Она окончательно закрепит все, внесенные в тело и душу, изменения. Так надо, потом поймешь. Ты ничего не почувствуешь, так как во время ее действия будешь смотреть увлекательный сериал, хи-хи… а если что пойдет не так, твой спаситель поможет. Я знаю.
…
Чтобы еще сделать. О, придумал, создам «пасхалки». Триггеры на срабатывание задам разные. Наверняка получится весело. Что еще. Точно! Ты же сначала ничего помнить не будешь! И проблемы могут быть с внешним миром. Сооружу, пожалуй, «интерфейс». Простенький, но на первых порах поддержит. И чтобы гадал, в игре ты или нет. Даже увидев эти воспоминания. Хи-хи. Да, кстати, я знаю, кто такой и как меня зовут. Но не скажу. И еще тебя ждет сюрприз! Какой? О-о, сразу увидишь, ха-ха-ха…
…
Вот и все. Чувствую, как исчезает магическая структура, препятствующая возвращению сознания в тело. Но очнется в нем уже не я, а ты. Передай тому, кто тебя, нет, «нас» спас, мою искреннюю благодарность. И неважно, сколько нам отмеряно удачи, желаю тебе ее еще больше! Мало не бывает. Прощай, нет, до встречи!.. (слышен долгий, постепенно растворяющийся в тишине смех).
Некто в кровати. Текущее время… (5)
Какие необычные ощущения в глазах. Их пощипывает и они сырые. Я плачу? Да уж, последняя просмотренная часть – это как с ног на голову. Всю информацию придется заново переосмысливать. А сколько трагического пафоса было в последних «мысле-образах».
Неужели все, что я «увидел», правда? Осознавая, что не ты будешь существовать дальше в этом теле, приложить столько усилий? Да, «первый я» не знал, что исчезнет. Хотя его тоже ужасно жалко. Но «второй я» понимал! И ни капли сомнений и никаких намеков до самого конца.
Кстати, действительно, большую часть того, что «предыдущий я» делал в этой пустоте, вспомнить не могу. Увы. Интересно, что он имел в виду, когда «думал» про возраст? И что, вообще, сотворил со мной?! Какой-то бред про шею. «Интерфейс», получается, он придумал? Убогая фантазия! И что за сюрприз такой? А уж не сказать кто «я» и как «нас», нет, как меня зовут… сволочь он!
Только почему-то слезы льются, не переставая, и как же хорошо, что меня кто-то обнимает…
Даниэль Люцифиано
Даниэль дрожащей рукой вытер пот с лица. Тяжелой выдалась ночь. Сначала неожиданно поступил сигнал от диагностического комплекса в комнате девочки, сообщив, что она проснулась. Люцифиано еще подумал, что это странно, так как работа Печати Сна была рассчитана до утра следующего дня. Пошел посмотреть, в чем дело, и поставить новую.
И появился как раз в тот момент, когда тело, лежащее на кровати, выгнуло дугой. Дальше стало происходить что-то непонятное. Диагностические печати верещали, выдавая невероятные показания. По телу девочки пробегали какие-то магические волны, а аура пульсировала в непонятном ритме. Он хотел отключить подачу энергии, но так и не решился.
Тем временем сложилось впечатление, как будто кто-то неведомый методично перебирает каждый нерв, каждую мышцу, каждый сосудик и что-то с ними делает, но вот что именно разглядеть у Даниэля не получалось. Слишком быстро вносились изменения, сопровождающиеся сильным магическим возмущением. Происходящее с аурой, он, вообще, не мог понять.
Некоторые органы после этих манипуляций даже получали микроповреждения, которые Люцифиано судорожно залечивал. Замерло одно из сердец – с трудом запустил. Хлынула из носа кровь, остановил, поставил капельницу с раствором. И такие моменты заставляли пребывать в постоянном напряжении.
Несколько раз все прекращалось, девочка даже приходила в себя и открывала глаза. Тогда Даниэль пытался привлечь ее внимание. Пару раз, казалось, что получилось, но потом глаза закрывались и приступ начинался снова. И так пять раз подряд. Когда после пятого раза девочка опять затихла, а Люцифиано проконтролировав ее состояние, стал ждать следующий приступ, то долго не в силах был осознать, что все закончилось.
