Длинные рукава волочились по полу, цеплялись за ноги. Перья отлетали от штанов. Виланд спотыкался и жаловался двоюродному внуку на надоевший наряд.
Правительница запада оглядела родственников и перевела взгляд на гостей. Вальтэриан появился из чёрного вихря под руку с Беатрисой. Не желая больше носить наряд, подаренный Эльвирой, он оделся в голубой камзол, в котором лежал в склепе. Рубашка и бриджи были изрядно потрёпаны, однако богатством превосходили платье правительницы, и лорды это видели. Свергнутый король стремился подчеркнуть своё превосходство. А вампиры ценили изысканные старые вещи.
Беатриса облачилась в голубое платье, что несказанно льстило королю. Он мечтал увидеть её в цветах своей династии. На красивый наряд ведьмы Вальтэриан обратил больше внимания, чем на её покрасневшие усталые глаза.
Эльвира раздражённо клацнула зубами и отвернулась. Поведение союзника всё больше не нравилось ей. Артемьянира уловила отрицательную энергию, исходящую от неё. Но не побоялась и сообщила, что к замку пришёл странствующий певец. Он просит позволить выступить. Правительница дала согласие.
Стражники привели в тронный зал худого парня с лютнею в руках. Он неуклюже поклонился и запел тонким, унылым голосом:
Шут на то и шут, чтобы шутить,
Господ, их детей веселить!
Его оружие – улыбка,
За которой горький смех.
И пусть шут и ведал, где чей грех,
Но короток его был век.
Король разгневался, был пьян,
Словно ветер в бурю рьян.
Язык отрезать приказал,
А шут тихонечко сказал:
«Ты руби, режь и убивай,
Да только, грешник, правду знай!
Твой век ещё короче будет.
Народ обиды не забудет».
Шута убили стражи сразу.
По королевскому приказу
Язык в болото выкинули.
Потом на мёртвого взглянули:
Глаза пусты, тело бледно.
Видно, смерть пришла давно.
Только губы остряка,
Будто узкая река,
В улыбке хитрой искривились.
И подданные удивились.
Узрел король насмешку смерти на собой.
Старуха-смерть ему грозила
Улыбкой мёртвого шута,
Она как будто говорила:
«Шут на то и шут, чтобы шутить,
Господ, их детей веселить!»
Эльвира решила, речь о Вальтэриане и, желая позлить его, захлопала. Вампиры её поддержали.
– О ком песня? – поинтересовался Ленор Фаиэ.
– О шуте короля Вальтэриана, милорд, – ответил певец. – Курта убили по приказу Сталия Эдасмора, когда тот пошутил.
– Вернее, сказал правду, – вмешался Вальтэриан. – Не всегда даже шутам прощается честность. Самодуры боятся зеркал и правду не воспринимают. Не так ли, леди Эльвира? Подумать только, Сталий испугался шута! Хорошо, что здесь нет таких спесивых, обидчивых лордов.
«Можно подумать, ты лучше, Ледяной змей. Я не дам тебе себя вывести. Не доставлю гордыне твоей такого удовольствия», – подумала Эльвира, а вслух произнесла:
– Спой ещё, певец! Что-нибудь весёлое. Я щедро заплачу. У меня денег хватит, в отличии от некоторых родовитых, но обедневших лордов.
Вальтэриан улыбнулся, не выдав гнев. Беатриса успокаивающе погладила его по плечу. Правительница вампиров отвернулась и подала певцу знак начинать.
Тот поклонился и снова запел, перебирая струны арфы исхудавшими пальцами. Он пережил войну в Альтаире и голод. Радостные песни фальшиво звучали из его уст. Усталый и побитый, певец понимал, как ужасна борьба лордов за власть и какую цену платят подданные во имя их величия.
Ведьма пожалела его. Чувствовала: таких, как странствующий певец, много. Желая найти поддержку и услышать родной успокаивающий голос, она обратилась к Вальтэриану:
– Скажи, если бы на троне сидел добрый правитель и Сноуколд не нуждался в защите, ты остановился бы? Не боролся за власть?
– Я с детства имел всё, что хотел, – напомнил король. – Я не могу жить жизнью обычного лорда. Власть дурманит. Я вкусил её и на меньшее не согласен.
