Там на другом конце этого леса из исполинов, говорят, дышит море. И я хотела добраться до побережья, чтобы своими глазами вживую увидеть водяных драконов. Просидела в чаше, переждав самое темное время наступившей ночи. Потом из-за горизонта поднялась луна, и я отправилась в путь, перебираясь из чаши в чашу. Большинство исполинов срослись краями крон, создав что-то наподобие мостов, так что большую часть пути я просто шла, вслушиваясь в звуки совершенно дикого незнакомого мне мира.
У подножия деревьев двигались скрываемые тьмой существа. Иногда я видела горящие глаза, высматривающие меня. Но они были далеко внизу. И совершенно не пугали меня.
Вообще, после посещения эргокамеры страх ушел, оставив приятную пустоту и спокойствие. Любовь к кошаку действительно прошла. Бесследно растворилась вместе с исчезнувшей меткой. Но и любовь к Дарклаю не вернулась. И от этого было немного грустно. Но только немного. Потому что здорово было быть собой и не думать ни о ком, не нуждаться ни в ком. Какая-то особенная полноценность. Настоящая свобода.
Когда устала, я остановилась в одной из чаш и улеглась спать. Проснулась утром, на рассвете. Над головой дышало прозрачное нежно-голубое звенящее небо. У самого горизонта еще горела одинокая маленькая звездочка, а напротив, через бесконечность древесных исполинов, занимался рассвет. Я пошла туда, где вставало из-за края земли Солнце.
Еще полдня и я услышала шипящее перекатывающееся дыхание океана.
Наконец, добралась до последнего древесного исполина, стоящего на краю леса. Дальше полосой лежал белый песок, из которого выступали высокие глыбы скал и разбросанные у их подножия камни. А еще дальше — океан…
Я замерла, всматриваясь в это земное отражение неба. Ветер, унизанный солеными каплями, бросался прямо в лицо и трепал волосы. А я все не верила, что все это взаправду. И что все это всегда было здесь, за этой стеной из древесных исполинов.
Всю жизнь прожила за стеной…
И сама в себе построила стену, за которую отказывалась выходить. Только по необходимости. Только ради других.
Зажмурилась, подняла руки и, потянувшись, закричала, прямо туда в эту невообразимую живую бесконечность:
— Аааааааааааа!
И это было так здорово…
И еще раз, и еще…
Я живу. Я здесь.
Впервые в своей жизни увидела вот так в живую пучеглазых доробо, мохнатых птиц, завезенных еще в прошлом веке с планеты Ньо. Весьма упитанные неуклюжие создания, отдаленно напоминающие земных пингвинов. Хотя доробо, в отличие от пингвинов, могли летать, правда не высоко и все больше падая, но все же…
Видимо, шерстяные птички гнездились в прибрежных скалах, и когда я закричала, доробо с душераздирающими воплями повыскакивали в небо. Теперь вся эта орущая толпа недоптиц металась в воздухе, рискуя рухнуть в океан.
Интересно, а они вообще плавать умеют?
Под приносимый ветром гвалт доробо побрела в ту сторону, где скала почти вплотную примыкала к макушке древесного исполина.
Я шла сюда с вполне определенной целью — увидеть хотя бы одного водяного дракона. Очень было интересно, на самом ли деле это такое незабываемое зрелище, как описывали очевидцы. Хотелось понять, что чувствовали те, кто притащил горуанов на нашу планету. Из-за их прихоти погибли многие виды, населяющие океан. Оно того стоило?
И сейчас, перебросив на плоскую вершину возвышающейся над бушующим морем, скалы, прыгнула следом, зацепилась руками и, повиснув, замотала в воздухе ногами, пытаясь отыскать опору. Наконец вскарабкавшись, перевернулась на спину и, раскинув руки, уставилась в небо, в котором еще мелькали темные точки все дальше разлетающихся птиц.
Лежать вот так не понять где, ощущая всем телом холод камня, проникающий сквозь одежду, и вдыхая свежий воздух, смешанный с морской солью. Видеть локоны своих растрепанных волос, перебираемых ветром, на фоне высокого затянутого светлыми пенящимися облаками неба.
