- Почему?
- Воспитанной фроляйн не пристало прилюдно выражать эмоции криком, слезами, швырянием своих либо чужих вещей и порчей имущества пансиона, - с выражением, явно цитируя кого-то, выдала она. – Я попала туда в шестнадцать, потенциал рос дикими скачками, одновременно бушевали гормоны, и каждый день хотелось кого-нибудь убить.
- Бедняга, - искренне посочувствовала я.
В свои шестнадцать я бегала, где хотела, в наших горах оборотни тогда не водились. У меня была любящая семья, фрау Анна и куча друзей. Не помню ни одного плохого дня. Даже когда приезжал свататься очередной соискатель, отец забирал меня с собой в гарнизон, а как он потом задабривал матушку – меня не касалось.
- Пансион для одаренных, - вздохнула Ульрика. – Если бы не наставница Эльза и ее успокоительный сбор, мы с тобой никогда не познакомились бы.
Брррр! Из пансиона для одаренных выходили тауматурги, обучившиеся полностью контролировать свою силу. Или не выходили. Обычно туда отправляли нестабильных подростков. Однажды я отвозила в пансион парнишку, который наворотил такого… Тюрьма строгого режима. Их и строили по одному плану. Только для пансионов использовали усиленный антимагический материал, который все равно приходил в негодность через десять-пятнадцать лет…
- И как же ты?
- Ничего. Приняла правила игры. У меня был стимул вернуться.
Она быстро смешала травы из разных полотняных мешочков, расшитых алхимическими символами (так мне показалось), потолкла их в каменной ступке и ссыпала порошок в широкогорлый бокал из глазурованной глины. Кипяток на кухне Зальца не переводился, так что сбору осталось лишь настояться.
- Если захочешь об этом поговорить, - сказала я, снова заталкивая внутрь слезы, - я всегда готова выслушать.
- Воспитанной фроляйн не пристало рассказывать страшилки подруге, которая скоро станет мамочкой, - снова копируя наставнический тон, ответила Ульрика с улыбкой.
- Ничего, что я смотрю на них каждый день? – ответила я, чувствуя, что успокоительный сбор нужен как можно скорее.
- Фреди, мы справимся, - мягко сказала подруга. – Конечно, я знаю более быстрый и приятный способ борьбы с негативом, но ты ведь из всех мужчин предпочла одного, который сейчас Небеса знают где.
- А ты?
- А я попозже навещу Сержа, дам его глютеус максимус второй шанс.
Ну да, у каждого свой способ расслабляться. Я улыбнулась, потрепала собачек между ушами и обвела взглядом кухню. Большая. Не такая большая, как в галисийском ресторане (раз уж вспомнили про Сержа), но помасштабнее, чем в Драконьем Логе. Сверкающие медные сковороды висят на отделанной изразцами стене, большой очаг, шкафы и столы из потемневшего от времени дуболиста… Более изящные шкафчики для посуды.
Ульрика накрыла бокал специальной крышечкой, достала серебряное ситечко и чашку из тонкого малеанского фарфора. Все-таки она права, пора и мне задуматься о доме. Но как это все сложно…
- Знаешь, я все думаю, - вернула меня к реальным проблемам Ульрика, - Птах ведь не мог не понять, что мы узнали о его фишке.
- Хуже того, он теперь узнал о Лео. Но ведь у тебя есть вторая фишка. Где она?
- В морге. Там лучшая защита во всей столице, он не мог ничего услышать.
- Чтобы сыграть с Птахом в его игру, нам понадобится ее забрать. И заставить его поверить, что мы не знаем, как связаны все фишки.
Кажется, об этом мы с Ульрикой при фишке не говорили. Он не должен догадаться…
Ульрика взяла бокал, сняла крышку и стала процеживать сбор через ситечко. Аромат был приятный, главное, чтобы и вкус не подкачал. Парок от чашки вился к потолку, малеанский фарфор приятно согревал руки.
- А еще лучше выждать и посмотреть, кто принесет тебе или мне новую фишку из «Тригеона».
Я сделала глоток и чуть не выплюнула все назад – горько! Ульрика тут же подсунула мне здоровенную конфету из мягкой карамели. Лучше бы кусок пирога… Или пирожное, как в той кофейне, где мы сидели с герром Шанди и его внуком.