– Войны могут уничтожить твой народ, – обеспокоенно произнесла Беатриса. – Посмотри на певца! Он тощий и измождённый. Жители бедствуют. Не уверена, что они переживут ещё одно сражение и голод. Ради них ты отказался бы от...
– Предлагаешь оставить мир на растерзание тёте? – сталь послышалась в словах Вальтэриана. – Думаешь, с ней подданным будет лучше?
– Нет, – покачала головой ведьма. – Я на твоей стороне. Хоть в пекло пойду за тобой! Ты желаешь Сноуколду блага, я тоже. Однако меня мучают кошмары. Ты напряжён, холоден. Я боюсь за тебя.
– Думаешь, я ослаб? – изогнул бровь король.
– Ты сильнейший колдун, – признала Беатриса. – Еликонида тоже не слабая. Иногда я думаю, если бы мы родились крестьянами, какой была бы наша судьба? Мы жили бы в домике у реки без дворцовых интриг и опасности. Не ждали бы нападения врагов.
– Я король, – отрезал Вальтэриан. – Жизнь, которую ты описываешь, для меня равносильна смерти! Я тоже хочу покоя. Но не такого. Мой покой – гибель врагов.
Ведьма рассеянно кивнула. Король подошёл к столу и залпом выпил бокал крови, перепутав с вином. Он думал о предательстве тёти, о мёртвом ребёнке во чреве задушенной Астрид и о подданных, чьи жизни придётся отнять на пути к трону. Вальтэриан не замечал волнения Беатрисы, мысли который занимало лишь его благополучие. Она глубоко вздохнула, подавив жгучую боль. «Неужели он разлюбил меня? – гадала ведьма. – Или никогда не любил?»
– Дочка, – послышался голос Эльвиры. – Всё ли у вас в порядке, если это слово вообще применимо к вашим отношениям?
– Да, – поспешила уйти ведьма.
– Мы не закончили, – властно сказала правительница вампиров. – Выслушай, потом иди.
– Хорошо, – вымученно произнесла Беатриса.
– Вальтэриан любит власть больше всего, – констатировала Эльвира. – Знаю таких мужчин. Они сделают всё ради трона. Хочешь быть с ним? Стань его тенью и молча сноси оскорбления. По-другому не будет. Но знай, я желаю для тебя лучшей доли. Вальтэриан не должен пренебрегать тобой. Он недостоин тебя.
– Я люблю его, – призналась ведьма.
– Сочувствую, – произнесла вампирша. – Он не лучший объект для любви.
– Я пойду за ним, – отвернулась Беатриса.
– Хорошей жизни с королём не будет, – вздохнула Эльвира. – Мне жаль тебя, моя девочка. Вижу, изменить что-либо я бессильна.
– Я тоже, – вздохнула ведьма.
Правительница запада ушла. Титул обязывал её уделить внимание другим лордам. Политика у Эльвиры стояла на первом месте, как и у Вальтэриана. Беатриса ощутила себя поистине одинокой.
– Подруга, что грустишь? – коснулась её плеча Янина, сверкая в багровом вампирском платье.
– Вальтэр, – одним словом Беатриса выразила все переполняющие её чувства.
– Что бы братец ни натворил, он тебя любит, – заверила принцесса. – У него просто характер очень... своеобразный.
– Надеюсь, моего пламени хватит, чтобы согреть нас обоих, – пробормотала ведьма.
– Король растает, – улыбнулась Янина. – Не сомневайся. Он – циник. Боится обнажить чувства и оказаться раненым. Но они у него есть! Брат не настолько ледяной, насколько изображает.
Ведьма рассмеялась. Боль в её сердце немного затихла. Принцесса мира всегда приносила с собой свет.
– А где Эрнест Колд? – поинтересовалась ведьма, вспомнив о названном сыне Вальтэриана.
– Брат не нашёл несчастного мальчика в тюрьме, – поведала Янина. – Может, он раньше сбежал?
– Или убит, – предположила Беатриса.
– У тебя одни грустные мысли! – воскликнула принцесса. – Эрнест сильный маг. Я верю в него. Тебе следует отдохнуть.
Ведьма закатила глаза. Об отдыхе не могло идти речи, пока король её сердца был мрачен. Как назло, к ней подошёл Ленор и протянул руку, приглашая на танец.
