— Например, то, — у неё хватило смелости посмотреть мне в глаза, — что я вообще не накладывала на вас чары. Это не моя магия, Дэйнхар. Нить появилась… сама.
Какое-то время я молча смотрел на неё. Думал, прикидывал, сомневался. Это каким же коварством должна обладать простая человеческая девчонка, чтобы пытаться обмануть дракона? И тут в сознание просочилась её отчаянная мысль: «Это правда! Я уверена, что правда!»
Я бы так и мешкал, не зная, что делать, не постучи в дверь Эллейн. Впустил её и обнаружил, что в лапках у мыши какой-то клочок пергамента, а за спиной у меня слабо, но возмущённо вскрикнула Роника.
— Простите, волшебница, — кротко извинилась мышь-смотрительница. — Господин Дэйнхар велел мне говорить обо всём подозрительном. А вы спрятали в своей постели письмо.
— Письмо? — Я нагнулся, взял его из протянутых лапок, и, выпрямившись, пробежал глазами одну-единственную фразу. — И кто же это пишет тебе, Роника? И собрался тебя спасать?
— Никто! — воскликнула она. — Я не знаю, кто это, честное слово, Дэйнхар, не знаю!
Повернулся к ней, шагнул, чувствуя, как внутри закипает злость. Роника отшатнулась.
— Что ты скрываешь? Говори!
Она вздёрнула подбородок, снова пытаясь быть смелой, но сейчас губы у неё подрагивали, а глаза выдавали страх. Я чуть не зарычал от пришедшей мне в голову мысли. Ясной, чёткой… и больно бьющей.
— А может, ты с самого начала играла в простую девочку-служанку? На деле ты вовсе не так проста, Роника! Вон успехи-то какие начала делать со второго урока!
Немыслимо, с одной стороны. А с другой, если Роника владела магией, почему бы ей не уметь скрывать свои истинные мысли? Почему бы ей не сговориться с кем-то… но зачем, с какой целью? Я ничего не понимал. Ясно было только одно — Роника что-то от меня скрывала. За этими милыми улыбками и лицом, как у небесной хранительницы, прятался обман.
— Помнишь, я говорил о подземелье… о наказании? — Я схватил девушку за руку и притянул к себе. — Это была не шутка, и не просто слова, чтобы тебя устрашить! Ты сейчас же отправишься туда. И будешь сидеть в камере до тех пор, пока не скажешь, от кого это письмо, и не уничтожишь нить! Поняла?!
Роника на миг прикрыла глаза, как от боли, а затем посмотрела на меня в упор и прошептала:
— Послушайте, это же самая настоящая нить. Какие, с ваших же слов, бывают между драконами и драконессами…
И потом, когда я уже отвёл Ронику в подземелье и разорвал демоново письмо в клочки, в ушах у меня всё ещё звучал захлёбывающийся голос:
— Это не моя магия! Нить — настоящая! Ну, как вы не понимаете?! Другого объяснения нет!
— Что за глупые шутки?! — Только пару мгновений тому назад я была в подземелье, а теперь очутилась в заснеженном лесу. Откуда снег посреди весны? Не иначе как проделки Замка-Артефакта!..
Ледяной порыв ветра чуть не сбил меня с ног; я ухватилась за колючий древесный ствол, царапая ладони. И закричала, чувствуя, как холод — самый настоящий! — пробирает чуть ли не до костей:
— Немедленно вытащи меня отсюда! Чтоб тебе провалиться, Замок-Артефакт! Я думала, что мы помирились!
— Это было до того, как хозяин обвинил тебя в обмане, — возразил знакомый голос, — а сейчас ты пленница. Ну-ка, посмотри, к тебе идут волки! Создай магию, уничтожь их и поскорее возвращайся в камеру!
Стуча зубами, я прижалась к дереву — невысокому, с голыми чёрными ветвями — и в отчаянии подумала: «Что же сделать, чтобы они мне поверили?»
— Я не могу! Не могу создать магию. Только разрушить! — вырвалось у меня, пока волки неспешно приближались ко мне. Огромные, серые, с горящими жёлтыми глазами. Как теперь спасаться?!
«Этого не может быть, — вдруг пришла мне в голову мысль. — Дэйн не позволил бы Замку так жестоко испытывать меня, он вовсе не та…»
Додумать не успела. Шедший впереди стаи волк прыгнул на меня! Я с воплем упала, больно стукнувшись затылком, а хищник встал мне лапами на грудь. И закружилось в глазах серое, с лохмотьями туч, небо…
А потом наступила тьма.
— Роника, что случилось?!
Никогда бы не подумала, что в голосе иллюзии может звучать участие! Или мне это только послышалось? Я рывком села на своей соломенной подстилке, прикрытой сверху одеялом. Сжала голову руками, пытаясь прийти в себя.
— Это был сон? — допытывалась Эллейн. Она стояла за железными прутьями, в полутьме белела мышиная шёрстка и тускло поблёскивало ожерелье.
— Да, — глухо ответила я. — Кошмарный сон.
Вокруг было тихо, слышалось лишь потрескиванье факелов на стенах подземелья и биение моего сердца. Страшно… неужели Дэйн сумел бы отдать такой приказ Замку? Мучить меня, заставляя применить магию, на которую я совершенно не способна? Кто знает!
Я подняла голову и хмуро посмотрела на тяжёлый замок, висевший на двери. Будь он создан чарами, я легко бы разрушила их… и попыталась сбежать. Но в том-то и дело, что это самый обыкновенный замок. Дэйн хитро придумал — если я смогу его отпереть, значит, я лгала, твердя, что могу только снимать чужие чары, а не создавать свои. Как результат, я вынужденно признаюсь, что сотворила связующую нить, а затем уничтожу её.
А если не всё так просто? Я просижу здесь… сколько? Ровно до того времени, пока у дракона иссякнут остатки благородства, и он решит, наконец, меня прикончить?
— Ненавижу тебя, — я ударила кулаком по стене. — Ты должен был поверить мне! Посмотреть правде в глаза. Ты просто испугался, что нить может быть настоящей!
А ведь какое изумление я сама испытала при этой мысли. Но не успела обдумать её до конца, как Дэйн набросился на меня с обвинениями и бросил в камеру.
— А я ещё думала, что ты не так ужасен, — борясь со слезами, я уткнулась лицом в колени. И услышала сочувственный писк мыши:
— Да не убивайтесь вы так, волшебница. Может, господин Дэйнхар опомнится и выпустит вас на свободу.
— Не опомнится, — я вытерла глаза рукавом порядком измятого золотистого платья. — Отсюда только одна дорога — смерть.
Надо же, а я почти уверила себя в том, что Дэйн начал привязываться ко мне так же, как и я к нему. Жестокий дракон — к человеческой девушке, которая для него никто. Ну да, как же! Жизнь показала, что нельзя быть такой глупой и наивной. И теперь я ненавидела Дэйна — лучше бы он сразу бросил меня в камеру, лучше бы не пытался изображать благородство… по крайней мере, это было бы честно!
— Спасительница, вот как, — выплюнула я. — Ещё что-то о своей благодарности говорил! Чешуйчатая скотина!
В глубине души я понимала, что у Дэйна были основания подозревать меня, и он мог бы поступить гораздо хуже, если б только пожелал. Вспомнился его мерзкий братец, и я зябко передёрнула плечами. Инор не церемонился бы со мной. Но всё это не значило, что можно вот так сразу взять и оправдать Дэйна! А ведь я чуть было не начала ему доверять…
Эллейн предупреждающе пискнула, да я уже и сама расслышала шаги в коридоре. Но оборачиваться, когда открылась дверь, не стала. И так знала, что это Дэйн, и видеть его не хотела!
Он заговорил, и по его голосу было совершенно непонятно, какие чувства он испытывал.
— Надо сказать, моё решение отправить тебя сюда, Роника, оказалось удачным.
Я обхватила руками колени, уставившись перед собой, и старательно разглядывала каменные плиты пола.
— Сегодня днём прибудут мой братец Инор, с которым ты уже знакома, — Дэйн сделал паузу, — и отец. Жаждет меня навестить. Кроме того, Инор напел ему про моё чудесное избавление и загадочную девицу. Так что я, пожалуй, скажу, что ты больше не моя гостья. В подземелье они вряд ли сунутся, даже из любопытства, и скорее всего, уйдут довольно быстро. Я надеюсь, — он снова помедлил, — к тому времени ты образумишься… и сделаешь, как я тебе сказал.
Вот теперь я повернула голову и взглянула на Дэйна. Он выглядел таким же, как и всегда — высоким, красивым и хмурым; свет факелов подчёркивал его скулы и твёрдую линию челюсти, а глаза в полумраке казались совсем светлыми. И холодными.
— Знаешь что? — Теперь мне было совсем не страшно. — Не тебе, дракон, говорить о разуме. Ты отвергаешь единственное объяснение, а сам придумал, что я в сговоре с какими-то людьми… да я понятия не имею, кто прислал письмо! Понятия не имею! — Я вскочила на ноги и подошла к решётке, не сводя глаз с Дэйна. Он злился? Прекрасно, пусть разозлится ещё сильнее и убьёт меня на месте! Рано или поздно дракону всё равно придётся это сделать, так не лучше ли отмучиться поскорее?
— Ты не хочешь допускать, что эта нить появилась сама по себе! Что между людьми и драконами тоже такое бывает! А ещё боишься, боишься этой нити! Ты не только глупец, Дэйн, ты ещё и трус! — Я сжала прутья изо всех сил и приготовилась к смерти. Здесь. Прямо сейчас.
В несколько шагов дракон очутился рядом. Глаза его горели яростью. Нас разделяла только решётка, но и она не стала бы преградой, захоти Дэйн придушить меня. Я инстинктивно отстранилась, хотя отступать было уже поздно.
— Никто ещё не смел так со мной разговаривать и уйти безнаказанным, — дракон схватил меня за плечи, притянул к прутьям. Глаза в глаза, и он выдохнул мне в губы: — Тебе невероятно повезло, Роника.
Его тёплое дыхание касалось моего лица. На миг почудилось, будто решётка между нами вот-вот растает, Дэйн обнимет меня так, что станет больно, и поцелует с такой страстью, что губы начнут гореть…
О чём я думала, о боги?! Он скорее убил бы меня, чем поцеловал!
— Но твоё везение не может продолжаться вечно, — Дэйн резко отпустил меня, я чуть было не потеряла равновесие и снова вцепилась в прутья. — Не завтра, так послезавтра ты уберёшь свои чары. И я, наконец, перестану думать о тебе.
Я спала чутко. Шорох, писк и скрип металла заставили меня распахнуть глаза и уставиться на живописную картину: мышь-смотрительница висела на замке и пыталась открыть его ключом. Откуда она его взяла?!
Или, может быть, мне снился очередной сон? Я протёрла глаза, недоумевая, и услышала недовольное:
— Ну помоги же мне! Хватит на соломе валяться, уже вовсю солнце светит, а господин улетел по своим делам! У нас есть время!
Тут я, наконец, пришла в себя, вскочила и подбежала к прутьям. Просунув руку, помогла Эллейн повернуть ключ в замке, и дверь открылась. Так быстро и легко!
— Ну вот! — весело пропищала мышка, спрыгивая на пол. — А то совсем уж сурово господин с тобой обошёлся!
Я вышла из камеры, чувствуя, как яркое, летучее чувство свободы овладевает мной. Могу уйти, спрятаться там, где сердитый дракон не найдёт, и поделом ему! Не удержавшись, я подхватила Эллейн на руки, принялась ласково гладить её мягкую белую шёрстку, на ощупь совсем настоящую.
— Спасибо тебе, Эллейн! Не ожидала такого, — искренне вырвалось у меня, — ты же всецело предана господину.
— Верно, — согласилась мышка, пока я осторожно ставила её обратно на пол, — но мне вдруг жалко тебя стало!
Жалко? Иллюзии? Я моргнула, думая, как же мало я знаю о мире магии. Взгляд остановился на шейке Эллейн, украшенной золотым ожерельем — что-то в нём было не так, но я не могла понять, что именно. Да и разговаривала мышь как-то иначе, нежели раньше.
Впрочем, времени на размышления всё равно не было. Я повернулась и пошла к двери подземелья, а мышь — за мной. Но стоило мне ступить на лестницу, чтобы подняться наверх, как Замок-Артефакт ожил.
— Я не могу просто взять и позволить тебе уйти, Роника, — вместо надёжных каменных ступеней передо мной открылся чёрный провал, и я отпрянула. — Сама понимаешь…
О, я прекрасно его понимала! Дракон будет зол, как тысяча демонов. Жаль только, я не увижу, как его прекрасное лицо исказится яростью, а сильные руки, которыми он с лёгкостью мог бы задушить меня вчера, сожмутся в кулаки.
— А я не позволю испортить мой план! — запищала Эллейн и встала рядом со мной, неожиданно вытянувшись в человеческий рост. — Бери меня за лапу!
Я так и сделала, и вместе мы одним гигантским прыжком перемахнули через пропасть. Надо же, ни ветер, ни высота ни капли меня не испугали!
— Мы наверху лестницы! Бежим! — скомандовала Эллейн, и я подчинилась. Никто, кроме этой чудесной мышки, не мог вывести меня из Замка!..
— Ну погодите, негодяйки, — и он преобразился на наших глазах, превращаясь в сплошные заросли роз. Они тянулись вверх, прорастали корнями в пол, угрожающе покачивали своими шипастыми стеблями, на которых росли алые цветы.
Думал, испугаюсь? Как бы не так! Я укрыла за пазухой вновь уменьшившуюся Эллейн. И, закрыв голову руками, чтобы колючки не расцарапали лицо, побежала вперёд.
Ой! Ой, как больно! Это ненастоящая боль, её просто нужно потерпеть! Ты меня не остановишь, Замок-Артефакт!
И я смогла. Я продралась через заросли, а когда отвела от лица разодранные в кровь руки, очутилась перед входной дверью. Я посмотрела на себя — никаких ран и царапин, да и боль мгновенно стихла.
— Да что ж ты неугомонная такая! — Будь у Замка руки, он непременно всплеснул бы ими. — В лесах опасно. Растерзают тебя дикие звери, и что я тогда хозяину скажу?
— Скажешь, что ему больше не о чем печалиться, — отрезала я, выпуская из-за пазухи Эллейн. Мышь-смотрительница не могла пойти со мной, и сейчас я об этом очень жалела. С ней было бы веселее и спокойнее.
— Доброго тебе пути, — пожелала Эллейн, и я, кивнув, уже хотела магией открыть дверь. Но Замок-Артефакт решил ещё раз попытаться и остановить меня. И воздвиг впереди огненную стену.
Мне опалило волосы и лицо, я с криком отшатнулась… и тут же стиснула кулаки.
— Твоё коварство меня не сдержит, Замок! Даже не рассчитывай!
И, зажмурившись, шагнула прямо в бушующее пламя. Как будто хотела сгореть в нём. Но нет! Огонь схлынул, и, дрожащими руками нащупав замок на двери, я начала снимать с него магию, будто паутину. Возиться пришлось долго — Дэйн не пожалел чар.
Последнее усилие, и дверь отворилась, дохнуло свежим весенним воздухом и свободой. Я раздвинула губы в улыбке. Ну что, благородный Дэйнхар из рода Илль, сыграешь в игру «погоня за пленницей»?
— Прощай, Эллейн. Прощай, Замок-Артефакт, — с этими словами я выбежала во двор и устремилась к воротам. Оглянулась только раз — мышь-смотрительница сидела на пороге и смотрела мне вслед.
Запоздало обожгла мысль: не накажет ли её Дэйн? За мой-то побег! Я остановилась, растерянная, почти готовая всё-таки унести Эллейн с собой, а там будь что будет. Но её тоненький голосок настиг меня:
— Беги! Обо мне не думай, господин мне ничего плохого не сделает!
Поверила я ей или просто уверила себя, что чудесной мышке ничего не грозит? Так или иначе, я снова пошла вперёд, хоть и без того ликующего и чуточку злорадного чувства, какое было вначале.
Я направилась не в ту сторону, где было озеро, а в противоположную. Там леса были погуще, и Дэйн, даже если вернётся раньше, чем я надеялась, меня в такой чаще не разглядит. Придётся ему принимать человеческую форму и идти пешком. А пешком он вряд ли ходит намного быстрее, чем я!
Откуда-то доносились птичьи голоса, и вдали зарычал неведомый зверь. Я потратила немного времени на то, чтобы отломать от дерева крепкий и острый сук. Хоть чем-то защищаться буду, если нападут!
Золотистое платье, как и следовало ожидать, для прогулок по лесам оказалось очень неудобным. Подол волочился по земле, цепляясь повсюду, где только можно. Подумав, я остановилась и заткнула подол за пояс. Ну и что, что юбка теперь выше колен, кто меня увидит, кроме птиц и зверей!
Какое-то время я молча смотрел на неё. Думал, прикидывал, сомневался. Это каким же коварством должна обладать простая человеческая девчонка, чтобы пытаться обмануть дракона? И тут в сознание просочилась её отчаянная мысль: «Это правда! Я уверена, что правда!»
Я бы так и мешкал, не зная, что делать, не постучи в дверь Эллейн. Впустил её и обнаружил, что в лапках у мыши какой-то клочок пергамента, а за спиной у меня слабо, но возмущённо вскрикнула Роника.
— Простите, волшебница, — кротко извинилась мышь-смотрительница. — Господин Дэйнхар велел мне говорить обо всём подозрительном. А вы спрятали в своей постели письмо.
— Письмо? — Я нагнулся, взял его из протянутых лапок, и, выпрямившись, пробежал глазами одну-единственную фразу. — И кто же это пишет тебе, Роника? И собрался тебя спасать?
— Никто! — воскликнула она. — Я не знаю, кто это, честное слово, Дэйнхар, не знаю!
Повернулся к ней, шагнул, чувствуя, как внутри закипает злость. Роника отшатнулась.
— Что ты скрываешь? Говори!
Она вздёрнула подбородок, снова пытаясь быть смелой, но сейчас губы у неё подрагивали, а глаза выдавали страх. Я чуть не зарычал от пришедшей мне в голову мысли. Ясной, чёткой… и больно бьющей.
— А может, ты с самого начала играла в простую девочку-служанку? На деле ты вовсе не так проста, Роника! Вон успехи-то какие начала делать со второго урока!
Немыслимо, с одной стороны. А с другой, если Роника владела магией, почему бы ей не уметь скрывать свои истинные мысли? Почему бы ей не сговориться с кем-то… но зачем, с какой целью? Я ничего не понимал. Ясно было только одно — Роника что-то от меня скрывала. За этими милыми улыбками и лицом, как у небесной хранительницы, прятался обман.
— Помнишь, я говорил о подземелье… о наказании? — Я схватил девушку за руку и притянул к себе. — Это была не шутка, и не просто слова, чтобы тебя устрашить! Ты сейчас же отправишься туда. И будешь сидеть в камере до тех пор, пока не скажешь, от кого это письмо, и не уничтожишь нить! Поняла?!
Роника на миг прикрыла глаза, как от боли, а затем посмотрела на меня в упор и прошептала:
— Послушайте, это же самая настоящая нить. Какие, с ваших же слов, бывают между драконами и драконессами…
И потом, когда я уже отвёл Ронику в подземелье и разорвал демоново письмо в клочки, в ушах у меня всё ещё звучал захлёбывающийся голос:
— Это не моя магия! Нить — настоящая! Ну, как вы не понимаете?! Другого объяснения нет!
Глава XI
— Что за глупые шутки?! — Только пару мгновений тому назад я была в подземелье, а теперь очутилась в заснеженном лесу. Откуда снег посреди весны? Не иначе как проделки Замка-Артефакта!..
Ледяной порыв ветра чуть не сбил меня с ног; я ухватилась за колючий древесный ствол, царапая ладони. И закричала, чувствуя, как холод — самый настоящий! — пробирает чуть ли не до костей:
— Немедленно вытащи меня отсюда! Чтоб тебе провалиться, Замок-Артефакт! Я думала, что мы помирились!
— Это было до того, как хозяин обвинил тебя в обмане, — возразил знакомый голос, — а сейчас ты пленница. Ну-ка, посмотри, к тебе идут волки! Создай магию, уничтожь их и поскорее возвращайся в камеру!
Стуча зубами, я прижалась к дереву — невысокому, с голыми чёрными ветвями — и в отчаянии подумала: «Что же сделать, чтобы они мне поверили?»
— Я не могу! Не могу создать магию. Только разрушить! — вырвалось у меня, пока волки неспешно приближались ко мне. Огромные, серые, с горящими жёлтыми глазами. Как теперь спасаться?!
«Этого не может быть, — вдруг пришла мне в голову мысль. — Дэйн не позволил бы Замку так жестоко испытывать меня, он вовсе не та…»
Додумать не успела. Шедший впереди стаи волк прыгнул на меня! Я с воплем упала, больно стукнувшись затылком, а хищник встал мне лапами на грудь. И закружилось в глазах серое, с лохмотьями туч, небо…
А потом наступила тьма.
— Роника, что случилось?!
Никогда бы не подумала, что в голосе иллюзии может звучать участие! Или мне это только послышалось? Я рывком села на своей соломенной подстилке, прикрытой сверху одеялом. Сжала голову руками, пытаясь прийти в себя.
— Это был сон? — допытывалась Эллейн. Она стояла за железными прутьями, в полутьме белела мышиная шёрстка и тускло поблёскивало ожерелье.
— Да, — глухо ответила я. — Кошмарный сон.
Вокруг было тихо, слышалось лишь потрескиванье факелов на стенах подземелья и биение моего сердца. Страшно… неужели Дэйн сумел бы отдать такой приказ Замку? Мучить меня, заставляя применить магию, на которую я совершенно не способна? Кто знает!
Я подняла голову и хмуро посмотрела на тяжёлый замок, висевший на двери. Будь он создан чарами, я легко бы разрушила их… и попыталась сбежать. Но в том-то и дело, что это самый обыкновенный замок. Дэйн хитро придумал — если я смогу его отпереть, значит, я лгала, твердя, что могу только снимать чужие чары, а не создавать свои. Как результат, я вынужденно признаюсь, что сотворила связующую нить, а затем уничтожу её.
А если не всё так просто? Я просижу здесь… сколько? Ровно до того времени, пока у дракона иссякнут остатки благородства, и он решит, наконец, меня прикончить?
— Ненавижу тебя, — я ударила кулаком по стене. — Ты должен был поверить мне! Посмотреть правде в глаза. Ты просто испугался, что нить может быть настоящей!
А ведь какое изумление я сама испытала при этой мысли. Но не успела обдумать её до конца, как Дэйн набросился на меня с обвинениями и бросил в камеру.
— А я ещё думала, что ты не так ужасен, — борясь со слезами, я уткнулась лицом в колени. И услышала сочувственный писк мыши:
— Да не убивайтесь вы так, волшебница. Может, господин Дэйнхар опомнится и выпустит вас на свободу.
— Не опомнится, — я вытерла глаза рукавом порядком измятого золотистого платья. — Отсюда только одна дорога — смерть.
Надо же, а я почти уверила себя в том, что Дэйн начал привязываться ко мне так же, как и я к нему. Жестокий дракон — к человеческой девушке, которая для него никто. Ну да, как же! Жизнь показала, что нельзя быть такой глупой и наивной. И теперь я ненавидела Дэйна — лучше бы он сразу бросил меня в камеру, лучше бы не пытался изображать благородство… по крайней мере, это было бы честно!
— Спасительница, вот как, — выплюнула я. — Ещё что-то о своей благодарности говорил! Чешуйчатая скотина!
В глубине души я понимала, что у Дэйна были основания подозревать меня, и он мог бы поступить гораздо хуже, если б только пожелал. Вспомнился его мерзкий братец, и я зябко передёрнула плечами. Инор не церемонился бы со мной. Но всё это не значило, что можно вот так сразу взять и оправдать Дэйна! А ведь я чуть было не начала ему доверять…
Эллейн предупреждающе пискнула, да я уже и сама расслышала шаги в коридоре. Но оборачиваться, когда открылась дверь, не стала. И так знала, что это Дэйн, и видеть его не хотела!
Он заговорил, и по его голосу было совершенно непонятно, какие чувства он испытывал.
— Надо сказать, моё решение отправить тебя сюда, Роника, оказалось удачным.
Я обхватила руками колени, уставившись перед собой, и старательно разглядывала каменные плиты пола.
— Сегодня днём прибудут мой братец Инор, с которым ты уже знакома, — Дэйн сделал паузу, — и отец. Жаждет меня навестить. Кроме того, Инор напел ему про моё чудесное избавление и загадочную девицу. Так что я, пожалуй, скажу, что ты больше не моя гостья. В подземелье они вряд ли сунутся, даже из любопытства, и скорее всего, уйдут довольно быстро. Я надеюсь, — он снова помедлил, — к тому времени ты образумишься… и сделаешь, как я тебе сказал.
Вот теперь я повернула голову и взглянула на Дэйна. Он выглядел таким же, как и всегда — высоким, красивым и хмурым; свет факелов подчёркивал его скулы и твёрдую линию челюсти, а глаза в полумраке казались совсем светлыми. И холодными.
— Знаешь что? — Теперь мне было совсем не страшно. — Не тебе, дракон, говорить о разуме. Ты отвергаешь единственное объяснение, а сам придумал, что я в сговоре с какими-то людьми… да я понятия не имею, кто прислал письмо! Понятия не имею! — Я вскочила на ноги и подошла к решётке, не сводя глаз с Дэйна. Он злился? Прекрасно, пусть разозлится ещё сильнее и убьёт меня на месте! Рано или поздно дракону всё равно придётся это сделать, так не лучше ли отмучиться поскорее?
— Ты не хочешь допускать, что эта нить появилась сама по себе! Что между людьми и драконами тоже такое бывает! А ещё боишься, боишься этой нити! Ты не только глупец, Дэйн, ты ещё и трус! — Я сжала прутья изо всех сил и приготовилась к смерти. Здесь. Прямо сейчас.
В несколько шагов дракон очутился рядом. Глаза его горели яростью. Нас разделяла только решётка, но и она не стала бы преградой, захоти Дэйн придушить меня. Я инстинктивно отстранилась, хотя отступать было уже поздно.
— Никто ещё не смел так со мной разговаривать и уйти безнаказанным, — дракон схватил меня за плечи, притянул к прутьям. Глаза в глаза, и он выдохнул мне в губы: — Тебе невероятно повезло, Роника.
Его тёплое дыхание касалось моего лица. На миг почудилось, будто решётка между нами вот-вот растает, Дэйн обнимет меня так, что станет больно, и поцелует с такой страстью, что губы начнут гореть…
О чём я думала, о боги?! Он скорее убил бы меня, чем поцеловал!
— Но твоё везение не может продолжаться вечно, — Дэйн резко отпустил меня, я чуть было не потеряла равновесие и снова вцепилась в прутья. — Не завтра, так послезавтра ты уберёшь свои чары. И я, наконец, перестану думать о тебе.
Глава XII
Я спала чутко. Шорох, писк и скрип металла заставили меня распахнуть глаза и уставиться на живописную картину: мышь-смотрительница висела на замке и пыталась открыть его ключом. Откуда она его взяла?!
Или, может быть, мне снился очередной сон? Я протёрла глаза, недоумевая, и услышала недовольное:
— Ну помоги же мне! Хватит на соломе валяться, уже вовсю солнце светит, а господин улетел по своим делам! У нас есть время!
Тут я, наконец, пришла в себя, вскочила и подбежала к прутьям. Просунув руку, помогла Эллейн повернуть ключ в замке, и дверь открылась. Так быстро и легко!
— Ну вот! — весело пропищала мышка, спрыгивая на пол. — А то совсем уж сурово господин с тобой обошёлся!
Я вышла из камеры, чувствуя, как яркое, летучее чувство свободы овладевает мной. Могу уйти, спрятаться там, где сердитый дракон не найдёт, и поделом ему! Не удержавшись, я подхватила Эллейн на руки, принялась ласково гладить её мягкую белую шёрстку, на ощупь совсем настоящую.
— Спасибо тебе, Эллейн! Не ожидала такого, — искренне вырвалось у меня, — ты же всецело предана господину.
— Верно, — согласилась мышка, пока я осторожно ставила её обратно на пол, — но мне вдруг жалко тебя стало!
Жалко? Иллюзии? Я моргнула, думая, как же мало я знаю о мире магии. Взгляд остановился на шейке Эллейн, украшенной золотым ожерельем — что-то в нём было не так, но я не могла понять, что именно. Да и разговаривала мышь как-то иначе, нежели раньше.
Впрочем, времени на размышления всё равно не было. Я повернулась и пошла к двери подземелья, а мышь — за мной. Но стоило мне ступить на лестницу, чтобы подняться наверх, как Замок-Артефакт ожил.
— Я не могу просто взять и позволить тебе уйти, Роника, — вместо надёжных каменных ступеней передо мной открылся чёрный провал, и я отпрянула. — Сама понимаешь…
О, я прекрасно его понимала! Дракон будет зол, как тысяча демонов. Жаль только, я не увижу, как его прекрасное лицо исказится яростью, а сильные руки, которыми он с лёгкостью мог бы задушить меня вчера, сожмутся в кулаки.
— А я не позволю испортить мой план! — запищала Эллейн и встала рядом со мной, неожиданно вытянувшись в человеческий рост. — Бери меня за лапу!
Я так и сделала, и вместе мы одним гигантским прыжком перемахнули через пропасть. Надо же, ни ветер, ни высота ни капли меня не испугали!
— Мы наверху лестницы! Бежим! — скомандовала Эллейн, и я подчинилась. Никто, кроме этой чудесной мышки, не мог вывести меня из Замка!..
— Ну погодите, негодяйки, — и он преобразился на наших глазах, превращаясь в сплошные заросли роз. Они тянулись вверх, прорастали корнями в пол, угрожающе покачивали своими шипастыми стеблями, на которых росли алые цветы.
Думал, испугаюсь? Как бы не так! Я укрыла за пазухой вновь уменьшившуюся Эллейн. И, закрыв голову руками, чтобы колючки не расцарапали лицо, побежала вперёд.
Ой! Ой, как больно! Это ненастоящая боль, её просто нужно потерпеть! Ты меня не остановишь, Замок-Артефакт!
И я смогла. Я продралась через заросли, а когда отвела от лица разодранные в кровь руки, очутилась перед входной дверью. Я посмотрела на себя — никаких ран и царапин, да и боль мгновенно стихла.
— Да что ж ты неугомонная такая! — Будь у Замка руки, он непременно всплеснул бы ими. — В лесах опасно. Растерзают тебя дикие звери, и что я тогда хозяину скажу?
— Скажешь, что ему больше не о чем печалиться, — отрезала я, выпуская из-за пазухи Эллейн. Мышь-смотрительница не могла пойти со мной, и сейчас я об этом очень жалела. С ней было бы веселее и спокойнее.
— Доброго тебе пути, — пожелала Эллейн, и я, кивнув, уже хотела магией открыть дверь. Но Замок-Артефакт решил ещё раз попытаться и остановить меня. И воздвиг впереди огненную стену.
Мне опалило волосы и лицо, я с криком отшатнулась… и тут же стиснула кулаки.
— Твоё коварство меня не сдержит, Замок! Даже не рассчитывай!
И, зажмурившись, шагнула прямо в бушующее пламя. Как будто хотела сгореть в нём. Но нет! Огонь схлынул, и, дрожащими руками нащупав замок на двери, я начала снимать с него магию, будто паутину. Возиться пришлось долго — Дэйн не пожалел чар.
Последнее усилие, и дверь отворилась, дохнуло свежим весенним воздухом и свободой. Я раздвинула губы в улыбке. Ну что, благородный Дэйнхар из рода Илль, сыграешь в игру «погоня за пленницей»?
— Прощай, Эллейн. Прощай, Замок-Артефакт, — с этими словами я выбежала во двор и устремилась к воротам. Оглянулась только раз — мышь-смотрительница сидела на пороге и смотрела мне вслед.
Запоздало обожгла мысль: не накажет ли её Дэйн? За мой-то побег! Я остановилась, растерянная, почти готовая всё-таки унести Эллейн с собой, а там будь что будет. Но её тоненький голосок настиг меня:
— Беги! Обо мне не думай, господин мне ничего плохого не сделает!
Поверила я ей или просто уверила себя, что чудесной мышке ничего не грозит? Так или иначе, я снова пошла вперёд, хоть и без того ликующего и чуточку злорадного чувства, какое было вначале.
Я направилась не в ту сторону, где было озеро, а в противоположную. Там леса были погуще, и Дэйн, даже если вернётся раньше, чем я надеялась, меня в такой чаще не разглядит. Придётся ему принимать человеческую форму и идти пешком. А пешком он вряд ли ходит намного быстрее, чем я!
Откуда-то доносились птичьи голоса, и вдали зарычал неведомый зверь. Я потратила немного времени на то, чтобы отломать от дерева крепкий и острый сук. Хоть чем-то защищаться буду, если нападут!
Золотистое платье, как и следовало ожидать, для прогулок по лесам оказалось очень неудобным. Подол волочился по земле, цепляясь повсюду, где только можно. Подумав, я остановилась и заткнула подол за пояс. Ну и что, что юбка теперь выше колен, кто меня увидит, кроме птиц и зверей!
