— Как это!? — удивилась Диана... — У нас с тобой был роман, а я даже не заметила?
— Я действительно выходил в тот день из вашего подъезда... Но был я не у тебя, как ты понимаешь, а двумя этажами выше, чего ты знать не можешь... Конечно, я мог бы не показываться на глаза этому Аркадию, но подумал, а не пора ли освободить тебя от него? Мне в тот день дал отставку Граф, а ему, подумал я, неплохо было бы получить отставку от тебя. Сознайся, Ди, он ведь тебе к тому времени порядком надоел?! Я увидел его авто из окошка, когда спускался по лестнице и задержался у входной двери на пару минут, чтобы столкнуться с ним нос к носу. При этом весьма натурально сконфузился и сделал вид, что прячу лицо! Это было последней каплей в его подозрениях.
— Так ты все специально подстроил, интриган! — она засмеялась, но тут же стала серьезной, — но ты был у Графа? Дома?!
— Я ему слова не сказал, просто в нужный момент вышел из подъезда... Да, был у Графа. А что, только тебе можно? — хмыкнул он. — Мы ведь тоже кой-какие надежды подавали и были в свое время среди избранных. Шучу, шучу. Я уже давно не вхож к нему по приглашению. Тогда я настоял на встрече, и он приоткрыл ворота крепости. Н-да. Именно дома, потому что сны прозрачны. А у нас был очень серьезный разговор. Как с тобой сейчас. Знаешь, — сказал он весело, — я его немножко шантажировал.
— Чего только не узнаешь! — поморщилась Диана. — Одного спровоцировал, другого шантажировал. И чем же, позволь полюбопытствовать?
— Нечем? Святой человек? — Рубен засмеялся. Но вяло. Кисло как-то.
— Святые золотыми не становятся, — пожала плечами Диана. — Но давай обойдёмся без намеков, говори по существу.
— Хорошо, раз ты настаиваешь, пусть будет только по существу и без морально-этических оценок.
Диана кивнула.
— Его золотое сиятельство, — Рубен изобразил некое подобие поклона куда-то в строну, — выдающийся сноходец в прошлом и выдающийся перестраховщик в настоящем…
Пауза, которую Рубен добавил для большего драматизма, затянулась, но Диана терпеливо ждала продолжения, не выдавая своего неудовольствия паузой, да и всем разговором в целом.
— Наш многоуважаемый гельти, — продолжал насмешливо Рубен, — утаил от Сеттории некую информацию, на которую он, как я думаю, когда-то случайно наткнулся. И когда я получил ту же информацию, но уже путем, как ты понимаешь, — теперь он уже изобразил лёгкий полон в сторону слушательницы, — блестящего эксперимента, он попытался купить мое молчание.
— И вы не сошлись в цене, — предположила Диана.
— Граф счёл мою цену слишком высокой. А ведь я, — теперь Рубен говорил уже серьёзно, — просил не для себя лично.
— И что же ты попросил, Руби? Или это секрет? — спросила целительница, уже догадываясь, к чему ведёт разговор.
— От тебя у меня нет секретов... Ну, почти нет. Я попросил карт-бланш на исследование.
— То есть ты собирался получить карт-бланш, — уточнила Диана, — и продолжать свою работу?
— Разумеется продолжать, — гордо ответил Рубен, — хотя втихую. Речь ведь шла только о молчании.
— И что же Лев Евграфович? — Диана позволила намёку на ехидство просочиться в улыбку.
— Вместо того, чтобы удовлетворить мою просьбу, вполне, между прочим, для него посильную, шуганул меня из института. Плюс добился того, что золотые закрыли для меня выход в Аит.
— Как это? — поразилась Диана. — Разве можно вмешаться в чужой сон?!
Он с горечью рассмеялся.
— Представь себе, можно. В Аите все можно.
— Но ведь это незаконно, — возмутилась она.
— Какие законы в Сеттории, Ди, кроме воли золотых? Кто может помешать золотому организовать слежку во сне за кем угодно? Хоть за тобой.
— За мной? — она слегка покраснела, представив, что этой ночью мог заметить наблюдатель.
— Твоей персоной в последнее время очень заинтересовался Митрич. Он буквально ходит вокруг тебя.