– Сестра, не откажешь? – шутливо поинтересовался он. – Это ужасно отразится на моей репутации! Молоденькие вампирши не поймут!
– Лучше бы пригласил Артемьяниру, – сказала Беатриса.
– Не хочу, – скривился вампир и повел её в круг танцующих. – Она обо всём докладывает матери. Лютая стерва.
Зазвучала музыка, похожая на похоронный марш. Среди вампиров она считалась самой праздничной. Брат с сестрой начали вальсировать. Протяжное звучание скрипки то усиливалось, то затихало. Пары сменялись, как в кадрили. Они кружились плавно и грациозно. Величия у вампиров было не занимать.
Вальтэриан с едва скрываемой ревностью смотрел на Беатрису. Среди живых мертвецов она сияла, будто в ней сокрыт первородный источник магии. Её золотистые волосы колыхались, словно огонь на ветру. Изредка они открывали жадному взору короля белую шею с едва заметными царапинами от его зубов. Вальтэриан глубоко вдохнул. Ведьма предстала перед ним воплощением греха и искушения. Её движения отзывались в его теле желанием и страстью. Однако небесно-голубое платье напоминало ему, что влекущее его создание почти безгрешно. Король не способен подчинить Беатрису, как бы ни хотел. Обычно это заставляло его искушать её, доводить до отчаянья, чтобы она молила его о тёмной любви. Вальтэриану нравилось играть с ней. Но он не любил, когда она ускользала и меняла правила игры, вынуждая его становиться послушной марионеткой.
Король завидовал Ленору и желал оказаться на его месте. Он понимал, вряд ли ведьма выйдет за брата. Она не вампирша. К тому же Ленор, как и Беатриса, считает традицию кровосмешения недопустимой. Однако ревность не слушала доводы разума и продолжала сжигать ледяное сердце.
Когда пары сменились, ведьма оказалась с другим мужчиной. Вальтэриан не выдержал. Ему невыносимо было видеть её в чужих руках. Он сжал бокал, и тот треснул. Осколки впились в белоснежную кожу. Король ни звука не произнёс и не попытался остановить кровь. Лишь скривился. Поглощённый ревностью, он не счёл важным позаботиться о себе.
Беатриса обернулась на звук падающих осколков и потянулась к нему, желая облегчить боль. Увидев предупреждающий взгляд Вальтэриана, она растерянно замерла. Он приблизился к танцующим и властно притянул её за талию. Вампир, танцевавший с ней, испуганно поклонился и растворился в толпе. Вальтэриан взял ладонь ведьмы в свою и сжал. Ей показалось, будто кости хрустнули. Она ухмыльнулась, видя в его глазах обиду и желание наказать за мнимую измену. Это её не испугало, в отличии от крови, текущей из руки короля. Красный поток усилился, когда он попытался причинить ей боль. На деле Вальтэриан навредил лишь себе.
– Ты истекаешь кровью, – произнесла ведьма, наблюдая, как красная капля стекла по рукаву камзола и окрасила белую рубашку.
– Тебя волнует моё самочувствие? – прошипел король.
– Ведёшь себя, как ребёнок, – фыркнула Беатриса. – Конечно я беспокоюсь!
– Думал, ты слишком увлечена соблазнением вампирских выродков, – сказал Вальтэриан, чувствуя холодок от струящейся по руке ледяной крови. – Что тебе не хватает? Разнообразия захотелось?
– Вальтэр! – ощетинилась ведьма. – В Смертфэлке меня чуть не изнасиловали. Моё сердце разрывается от мысли, что иной мужчина коснётся меня. Я принадлежу тебе, а ты мне. Хватит мучить меня!
– Ты тоже меня мучаешь, – произнёс Вальтэриан, лаская её талию в танце. – Мне тяжело. Грядёт война. Я должен выиграть её с минимальными потерями, спасти королевство! А ты просишь отказаться от всего, после чего танцуешь с другими. Я не знал, что думать. Я боюсь потерять тебя.
– Я не прошу отказываться от всего, – прошептала ведьма, дотрагиваясь до его скул запачканными в крови пальцами. – Мы должны свергнуть Еликониду. Просто страшно... Мой танец по сравнению с войной – пустяк. Не предполагала, что он тебя заденет.
