До боли, до ужаса, до желания перестать дышать. Только бы эти слова оказались правдой! – Не бойся, я… тебя не обижу больше, никогда! Слышишь? Я дурак, я такой дурак, морайнские орки по сравнению со мной, верх интеллекта, но я исправлюсь, ты ведь пришла, а ради этого стоит исправиться, – он шепчет ей эти лживые слова прямо в ушко, с придыханием, крепко обнимая. Его руки, кажется, везде. Платье уже спущено до пояса, корсет на половину расшнурован. Чуткие пальцы касаются кожи. Она призирает себя за то, что реагирует вздохами на каждое прикосновение. На каждое проклятое слово сказанное этим хрипловатым голосом!!! Когда же подействует это зелье! У Крошки Ви оно действовало быстрее! Почему оно не действует?
Паника подступает к горлу неожиданно сильным приступом. Она дёргается, пытаясь вырваться, но стальные объятия, стоящего за спиной молодого мужчины, становятся только крепче. Он целует плечо, основание шеи, мягко так, необычайно нежно. И мысли о зелье уносятся прочь. Дыхание прерывается, когда горячие губы касаются особо чувствительного местечка, чтобы следующий вздох оказался ещё более громким, чем предыдущий.
- Тебе же нравится, моя рыжая ледяная принцесса, я чувствую…. - легкие поцелуи, невесомые, изящные поднимаются вверх, снова к ушку, он прикусывает заветную мочку, зарывается носом в волосы. На мгновение ей кажется, что это не игра! И не надо жмуриться! Ненужно ничего делать. И бороться с собой, с ним, не надо! Ему можно довериться, но только на мгновение, потом всплывают последние слова этого лжеца, сказанные вот таким же тоном. Дурман рассеивается. Как бы надёжно он не удерживал её сейчас, как бы нежно не касался своими сильными руками, доверять ему нельзя!
- Тебе доставляет удовольствие мучить и унижать? – тихо шепчет Мая, сглатывая. Она, как стояла у огромного окна, так и стоит. Отражение в стекле ей говорит, всё что нужно. Шикарный номер, похотливый взгляд некогда любимых глаз красавца, оказавшегося чудовищем и её взгляд. Отчаянный, испуганный, горящий болью и желанием…. Дыхание прерывистое, но эти звонкие нотки в голосе ни с чем не спутаешь. – Я оделась, как ты просил. Купила это платье, где ты просил, - маленькая ведьмочка взмахивает рукой, как бы обводя своё чёрное платье с тёмно-зелёными вставками, почти лишённое кружев, зато элегантное и облегающее фигуру, как перчатка, слишком для неё откровенное, да ещё и без рукавов, - пришла сюда, как ты захотел, я… - последние слова проглатываются вместе с комом, застрявшем в горле. Неужели зелье не подействует? Но почему?! Она же всё сделала точно так же, как и Крошка Ви в первый раз. – Хватит играть со мной! – неужели в её голосе сквозит отчаяние?
- Маленькая моя, рыжая ведьмочка, рыжинка моя, - он прекращает целовать солоноватую, покрасневшую кожу затылка, плеча, чувствительное местечко за ушком, оборачивает к себе лицом, осторожно удерживая за оголённые плечи. Он тоже дышит прерывисто. - Я с тобой не играю, больше нет. Неужели ты не поняла?
- Что я должна понять?! Что? – по мягкой нежной щеке бежит маленькая солёная капелька. Неужели она видит в его необыкновенных глазах боль? Нет, этого не может быть! Ей кажется!
И вдруг он наклоняется к ней близко, обнимая одной рукой за талию и прижимая к себе, а другой зарываясь пальцами в растрёпанные волосы. От причёски уже давно ничего не осталось.
- У твоего зелья при определённых условиях есть и обратная сторона медали, - шёпот с самое ушко, жаркое дыхание совсем рядом.
- Что… - Мая замирает, как громом поражённая.
Молодой мужчина отстраняется и со слабой улыбкой смотрит на свою несостоявшуюся любовницу.
