Налив себе ещё немного чаю, Александр, погрузившись в раздумья, сделал несколько глотков.
– Ты знаешь… Что-то расчувствовался. Да-а… Нахлынуло вдруг что-то… Видно почувствовал, чего-то в жизни стало не хватать… наверно, — он улыбнулся. — А может устал или просто… Что-то гложет, что ли… Душа же тоже переполняется иногда, а выплеснуть некуда. Вот и у меня, наверно, так же, — мужчина вздохнул. — Ты не смотри на меня, как на дурака какого-то. Мол, пришёл на ночь глядя, сидит, спать не даёт, бормочет что-то про жизнь не состоявшуюся. Я вот просто, действительно, увидел её, — Александр кивнул на портрет. — Я ведь тебя и не знал раньше, так мельком видел, да слышал, а тут смотрю… Парень нормальный, мечтатель… Молодец ты, Макс… А девушка, видно, хорошая, даже через бумагу, чувствуется. Тебе бы её ещё с улыбкой нарисовать. С улыбкой ещё красивее будет.
– Вы так говорите, будто, всё-таки, её знаете, — молодой человек пристально посмотрев на Александра, улыбнулся.
– Да откуда же? — мужчина улыбнулся в ответ. — Просто жизнь научила в людях разбираться. У человека же всё на лице написано, как не скрывай. Ты вот во взглядах людских разбираешься, а я вот в лицах, видно, — разведя руками добавил он. — Так что, делаю выводы. Девушка хорошая и красивая. Повезёт с такой.
– Если встретишь… — Максим вздохнул. — А мне вот пока не повезло. Она только здесь, — он кивнул на портрет, — на бумаге, — молодой человек грустно улыбнулся. — Вы и то, ту, свою любовь видели, пусть и мельком, а я только во сне.
– Знаешь, если чего-то очень сильно захотеть, оно, рано или поздно, появится. А ты вон, — Александр обвёл комнату руками, остановив взгляд на портрете, висевшем на стене, — сколько её портретов нарисовал — вот и делай выводы. Всякое в жизни бывает, уж поверь мне. Слишком она у тебя реальная получилась, чтобы быть просто фантазией, — мужчина с улыбкой пожал плечами. — Ты, главное, верь. Стремись к своей мечте. Мы же все рисуем в голове образ своего идеала, ищем потом его везде… Правда, иногда упускаем его из рук, или проходим мимо. Вон, Марианна, тоже решила подстроиться под твой идеал, только к сожалению, сама далека от идеала, вот и не получилось, — Александр усмехнулся. — А может она, — мужчина кивнул на портрет, — тоже тебя в голове нарисовала, а может даже, как я… Ручкой на бумаге. Может у неё тоже талант, — Александр добродушно рассмеялся.
Переведя взгляд на окно, мужчина грустно вздохнул.
– Что-то я засиделся у тебя, а ведь пришёл только познакомиться, посмотреть, что же за монстр такой этот художник. Изменил — не изменяя… — он усмехнулся. — Ты молодец, парень. Молодец, что жизнь свою не испортил.
Максим молча улыбнулся.
– А куда же вы теперь? Поздно ведь уже, — чтобы отойти от растревожившей обоих темы, спросил молодой человек. — Хотите, оставайтесь. У меня ещё маленькая комнатка есть, — он кивнул на дверь сбоку шкафа. — Как мастерскую использую, я там… На раскладушке лягу, а вы тут на диване.
– Тебя смущать буду. Пришёл, отдохнуть не дал. Может и вечер испортил, — растерянно спросил Александр, допив остатки чая.
– Ничего, я привык поздно ложиться. Да и… завтра выходной… Отосплюсь… Располагайтесь, — молодой человек разложил диван, вытащив из ящика подушку и одеяло.
Сон не шёл. Александр снова перевернулся на спину.
«Ну, и что дальше? Нет, надо что-то решать, — мысленно подталкивал он сам себя. — А может и правда? Плюнуть на всё, да действительно, махнуть к девчонкам своим?»
Откинув одеяло, он сел, посмотрев на портрет, стоявший на мольберте.
– Ну? А ты что мне подскажешь? — шёпотом спросил он нарисованную девушку. — Хотя, что ты можешь за меня решить? — улыбнувшись, мужчина прислушался. — Спит, значит надо тихо, чтобы не разбудить.
