Маркус медлил.
- Я жду, - поторопила Эйстерия, глядя на раба с презрением.
Нехотя арамерец опустился на одно колено, затем второе и склонился в поклоне.
- Уже лучше, - гостья потрепала мужчину по волосам. – Хороший песик. Скажи: «Гав».
Молчание.
Я видела, как играют желваки Маркуса. Как он злится. Для него все это было невероятным позором. Гордый воинственный арамерец, которого заставляют изображать пса.
- Говори! – Эйстерия пнула раба носком туфли под ребра.
- Гав.
- Так-то лучше. Целуй ножку, - она протянула вперед туфельку, которой только что ударила Маркуса.
Я молила Далара поскорее закончить проверку, пока приказы стервы не зашли слишком далеко.
- Целуй, - очередной пинок носком туфли пришелся прямо в губы Маркуса.
Шумно вдохнув воздух, арамерец склонил голову и прикоснулся губами к обуви.
- Лучше целуй! – еще один пинок в лицо.
«Пожалуйста, остановись!» - мысленно заклинала я. Мне было бесконечно жаль чудесного доброго Маркуса, которому досталась в хозяйки такая жестокая сука. Ну почему именно она? Ни Миления, ни Ликея, ни другие наши аристократки, которым и в голову бы не пришло унижать слугу.
Понятное дело, что и для них раб не являлся полноправным человеком. Скорее, забавная говорящая зверюшка, но по крайней мере, они никогда так не измывались над прислугой.
А вот Эйстерии доставляло огромное наслаждение упиваться вседозволенностью. Ей нравилось видеть, как униженный раб ползает у ее ног и чувствует себя ничтожеством.
Гостья взяла бокал, сделала глоток, а остальное намеренно вылила на голову раба и на пол.
- Ох, какая я неловкая. Прошу простить, - обратилась она ко мне с притворной улыбкой. И далее последовала команда для Маркуса: – Вытри пол языком. Чтобы ни капли не осталось!
Арамерец отпрянул, с брезгливостью глядя на лужу, растекшуюся по грязной плитке.
- Что смотришь? Давай, вылизывай, - прикрикнула Эйстерия.
Мужчина продолжал бездействовать, отстраненно глядя в сторону.
- Чего застыл? – Эйстерия начала сердиться. – Что это за воспитание такое, если раб не способен выполнить даже простейшие команды? – стерва встала с кресла.
- Но, простите, срок обучения еще не завершен. Я ведь говорила, что…
- Не хочу слушать отговорки! – перебила меня гостья. – Я многого прошу? О какой покорности может идти речь, если это жалкое убожество не способно выполнить элементарных приказов? И что-то я не вижу, чтобы Вы действительно занимались им. Или по-Вашему так выглядит спина раба, которого воспитывают?
Стерва ухватила Маркуса за волосы, заставив развернуться ко мне спиной. Гладкая ровная кожа действительно говорила о том, что раба давно не пороли.
- Я пробовала воспитывать розгами и плетью, но это не давало результата. Ваш раб не восприимчив к боли. И тогда…
- Значит, плохо пробовала! Неси сюда плетку! Живо!
Она командовала мной, будто я была ее служанкой.
- Но, госпожа Эйсте…
Гостья вновь меня перебила:
- Я сейчас сама покажу, как надо воспитывать рабов, раз ты не умеешь. Я долго буду ждать плеть?
Господи, как хотелось выставить эту суку из дома. Сказать ей все, что я думаю об ее отношении к рабам.
Но не могла. Просто физически не могла. И Маркуса жалко, и остановить эти унижения не в моих силах.
Пришлось идти за плетью. Выбрала небольшую, достаточно мягкую, но увидев принесенное орудие, Эйстерия оказалась недовольна.
- Этим только ласкать! – стерва швырнула в меня плетью, чуть не попав по лицу.
- Вы переходите все границы, - прошипел Маркус, вставая на ноги.
- Что ты сказал? – возмутилась Эйстерия.
- Сказал, что Вы забываетесь! – он прожигал гостью взглядом.
- Это вот так ты воспитываешь раба? – стерва повернулась в мою сторону. – Вот за это я тебе заплатила?