- Запомни, я тебе сказал, пригодится, - и он щёлкает её по маленькому носику, а затем, пока потрясённая девушка не очнулась, наклоняется, чтобы поцеловать её. Горячие и такие знакомые губы касаются её. Прикосновение сначала лёгкое, быстро становится страстным, жарким, объятия крепкими, а из головы уносятся все мысли. Она даже не понимает, как оказывается на кровати, среди развороченных простыней и полного отсутствия подушек. Где она? Что с ней? Кожа горит, там, где касаются его губы, руки… Пальцы сами впиваются в широкие плечи. Когда одежда успела исчезнуть?! И ладно!!! Она только мешает!
Вдруг её любовник перестаёт целовать её грудь, а на её возмущённый тихий стон улыбаясь какой-то грустной улыбкой говорит:
- Нет, моя милая, хватит, тебе пора вставать, - и касается очередным поцелуем разгорячённой кожи.
- Но… - она дышит сипло, почти не соображая.
- Просыпайся, любимая….
- А-а-а! – стук получился глухим, так как Мая умудрилась упасть с кровати, завернувшись в одеяло. Дыхание перехватило не хуже, чем во сне. Девушка чертыхнулась и попыталась выпутаться из плена ткани, но спросонья получалось плохо.
- Опять кошмар? – раздалось со стороны подоконника. В свете луны и ночных фонарей легко можно было разглядеть, как зашевелились листики грациозной белой орхидеи. К слову, цветочек являлся единственным растением на подоконнике. Подобно многим модницам, Хидя не любила конкурентов, разве что засушенных для зелий.
- Нет, отголоски прошлого, - устало вздохнула девушка. – Ничего сейчас пройдёт. – Мая откинула назад упавшие на лоб влажные пряди и вздохнула. Огонь всё ещё бродил по венам. Яркость сна, так чётко переплетённая с прошлым, ясно горела в сознании. «У твоего зелья при определённых условиях есть и обратная сторона медали». Что же проведение хотело сказать этой фразой. Определённые условия? Это какие?
Майосотис не была глупой девочкой, она интуитивно догадывалась, «какие» это условия, но легче от этого не становилось.
- Жаркие отголоски, судя по твоим стенаниям, - язвительно заметило вредное растение, заставляя травницу вынырнуть из омута раздумий. Хорошо что, сейчас темно, а то бы можно было наблюдать невероятное явление – покрасневшую Маю, как… Сью несколько часов назад в лавке незабвенной мэтры Чаорит. – Очень жаркие, – доверительно сообщила Хидя, шевеля листиками. – Оо-о-чень.
- Хидя, вот не надо, - ведьмочка наконец-таки выбралась из пут одеяла и встала на холодный пол. Растрёпанная, злая и неудовлетворённая. После таких снов Мая всегда ощущала жар во всём теле, какое-то томящее чувство, граничащее с болью. Хотелось запретных, непонятных, невероятных прикосновений, шёпота, ощущения горячей кожи под ладонями, пальцами, вкуса губ… его губ, его рук, его самого! Хотелось того, чего она сама себя лишила три года назад. И не жалела. По крайней мере, девушка надеялась на это, потому что вот такие вот моменты, когда отголоски её собственного проклятия травили душу и заставляли изнемогать тело, она задумывалась над тем, что можно было бы и довериться в ту ночь. Можно было бы…. Но мгновение проходило. Мая снова становилась собой. А боль предательства первой любви? Что ж, именно сама Мая когда-то сказала, что первая любовь должна быть безответной, это отлично разрушает иллюзии.
- Что не надо? Сны становятся чаще, ты не заметила? Это проклятие, деточка, пусть и настланное таким странным образом, но именно проклятие, - Хидя назидательно погрозила ведьмочке огромным листиком, как указательным пальцем. – И тебя настигает откат! Не могла поставить защиту? М-м-м? – орхидея свернула листики, как будто это руки и упёрлась ими в бока горшочка, в котором собственно и сидела, чёрного с белыми листиками, стоявшего в покрытой белыми узорами чёрной тарелочке.
- Я поставила защиту, - рыкнула мисс Сапфировая. Она терпеть не могла оправдываться. – Вопрос в другом.
- Почему сны снятся тебе, а не ему?
- Не совсем, - покачала головой девушка. – Ему они тоже снятся, вернее снились точно – зелье сработало, я знаю, видела, как он ворочался.
- Извращенка!
- Хидя!
- Что? И вообще, если он так же падает с кровати, как и ты, то… может стоит пострадать, раз страдает он. Да и я сама не отказалась от парочки таких снов, в роли соблазнителя можно взять пион или гладиолус. Шиповник конечно не подошёл был, зачем мне шипастый, я не любительница острых ощущений, но пион… ах какие у них листья, а цветы! Ух! – орхидея мечтательно вздохнула.
- Всегда знала, что ты странное растение, - поморщилась мисс Сапфировая.
- Чего странного в моей любви к пионам? Они красивые, пышные, с широкими такими… цветками…. – орхидея мечтательно зашевелила листиками, цветочком и даже корешками.
- Ну да, хорошо хоть не о нарциссах мечтаешь, - согласилась Мая и тут же вернулась к главной теме. – Вопрос в том, почему сны продолжают сниться, Хидя. Если мне, то и ему наверно тоже, но ведь я не первый раз использовала «обманку», проверяла же на том парне из дома матушки Розеллы. Вспомни, Крошку Ви? Девчонка использовала его против своего самого настырного поклонника и осталась довольна результатом. – Мая прикрыла глаза и оперлась руками на подоконник рядом с собеседницей. – Та же консистенция, те же пропорции, столько же крови, но зелье сработало иначе и позже.
- Ты знаешь ответ на свой вопрос, подруга, и знаешь прекрасно, какое было различие, но… не хочешь признавать. Вспомни хотя бы название своего изобретения, - назидательно фыркнула орхидея.
- Орки с Интастаном нас побери, поэтому я и убрала это зелье подальше! - прорычала девушка с силой отталкиваясь от подоконника и направляясь в соседнюю комнату, служившую маленькой кухней. Там Мая налила себе воды и вернулась к травовидной подруге. Девушка схватила по пути со старого облезлого кресла плед и устроилась рядом с орхидеей, не забыв полить её из своего стакана, а затем отпила сама.
- Ну и чего молчим? – спросила, наконец, Хидя, довольно шевеля корешками. Водичка была родниковая, вкусная, слегка подогретая на чёрных камнях-угольках.
- Сью не откажется от плана с зельем, - задумчиво протянула Мая. – Да и выхода другого нет.
- Ты уверена? А вдруг страсть не минутная и не поддельная у этого Эмиля Лоллия? Или же, что ещё хуже, страсть самой Сюзанны настоящая? – Хидя озвучила те самые вопросы, что мучили на протяжении всего вечера саму Маю.
- Его страсть – это не так важно, - покачала головой рыжеволосая ведьмочка, - против неё и должно работать зелье, гораздо важнее, что испытывает к нему сама Сью.
- Спросишь? Дашь выбор?
Мая прикрыла глаза и отпила из стакана ещё один большой глоток. Плед согревал, неведомо когда успевшее озябнуть тело, обвитое простой белой ночнушкой, только больно короткой для приличий, но душу согреть кусок шерстяной ткани, увы, не мог. Пусть он когда-то и принадлежал бабушке Маи. Чай заваривать не хотелось, а ещё больше не хотелось рассказывать Сью о своей главной слабости, о той самой, о которой Мая умолчала тогда – три года назад.
- Расскажу, - наконец прошептала одними губами она, - но не всё, - глядела девушка неожиданно не на улицу, полутёмную, укрытую тенями и кронами деревьев, а вглубь своей комнаты, туда, где стоял шкаф забитый доверху вещами. Платья, жилетки, шали, шляпки, всё умещалось в этом огромном шкафу, а ещё в нём был отдел нижнего белья, но не об экстравагантных нарядах думала Мая в тот момент. Она вспоминала о том невесомом тёмно-зелёном платье с чёрной вышивкой по краю выреза декольте, почти лишённом кружев, облегающего её фигуру, как перчатка. Спрятанное на самом дне этого исполинского сооружения, платье хранило тайну той ночи. Оно ей невероятно шло, облегало фигуру, а корсет просто подчёркивал чёткие изгибы. Изящная, невесомая, тогда она не поверила своим глазам, когда глядела на своё отражение в зеркале. Мэтра Чаорит же давала ей напутствия…. И там же, в шкафу, в свёртке рядом с платьем был спрятан комплект нижнего белья чёрного цвета с изумрудным отливом, полупрозрачного, порванного, а на самом корсете не хватало чёрной шёлковой ленты. Нет, всех подробностей той ночи Сюзи не узнает, но Мая расскажет ей, о побочных эффектах зелья. Она обязана.
Свёрток с платьем и полуразобранным нижним бельём так и остался лежать на дне шкафа, ожидая своего часа, а Мая оделась и спустилась вниз, в лавку. Сегодня она не уснёт, уж лучше поработает. Хидя может возражать, сколько ей угодно, находиться в постели после такого сна мисс Сапфировая уже не могла.
Утро началось довольно рано, с прихода посетительницы. Белла Нефритова проскользнула в лавку, как только Мая поменяла табличку «закрыто», на «открыто». Причёска у мэтры была как всегда безупречна, на плечи небрежно накинута цветастая шаль с бахромой в тон к такому же цветастому платью, в глазах участие и понимание, которому лучше не верить, а пухленькие ручки сжимают сумочку с ценным содержимым. Пожилая, полноватая женщина находилась в том возрасте, когда дети уже выросли и уехали в другой город, муж убежал мастерскую, а животных отродясь не было. Наверно поэтому Нефритова изнывала от избытка новостей и желания узнать новые сплетни. Конечно же, мэтра Белла, почтенная жена мастерового мэтра Эйла не могла пройти мимо лавочки одной из самых знаменательных незамужних соседок на своей любимой тихой улочке.
- Милая, моя дорогая девочка, у тебя всё также, я посмотрю, - учтиво улыбаясь просочилась через дверь главная сплетница квартала.
- Да, что и каждый день, - Мая даже не поморщилась. У неё не было времени читать газеты, а тут как раз «газета» пришла сама, да ещё и вещает. Девушка искренне не понимала тех, кто обижался на пожилую сплетницу, которой заняться нечем. Такой кладезь информации! Главное, задавай правильные вопросы и всё! Идеально же. И чего все соседи возмущаются?
- Я вижу милая, вижу! А вот переехала бы ты в Центральный квартал, сразу бы дни разные бы пошли, - закивала своим же умным мыслям мэтра Нефритова. – Может быть и жениха бы приличного встретила…
- Увы, меня всё устраивает, - Мая улыбнулась, вставая за прилавок, как порядочная хозяйка, - вы лучше расскажите, какие слухи ходят по городу, что интересного вчера произошло, а то у меня дела-дела, - Мая устало вздохнула, - сами понимаете, я просто выпала из городской жизни!
- Ах, бедная моя малышка! Какой кошмар! Милая моя девочка, ты просто изматываешь себя, - запричитала пожилая матрона. – Пользуются тобой наши соседи, я тебе точно говорю. Ведь знают, поганые, что твои зелья, да сборы на порядок выше качеством будут, чем у некоторых…. – миссис Нефритова поморщилась при упоминании «некоторых». – Кстати, родная, не будет у тебя тех сонных капель, а то моя милая, у меня опять эти ночные мигрени замучили, ах! Если бы ты знала! – зачастила пожилая женщина, заискивающе улыбаясь. Майосотис смущённо закивала в такт словам посетительницы, пряча хитрый взгляд зелёных омутов глаз под пушистыми рыжими ресницами. Она ловко достала из-под полы нужный пузырёк с уже готовым настоем. Пара медяков существенно более низкая плата, чем стоили капли на самом деле, но Мая считала, что мэтра Нефритова расплачивается сплетнями, так что сделка довольно выгодная.
- Наверно вы правы, - молодая ведьмочка опустила глазки и ещё раз вздохнула, забирая медяки со стола. – Ну что-то же произошло, я прямо чувствую! – и сделала просящий взгляд наивной девочки.
- Ох! Моя милая, - мэтра опустилась на удобный стульчик для посетителей рядом с прилавком, приготовленный специально для тех, кто ожидает, пока будет готов сбор или настойка (если они готовятся недолго) и уверенно спрятала пузырёк с сонными каплями в сумочку.
Паника подступает к горлу неожиданно сильным приступом. Она дёргается, пытаясь вырваться, но стальные объятия, стоящего за спиной молодого мужчины, становятся только крепче. Он целует плечо, основание шеи, мягко так, необычайно нежно. И мысли о зелье уносятся прочь. Дыхание прерывается, когда горячие губы касаются особо чувствительного местечка, чтобы следующий вздох оказался ещё более громким, чем предыдущий.
- Тебе же нравится, моя рыжая ледяная принцесса, я чувствую…. - легкие поцелуи, невесомые, изящные поднимаются вверх, снова к ушку, он прикусывает заветную мочку, зарывается носом в волосы. На мгновение ей кажется, что это не игра! И не надо жмуриться! Ненужно ничего делать. И бороться с собой, с ним, не надо! Ему можно довериться, но только на мгновение, потом всплывают последние слова этого лжеца, сказанные вот таким же тоном. Дурман рассеивается. Как бы надёжно он не удерживал её сейчас, как бы нежно не касался своими сильными руками, доверять ему нельзя!
- Тебе доставляет удовольствие мучить и унижать? – тихо шепчет Мая, сглатывая. Она, как стояла у огромного окна, так и стоит. Отражение в стекле ей говорит, всё что нужно. Шикарный номер, похотливый взгляд некогда любимых глаз красавца, оказавшегося чудовищем и её взгляд. Отчаянный, испуганный, горящий болью и желанием…. Дыхание прерывистое, но эти звонкие нотки в голосе ни с чем не спутаешь. – Я оделась, как ты просил. Купила это платье, где ты просил, - маленькая ведьмочка взмахивает рукой, как бы обводя своё чёрное платье с тёмно-зелёными вставками, почти лишённое кружев, зато элегантное и облегающее фигуру, как перчатка, слишком для неё откровенное, да ещё и без рукавов, - пришла сюда, как ты захотел, я… - последние слова проглатываются вместе с комом, застрявшем в горле. Неужели зелье не подействует? Но почему?! Она же всё сделала точно так же, как и Крошка Ви в первый раз. – Хватит играть со мной! – неужели в её голосе сквозит отчаяние?
- Маленькая моя, рыжая ведьмочка, рыжинка моя, - он прекращает целовать солоноватую, покрасневшую кожу затылка, плеча, чувствительное местечко за ушком, оборачивает к себе лицом, осторожно удерживая за оголённые плечи. Он тоже дышит прерывисто. - Я с тобой не играю, больше нет. Неужели ты не поняла?
- Что я должна понять?! Что? – по мягкой нежной щеке бежит маленькая солёная капелька. Неужели она видит в его необыкновенных глазах боль? Нет, этого не может быть! Ей кажется!
И вдруг он наклоняется к ней близко, обнимая одной рукой за талию и прижимая к себе, а другой зарываясь пальцами в растрёпанные волосы. От причёски уже давно ничего не осталось.
- У твоего зелья при определённых условиях есть и обратная сторона медали, - шёпот с самое ушко, жаркое дыхание совсем рядом.
- Что… - Мая замирает, как громом поражённая.
Молодой мужчина отстраняется и со слабой улыбкой смотрит на свою несостоявшуюся любовницу.
- Запомни, я тебе сказал, пригодится, - и он щёлкает её по маленькому носику, а затем, пока потрясённая девушка не очнулась, наклоняется, чтобы поцеловать её. Горячие и такие знакомые губы касаются её. Прикосновение сначала лёгкое, быстро становится страстным, жарким, объятия крепкими, а из головы уносятся все мысли. Она даже не понимает, как оказывается на кровати, среди развороченных простыней и полного отсутствия подушек. Где она? Что с ней? Кожа горит, там, где касаются его губы, руки… Пальцы сами впиваются в широкие плечи. Когда одежда успела исчезнуть?! И ладно!!! Она только мешает!
Вдруг её любовник перестаёт целовать её грудь, а на её возмущённый тихий стон улыбаясь какой-то грустной улыбкой говорит:
- Нет, моя милая, хватит, тебе пора вставать, - и касается очередным поцелуем разгорячённой кожи.
- Но… - она дышит сипло, почти не соображая.
- Просыпайся, любимая….
- А-а-а! – стук получился глухим, так как Мая умудрилась упасть с кровати, завернувшись в одеяло. Дыхание перехватило не хуже, чем во сне. Девушка чертыхнулась и попыталась выпутаться из плена ткани, но спросонья получалось плохо.
- Опять кошмар? – раздалось со стороны подоконника. В свете луны и ночных фонарей легко можно было разглядеть, как зашевелились листики грациозной белой орхидеи. К слову, цветочек являлся единственным растением на подоконнике. Подобно многим модницам, Хидя не любила конкурентов, разве что засушенных для зелий.
- Нет, отголоски прошлого, - устало вздохнула девушка. – Ничего сейчас пройдёт. – Мая откинула назад упавшие на лоб влажные пряди и вздохнула. Огонь всё ещё бродил по венам. Яркость сна, так чётко переплетённая с прошлым, ясно горела в сознании. «У твоего зелья при определённых условиях есть и обратная сторона медали». Что же проведение хотело сказать этой фразой. Определённые условия? Это какие?
Майосотис не была глупой девочкой, она интуитивно догадывалась, «какие» это условия, но легче от этого не становилось.
- Жаркие отголоски, судя по твоим стенаниям, - язвительно заметило вредное растение, заставляя травницу вынырнуть из омута раздумий. Хорошо что, сейчас темно, а то бы можно было наблюдать невероятное явление – покрасневшую Маю, как… Сью несколько часов назад в лавке незабвенной мэтры Чаорит. – Очень жаркие, – доверительно сообщила Хидя, шевеля листиками. – Оо-о-чень.
- Хидя, вот не надо, - ведьмочка наконец-таки выбралась из пут одеяла и встала на холодный пол. Растрёпанная, злая и неудовлетворённая. После таких снов Мая всегда ощущала жар во всём теле, какое-то томящее чувство, граничащее с болью. Хотелось запретных, непонятных, невероятных прикосновений, шёпота, ощущения горячей кожи под ладонями, пальцами, вкуса губ… его губ, его рук, его самого! Хотелось того, чего она сама себя лишила три года назад. И не жалела. По крайней мере, девушка надеялась на это, потому что вот такие вот моменты, когда отголоски её собственного проклятия травили душу и заставляли изнемогать тело, она задумывалась над тем, что можно было бы и довериться в ту ночь. Можно было бы…. Но мгновение проходило. Мая снова становилась собой. А боль предательства первой любви? Что ж, именно сама Мая когда-то сказала, что первая любовь должна быть безответной, это отлично разрушает иллюзии.
- Что не надо? Сны становятся чаще, ты не заметила? Это проклятие, деточка, пусть и настланное таким странным образом, но именно проклятие, - Хидя назидательно погрозила ведьмочке огромным листиком, как указательным пальцем. – И тебя настигает откат! Не могла поставить защиту? М-м-м? – орхидея свернула листики, как будто это руки и упёрлась ими в бока горшочка, в котором собственно и сидела, чёрного с белыми листиками, стоявшего в покрытой белыми узорами чёрной тарелочке.
- Я поставила защиту, - рыкнула мисс Сапфировая. Она терпеть не могла оправдываться. – Вопрос в другом.
- Почему сны снятся тебе, а не ему?
- Не совсем, - покачала головой девушка. – Ему они тоже снятся, вернее снились точно – зелье сработало, я знаю, видела, как он ворочался.
- Извращенка!
- Хидя!