Очнуться и прийти в себя ему помогли тихие всхлипывания. Сначала Даниэль не понял, что происходит, пытаясь разглядеть источник проблем через печати. Однако все показания были в норме. И только потом увидел. Девочка плачет. Просто тихо плачет…
Поддавшись внезапно нахлынувшим эмоциям, позабыв обо всех мерах безопасности, Даниэль сел на кровать и, притянув к себе сквозь разорванные ремни, обнял маленькое хрупкое тельце. Отчего-то вдруг на глазах появились непонятные капельки. И уже почти забытые слова сами слетели с губ:
– Все хорошо, моя принцесса, не плачь, теперь все будет хорошо.
Некто, но уже не на кровати
Я вспоминал. Напрягая все свои (как подозревал – небольшие) мозги. Морща лоб и закусив губу. Мучительно больно вспоминал. Неужели забыл?! Ведь точно помню, что они существуют. Эти прекрасные и замечательные слова. Слова, которые называют… некультурными, вот! И я подозреваю, «кто» постарался, чтобы «их» не было в памяти! Ведь только такими «замечательными» словами можно охарактеризовать увиденное перед собой.
Нет, если смотреть абстрактно, то в принципе «это» выглядело очень даже… мило. Небольшой носик. Округлые щечки с едва заметными ямочками. Большие глаза с пушистыми ресницами. Разного цвета, правда, но это сейчас неважно. Аккуратный подбородок. Необычной формы, но все равно симпатичные уши. Даже короткий ежик белых волос смотрелся неплохо. Общую картину несколько портили тонкие линии шрамов. Один, шел через левый глаз, а другой – поперек шеи, но выглядели они достаточно аккуратно, и зрительного отторжения не происходило. В целом, несмотря на ясно видимую худобу, тело тоже вопросов не вызывало. Вполне обычное для девочки возрастом десяти-одиннадцати лет. Вот только стояла она… отражалась в зеркале! В зеркале! И это был я!
Почему я – девочка?! Почему? Я же точно знаю, что мужского пола! Я же помню… помню? Да ничего подобного! Не помню! Вообще, ничего не помню! Но это не отменяет того, что с момента пробуждения я ассоциировал себя с парнем. А, оказывается, и не парень вовсе. Бред какой-то! Так вот, значит, о каком «сюрпризе» были «мысле-образы» «предыдущего я», который второй. Кстати, он тоже определял себя в мужском роде, хотя явно знал, в каком теле мы находимся. А-а-а, да за что мне все это!
Так. Ладно, спокойно, спокойно… осталась последняя проверка. Берем и… поднимаем подол той «ночнушки», что на меня одели после пробуждения. И-и-и раз… хм… тут тоже шрамы… а волосики-то еще не растут… да елки зеленые! (картинка: огромный мужик в красном колпаке и с белой бородой идет по лесу, размахивая вырванным деревцем с характерными листьями – иголками) О чем я думаю?! Все, опустить, аккуратно расправить, сделать невинное выражение лица. Услышав раздавшиеся возгласы, краем глаза поймал ошарашенные моим поведением взгляды стариков. А чего? Я ничего… только посмотрел, не щупал же. Пока. И вообще, можно подумать, что вы, спасая, не оглядели и не обтрогали меня везде? Хм, а ведь по-любому… извращенцы старые!
Особенно этот «человек в черном», который сейчас в белом халате. Весь остаток сегодняшней ночи лапал, то есть обнимал. И я его тоже. Пока плакал, а потом спал. А чего рыдал? Вот не могу сейчас понять. Совсем. И уши опять стали красные, как вспомнил. Нет, это же надо такие сопли развести! Хотя с учетом того, что вижу в зеркале, неудивительно. Девчонки в таком возрасте, ужас какие плаксивые. Правда, хоть убей, не помню, откуда я это знаю.