- Это хорошая мысль, - согласилась я, не допив и половины. – Только у нас нет времени выжидать.
- Пей, Фред.
- Это невозможно пить. Хочу пирожных или шоколадных конфет, да хоть вареного сахара!
Ульрика просмотрела свои шкафы и с огорчением констатировала, что в замке нет ни пирожных, ни шоколадных конфет, ни, тем более, вареного сахара. Как бесподобно делала его на молоке фрау Анна…
- В Зальцбахе все уже закрыто, я могу сходить в Отьенсбург и принести тебе пирожных.
- Ты ведь потом хочешь навестить Сержа. Давай сходим вместе.
- Только не в его ресторан! Там не делают нормальных шенийских пирожных, одни десерты из вафель и крема. Пойдем к Хансхофферу.
Еще года два назад я бы ни за что не пошла в самую дорогую кофейню Отьенсбурга. Но теперь… мне было плевать. То ли так подействовал успокоительный сбор, то ли мое приданное и деньги мужа. Да и чутье явно было «за». В общем, звезды сошлись на Хансхоффере.
Хозяин заведения, имея дело с платежеспособными (и даже весьма) клиентами, не поскупился выделить отдельное помещение для тех, кто приходил и уходил порталами. Так называемая портальная комната кофейни уже вошла во все справочники и портальные путеводители столицы.
Так что песикам потом не пришлось даже мыть лапы, я просто провела их по влажной тряпке – и все. У двери стоял метрдотель: ведь люди, которые могли себе позволить портальник, явно заслуживали того, чтобы вытрясти из их кошельков побольше монет. Для таких, как мы с Ульрикой, всегда оставляли свободные столики даже в самый-самый аншлаг.
Нас проводили в общий зал, где было многолюдно. К Хансхофферу было принято водить девиц на выданье, там часто встречались состоятельные влюбленные пары, днем родители приводили своих детей, а вечером их дедушки играли в шахматы и читали газеты, пока бабушки занимались домашними делами.
Ульрика вписалась бы, приди она с мужчиной. Мы с собачками попадали в категорию эксцентричных посетителей.
- Что будешь?
Муж однажды затащил меня в эту кофейню, помню великолепный торт из шоколадного бисквита с абрикосовой пропиткой и нежного сливочного крема…
- У них есть маленькие «Хофферы» или куски большого, - сообщила Ульрика.
Точно, торт так и назывался – «Хоффер».
- Мне все равно. Только побольше!
Ульрика улыбнулась и стала махать рукой официанту. А я обвела взглядом зал, чтобы поминутно не сглатывать слюну. Здесь было на что посмотреть: столики были изящными, стулья на тонких ножках с затейливым плетением на спинках, скатерти с тонкой филейной вышивкой, на стенах акварели с видами города.
И пока я глазела по сторонам, вдруг заметила кое-кого из знакомых. Причем из тех, с кем мы решили не встречаться. Герр Дитц собственной сверхзначимой персоной. Впрочем, ему явно было не до меня: в уголке напротив сидела очаровательная белокурая девица, которая улыбалась ему чуть застенчиво и чуть игриво.
Чтобы осознать, в какой стадии находились их отношения, потребовалась пара мгновений. А ведь герр, между прочим, еще женат. И не стремится к разводу. Откуда у него деньги на дорогую кофейню в свете откровений майора Брандмауэра – понятно. Не понятно, почему неглупые с виду женщины (фрау Дитц показалась мне отнюдь не дурой) согласны на брак с подобными типами.
Пока я размышляла, чем может привлечь молодую красивую девушку женатый чиновник иностранного ведомства с двумя детьми, Ульрика сделала заказ.
- Смотри, вон герр Дитц, муж фрау, у которой служили девушки из твоего Зальца.
Ульрика кивнула.
- Очень похож на своего начальника, такой же напыщенный индюк, - сохраняя на лице приятную улыбку, сообщила она, рассмотрев парочку. – А с кем он?
- Понятия не имею. Эф Дитрих говорил, что Маргита обвинила мужа в измене, но у самой рыльце в пушку. Теперь я готова дать показания в ее пользу.