- Что? И вообще, если он так же падает с кровати, как и ты, то… может стоит пострадать, раз страдает он. Да и я сама не отказалась от парочки таких снов, в роли соблазнителя можно взять пион или гладиолус. Шиповник конечно не подошёл был, зачем мне шипастый, я не любительница острых ощущений, но пион… ах какие у них листья, а цветы! Ух! – орхидея мечтательно вздохнула.
- Всегда знала, что ты странное растение, - поморщилась мисс Сапфировая.
- Чего странного в моей любви к пионам? Они красивые, пышные, с широкими такими… цветками…. – орхидея мечтательно зашевелила листиками, цветочком и даже корешками.
- Ну да, хорошо хоть не о нарциссах мечтаешь, - согласилась Мая и тут же вернулась к главной теме. – Вопрос в том, почему сны продолжают сниться, Хидя. Если мне, то и ему наверно тоже, но ведь я не первый раз использовала «обманку», проверяла же на том парне из дома матушки Розеллы. Вспомни, Крошку Ви? Девчонка использовала его против своего самого настырного поклонника и осталась довольна результатом. – Мая прикрыла глаза и оперлась руками на подоконник рядом с собеседницей. – Та же консистенция, те же пропорции, столько же крови, но зелье сработало иначе и позже.
- Ты знаешь ответ на свой вопрос, подруга, и знаешь прекрасно, какое было различие, но… не хочешь признавать. Вспомни хотя бы название своего изобретения, - назидательно фыркнула орхидея.
- Орки с Интастаном нас побери, поэтому я и убрала это зелье подальше! - прорычала девушка с силой отталкиваясь от подоконника и направляясь в соседнюю комнату, служившую маленькой кухней. Там Мая налила себе воды и вернулась к травовидной подруге. Девушка схватила по пути со старого облезлого кресла плед и устроилась рядом с орхидеей, не забыв полить её из своего стакана, а затем отпила сама.
- Ну и чего молчим? – спросила, наконец, Хидя, довольно шевеля корешками. Водичка была родниковая, вкусная, слегка подогретая на чёрных камнях-угольках.
- Сью не откажется от плана с зельем, - задумчиво протянула Мая. – Да и выхода другого нет.
- Ты уверена? А вдруг страсть не минутная и не поддельная у этого Эмиля Лоллия? Или же, что ещё хуже, страсть самой Сюзанны настоящая? – Хидя озвучила те самые вопросы, что мучили на протяжении всего вечера саму Маю.
- Его страсть – это не так важно, - покачала головой рыжеволосая ведьмочка, - против неё и должно работать зелье, гораздо важнее, что испытывает к нему сама Сью.
- Спросишь? Дашь выбор?
Мая прикрыла глаза и отпила из стакана ещё один большой глоток. Плед согревал, неведомо когда успевшее озябнуть тело, обвитое простой белой ночнушкой, только больно короткой для приличий, но душу согреть кусок шерстяной ткани, увы, не мог. Пусть он когда-то и принадлежал бабушке Маи. Чай заваривать не хотелось, а ещё больше не хотелось рассказывать Сью о своей главной слабости, о той самой, о которой Мая умолчала тогда – три года назад.
- Расскажу, - наконец прошептала одними губами она, - но не всё, - глядела девушка неожиданно не на улицу, полутёмную, укрытую тенями и кронами деревьев, а вглубь своей комнаты, туда, где стоял шкаф забитый доверху вещами. Платья, жилетки, шали, шляпки, всё умещалось в этом огромном шкафу, а ещё в нём был отдел нижнего белья, но не об экстравагантных нарядах думала Мая в тот момент. Она вспоминала о том невесомом тёмно-зелёном платье с чёрной вышивкой по краю выреза декольте, почти лишённом кружев, облегающего её фигуру, как перчатка. Спрятанное на самом дне этого исполинского сооружения, платье хранило тайну той ночи. Оно ей невероятно шло, облегало фигуру, а корсет просто подчёркивал чёткие изгибы. Изящная, невесомая, тогда она не поверила своим глазам, когда глядела на своё отражение в зеркале. Мэтра Чаорит же давала ей напутствия…. И там же, в шкафу, в свёртке рядом с платьем был спрятан комплект нижнего белья чёрного цвета с изумрудным отливом, полупрозрачного, порванного, а на самом корсете не хватало чёрной шёлковой ленты. Нет, всех подробностей той ночи Сюзи не узнает, но Мая расскажет ей, о побочных эффектах зелья. Она обязана.