– Я на тебе мозги свернул, – прошептал в тон ей король и, уткнувшись в золотистые волосы, добавил. – Мы похожи. Оба помешаны друг на друге.
– Ты здесь ни при чём, – сказала Беатриса, кружась в вихре голубых юбок. – Я уже рассказывала, но ты лежал в гробу и вряд ли слышал. Я сделала приворот. Тебя тянет ко мне против воли. Прости. Я заслужила грубость. Злись, ругайся, только не оставляй.
– Смешно, – улыбнулся Вальтэриан. – Меня невозможно приворожить. Я архимаг. Но приятно, что ты пыталась. Как бы мы ни были безумны, как бы я ни был жесток, я всё равно люблю тебя. Ты станешь моей королевой. Мы вместе взойдём на престол.
– Что? – не поверила ведьма. Партнёры в других парах поменялись, лишь она не покидала короля ни на один танцевальный круг. – Повтори. Ты меня любишь?
– Да, – еле слышно проговорил он и поцеловал её. – Я. Люблю. Тебя. Проклятье, как сложно признаться в этом мужчине! Особенно мне.
Лицо Беатрисы озарила улыбка. Ведьма стала ещё прекраснее, услышав желанные слова. Слёзы счастья полились из её глаз. Она потянулась за вторым поцелуем, забыв о присутствии матери и остальных. Весь мир для неё сосредоточился в короле.
Вальтэриан нежно ответил на поцелуй, упиваясь моментом. Губами он ощутил слёзы Беатрисы. И с удивлением отметил: они не солёные, а сладкие, как нектар. Король старался не думать, что завтра будет винить себя за слабость, неподобающую правителям. Объятья ведьмы помогали ему забыться. Она гладила его по волосам, касалась спины и талии, утопая в ответных ласках.
Ауры колдуна и ведьмы слились. Чёрный цвет растворился в белом, а белый в чёрном. Магический свет вспыхнул в зале, ослепляя вампиров и окружая влюблённых сиянием. Поцелуй продолжался, пока взгляд Беатрисы не упал на рану Вальтэриана, и она не отстранилась.
– Дай руку, – попросила ведьма охрипшим голосом. – Надо залечить порезы.
– Сами пройдут, – отмахнулся король, вновь прильнув к ней.
Беатриса выкрутилась и накрыла его ладонь своими. Тёплый свет окутал рваные порезы. Рана затянулась, не причинив Вальтэриану ни малейшей боли.
– Твоя целебная магия превосходна! – восхитился он. – Меня всегда влекло тёмное искусство. Однако сейчас признаю, светлое колдовство тоже полезно.
– С твоими способностями ты исцелился бы легко, – подметила ведьма. – Но желание казаться сильным мешает тебе. Признай, даже королям мира нужна забота.
Вальтэриан ещё раз поцеловал Беатрису. Вампиры в открытую зашептались, смотря на них. Они проявили интерес более активно, хотя не смели выразить раздражение или восхищение. Король и дочь правительницы запада не собирались скрываться. Прекрасная тема для сплетен!
Ощутив на себе чужие взгляды, Беатриса вспомнила про этикет и отошла. Вальтэриан вновь прижал её к себе.
– Это неприлично, – шепнула она. – Мы же правители.
– Поэтому нам можно всё, – король углубил поцелуй.
За годы правления он привык к сплетням за спиной и интригам. Его не волновало мнение подданных.
В тронный зал вбежали пять стражников-вампиров. Пот струился по их раскрасневшимся лицам. Доспехи дребезжали.
– Леди Эльвира, неизвестная болезнь поразила трёх пехотинцев! – закричали воины. – Она распространяется и выжигает на теле вампиров дыры, словно солнце!
– Замолчите! – оскалилась правительница запада. – Народ испугаете. Быстро за мной! Леди Артемьянира, соберите совет.
Праздник закончился. Вампиры, не имеющие отношения к управлению королевством, разошлись, озадаченно перешёптываясь. Эльвира не успела произнести лицемерную речь в честь северных союзников. Она побежала к советникам, чтобы узнать больше о болезни. Вместе с ней отправились Вальтэриан, Ленор, Беатриса и Виланд.
Зал совета освещали факела. Красно-оранжевое пламя лизало чёрные стены. На постаменте располагался стол правительницы вампиров. Спереди – трибуны для ста шестидесяти шести советников. Сзади – окно от потолка до пола. В него влетали вампиры в обличье летучих мышей.
Правительница запада оглядела родственников и перевела взгляд на гостей. Вальтэриан появился из чёрного вихря под руку с Беатрисой. Не желая больше носить наряд, подаренный Эльвирой, он оделся в голубой камзол, в котором лежал в склепе. Рубашка и бриджи были изрядно потрёпаны, однако богатством превосходили платье правительницы, и лорды это видели. Свергнутый король стремился подчеркнуть своё превосходство. А вампиры ценили изысканные старые вещи.
Беатриса облачилась в голубое платье, что несказанно льстило королю. Он мечтал увидеть её в цветах своей династии. На красивый наряд ведьмы Вальтэриан обратил больше внимания, чем на её покрасневшие усталые глаза.
Эльвира раздражённо клацнула зубами и отвернулась. Поведение союзника всё больше не нравилось ей. Артемьянира уловила отрицательную энергию, исходящую от неё. Но не побоялась и сообщила, что к замку пришёл странствующий певец. Он просит позволить выступить. Правительница дала согласие.
Стражники привели в тронный зал худого парня с лютнею в руках. Он неуклюже поклонился и запел тонким, унылым голосом:
Шут на то и шут, чтобы шутить,
Господ, их детей веселить!
Его оружие – улыбка,
За которой горький смех.
И пусть шут и ведал, где чей грех,
Но короток его был век.
Король разгневался, был пьян,
Словно ветер в бурю рьян.
Язык отрезать приказал,
А шут тихонечко сказал:
«Ты руби, режь и убивай,
Да только, грешник, правду знай!
Твой век ещё короче будет.
Народ обиды не забудет».
Шута убили стражи сразу.
По королевскому приказу
Язык в болото выкинули.
Потом на мёртвого взглянули:
Глаза пусты, тело бледно.
Видно, смерть пришла давно.
Только губы остряка,
Будто узкая река,
В улыбке хитрой искривились.
И подданные удивились.
Узрел король насмешку смерти на собой.
Старуха-смерть ему грозила
Улыбкой мёртвого шута,
Она как будто говорила:
«Шут на то и шут, чтобы шутить,
Господ, их детей веселить!»
Эльвира решила, речь о Вальтэриане и, желая позлить его, захлопала. Вампиры её поддержали.
– О ком песня? – поинтересовался Ленор Фаиэ.
– О шуте короля Вальтэриана, милорд, – ответил певец. – Курта убили по приказу Сталия Эдасмора, когда тот пошутил.
– Вернее, сказал правду, – вмешался Вальтэриан. – Не всегда даже шутам прощается честность. Самодуры боятся зеркал и правду не воспринимают. Не так ли, леди Эльвира? Подумать только, Сталий испугался шута! Хорошо, что здесь нет таких спесивых, обидчивых лордов.
«Можно подумать, ты лучше, Ледяной змей. Я не дам тебе себя вывести. Не доставлю гордыне твоей такого удовольствия», – подумала Эльвира, а вслух произнесла:
– Спой ещё, певец! Что-нибудь весёлое. Я щедро заплачу. У меня денег хватит, в отличии от некоторых родовитых, но обедневших лордов.
Вальтэриан улыбнулся, не выдав гнев. Беатриса успокаивающе погладила его по плечу. Правительница вампиров отвернулась и подала певцу знак начинать.
Тот поклонился и снова запел, перебирая струны арфы исхудавшими пальцами. Он пережил войну в Альтаире и голод. Радостные песни фальшиво звучали из его уст. Усталый и побитый, певец понимал, как ужасна борьба лордов за власть и какую цену платят подданные во имя их величия.
Ведьма пожалела его. Чувствовала: таких, как странствующий певец, много. Желая найти поддержку и услышать родной успокаивающий голос, она обратилась к Вальтэриану:
– Скажи, если бы на троне сидел добрый правитель и Сноуколд не нуждался в защите, ты остановился бы? Не боролся за власть?
– Я с детства имел всё, что хотел, – напомнил король. – Я не могу жить жизнью обычного лорда. Власть дурманит. Я вкусил её и на меньшее не согласен.
– Войны могут уничтожить твой народ, – обеспокоенно произнесла Беатриса. – Посмотри на певца! Он тощий и измождённый. Жители бедствуют. Не уверена, что они переживут ещё одно сражение и голод. Ради них ты отказался бы от...
– Предлагаешь оставить мир на растерзание тёте? – сталь послышалась в словах Вальтэриана. – Думаешь, с ней подданным будет лучше?
– Нет, – покачала головой ведьма. – Я на твоей стороне. Хоть в пекло пойду за тобой! Ты желаешь Сноуколду блага, я тоже. Однако меня мучают кошмары. Ты напряжён, холоден. Я боюсь за тебя.
– Думаешь, я ослаб? – изогнул бровь король.
– Ты сильнейший колдун, – признала Беатриса. – Еликонида тоже не слабая. Иногда я думаю, если бы мы родились крестьянами, какой была бы наша судьба? Мы жили бы в домике у реки без дворцовых интриг и опасности. Не ждали бы нападения врагов.
– Я король, – отрезал Вальтэриан. – Жизнь, которую ты описываешь, для меня равносильна смерти! Я тоже хочу покоя. Но не такого. Мой покой – гибель врагов.
Ведьма рассеянно кивнула. Король подошёл к столу и залпом выпил бокал крови, перепутав с вином. Он думал о предательстве тёти, о мёртвом ребёнке во чреве задушенной Астрид и о подданных, чьи жизни придётся отнять на пути к трону. Вальтэриан не замечал волнения Беатрисы, мысли который занимало лишь его благополучие. Она глубоко вздохнула, подавив жгучую боль. «Неужели он разлюбил меня? – гадала ведьма. – Или никогда не любил?»
– Дочка, – послышался голос Эльвиры. – Всё ли у вас в порядке, если это слово вообще применимо к вашим отношениям?
– Да, – поспешила уйти ведьма.
– Мы не закончили, – властно сказала правительница вампиров. – Выслушай, потом иди.
– Хорошо, – вымученно произнесла Беатриса.
– Вальтэриан любит власть больше всего, – констатировала Эльвира. – Знаю таких мужчин. Они сделают всё ради трона. Хочешь быть с ним? Стань его тенью и молча сноси оскорбления. По-другому не будет. Но знай, я желаю для тебя лучшей доли. Вальтэриан не должен пренебрегать тобой. Он недостоин тебя.
– Я люблю его, – призналась ведьма.
– Сочувствую, – произнесла вампирша. – Он не лучший объект для любви.
– Я пойду за ним, – отвернулась Беатриса.
– Хорошей жизни с королём не будет, – вздохнула Эльвира. – Мне жаль тебя, моя девочка. Вижу, изменить что-либо я бессильна.
– Я тоже, – вздохнула ведьма.
Правительница запада ушла. Титул обязывал её уделить внимание другим лордам. Политика у Эльвиры стояла на первом месте, как и у Вальтэриана. Беатриса ощутила себя поистине одинокой.
– Подруга, что грустишь? – коснулась её плеча Янина, сверкая в багровом вампирском платье.
– Вальтэр, – одним словом Беатриса выразила все переполняющие её чувства.
– Что бы братец ни натворил, он тебя любит, – заверила принцесса. – У него просто характер очень... своеобразный.
– Надеюсь, моего пламени хватит, чтобы согреть нас обоих, – пробормотала ведьма.
– Король растает, – улыбнулась Янина. – Не сомневайся. Он – циник. Боится обнажить чувства и оказаться раненым. Но они у него есть! Брат не настолько ледяной, насколько изображает.
Ведьма рассмеялась. Боль в её сердце немного затихла. Принцесса мира всегда приносила с собой свет.
– А где Эрнест Колд? – поинтересовалась ведьма, вспомнив о названном сыне Вальтэриана.
– Брат не нашёл несчастного мальчика в тюрьме, – поведала Янина. – Может, он раньше сбежал?
– Или убит, – предположила Беатриса.
– У тебя одни грустные мысли! – воскликнула принцесса. – Эрнест сильный маг. Я верю в него. Тебе следует отдохнуть.
Ведьма закатила глаза. Об отдыхе не могло идти речи, пока король её сердца был мрачен. Как назло, к ней подошёл Ленор и протянул руку, приглашая на танец.
– Сестра, не откажешь? – шутливо поинтересовался он. – Это ужасно отразится на моей репутации! Молоденькие вампирши не поймут!
– Лучше бы пригласил Артемьяниру, – сказала Беатриса.
– Не хочу, – скривился вампир и повел её в круг танцующих. – Она обо всём докладывает матери. Лютая стерва.
Зазвучала музыка, похожая на похоронный марш. Среди вампиров она считалась самой праздничной. Брат с сестрой начали вальсировать. Протяжное звучание скрипки то усиливалось, то затихало. Пары сменялись, как в кадрили. Они кружились плавно и грациозно. Величия у вампиров было не занимать.
Вальтэриан с едва скрываемой ревностью смотрел на Беатрису. Среди живых мертвецов она сияла, будто в ней сокрыт первородный источник магии. Её золотистые волосы колыхались, словно огонь на ветру. Изредка они открывали жадному взору короля белую шею с едва заметными царапинами от его зубов. Вальтэриан глубоко вдохнул. Ведьма предстала перед ним воплощением греха и искушения. Её движения отзывались в его теле желанием и страстью. Однако небесно-голубое платье напоминало ему, что влекущее его создание почти безгрешно. Король не способен подчинить Беатрису, как бы ни хотел. Обычно это заставляло его искушать её, доводить до отчаянья, чтобы она молила его о тёмной любви. Вальтэриану нравилось играть с ней. Но он не любил, когда она ускользала и меняла правила игры, вынуждая его становиться послушной марионеткой.
Король завидовал Ленору и желал оказаться на его месте. Он понимал, вряд ли ведьма выйдет за брата. Она не вампирша. К тому же Ленор, как и Беатриса, считает традицию кровосмешения недопустимой. Однако ревность не слушала доводы разума и продолжала сжигать ледяное сердце.
Когда пары сменились, ведьма оказалась с другим мужчиной. Вальтэриан не выдержал. Ему невыносимо было видеть её в чужих руках. Он сжал бокал, и тот треснул. Осколки впились в белоснежную кожу. Король ни звука не произнёс и не попытался остановить кровь. Лишь скривился. Поглощённый ревностью, он не счёл важным позаботиться о себе.
Беатриса обернулась на звук падающих осколков и потянулась к нему, желая облегчить боль. Увидев предупреждающий взгляд Вальтэриана, она растерянно замерла. Он приблизился к танцующим и властно притянул её за талию. Вампир, танцевавший с ней, испуганно поклонился и растворился в толпе. Вальтэриан взял ладонь ведьмы в свою и сжал. Ей показалось, будто кости хрустнули. Она ухмыльнулась, видя в его глазах обиду и желание наказать за мнимую измену. Это её не испугало, в отличии от крови, текущей из руки короля. Красный поток усилился, когда он попытался причинить ей боль. На деле Вальтэриан навредил лишь себе.
– Ты истекаешь кровью, – произнесла ведьма, наблюдая, как красная капля стекла по рукаву камзола и окрасила белую рубашку.
– Тебя волнует моё самочувствие? – прошипел король.
– Ведёшь себя, как ребёнок, – фыркнула Беатриса. – Конечно я беспокоюсь!
– Думал, ты слишком увлечена соблазнением вампирских выродков, – сказал Вальтэриан, чувствуя холодок от струящейся по руке ледяной крови. – Что тебе не хватает? Разнообразия захотелось?
– Вальтэр! – ощетинилась ведьма. – В Смертфэлке меня чуть не изнасиловали. Моё сердце разрывается от мысли, что иной мужчина коснётся меня. Я принадлежу тебе, а ты мне. Хватит мучить меня!
– Ты тоже меня мучаешь, – произнёс Вальтэриан, лаская её талию в танце. – Мне тяжело. Грядёт война. Я должен выиграть её с минимальными потерями, спасти королевство! А ты просишь отказаться от всего, после чего танцуешь с другими. Я не знал, что думать. Я боюсь потерять тебя.
– Я не прошу отказываться от всего, – прошептала ведьма, дотрагиваясь до его скул запачканными в крови пальцами. – Мы должны свергнуть Еликониду. Просто страшно... Мой танец по сравнению с войной – пустяк. Не предполагала, что он тебя заденет.
– Я на тебе мозги свернул, – прошептал в тон ей король и, уткнувшись в золотистые волосы, добавил. – Мы похожи. Оба помешаны друг на друге.