А ведь старик, похоже, ко мне совсем неравнодушен. Видно было, какое он получает удовольствие от того, что колени, как подушку использовали. Довольно костлявую, кстати. Глаза аж прямо сияли. Так, все-таки, кто я ему? Дочь? Да вроде больно старый. Внучка? Может быть. Я ведь пока разглядывал себя, обратил внимание на внешнее сходство. Но как это согласуется с воспоминаниями предыдущих «я», пока непонятно.
Надо узнать побольше информации об окружающем мире. Еще раз тщательно проверить, что я помню. Разобраться с этим подарком в виде «интерфейса». Выяснить, почему так странно двигаюсь. И еще. Эти проводки, которые идут к ноге и потом поднимаются к груди чем-то приклеенные, так раздражают! Может их снять?
Чуть ранее. Даниэль Люцифиано…
Несмотря на то, что сильно устал, хотел спать, а все тело затекло и жутко ныло, Даниэль был счастлив. Ощущать ее тепло. Чувствовать дыхание. Гладить по волосам. Он уже не думал, что когда-то сможет еще раз сделать все это. И пусть девочка не совсем Сати. Пока еще. Главное, что теперь целиком и полностью его! Личная! И Даниэль больше никому не позволит их разлучить!
… Кажется, просыпается. Ах, какие ресницы пушистые, совсем как у Сати. Да нет же, это и есть она! Глаза, о, эти глаза (надо не забыть, потом и второй сделать такого же цвета). Хм, похоже, узнает… хотя бы относительно вчерашнего дня. Приподнимает голову… О-о, какой прыжок! Двигательные функции точно в норме! Спряталась? В одеяло? А почему? Так, учащенный пульс, покраснели уши, верхняя часть щек, чтобы это значило? Она стесняется?! Как мило!!
Однако надо еще раз все полностью проверить. Не дает сдернуть одеяло? Еще больше закуталась? Почему? Что-то не в порядке? Одежда, точно! Надо ее одеть. Так, где-то я тут специально приготовил. Ага, вот! Давай откинь одеяло, и я на тебя это одену. Почему не хочешь? Смотришь за спину? А что там? Э-э-э…
– Привет, Анри, – смущенно проговорил Даниэль, – ты я вижу, поднялся сегодня рано.
… и примкнувший к нему Анри Леардо
– Скорее уже поздно, – ответил Леардо, стоявший, прислонившись к косяку двери плечом. И продолжил:
– Ты чего там с девочкой творишь?
– Просто пытаюсь одеть и осмотреть.
– И?
– Не дает.
– Так, чай не барышня из столичного красного квартала, чтобы «давать», – усмехнулся Леардо.
– Анри, не надо так шутить, особенно при ребенке! – вскинулся Даниэль.
– При ребенке?! Хе-хе, при ребенке… так ты выяснил, кто она и что помнит?
– Нет, девочка только проснулась.
– А чего тогда делал в ее комнате всю ночь?
– Откуда знаешь? – удивленно спросил Люцифиано.
– Как откуда? Ты же опять весь замок на уши поднял. Рядом с этой комнатой разве что дежурящие на постах стражники не обретаются. Такое внимание к хозяину, прямо завидно становиться, – усмехнулся Анри.
– Ясно. Надо будет потом их успокоить. В общем, тут у девочки случился непонятный рецидив. Но сейчас уже все хорошо, – ответил, ощущая небольшую неловкость, Даниэль, – вот хочу осмотреть, только одеть надо.
– Надо, а то пока мы говорили, она уже с кровати слезла…
– Что?!
Люцифиано повернулся и увидел откинувшую одеяло и пытающуюся встать на ноги девочку. Резко дернувшись, Даниэль схватил приготовленное легкое платье-сорочку и быстрым движением накинул его. И когда девочка начала в нем барахтаться, ловко приподнял ей руки и надел. Потом жестами попросил лечь обратно на кровать поверх одеяла. К удивлению Анри, девочка несколько мгновений постояла и внезапно послушалась. Впрочем, процедура осмотра была довольно недолгой, после чего Люцифиано отойдя от кровати, облегченно выдохнув, сказал:
– Что же, очень неплохо. Не вижу никаких патологий и отклонений.
Даниэль разрешающе махнул рукой и с заметным удовлетворением стал смотреть, как девочка встает и пытается оглядеться.
– Судя по твоим действиям, слова все-таки она не понимает? – спросил Анри.
– Да. Но, как я говорил, это решаемо.
Некоторое время друзья, молча, наблюдали за перемещениями девочки по комнате. Вот она подошла к зеркалу и внезапно резко замерла, всматриваясь в свое отражение. Было ужасно забавно смотреть за тем, как девочка корчила рожицы и крутилась перед ним. Анри даже удивился, когда поймал себя на мысли, как это мило выглядит. И глаза больше не казались такими жуткими. Ему пришлось даже себя специально одергивать и напоминать, что это не простая девочка, а химера, созданная непонятно зачем Люцифиано из существа с другого мира. Еще месяц назад Леардо отказался бы верить, что такое возможно. А сейчас «это» находилось перед ним и вызывало… странные чувства.
– Да что ты делаешь, прекрати немедленно?! – воскликнул Даниэль, увидев, как девочка, неожиданно задрав платье, рассматривает… то, что находилось ниже пояса. Кстати, совершенно не обратив внимания на возглас и еще раз подтвердив Анри, что она не понимает, что говорят. Но при этом чувство смущения знакомо, так как, заметив их удивленные лица, девочка быстро опустила подол и демонстративно расправила, одновременно слегка покраснев и сделав невинное выражение лица.
Леардо поймал себя на внезапном желании подойти, погладить по голове и… дать конфету. После чего, посмотрев на Даниэля, Анри понял, что тот, вообще, временно для всего мира потерян. Однако он же и разбил милоту этого момента, когда вскрикнул и подскочил к девочке, которая внезапно попыталась сдернуть прикрепленные к ноге провода.
– Ты планировал вроде решить эту проблему, – сказал Леардо, наблюдая, как Люцифиано пытается жестами объяснить девочке, что трогать вот «это», ни в коем случае нельзя. И она, похоже, опять поняла, вполне осознанно кивнув. Чем вызвала очередной приступ умиления со стороны Даниэля, что не помешало ему ответить:
– Да, есть одна идея, но воплощение займет несколько дней. А пока девочке придется посидеть в этой комнате. Я, конечно, подстраховался и наложил несколько специальных печатей. Так что на текущий момент времени отключение от внешней энергетической подпитки приведет лишь к потере сознания с приостановкой жизненных процессов. Правда, всего на несколько часов, но, надеюсь, что подобной ситуации не случится. Жаль не могу объяснить словами необходимость этих проводов, но, похоже, меня поняли.
– Давай узнаем, что она, вообще, понимает и может ли говорить, – предложил Анри.
– Я как раз собирался это сделать, – ответил ему Даниэль, усаживая девочку на стул перед собой.
Там же, спустя некоторое время
– Ну что, – констатировал Даниель, – ни одного из известных нам с тобой языков она не знает. Однако простейшие жесты, как согласие, отрицание и указание на движение понимает правильно.
– Твои, может, и понимает, – ворчливо отозвался Анри, – а вот мои игнорирует.
«И это очень хорошо, – подумал Люцифиано, – не хватало еще, чтобы химера воспринимала команды не от Мастера». Уже сейчас присутствовало ощущение зарождающейся «связи», а когда она заработает полностью, слова и жесты будут не нужны. Но, естественно, вслух с ехидством сказал совсем другое:
– Ты ей просто не нравишься.
И, помолчав, добавил:
– А если серьезно, то предварительно могу сказать, что несмотря на незнание языка, понимание жестов показывает хорошую способность к анализу окружающего мира. Значит, адаптация пройдет достаточно быстро. И восста… то есть я хотел сказать изучение языка тоже вопрос времени.
– Остается только выяснить, может ли она говорить, – с подозрением взглянув на Даниэля, сказал Анри.
– Согласен, – ответил Люцифиано и, повернувшись к девочке, громко и четко произнес, показывая на себя: – Да-ни-эль!
После чего выжидательно посмотрел на нее. Однако девочка с серьезным лицом лишь спокойно кивнула в ответ.
– Хе-хе, – не выдержав, хихикнул Анри, увидев озадаченного Даниэля.
– Ладно, – проговорил Люцифиано, – попробуем по-другому.
…
Чтобы еще сделать. О, придумал, создам «пасхалки». Триггеры на срабатывание задам разные. Наверняка получится весело. Что еще. Точно! Ты же сначала ничего помнить не будешь! И проблемы могут быть с внешним миром. Сооружу, пожалуй, «интерфейс». Простенький, но на первых порах поддержит. И чтобы гадал, в игре ты или нет. Даже увидев эти воспоминания. Хи-хи. Да, кстати, я знаю, кто такой и как меня зовут. Но не скажу. И еще тебя ждет сюрприз! Какой? О-о, сразу увидишь, ха-ха-ха…
…
Вот и все. Чувствую, как исчезает магическая структура, препятствующая возвращению сознания в тело. Но очнется в нем уже не я, а ты. Передай тому, кто тебя, нет, «нас» спас, мою искреннюю благодарность. И неважно, сколько нам отмеряно удачи, желаю тебе ее еще больше! Мало не бывает. Прощай, нет, до встречи!.. (слышен долгий, постепенно растворяющийся в тишине смех).
Некто в кровати. Текущее время… (5)
Какие необычные ощущения в глазах. Их пощипывает и они сырые. Я плачу? Да уж, последняя просмотренная часть – это как с ног на голову. Всю информацию придется заново переосмысливать. А сколько трагического пафоса было в последних «мысле-образах».
Неужели все, что я «увидел», правда? Осознавая, что не ты будешь существовать дальше в этом теле, приложить столько усилий? Да, «первый я» не знал, что исчезнет. Хотя его тоже ужасно жалко. Но «второй я» понимал! И ни капли сомнений и никаких намеков до самого конца.
Кстати, действительно, большую часть того, что «предыдущий я» делал в этой пустоте, вспомнить не могу. Увы. Интересно, что он имел в виду, когда «думал» про возраст? И что, вообще, сотворил со мной?! Какой-то бред про шею. «Интерфейс», получается, он придумал? Убогая фантазия! И что за сюрприз такой? А уж не сказать кто «я» и как «нас», нет, как меня зовут… сволочь он!
Только почему-то слезы льются, не переставая, и как же хорошо, что меня кто-то обнимает…
Даниэль Люцифиано
Даниэль дрожащей рукой вытер пот с лица. Тяжелой выдалась ночь. Сначала неожиданно поступил сигнал от диагностического комплекса в комнате девочки, сообщив, что она проснулась. Люцифиано еще подумал, что это странно, так как работа Печати Сна была рассчитана до утра следующего дня. Пошел посмотреть, в чем дело, и поставить новую.
И появился как раз в тот момент, когда тело, лежащее на кровати, выгнуло дугой. Дальше стало происходить что-то непонятное. Диагностические печати верещали, выдавая невероятные показания. По телу девочки пробегали какие-то магические волны, а аура пульсировала в непонятном ритме. Он хотел отключить подачу энергии, но так и не решился.
Тем временем сложилось впечатление, как будто кто-то неведомый методично перебирает каждый нерв, каждую мышцу, каждый сосудик и что-то с ними делает, но вот что именно разглядеть у Даниэля не получалось. Слишком быстро вносились изменения, сопровождающиеся сильным магическим возмущением. Происходящее с аурой, он, вообще, не мог понять.
Некоторые органы после этих манипуляций даже получали микроповреждения, которые Люцифиано судорожно залечивал. Замерло одно из сердец – с трудом запустил. Хлынула из носа кровь, остановил, поставил капельницу с раствором. И такие моменты заставляли пребывать в постоянном напряжении.
Несколько раз все прекращалось, девочка даже приходила в себя и открывала глаза. Тогда Даниэль пытался привлечь ее внимание. Пару раз, казалось, что получилось, но потом глаза закрывались и приступ начинался снова. И так пять раз подряд. Когда после пятого раза девочка опять затихла, а Люцифиано проконтролировав ее состояние, стал ждать следующий приступ, то долго не в силах был осознать, что все закончилось.
Очнуться и прийти в себя ему помогли тихие всхлипывания. Сначала Даниэль не понял, что происходит, пытаясь разглядеть источник проблем через печати. Однако все показания были в норме. И только потом увидел. Девочка плачет. Просто тихо плачет…
Поддавшись внезапно нахлынувшим эмоциям, позабыв обо всех мерах безопасности, Даниэль сел на кровать и, притянув к себе сквозь разорванные ремни, обнял маленькое хрупкое тельце. Отчего-то вдруг на глазах появились непонятные капельки. И уже почти забытые слова сами слетели с губ:
– Все хорошо, моя принцесса, не плачь, теперь все будет хорошо.
Глава 4. Как хочется иногда побыть страусом...
Некто, но уже не на кровати
Я вспоминал. Напрягая все свои (как подозревал – небольшие) мозги. Морща лоб и закусив губу. Мучительно больно вспоминал. Неужели забыл?! Ведь точно помню, что они существуют. Эти прекрасные и замечательные слова. Слова, которые называют… некультурными, вот! И я подозреваю, «кто» постарался, чтобы «их» не было в памяти! Ведь только такими «замечательными» словами можно охарактеризовать увиденное перед собой.
Нет, если смотреть абстрактно, то в принципе «это» выглядело очень даже… мило. Небольшой носик. Округлые щечки с едва заметными ямочками. Большие глаза с пушистыми ресницами. Разного цвета, правда, но это сейчас неважно. Аккуратный подбородок. Необычной формы, но все равно симпатичные уши. Даже короткий ежик белых волос смотрелся неплохо. Общую картину несколько портили тонкие линии шрамов. Один, шел через левый глаз, а другой – поперек шеи, но выглядели они достаточно аккуратно, и зрительного отторжения не происходило. В целом, несмотря на ясно видимую худобу, тело тоже вопросов не вызывало. Вполне обычное для девочки возрастом десяти-одиннадцати лет. Вот только стояла она… отражалась в зеркале! В зеркале! И это был я!
Почему я – девочка?! Почему? Я же точно знаю, что мужского пола! Я же помню… помню? Да ничего подобного! Не помню! Вообще, ничего не помню! Но это не отменяет того, что с момента пробуждения я ассоциировал себя с парнем. А, оказывается, и не парень вовсе. Бред какой-то! Так вот, значит, о каком «сюрпризе» были «мысле-образы» «предыдущего я», который второй. Кстати, он тоже определял себя в мужском роде, хотя явно знал, в каком теле мы находимся. А-а-а, да за что мне все это!
Так. Ладно, спокойно, спокойно… осталась последняя проверка. Берем и… поднимаем подол той «ночнушки», что на меня одели после пробуждения. И-и-и раз… хм… тут тоже шрамы… а волосики-то еще не растут… да елки зеленые! (картинка: огромный мужик в красном колпаке и с белой бородой идет по лесу, размахивая вырванным деревцем с характерными листьями – иголками) О чем я думаю?! Все, опустить, аккуратно расправить, сделать невинное выражение лица. Услышав раздавшиеся возгласы, краем глаза поймал ошарашенные моим поведением взгляды стариков. А чего? Я ничего… только посмотрел, не щупал же. Пока. И вообще, можно подумать, что вы, спасая, не оглядели и не обтрогали меня везде? Хм, а ведь по-любому… извращенцы старые!
Особенно этот «человек в черном», который сейчас в белом халате. Весь остаток сегодняшней ночи лапал, то есть обнимал. И я его тоже. Пока плакал, а потом спал. А чего рыдал? Вот не могу сейчас понять. Совсем. И уши опять стали красные, как вспомнил. Нет, это же надо такие сопли развести! Хотя с учетом того, что вижу в зеркале, неудивительно. Девчонки в таком возрасте, ужас какие плаксивые. Правда, хоть убей, не помню, откуда я это знаю.
А ведь старик, похоже, ко мне совсем неравнодушен. Видно было, какое он получает удовольствие от того, что колени, как подушку использовали. Довольно костлявую, кстати. Глаза аж прямо сияли. Так, все-таки, кто я ему? Дочь? Да вроде больно старый. Внучка? Может быть. Я ведь пока разглядывал себя, обратил внимание на внешнее сходство. Но как это согласуется с воспоминаниями предыдущих «я», пока непонятно.
Надо узнать побольше информации об окружающем мире. Еще раз тщательно проверить, что я помню. Разобраться с этим подарком в виде «интерфейса». Выяснить, почему так странно двигаюсь. И еще. Эти проводки, которые идут к ноге и потом поднимаются к груди чем-то приклеенные, так раздражают! Может их снять?
Чуть ранее. Даниэль Люцифиано…
Несмотря на то, что сильно устал, хотел спать, а все тело затекло и жутко ныло, Даниэль был счастлив. Ощущать ее тепло. Чувствовать дыхание. Гладить по волосам. Он уже не думал, что когда-то сможет еще раз сделать все это. И пусть девочка не совсем Сати. Пока еще. Главное, что теперь целиком и полностью его! Личная! И Даниэль больше никому не позволит их разлучить!
… Кажется, просыпается. Ах, какие ресницы пушистые, совсем как у Сати. Да нет же, это и есть она! Глаза, о, эти глаза (надо не забыть, потом и второй сделать такого же цвета). Хм, похоже, узнает… хотя бы относительно вчерашнего дня. Приподнимает голову… О-о, какой прыжок! Двигательные функции точно в норме! Спряталась? В одеяло? А почему? Так, учащенный пульс, покраснели уши, верхняя часть щек, чтобы это значило? Она стесняется?! Как мило!!
Однако надо еще раз все полностью проверить. Не дает сдернуть одеяло? Еще больше закуталась? Почему? Что-то не в порядке? Одежда, точно! Надо ее одеть. Так, где-то я тут специально приготовил. Ага, вот! Давай откинь одеяло, и я на тебя это одену. Почему не хочешь? Смотришь за спину? А что там? Э-э-э…
– Привет, Анри, – смущенно проговорил Даниэль, – ты я вижу, поднялся сегодня рано.
… и примкнувший к нему Анри Леардо
– Скорее уже поздно, – ответил Леардо, стоявший, прислонившись к косяку двери плечом. И продолжил:
– Ты чего там с девочкой творишь?
– Просто пытаюсь одеть и осмотреть.
– И?
– Не дает.
– Так, чай не барышня из столичного красного квартала, чтобы «давать», – усмехнулся Леардо.
– Анри, не надо так шутить, особенно при ребенке! – вскинулся Даниэль.
– При ребенке?! Хе-хе, при ребенке… так ты выяснил, кто она и что помнит?
– Нет, девочка только проснулась.
– А чего тогда делал в ее комнате всю ночь?
– Откуда знаешь? – удивленно спросил Люцифиано.
– Как откуда? Ты же опять весь замок на уши поднял. Рядом с этой комнатой разве что дежурящие на постах стражники не обретаются. Такое внимание к хозяину, прямо завидно становиться, – усмехнулся Анри.
– Ясно. Надо будет потом их успокоить. В общем, тут у девочки случился непонятный рецидив. Но сейчас уже все хорошо, – ответил, ощущая небольшую неловкость, Даниэль, – вот хочу осмотреть, только одеть надо.
– Надо, а то пока мы говорили, она уже с кровати слезла…
– Что?!
Люцифиано повернулся и увидел откинувшую одеяло и пытающуюся встать на ноги девочку. Резко дернувшись, Даниэль схватил приготовленное легкое платье-сорочку и быстрым движением накинул его. И когда девочка начала в нем барахтаться, ловко приподнял ей руки и надел. Потом жестами попросил лечь обратно на кровать поверх одеяла. К удивлению Анри, девочка несколько мгновений постояла и внезапно послушалась. Впрочем, процедура осмотра была довольно недолгой, после чего Люцифиано отойдя от кровати, облегченно выдохнув, сказал:
– Что же, очень неплохо. Не вижу никаких патологий и отклонений.
Даниэль разрешающе махнул рукой и с заметным удовлетворением стал смотреть, как девочка встает и пытается оглядеться.
– Судя по твоим действиям, слова все-таки она не понимает? – спросил Анри.
– Да. Но, как я говорил, это решаемо.
Некоторое время друзья, молча, наблюдали за перемещениями девочки по комнате. Вот она подошла к зеркалу и внезапно резко замерла, всматриваясь в свое отражение. Было ужасно забавно смотреть за тем, как девочка корчила рожицы и крутилась перед ним. Анри даже удивился, когда поймал себя на мысли, как это мило выглядит. И глаза больше не казались такими жуткими. Ему пришлось даже себя специально одергивать и напоминать, что это не простая девочка, а химера, созданная непонятно зачем Люцифиано из существа с другого мира. Еще месяц назад Леардо отказался бы верить, что такое возможно. А сейчас «это» находилось перед ним и вызывало… странные чувства.
– Да что ты делаешь, прекрати немедленно?! – воскликнул Даниэль, увидев, как девочка, неожиданно задрав платье, рассматривает… то, что находилось ниже пояса. Кстати, совершенно не обратив внимания на возглас и еще раз подтвердив Анри, что она не понимает, что говорят. Но при этом чувство смущения знакомо, так как, заметив их удивленные лица, девочка быстро опустила подол и демонстративно расправила, одновременно слегка покраснев и сделав невинное выражение лица.
Леардо поймал себя на внезапном желании подойти, погладить по голове и… дать конфету. После чего, посмотрев на Даниэля, Анри понял, что тот, вообще, временно для всего мира потерян. Однако он же и разбил милоту этого момента, когда вскрикнул и подскочил к девочке, которая внезапно попыталась сдернуть прикрепленные к ноге провода.
– Ты планировал вроде решить эту проблему, – сказал Леардо, наблюдая, как Люцифиано пытается жестами объяснить девочке, что трогать вот «это», ни в коем случае нельзя. И она, похоже, опять поняла, вполне осознанно кивнув. Чем вызвала очередной приступ умиления со стороны Даниэля, что не помешало ему ответить:
– Да, есть одна идея, но воплощение займет несколько дней. А пока девочке придется посидеть в этой комнате. Я, конечно, подстраховался и наложил несколько специальных печатей. Так что на текущий момент времени отключение от внешней энергетической подпитки приведет лишь к потере сознания с приостановкой жизненных процессов. Правда, всего на несколько часов, но, надеюсь, что подобной ситуации не случится. Жаль не могу объяснить словами необходимость этих проводов, но, похоже, меня поняли.
– Давай узнаем, что она, вообще, понимает и может ли говорить, – предложил Анри.
– Я как раз собирался это сделать, – ответил ему Даниэль, усаживая девочку на стул перед собой.
Там же, спустя некоторое время
– Ну что, – констатировал Даниель, – ни одного из известных нам с тобой языков она не знает. Однако простейшие жесты, как согласие, отрицание и указание на движение понимает правильно.
– Твои, может, и понимает, – ворчливо отозвался Анри, – а вот мои игнорирует.
«И это очень хорошо, – подумал Люцифиано, – не хватало еще, чтобы химера воспринимала команды не от Мастера». Уже сейчас присутствовало ощущение зарождающейся «связи», а когда она заработает полностью, слова и жесты будут не нужны. Но, естественно, вслух с ехидством сказал совсем другое:
– Ты ей просто не нравишься.
И, помолчав, добавил:
– А если серьезно, то предварительно могу сказать, что несмотря на незнание языка, понимание жестов показывает хорошую способность к анализу окружающего мира. Значит, адаптация пройдет достаточно быстро. И восста… то есть я хотел сказать изучение языка тоже вопрос времени.
– Остается только выяснить, может ли она говорить, – с подозрением взглянув на Даниэля, сказал Анри.
– Согласен, – ответил Люцифиано и, повернувшись к девочке, громко и четко произнес, показывая на себя: – Да-ни-эль!
После чего выжидательно посмотрел на нее. Однако девочка с серьезным лицом лишь спокойно кивнула в ответ.
– Хе-хе, – не выдержав, хихикнул Анри, увидев озадаченного Даниэля.
– Ладно, – проговорил Люцифиано, – попробуем по-другому.