- Я тоже. О, смотри, уходят.
Девица оказалась высокой, ростом почти с герра Дитца. Я старалась не слишком пристально разглядывать парочку, но отметила для себя и дорогое платье, и изящные украшения, и модные сапожки.
Когда нам принесли кофе, большой разрезанный «Хоффер», сливки в сливочнике и штук пять воздушных ореховых пирожных, я отвлеклась, а Ульрика спросила:
- Милейший, я заметила знакомых, но они как раз уходили. Герр Дитц и… забыла, как зовут его спутницу.
- Фроляйн Амалия, - слегка нагнувшись к Ульрике, негромко ответил официант.
- Точно, теперь я вспомнила, - улыбнулась подруга и сунула ему десять марок.
И не врал ведь! Вот чем отличаются кофейни от больших ресторанов: даже у Хансхоффера все всех знают, относятся к посетителям не как к клиентам, а как к собственным дорогим гостям. Нас с собачками тоже наверняка запомнят.
Вечер еще не закончился. В кофейню постоянно кто-то входил и выходил, но эту парочку не заметить было невозможно.
- Пресветлые Небеса, - простонала Ульрика.
Бароны эф Витцель (блондин) и эф Доломан (брюнет) тоже заметили нас и пожелали сесть рядом.
- Прелестные фрау Вальдан и фрау Штальм! Небеса привели нас сюда специально для встречи с вами, - выдал Витцель.
- Подайте нам два стула, - громко потребовал в это же время Доломан.
Ульрика даже не хмыкнула, я уткнулась в свою тарелку, а вышколенные официанты принесли им стулья, уточнив перед этим, не возражают ли фрау. Возражать было бессмысленно.
- Судьба сводит нас в самых неожиданных местах, не так ли? – спросил Доломан у Ульрики. – Вам не кажется, что это воля Небес?
- Кстати, Коломан прав, - подключился Витцель. – Помните встречу в «Тригеоне»? И вот снова… Ах, драгоценная фрау Вальдан, ну почему вы так холодны и жестоки?
- Профессия обязывает, - я подняла глаза от тарелки (все равно там ничего не осталось). – Фрау Вальдан – глава Бюро посмертной магической экспертизы, а трупы – они, видите ли, остывают до…
- До температуры окружающей среды, - быстро оживилась Ульрика. – А прислуживает мне магически поднятый скелет.
- Мы бы простили вам эти милые странности, - не моргнув глазом, продолжил Доломан. – Правда, Витцель?
- Безусловно. Фрау с таким состоянием имеет право на любые эксцентричные поступки, - поддержал его приятель.
И тут я не выдержала.
- Господа, простите мое любопытство. Но вы всегда говорите «мы». Я не понимаю, что значит это «мы». Жениться вы планируете вдвоем? Так это запрещено законом.
- Милейшая фрау Штальм, - задушевно ответил мне блондинистый Витцель. – Мы с Доломаном дружны настолько, что приняли решение – если один из нас женится на состоятельной женщине, он всю жизнь будет делиться с товарищем.
- Всем? – беззаботно поинтересовалась Ульрика.
- Абсолютно, - подтвердил Доломан.
- И вы полагаете, что даму с состоянием устроило бы такое «деление»? – с невинным видом спросила я.
- Ей бы понравилось, - стрельнув глазами в Ульрику, интимно сказал брюнетик.
- Теперь я понимаю, - кивнула та. – Жаль вас разочаровывать, но Огастес будет против.
- Огастес? – расстроено переспросил Витцель. – Он ваш жених?
- Они связаны смертью, - давясь от смеха, пояснила я. – Это намного серьезнее, чем узы брака.
- Нет ничего серьезнее уз брака, - строго возразил Доломан. – Вы помните Дитцев? Когда Маргита решила разрушить семью, мы категорически прекратили с ней общаться.
Они сами начали. Я не виновата.
- О, вы же, наверное, знаете всю историю, так сказать, изнутри? Я крайне заинтригована – показалось, что у них очень благополучная семья.
- Так оно и было, пока фрау Дитц вдруг не обвинила супруга в измене. И с кем?
- С кем? – заинтересовалась и Ульрика.
- С бонной их собственных дочерей, прелестной фроляйн Лялей!