Пройдя на кухню, Александр осторожно прикрыл за собой дверь. Присев на край дивана, он набрал номер.
– Разбудил? Извини. Только я вот что подумал… Может хватит уже нам с тобой вокруг да около ходить? На развод я подал… Надоело так жить.
– Теперь я разлучница буду, — с улыбкой, ласково ответила женщина.
– Ну, какая же ты разлучница? Да и, думаешь, кто-то Ларису пожалеет? Да все за меня только порадуются… Да и… Разве может быть разлучницей бывшая жена?
– Ну, я же всё-таки бывшая — значит, уже как бы чужая.
– Для меня нет, а мнения других я спрашивать не собираюсь.
– Всё равно… Как-то неловко.
– А так? Как любовники какие-то… Так разве ловко? — Александр усмехнулся. — Я ничего не изменю. Как решил, так и сделаю… И тебя в покое не оставлю, пока не согласишься, ты меня знаешь, — строго добавил он. — А что скажут за спиной — наплевать. Я уже столько всего наслушался.
– Что так вдруг решил резко?
– Почему резко?.. Я всё обдумал… А знаешь… Я вот подумал тут, а зачем мне эта хоромина, за которую так Лариска держится? Зачем? Я там жить не буду, ты тем более. Да и вообще… Пустой этот дом, как сама хозяйка, — мужчина вздохнул. — Чего мне за него держаться — пусть подавится этим домом, — в сердцах добавил он. — Она же за него, как коршун прям какой-то уцепилась, и ни в какую… Мне, говорит, дом, а Марианне — квартиру. Ну, я ей и оставил, ту, что постарше, да поменьше, а ей всё равно без разницы, куда ухажёров водить — больше в жизни её всё равно ничего не интересует. Деньги, да парни — вот и весь её интерес. А я знаешь, чего сделал? — Александр усмехнулся. — Я квартиру в два раза дороже продал, знакомому, тот тоже с жёнами-то не раз разводился, мужик-то будь здоров, понял. Вот с ним и сговорились, ему идея понравилась: говорит, если что — воспользуюсь, — мужчина добродушно рассмеялся. — Ей же, Лариске, всё равно, лишь бы счёт в банке остался, проверять не будет, а коль проверит… Я уж рассказал. Так вот, я к чему всё это? Насобирал вот денег. Дом, отремонтируем, поднастроим там чего надо, пасеку расширим, да эти… наконец-то, с братом на пару, фрукты-ягоды перерабатывать начнём, как хотели, помнишь? — мечтательно улыбнувшись, он закрыл глаза. — Надоело уже вся эта суета и нервотрёпка, хочется пожить спокойно, как хочется самому, а не другим… И ты рядом… Не могу я так больше, не могу, пойми. И себя мучаю, и тебя мучаю, что хорошего? Маша вон и то переживает. Да и вообще… Дочка уехала, Маша, не сегодня-завтра, глядишь, мужем обзаведётся, а мы с тобой, как два неприкаянных… А вместе-то и лучше, и теплее, и веселей. Так что… Жди, приеду… Правда, мне тут вот ещё… — нерешительно начал Александр. — Сергей, короче, должность предложил, без тебя говорит, никак. Доверять кому попало не хочется, мол. Так что, вот тут подумал, а может и правда? Пока силы и здоровье есть? Да и ему помочь надо. А там можно и в родные края перебраться. Будем фрукты-ягоды собирать, да чаи с мёдом гонять. Ты как?
– Ну, я как, — она пожала плечами. — Я как жена декабриста. Куда муж, туда и я. Тебе решать.
– Ну, значит решили? — вздохнув с облегчением, мужчина довольно улыбнулся, откинувшись на спинку дивана. — Дела вот только подобью, и домой. А чего тянуть?
– Упрямый ты… — Ирина рассмеялась.
– А как же. Без этого в наше время никак. Значит, согласна?
– Ну, разве я могу сказать что-то против. Ты лучше скажи, если всё так, то сам-то ты где сейчас? Одну квартиру продал, другую отдал, а сам, что же, в кабинете? — с беспокойством спросила женщина.
