Альфа. Тот самый зверь из его деревни. Он стоял в нескольких метрах, неподвижный, как скала, омытая лунным светом. В своей огромной, покрытой грубой шерстью лапе он держал голову Адама, внимательно рассматривая её, словно трофей.
— Люди... — его голос пророкотал, низкий, вибрационный, с рычащим подтекстом в каждом слове. Он звучал не из глотки, а из самой груди. — Ослеплённые своими алчными желаниями и готовые разрушить всё на своём пути, как вредоносные насекомые. Паразиты, не заслуживающие жизни в этом мире. Разве ты со мной не согласен... Энтони?
Он медленно, с преувеличенной театральностью, повернул свою волчью морду к Энтони. Его глаза пылали холодным интеллектом и бесконечной ненавистью. Он швырнул голову Адама. Она покатилась, оставляя кровавый след, и остановилась у самых ног Энтони.
— Но почему? — Альфа сделал шаг вперёд, его тяжёлые лапы почти не издавали звука на камнях. Ещё шаг. — Почему, являясь одним из нас, ты продолжаешь помогать этим тварям? — Он был уже совсем рядом, сбоку. Его горячее, зловонное дыхание пахло кровью и гнилью, оно обжигало кожу Энтони, как пар из скотобойни. — Предаёшь свою истинную природу?
Энтони не отрывал взгляда от мёртвых глаз командира у своих ног. Боль, ярость, отчаяние — всё смешалось в котле его души. Тяжело дыша и крепко сжимая кулаки, он одним решительным движением нанёс снизу вверх режущий удар мечом в стоящего рядом противника. Со свистом лезвие рассекло воздух и плоть оборотня, заставив того, откинув голову, отшатнуться назад.
— Я не один из вас! — прошипел Энтони с яростью, перекрывавшей страх.
Но вместо болезненного вопля оборотень издал лишь зловещий смех.
Энтони едва успел среагировать. Мощный удар лапы, быстрый как выстрел, обрушился на него. Он взлетел в воздух и с оглушительным грохотом врезался спиной в древнюю каменную стену. Боль пронзила всё существо — хруст рёбер отдался эхом в его собственном черепе. Воздух вырвался из лёгких со стоном. Он почувствовал, как тело тут же начало восстанавливаться — кости сдвигались, мышцы срастались.
— Ты такой же, как и я, — рычал Альфа, приближаясь неспешными, гибкими шагами. Его голос был полон презрительного разочарования. — Но цепляешься за этих жалких муравьёв, как за соломинку. Они никогда не примут тебя. Не поймут. Они увидят только монстра. Предадут при первой же возможности. Разве их история не учит тебя? Разве их поступки — не сплошное предательство? Твоя слабость — в твоей иллюзии.
Энтони, стиснув зубы от боли, поднялся на ноги. Его меч казался неподъёмным. Сердце колотилось, как бешеное.
— Энтони, беги! Он слишком силён! Тебе не победить! — завопил Голос, полный животного страха.
— Заткнись! — выдохнул Энтони сквозь стиснутые зубы. Сомнения были роскошью, которую он не мог себе позволить. Не сейчас. Не после Адама.
Альфа засмеялся — звук был похож на перекаты камней в глубине пещеры.
— Ты ведь слышишь его. Голос в своей голове. Он всегда с тобой, поддерживает тебя, подсказывает, говорит то, что ты хочешь услышать больше всего, пробуждая твои внутренние желания. Ты не сможешь долго сопротивляться ему. Лишь приняв свою сущность, он умолкнет.
Слова Альфы ударили, как обух. «Откуда он знает? Знает про Голос? Знает его природу? Чей это Голос на самом деле?».
— Убежать от себя невозможно, Энтони, — продолжал Альфа, его голос стал почти гипнотическим. — Ты — один из нас. И в глубине души ты знаешь, что я прав.
Энтони бросился вперёд, меч сверкнул в воздухе, но оборотень легко уклонился, отбросив его ещё одним ударом. Энтони упал на землю, чувствуя, как кровь наполняет его рот. Он поднял голову, видя, как зверь стоит напротив него.
— Люди... — его рычание усилилось, наполнившись первобытной яростью, — это чума! Болезнь! Они уничтожают всё, к чему прикасаются! Убивают, грабят, предают друг друга с улыбкой на лице! Они наслаждаются страданиями! Только люди способны оправдать массовую бойню высокими словами о «спасении мира»! Разве ты не видел этого? Разве ты не чувствовал их гнилую, трусливую, алчную суть?! Они не заслуживают жизни под этим солнцем! Их мир — ошибка! И только полное очищение, возвращение к началу, даст шанс чему-то настоящему! Нашему миру!
Энтони, стиснув зубы, поднялся. Раны уже затягивались, но силы были на исходе. Он видел превосходство Альфы. Но сдаться — значило предать Адама. Предать всех, кто погиб. Он бросился в атаку. Меч сверкнул. Альфа легко уклонился, словно от медленного ребёнка, и снова ударил. Энтони отлетел, выплюнув слюну с кровью. Он встал снова. И снова.
— Жалко, — прошипел Альфа, видя его упорство. — Ты мог быть среди нас.
Энтони, отступая, выдернул из-за пояса маленький кожаный мешочек — смесь, рецепт которой он выудил из воспоминаний наёмника. Он швырнул его на камни перед Альфой. Раздался удар. Мешочек лопнул. Густое, удушливое облако едкого дыма — смесь серы и селитры — окутало Альфу.
Зверь замер в клубящейся мгле.
— Жалкие фокусы, — прозвучал его голос из дыма, спокойный, с ноткой презрения. — Ты думаешь, дым скроет тебя? Я чувствую тебя, щенок! Твою кровь! Твой страх! — С рёвом Альфа рванулся сквозь дым, точно на место, где стоял Энтони! Удар лапы был сокрушителен. Энтони снова взлетел и рухнул на камни, чувствуя, как ломаются рёбра, рвутся связки.
— Ты не победишь его! БЕГИ, пока можешь! — кричал Голос, его тон был уже истеричным.
— НЕТ! — заорал Энтони, поднимаясь на дрожащие ноги. Его глаза горели фанатичной решимостью. — Ты ошибаешься! — выкрикнул он хриплым, но не сломленным голосом. — Не все люди — такие! Есть те, кто светит во тьме! Кто жертвует собой ради других! Кто строит, а не разрушает! Ты слеп! Только ты здесь чудовище!
— МОЛЧИ! — рёв Альфы сотряс руины, и он ринулся вперёд.
Энтони сжал меч. Ярость смешалась с холодным расчётом. Он вспомнил все трюки, всю ловкость, всю боль тренировок. Он не мог победить силой — он мог победить умом и отчаянием.
Он отпрыгнул от прямого удара, перекатился через плечо, вскочил, оттолкнулся от обломка стены. Его меч блеснул, едва задевая шерсть. Альфа рычал, разворачиваясь, но Энтони уже запрыгнул на полуразрушенную колонну, оттолкнулся и совершил сальто назад, приземлившись на уступ выше. Альфа промахнулся, его когти впились в камень с оглушительным скрежетом. Энтони спрыгнул вниз, нанося удар по спине. Лезвие оставило кровавую полосу, но не остановило зверя.
— Быстр... — прошипел Альфа, разворачиваясь с нечеловеческой скоростью. — Но недостаточно!
Он бросился, и Энтони едва увернулся, почувствовав, как когти пронеслись в сантиметре от лица. Он отступал, Альфа наседал. Удар, блок, ещё удар... Сила Альфы была подавляющей.
И тут Энтони увидел её — огромную каменную балку, висевшую на остатках перекрытия. Ловушка! Он бросился в сторону, заманивая Альфу под неё. Зверь, ослеплённый яростью, ринулся следом. В последний миг Энтони резко остановился, развернулся и ударил мечом по прогнившей деревянной опоре балки! Дерево треснуло с оглушительным рёвом. Балка рухнула вниз!
— Победа?! — прозвучал Голос, полный надежды.
Но ликовать было рано. С оглушительным рёвом Альфа вырвался из-под обломков! Шерсть была в крови и пыли, но глаза пылали ещё ярче, ещё безумнее! Он бросился на Энтони. Тот поднял меч для защиты... УДАР! Сила была чудовищной. Меч вылетел из онемевших рук Энтони, а сам он отлетел, как тряпичная кукла, ударившись о стену. Боль снова сковала его.
Без оружия. Энтони отчаянно огляделся. Арка! Узкий проход в груде валунов, образованный рухнувшими колоннами. Единственный шанс.
— Идеальная ловушка! — подсказал Голос, и на этот раз в его тоне была странная уверенность.
Со всех сил Энтони рванул к арке, ныряя в тёмный тоннель. Альфа помчался за ним! Камни дрожали и крошились под его тяжёлыми шагами. Он не бежал — он ломился сквозь преграды, как таран, его рык, оглушая, заполнял узкое пространство.
На выходе из тоннеля Энтони споткнулся о тело. Неизвестный лучник. Весь израненный, он, видимо, пытался здесь укрыться, но не успел. Энтони выхватил из его окоченевших пальцев лук, собрал несколько стрел, валявшихся рядом, и выскочил на открытое пространство — туда, где когда-то была площадь великого города.
Альфа, разбивая последнюю колонну, выпрыгнул из тоннеля и приземлился перед ним на все четыре лапы. Пыль взметнулась столбом. Он медленно поднялся на две ноги, его грудь вздымалась, шерсть дыбилась. Глаза не отрывались от Энтони.
— Вот он... — Альфа начал говорить неожиданно спокойно, с каким-то странным, почти ностальгическим пафосом. Он развел руки, указывая на руины, и медленно пошёл назад, спиной к Энтони. — Остатки Великой империи. Города, где люди знали гармонию. Где не было голода, войн, алчности. Где знания ценились выше золота. — Его голос звучал, как песнь по утраченному раю. — Они жили в мире с землёй, с собой... До тех пор, пока не пришли монстры. — Он резко обернулся, и его голос стал ледяным. — Так гласят их летописи. Но, правда в том, что мы появились намного позже. — Он сделал шаг к Энтони. — Люди с далёких земель приплыли на кораблях с парусами цвета крови. Они несли не знание, а огонь и меч. Они сжигали библиотеки, разрушали храмы, убивали стариков и детей, обращали в рабство уцелевших. Они назвали себя «благородными», провозгласив новыми хозяевами этих земель. — Альфа встал прямо перед Энтони. Его дыхание снова стало горячим и зловонным. — Так скажи мне, Энтони... Кто же на самом деле монстр?
Энтони воспользовался моментом. Он мгновенно выпустил три стрелы! Первую и вторую, летевшие в глаза, Альфа поймал с пугающей ловкостью! Третья вонзилась ему в правый бок. Альфа лишь взглянул на торчащее древко. Энтони тем временем запустил четвёртую стрелу высоко в небо, почти вертикально.
— Жалкая попытка, — усмехнувшись Альфа вырвал стрелу из своего тела. — Меня этим не остановить.
— Ты говоришь о жестокости людей, — резко заговорил Энтони, отчаянно пытаясь выиграть секунды, — но сам намного хуже их! Ты убиваешь всех подряд! Женщин, которые прячут детей! Стариков, которые не могут бежать! Младенцев в колыбелях! Ты ничем не лучше тех, кого презираешь!
Слова, как раскалённые копья, вонзились в Альфу, заставив его на какое-то время замереть. В его горящих глазах на миг мелькнуло что-то человеческое — боль, растерянность, океан непрожитого горя. Словно он увидел то, что старался забыть.
— За грехи отцов... — его голос стал тихим, ледяным, — ...ответят и дети. Все они... виновны. Их кровь... на их руках. — Но в последних словах уже не было прежней убеждённости, только надрыв и бесконечная усталость от ненависти.
В этот момент четвёртая стрела, описав дугу, вернулась вниз, целясь Альфе прямо в темя! Не глядя и не отрывая взгляда от Энтони, Альфа сделал лёгкий шаг назад. Стрела вонзилась в землю у его ног.
Лёгкая усмешка тронула волчью пасть Альфы.
Сделав резкий рывок, он мгновенно очутился перед Энтони. Скорость была настолько высока, что Энтони не успел понять, как зверь своей огромной лапой вцепился ему в горло и поднял над землёй.
— Довольно игр, — с оглушительным рёвом он швырнул Энтони со всей яростью!
Энтони пролетел несколько метров и врезался в древнюю стену с такой силой, что каменная кладка треснула. Хруст костей был ужасен. Воздух вырвался из лёгких с хрипом. Кровь хлынула горлом. Он почувствовал, как тело тут же начало затягивать раны, сращивать позвонки, рёбра, но силы были на нуле. Он был разбитой куклой.
Альфа уже стоял перед ним. Энтони увидел рядом свой меч. Из последних сил он потянулся к нему... Но Альфа был быстрее. Громкое рычание, и острые когти с силой вонзились Энтони в правое плечо, пригвоздив его к стене! Боль была невыносимой, заставив его закричать — хрипло, бессильно.
Зверь склонился над ним, его горячее дыхание обжигало лицо. Глаза Альфы пылали в сантиметрах от него.
— Почему? — прошипел Альфа, и в его голосе вдруг прозвучало не только презрение, но и странное, почти человеческое недоумение. — Почему ты отвергаешь истинного себя? Свою природу? Что держит тебя в этих оковах? Что тебя держит?!
Энтони открыл глаза. И увидел её. Кирию. Она лежала без сознания в сотне метров, бледная, хрупкая, как сломанный цветок. Он всеми силами пытался увести бой подальше... и всё равно вернулся к ней. Страх за неё, чистый и животный, пронзил его сильнее когтей Альфы.
Оборотень увидел волнение в глазах Энтони, увидел, куда он смотрит. Он медленно повернул голову в сторону Кирии. Потом вернул взгляд на Энтони. В его горящих глазах вспыхнуло холодное понимание.
— Теперь... всё ясно, — спокойно, почти разочарованно произнёс Альфа. — Лишь потеряв всё... ты освободишься. Станешь собой. Настоящим. — Он вытащил когти из плеча Энтони. Кровь хлынула ручьём. — И я... помогу тебе сделать этот шаг.
Альфа медленно, неотвратимо направился к лежащей без сознания Кирии. Его шаги были тяжёлыми, как шаги Судьбы.
Слепящий, всепоглощающий ужас охватил Энтони. Он пытался подняться, оттолкнуться от стены, но тело не слушалось. Кости ещё не срослись. Он упал на бок, ухватившись окровавленной рукой за рукоять своего меча, но сил поднять его не было. Он мог только смотреть, как Альфа приближается к Кирии. Как его огромная, когтистая лапа поднимается над её беззащитным телом для смертельного удара.
Он не мог допустить этого. Не мог потерять последнее. Не мог позволить этому чудовищу уничтожить то немного света, что осталось в его жизни.
В этот миг абсолютного отчаяния Энтони почувствовал нечто. Не ярость. Не страх. Силу. Первозданную. Тёмную. Она вскипела в самой глубине его существа, в самых потаённых уголках души. Она рвалась наружу, как лава из жерла вулкана, сжигая всё на своём пути — боль, страх, сомнения, человеческие ограничения. Она требовала высвобождения.
И где-то далеко, за пределами этого мира, в чертогах, забытых временем, восседающий на каменном троне тёмный силуэт приоткрыл глаза. Два багровых угля, полыхнувших адским пламенем, словно наблюдая за рождением новой силы...
И тогда что-то внутри Энтони изменилось.
Земля взвыла под сокрушительным ударом Альфа. Камни древней площади взорвались в пыль, взметнув фонтан осколков. Удар был рассчитан на уничтожение — на стирание хрупкой жизни с лица земли. Но когда пыль осела, открылось пустое логово смерти. На месте, где секунду назад лежала Кирия, не было ничего. Ни клочка ткани, ни капли крови. Только испещрённая трещинами земля и тишина, гулкая, как предвестие бури.
Альфа замер. Его звериные глаза, пылавшие яростью, сузились до щёлочек. Тяжёлое дыхание вырывалось из его пасти. Он поднял лапу, разглядывая её с нечеловеческим любопытством. На грубой, словно кожа, ладони зияла длинная, глубокая рана. Чёрная, густая кровь сочилась из пореза, но не пульсировала жизнью, а лишь медленно стекала. И самое странное — рана не затягивалась. Края оставались рваными, открытыми, будто сама плоть отвергала природный дар регенерации. Надрез был чистым, ровным, но несущим в себе леденящее тление.
«Кто? Кто смог нанести мне такую рану? И почему… почему она не заживает?» Вопросы, острые как его когти, крутились в сознании Альфа, смешивая первобытную ярость с ледяной струйкой страха и жгучим любопытством.