- Я не сказал ничего дурного, - ноздри арамерца раздувались от негодования. - Лишь указал, что Вы ведете себя неуважительно по отношению к хозяйке дома, швыряя в нее предметы. А что касается лужи вина, - Маркус сорвал с себя набедренную повязку и вытер ей пролитый напиток. – Теперь довольны?
Стерва поджала губы.
- Куда только подевался твой варварский акцент? Помнится, в прошлый раз ты говорил совершенно иначе. За дуру меня держишь? Я плачу за твое обучение не для того, чтобы ты мне дерзил.
- Совершенно верно. Вы заплатили за то, чтобы из меня сделали послушного раба. Хотя торговец на рынке предостерегал, что я не подхожу для этой работы. Он ведь говорил вам об этом? Говорил. Рассказывал, что арамерцы свободолюбивы и их невозможно приручить. Что Вы зря тратите деньги и Вам стоит купить кого-то из местных. Что я не стану Вам прислуживать ни при каких обстоятельствах. Но Вы не пожелали слушать. Купили. При этом госпоже Фелисии подсунули меня обманным способом, сперва заручившись ее согласием оказать Вам услугу и лишь после этого показав, с кем ей предстоит работать. Потому что прекрасно знали, что в противном случае госпожа Фелисия отказалась бы браться за такой заказ. Но что в итоге? Прошло всего десять дней, а я уже приношу Вам вино, кланяюсь в ноги и унижаюсь. И после этого Вы говорите, что госпожа Фелисия плохо выполняет свою работу?
- Не слишком ли много ты болтаешь? – Эйстерия все еще была рассержена, но заметно стихла. Похоже, слова Маркуса смогли произвести на нее впечатление.
К слову, арамерец прав. Я действительно не знала, кого она мне подсовывает, когда соглашалась на эту работу. Маркус, конечно, преувеличил, говоря, что я бы отказалась от заказа. У меня в любом случае, не было иного выхода. Но знай я о том, какой раб мне достанется, попросила бы больше времени на перевоспитание и больше денег. А так согласилась не глядя, а после было неловко требовать изменения условий работы.
- Я лишь говорю о справедливом отношении. Вы и сами видите, что госпожа Фелисия прекрасно справляется с работой. При этом, из уважения к Вам она не требует доплаты или продления срока, хотя имеет на это полное право.
Эйстерия подошла вплотную к обнаженному рабу. Тот стоял с гордо поднятой головой, не стесняясь наготы.
- Наглый, - она с нажимом провела ногтями по груди мужчины, оставляя алые борозды. – Вот это мне в тебе и нравится. Где там твоя комната для воспитаний? Показывай!
Мне ничего не оставалось, как отвести Эйстерию и Маркуса в дисциплинарную.
ГЛАВА 13
Я не знаю, что хозяйка делала с арамерцем – меня в комнату она не пустила, заявив, что собирается лично наказать раба за длинный язык. Но спустя часа полтора стерва вышла раскрасневшаяся и довольная. Небрежно бросила, что вернется за Маркусом в оговоренный срок и надеется, что к этому времени раб будет более покладист.
Сам Маркус, после того как Эйстерия ушла, тоже не пожелал рассказывать, что происходило в дисциплинарной. Но по его телу было видно, что стерва прошлась плетью и по спине, и по заднице, и по бедрам, и по груди. Кожа была испещрена алыми бороздами.
Я не стала извиняться или оправдываться. Мы оба были жертвами обстоятельств. Я не виновата в том, что Маркус попал в рабство, что Эйстерия купила его и привела ко мне. Если бы я не согласилась на эту работу, его отдали бы на воспитание кому-то другому.
Но в глубине души мне было жаль, что арамерцу приходится терпеть подобное обращение. За те несколько лет, что я занималась своим ремеслом, многих рабов повидала. Из всех них Маркус меньше всего заслуживал такой хозяйки, как Эйстерия.
18 дней до визита Эйстерии
Следующий день принес хорошие новости. Помимо занятия в доме у госпожи Ликеи ко мне наконец-то наведался Толстый Фог. И сразу с двумя рабами на воспитание.
Первой была молодая темноволосая девчонка Или-тау. Симпатичная, худощавая. Ее доставили к нам из Вей-тана. Выходцы из этой страны славились у нас за приветливый скромный характер и умение готовить лекарственные мази и настойки.
Единственная проблема заключалась в том, что рабыня совершенно не знала нашего языка, так что на мои плечи ложилась задача обучить ее не только манерам, но и хотя бы самым распространенным фразам. Но находка стоящая, если служанку поднатаскать – можно получить довольно неплохую комиссию с продажи.
Вейтанцы в наших краях были редкостью, и многие знатные горожане охотно платили хорошие деньги за их приобретение.
Вторым рабом был местный парень по имени Дилизий. Молодой симпатичный мальчишка лет восемнадцати, выросший в небогатой деревне. Внешне юноша выглядел крайне привлекательно: длинные темные кудри, выразительные зеленые глаза, острые скулы, худощавое подтянутое тело.
Уж на сколько я не любительница подобных типажей, но даже мое сердечко чуть дрогнуло от его красоты. На рабство Дилизий согласился добровольно, но и над ним предстояло потрудиться. Стоило ему открыть рот, как стало ясно, что ни в одном приличном доме такого раба не потерпят.
- Нас покормят? – Дилизий капризно скривил губы, после чего увидел мой внутренний дворик и мигом оживился: - Рамон мне в задницу, какой гений создал этот сад? Красиво-то как! Усраться и не встать! Такое мы одобряем... Так и представляю: жаркий полдень, обнаженные тела сливаются в экстазе под тенью дерева, стоны сливаются с пением птиц... Кстати, малыш, - переключился он на меня, - у тебя уже был секс под этим деревом?
Все это он выпалил на одном дыхании, активно жестикулируя и вываливая на меня бурю эмоций.
- Ко мне обращаться на «Вы» и добавлять «госпожа». Все ясно?
- Какая львица-тигрица, - новенький томно закусил губу и тут же весело добавил: - Нет, я если что без каких-то там этих ваших. Госпожа так госпожа, а что? Красиво звучит. Так…. Знаешь… по-аристократски. Нет… как это? Аристократиченно…
- Аристократично, - подсказала я, мысленно представляя, каких трудов мне будет стоить облагородить его деревенскую речь.
- Вот! Точно! –зеленые глаза мальчишки вновь озарились восторгом. – Твою ж Рамону душу! Какая ты умная! Я просто ссусь от экстаза! У меня если бы подружки это увидели – попадали бы щас от зависти.
- Я же сказала – ко мне обращаться на «Вы».
- Точно-точно. Прости. Я запомню. Ты не переживай. Ну то есть Вы. Не, ну а че? Госпожа… Прям солидно так. Знаешь… чувствуется мощь. Мне нравится. Такая прям благородная сука. Это хорошо. Такое мы ободряем.
Насколько ужасна была его речь, настолько при этом завораживающим выглядело лицо. Брови то и дело взлетали, глаза то восторженно распахивались, то соблазнительно щурились, язык облизывал пухлые губы. Не парень, а произведение искусства. Еще бы ерунду всякую не болтал, и цены б ему не было!
Показала Дилизию и Или-тау комнату для прислуги. Девчонка все время молчала, а я переводила для нее наиболее важные моменты. Но в целом общалась, конечно, с этим забавным мальчиком. Кровать он тоже «одобрил». Причем, какого-то отторжения не высказал. Мальчишка явно из бедной семьи и даже столь аскетичные условия казались ему более чем комфортными.
Представила, в каком восторге он будет, когда попадет в один из богатых домов – для таких рабов, как он, обычно выделяют отдельную добротно обставленную комнату. Если получится присмирить его любовь к неуемной болтовне, то за мальчишкой выстроится очередь из покупателей.
Ванная комната, находящаяся в господской части дома, окончательно «добила» паренька.
- Рамонов свет, - вопил он, - вырвите мне руки и вставьте на их место руки того гения, который додумался до такого! Это же не надо ведра таскать! Обалдеть… Такое мы точно одобряем! А мне можно будет здесь купаться? Нет? Ну хоть иногда? Ну пожалуйста. Хоть разочек.
- Только если будет очень примерно выполнять все мои требования.
- Конечно буду, господушка-молодушка. Я очень-очень буду.
Или-тау ванна тоже заинтересовала, но девушка слишком скромничала, чтобы проявлять эмоции. Однако даже по робкой улыбке можно было понять, что комната впечатлила ее ничуть не меньше, чем Дилизия.
Вот она та реакция, на которую я рассчитывала, показывая Маркусу дом, когда он попал ко мне. Причем, я до сих пор так и не смогла выяснить о семье арамерца. Каждый раз он переводил тему, упорно не желая рассказывать, ни кто его родители, ни в каком доме он вырос. И ровно также уходил от ответов, когда я начинала спрашивать о войне. Рассказывал лишь общие факты, по которым совершенно невозможно было понять в каком он служил звании, как долго воевал, где сражался. Тот случай в амфитеатре, после которого он поведал о своем пленении, был единственным мало-мальски подробным рассказом.
Комната для наказаний вызвала разные эмоции у новеньких. Девчушка явно испугалась, и я поспешила успокоить ее, объяснив, что это только для тех рабов, которые дерзят и отказываются выполнять работу.
А вот Дилизий, напротив, отреагировал весьма необычно:
- Да вы горячая куколка, госпожа. Столько любопытных штучек! – похоже его никогда всерьез не пороли, раз плетки и кнуты вызывали у него игривое настроение. – Отшлепаете меня по попке? – он призывно выпятил филейную часть.
- Будешь себя плохо вести – обязательно. Только боюсь, что тебе это не понравится.
- Откуда вы знаете? – он сладострастно облизнул губы и перешел на бархатистый грудной тембр. – А если я буду вести себя очень плохо?
- То тогда твоим воспитанием займусь я! – сурово произнес Маркус, внезапно появившийся за нашими спинами. От неожиданности мы с Дилизием ойкнули и отшатнулись в сторону.
- Матерь Рамонова сука страшная, кто это? – зеленоглазый красавчик, похоже, не ожидал, что в доме есть и другие мужчины.
- Маркус. Специалист по наказаниям излишне болтливых рабов, - арамерец сердито нахмурил брови. – Так что рекомендую обращаться к госпоже Фелисии почтительно и сперва думать, прежде чем говорить что бы то ни было в ее адрес.
- Да ладно, ладно, понял я, - замахал руками мальчишка. – Чего жути нагоняете? Все, Дилизушка будет смирным паинькой и проблем не доставит.
Для меня поведение Маркуса было неожиданным. То ли ревность в нем опять взыграла, то ли решил мне помочь с воспитанием новичков.
Каким он, оказывается, умеет быть строгим.
К собственному удивлению, я отметила, что теперь Маркуса захотелось еще сильнее.
Провела с новыми воспитанниками первое занятие. Сразу стало понятно, что Дилизий не отличается внимательностью и усидчивостью, но и назвать его дураком тоже язык не поворачивался. Он довольно быстро схватывал новую информацию, хорошо запоминал правила поведения. И также быстро переключался на что-то иное. Точно маленький ребенок, которому интересно все вокруг.
Если Или-Тау была готова сосредоточенно по часу-два пытаться изучать наш язык и культуру, то Дилизий стремился быстро избавиться от скучной учебы и рутинных дел. Хорошо, что рядом был Маркус, который одним своим взглядом усмирял непоседливого юнца.
Кто бы еще самого Маркуса усмирил…
Весь день я возилась с новенькими, практически не пересекаясь с арамерцем, и под вечер брюнет решил сполна компенсировать нехватку внимания.
- Гецхе, не желаешь ли принять ванну после ужина? – произнес он низким обволакивающим голосом, глядя на меня из-под пушистых ресниц.
В целом, планы такие у меня действительно имелись, но они не подразумевали присутствие настырного брюнета. Но этот рамонов взгляд, от которого внизу живота становилось жарко…
Я прекрасно понимала, что меня ждет очередное искушение, с которым будет сложно бороться.
