– Благословения? – резко рассмеялся Рогар. – Может, хотя бы наедине будем называть все своими именами? Никакое это не Благословение. И мы с тобой – не боги.
Даже не глядя на Симона, он знал, что тот вздрогнул. Это была скользкая тема, которой они оба старательно избегали уже много лет. Не стоило ее поднимать. Но он так устал, и так зол, и так отчаялся, когда услышал, что лодка Симона вернулась без результата…
– А кто же мы тогда, Рогар? – со вздохом спросил бородач.
– Актеры. Лицедеи. Мы обманули всех этих людей, целую Эру, заставили их смотреть на наш спектакль, один из тех, что ты так любишь ставить здесь, в своем дворце, переодевшись в сияющие одежды, – Рогар стиснул челюсти, упрямо уставившись единственным глазом на первые показавшиеся из-за горизонта лучи, полоснувшие по расширенному зрачку болью. – Я ненавижу тебя, Симон, за то, что ты заставил меня забыть о том, кто я есть на самом деле: демон-убийца, который может жить, лишь истребляя чужую плоть.
– А я ненавижу тебя за то, что моя семья осталась на Подэре и никогда не увидит это небо и солнце так, как вижу их я, – вполголоса ответил тот. – Может, ты передумал и решил освободить разлом?
Рогар до хруста сжал резные деревянные перила балкона.
– Нет. Я никогда не отступлю от своего решения. Подэра не войдет сюда, пока я жив.
– Но почему?! – вскричал Симон, как делал каждый раз, когда их разговор даже слегка, намеком, касался этой неприятной темы.
Рогар пожал плечами. Они поймут? Эти глупые, слабые людишки, ослепленные сиянием божественных доспехов? Как это звучит до смешного нелепо!
– Ты и сам знаешь. Потому что Подэра полна демонов. Таких же, как мы с тобой.
Даже не глядя на Симона, он знал, что тот вздрогнул. Это была скользкая тема, которой они оба старательно избегали уже много лет. Не стоило ее поднимать. Но он так устал, и так зол, и так отчаялся, когда услышал, что лодка Симона вернулась без результата…
– А кто же мы тогда, Рогар? – со вздохом спросил бородач.
– Актеры. Лицедеи. Мы обманули всех этих людей, целую Эру, заставили их смотреть на наш спектакль, один из тех, что ты так любишь ставить здесь, в своем дворце, переодевшись в сияющие одежды, – Рогар стиснул челюсти, упрямо уставившись единственным глазом на первые показавшиеся из-за горизонта лучи, полоснувшие по расширенному зрачку болью. – Я ненавижу тебя, Симон, за то, что ты заставил меня забыть о том, кто я есть на самом деле: демон-убийца, который может жить, лишь истребляя чужую плоть.
– А я ненавижу тебя за то, что моя семья осталась на Подэре и никогда не увидит это небо и солнце так, как вижу их я, – вполголоса ответил тот. – Может, ты передумал и решил освободить разлом?
Рогар до хруста сжал резные деревянные перила балкона.
– Нет. Я никогда не отступлю от своего решения. Подэра не войдет сюда, пока я жив.
– Но почему?! – вскричал Симон, как делал каждый раз, когда их разговор даже слегка, намеком, касался этой неприятной темы.
Рогар пожал плечами. Они поймут? Эти глупые, слабые людишки, ослепленные сиянием божественных доспехов? Как это звучит до смешного нелепо!
– Ты и сам знаешь. Потому что Подэра полна демонов. Таких же, как мы с тобой.