— Я не замечала...
— Митрича не каждый заметит.
— Разумеется, ты в числе этих «не каждых»? — не удержалась Диана.
— Ну что ты обижаешься? У тебя просто другая специализация. В своем деле ты вне конкуренции, — продолжал Рубен.
— Как и ты в своём, — вернула комплимент Диана, — но рассказывай о Митриче, раз уж начал.
— И скажу, — криво усмехнулся он. — Но прежде скажи, тебе ничего не показалось странным в сегодняшнем сне?
— Странным? В каком именно сне? — спросила Диана, и, хотя она попыталась придать своему голосу удивлённую интонацию, прозвучало это скорее растерянно
— В том самом, — ответил Рубен. — И давай не будем говорить о свободе сновиденья и неприкосновенности снов. Просто ответь, показалось или нет?
— Там всё было странным, — задумчиво произнесла она, мысленно радуясь тому, как своевременно прервался компрометирующий сон. — Вот только откуда ты знаешь, если тебя, как ты говоришь, лишили выхода в Аит?
— Лишили, — подтвердил он, выдержав паузу, — но я, — он снова выдержал паузу, — открыл пути, закрытые для передвижения в классическом снохождении.
— И что? — спросила целительница. — Подсматривал?
— Не подсматривал, а присматривал. Ты уж прости меня, но я присматриваю по мере возможностей за своими оболтусами в процессе обучения. А если сны вдруг непостижимым образом переплетаются… Естественно, я не пошел за ним в купе.
— Ты хочешь сказать, что знаешь, кто был со мной? Знаешь, чей это сон?
— Знаю. Но не скажу.
— Почему?
— Во-первых, ты меня об этом не спрашиваешь, и, как я понимаю, вряд ли спросишь, во-вторых, не знаю, хочет ли он быть опознанным. Однако помочь найти его я могу.
Диана промолчала в ответ. Она действительно не собиралась просить. Во всяком случае, не сейчас.
— Но важно другое, — продолжал Рубен. — Я прошерстил вагон. В вашем вагоне было два пассажира, а у хозяина сна — два гостя. Ты и... Митрич. Тот парень не смог бы свести вместе два сна. А Митрич вполне мог бы. Подумай об этом на досуге.
На этот раз потому, что ей, действительно, было о чём подумать. И хотя верить словам Рубена не хотелось, но звук во сне... Звук во сне — редкость. Разговоры сноходцев не имеют никакого отношения к звуку. Это скорее послезвук, отзвучие, сигналы, которые удобней всего воспринимать в виде речевого сообщении. Митрич же — единственный специалист по озвучке снов, с которым она сталкивалась лично.— А пока ты думаешь... У меня к тебе есть маленькая просьба.
— Маленькая? — подозрительно переспросила Диана.
— Ну, для тебя она не будет обременительной. Я хочу, чтобы ты присутствовала при одном моём эксперименте. Но инкогнито. Твоему наставнику об этом знать совсем необязательно.
— Эксперименте? Что за эксперимент ты задумал, что тебе понадобился целитель?!
— Ничего опасного, — поспешил успокоить её Рубен. — Ты мне нужна не как целитель. Но я не знаю никого, кто бы лучше тебя разбирался в аурах.
Диана кивнула, соглашаясь с этим.
— Но пока я не получу от тебя окончательного «да», я не могу тебе всего рассказать. Скажу только, что готовлю группу, которая должна экспериментально подтвердить сделанное мной открытие.
— То есть я должна согласиться на кота в мешке? — холодно поинтересовалась Диана.
— Ну, Ди! Не требуй от меня слишком многого. Я и так сказал тебе столько, что рискую потерять всё. Стоит тебе лишь намекнуть своему шефу, и тогда задуманное полетит прахом.
— Ты прекрасно знаешь, что намекать я никому не буду, — с грустью усмехнулась девушка. — Но и влезать в непонятные авантюры тоже. Тем более, что, как ты только что любезно объяснил мне, за моими снами следят.
— Ди, — укоризненно покачал головой Рубен, — неужели ж ты думаешь, что я не учёл фактор твоего риска? Хотя там и риска-то никакого нет, поверь мне! Если я говорю, что никто ничего не узнает…
— То никто ничего и не узнает, — закончила Диана. — В тебе я не сомневаюсь. Но довольно и того, что об этом буду знать я.