Хорошо. Просто и хорошо…
Отлежавшись и уняв расходившееся от едва несостоявшегося эпического падения сердце, перевернулась на живот и поднялась. Огляделась. Каменная гряда, на которой после всех своих стараний я сейчас стояла, острым клином разрезала бушующую плоть океана и в метрах ста от берега резко обрывалась.
Поверхность под ногами была влажная поросшая темно-зеленым мхом, и оттого скользкая.
Решив пойти на край скалы, и уже там караулить горуанов, успела сделать всего-один шаг в сторону валяющегося на земле рюкзака, когда справа и откуда-то снизу раздалось рокочущее шипение, напоминающее звук пролитой на горячее воды. Оглянулась, не зная, чего ожидать, и встретилась с красными прозрачными глазами, жадно рассматривающими меня.
Нет, я не сразу смогла разобрать кому эти глаза принадлежат. В состоянии глубокого шока мой мозг медленно отмечал отдельные моменты, которые отказывались складываться в общую картину. Казалось, будто на меня смотрел сам камень, точнее огромная глыба, над которой гребнем торчали в небо прозрачные переливающиеся в свете дня блеклыми искрами крылья, перья… Что это вообще…
А вот когда каменная глыба раззявила огромную пасть, продемонстрировав мне три ряда острых изогнутых зубов, и, придя в движение, поползла в мою сторону, до меня наконец дошло — горуан…
Ничего себе какой большой!
Слева мелькнула что-то черное, меня дернули за руку и потащили прочь от неумолимо приближающегося горуана, который возмущенно зашипел и понадбавил в скорости.
— Иль, да очнись ты уже! — прорычал взявшийся из ниоткуда лорди.
Повернувшись в сторону Дарклая, встретилась с взбешенным взглядом иссиня-черных глаз. И как-то разом осознав всю степень опасности происходящего, рванула в ту сторону, куда меня так упорно тянул лорди.
— Ты мне веришь? — вдруг спросил бегущий рядом Дарклай.
Я рассеянно кивнула, не понимая, к чему сейчас эти бесполезные признания.
— Тогда прыгай! — прорычал древний, и мы вместе сиганули с края закончившейся вдруг скалы.
Я истошно заорала, поняв, что умирать совсем не хочется. Но умирать и не пришлось. Продолжая орать, я влетела в открытый грузовой люк зависшего в воздухе фархора, так и не долетев до пенящихся с хищным шипением волн. Больно ударилась боком, но это мелочи. Рядом рухнул Дарклай, и фархор сорвался с места, унося нас прочь от хищно клацающего зубами водяного дракона, который в гордом одиночестве рухнул в темную воду, взметнув фонтан искрящихся брызг.
Люк закрылся, а я все лежала на полу, пытаясь отойти от перенесенного шока.
Рядом зашевелился древний. Перевернувшись на бок и приподнявшись на локте, уставился на меня синими светящимися в полумраке глазами.
— Видимо, передержали, — выдал он и, кажется, улыбнулся.
— Ты это о чем? — нахмурившись, переспросила я.
— Да так, не бери в голову, — отмахнулся древний и продолжил смотреть на меня внимательными и заметно темнеющими глазами, — Одна, ночью, над логовом диких гоби, в сторону побережья, к водяным драконам. И что, совсем не страшно? — севшим слегка хриплым голосом поинтересовался лорди.
— В основном нет, до того момента с горуаном, — честно призналась я.
— Хорошо, но давай тогда я побуду твоим детектором опасности, пока твой инстинкт самосохранения не вернет себе свою былую вменяемость.
— Давай, — уже и сама начав подозревать, что со мной опять что-то не так, согласилась я.
А лорди как-то вдруг посерьезнел и начал приближаться. Правда остановился у самых моих губ, а я выдохнула:
— А что сейчас, не опасно?
— Нет, — хрипло отозвался мой инстинкт самосохранения, — в этой ситуации лучше всего будет расслабиться и получать удовольствие.
И все с начала… только намного намного лучше…
22 ноября 2017
Веся Елегон
— Ты уверен? — едва получилось произнести эти слова внятно, не срываясь на глухой рев, что рвался из груди и жег глотку. Я с усилием разжал сведенные судорогой злости пальцы и позволил помятым листкам документа, принесенного Пиксли, упасть на стол.
Гебронец, так и не успевший покинуть кабинет за то время, пока я пытался переварить полученную информацию, медленно развернулся и, стараясь не смотреть мне в глаза, утвердительно кивнул.
— Проверьте еще раз! — на этот раз сдержаться не получилось, а иноземец вздрогнул и пошел пятнами. Даже вдруг совестно стало, и опять вернулись мысли, что может быть стоило его отпустить в бессрочный отпуск. Стоило. Но кто его заменит?
— Думрат, мы все проверили, уже с пол сотни раз. Тренер Свон… госпожа действительно является дочерью Саркорая Рогро Зе Гар.
— Но, это невозможно… — я в очередной раз сгреб листок, на котором чернели результаты генетического теста. Все это никак не могло уложиться в голове, потому что такого просто не могло быть. Дети тьмы не могли давать потомство в этой Вселенной. Хотя, отец всегда хотел… он буквально был помешан на желании обзавестись детьми. И вот это невозможное чудо произошло. Отец, конечно, обрадуется, но… только почему именно она?!
Обхватив руками голову, отвернулся от отчаянно светящегося гебронца и уставился в темноту ночи, сверкающую огнями фонарей там за хрупким стеклом окна.
— Я могу идти? — с надеждой спросил из-за спины Пиксли.
Главное помнить, что никто в этом не виноват…
— Иди, — разрешил я, мысленно перебирая все те варианты развития событий, к которым могло привести это неожиданное открытие.
— Иль, — выдохнул я в пустоту перед собой. Перед внутренним взором сразу же отчаянно резко отрисовались черты дорогого лица.
Спрятать ото всех и наслаждаться тобой — вот мое самое отчаянное желание, которое ты вряд ли когда-нибудь поймешь. И я знал это и всегда старался сдерживаться, хотя это было не просто. Зверь во мне знает лишь твой запах, и он всегда идет по следу, желая обладать тобой. Трудно просто думать о чем-то другом, трудно дышать воздухом не пропитанным твоим запахом.
Если бы можно было просто жить возле тебя, словно пес, и не подпускать к тебе никого…
Но я почти смирился с тем, что в твоей жизни кроме меня есть мама, дети и работа, а теперь ты вдруг оказалась наследницей клана Зе Гар.
Ты принцесса лорди, Иль…
На тебя теперь будет смотреть целый мир, толпы захотят овладеть тобой и всем имуществом, что положено тебе по наследству, и еще больше будет тех, которые пожелают избавится от тебя…
И вот как теперь мне жить со всем этим, зная, что мне придется делить тебя с целой Вселенной?!
Размахнувшись, заорал и саданул кулаком по стене, но легче не стало. Да легче уже и не будет…
«Это наш секрет. Тайна, принадлежащая целой расе. Никто из лорди никогда не откроет правды, скорее умрет тот, кто додумался задать вопрос. Всегда было так…»
Ну, до сего момента…
«Лордок — порождение черной дыры и звезды, которую она пыталась поглотить. Но абсолютная тьма не вся превратилась в нити Доу, формирующие планету. В самом центре Лордока еще осталась темная материя — Эхо черной дыры — и это та дверь, через которую мы приходим в ваш мир.
Знаешь, с той стороны много чудовищ, и лорди не самое худшее зло, которое может прийти в вашу Вселенную.
Благо, в мире Черных Лун еще осталось достаточно лорди, которые любят поразвлечься, порубая монстров на завтрак, обед и ужин.
Переход в ваш мир отнимает большую часть силы, поэтому большинство из нас не любят «ходить» — путешествовать между мирами. Тем более на вашей половине скучно. Да и интриг слишком много. Что может быть скучнее, чем мир, скованный законами? В мире Черных Лун единственным законом является сила — кто сильнее того и тапки.
Поэтому сюда приходят только древние, те, которым уже поднадоело сражаться, и те, которым чего-то не хватает.
Мне не хватало, и я пришел. И когда нашел тебя, все понял и, наконец, успокоился.
Я и отец — мы не являемся кровными родственниками. У нашего народа нет кровных уз. Лорди рождаются из земли, в узлах Тано — узлы силы, и друг друга считают братьями.
Про то, что может быть по-другому, лорди узнали из вашего мира. И некоторые из нас помешались на идее иметь собственное потомство.
И Саркорай, не стал исключением, а, скорее, наоборот самым ярким представителем тех, кто хотел иметь детей. Ну, а я был самым молодым из тех, кто решился прийти в ваш мир. Саркорай дал мне дом, а я ему возможность почувствовать себя родителем. Хотя, не знаю насколько я был хорошим сыном. Первые несколько сотен лет я провел на чужих войнах…»
Прокручивая свою признательную речь у себя в голове вот уже, наверное, в сотый раз, я запнулся и, выругавшись, пнул с досады ногой стол. Тот отлетел и, въехав в стену, покосился и упал на бок, развалившись. Жалко, хороший был стол. Прочный.
«И вот как мне все это рассказать тебе? Иль?»
Я прислушался, пытаясь распознать ее присутствие там внутри, где-то в самом центре меня. Не уверен, есть ли у меня душа и существует ли что-то после смерти, но я вдруг научился чувствовать её. Не помню, как и когда это началось. Просто я сначала научился различать касание её эмоций, слышать её смех даже тогда, когда находился от неё за два района. Это было страшно и походило на сумасшествие, хотя я не был против. К тому моменту я уже смирился с тем, что принадлежу только ей, дышу и живу только для неё. А потом в моей голове начали плескаться отголоски её мыслей, словно блестящие золотые рыбки, рассекающие темную воду лесного озера. Странно. Но все, что связанно с ней странно. Сама моя любовь к ней, то как я искал её и, наконец, нашел — странно, но необходимо мне, как воздух. Это все вплелось в меня, стало моим телом, словно нити Доу, сформировавшие Лордок.
Резко выдохнув, я отвернулся от окна, прекратив высматривать огни окон той квартиры, которая сейчас была нашим общим домом. Где-то там она улыбнулась, и эхо этой улыбки прилетело и теплом разлилось по изнывающему от боли сердцу, заставив замереть.
«Очень скоро я расскажу тебе все. Иль, ты же подождешь еще чуть-чуть?»
Вытащив из кармана коннектор, набрал номер и нажал на кнопку вызова. На том конце ответили сразу, и в трубке раздался дребезжащий испуганный голос гебронца:
— Да, господин Зе Гар.
— Пиксли, готовь фархор, завтра утром вылетаем на Лордок. Позаботься, чтобы отец ничего не узнал. Я сам ему расскажу.
— Да, думрат. Полетите только вы? — с надеждой спросил гебронец.
— Нет. Летим полным составом — я, Иль, дети, мама и ты.
— Я?! — переспросил Пиксли, — Но скоро Игры… Может я тут останусь. Присмотрю за всем?
— Не стоит, придется тебе ненадолго перепрофилироваться. С детьми когда-нибудь сидел?
На том конце повисло долгое молчание.
— Пиксли? — позвал я, начав волноваться за чересчур чувствительного гебронца. Как же меня так угораздило связаться именно с этой расой?
— Да, я понял, — отозвалась трубка каким-то потусторонним голосом.
— Тогда, все. До завтра, — и я отключился, чтобы сразу набрать номер тещи.
Определенно нужно было поговорить.
— Слушаю, — отозвалась женщина.
— Мам, — пытаясь сообразить, с чего начать, произнес я. Хотя Камэла мне нравилась, была вменяемой и понимала с полуслова, поэтому я решил не тянуть и начал сразу с главного. — Я нашел отца Иль.
— И? — напряженно выдохнула Камэла после недолгого молчания.
— Тут такое дело, — теперь выдохнул я, — Это Саркорай.
— Твой отец? — упавшим голосом уточнила теща.
— Да, но, Камэла, не пугайтесь… — я не успел договорить.
— Как же, Дарклай, вы с Иль… Космос… — полушепотом ужаснулась землянка.
У подножия деревьев двигались скрываемые тьмой существа. Иногда я видела горящие глаза, высматривающие меня. Но они были далеко внизу. И совершенно не пугали меня.
Вообще, после посещения эргокамеры страх ушел, оставив приятную пустоту и спокойствие. Любовь к кошаку действительно прошла. Бесследно растворилась вместе с исчезнувшей меткой. Но и любовь к Дарклаю не вернулась. И от этого было немного грустно. Но только немного. Потому что здорово было быть собой и не думать ни о ком, не нуждаться ни в ком. Какая-то особенная полноценность. Настоящая свобода.
Когда устала, я остановилась в одной из чаш и улеглась спать. Проснулась утром, на рассвете. Над головой дышало прозрачное нежно-голубое звенящее небо. У самого горизонта еще горела одинокая маленькая звездочка, а напротив, через бесконечность древесных исполинов, занимался рассвет. Я пошла туда, где вставало из-за края земли Солнце.
Еще полдня и я услышала шипящее перекатывающееся дыхание океана.
Наконец, добралась до последнего древесного исполина, стоящего на краю леса. Дальше полосой лежал белый песок, из которого выступали высокие глыбы скал и разбросанные у их подножия камни. А еще дальше — океан…
Я замерла, всматриваясь в это земное отражение неба. Ветер, унизанный солеными каплями, бросался прямо в лицо и трепал волосы. А я все не верила, что все это взаправду. И что все это всегда было здесь, за этой стеной из древесных исполинов.
Всю жизнь прожила за стеной…
И сама в себе построила стену, за которую отказывалась выходить. Только по необходимости. Только ради других.
Зажмурилась, подняла руки и, потянувшись, закричала, прямо туда в эту невообразимую живую бесконечность:
— Аааааааааааа!
И это было так здорово…
И еще раз, и еще…
Я живу. Я здесь.
Глава 32
Впервые в своей жизни увидела вот так в живую пучеглазых доробо, мохнатых птиц, завезенных еще в прошлом веке с планеты Ньо. Весьма упитанные неуклюжие создания, отдаленно напоминающие земных пингвинов. Хотя доробо, в отличие от пингвинов, могли летать, правда не высоко и все больше падая, но все же…
Видимо, шерстяные птички гнездились в прибрежных скалах, и когда я закричала, доробо с душераздирающими воплями повыскакивали в небо. Теперь вся эта орущая толпа недоптиц металась в воздухе, рискуя рухнуть в океан.
Интересно, а они вообще плавать умеют?
Под приносимый ветром гвалт доробо побрела в ту сторону, где скала почти вплотную примыкала к макушке древесного исполина.
Я шла сюда с вполне определенной целью — увидеть хотя бы одного водяного дракона. Очень было интересно, на самом ли деле это такое незабываемое зрелище, как описывали очевидцы. Хотелось понять, что чувствовали те, кто притащил горуанов на нашу планету. Из-за их прихоти погибли многие виды, населяющие океан. Оно того стоило?
И сейчас, перебросив на плоскую вершину возвышающейся над бушующим морем, скалы, прыгнула следом, зацепилась руками и, повиснув, замотала в воздухе ногами, пытаясь отыскать опору. Наконец вскарабкавшись, перевернулась на спину и, раскинув руки, уставилась в небо, в котором еще мелькали темные точки все дальше разлетающихся птиц.
Лежать вот так не понять где, ощущая всем телом холод камня, проникающий сквозь одежду, и вдыхая свежий воздух, смешанный с морской солью. Видеть локоны своих растрепанных волос, перебираемых ветром, на фоне высокого затянутого светлыми пенящимися облаками неба.
Хорошо. Просто и хорошо…
Отлежавшись и уняв расходившееся от едва несостоявшегося эпического падения сердце, перевернулась на живот и поднялась. Огляделась. Каменная гряда, на которой после всех своих стараний я сейчас стояла, острым клином разрезала бушующую плоть океана и в метрах ста от берега резко обрывалась.
Поверхность под ногами была влажная поросшая темно-зеленым мхом, и оттого скользкая.
Решив пойти на край скалы, и уже там караулить горуанов, успела сделать всего-один шаг в сторону валяющегося на земле рюкзака, когда справа и откуда-то снизу раздалось рокочущее шипение, напоминающее звук пролитой на горячее воды. Оглянулась, не зная, чего ожидать, и встретилась с красными прозрачными глазами, жадно рассматривающими меня.
Нет, я не сразу смогла разобрать кому эти глаза принадлежат. В состоянии глубокого шока мой мозг медленно отмечал отдельные моменты, которые отказывались складываться в общую картину. Казалось, будто на меня смотрел сам камень, точнее огромная глыба, над которой гребнем торчали в небо прозрачные переливающиеся в свете дня блеклыми искрами крылья, перья… Что это вообще…
А вот когда каменная глыба раззявила огромную пасть, продемонстрировав мне три ряда острых изогнутых зубов, и, придя в движение, поползла в мою сторону, до меня наконец дошло — горуан…
Ничего себе какой большой!
Слева мелькнула что-то черное, меня дернули за руку и потащили прочь от неумолимо приближающегося горуана, который возмущенно зашипел и понадбавил в скорости.
— Иль, да очнись ты уже! — прорычал взявшийся из ниоткуда лорди.
Повернувшись в сторону Дарклая, встретилась с взбешенным взглядом иссиня-черных глаз. И как-то разом осознав всю степень опасности происходящего, рванула в ту сторону, куда меня так упорно тянул лорди.
— Ты мне веришь? — вдруг спросил бегущий рядом Дарклай.
Я рассеянно кивнула, не понимая, к чему сейчас эти бесполезные признания.
— Тогда прыгай! — прорычал древний, и мы вместе сиганули с края закончившейся вдруг скалы.
Я истошно заорала, поняв, что умирать совсем не хочется. Но умирать и не пришлось. Продолжая орать, я влетела в открытый грузовой люк зависшего в воздухе фархора, так и не долетев до пенящихся с хищным шипением волн. Больно ударилась боком, но это мелочи. Рядом рухнул Дарклай, и фархор сорвался с места, унося нас прочь от хищно клацающего зубами водяного дракона, который в гордом одиночестве рухнул в темную воду, взметнув фонтан искрящихся брызг.
Люк закрылся, а я все лежала на полу, пытаясь отойти от перенесенного шока.
Рядом зашевелился древний. Перевернувшись на бок и приподнявшись на локте, уставился на меня синими светящимися в полумраке глазами.
— Видимо, передержали, — выдал он и, кажется, улыбнулся.
— Ты это о чем? — нахмурившись, переспросила я.
— Да так, не бери в голову, — отмахнулся древний и продолжил смотреть на меня внимательными и заметно темнеющими глазами, — Одна, ночью, над логовом диких гоби, в сторону побережья, к водяным драконам. И что, совсем не страшно? — севшим слегка хриплым голосом поинтересовался лорди.
— В основном нет, до того момента с горуаном, — честно призналась я.
— Хорошо, но давай тогда я побуду твоим детектором опасности, пока твой инстинкт самосохранения не вернет себе свою былую вменяемость.
— Давай, — уже и сама начав подозревать, что со мной опять что-то не так, согласилась я.
А лорди как-то вдруг посерьезнел и начал приближаться. Правда остановился у самых моих губ, а я выдохнула:
— А что сейчас, не опасно?
— Нет, — хрипло отозвался мой инстинкт самосохранения, — в этой ситуации лучше всего будет расслабиться и получать удовольствие.
И все с начала… только намного намного лучше…
22 ноября 2017
Веся Елегон
Эпилог
— Ты уверен? — едва получилось произнести эти слова внятно, не срываясь на глухой рев, что рвался из груди и жег глотку. Я с усилием разжал сведенные судорогой злости пальцы и позволил помятым листкам документа, принесенного Пиксли, упасть на стол.
Гебронец, так и не успевший покинуть кабинет за то время, пока я пытался переварить полученную информацию, медленно развернулся и, стараясь не смотреть мне в глаза, утвердительно кивнул.
— Проверьте еще раз! — на этот раз сдержаться не получилось, а иноземец вздрогнул и пошел пятнами. Даже вдруг совестно стало, и опять вернулись мысли, что может быть стоило его отпустить в бессрочный отпуск. Стоило. Но кто его заменит?
— Думрат, мы все проверили, уже с пол сотни раз. Тренер Свон… госпожа действительно является дочерью Саркорая Рогро Зе Гар.
— Но, это невозможно… — я в очередной раз сгреб листок, на котором чернели результаты генетического теста. Все это никак не могло уложиться в голове, потому что такого просто не могло быть. Дети тьмы не могли давать потомство в этой Вселенной. Хотя, отец всегда хотел… он буквально был помешан на желании обзавестись детьми. И вот это невозможное чудо произошло. Отец, конечно, обрадуется, но… только почему именно она?!
Обхватив руками голову, отвернулся от отчаянно светящегося гебронца и уставился в темноту ночи, сверкающую огнями фонарей там за хрупким стеклом окна.
— Я могу идти? — с надеждой спросил из-за спины Пиксли.
Главное помнить, что никто в этом не виноват…
— Иди, — разрешил я, мысленно перебирая все те варианты развития событий, к которым могло привести это неожиданное открытие.
— Иль, — выдохнул я в пустоту перед собой. Перед внутренним взором сразу же отчаянно резко отрисовались черты дорогого лица.
Спрятать ото всех и наслаждаться тобой — вот мое самое отчаянное желание, которое ты вряд ли когда-нибудь поймешь. И я знал это и всегда старался сдерживаться, хотя это было не просто. Зверь во мне знает лишь твой запах, и он всегда идет по следу, желая обладать тобой. Трудно просто думать о чем-то другом, трудно дышать воздухом не пропитанным твоим запахом.
Если бы можно было просто жить возле тебя, словно пес, и не подпускать к тебе никого…
Но я почти смирился с тем, что в твоей жизни кроме меня есть мама, дети и работа, а теперь ты вдруг оказалась наследницей клана Зе Гар.
Ты принцесса лорди, Иль…
На тебя теперь будет смотреть целый мир, толпы захотят овладеть тобой и всем имуществом, что положено тебе по наследству, и еще больше будет тех, которые пожелают избавится от тебя…
И вот как теперь мне жить со всем этим, зная, что мне придется делить тебя с целой Вселенной?!
Размахнувшись, заорал и саданул кулаком по стене, но легче не стало. Да легче уже и не будет…
«Это наш секрет. Тайна, принадлежащая целой расе. Никто из лорди никогда не откроет правды, скорее умрет тот, кто додумался задать вопрос. Всегда было так…»
Ну, до сего момента…
«Лордок — порождение черной дыры и звезды, которую она пыталась поглотить. Но абсолютная тьма не вся превратилась в нити Доу, формирующие планету. В самом центре Лордока еще осталась темная материя — Эхо черной дыры — и это та дверь, через которую мы приходим в ваш мир.
Знаешь, с той стороны много чудовищ, и лорди не самое худшее зло, которое может прийти в вашу Вселенную.
Благо, в мире Черных Лун еще осталось достаточно лорди, которые любят поразвлечься, порубая монстров на завтрак, обед и ужин.
Переход в ваш мир отнимает большую часть силы, поэтому большинство из нас не любят «ходить» — путешествовать между мирами. Тем более на вашей половине скучно. Да и интриг слишком много. Что может быть скучнее, чем мир, скованный законами? В мире Черных Лун единственным законом является сила — кто сильнее того и тапки.
Поэтому сюда приходят только древние, те, которым уже поднадоело сражаться, и те, которым чего-то не хватает.
Мне не хватало, и я пришел. И когда нашел тебя, все понял и, наконец, успокоился.
Я и отец — мы не являемся кровными родственниками. У нашего народа нет кровных уз. Лорди рождаются из земли, в узлах Тано — узлы силы, и друг друга считают братьями.
Про то, что может быть по-другому, лорди узнали из вашего мира. И некоторые из нас помешались на идее иметь собственное потомство.
И Саркорай, не стал исключением, а, скорее, наоборот самым ярким представителем тех, кто хотел иметь детей. Ну, а я был самым молодым из тех, кто решился прийти в ваш мир. Саркорай дал мне дом, а я ему возможность почувствовать себя родителем. Хотя, не знаю насколько я был хорошим сыном. Первые несколько сотен лет я провел на чужих войнах…»
Прокручивая свою признательную речь у себя в голове вот уже, наверное, в сотый раз, я запнулся и, выругавшись, пнул с досады ногой стол. Тот отлетел и, въехав в стену, покосился и упал на бок, развалившись. Жалко, хороший был стол. Прочный.
«И вот как мне все это рассказать тебе? Иль?»
Я прислушался, пытаясь распознать ее присутствие там внутри, где-то в самом центре меня. Не уверен, есть ли у меня душа и существует ли что-то после смерти, но я вдруг научился чувствовать её. Не помню, как и когда это началось. Просто я сначала научился различать касание её эмоций, слышать её смех даже тогда, когда находился от неё за два района. Это было страшно и походило на сумасшествие, хотя я не был против. К тому моменту я уже смирился с тем, что принадлежу только ей, дышу и живу только для неё. А потом в моей голове начали плескаться отголоски её мыслей, словно блестящие золотые рыбки, рассекающие темную воду лесного озера. Странно. Но все, что связанно с ней странно. Сама моя любовь к ней, то как я искал её и, наконец, нашел — странно, но необходимо мне, как воздух. Это все вплелось в меня, стало моим телом, словно нити Доу, сформировавшие Лордок.
Резко выдохнув, я отвернулся от окна, прекратив высматривать огни окон той квартиры, которая сейчас была нашим общим домом. Где-то там она улыбнулась, и эхо этой улыбки прилетело и теплом разлилось по изнывающему от боли сердцу, заставив замереть.
«Очень скоро я расскажу тебе все. Иль, ты же подождешь еще чуть-чуть?»
Вытащив из кармана коннектор, набрал номер и нажал на кнопку вызова. На том конце ответили сразу, и в трубке раздался дребезжащий испуганный голос гебронца:
— Да, господин Зе Гар.
— Пиксли, готовь фархор, завтра утром вылетаем на Лордок. Позаботься, чтобы отец ничего не узнал. Я сам ему расскажу.
— Да, думрат. Полетите только вы? — с надеждой спросил гебронец.
— Нет. Летим полным составом — я, Иль, дети, мама и ты.
— Я?! — переспросил Пиксли, — Но скоро Игры… Может я тут останусь. Присмотрю за всем?
— Не стоит, придется тебе ненадолго перепрофилироваться. С детьми когда-нибудь сидел?
На том конце повисло долгое молчание.
— Пиксли? — позвал я, начав волноваться за чересчур чувствительного гебронца. Как же меня так угораздило связаться именно с этой расой?
— Да, я понял, — отозвалась трубка каким-то потусторонним голосом.
— Тогда, все. До завтра, — и я отключился, чтобы сразу набрать номер тещи.
Определенно нужно было поговорить.
— Слушаю, — отозвалась женщина.
— Мам, — пытаясь сообразить, с чего начать, произнес я. Хотя Камэла мне нравилась, была вменяемой и понимала с полуслова, поэтому я решил не тянуть и начал сразу с главного. — Я нашел отца Иль.
— И? — напряженно выдохнула Камэла после недолгого молчания.
— Тут такое дело, — теперь выдохнул я, — Это Саркорай.
— Твой отец? — упавшим голосом уточнила теща.
— Да, но, Камэла, не пугайтесь… — я не успел договорить.
— Как же, Дарклай, вы с Иль… Космос… — полушепотом ужаснулась землянка.