– Да нет… У меня есть, где пожить, квартиру-то я ещё не отдал. А сейчас… У одного знакомого парня сейчас. Хороший парень, между прочим… Тут вообще такая забавная история приключилась, — мужчина рассмеялся. — Приеду, расскажу, сама смеяться будешь. Ну, ладно, теперь можно и поспать спокойно. Ты знаешь, будто камень с души упал. Ничего ещё не сделал, а так хорошо уже на душе… И весна ещё, — Александр посмотрел в окно, на гаснущие на светлеющем небосводе звёзды. — Помнишь, как тогда?.. Замучил я тебя, наверно? Спать вот не даю. Ты спи, теперь завтра позвоню… Попозже.
Отключив звонок, он вернулся в комнату. Присев на диван, Александр достал из кармана принесённый Марианной полустёртый портрет.
– Ну, вот видишь, как… Жизнь меняется… Можно вздохнуть с облегчением, — глядя на портрет шёпотом произнёс он.
Задумавшись на минуту, Александр хитро улыбнулся, заговорщицки подмигнув девушке. Быстро одевавшись, мужчина подошёл к тумбочке, осторожными движениями открыв один из ящиков.
– Повезло, с первого раза нашёл, — улыбнувшись, мужчина вытащил из ящика маленький, исписанный простой карандаш. — Ну, вот, последний, как говориться, штрих, и… Можно домой.
Включив торшер, он осторожно перенёс его поближе к большому портрету…
Максим резко открыл глаза. Перевернувшись на спину, он посмотрел в окно. Яркий луч солнца, пробившийся сквозь узенькую щель задёрнутых штор, слепил глаза. Нехотя поднявшись с раскладушки, Максим остановился, посмотрев на закрытую дверь. Вспомнился неожиданный ночной визит, и долгий, откровенный разговор. Тишина пустой квартиры почему-то давила, а ведь раньше наоборот… После ухода Марианны тишина от прекратившихся скандалов вселила в него давно забытую, какую-то детскую радость. Но сейчас… Пройдя в пустую комнату, он снова ощутил чувство вины, как будто это он был гостем, и стал виноват в том, что хозяин, не прощаясь, так неожиданно покинул квартиру. Вздохнув, Максим посмотрел на портрет, уже такой родной, нарисованной спутницы его мыслей. Улыбнувшись, как обычно бывало все последние дни, он уже собирался пройти дальше, но…Неожиданная новая деталь, судя по всему оставленная его ночным гостем, заставила подойти ближе. Слева, на пустом поле портрета, простым карандашом было написано название их областного центра, улицы и, почему-то, время, с точностью до минут. Максим чуть согнувшись, присмотрелся к надписи.
– Странно, — повернув назад голову, он удивлённо посмотрел на входную дверь. — И что это значит? — пожав плечами, молодой человек снова посмотрел на надпись. — Улица Почтовая… Это вроде где-то не так далеко от центра… Или нет?.. Надо бы поискать… Но, почему именно Почтовая? И время ещё, — тихо, сам с собой рассуждал он, почему-то смотря на девушку, будто она могла ему подсказать. — Девять пятнадцать… Странно, — Максим снова оглянулся на дверь.
– Мама!.. Ты могла бы подождать несколько часов и не будить меня своими навязчивыми звонками, в такую рань! — Марианна прошла на кухню, плотно закрыв за собой дверь.
– Боюсь, ты и сама бы спать не смогла, если бы узнала ту новость, которой я тебя собираюсь огорошить, — Лариса усмехнулась. — Твой папа решил сложить полномочия… Он видите ли устал, хочет отдохнуть… И от нас, в том числе.
– То есть, сложить полномочия? — девушка, раскрыв рот, медленно опустилась на диван.
– Мариша, не строй из себя глупую девушку. Ты всё прекрасно поняла. Папа сложил с себя полномочия… Как объяснил официально… По состоянию здоровья. Это у него-то, — Лариса покачала головой.
– А как же мы теперь? Он что с ума сошёл?! Какие полномочия?!
– Знаешь, Марианна, тут есть и твоя вина, между прочим. Надо было быть сдержанней, ты своими историями кого хочешь доведёшь.
– Что-то раньше ты их не замечала, — недовольно ответила девушка, брезгливо сморщив лицо. — Значит, я виновата, а ты у нас, как бы, ангел. Ты у нас, как бы, не виновата? Мамочка, ты тоже могла бы, хотя бы иногда, показывать свою любовь. Или хотя бы делать вид этой самой любви, и хоть какой-то заботы, — Марианна торжествующе улыбнулась.