— Боишься, Ди? И правильно, — он понимающе посмотрел на неё, — зачем тебе рисковать накануне посвящения. Но я готов подождать.
Диана молчала, в задумчивости она теребила и поглаживала медную змейку на запястье. Она беспокоилась не о посвящении, а об эксперименте, который — было у неё предчувствие — ничем хорошим не закончится.
— Ну, так что, Ди? Ты придешь взглянуть? Заодно и с попутчиком своим встретишься...
— Мы с попутчиком разберемся сами, — ответила она. — А Граф, конечно, перестраховщик. И, обжегшись когда-то молоком, дует на все напитки подряд, но... Знаешь, Руби, я говорю тебе «нет» не потому, что боюсь за свой браслет. А потому что хотела бы видеть тебя и твоих учеников живыми и здоровыми.
Она встала, подошла к Рубену и взглянула ему в глаза.
— Не обижайся, Рубен, но то, что я пока услышала, выглядит не меньшей авантюрой, чем ритуал Полины. И пока ты мне не докажешь обратного ...
— Ди, неужели ты настолько не доверяешь мне?
Обида в его голосе звучала наигранной, но девушка чувствовала, что задела его за живое.
— Доверяю, Руби, — примирительно улыбнулась она. — Но предпочитаю дуть и на молоко, и на воду. И давай пока закроем эту тему.
— Пока закроем, — охотно согласился он.
Его это вполне устраивало, потому что и цель этой встречи заключалась не в том, чтобы получить согласие – Рубен был реалистом и понимал, что Диана не согласится на его предложение. Не согласится сразу. И здесь важно было сделать верный первый шаг. Сделать грамотно, разыграв собственное поражение, утвердить её в правильности принятого решения, одновременно обозначив тему. Пусть привыкает к услышанному, а дальше видно будет. Тем более, что удачно разыграна комбинация с романтической интригой. Диане нужен надежный, уступчивый друг-любовник. Талантливый, как и она сама, но неопытный, чтобы она могла удовлетворить свои природные стремления опекать и наставлять. Это займёт её, успокоит. Ну и личный контакт тоже следовало наладить. Они слишком долго не виделись, а долгие разлуки отдаляют людей. Но главный итог визита — конечно, Полина. Как груз с души сняла. Эх, ему бы ноги, они бы вдвоём быстро разобрались с ситуацией. Не всё тут так просто. Готы, обормоты… Что-то за этим стоит серьезное. Опасное.
Рубен, заслышав возню, на мгновенье оторвался от книги и мельком взглянул на учеников. Виктор встал с кресла, потряс головой, гоня остатки сна. Умыться бы... Ладно, дома. Ему не терпелось спросить о Диане. Шеф закрыл книгу и вопросительно посмотрел на него, словно почувствовал, что у Виктора есть к нему вопросы. Впрочем, вполне возможно, что он ждал краткого отчета. С этого и начался разговор.
— Вера нашла меня и Лахова. Она свободно передвигается по снам. У меня не получается.
—Хорошо, — ответил Рубен как бы даже без интереса... — Соберутся все, тогда и обсудим.
— Рубен Михайлович, а Диана..., — он замялся, сообразив, что называть ее просто по имени неудобно.
— Викторовна, — мягко подсказал Рубен и с интересом, куда большим, чем во время разговора о сне, посмотрел на Виктора. — Мы с ней поговорили, и она пошла прогуляться. Просила тебя позвонить, когда проснёшься.
Он кивнул в сторону стола, где белел листок из блокнота с длинным рядом цифр. Виктор сунул листок в карман, снял с вешалки куртку и вышел из комнаты.
На улице заметно посвежело. С неба сыпал мелкий снежок и уже начинал скапливаться в тротуарных рытвинах. Виктор с удовольствием втянул в себя бодрящий воздух. Лужи покрыл лёд, и по нему ребятишки уже прокатали дорожки. Оглядевшись по сторонам — не видят ли, — с разбегу проскользил по одной из них. Потом, приведя себя в серьезное расположение духа, достал листок с номером, и позвонил Диане…
Отозвалась она не сразу, так что он уже успел заволноваться.