— Интересно… — прошептал он, и его голос, низкий, хриплый, вибрирующий мощью, прозвучал непривычно задумчиво, почти человечно.
— Люди... — его голос пророкотал, низкий, вибрационный, с рычащим подтекстом в каждом слове. Он звучал не из глотки, а из самой груди. — Ослеплённые своими алчными желаниями и готовые разрушить всё на своём пути, как вредоносные насекомые. Паразиты, не заслуживающие жизни в этом мире. Разве ты со мной не согласен... Энтони?
Он медленно, с преувеличенной театральностью, повернул свою волчью морду к Энтони. Его глаза пылали холодным интеллектом и бесконечной ненавистью. Он швырнул голову Адама. Она покатилась, оставляя кровавый след, и остановилась у самых ног Энтони.
— Но почему? — Альфа сделал шаг вперёд, его тяжёлые лапы почти не издавали звука на камнях. Ещё шаг. — Почему, являясь одним из нас, ты продолжаешь помогать этим тварям? — Он был уже совсем рядом, сбоку. Его горячее, зловонное дыхание пахло кровью и гнилью, оно обжигало кожу Энтони, как пар из скотобойни. — Предаёшь свою истинную природу?
Энтони не отрывал взгляда от мёртвых глаз командира у своих ног. Боль, ярость, отчаяние — всё смешалось в котле его души. Тяжело дыша и крепко сжимая кулаки, он одним решительным движением нанёс снизу вверх режущий удар мечом в стоящего рядом противника. Со свистом лезвие рассекло воздух и плоть оборотня, заставив того, откинув голову, отшатнуться назад.
— Я не один из вас! — прошипел Энтони с яростью, перекрывавшей страх.
Но вместо болезненного вопля оборотень издал лишь зловещий смех.
Энтони едва успел среагировать. Мощный удар лапы, быстрый как выстрел, обрушился на него. Он взлетел в воздух и с оглушительным грохотом врезался спиной в древнюю каменную стену. Боль пронзила всё существо — хруст рёбер отдался эхом в его собственном черепе. Воздух вырвался из лёгких со стоном. Он почувствовал, как тело тут же начало восстанавливаться — кости сдвигались, мышцы срастались.
— Ты такой же, как и я, — рычал Альфа, приближаясь неспешными, гибкими шагами. Его голос был полон презрительного разочарования. — Но цепляешься за этих жалких муравьёв, как за соломинку. Они никогда не примут тебя. Не поймут. Они увидят только монстра. Предадут при первой же возможности. Разве их история не учит тебя? Разве их поступки — не сплошное предательство? Твоя слабость — в твоей иллюзии.
Энтони, стиснув зубы от боли, поднялся на ноги. Его меч казался неподъёмным. Сердце колотилось, как бешеное.
— Энтони, беги! Он слишком силён! Тебе не победить! — завопил Голос, полный животного страха.
— Заткнись! — выдохнул Энтони сквозь стиснутые зубы. Сомнения были роскошью, которую он не мог себе позволить. Не сейчас. Не после Адама.
Альфа засмеялся — звук был похож на перекаты камней в глубине пещеры.
— Ты ведь слышишь его. Голос в своей голове. Он всегда с тобой, поддерживает тебя, подсказывает, говорит то, что ты хочешь услышать больше всего, пробуждая твои внутренние желания. Ты не сможешь долго сопротивляться ему. Лишь приняв свою сущность, он умолкнет.
Слова Альфы ударили, как обух. «Откуда он знает? Знает про Голос? Знает его природу? Чей это Голос на самом деле?».
— Убежать от себя невозможно, Энтони, — продолжал Альфа, его голос стал почти гипнотическим. — Ты — один из нас. И в глубине души ты знаешь, что я прав.
Энтони бросился вперёд, меч сверкнул в воздухе, но оборотень легко уклонился, отбросив его ещё одним ударом. Энтони упал на землю, чувствуя, как кровь наполняет его рот. Он поднял голову, видя, как зверь стоит напротив него.
— Люди... — его рычание усилилось, наполнившись первобытной яростью, — это чума! Болезнь! Они уничтожают всё, к чему прикасаются! Убивают, грабят, предают друг друга с улыбкой на лице! Они наслаждаются страданиями! Только люди способны оправдать массовую бойню высокими словами о «спасении мира»! Разве ты не видел этого? Разве ты не чувствовал их гнилую, трусливую, алчную суть?! Они не заслуживают жизни под этим солнцем! Их мир — ошибка! И только полное очищение, возвращение к началу, даст шанс чему-то настоящему! Нашему миру!
Энтони, стиснув зубы, поднялся. Раны уже затягивались, но силы были на исходе. Он видел превосходство Альфы. Но сдаться — значило предать Адама. Предать всех, кто погиб. Он бросился в атаку. Меч сверкнул. Альфа легко уклонился, словно от медленного ребёнка, и снова ударил. Энтони отлетел, выплюнув слюну с кровью. Он встал снова. И снова.
— Жалко, — прошипел Альфа, видя его упорство. — Ты мог быть среди нас.
Энтони, отступая, выдернул из-за пояса маленький кожаный мешочек — смесь, рецепт которой он выудил из воспоминаний наёмника. Он швырнул его на камни перед Альфой. Раздался удар. Мешочек лопнул. Густое, удушливое облако едкого дыма — смесь серы и селитры — окутало Альфу.
Зверь замер в клубящейся мгле.
— Жалкие фокусы, — прозвучал его голос из дыма, спокойный, с ноткой презрения. — Ты думаешь, дым скроет тебя? Я чувствую тебя, щенок! Твою кровь! Твой страх! — С рёвом Альфа рванулся сквозь дым, точно на место, где стоял Энтони! Удар лапы был сокрушителен. Энтони снова взлетел и рухнул на камни, чувствуя, как ломаются рёбра, рвутся связки.
— Ты не победишь его! БЕГИ, пока можешь! — кричал Голос, его тон был уже истеричным.
— НЕТ! — заорал Энтони, поднимаясь на дрожащие ноги. Его глаза горели фанатичной решимостью. — Ты ошибаешься! — выкрикнул он хриплым, но не сломленным голосом. — Не все люди — такие! Есть те, кто светит во тьме! Кто жертвует собой ради других! Кто строит, а не разрушает! Ты слеп! Только ты здесь чудовище!
— МОЛЧИ! — рёв Альфы сотряс руины, и он ринулся вперёд.
Энтони сжал меч. Ярость смешалась с холодным расчётом. Он вспомнил все трюки, всю ловкость, всю боль тренировок. Он не мог победить силой — он мог победить умом и отчаянием.
Он отпрыгнул от прямого удара, перекатился через плечо, вскочил, оттолкнулся от обломка стены. Его меч блеснул, едва задевая шерсть. Альфа рычал, разворачиваясь, но Энтони уже запрыгнул на полуразрушенную колонну, оттолкнулся и совершил сальто назад, приземлившись на уступ выше. Альфа промахнулся, его когти впились в камень с оглушительным скрежетом. Энтони спрыгнул вниз, нанося удар по спине. Лезвие оставило кровавую полосу, но не остановило зверя.
— Быстр... — прошипел Альфа, разворачиваясь с нечеловеческой скоростью. — Но недостаточно!
Он бросился, и Энтони едва увернулся, почувствовав, как когти пронеслись в сантиметре от лица. Он отступал, Альфа наседал. Удар, блок, ещё удар... Сила Альфы была подавляющей.
И тут Энтони увидел её — огромную каменную балку, висевшую на остатках перекрытия. Ловушка! Он бросился в сторону, заманивая Альфу под неё. Зверь, ослеплённый яростью, ринулся следом. В последний миг Энтони резко остановился, развернулся и ударил мечом по прогнившей деревянной опоре балки! Дерево треснуло с оглушительным рёвом. Балка рухнула вниз!
— Победа?! — прозвучал Голос, полный надежды.
Но ликовать было рано. С оглушительным рёвом Альфа вырвался из-под обломков! Шерсть была в крови и пыли, но глаза пылали ещё ярче, ещё безумнее! Он бросился на Энтони. Тот поднял меч для защиты... УДАР! Сила была чудовищной. Меч вылетел из онемевших рук Энтони, а сам он отлетел, как тряпичная кукла, ударившись о стену. Боль снова сковала его.
Без оружия. Энтони отчаянно огляделся. Арка! Узкий проход в груде валунов, образованный рухнувшими колоннами. Единственный шанс.
— Идеальная ловушка! — подсказал Голос, и на этот раз в его тоне была странная уверенность.
Со всех сил Энтони рванул к арке, ныряя в тёмный тоннель. Альфа помчался за ним! Камни дрожали и крошились под его тяжёлыми шагами. Он не бежал — он ломился сквозь преграды, как таран, его рык, оглушая, заполнял узкое пространство.
На выходе из тоннеля Энтони споткнулся о тело. Неизвестный лучник. Весь израненный, он, видимо, пытался здесь укрыться, но не успел. Энтони выхватил из его окоченевших пальцев лук, собрал несколько стрел, валявшихся рядом, и выскочил на открытое пространство — туда, где когда-то была площадь великого города.
Альфа, разбивая последнюю колонну, выпрыгнул из тоннеля и приземлился перед ним на все четыре лапы. Пыль взметнулась столбом. Он медленно поднялся на две ноги, его грудь вздымалась, шерсть дыбилась. Глаза не отрывались от Энтони.
— Вот он... — Альфа начал говорить неожиданно спокойно, с каким-то странным, почти ностальгическим пафосом. Он развел руки, указывая на руины, и медленно пошёл назад, спиной к Энтони. — Остатки Великой империи. Города, где люди знали гармонию. Где не было голода, войн, алчности. Где знания ценились выше золота. — Его голос звучал, как песнь по утраченному раю. — Они жили в мире с землёй, с собой... До тех пор, пока не пришли монстры. — Он резко обернулся, и его голос стал ледяным. — Так гласят их летописи. Но, правда в том, что мы появились намного позже. — Он сделал шаг к Энтони. — Люди с далёких земель приплыли на кораблях с парусами цвета крови. Они несли не знание, а огонь и меч. Они сжигали библиотеки, разрушали храмы, убивали стариков и детей, обращали в рабство уцелевших. Они назвали себя «благородными», провозгласив новыми хозяевами этих земель. — Альфа встал прямо перед Энтони. Его дыхание снова стало горячим и зловонным. — Так скажи мне, Энтони... Кто же на самом деле монстр?
Энтони воспользовался моментом. Он мгновенно выпустил три стрелы! Первую и вторую, летевшие в глаза, Альфа поймал с пугающей ловкостью! Третья вонзилась ему в правый бок. Альфа лишь взглянул на торчащее древко. Энтони тем временем запустил четвёртую стрелу высоко в небо, почти вертикально.
— Жалкая попытка, — усмехнувшись Альфа вырвал стрелу из своего тела. — Меня этим не остановить.
— Ты говоришь о жестокости людей, — резко заговорил Энтони, отчаянно пытаясь выиграть секунды, — но сам намного хуже их! Ты убиваешь всех подряд! Женщин, которые прячут детей! Стариков, которые не могут бежать! Младенцев в колыбелях! Ты ничем не лучше тех, кого презираешь!
Слова, как раскалённые копья, вонзились в Альфу, заставив его на какое-то время замереть. В его горящих глазах на миг мелькнуло что-то человеческое — боль, растерянность, океан непрожитого горя. Словно он увидел то, что старался забыть.
— За грехи отцов... — его голос стал тихим, ледяным, — ...ответят и дети. Все они... виновны. Их кровь... на их руках. — Но в последних словах уже не было прежней убеждённости, только надрыв и бесконечная усталость от ненависти.
В этот момент четвёртая стрела, описав дугу, вернулась вниз, целясь Альфе прямо в темя! Не глядя и не отрывая взгляда от Энтони, Альфа сделал лёгкий шаг назад. Стрела вонзилась в землю у его ног.
Лёгкая усмешка тронула волчью пасть Альфы.
Сделав резкий рывок, он мгновенно очутился перед Энтони. Скорость была настолько высока, что Энтони не успел понять, как зверь своей огромной лапой вцепился ему в горло и поднял над землёй.
— Довольно игр, — с оглушительным рёвом он швырнул Энтони со всей яростью!
Энтони пролетел несколько метров и врезался в древнюю стену с такой силой, что каменная кладка треснула. Хруст костей был ужасен. Воздух вырвался из лёгких с хрипом. Кровь хлынула горлом. Он почувствовал, как тело тут же начало затягивать раны, сращивать позвонки, рёбра, но силы были на нуле. Он был разбитой куклой.
Альфа уже стоял перед ним. Энтони увидел рядом свой меч. Из последних сил он потянулся к нему... Но Альфа был быстрее. Громкое рычание, и острые когти с силой вонзились Энтони в правое плечо, пригвоздив его к стене! Боль была невыносимой, заставив его закричать — хрипло, бессильно.
Зверь склонился над ним, его горячее дыхание обжигало лицо. Глаза Альфы пылали в сантиметрах от него.
— Почему? — прошипел Альфа, и в его голосе вдруг прозвучало не только презрение, но и странное, почти человеческое недоумение. — Почему ты отвергаешь истинного себя? Свою природу? Что держит тебя в этих оковах? Что тебя держит?!
Энтони открыл глаза. И увидел её. Кирию. Она лежала без сознания в сотне метров, бледная, хрупкая, как сломанный цветок. Он всеми силами пытался увести бой подальше... и всё равно вернулся к ней. Страх за неё, чистый и животный, пронзил его сильнее когтей Альфы.
Оборотень увидел волнение в глазах Энтони, увидел, куда он смотрит. Он медленно повернул голову в сторону Кирии. Потом вернул взгляд на Энтони. В его горящих глазах вспыхнуло холодное понимание.
— Теперь... всё ясно, — спокойно, почти разочарованно произнёс Альфа. — Лишь потеряв всё... ты освободишься. Станешь собой. Настоящим. — Он вытащил когти из плеча Энтони. Кровь хлынула ручьём. — И я... помогу тебе сделать этот шаг.
Альфа медленно, неотвратимо направился к лежащей без сознания Кирии. Его шаги были тяжёлыми, как шаги Судьбы.
Слепящий, всепоглощающий ужас охватил Энтони. Он пытался подняться, оттолкнуться от стены, но тело не слушалось. Кости ещё не срослись. Он упал на бок, ухватившись окровавленной рукой за рукоять своего меча, но сил поднять его не было. Он мог только смотреть, как Альфа приближается к Кирии. Как его огромная, когтистая лапа поднимается над её беззащитным телом для смертельного удара.
Он не мог допустить этого. Не мог потерять последнее. Не мог позволить этому чудовищу уничтожить то немного света, что осталось в его жизни.
В этот миг абсолютного отчаяния Энтони почувствовал нечто. Не ярость. Не страх. Силу. Первозданную. Тёмную. Она вскипела в самой глубине его существа, в самых потаённых уголках души. Она рвалась наружу, как лава из жерла вулкана, сжигая всё на своём пути — боль, страх, сомнения, человеческие ограничения. Она требовала высвобождения.
И где-то далеко, за пределами этого мира, в чертогах, забытых временем, восседающий на каменном троне тёмный силуэт приоткрыл глаза. Два багровых угля, полыхнувших адским пламенем, словно наблюдая за рождением новой силы...
И тогда что-то внутри Энтони изменилось.
Глава 32. Пробуждение
Земля взвыла под сокрушительным ударом Альфа. Камни древней площади взорвались в пыль, взметнув фонтан осколков. Удар был рассчитан на уничтожение — на стирание хрупкой жизни с лица земли. Но когда пыль осела, открылось пустое логово смерти. На месте, где секунду назад лежала Кирия, не было ничего. Ни клочка ткани, ни капли крови. Только испещрённая трещинами земля и тишина, гулкая, как предвестие бури.
Альфа замер. Его звериные глаза, пылавшие яростью, сузились до щёлочек. Тяжёлое дыхание вырывалось из его пасти. Он поднял лапу, разглядывая её с нечеловеческим любопытством. На грубой, словно кожа, ладони зияла длинная, глубокая рана. Чёрная, густая кровь сочилась из пореза, но не пульсировала жизнью, а лишь медленно стекала. И самое странное — рана не затягивалась. Края оставались рваными, открытыми, будто сама плоть отвергала природный дар регенерации. Надрез был чистым, ровным, но несущим в себе леденящее тление.
«Кто? Кто смог нанести мне такую рану? И почему… почему она не заживает?» Вопросы, острые как его когти, крутились в сознании Альфа, смешивая первобытную ярость с ледяной струйкой страха и жгучим любопытством.
— Интересно… — прошептал он, и его голос, низкий, хриплый, вибрирующий мощью, прозвучал непривычно задумчиво, почти человечно.