- Какой ужас! - похлопав ресницами для усиления эффекта, воскликнула я.
- Еще бы! – поддержал меня Доломан. – Бедняжке пришлось пройти проверку артефактом, и она ее прошла!
Видимо, брюнетик говорил об артефакте, определяющем невинность. Значит, фроляйн Ляля не могла быть любовницей Фридриха Дитца. Но ведь не просто так Маргита решила развестись?
- Я бы хотела взглянуть на девицу и артефакт, - вполголоса сказала Ульрика.
- Увы, фроляйн Ляля уехала на родину, не смогла остаться в доме после таких обвинений. Мы страшно разочарованы в Маргите, - подытожил Витцель.
- Но вернемся к вам, очаровательная фрау Вальдан, - завел прежнюю песню Доломан. – Уверен, вы бы никогда так не поступили!
- Конечно, - торжественно кивнула я. – Она сразу прибрала бы к ногтю и изменника, и…
- Милейшие господа бароны, позволю себе напомнить, что вы уже однажды официально сватались и получили такой же официальный отказ, - прервала меня Ульрика. – Фред, нам пора.
Распрощавшись с явно разочарованными блондином и брюнетом, мы с собачками отправились в Зальц, а Ульрика - к Сержу.
Утром я, зевая, кормила Шторма и Рэйва на кухне замка. Успокоительное подействовало хорошо, даже слишком: проснуться окончательно так и не удалось. Зато Ульрика была свежа и бодра до неприличия. Видимо, Серж ночью постарался.
До бала оставалось два дня и одиннадцать добрососедских визитов. Но подруга была серьезно настроена сопровождать меня в Габи. Наливая в крошечную кофейную чашечку только что сваренный кофе, она заявила, что неплохо бы прихватить с собой и Лео.
Кофе оказался такой крепости, что глаза у меня открылись сами собой.
- Лео мы и так вчера засветили, - отставляя чашечку подальше, заметила я. – И вообще, сначала я хотела бы заскочить в Управление и поговорить с Немореску – ты же помнишь, с Дитцами свел меня он.
Тогда на фоне самоубийства полковника Танау, оборотней в баронстве Штальм и охоты на Безликого проблемы фрау Дитц, у которой пропали драгоценности и бабушка мужа (последняя вроде бы нашлась), казались не стоящей внимания мелочью.
Теперь я думала, что начинать надо именно с момента нашего знакомства, и искать в Габи фрау, приятную во всех отношениях, стоит как следует подготовившись. Помнится, я так и не спросила, нашел ли Вит настоящую бабулю Дитц, и вернулись ли к Маргите ее драгоценности, подмененные с помощью артефакта «золотое сечение».
Ответственность за изготовление артефакта лежала на трех лейтенантах императорской армии, один из которых теперь был мне родственником – братом жены брата. Эггер, тогда еще совсем не муж, обещал, что решит проблему. Видимо, как-то решил, но я – вот ведь идиотка – и об этом не спросила.
- Помню, - ответила Ульрика. – Немореску потом запрашивал разрешение на эксгумацию, но ему отказали.
- Эксгумацию?
- Да, он ведь искал пропавшую женщину. Кажется, бабушку или тетушку того индюка Дитца.
Тем более надо с ним поговорить.
- Тогда я в Управление, а ты до обеда спокойно обойдешь оставшихся соседей. Пятнадцать минут на визит. А еще лучше вручай им приглашение и сразу прощайся.
- Люди Зальца не виноваты, что у них вместо нормальной маркграфини тауматург с докторской степенью. Все они заслуживают уважения, - ответила Ульрика. – Полчаса, не меньше.
- Тогда будь готова, что я позову тебя в любой момент.
Ульрика кивнула и проводила нас с собачками в холл, откуда мы попали сразу на третий этаж Управления криминальной полиции. Отдел Немореску находился на первом, но сначала я собиралась забежать к дяде и рассказать о фишке и прослушке.