Свёрток с платьем и полуразобранным нижним бельём так и остался лежать на дне шкафа, ожидая своего часа, а Мая оделась и спустилась вниз, в лавку. Сегодня она не уснёт, уж лучше поработает. Хидя может возражать, сколько ей угодно, находиться в постели после такого сна мисс Сапфировая уже не могла.
Глава Четвёртая. Утренние сплетни и разговоры по душам в лавке трав.
Утро началось довольно рано, с прихода посетительницы. Белла Нефритова проскользнула в лавку, как только Мая поменяла табличку «закрыто», на «открыто». Причёска у мэтры была как всегда безупречна, на плечи небрежно накинута цветастая шаль с бахромой в тон к такому же цветастому платью, в глазах участие и понимание, которому лучше не верить, а пухленькие ручки сжимают сумочку с ценным содержимым. Пожилая, полноватая женщина находилась в том возрасте, когда дети уже выросли и уехали в другой город, муж убежал мастерскую, а животных отродясь не было. Наверно поэтому Нефритова изнывала от избытка новостей и желания узнать новые сплетни. Конечно же, мэтра Белла, почтенная жена мастерового мэтра Эйла не могла пройти мимо лавочки одной из самых знаменательных незамужних соседок на своей любимой тихой улочке.
- Милая, моя дорогая девочка, у тебя всё также, я посмотрю, - учтиво улыбаясь просочилась через дверь главная сплетница квартала.
- Да, что и каждый день, - Мая даже не поморщилась. У неё не было времени читать газеты, а тут как раз «газета» пришла сама, да ещё и вещает. Девушка искренне не понимала тех, кто обижался на пожилую сплетницу, которой заняться нечем. Такой кладезь информации! Главное, задавай правильные вопросы и всё! Идеально же. И чего все соседи возмущаются?
- Я вижу милая, вижу! А вот переехала бы ты в Центральный квартал, сразу бы дни разные бы пошли, - закивала своим же умным мыслям мэтра Нефритова. – Может быть и жениха бы приличного встретила…
- Увы, меня всё устраивает, - Мая улыбнулась, вставая за прилавок, как порядочная хозяйка, - вы лучше расскажите, какие слухи ходят по городу, что интересного вчера произошло, а то у меня дела-дела, - Мая устало вздохнула, - сами понимаете, я просто выпала из городской жизни!
- Ах, бедная моя малышка! Какой кошмар! Милая моя девочка, ты просто изматываешь себя, - запричитала пожилая матрона. – Пользуются тобой наши соседи, я тебе точно говорю. Ведь знают, поганые, что твои зелья, да сборы на порядок выше качеством будут, чем у некоторых…. – миссис Нефритова поморщилась при упоминании «некоторых». – Кстати, родная, не будет у тебя тех сонных капель, а то моя милая, у меня опять эти ночные мигрени замучили, ах! Если бы ты знала! – зачастила пожилая женщина, заискивающе улыбаясь. Майосотис смущённо закивала в такт словам посетительницы, пряча хитрый взгляд зелёных омутов глаз под пушистыми рыжими ресницами. Она ловко достала из-под полы нужный пузырёк с уже готовым настоем. Пара медяков существенно более низкая плата, чем стоили капли на самом деле, но Мая считала, что мэтра Нефритова расплачивается сплетнями, так что сделка довольно выгодная.
- Наверно вы правы, - молодая ведьмочка опустила глазки и ещё раз вздохнула, забирая медяки со стола. – Ну что-то же произошло, я прямо чувствую! – и сделала просящий взгляд наивной девочки.
- Ох! Моя милая, - мэтра опустилась на удобный стульчик для посетителей рядом с прилавком, приготовленный специально для тех, кто ожидает, пока будет готов сбор или настойка (если они готовятся недолго) и уверенно спрятала пузырёк с сонными каплями в сумочку.