– Ты здесь ни при чём, – сказала Беатриса, кружась в вихре голубых юбок. – Я уже рассказывала, но ты лежал в гробу и вряд ли слышал. Я сделала приворот. Тебя тянет ко мне против воли. Прости. Я заслужила грубость. Злись, ругайся, только не оставляй.
– Смешно, – улыбнулся Вальтэриан. – Меня невозможно приворожить. Я архимаг. Но приятно, что ты пыталась. Как бы мы ни были безумны, как бы я ни был жесток, я всё равно люблю тебя. Ты станешь моей королевой. Мы вместе взойдём на престол.
– Что? – не поверила ведьма. Партнёры в других парах поменялись, лишь она не покидала короля ни на один танцевальный круг. – Повтори. Ты меня любишь?
– Да, – еле слышно проговорил он и поцеловал её. – Я. Люблю. Тебя. Проклятье, как сложно признаться в этом мужчине! Особенно мне.
Лицо Беатрисы озарила улыбка. Ведьма стала ещё прекраснее, услышав желанные слова. Слёзы счастья полились из её глаз. Она потянулась за вторым поцелуем, забыв о присутствии матери и остальных. Весь мир для неё сосредоточился в короле.
Вальтэриан нежно ответил на поцелуй, упиваясь моментом. Губами он ощутил слёзы Беатрисы. И с удивлением отметил: они не солёные, а сладкие, как нектар. Король старался не думать, что завтра будет винить себя за слабость, неподобающую правителям. Объятья ведьмы помогали ему забыться. Она гладила его по волосам, касалась спины и талии, утопая в ответных ласках.
Ауры колдуна и ведьмы слились. Чёрный цвет растворился в белом, а белый в чёрном. Магический свет вспыхнул в зале, ослепляя вампиров и окружая влюблённых сиянием. Поцелуй продолжался, пока взгляд Беатрисы не упал на рану Вальтэриана, и она не отстранилась.
– Дай руку, – попросила ведьма охрипшим голосом. – Надо залечить порезы.
– Сами пройдут, – отмахнулся король, вновь прильнув к ней.
Беатриса выкрутилась и накрыла его ладонь своими. Тёплый свет окутал рваные порезы. Рана затянулась, не причинив Вальтэриану ни малейшей боли.
– Твоя целебная магия превосходна! – восхитился он. – Меня всегда влекло тёмное искусство. Однако сейчас признаю, светлое колдовство тоже полезно.
– С твоими способностями ты исцелился бы легко, – подметила ведьма. – Но желание казаться сильным мешает тебе. Признай, даже королям мира нужна забота.
Вальтэриан ещё раз поцеловал Беатрису. Вампиры в открытую зашептались, смотря на них. Они проявили интерес более активно, хотя не смели выразить раздражение или восхищение. Король и дочь правительницы запада не собирались скрываться. Прекрасная тема для сплетен!
Ощутив на себе чужие взгляды, Беатриса вспомнила про этикет и отошла. Вальтэриан вновь прижал её к себе.
– Это неприлично, – шепнула она. – Мы же правители.
– Поэтому нам можно всё, – король углубил поцелуй.
За годы правления он привык к сплетням за спиной и интригам. Его не волновало мнение подданных.
В тронный зал вбежали пять стражников-вампиров. Пот струился по их раскрасневшимся лицам. Доспехи дребезжали.
– Леди Эльвира, неизвестная болезнь поразила трёх пехотинцев! – закричали воины. – Она распространяется и выжигает на теле вампиров дыры, словно солнце!
– Замолчите! – оскалилась правительница запада. – Народ испугаете. Быстро за мной! Леди Артемьянира, соберите совет.
Праздник закончился. Вампиры, не имеющие отношения к управлению королевством, разошлись, озадаченно перешёптываясь. Эльвира не успела произнести лицемерную речь в честь северных союзников. Она побежала к советникам, чтобы узнать больше о болезни. Вместе с ней отправились Вальтэриан, Ленор, Беатриса и Виланд.
Зал совета освещали факела. Красно-оранжевое пламя лизало чёрные стены. На постаменте располагался стол правительницы вампиров. Спереди – трибуны для ста шестидесяти шести советников. Сзади – окно от потолка до пола. В него влетали вампиры в обличье летучих мышей.