Но оказалось, что он уже в курсе. На диване в дядином кабинете сидел, нахохлившись, мой лучший эксперт по артефактам и монотонно диктовал секретарю:
- Воспитанной фроляйн не пристало прилюдно выражать эмоции криком, слезами, швырянием своих либо чужих вещей и порчей имущества пансиона, - с выражением, явно цитируя кого-то, выдала она. – Я попала туда в шестнадцать, потенциал рос дикими скачками, одновременно бушевали гормоны, и каждый день хотелось кого-нибудь убить.
- Бедняга, - искренне посочувствовала я.
В свои шестнадцать я бегала, где хотела, в наших горах оборотни тогда не водились. У меня была любящая семья, фрау Анна и куча друзей. Не помню ни одного плохого дня. Даже когда приезжал свататься очередной соискатель, отец забирал меня с собой в гарнизон, а как он потом задабривал матушку – меня не касалось.
- Пансион для одаренных, - вздохнула Ульрика. – Если бы не наставница Эльза и ее успокоительный сбор, мы с тобой никогда не познакомились бы.
Брррр! Из пансиона для одаренных выходили тауматурги, обучившиеся полностью контролировать свою силу. Или не выходили. Обычно туда отправляли нестабильных подростков. Однажды я отвозила в пансион парнишку, который наворотил такого… Тюрьма строгого режима. Их и строили по одному плану. Только для пансионов использовали усиленный антимагический материал, который все равно приходил в негодность через десять-пятнадцать лет…
- И как же ты?
- Ничего. Приняла правила игры. У меня был стимул вернуться.
Она быстро смешала травы из разных полотняных мешочков, расшитых алхимическими символами (так мне показалось), потолкла их в каменной ступке и ссыпала порошок в широкогорлый бокал из глазурованной глины. Кипяток на кухне Зальца не переводился, так что сбору осталось лишь настояться.
- Если захочешь об этом поговорить, - сказала я, снова заталкивая внутрь слезы, - я всегда готова выслушать.
- Воспитанной фроляйн не пристало рассказывать страшилки подруге, которая скоро станет мамочкой, - снова копируя наставнический тон, ответила Ульрика с улыбкой.
- Ничего, что я смотрю на них каждый день? – ответила я, чувствуя, что успокоительный сбор нужен как можно скорее.
- Фреди, мы справимся, - мягко сказала подруга. – Конечно, я знаю более быстрый и приятный способ борьбы с негативом, но ты ведь из всех мужчин предпочла одного, который сейчас Небеса знают где.
- А ты?
- А я попозже навещу Сержа, дам его глютеус максимус второй шанс.
Прода от 21.01.2020, 00:55
Ну да, у каждого свой способ расслабляться. Я улыбнулась, потрепала собачек между ушами и обвела взглядом кухню. Большая. Не такая большая, как в галисийском ресторане (раз уж вспомнили про Сержа), но помасштабнее, чем в Драконьем Логе. Сверкающие медные сковороды висят на отделанной изразцами стене, большой очаг, шкафы и столы из потемневшего от времени дуболиста… Более изящные шкафчики для посуды.
Ульрика накрыла бокал специальной крышечкой, достала серебряное ситечко и чашку из тонкого малеанского фарфора. Все-таки она права, пора и мне задуматься о доме. Но как это все сложно…
- Знаешь, я все думаю, - вернула меня к реальным проблемам Ульрика, - Птах ведь не мог не понять, что мы узнали о его фишке.
- Хуже того, он теперь узнал о Лео. Но ведь у тебя есть вторая фишка. Где она?
- В морге. Там лучшая защита во всей столице, он не мог ничего услышать.
- Чтобы сыграть с Птахом в его игру, нам понадобится ее забрать. И заставить его поверить, что мы не знаем, как связаны все фишки.
Кажется, об этом мы с Ульрикой при фишке не говорили. Он не должен догадаться…
Ульрика взяла бокал, сняла крышку и стала процеживать сбор через ситечко. Аромат был приятный, главное, чтобы и вкус не подкачал. Парок от чашки вился к потолку, малеанский фарфор приятно согревал руки.
- А еще лучше выждать и посмотреть, кто принесет тебе или мне новую фишку из «Тригеона».
Я сделала глоток и чуть не выплюнула все назад – горько! Ульрика тут же подсунула мне здоровенную конфету из мягкой карамели. Лучше бы кусок пирога… Или пирожное, как в той кофейне, где мы сидели с герром Шанди и его внуком.