– Между прочим, я ему девятнадцать лет жизни отдала! Наверно это от многом говорит! — с раздражением прокричала Лариса, задетая за живое замечанием дочери.
– Судя по твоей интонации тяжело было, да? — девушка усмехнулась. — Но кто бы не был виноват больше… Надо решать, что делать дальше. Он нас не просто подвёл… Он нас… — Марианна задумалась. — Он нас, как любит сам выражаться — под монастырь подвёл, — не найдя в итоге подходящих к ситуации слов, подытожила она. — Что мне теперь делать? Короче… Домой я не приеду.
– То есть, как не приду? — Лариса, ходившая по комнате, резко остановилась.
– А как ты себе это представляешь?! Меня же здесь со света сживут теперь. Он же меня, прежде всего, на унижение обрёк! Я была тут, как королева, а теперь… Благодаря ему, точнее из-за него, эта самая корона с грохотом слетела с головы!!! Мне теперь вообще на глаза показываться как?!
– Ну, когда-нибудь это всё равно бы случилось. Ты должна была быть готовой к тому, что отец, в один прекрасный день, уйдёт с должности.
– Я не думала, что это произойдёт так скоро, — Марианна сменила тон на более мягкий, примирительный. — За это время я рассчитывала как-то устроить своё будущее и вполне могла бы это сделать, если бы не это его сумасбродство… В общем, я поживу в бабушкином доме.
– В бабушкином? А бабушку куда?
– Бабушка уже не молодая, ей нужен тщательный присмотр…
– Хочешь её сбагрить?
– Пошло, мама… Жила с таким человеком, а выражаешься, извини меня… Просто обеспечить ей квалифицированную заботу, — Марианна ухмыльнулась.
– Значит это так, в твоём понимании называется? — женщина ядовито усмехнулась в ответ.
– Как будто ты бы поступила по-другому. Мам, не строй из себя святую какую-то.
– Бабушка вполне может сама о себе позаботиться. Не думаю, что она пойдёт у тебя на поводу. Да и вообще… Бабушкин дом, насколько мне известно… На меня подписан. Это я там хозяйка и распоряжаться буду я, — тихо, не терпящим возражения тоном, ехидно проговорила Лариса. — Так что… Доченька, оставь свои деловые замашки. На тебя подписана квартира.
– Ошибаешься, мамочка. Этот дом на мне, и уже давно. Пока ты там себе пыталась присмотреть… на всякий случай… замену папе и мне будущее устроить, я уже сама позаботилась обо всём… Хотя бы о жилье пока, — Марианна довольно усмехнулась. — А на тебя подписана та хрень, в которой ты сейчас живёшь.
Лариса вспыхнула от негодования.
– Это — хрень?.. Между прочим, эта хрень, как ты пошло выразилась, — сделав акцент на последних словах, начала она, — была твоим домом, и я не замечала что-то твоего недовольства им раньше! И вообще… Когда это я искала замену папе? Чего ты несёшь?!
– Мама… Ты прекрасно знаешь, о ком я… Пока папа был в командировке… — Марианна ухмыльнулась представив, как вспыхнула мать после напоминания о некоторых, слишком личных подробностях её и так не идеальной биографии. — Тебе весь список напомнить?
– Знаешь… — Лариса с трудом взяла себя в руки. — Не думала, что ты станешь такой… Надо же, я даже не заметила, как моя собственная дочь, мало того, что рушит собственную жизнь, так ещё и готова втаптывать в грязь даже меня… Я тебе всё-таки мать…
– Мама, а что ты вообще замечала? Только то, что у меня волосы вдруг распрямились? Тебе же было не до меня, и не до отца. Ты и из меня хотела сделать такую же лестницу, как и из отца. Раз самой уже поздно, можно через меня себе безбедное существование обеспечить. И ты теперь от меня любовь и благодарность спрашиваешь?
– Значит, так ты меня отблагодарила за всё, что я для тебя, единственной дочери, делала?
– А что, ты для меня что-то делала? Неужели… Вот это твоё — я там хозяйка, тоже от большой любви?.. Наверно. Нет, мамочка, зная тебя… Пришлось самой позаботиться. Так что, извини, тебе придётся довольствоваться, чем есть… А я поживу у бабушки.