— Прости, Вик. Пока ещё телефон из сумки выловишь…
— Да ладно, — ответил Вик. — Я просто хотел сказать, что освободился. Ты где сейчас?
— Двигаюсь в сторону твоего дома, — ответила Диана. — Я пошла было гулять, куда глаза глядят. Но они почему-то углядели только дорогу обратно.
— Я скоро буду, — пообещал Вик. — Если обгонишь меня, подожди в подъезде. Код от подъезда сейчас скину.
— Хорошо.
________
Когда он добрался до подъезда, Диана была уже там. Она стояла на лестничной площадке у окна и что-то сосредоточенно писала на клочке бумажки. Он помедлил, глядя на неё. Черный локон, пользуясь попустительством задумавшейся хозяйки, выбился из-под шапочки и вился вдоль щеки. Виктору до невозможности сдержаться захотелось отодвинуть прядку и поцеловать девушку в щеку. И он уже готов был это сделать, но Диана, почувствовав, что на неё смотрят, обернулась.
Увидев его, она обрадовалась.
— Ой, Вик! А я вас так быстро не ждала. Вы ведь поможете мне с этим?
Она кивнула на пристроившийся на подоконнике бумажный пакет, от которого исходил знакомый запах свежей выпечки. Похоже было, что Диана не смогла пройти мимо соседней булочной.
— Я малость пожадничала, — девушка в притворном смущении опустила глаза, — и набрала всего-всего.
— Тогда идёмте, будем пить чай со всем-всем, — чуть поддразнил он её.
Виктор одним движением вставил ключ в замок, провернул его и распахнул дверь. Диана, глядя на это, подумала, что у неё ключи всегда норовили спрятаться, или вывернуться, или выкинуть ещё что-то, потому сразу открыть дверь ей никогда не удавалось.
— Снимайте куртку и проходите, — скомандовал Виктор, — будем пить чай и разговаривать. До поезда ещё уйма времени.
Командовать Дианой мало у кого получалось. И, если бы она не была уверена, что Виктор прячет за командным тоном смущение, то повела бы себя как кошка, которую погладили против шерсти. Но сейчас Диана только улыбнулась. К тому же она слишком устала, чтобы тратить силы на отстаивание неуместной сейчас независимости. Вместо этого кивнула:
— Хорошо. И, — она чуть помолчала, — давай на «ты»? Мы ведь, уже, кажется, пытались делать это?
— Давай, — согласился он. Они прошли на кухню. Под взглядом Дианы, Виктор чуть поплыл: взялся было за чайник, чтобы разлить кипяток, но спохватился — чёрт, не во сне же... его сначала на огонь поставить следует!
Надо же, как смешиваются явь и сон. Впрочем, может быть это две яви, в одной из которых люди живут, а в другую большинство из них допущено лишь как созерцатели. Виктор занялся столом, привычно стараясь держаться к Диане правым боком, хотя она и смотрела больше не на него, а на пирожки. Девушка и правда набрала «всего-всего» — пирожки были с капустой и с грибами, с мясом и курицей, с творогом и с вишнёвым вареньем — и с аппетитом начала пробовать, отрезая по кусочку от каждого. Но её аппетита хватило ненадолго. От кухонного тепла, горячего чая её разморило. Откинувшись на стуле, она расслабилась и размякла. Казалось, что даже её волосы утратили жёсткость. Глаза слипались, но она мужественно боролась со сном. Виктор старался не смотреть на неё: эта почти детская беспомощность волновала его...
— Вы согрелись? — спросил он, жестом останавливая её попытку, впрочем, скорее демонстративную, помочь ему с посудой.
— Мы? — спросила она с улыбкой.
— Ты, — поправился он.
— Да, — отвечала она сонным голосом.
Виктор не выдержал.
— Ты совсем спишь, — заметил он. — До поезда еще уйма времени. Пойдем.
Он двинулся к ней, и Диана вдруг подумала, что, если она сейчас не встанет, он отнесёт её в постель на руках, поэтому послушно пошла в комнату.
Там он уложил ее на диван, сунув ей под голову подушку, накрыл ноги пледом и выключил свет, а затем вышел из комнаты. Диана уснула, едва донеся голову до подушки.
— Я действительно выходил в тот день из вашего подъезда... Но был я не у тебя, как ты понимаешь, а двумя этажами выше, чего ты знать не можешь... Конечно, я мог бы не показываться на глаза этому Аркадию, но подумал, а не пора ли освободить тебя от него? Мне в тот день дал отставку Граф, а ему, подумал я, неплохо было бы получить отставку от тебя. Сознайся, Ди, он ведь тебе к тому времени порядком надоел?! Я увидел его авто из окошка, когда спускался по лестнице и задержался у входной двери на пару минут, чтобы столкнуться с ним нос к носу. При этом весьма натурально сконфузился и сделал вид, что прячу лицо! Это было последней каплей в его подозрениях.
— Так ты все специально подстроил, интриган! — она засмеялась, но тут же стала серьезной, — но ты был у Графа? Дома?!
— Я ему слова не сказал, просто в нужный момент вышел из подъезда... Да, был у Графа. А что, только тебе можно? — хмыкнул он. — Мы ведь тоже кой-какие надежды подавали и были в свое время среди избранных. Шучу, шучу. Я уже давно не вхож к нему по приглашению. Тогда я настоял на встрече, и он приоткрыл ворота крепости. Н-да. Именно дома, потому что сны прозрачны. А у нас был очень серьезный разговор. Как с тобой сейчас. Знаешь, — сказал он весело, — я его немножко шантажировал.
— Чего только не узнаешь! — поморщилась Диана. — Одного спровоцировал, другого шантажировал. И чем же, позволь полюбопытствовать?
— Нечем? Святой человек? — Рубен засмеялся. Но вяло. Кисло как-то.
— Святые золотыми не становятся, — пожала плечами Диана. — Но давай обойдёмся без намеков, говори по существу.
— Хорошо, раз ты настаиваешь, пусть будет только по существу и без морально-этических оценок.
Диана кивнула.
— Его золотое сиятельство, — Рубен изобразил некое подобие поклона куда-то в строну, — выдающийся сноходец в прошлом и выдающийся перестраховщик в настоящем…
Пауза, которую Рубен добавил для большего драматизма, затянулась, но Диана терпеливо ждала продолжения, не выдавая своего неудовольствия паузой, да и всем разговором в целом.
— Наш многоуважаемый гельти, — продолжал насмешливо Рубен, — утаил от Сеттории некую информацию, на которую он, как я думаю, когда-то случайно наткнулся. И когда я получил ту же информацию, но уже путем, как ты понимаешь, — теперь он уже изобразил лёгкий полон в сторону слушательницы, — блестящего эксперимента, он попытался купить мое молчание.
— И вы не сошлись в цене, — предположила Диана.
— Граф счёл мою цену слишком высокой. А ведь я, — теперь Рубен говорил уже серьёзно, — просил не для себя лично.
— И что же ты попросил, Руби? Или это секрет? — спросила целительница, уже догадываясь, к чему ведёт разговор.
— От тебя у меня нет секретов... Ну, почти нет. Я попросил карт-бланш на исследование.
— То есть ты собирался получить карт-бланш, — уточнила Диана, — и продолжать свою работу?
— Разумеется продолжать, — гордо ответил Рубен, — хотя втихую. Речь ведь шла только о молчании.
— И что же Лев Евграфович? — Диана позволила намёку на ехидство просочиться в улыбку.
— Вместо того, чтобы удовлетворить мою просьбу, вполне, между прочим, для него посильную, шуганул меня из института. Плюс добился того, что золотые закрыли для меня выход в Аит.
— Как это? — поразилась Диана. — Разве можно вмешаться в чужой сон?!
Он с горечью рассмеялся.
— Представь себе, можно. В Аите все можно.
— Но ведь это незаконно, — возмутилась она.
— Какие законы в Сеттории, Ди, кроме воли золотых? Кто может помешать золотому организовать слежку во сне за кем угодно? Хоть за тобой.
— За мной? — она слегка покраснела, представив, что этой ночью мог заметить наблюдатель.
— Твоей персоной в последнее время очень заинтересовался Митрич. Он буквально ходит вокруг тебя.
— Я не замечала...
— Митрича не каждый заметит.
— Разумеется, ты в числе этих «не каждых»? — не удержалась Диана.
— Ну что ты обижаешься? У тебя просто другая специализация. В своем деле ты вне конкуренции, — продолжал Рубен.
— Как и ты в своём, — вернула комплимент Диана, — но рассказывай о Митриче, раз уж начал.
— И скажу, — криво усмехнулся он. — Но прежде скажи, тебе ничего не показалось странным в сегодняшнем сне?
Глава 16
— Странным? В каком именно сне? — спросила Диана, и, хотя она попыталась придать своему голосу удивлённую интонацию, прозвучало это скорее растерянно
— В том самом, — ответил Рубен. — И давай не будем говорить о свободе сновиденья и неприкосновенности снов. Просто ответь, показалось или нет?
— Там всё было странным, — задумчиво произнесла она, мысленно радуясь тому, как своевременно прервался компрометирующий сон. — Вот только откуда ты знаешь, если тебя, как ты говоришь, лишили выхода в Аит?
— Лишили, — подтвердил он, выдержав паузу, — но я, — он снова выдержал паузу, — открыл пути, закрытые для передвижения в классическом снохождении.
— И что? — спросила целительница. — Подсматривал?
— Не подсматривал, а присматривал. Ты уж прости меня, но я присматриваю по мере возможностей за своими оболтусами в процессе обучения. А если сны вдруг непостижимым образом переплетаются… Естественно, я не пошел за ним в купе.
— Ты хочешь сказать, что знаешь, кто был со мной? Знаешь, чей это сон?
— Знаю. Но не скажу.
— Почему?
— Во-первых, ты меня об этом не спрашиваешь, и, как я понимаю, вряд ли спросишь, во-вторых, не знаю, хочет ли он быть опознанным. Однако помочь найти его я могу.
Диана промолчала в ответ. Она действительно не собиралась просить. Во всяком случае, не сейчас.
— Но важно другое, — продолжал Рубен. — Я прошерстил вагон. В вашем вагоне было два пассажира, а у хозяина сна — два гостя. Ты и... Митрич. Тот парень не смог бы свести вместе два сна. А Митрич вполне мог бы. Подумай об этом на досуге.
На этот раз потому, что ей, действительно, было о чём подумать. И хотя верить словам Рубена не хотелось, но звук во сне... Звук во сне — редкость. Разговоры сноходцев не имеют никакого отношения к звуку. Это скорее послезвук, отзвучие, сигналы, которые удобней всего воспринимать в виде речевого сообщении. Митрич же — единственный специалист по озвучке снов, с которым она сталкивалась лично.— А пока ты думаешь... У меня к тебе есть маленькая просьба.
— Маленькая? — подозрительно переспросила Диана.
— Ну, для тебя она не будет обременительной. Я хочу, чтобы ты присутствовала при одном моём эксперименте. Но инкогнито. Твоему наставнику об этом знать совсем необязательно.
— Эксперименте? Что за эксперимент ты задумал, что тебе понадобился целитель?!
— Ничего опасного, — поспешил успокоить её Рубен. — Ты мне нужна не как целитель. Но я не знаю никого, кто бы лучше тебя разбирался в аурах.
Диана кивнула, соглашаясь с этим.
— Но пока я не получу от тебя окончательного «да», я не могу тебе всего рассказать. Скажу только, что готовлю группу, которая должна экспериментально подтвердить сделанное мной открытие.
— То есть я должна согласиться на кота в мешке? — холодно поинтересовалась Диана.
— Ну, Ди! Не требуй от меня слишком многого. Я и так сказал тебе столько, что рискую потерять всё. Стоит тебе лишь намекнуть своему шефу, и тогда задуманное полетит прахом.
— Ты прекрасно знаешь, что намекать я никому не буду, — с грустью усмехнулась девушка. — Но и влезать в непонятные авантюры тоже. Тем более, что, как ты только что любезно объяснил мне, за моими снами следят.
— Ди, — укоризненно покачал головой Рубен, — неужели ж ты думаешь, что я не учёл фактор твоего риска? Хотя там и риска-то никакого нет, поверь мне! Если я говорю, что никто ничего не узнает…
— То никто ничего и не узнает, — закончила Диана. — В тебе я не сомневаюсь. Но довольно и того, что об этом буду знать я.
— Боишься, Ди? И правильно, — он понимающе посмотрел на неё, — зачем тебе рисковать накануне посвящения. Но я готов подождать.
Диана молчала, в задумчивости она теребила и поглаживала медную змейку на запястье. Она беспокоилась не о посвящении, а об эксперименте, который — было у неё предчувствие — ничем хорошим не закончится.
— Ну, так что, Ди? Ты придешь взглянуть? Заодно и с попутчиком своим встретишься...
— Мы с попутчиком разберемся сами, — ответила она. — А Граф, конечно, перестраховщик. И, обжегшись когда-то молоком, дует на все напитки подряд, но... Знаешь, Руби, я говорю тебе «нет» не потому, что боюсь за свой браслет. А потому что хотела бы видеть тебя и твоих учеников живыми и здоровыми.
Она встала, подошла к Рубену и взглянула ему в глаза.
— Не обижайся, Рубен, но то, что я пока услышала, выглядит не меньшей авантюрой, чем ритуал Полины. И пока ты мне не докажешь обратного ...
— Ди, неужели ты настолько не доверяешь мне?
Обида в его голосе звучала наигранной, но девушка чувствовала, что задела его за живое.
— Доверяю, Руби, — примирительно улыбнулась она. — Но предпочитаю дуть и на молоко, и на воду. И давай пока закроем эту тему.
— Пока закроем, — охотно согласился он.
Его это вполне устраивало, потому что и цель этой встречи заключалась не в том, чтобы получить согласие – Рубен был реалистом и понимал, что Диана не согласится на его предложение. Не согласится сразу. И здесь важно было сделать верный первый шаг. Сделать грамотно, разыграв собственное поражение, утвердить её в правильности принятого решения, одновременно обозначив тему. Пусть привыкает к услышанному, а дальше видно будет. Тем более, что удачно разыграна комбинация с романтической интригой. Диане нужен надежный, уступчивый друг-любовник. Талантливый, как и она сама, но неопытный, чтобы она могла удовлетворить свои природные стремления опекать и наставлять. Это займёт её, успокоит. Ну и личный контакт тоже следовало наладить. Они слишком долго не виделись, а долгие разлуки отдаляют людей. Но главный итог визита — конечно, Полина. Как груз с души сняла. Эх, ему бы ноги, они бы вдвоём быстро разобрались с ситуацией. Не всё тут так просто. Готы, обормоты… Что-то за этим стоит серьезное. Опасное.
Глава 17
Рубен, заслышав возню, на мгновенье оторвался от книги и мельком взглянул на учеников. Виктор встал с кресла, потряс головой, гоня остатки сна. Умыться бы... Ладно, дома. Ему не терпелось спросить о Диане. Шеф закрыл книгу и вопросительно посмотрел на него, словно почувствовал, что у Виктора есть к нему вопросы. Впрочем, вполне возможно, что он ждал краткого отчета. С этого и начался разговор.
— Вера нашла меня и Лахова. Она свободно передвигается по снам. У меня не получается.
—Хорошо, — ответил Рубен как бы даже без интереса... — Соберутся все, тогда и обсудим.
— Рубен Михайлович, а Диана..., — он замялся, сообразив, что называть ее просто по имени неудобно.
— Викторовна, — мягко подсказал Рубен и с интересом, куда большим, чем во время разговора о сне, посмотрел на Виктора. — Мы с ней поговорили, и она пошла прогуляться. Просила тебя позвонить, когда проснёшься.
Он кивнул в сторону стола, где белел листок из блокнота с длинным рядом цифр. Виктор сунул листок в карман, снял с вешалки куртку и вышел из комнаты.
На улице заметно посвежело. С неба сыпал мелкий снежок и уже начинал скапливаться в тротуарных рытвинах. Виктор с удовольствием втянул в себя бодрящий воздух. Лужи покрыл лёд, и по нему ребятишки уже прокатали дорожки. Оглядевшись по сторонам — не видят ли, — с разбегу проскользил по одной из них. Потом, приведя себя в серьезное расположение духа, достал листок с номером, и позвонил Диане…
Отозвалась она не сразу, так что он уже успел заволноваться.
— Прости, Вик. Пока ещё телефон из сумки выловишь…
— Да ладно, — ответил Вик. — Я просто хотел сказать, что освободился. Ты где сейчас?
— Двигаюсь в сторону твоего дома, — ответила Диана. — Я пошла было гулять, куда глаза глядят. Но они почему-то углядели только дорогу обратно.
— Я скоро буду, — пообещал Вик. — Если обгонишь меня, подожди в подъезде. Код от подъезда сейчас скину.
— Хорошо.
________
Когда он добрался до подъезда, Диана была уже там. Она стояла на лестничной площадке у окна и что-то сосредоточенно писала на клочке бумажки. Он помедлил, глядя на неё. Черный локон, пользуясь попустительством задумавшейся хозяйки, выбился из-под шапочки и вился вдоль щеки. Виктору до невозможности сдержаться захотелось отодвинуть прядку и поцеловать девушку в щеку. И он уже готов был это сделать, но Диана, почувствовав, что на неё смотрят, обернулась.
Увидев его, она обрадовалась.
— Ой, Вик! А я вас так быстро не ждала. Вы ведь поможете мне с этим?
Она кивнула на пристроившийся на подоконнике бумажный пакет, от которого исходил знакомый запах свежей выпечки. Похоже было, что Диана не смогла пройти мимо соседней булочной.
— Я малость пожадничала, — девушка в притворном смущении опустила глаза, — и набрала всего-всего.
— Тогда идёмте, будем пить чай со всем-всем, — чуть поддразнил он её.
Виктор одним движением вставил ключ в замок, провернул его и распахнул дверь. Диана, глядя на это, подумала, что у неё ключи всегда норовили спрятаться, или вывернуться, или выкинуть ещё что-то, потому сразу открыть дверь ей никогда не удавалось.
— Снимайте куртку и проходите, — скомандовал Виктор, — будем пить чай и разговаривать. До поезда ещё уйма времени.
Командовать Дианой мало у кого получалось. И, если бы она не была уверена, что Виктор прячет за командным тоном смущение, то повела бы себя как кошка, которую погладили против шерсти. Но сейчас Диана только улыбнулась. К тому же она слишком устала, чтобы тратить силы на отстаивание неуместной сейчас независимости. Вместо этого кивнула:
— Хорошо. И, — она чуть помолчала, — давай на «ты»? Мы ведь, уже, кажется, пытались делать это?
— Давай, — согласился он. Они прошли на кухню. Под взглядом Дианы, Виктор чуть поплыл: взялся было за чайник, чтобы разлить кипяток, но спохватился — чёрт, не во сне же... его сначала на огонь поставить следует!
Надо же, как смешиваются явь и сон. Впрочем, может быть это две яви, в одной из которых люди живут, а в другую большинство из них допущено лишь как созерцатели. Виктор занялся столом, привычно стараясь держаться к Диане правым боком, хотя она и смотрела больше не на него, а на пирожки. Девушка и правда набрала «всего-всего» — пирожки были с капустой и с грибами, с мясом и курицей, с творогом и с вишнёвым вареньем — и с аппетитом начала пробовать, отрезая по кусочку от каждого. Но её аппетита хватило ненадолго. От кухонного тепла, горячего чая её разморило. Откинувшись на стуле, она расслабилась и размякла. Казалось, что даже её волосы утратили жёсткость. Глаза слипались, но она мужественно боролась со сном. Виктор старался не смотреть на неё: эта почти детская беспомощность волновала его...
— Вы согрелись? — спросил он, жестом останавливая её попытку, впрочем, скорее демонстративную, помочь ему с посудой.
— Мы? — спросила она с улыбкой.
— Ты, — поправился он.
— Да, — отвечала она сонным голосом.
Виктор не выдержал.
— Ты совсем спишь, — заметил он. — До поезда еще уйма времени. Пойдем.
Он двинулся к ней, и Диана вдруг подумала, что, если она сейчас не встанет, он отнесёт её в постель на руках, поэтому послушно пошла в комнату.
Там он уложил ее на диван, сунув ей под голову подушку, накрыл ноги пледом и выключил свет, а затем вышел из комнаты. Диана уснула, едва донеся голову до подушки.