- Это хорошая мысль, - согласилась я, не допив и половины. – Только у нас нет времени выжидать.
- Пей, Фред.
- Это невозможно пить. Хочу пирожных или шоколадных конфет, да хоть вареного сахара!
Ульрика просмотрела свои шкафы и с огорчением констатировала, что в замке нет ни пирожных, ни шоколадных конфет, ни, тем более, вареного сахара. Как бесподобно делала его на молоке фрау Анна…
- В Зальцбахе все уже закрыто, я могу сходить в Отьенсбург и принести тебе пирожных.
- Ты ведь потом хочешь навестить Сержа. Давай сходим вместе.
- Только не в его ресторан! Там не делают нормальных шенийских пирожных, одни десерты из вафель и крема. Пойдем к Хансхофферу.
Еще года два назад я бы ни за что не пошла в самую дорогую кофейню Отьенсбурга. Но теперь… мне было плевать. То ли так подействовал успокоительный сбор, то ли мое приданное и деньги мужа. Да и чутье явно было «за». В общем, звезды сошлись на Хансхоффере.
Прода от 22.01.2020, 00:47
Хозяин заведения, имея дело с платежеспособными (и даже весьма) клиентами, не поскупился выделить отдельное помещение для тех, кто приходил и уходил порталами. Так называемая портальная комната кофейни уже вошла во все справочники и портальные путеводители столицы.
Так что песикам потом не пришлось даже мыть лапы, я просто провела их по влажной тряпке – и все. У двери стоял метрдотель: ведь люди, которые могли себе позволить портальник, явно заслуживали того, чтобы вытрясти из их кошельков побольше монет. Для таких, как мы с Ульрикой, всегда оставляли свободные столики даже в самый-самый аншлаг.
Нас проводили в общий зал, где было многолюдно. К Хансхофферу было принято водить девиц на выданье, там часто встречались состоятельные влюбленные пары, днем родители приводили своих детей, а вечером их дедушки играли в шахматы и читали газеты, пока бабушки занимались домашними делами.
Ульрика вписалась бы, приди она с мужчиной. Мы с собачками попадали в категорию эксцентричных посетителей.
- Что будешь?
Муж однажды затащил меня в эту кофейню, помню великолепный торт из шоколадного бисквита с абрикосовой пропиткой и нежного сливочного крема…
- У них есть маленькие «Хофферы» или куски большого, - сообщила Ульрика.
Точно, торт так и назывался – «Хоффер».
- Мне все равно. Только побольше!
Ульрика улыбнулась и стала махать рукой официанту. А я обвела взглядом зал, чтобы поминутно не сглатывать слюну. Здесь было на что посмотреть: столики были изящными, стулья на тонких ножках с затейливым плетением на спинках, скатерти с тонкой филейной вышивкой, на стенах акварели с видами города.
И пока я глазела по сторонам, вдруг заметила кое-кого из знакомых. Причем из тех, с кем мы решили не встречаться. Герр Дитц собственной сверхзначимой персоной. Впрочем, ему явно было не до меня: в уголке напротив сидела очаровательная белокурая девица, которая улыбалась ему чуть застенчиво и чуть игриво.
Чтобы осознать, в какой стадии находились их отношения, потребовалась пара мгновений. А ведь герр, между прочим, еще женат. И не стремится к разводу. Откуда у него деньги на дорогую кофейню в свете откровений майора Брандмауэра – понятно. Не понятно, почему неглупые с виду женщины (фрау Дитц показалась мне отнюдь не дурой) согласны на брак с подобными типами.
Пока я размышляла, чем может привлечь молодую красивую девушку женатый чиновник иностранного ведомства с двумя детьми, Ульрика сделала заказ.
- Смотри, вон герр Дитц, муж фрау, у которой служили девушки из твоего Зальца.
Ульрика кивнула.
- Очень похож на своего начальника, такой же напыщенный индюк, - сохраняя на лице приятную улыбку, сообщила она, рассмотрев парочку. – А с кем он?
- Понятия не имею. Эф Дитрих говорил, что Маргита обвинила мужа в измене, но у самой рыльце в пушку. Теперь я готова дать показания в ее пользу.
- Я тоже. О, смотри, уходят.