– Ты знаешь… Что-то расчувствовался. Да-а… Нахлынуло вдруг что-то… Видно почувствовал, чего-то в жизни стало не хватать… наверно, — он улыбнулся. — А может устал или просто… Что-то гложет, что ли… Душа же тоже переполняется иногда, а выплеснуть некуда. Вот и у меня, наверно, так же, — мужчина вздохнул. — Ты не смотри на меня, как на дурака какого-то. Мол, пришёл на ночь глядя, сидит, спать не даёт, бормочет что-то про жизнь не состоявшуюся. Я вот просто, действительно, увидел её, — Александр кивнул на портрет. — Я ведь тебя и не знал раньше, так мельком видел, да слышал, а тут смотрю… Парень нормальный, мечтатель… Молодец ты, Макс… А девушка, видно, хорошая, даже через бумагу, чувствуется. Тебе бы её ещё с улыбкой нарисовать. С улыбкой ещё красивее будет.
– Вы так говорите, будто, всё-таки, её знаете, — молодой человек пристально посмотрев на Александра, улыбнулся.
– Да откуда же? — мужчина улыбнулся в ответ. — Просто жизнь научила в людях разбираться. У человека же всё на лице написано, как не скрывай. Ты вот во взглядах людских разбираешься, а я вот в лицах, видно, — разведя руками добавил он. — Так что, делаю выводы. Девушка хорошая и красивая. Повезёт с такой.
– Если встретишь… — Максим вздохнул. — А мне вот пока не повезло. Она только здесь, — он кивнул на портрет, — на бумаге, — молодой человек грустно улыбнулся. — Вы и то, ту, свою любовь видели, пусть и мельком, а я только во сне.
– Знаешь, если чего-то очень сильно захотеть, оно, рано или поздно, появится. А ты вон, — Александр обвёл комнату руками, остановив взгляд на портрете, висевшем на стене, — сколько её портретов нарисовал — вот и делай выводы. Всякое в жизни бывает, уж поверь мне. Слишком она у тебя реальная получилась, чтобы быть просто фантазией, — мужчина с улыбкой пожал плечами. — Ты, главное, верь. Стремись к своей мечте. Мы же все рисуем в голове образ своего идеала, ищем потом его везде… Правда, иногда упускаем его из рук, или проходим мимо. Вон, Марианна, тоже решила подстроиться под твой идеал, только к сожалению, сама далека от идеала, вот и не получилось, — Александр усмехнулся. — А может она, — мужчина кивнул на портрет, — тоже тебя в голове нарисовала, а может даже, как я… Ручкой на бумаге. Может у неё тоже талант, — Александр добродушно рассмеялся.
Переведя взгляд на окно, мужчина грустно вздохнул.
– Что-то я засиделся у тебя, а ведь пришёл только познакомиться, посмотреть, что же за монстр такой этот художник. Изменил — не изменяя… — он усмехнулся. — Ты молодец, парень. Молодец, что жизнь свою не испортил.
Максим молча улыбнулся.
– А куда же вы теперь? Поздно ведь уже, — чтобы отойти от растревожившей обоих темы, спросил молодой человек. — Хотите, оставайтесь. У меня ещё маленькая комнатка есть, — он кивнул на дверь сбоку шкафа. — Как мастерскую использую, я там… На раскладушке лягу, а вы тут на диване.
– Тебя смущать буду. Пришёл, отдохнуть не дал. Может и вечер испортил, — растерянно спросил Александр, допив остатки чая.
– Ничего, я привык поздно ложиться. Да и… завтра выходной… Отосплюсь… Располагайтесь, — молодой человек разложил диван, вытащив из ящика подушку и одеяло.
***
Сон не шёл. Александр снова перевернулся на спину.
«Ну, и что дальше? Нет, надо что-то решать, — мысленно подталкивал он сам себя. — А может и правда? Плюнуть на всё, да действительно, махнуть к девчонкам своим?»
Откинув одеяло, он сел, посмотрев на портрет, стоявший на мольберте.
– Ну? А ты что мне подскажешь? — шёпотом спросил он нарисованную девушку. — Хотя, что ты можешь за меня решить? — улыбнувшись, мужчина прислушался. — Спит, значит надо тихо, чтобы не разбудить.
Пройдя на кухню, Александр осторожно прикрыл за собой дверь. Присев на край дивана, он набрал номер.
– Разбудил? Извини. Только я вот что подумал… Может хватит уже нам с тобой вокруг да около ходить? На развод я подал… Надоело так жить.
– Теперь я разлучница буду, — с улыбкой, ласково ответила женщина.
– Ну, какая же ты разлучница? Да и, думаешь, кто-то Ларису пожалеет? Да все за меня только порадуются… Да и… Разве может быть разлучницей бывшая жена?
– Ну, я же всё-таки бывшая — значит, уже как бы чужая.
– Для меня нет, а мнения других я спрашивать не собираюсь.
– Всё равно… Как-то неловко.
– А так? Как любовники какие-то… Так разве ловко? — Александр усмехнулся. — Я ничего не изменю. Как решил, так и сделаю… И тебя в покое не оставлю, пока не согласишься, ты меня знаешь, — строго добавил он. — А что скажут за спиной — наплевать. Я уже столько всего наслушался.
– Что так вдруг решил резко?
– Почему резко?.. Я всё обдумал… А знаешь… Я вот подумал тут, а зачем мне эта хоромина, за которую так Лариска держится? Зачем? Я там жить не буду, ты тем более. Да и вообще… Пустой этот дом, как сама хозяйка, — мужчина вздохнул. — Чего мне за него держаться — пусть подавится этим домом, — в сердцах добавил он. — Она же за него, как коршун прям какой-то уцепилась, и ни в какую… Мне, говорит, дом, а Марианне — квартиру. Ну, я ей и оставил, ту, что постарше, да поменьше, а ей всё равно без разницы, куда ухажёров водить — больше в жизни её всё равно ничего не интересует. Деньги, да парни — вот и весь её интерес. А я знаешь, чего сделал? — Александр усмехнулся. — Я квартиру в два раза дороже продал, знакомому, тот тоже с жёнами-то не раз разводился, мужик-то будь здоров, понял. Вот с ним и сговорились, ему идея понравилась: говорит, если что — воспользуюсь, — мужчина добродушно рассмеялся. — Ей же, Лариске, всё равно, лишь бы счёт в банке остался, проверять не будет, а коль проверит… Я уж рассказал. Так вот, я к чему всё это? Насобирал вот денег. Дом, отремонтируем, поднастроим там чего надо, пасеку расширим, да эти… наконец-то, с братом на пару, фрукты-ягоды перерабатывать начнём, как хотели, помнишь? — мечтательно улыбнувшись, он закрыл глаза. — Надоело уже вся эта суета и нервотрёпка, хочется пожить спокойно, как хочется самому, а не другим… И ты рядом… Не могу я так больше, не могу, пойми. И себя мучаю, и тебя мучаю, что хорошего? Маша вон и то переживает. Да и вообще… Дочка уехала, Маша, не сегодня-завтра, глядишь, мужем обзаведётся, а мы с тобой, как два неприкаянных… А вместе-то и лучше, и теплее, и веселей. Так что… Жди, приеду… Правда, мне тут вот ещё… — нерешительно начал Александр. — Сергей, короче, должность предложил, без тебя говорит, никак. Доверять кому попало не хочется, мол. Так что, вот тут подумал, а может и правда? Пока силы и здоровье есть? Да и ему помочь надо. А там можно и в родные края перебраться. Будем фрукты-ягоды собирать, да чаи с мёдом гонять. Ты как?
– Ну, я как, — она пожала плечами. — Я как жена декабриста. Куда муж, туда и я. Тебе решать.
– Ну, значит решили? — вздохнув с облегчением, мужчина довольно улыбнулся, откинувшись на спинку дивана. — Дела вот только подобью, и домой. А чего тянуть?
– Упрямый ты… — Ирина рассмеялась.
– А как же. Без этого в наше время никак. Значит, согласна?
– Ну, разве я могу сказать что-то против. Ты лучше скажи, если всё так, то сам-то ты где сейчас? Одну квартиру продал, другую отдал, а сам, что же, в кабинете? — с беспокойством спросила женщина.
– Да нет… У меня есть, где пожить, квартиру-то я ещё не отдал. А сейчас… У одного знакомого парня сейчас. Хороший парень, между прочим… Тут вообще такая забавная история приключилась, — мужчина рассмеялся. — Приеду, расскажу, сама смеяться будешь. Ну, ладно, теперь можно и поспать спокойно. Ты знаешь, будто камень с души упал. Ничего ещё не сделал, а так хорошо уже на душе… И весна ещё, — Александр посмотрел в окно, на гаснущие на светлеющем небосводе звёзды. — Помнишь, как тогда?.. Замучил я тебя, наверно? Спать вот не даю. Ты спи, теперь завтра позвоню… Попозже.
Отключив звонок, он вернулся в комнату. Присев на диван, Александр достал из кармана принесённый Марианной полустёртый портрет.
– Ну, вот видишь, как… Жизнь меняется… Можно вздохнуть с облегчением, — глядя на портрет шёпотом произнёс он.
Задумавшись на минуту, Александр хитро улыбнулся, заговорщицки подмигнув девушке. Быстро одевавшись, мужчина подошёл к тумбочке, осторожными движениями открыв один из ящиков.
– Повезло, с первого раза нашёл, — улыбнувшись, мужчина вытащил из ящика маленький, исписанный простой карандаш. — Ну, вот, последний, как говориться, штрих, и… Можно домой.
Включив торшер, он осторожно перенёс его поближе к большому портрету…
***
Максим резко открыл глаза. Перевернувшись на спину, он посмотрел в окно. Яркий луч солнца, пробившийся сквозь узенькую щель задёрнутых штор, слепил глаза. Нехотя поднявшись с раскладушки, Максим остановился, посмотрев на закрытую дверь. Вспомнился неожиданный ночной визит, и долгий, откровенный разговор. Тишина пустой квартиры почему-то давила, а ведь раньше наоборот… После ухода Марианны тишина от прекратившихся скандалов вселила в него давно забытую, какую-то детскую радость. Но сейчас… Пройдя в пустую комнату, он снова ощутил чувство вины, как будто это он был гостем, и стал виноват в том, что хозяин, не прощаясь, так неожиданно покинул квартиру. Вздохнув, Максим посмотрел на портрет, уже такой родной, нарисованной спутницы его мыслей. Улыбнувшись, как обычно бывало все последние дни, он уже собирался пройти дальше, но…Неожиданная новая деталь, судя по всему оставленная его ночным гостем, заставила подойти ближе. Слева, на пустом поле портрета, простым карандашом было написано название их областного центра, улицы и, почему-то, время, с точностью до минут. Максим чуть согнувшись, присмотрелся к надписи.
– Странно, — повернув назад голову, он удивлённо посмотрел на входную дверь. — И что это значит? — пожав плечами, молодой человек снова посмотрел на надпись. — Улица Почтовая… Это вроде где-то не так далеко от центра… Или нет?.. Надо бы поискать… Но, почему именно Почтовая? И время ещё, — тихо, сам с собой рассуждал он, почему-то смотря на девушку, будто она могла ему подсказать. — Девять пятнадцать… Странно, — Максим снова оглянулся на дверь.
***
– Мама!.. Ты могла бы подождать несколько часов и не будить меня своими навязчивыми звонками, в такую рань! — Марианна прошла на кухню, плотно закрыв за собой дверь.
– Боюсь, ты и сама бы спать не смогла, если бы узнала ту новость, которой я тебя собираюсь огорошить, — Лариса усмехнулась. — Твой папа решил сложить полномочия… Он видите ли устал, хочет отдохнуть… И от нас, в том числе.
– То есть, сложить полномочия? — девушка, раскрыв рот, медленно опустилась на диван.
– Мариша, не строй из себя глупую девушку. Ты всё прекрасно поняла. Папа сложил с себя полномочия… Как объяснил официально… По состоянию здоровья. Это у него-то, — Лариса покачала головой.
– А как же мы теперь? Он что с ума сошёл?! Какие полномочия?!
– Знаешь, Марианна, тут есть и твоя вина, между прочим. Надо было быть сдержанней, ты своими историями кого хочешь доведёшь.
– Что-то раньше ты их не замечала, — недовольно ответила девушка, брезгливо сморщив лицо. — Значит, я виновата, а ты у нас, как бы, ангел. Ты у нас, как бы, не виновата? Мамочка, ты тоже могла бы, хотя бы иногда, показывать свою любовь. Или хотя бы делать вид этой самой любви, и хоть какой-то заботы, — Марианна торжествующе улыбнулась.
– Между прочим, я ему девятнадцать лет жизни отдала! Наверно это от многом говорит! — с раздражением прокричала Лариса, задетая за живое замечанием дочери.
– Судя по твоей интонации тяжело было, да? — девушка усмехнулась. — Но кто бы не был виноват больше… Надо решать, что делать дальше. Он нас не просто подвёл… Он нас… — Марианна задумалась. — Он нас, как любит сам выражаться — под монастырь подвёл, — не найдя в итоге подходящих к ситуации слов, подытожила она. — Что мне теперь делать? Короче… Домой я не приеду.
– То есть, как не приду? — Лариса, ходившая по комнате, резко остановилась.
– А как ты себе это представляешь?! Меня же здесь со света сживут теперь. Он же меня, прежде всего, на унижение обрёк! Я была тут, как королева, а теперь… Благодаря ему, точнее из-за него, эта самая корона с грохотом слетела с головы!!! Мне теперь вообще на глаза показываться как?!
– Ну, когда-нибудь это всё равно бы случилось. Ты должна была быть готовой к тому, что отец, в один прекрасный день, уйдёт с должности.
– Я не думала, что это произойдёт так скоро, — Марианна сменила тон на более мягкий, примирительный. — За это время я рассчитывала как-то устроить своё будущее и вполне могла бы это сделать, если бы не это его сумасбродство… В общем, я поживу в бабушкином доме.
– В бабушкином? А бабушку куда?
– Бабушка уже не молодая, ей нужен тщательный присмотр…
– Хочешь её сбагрить?
– Пошло, мама… Жила с таким человеком, а выражаешься, извини меня… Просто обеспечить ей квалифицированную заботу, — Марианна ухмыльнулась.
– Значит это так, в твоём понимании называется? — женщина ядовито усмехнулась в ответ.
– Как будто ты бы поступила по-другому. Мам, не строй из себя святую какую-то.
– Бабушка вполне может сама о себе позаботиться. Не думаю, что она пойдёт у тебя на поводу. Да и вообще… Бабушкин дом, насколько мне известно… На меня подписан. Это я там хозяйка и распоряжаться буду я, — тихо, не терпящим возражения тоном, ехидно проговорила Лариса. — Так что… Доченька, оставь свои деловые замашки. На тебя подписана квартира.
– Ошибаешься, мамочка. Этот дом на мне, и уже давно. Пока ты там себе пыталась присмотреть… на всякий случай… замену папе и мне будущее устроить, я уже сама позаботилась обо всём… Хотя бы о жилье пока, — Марианна довольно усмехнулась. — А на тебя подписана та хрень, в которой ты сейчас живёшь.
Лариса вспыхнула от негодования.
– Это — хрень?.. Между прочим, эта хрень, как ты пошло выразилась, — сделав акцент на последних словах, начала она, — была твоим домом, и я не замечала что-то твоего недовольства им раньше! И вообще… Когда это я искала замену папе? Чего ты несёшь?!
– Мама… Ты прекрасно знаешь, о ком я… Пока папа был в командировке… — Марианна ухмыльнулась представив, как вспыхнула мать после напоминания о некоторых, слишком личных подробностях её и так не идеальной биографии. — Тебе весь список напомнить?
– Знаешь… — Лариса с трудом взяла себя в руки. — Не думала, что ты станешь такой… Надо же, я даже не заметила, как моя собственная дочь, мало того, что рушит собственную жизнь, так ещё и готова втаптывать в грязь даже меня… Я тебе всё-таки мать…
– Мама, а что ты вообще замечала? Только то, что у меня волосы вдруг распрямились? Тебе же было не до меня, и не до отца. Ты и из меня хотела сделать такую же лестницу, как и из отца. Раз самой уже поздно, можно через меня себе безбедное существование обеспечить. И ты теперь от меня любовь и благодарность спрашиваешь?
– Значит, так ты меня отблагодарила за всё, что я для тебя, единственной дочери, делала?
– А что, ты для меня что-то делала? Неужели… Вот это твоё — я там хозяйка, тоже от большой любви?.. Наверно. Нет, мамочка, зная тебя… Пришлось самой позаботиться. Так что, извини, тебе придётся довольствоваться, чем есть… А я поживу у бабушки.
