говорил? Отчего-то мысли путались у меня в голове, и, прижав ладонь ко лбу, я почувствовала жар. Только этого мне и не хватало! А если я всерьёз заболею и не смогу заниматься магией?
— С тобой всё в порядке, Роника? — озабоченно допытывался Дэйн, и я, сдавшись, честно помотала головой. Опёрлась на его руку и пробормотала:
— Мне нужно в спальню, под одеяло. Укутаться… чай пить… ещё бы травок каких-нибудь лечебных… сильно болею, похоже…
— А говорила «немного»! Что же мне теперь с тобой делать? — Сбитый с толку дракон вывел меня из комнаты, а я шепнула в ответ:
— Согревать.
И лишь спустя пару мгновений сообразила, что Дэйн мог понять меня… как-то не так. Если б не жар, от которого я и так, наверное, раскраснелась, стала бы цветом как морковка с крестьянского огорода!..
— Найдём, как тебя согреть, — после паузы ответил Дэйн. Видимо, решил, что на больную сердиться не стоит, мало ли что она сболтнёт. — Хорошую ты мне задачку задала! Придётся навестить какую-нибудь деревню и поискать лекаря.
— Да не надо, — слабо возразила я, — как-нибудь само пройдёт.
Конечно же, дракон меня не послушал. И если б я спросила его, с какой стати он так печётся о моём здоровье, то наверняка получила бы всё тот же ответ: «Вы моя спасительница, а я не привык быть неблагодарным».
Спасительница, вот как… А может, дело было не только в этом?
Мне снился странный сон. Как будто я стою в огромной зале, чьи стены выкрашены в белый и голубой цвета, и склоняюсь в поклоне перед алтарём — цветком, чьи лепестки напоминают крылья бабочки. А затем возбуждённо шепчу:
— Фэлани, Фэлани, благослови и силу, отнятую у злодеев, подари…
Алтарь светится голубоватым светом, и невидимая толпа подхватывает мой призыв: «Благослови! Благослови! Благослови!»
Становится душно и всё труднее дышать. Свечи, зажжённые на алтаре, сам алтарь и стены храма — всё это сливается в одно расплывчатое пятно, а в ушах у меня так и звенит: «Благослови»… пока я не открываю глаза.
Замок-Артефакт. Моя комната. Я ощутила смутное облегчение оттого, что вернулась сюда.
На моей кровати сидела женщина средних лет, укутанная в серый плащ и вся обвешанная амулетами и талисманами из сплетённых вместе волос, разноцветных камушков и бус. Я смотрела, как она наливает в чашку зелёную жидкость из какой-то склянки, и с тревогой думала: мой талисман. Он ведь в точности такой же, как алтарь во сне. Могло ли это что-то означать? Я ощупала шею и встревожилась ещё сильнее: ленточки там не было!
— Пейте, госпожа, — женщина придвинулась ближе и поднесла чашку к моим губам. — Это лекарство.
Я рассудила, что Дэйн не притащил бы сюда эту женщину, не будь она опытной лекаркой. И, приподнявшись на подушке, безропотно выпила лекарство. Вкус у него был горький и травяной.
— Благословите, великие боги, благословите, — забормотала женщина с теми же интонациями, с которыми я во сне взывала к неведомой Фэлани. Мне стало не по себе, я задрожала, но тут ладонь лекарки коснулась моего лба — тёплая, сухая ладонь. Я хотела скинуть её, но у меня не было сил, а тем временем женщина продолжала говорить нараспев:
— Благословите… благословите…
Под её бормотанье, становившееся всё более неразборчивым, я опять уплыла в сон.
Сколько прошло времени, неизвестно, но когда я проснулась во второй раз, за окном Замка-Артефакта сладко пела неведомая птичка, рассыпая трели. Мне захотелось открыть окно и посмотреть, что это за певунья такая, но у моей постели стоял Дэйн с задумчивым выражением лица.
— Как ты себя чувствуешь, Роника?
Я прислушалась к своим ощущениям и с удивлением поняла, что неплохо. Озноб прошёл, горло перестало болеть, да и чихать пока не хотелось. Неужели лекарка так быстро меня вылечила? Удивительно!
— Вроде всё в по… — Я осеклась. — Нет, не в порядке! Дэйнхар, скажите, где мой талисман?!
Возможно, я говорила чересчур требовательно, но мы оба не обратили на это внимания. Дракон вытянул руку, негромко проговорил:
— Замок-Артефакт, выполняй моё желание.
Спустя пару мгновений на ладони дракона появилась ленточка с металлическим цветком. Я облегчённо вздохнула.
— Лекарка просила меня отдать ей эту штуку, — Дэйн покрутил талисман в руке. Пальцы у него были длинные, красивой формы, и я позволила себе полюбоваться ими, пока он не протянул мне мою ленточку. — Твердила, что от неё исходит, гм, дурная сила. Так ей сказали ваши боги, когда она говорила с ними через молитву.
— Нет у моего талисмана никакой дурной силы! — возмутилась я, садясь в кровати и надевая ленточку на шею, но тут же замерла. — Стойте. Вы летали в Арифанию?
— А почему бы и нет? — искренне, казалось бы, удивился дракон. — Всем известно, что в вашей стране самые лучшие лекари.
Я нахмурилась.
— А вдруг бы на вас опять напали? Я слышала, как вы говорили проверяющему и стражникам, что, если это заговор, будут ещё нападения!
— С чего вдруг такая заботливость? — Дэйн, судя по сосредоточенному выражению его лица, собирался прочесть мои мысли. Я опустила глаза и сделала вид, что изучаю кружево на своей ночной рубашке. Постой-ка… погоди… ночная рубашка, да ещё из тонкой ткани?! На мне же было простое серое платье!
Дэйн явно прочитал эти мысли, потому что вдруг заторопился:
— Ладно, довольно болтовни. Одевайся и спускайся к утренней трапезе, — с этими словами он направился к двери.
— А занятия магией будут? — спросила я ему в спину.
— Будут, но ближе к вечеру, — ответил Дэйн, не оборачиваясь, — я должен убедиться, что ты восстановила свои силы.
Как же, дам я ему уйти просто так! Нет уж, господин дракон. Невинным тоном я поинтересовалась:
— Послушайте, Дэйнхар, а кто снял с меня платье, велел Замку создать вот эту красивую ночную рубашку, — я потеребила пальцем белоснежное кружево, — и уложил меня в постель?
Дракон задержался, посмотрел на меня с видом, который я раньше посчитала бы грозным, и обронил:
— Постарайся не задерживаться. Я пришлю за тобой Эллейн.
Дверь закрылась, а я откинулась на подушку, довольно улыбаясь. Связующая нить весело звенела, и птичка за окном заливалась всё слаще. Ах да, я же хотела посмотреть на неё! Поддавшись своему порыву, открыла окно, вдохнула побольше свежего воздуха и выглянула. Птичка, вспорхнув с высоченной, столетней, наверное, сосны, подлетела ко мне и села на подставленную ладонь. Хорошенькая чёрная пичужка с блестящим, мягким и приятным на ощупь оперением.
К лапке у неё чёрной же лентой было привязано письмо. Удивлённая, я отвязала клочок пергамента, и птичка улетела так же быстро, как и прилетела. С лёгкой грустью я наблюдала за тем, как сладкоголосая певунья скрылась вдали. И только потом развернула пергамент.
В самом его центре большими жирными буквами было выведено на арифанийском языке: «Жди. Мы спасём тебя».
В полном недоумении я сжала письмо в руке, гадая, что всё это означает, и тут за спиной у меня открылась дверь.
— Волшебница, господин Дэйнхар спрашивает о вас. Нельзя испытывать его терпение.
«Да, знаю, уже сто раз слышала про подземелье», — хотела сказать я вслух, но прикусила язык. Так явно подшучивать над драконом не стоило.
— Иду, Эллейн, — сказала я ровным тоном и захлопнула окно, думая, как же спрятать письмо так, чтобы мышь-смотрительница не увидела. Ещё доложит хозяину, и одним только богам известно, что ему придёт в голову!
— Я провожу вас, — Эллейн села у порога, сложив хрупкие белые лапки; глаза-бусинки её выжидательно блестели.
Я повернулась к ней, держа руку с письмом за спиной, и принуждённо улыбнулась:
— Ну что ты, Эллейн, я знаю путь в столовую.
— Господин Дэйнхар так велел, — непреклонно возразила мышь.
Я скрипнула зубами. Ох уж этот господин Дэйнхар и его повеления! Право слово, надоели уже! Вот порвётся наша нить и…
Странно, но при мысли об этом сердце кольнула непонятная тоска.
— Хочу красивое платье, как в сказке, но закрытое и с высоким воротником, — сказала я Замку-Артефакту, и не успела моргнуть три раза, как платье — шёлковое, шуршащее, золотистое, как будто его сшивали из кусочков солнца, — уже было на мне. Я подошла к зеркалу ближе, думая, почему же мне не хочется, чтобы связь между мной и драконом исчезла.
— И ещё хочу гребень, — вслух начала было я, но остановилась. — Нет, лучше давай красивую причёску! Времени мало. Волосы подними высоко, а на висках можно две пряди оставить, — так причёсывалась подруга госпожи Энери. И как я убедилась, глядя в зеркало, мне эта причёска шла несравненно больше!
Итак, нить. Почему я должна была тосковать? Да, Замок-Артефакт чудесен, пусть у него и вздорный характер; да, здесь был свой уют, и мне нравилось, что со мной обращаются как с гостьей, а не как со служанкой. Но… Всего этого недостаточно. Тогда… неужели я привязалась к самому Дэйнхару?!
— Волшебница, пойдёмте скорее, — раздался за спиной нетерпеливый писк мыши.
Я принялась убирать свою постель и потихоньку сунула клочок пергамента под подушку. Вечером сожгу с помощью факела на стене. Если не забуду.
Вздохнула и сказала Эллейн:
— Да-да, иду.
Шагая следом за ней по чистым, будто здесь ежедневно орудовали метлой, коридорам Замка, я сокрушённо подумала, что дракон ошибся. Я вовсе не пыталась соблазнять его — я была на пути к тому, чтобы соблазниться самой.
Дэйн
Проклятая нить! Кажется, её действие усилилось. И это могло быть связано с тем, что магия всё сильнее пробуждалась в Ронике. Всё быстрее. И я находил в этом нечто подозрительное.
Она сняла чары со всех книг, что я ей подсунул. И всякий раз, когда Роника протягивала мне очередной том, я смотрел не на него. Я смотрел на её руку — тонкую, загрубевшую от работы, — и невольно думал: неплохо бы устроить так, чтобы Роника никогда больше не работала, а занималась тем, что ей нравится. Магией, например. Я мог бы оставить её при себе. Брак между драконом и человеческой женщиной невозможен, но Роника могла бы стать моей возлюбленной…
— Что это за книга? — донёсся до меня полный любопытства голос, и я очнулся. Постарался ответить как ни в чём не бывало:
— История драконов от сотворения мира. Коротко, но очень интересно. Такая книга есть только у меня и в Дворцовой Библиотеке.
— Жаль, что я не могу её прочитать! — Роника порывисто вздохнула, её грудь под золотистым шёлком приподнялась и опустилась. Надо же, девчонка оделась, как драконья невеста! Я поспешно отвёл взгляд и забрал у неё книгу.
— Заканчивай, уже немного осталось. И если ты не слишком устала…
— Я совсем не устала! — живо заверила меня Роника.
— …То попробуешь уже не снимать чары, а накладывать.
— Любые чары? — Она как будто растерялась. — Но я ведь даже не знаю, как это делается. Здесь, — она указала на стопку «готовых» книг, — мне было достаточно просто захотеть, а там…
— Вероятно, не всё так сложно, — возразил я, откладывая «Историю драконов» на самый верх стопки, — и там тоже будет достаточно пожелать, чтобы всё исполнилось!
Роника кивнула, поправила свою смешную высокую причёску. Вот же наваждение… Хотелось заправить ей локон за ухо и коснуться волос. Я ещё с первого урока помнил, какие у неё мягкие и приятные на ощупь волосы. Перебирать их было одно удовольствие.
Она красива. Чересчур красива для служанки. И что-то мне подсказывало, что моей возлюбленной она не стала бы, посчитав это за оскорбление для себя — чистой и невинной девицы. Хмыкнул, вспомнив братца Инора: вот уж кто считаться с желаниями Роники не стал бы.
— Готово, — и она передала мне ещё две книги. Я поблагодарил её, отчего девушка вспыхнула и опустила глаза.
— А теперь сделаем обратный вариант, — я протянул ей последний том обратно. — Пусть в этой книге будут только чистые страницы, хорошо?
— Хорошо, — она закусила губу, явно робея. Я чувствовал, что опять, как в тот раз, потребуется моя помощь. И одновременно хотел и не хотел оказывать её.
— У меня не выходит, — Роника стиснула книгу обеими руками. Никаких тебе голубых нитей и тем более искр. — Но усталости я не ощущаю. Может, просто… я на такое неспособна?
Я усмехнулся:
— Значит, на волшебный поцелуй со связью у тебя сил хватило, а на то, чтобы на книжку чары наложить — уже нет. Не верю, Роника! Ты плохо стараешься, — говоря это, я зашёл к ней за спину и положил ладони на голову девушки. От неё исходили тепло и какая-то неведомая сила, ещё сонная, ещё недостаточно расправившая крылья.
Ничего, я ей помогу.
Магия белых драконов — это то, что течёт в нашей крови. Это легко и естественно. Помогая Ронике ощутить уверенность, я не напрягался так, как она. Скорее уж расслабился и неосознанно шагнул ещё ближе. Теперь, если б я только захотел… если б меня ничто не удерживало… поцеловал бы Ронику в шею, распустил бы ей волосы, уткнувшись в них лицом. И это платье, оно только мешало. А между мной и человеческой девушкой протянулась нить и зазвенела легко и нежно, как струна…
— Нет. Дэйнхар, это не работает, — Роника выскользнула из-под моих ладоней, и наваждение прошло. Я опустил руки, злясь и на себя, и на неё. Надо же было создать такую связь! Да ещё и при этом смотреть на меня невинными глазами!
— А что сработает? — спросил я, пожалуй, слишком резко. Роника хоть и не умела читать мысли, а смутно поняла, что со мной творилось. Вид у неё сделался грустный и виноватый.
— Я правда не знаю, но…
— Погоди, — я жестом остановил её оправдательную, как был уверен, речь, — может, тебя надо как-то подтолкнуть? Что ты чувствовала, когда подходила ко мне-чудовищу в оковах? Страх, азарт, радость, что твой план исполнился? Что из этого было, Роника?
Магия белых драконов не связана с чувствами и эмоциями. Она — как данность. Но вдруг у пришелицы из другого мира, у человека всё иначе? Я ждал.
Роника наморщила лоб — видимо, пытаясь вспомнить.
— Наверное, всё вместе. Мне и страшно было, и хотелось посмотреть, каким вы будете, — судя по разлившемуся по щекам румянцу, Роника вспомнила что-то такое, о чём не хотела говорить. Неужели мечтала, что из оков вылезет прекрасный принц в золоте и серебре, свистнет волшебного белого скакуна, и они с Роникой вместе умчатся вдаль, поднимая клубы дыма и ошеломив стражу?.. Меня позабавила эта мысль. Хотела принца, а получила чудовище. Да, и такое бывает.
— Тебя надо сильно напугать, но не так, как это сделал Замок-Артефакт, — задумчиво произнёс я, — а чтобы сохранилась воля к борьбе. Хорошенькая задачка!
Роника вскинула на меня растерянный взгляд.
— Меня не надо пугать! Дэйнхар, послушайте, — она потеребила ленточку на шее, — мои страхи, мои радости… они не имеют никакого значения.
— Вот как? — Я нахмурился, чувствуя неладное. — Тогда в чём же дело? Если у тебя есть догадки, расскажи мне о них.
Роника набрала воздуху так, словно готовилась к прыжку в ледяную воду.
— Есть, но они вам не понравятся.
— Что же я могу услышать такого ужасного? — Пряча за усмешкой тревогу, прислушался к мыслям девушки. Они метались, как пёстрые птицы в запертой комнате — и не ухватишь ни одну.
Кажется, он об этом уже говорил. Или не говорил? Отчего-то мысли путались у меня в голове, и, прижав ладонь ко лбу, я почувствовала жар. Только этого мне и не хватало! А если я всерьёз заболею и не смогу заниматься магией?
— С тобой всё в порядке, Роника? — озабоченно допытывался Дэйн, и я, сдавшись, честно помотала головой. Опёрлась на его руку и пробормотала:
— Мне нужно в спальню, под одеяло. Укутаться… чай пить… ещё бы травок каких-нибудь лечебных… сильно болею, похоже…
— А говорила «немного»! Что же мне теперь с тобой делать? — Сбитый с толку дракон вывел меня из комнаты, а я шепнула в ответ:
— Согревать.
И лишь спустя пару мгновений сообразила, что Дэйн мог понять меня… как-то не так. Если б не жар, от которого я и так, наверное, раскраснелась, стала бы цветом как морковка с крестьянского огорода!..
— Найдём, как тебя согреть, — после паузы ответил Дэйн. Видимо, решил, что на больную сердиться не стоит, мало ли что она сболтнёт. — Хорошую ты мне задачку задала! Придётся навестить какую-нибудь деревню и поискать лекаря.
— Да не надо, — слабо возразила я, — как-нибудь само пройдёт.
Конечно же, дракон меня не послушал. И если б я спросила его, с какой стати он так печётся о моём здоровье, то наверняка получила бы всё тот же ответ: «Вы моя спасительница, а я не привык быть неблагодарным».
Спасительница, вот как… А может, дело было не только в этом?
Глава IX
Мне снился странный сон. Как будто я стою в огромной зале, чьи стены выкрашены в белый и голубой цвета, и склоняюсь в поклоне перед алтарём — цветком, чьи лепестки напоминают крылья бабочки. А затем возбуждённо шепчу:
— Фэлани, Фэлани, благослови и силу, отнятую у злодеев, подари…
Алтарь светится голубоватым светом, и невидимая толпа подхватывает мой призыв: «Благослови! Благослови! Благослови!»
Становится душно и всё труднее дышать. Свечи, зажжённые на алтаре, сам алтарь и стены храма — всё это сливается в одно расплывчатое пятно, а в ушах у меня так и звенит: «Благослови»… пока я не открываю глаза.
Замок-Артефакт. Моя комната. Я ощутила смутное облегчение оттого, что вернулась сюда.
На моей кровати сидела женщина средних лет, укутанная в серый плащ и вся обвешанная амулетами и талисманами из сплетённых вместе волос, разноцветных камушков и бус. Я смотрела, как она наливает в чашку зелёную жидкость из какой-то склянки, и с тревогой думала: мой талисман. Он ведь в точности такой же, как алтарь во сне. Могло ли это что-то означать? Я ощупала шею и встревожилась ещё сильнее: ленточки там не было!
— Пейте, госпожа, — женщина придвинулась ближе и поднесла чашку к моим губам. — Это лекарство.
Я рассудила, что Дэйн не притащил бы сюда эту женщину, не будь она опытной лекаркой. И, приподнявшись на подушке, безропотно выпила лекарство. Вкус у него был горький и травяной.
— Благословите, великие боги, благословите, — забормотала женщина с теми же интонациями, с которыми я во сне взывала к неведомой Фэлани. Мне стало не по себе, я задрожала, но тут ладонь лекарки коснулась моего лба — тёплая, сухая ладонь. Я хотела скинуть её, но у меня не было сил, а тем временем женщина продолжала говорить нараспев:
— Благословите… благословите…
Под её бормотанье, становившееся всё более неразборчивым, я опять уплыла в сон.
Сколько прошло времени, неизвестно, но когда я проснулась во второй раз, за окном Замка-Артефакта сладко пела неведомая птичка, рассыпая трели. Мне захотелось открыть окно и посмотреть, что это за певунья такая, но у моей постели стоял Дэйн с задумчивым выражением лица.
— Как ты себя чувствуешь, Роника?
Я прислушалась к своим ощущениям и с удивлением поняла, что неплохо. Озноб прошёл, горло перестало болеть, да и чихать пока не хотелось. Неужели лекарка так быстро меня вылечила? Удивительно!
— Вроде всё в по… — Я осеклась. — Нет, не в порядке! Дэйнхар, скажите, где мой талисман?!
Возможно, я говорила чересчур требовательно, но мы оба не обратили на это внимания. Дракон вытянул руку, негромко проговорил:
— Замок-Артефакт, выполняй моё желание.
Спустя пару мгновений на ладони дракона появилась ленточка с металлическим цветком. Я облегчённо вздохнула.
— Лекарка просила меня отдать ей эту штуку, — Дэйн покрутил талисман в руке. Пальцы у него были длинные, красивой формы, и я позволила себе полюбоваться ими, пока он не протянул мне мою ленточку. — Твердила, что от неё исходит, гм, дурная сила. Так ей сказали ваши боги, когда она говорила с ними через молитву.
— Нет у моего талисмана никакой дурной силы! — возмутилась я, садясь в кровати и надевая ленточку на шею, но тут же замерла. — Стойте. Вы летали в Арифанию?
— А почему бы и нет? — искренне, казалось бы, удивился дракон. — Всем известно, что в вашей стране самые лучшие лекари.
Я нахмурилась.
— А вдруг бы на вас опять напали? Я слышала, как вы говорили проверяющему и стражникам, что, если это заговор, будут ещё нападения!
— С чего вдруг такая заботливость? — Дэйн, судя по сосредоточенному выражению его лица, собирался прочесть мои мысли. Я опустила глаза и сделала вид, что изучаю кружево на своей ночной рубашке. Постой-ка… погоди… ночная рубашка, да ещё из тонкой ткани?! На мне же было простое серое платье!
Дэйн явно прочитал эти мысли, потому что вдруг заторопился:
— Ладно, довольно болтовни. Одевайся и спускайся к утренней трапезе, — с этими словами он направился к двери.
— А занятия магией будут? — спросила я ему в спину.
— Будут, но ближе к вечеру, — ответил Дэйн, не оборачиваясь, — я должен убедиться, что ты восстановила свои силы.
Как же, дам я ему уйти просто так! Нет уж, господин дракон. Невинным тоном я поинтересовалась:
— Послушайте, Дэйнхар, а кто снял с меня платье, велел Замку создать вот эту красивую ночную рубашку, — я потеребила пальцем белоснежное кружево, — и уложил меня в постель?
Дракон задержался, посмотрел на меня с видом, который я раньше посчитала бы грозным, и обронил:
— Постарайся не задерживаться. Я пришлю за тобой Эллейн.
Дверь закрылась, а я откинулась на подушку, довольно улыбаясь. Связующая нить весело звенела, и птичка за окном заливалась всё слаще. Ах да, я же хотела посмотреть на неё! Поддавшись своему порыву, открыла окно, вдохнула побольше свежего воздуха и выглянула. Птичка, вспорхнув с высоченной, столетней, наверное, сосны, подлетела ко мне и села на подставленную ладонь. Хорошенькая чёрная пичужка с блестящим, мягким и приятным на ощупь оперением.
К лапке у неё чёрной же лентой было привязано письмо. Удивлённая, я отвязала клочок пергамента, и птичка улетела так же быстро, как и прилетела. С лёгкой грустью я наблюдала за тем, как сладкоголосая певунья скрылась вдали. И только потом развернула пергамент.
В самом его центре большими жирными буквами было выведено на арифанийском языке: «Жди. Мы спасём тебя».
В полном недоумении я сжала письмо в руке, гадая, что всё это означает, и тут за спиной у меня открылась дверь.
— Волшебница, господин Дэйнхар спрашивает о вас. Нельзя испытывать его терпение.
«Да, знаю, уже сто раз слышала про подземелье», — хотела сказать я вслух, но прикусила язык. Так явно подшучивать над драконом не стоило.
— Иду, Эллейн, — сказала я ровным тоном и захлопнула окно, думая, как же спрятать письмо так, чтобы мышь-смотрительница не увидела. Ещё доложит хозяину, и одним только богам известно, что ему придёт в голову!
— Я провожу вас, — Эллейн села у порога, сложив хрупкие белые лапки; глаза-бусинки её выжидательно блестели.
Я повернулась к ней, держа руку с письмом за спиной, и принуждённо улыбнулась:
— Ну что ты, Эллейн, я знаю путь в столовую.
— Господин Дэйнхар так велел, — непреклонно возразила мышь.
Я скрипнула зубами. Ох уж этот господин Дэйнхар и его повеления! Право слово, надоели уже! Вот порвётся наша нить и…
Странно, но при мысли об этом сердце кольнула непонятная тоска.
— Хочу красивое платье, как в сказке, но закрытое и с высоким воротником, — сказала я Замку-Артефакту, и не успела моргнуть три раза, как платье — шёлковое, шуршащее, золотистое, как будто его сшивали из кусочков солнца, — уже было на мне. Я подошла к зеркалу ближе, думая, почему же мне не хочется, чтобы связь между мной и драконом исчезла.
— И ещё хочу гребень, — вслух начала было я, но остановилась. — Нет, лучше давай красивую причёску! Времени мало. Волосы подними высоко, а на висках можно две пряди оставить, — так причёсывалась подруга госпожи Энери. И как я убедилась, глядя в зеркало, мне эта причёска шла несравненно больше!
Итак, нить. Почему я должна была тосковать? Да, Замок-Артефакт чудесен, пусть у него и вздорный характер; да, здесь был свой уют, и мне нравилось, что со мной обращаются как с гостьей, а не как со служанкой. Но… Всего этого недостаточно. Тогда… неужели я привязалась к самому Дэйнхару?!
— Волшебница, пойдёмте скорее, — раздался за спиной нетерпеливый писк мыши.
Я принялась убирать свою постель и потихоньку сунула клочок пергамента под подушку. Вечером сожгу с помощью факела на стене. Если не забуду.
Вздохнула и сказала Эллейн:
— Да-да, иду.
Шагая следом за ней по чистым, будто здесь ежедневно орудовали метлой, коридорам Замка, я сокрушённо подумала, что дракон ошибся. Я вовсе не пыталась соблазнять его — я была на пути к тому, чтобы соблазниться самой.
Глава X
Дэйн
Проклятая нить! Кажется, её действие усилилось. И это могло быть связано с тем, что магия всё сильнее пробуждалась в Ронике. Всё быстрее. И я находил в этом нечто подозрительное.
Она сняла чары со всех книг, что я ей подсунул. И всякий раз, когда Роника протягивала мне очередной том, я смотрел не на него. Я смотрел на её руку — тонкую, загрубевшую от работы, — и невольно думал: неплохо бы устроить так, чтобы Роника никогда больше не работала, а занималась тем, что ей нравится. Магией, например. Я мог бы оставить её при себе. Брак между драконом и человеческой женщиной невозможен, но Роника могла бы стать моей возлюбленной…
— Что это за книга? — донёсся до меня полный любопытства голос, и я очнулся. Постарался ответить как ни в чём не бывало:
— История драконов от сотворения мира. Коротко, но очень интересно. Такая книга есть только у меня и в Дворцовой Библиотеке.
— Жаль, что я не могу её прочитать! — Роника порывисто вздохнула, её грудь под золотистым шёлком приподнялась и опустилась. Надо же, девчонка оделась, как драконья невеста! Я поспешно отвёл взгляд и забрал у неё книгу.
— Заканчивай, уже немного осталось. И если ты не слишком устала…
— Я совсем не устала! — живо заверила меня Роника.
— …То попробуешь уже не снимать чары, а накладывать.
— Любые чары? — Она как будто растерялась. — Но я ведь даже не знаю, как это делается. Здесь, — она указала на стопку «готовых» книг, — мне было достаточно просто захотеть, а там…
— Вероятно, не всё так сложно, — возразил я, откладывая «Историю драконов» на самый верх стопки, — и там тоже будет достаточно пожелать, чтобы всё исполнилось!
Роника кивнула, поправила свою смешную высокую причёску. Вот же наваждение… Хотелось заправить ей локон за ухо и коснуться волос. Я ещё с первого урока помнил, какие у неё мягкие и приятные на ощупь волосы. Перебирать их было одно удовольствие.
Она красива. Чересчур красива для служанки. И что-то мне подсказывало, что моей возлюбленной она не стала бы, посчитав это за оскорбление для себя — чистой и невинной девицы. Хмыкнул, вспомнив братца Инора: вот уж кто считаться с желаниями Роники не стал бы.
— Готово, — и она передала мне ещё две книги. Я поблагодарил её, отчего девушка вспыхнула и опустила глаза.
— А теперь сделаем обратный вариант, — я протянул ей последний том обратно. — Пусть в этой книге будут только чистые страницы, хорошо?
— Хорошо, — она закусила губу, явно робея. Я чувствовал, что опять, как в тот раз, потребуется моя помощь. И одновременно хотел и не хотел оказывать её.
— У меня не выходит, — Роника стиснула книгу обеими руками. Никаких тебе голубых нитей и тем более искр. — Но усталости я не ощущаю. Может, просто… я на такое неспособна?
Я усмехнулся:
— Значит, на волшебный поцелуй со связью у тебя сил хватило, а на то, чтобы на книжку чары наложить — уже нет. Не верю, Роника! Ты плохо стараешься, — говоря это, я зашёл к ней за спину и положил ладони на голову девушки. От неё исходили тепло и какая-то неведомая сила, ещё сонная, ещё недостаточно расправившая крылья.
Ничего, я ей помогу.
Магия белых драконов — это то, что течёт в нашей крови. Это легко и естественно. Помогая Ронике ощутить уверенность, я не напрягался так, как она. Скорее уж расслабился и неосознанно шагнул ещё ближе. Теперь, если б я только захотел… если б меня ничто не удерживало… поцеловал бы Ронику в шею, распустил бы ей волосы, уткнувшись в них лицом. И это платье, оно только мешало. А между мной и человеческой девушкой протянулась нить и зазвенела легко и нежно, как струна…
— Нет. Дэйнхар, это не работает, — Роника выскользнула из-под моих ладоней, и наваждение прошло. Я опустил руки, злясь и на себя, и на неё. Надо же было создать такую связь! Да ещё и при этом смотреть на меня невинными глазами!
— А что сработает? — спросил я, пожалуй, слишком резко. Роника хоть и не умела читать мысли, а смутно поняла, что со мной творилось. Вид у неё сделался грустный и виноватый.
— Я правда не знаю, но…
— Погоди, — я жестом остановил её оправдательную, как был уверен, речь, — может, тебя надо как-то подтолкнуть? Что ты чувствовала, когда подходила ко мне-чудовищу в оковах? Страх, азарт, радость, что твой план исполнился? Что из этого было, Роника?
Магия белых драконов не связана с чувствами и эмоциями. Она — как данность. Но вдруг у пришелицы из другого мира, у человека всё иначе? Я ждал.
Роника наморщила лоб — видимо, пытаясь вспомнить.
— Наверное, всё вместе. Мне и страшно было, и хотелось посмотреть, каким вы будете, — судя по разлившемуся по щекам румянцу, Роника вспомнила что-то такое, о чём не хотела говорить. Неужели мечтала, что из оков вылезет прекрасный принц в золоте и серебре, свистнет волшебного белого скакуна, и они с Роникой вместе умчатся вдаль, поднимая клубы дыма и ошеломив стражу?.. Меня позабавила эта мысль. Хотела принца, а получила чудовище. Да, и такое бывает.
— Тебя надо сильно напугать, но не так, как это сделал Замок-Артефакт, — задумчиво произнёс я, — а чтобы сохранилась воля к борьбе. Хорошенькая задачка!
Роника вскинула на меня растерянный взгляд.
— Меня не надо пугать! Дэйнхар, послушайте, — она потеребила ленточку на шее, — мои страхи, мои радости… они не имеют никакого значения.
— Вот как? — Я нахмурился, чувствуя неладное. — Тогда в чём же дело? Если у тебя есть догадки, расскажи мне о них.
Роника набрала воздуху так, словно готовилась к прыжку в ледяную воду.
— Есть, но они вам не понравятся.
— Что же я могу услышать такого ужасного? — Пряча за усмешкой тревогу, прислушался к мыслям девушки. Они метались, как пёстрые птицы в запертой комнате — и не ухватишь ни одну.