Девица оказалась высокой, ростом почти с герра Дитца. Я старалась не слишком пристально разглядывать парочку, но отметила для себя и дорогое платье, и изящные украшения, и модные сапожки.
Когда нам принесли кофе, большой разрезанный «Хоффер», сливки в сливочнике и штук пять воздушных ореховых пирожных, я отвлеклась, а Ульрика спросила:
- Милейший, я заметила знакомых, но они как раз уходили. Герр Дитц и… забыла, как зовут его спутницу.
- Фроляйн Амалия, - слегка нагнувшись к Ульрике, негромко ответил официант.
- Точно, теперь я вспомнила, - улыбнулась подруга и сунула ему десять марок.
И не врал ведь! Вот чем отличаются кофейни от больших ресторанов: даже у Хансхоффера все всех знают, относятся к посетителям не как к клиентам, а как к собственным дорогим гостям. Нас с собачками тоже наверняка запомнят.
Прода от 23.01.2020, 00:48
Вечер еще не закончился. В кофейню постоянно кто-то входил и выходил, но эту парочку не заметить было невозможно.
- Пресветлые Небеса, - простонала Ульрика.
Бароны эф Витцель (блондин) и эф Доломан (брюнет) тоже заметили нас и пожелали сесть рядом.
- Прелестные фрау Вальдан и фрау Штальм! Небеса привели нас сюда специально для встречи с вами, - выдал Витцель.
- Подайте нам два стула, - громко потребовал в это же время Доломан.
Ульрика даже не хмыкнула, я уткнулась в свою тарелку, а вышколенные официанты принесли им стулья, уточнив перед этим, не возражают ли фрау. Возражать было бессмысленно.
- Судьба сводит нас в самых неожиданных местах, не так ли? – спросил Доломан у Ульрики. – Вам не кажется, что это воля Небес?
- Кстати, Коломан прав, - подключился Витцель. – Помните встречу в «Тригеоне»? И вот снова… Ах, драгоценная фрау Вальдан, ну почему вы так холодны и жестоки?
- Профессия обязывает, - я подняла глаза от тарелки (все равно там ничего не осталось). – Фрау Вальдан – глава Бюро посмертной магической экспертизы, а трупы – они, видите ли, остывают до…
- До температуры окружающей среды, - быстро оживилась Ульрика. – А прислуживает мне магически поднятый скелет.
- Мы бы простили вам эти милые странности, - не моргнув глазом, продолжил Доломан. – Правда, Витцель?
- Безусловно. Фрау с таким состоянием имеет право на любые эксцентричные поступки, - поддержал его приятель.
И тут я не выдержала.
- Господа, простите мое любопытство. Но вы всегда говорите «мы». Я не понимаю, что значит это «мы». Жениться вы планируете вдвоем? Так это запрещено законом.
- Милейшая фрау Штальм, - задушевно ответил мне блондинистый Витцель. – Мы с Доломаном дружны настолько, что приняли решение – если один из нас женится на состоятельной женщине, он всю жизнь будет делиться с товарищем.
- Всем? – беззаботно поинтересовалась Ульрика.
- Абсолютно, - подтвердил Доломан.
- И вы полагаете, что даму с состоянием устроило бы такое «деление»? – с невинным видом спросила я.
- Ей бы понравилось, - стрельнув глазами в Ульрику, интимно сказал брюнетик.
- Теперь я понимаю, - кивнула та. – Жаль вас разочаровывать, но Огастес будет против.
- Огастес? – расстроено переспросил Витцель. – Он ваш жених?
- Они связаны смертью, - давясь от смеха, пояснила я. – Это намного серьезнее, чем узы брака.
- Нет ничего серьезнее уз брака, - строго возразил Доломан. – Вы помните Дитцев? Когда Маргита решила разрушить семью, мы категорически прекратили с ней общаться.
Они сами начали. Я не виновата.
- О, вы же, наверное, знаете всю историю, так сказать, изнутри? Я крайне заинтригована – показалось, что у них очень благополучная семья.
- Так оно и было, пока фрау Дитц вдруг не обвинила супруга в измене. И с кем?
- С кем? – заинтересовалась и Ульрика.
- С бонной их собственных дочерей, прелестной фроляйн Лялей!
- Какой ужас! - похлопав ресницами для усиления эффекта, воскликнула я.
- Еще бы! – поддержал меня Доломан. – Бедняжке пришлось пройти проверку артефактом, и она ее прошла!
Видимо, брюнетик говорил об артефакте, определяющем невинность. Значит, фроляйн Ляля не могла быть любовницей Фридриха Дитца. Но ведь не просто так Маргита решила развестись?
- Я бы хотела взглянуть на девицу и артефакт, - вполголоса сказала Ульрика.
- Увы, фроляйн Ляля уехала на родину, не смогла остаться в доме после таких обвинений. Мы страшно разочарованы в Маргите, - подытожил Витцель.
Прода от 26.01.2020, 01:23
- Но вернемся к вам, очаровательная фрау Вальдан, - завел прежнюю песню Доломан. – Уверен, вы бы никогда так не поступили!
- Конечно, - торжественно кивнула я. – Она сразу прибрала бы к ногтю и изменника, и…
- Милейшие господа бароны, позволю себе напомнить, что вы уже однажды официально сватались и получили такой же официальный отказ, - прервала меня Ульрика. – Фред, нам пора.
Распрощавшись с явно разочарованными блондином и брюнетом, мы с собачками отправились в Зальц, а Ульрика - к Сержу.
ГЛАВА 8
Утром я, зевая, кормила Шторма и Рэйва на кухне замка. Успокоительное подействовало хорошо, даже слишком: проснуться окончательно так и не удалось. Зато Ульрика была свежа и бодра до неприличия. Видимо, Серж ночью постарался.
До бала оставалось два дня и одиннадцать добрососедских визитов. Но подруга была серьезно настроена сопровождать меня в Габи. Наливая в крошечную кофейную чашечку только что сваренный кофе, она заявила, что неплохо бы прихватить с собой и Лео.
Кофе оказался такой крепости, что глаза у меня открылись сами собой.
- Лео мы и так вчера засветили, - отставляя чашечку подальше, заметила я. – И вообще, сначала я хотела бы заскочить в Управление и поговорить с Немореску – ты же помнишь, с Дитцами свел меня он.
Тогда на фоне самоубийства полковника Танау, оборотней в баронстве Штальм и охоты на Безликого проблемы фрау Дитц, у которой пропали драгоценности и бабушка мужа (последняя вроде бы нашлась), казались не стоящей внимания мелочью.
Теперь я думала, что начинать надо именно с момента нашего знакомства, и искать в Габи фрау, приятную во всех отношениях, стоит как следует подготовившись. Помнится, я так и не спросила, нашел ли Вит настоящую бабулю Дитц, и вернулись ли к Маргите ее драгоценности, подмененные с помощью артефакта «золотое сечение».
Ответственность за изготовление артефакта лежала на трех лейтенантах императорской армии, один из которых теперь был мне родственником – братом жены брата. Эггер, тогда еще совсем не муж, обещал, что решит проблему. Видимо, как-то решил, но я – вот ведь идиотка – и об этом не спросила.
- Помню, - ответила Ульрика. – Немореску потом запрашивал разрешение на эксгумацию, но ему отказали.
- Эксгумацию?
- Да, он ведь искал пропавшую женщину. Кажется, бабушку или тетушку того индюка Дитца.
Тем более надо с ним поговорить.
- Тогда я в Управление, а ты до обеда спокойно обойдешь оставшихся соседей. Пятнадцать минут на визит. А еще лучше вручай им приглашение и сразу прощайся.
- Люди Зальца не виноваты, что у них вместо нормальной маркграфини тауматург с докторской степенью. Все они заслуживают уважения, - ответила Ульрика. – Полчаса, не меньше.
- Тогда будь готова, что я позову тебя в любой момент.
Ульрика кивнула и проводила нас с собачками в холл, откуда мы попали сразу на третий этаж Управления криминальной полиции. Отдел Немореску находился на первом, но сначала я собиралась забежать к дяде и рассказать о фишке и прослушке.
Но оказалось, что он уже в курсе. На диване в дядином кабинете сидел, нахохлившись, мой лучший эксперт по артефактам и монотонно диктовал секретарю:
