…
Сев на кровать, и усадив слабо сопротивляющуюся девочку себе на колени, Люцифиано с удовольствием зарылся рукой в ее волосы (как быстро отросли, скоро можно косички заплетать уже). Однако окончательно уйти в блаженство ему не дал ехидный голос, раздавшийся над ухом:
– Такое ощущение, что я на этом празднике жизни лишний. Мне опять на охоту пойти?
Даниэль с трудом сосредоточился и возразил:
– Нет, Анри, я просто… сейчас… подожди чуть-чуть, хорошо?
– Ладно, понимаю, – Леардо, усмехнувшись, дошел до стула и плюхнулся на него.
– И уже начинаю завидовать. Почему только одна упала? Я тоже себе хочу!
– Завидуй, разрешаю, – благодушно произнес Даниэль. – Делиться не буду.
Однако спустя некоторое время он вздохнул, и нехотя отстранил слегка успокоившуюся девочку от себя. Ничего, все еще впереди. А сейчас…
Чуть ранее. Кабинет Люцифиано
– Анри, мне нужна твоя помощь, – с ходу начал Даниэль, когда приглашенный рано утром в кабинет друг, уселся в кресло. Леардо, на это молча, приподнял бровь, ожидая продолжения.
– Надо провести комплексное исследование, то есть обследование Эли. Но нужен ассистент. Сам я не справлюсь.
– С чего так? – удивленно произнес, Анри. – Да и чем помочь? Я же не специалист в магии Жизни и уж тем более не химеролог. А судя по тому, что вижу, ты опыта не растерял и прекрасно справляешься сам. Тем более если действительно нужна помощь, специально просить не надо, сам знаешь.
– Да я знаю и благодарен за это, но тут другое. Видишь ли, чтобы двигаться дальше, мне для создания специальных печатей нужно провести манипуляции четвертого порядка по предварительно рассчитанным схемам. И тут опыт не поможет. Только аккуратность и точность, а у меня…
– Руки! Покажи немедленно! – резко поддавшись вперед, вдруг потребовал Анри и, увидев мелко дрожащие пальцы, нахмурился.
– А теперь предплечье, – продолжил он внезапно серьезным голосом.
Люцифиано криво усмехнулся:
– Можешь не проводить расследование. Да, я «их» принимал.
– Но зачем?!
– Иначе просто не смог сделать все то, что ты видел. Сил бы не хватило. Извини, но их гораздо меньше, чем я показывал.
– И давно? Как часто?
– …
– Давно?!
– … Две недели. По стандартной схеме. Ну, может, чуть больше.
Анри вскочил и нервно заходил по кабинету.
– Нет, тебя точно лечить пора. Мы же и так одной ногой в могиле. А ты теперь в нее с разбегу прыгаешь! Неужели, из головы вылетели все последствия? Ты хочешь за несколько месяцев сжечь весь и так невеликий остаток своей жизни? Какие? Какие, я спрашиваю?!
– Синие. Неделю. Потом красные.
– Красные?! Ты совсем? Это же боевые стимуляторы! Это… даже не знаю, что сказать.
– Все нормально, успокойся. У меня были зелья Отката. «Те самые».
Леардо резко замер и развернувшись к Люцифиано, еще раз потребовал:
– Покажи!
Даниэль молча, закатал рукав и Анри впился глазами в предплечье. Там, поверх старческих вен проступали характерные красные линии, но уже почти везде слегка смазанные «особой» желтизной.
– Я не буду спрашивать, откуда такая очередная по нынешним временам редкость, спрошу другое, сколько их еще осталось?
– Ни одного. Честно. Да и сейчас это не надо. Я уже прекратил принимать стимуляторы. Однако сам знаешь, правильный контроль мелкой моторики мышц возвратится не ранее, чем через два месяца. А мне нужно кое-что срочно проверить.
– Если он, вообще, возвратится, – сев обратно в кресло, сказал Леардо. – Ладно, в конце концов, ты бы все равно поступил по-своему. Всегда был упертый как бык.
Видя, что его друг успокоился, Даниэль спросил:
– Значит, согласен?
– А куда деваться? Только не забывай, что ты дома. А я в гостях. И в начале сезона холодов, а это уже скоро, уеду. Надо и в Империи иногда показываться.
– Знаешь же, что я не люблю, когда ты это говоришь, – произнес, враз погрустневший Даниэль. – Неужели, так быстро полгода прошли…
– Чего стал опять переживать? Теперь же есть Эли, ведь так? Скоро девочка совсем заменит старого брюзгу, и он станет не нужен, – с усмешкой сказал Леардо.
– Не говори так, – вскинулся Люцифиано, – мой дом – твой дом и это навсегда.
– Ладно-ладно, – в примирительном жесте поднял руки Анри. – В начале лета вернусь. Я же всегда возвращаюсь.
– Знаю. Тем более, булочки у моей кухарки очень вкусные!
– О, да!
– И ребрышки она готовит, как в Империи даже и не пытались.
– И это верно.
– И вино такое…
– Да понял, – рассмеялся Анри. – Не надо повторять мои же слова, сказанные ранее. Уже огорчаюсь, что полгода проведу без достойного питания.
Окончательно перестав нервничать, Даниэль продолжил:
– Осталось решить одну проблему.
– Это ты про испуг Эли?
– Да. Я надеюсь, что все-таки она, в первую очередь девочка, а не химера. А то придется накладывать прямой приказ на общение с тобой. А хотелось, чтобы у вас были более… дружеские отношения.
– Извини еще раз, что так неудачно решил помочь.
– Не извиняйся, это я забыл предупредить об особенностях восприятия химер. Мы вместе просто про это забыли. Уж слишком она милая…
– О-о, вижу стекленеющий взгляд! Похоже, ты уже мыслями шагаешь к Эли. Может, отправимся по-настоящему? Захватим ее из комнаты и в трапезную. От хорошего завтрака я бы сейчас не отказался. А если там будут булочки…
– Будут, я заказывал.
– Так чего мы ждем? – подскочил с кресла Анри, и друзья, перебрасываясь шутками, вышли из кабинета.
Комната Эли. Даниэль, Анри и девочка
Удивительно, но когда Даниэль попытался обратить внимание Эли на Анри, та посмотрела на него ничего не значащим взглядом и повернулась обратно к Люцифиано, недоуменно спрашивая по «связи», что именно нужно сделать. Как ни пытался Даниэль ощутить что-то еще, кроме небольшого раздражения от того, что ее непрерывно гладят по волосам (терпи, то ли еще будет, хе-хе) и легкого остатка стыда за сцену перед зеркалом, он больше ничего не почувствовал.
С облегчением Люцифиано попытался еще раз донести свои пожелания девочке. Она некоторое время думала, затем, не меняя позы, внезапно протянула руку Леардо. Тот с аналогичным недоумением уставился на ее, пытаясь понять, что от него хотят. Эли вздохнув, слезла с кровати и, молча подойдя к Анри, взяла руку, вложила в нее свою. Затем слегка сжала и несколько раз коротко качнула вверх-вниз, при этом глядя прямо в глаза. И внезапно Леардо ощутил, вместе с детской ладошкой, что ему верят, не держат зла и готовы к общению. Это было так неожиданно и так знакомо. Ведь когда-то и для него Даниэль сделал химеру. И спустя столько лет опять ощутить чужие эмоции. Да, неудивительно, что Даниэль так подсел на них. И Анри уже не в шутку, а с легкой тоской по почти забытому прошлому, завистливо посмотрел на друга, с полным правом купающегося в эмоциях девочки. Вздохнул, и…
– Эй, если так дальше продолжится, то я умру голодной смертью! Да и булочки уже явно остыли.
– Да понял я, понял, – усмехнулся, поднимаясь с кровати девочки, Даниэль. – Эли, пошли кушать. Нет, никакой проверки, просто завтрак. Честно! И даже смотреть не буду. Кстати, и тебе не дам. А то мне всех горничных до нервного срыва доведешь. Поседеют и станут некрасивыми.
– Ого, а я и не знаю. Что случилось? Давай рассказывай!
– Хорошо, заодно и Эли объясню, что так делать нельзя, а то вчера забыл. Значит, слушай…
Маленькая девочка Эли. Вечером в комнате
Вот и еще один день подошел к концу. В целом вполне неплохой. Хотя опять долго мучили в лаборатории. На этот раз ради разнообразия вдвоем. Вот чего им неймется? Ладно, потерплю… пока. Только вот утреннее происшествие. Хотя оно неожиданно открыло еще одну способность. Или, вернее, как бы следующую ступеньку в разделении меня и Сати. На эмоциях стыда и обиды за неожиданную подставу, я смог полностью отстраниться от управления телом. При этом мысли стали более ясными, но вот эмоции потускнели и даже ощущения как бы притупились. Что было очень неплохо, особенно когда Даниэль опять принялся за свое. Я мстительно ощущал раздражение Сати, сам при этом не испытывая ничего не приятного. Что интересно, она мое отсутствие почувствовала так, как будто исчезло что-то важное, но так и не смогла понять, что именно. Зато осознала, из-за чего это произошло, и даже попросила у самой себя прощения! Неожиданно.
В общем, достаточно быстро перестав обижаться и дав понять это Сати (радости-то было) я тем не менее, решив потренироваться, старался не выходить из этого режима восприятия и вполне получалось. Единственное, пришлось временно вернуться, когда Даниэль пытался меня примирить с Анри (оказывается, ритуал пожатия рук тут отсутствует, пришлось делать все самому). И окончательно вернулся, когда решил расспросить своего старика о времени и его исчислении. Чем сильно удивил. Тот долго и почему-то настороженно думал, но все-таки объяснил. Рассказывал подробно, внимательно наблюдая за реакцией. Но я, так и не поняв, чего он ожидает, просто сопоставлял отображаемое по «связи», с тем, что всплыло в памяти (чтобы я еще раз пробовал «тот» способ, да никогда). И вот что удивительно и неожиданно. Все совпало. Конечно, слова, которыми он сопровождал передаваемые образы, были незнакомыми, но вот смысл…
Да, количество дней было в году другим, так же как и в месяцах, но ненамного. И в сутках были двадцать четыре часа по шестьдесят минут. Потом, от времени мы со стариком плавно перешли на числа и до конца дня он объяснял и показывал, а я сравнивал. Заодно выучил обозначения и даже немного потренировался в написании. Вообще, суда по долетевшим эмоциям, старик решил заняться моим обучением всерьез. Я и сам был полностью согласен. Нужно срочно овладевать местным языком, так как, несмотря на довольно большое количество запомненных слов (удивительно быстро и без особых проблем), я по-прежнему кроме Даниэля, никого не понимал. Еще нужно узнать, а где собственно нахожусь, и что вокруг творится. Да и смутным образам и понятиям, что вертелись в голове, явно был нужен толчок извне. То, что запустит цепочку воспоминаний. Поэтому завтра надо опять потеребить старика, чтобы он сводил в оружейную комнату. Вдруг я там вспомню что-то более значимое, чем «прилетевшее» вчера в… столовой (вот и доказательство, еще одно слово всплыло).
Ладно, пора спать. Завтра будет новый день и новые впечатления.
Глубокая ночь. Комната Эли
Я проснулся. Сначала долго не мог понять, что происходит и, вообще, кто я? Возникло все нарастающее ощущение паники, которое, в конце концов, было подавлено волевым усилием (Сати, прекрати немедленно). О, вспомнил! Все вспомнил (все, это только последние шесть дней, к сожалению). Так, а почему я проснулся? Кошмар? Да нет. И ощущения какие-то странные. Не могу понять. Знакомые, правда. Мне… мне… холодно?!
Я с удивлением ощущал это чувство, постепенно распространяющееся по телу. Не считая того случая, когда переместился, мне за все это время холодно никогда не было. Даже без одежды. Впрочем, как и жарко. Ладно, закутаюсь поплотнее в одеяло, а утром попрошу растопить камин. Он же для тепла вроде. Не понял, а почему я не могу двигаться? Опять привязан к кровати? Да нет, бред полный. Тем более ремней не ощущаю. Да я, вообще, ничего не ощущаю! Что происходит?!
С трудом приподняв голову, огляделся вокруг. Вроде все нормально. Хотя света, обычно пробивающегося сквозь ставни от местной луны, не было, но это не проблема. Еще в первый день заметил, что в темноте неплохо вижу, правда, в каких-то серых тонах, а цвет пропадает.
Тут я обратил внимание на мигающую иконку свернутого «интерфейса» в уголке глаза (ну бесит он меня, поэтому сворачиваю и не пользуюсь). Развернул и сразу одна за другой высветились надписи:
– «Внимание! Зафиксировано уменьшение подачи энергии»
– «Внимание! Энергии недостаточно»
– «Принудительный переход в энергосберегающий режим»
– «Внимание! Энергии недостаточно»
– «Необходим переход в режим консервации. Активировать? – Да/Нет»
…
Недостаточно энергии? Это как? И только теперь я ощутил. Артефакт. Мешок с лямками, который таскаю днем и держу, чуть ли не в обнимку, ночью. Вот он. Рядом. Валяется холодным, мертвым пятном. И проводки безжизненно свисают с шеи. И я внезапно четко осознал, что в них нет ни капли того, что нужно. Сломался? Как? Ведь как я понял Даниэля, он не может сломаться. Во всяком случае, не так моментально. Так, ладно. Примем как данность. Что делать? Точно! Запасной вариант. Провода, к которым был подключен раньше. Мой старик специально оставил их как резервную линию подпитки. На всякий случай. Закреплены у изголовья кровати. Надо собраться с силами и протянуть руку.
Но, уже дотягиваясь онемевшими пальцами (игнорируя кучу надписей в интерфейсе, что «энергии недостаточно»), я почувствовал – они тоже мертвы. Паника опять стала нарастать, и пришлось снова ее подавлять, правда, уже с большим усилием (Сати, да прекрати ты, мешаешь). С трудом успокоившись, я вновь задал себе сакраментальный вопрос. Что делать?
Связь! Нужно сообщить Мастеру о происходящем. Вообще-то, странно. Он должен был уже сам все ощутить и прибежать. И с неприятным чувством я осознал, что «связь» тоже отсутствует. Такое, уже ставшее привычным, ощущение «кого-то» за спиной пропало. Взгляд заметался по комнате. Спокойно, спокойно… «спокойно, я сказала!..» Все равно ничего пока ужасного не происходит. Ну, пропала энергия, ну нет «связи». Авария наверно какая-то (от возникших картинок я просто отмахнулся, не до этого). Сейчас починят и все восстановится. Да-да, так и будет, успокойся Сати. Лучше посмотрим, что за режим консервации предлагает «интерфейс», хорошо?
…
Хм, может подойти. Я сразу вспомнил аналогию. Летаргический сон. Почти полная приостановка или замедление всех жизненных процессов в организме. Причем как высветилось пояснение, в нем можно находиться целых семь дней. А Даниэль появится уже утром. Так что просто посплю немного более глубоким сном. Вот видишь Сати, ничего страшного. Сейчас активируем…
– «Внимание! Зафиксировано повышение вероятности угрозы летального воздействия»
А это что за надпись выскочила? И что значит «повышение вероятности»? Вроде ничего не происходит.
– «Внимание! Зафиксировано повышение вероятности угрозы летального воздействия»
– «Внимание! Необходима эвакуация из возможной точки воздействия»
И только тут я заметил в правом верхнем углу области зрения пульсацию карты со схематическим отображением окружающего. На нее я не смотрел уже давно, после того как убедился, что прекрасно ориентируюсь и так. А ничего другого, кроме увиденного она не показывала, да и размер отображаемого изменить было невозможно. Короче, как я искренне посчитал, самая бесполезная вещь в этом убогом «интерфейсе» (что тебе сто лет икалось «предыдущий я»).
Так вот, сейчас отображаемые границы моей комнаты были подсвечены мерцающим красным цветом. А посередине карты медленно сходились какие-то широкие оранжевые полосы. Они по мере приближения к друг другу постепенно сужались и также меняли цвет на красный. Причем центром схождения, похоже, становилась фиолетовая точка на кровати. И что все это значит?
Внезапно я и сам ощутил нарастающее беспокойство. Возникло и окрепло четкое ощущение, что надо встать и куда-то идти. Причем все равно куда. Лишь бы покинуть это место. Необычное чувство. По натянутым нервам опять ударила паника. Так, надо подавить. Ох…
Сев на кровать, и усадив слабо сопротивляющуюся девочку себе на колени, Люцифиано с удовольствием зарылся рукой в ее волосы (как быстро отросли, скоро можно косички заплетать уже). Однако окончательно уйти в блаженство ему не дал ехидный голос, раздавшийся над ухом:
– Такое ощущение, что я на этом празднике жизни лишний. Мне опять на охоту пойти?
Даниэль с трудом сосредоточился и возразил:
– Нет, Анри, я просто… сейчас… подожди чуть-чуть, хорошо?
– Ладно, понимаю, – Леардо, усмехнувшись, дошел до стула и плюхнулся на него.
– И уже начинаю завидовать. Почему только одна упала? Я тоже себе хочу!
– Завидуй, разрешаю, – благодушно произнес Даниэль. – Делиться не буду.
Однако спустя некоторое время он вздохнул, и нехотя отстранил слегка успокоившуюся девочку от себя. Ничего, все еще впереди. А сейчас…
Чуть ранее. Кабинет Люцифиано
– Анри, мне нужна твоя помощь, – с ходу начал Даниэль, когда приглашенный рано утром в кабинет друг, уселся в кресло. Леардо, на это молча, приподнял бровь, ожидая продолжения.
– Надо провести комплексное исследование, то есть обследование Эли. Но нужен ассистент. Сам я не справлюсь.
– С чего так? – удивленно произнес, Анри. – Да и чем помочь? Я же не специалист в магии Жизни и уж тем более не химеролог. А судя по тому, что вижу, ты опыта не растерял и прекрасно справляешься сам. Тем более если действительно нужна помощь, специально просить не надо, сам знаешь.
– Да я знаю и благодарен за это, но тут другое. Видишь ли, чтобы двигаться дальше, мне для создания специальных печатей нужно провести манипуляции четвертого порядка по предварительно рассчитанным схемам. И тут опыт не поможет. Только аккуратность и точность, а у меня…
– Руки! Покажи немедленно! – резко поддавшись вперед, вдруг потребовал Анри и, увидев мелко дрожащие пальцы, нахмурился.
– А теперь предплечье, – продолжил он внезапно серьезным голосом.
Люцифиано криво усмехнулся:
– Можешь не проводить расследование. Да, я «их» принимал.
– Но зачем?!
– Иначе просто не смог сделать все то, что ты видел. Сил бы не хватило. Извини, но их гораздо меньше, чем я показывал.
– И давно? Как часто?
– …
– Давно?!
– … Две недели. По стандартной схеме. Ну, может, чуть больше.
Анри вскочил и нервно заходил по кабинету.
– Нет, тебя точно лечить пора. Мы же и так одной ногой в могиле. А ты теперь в нее с разбегу прыгаешь! Неужели, из головы вылетели все последствия? Ты хочешь за несколько месяцев сжечь весь и так невеликий остаток своей жизни? Какие? Какие, я спрашиваю?!
– Синие. Неделю. Потом красные.
– Красные?! Ты совсем? Это же боевые стимуляторы! Это… даже не знаю, что сказать.
– Все нормально, успокойся. У меня были зелья Отката. «Те самые».
Леардо резко замер и развернувшись к Люцифиано, еще раз потребовал:
– Покажи!
Даниэль молча, закатал рукав и Анри впился глазами в предплечье. Там, поверх старческих вен проступали характерные красные линии, но уже почти везде слегка смазанные «особой» желтизной.
– Я не буду спрашивать, откуда такая очередная по нынешним временам редкость, спрошу другое, сколько их еще осталось?
– Ни одного. Честно. Да и сейчас это не надо. Я уже прекратил принимать стимуляторы. Однако сам знаешь, правильный контроль мелкой моторики мышц возвратится не ранее, чем через два месяца. А мне нужно кое-что срочно проверить.
– Если он, вообще, возвратится, – сев обратно в кресло, сказал Леардо. – Ладно, в конце концов, ты бы все равно поступил по-своему. Всегда был упертый как бык.
Видя, что его друг успокоился, Даниэль спросил:
– Значит, согласен?
– А куда деваться? Только не забывай, что ты дома. А я в гостях. И в начале сезона холодов, а это уже скоро, уеду. Надо и в Империи иногда показываться.
– Знаешь же, что я не люблю, когда ты это говоришь, – произнес, враз погрустневший Даниэль. – Неужели, так быстро полгода прошли…
– Чего стал опять переживать? Теперь же есть Эли, ведь так? Скоро девочка совсем заменит старого брюзгу, и он станет не нужен, – с усмешкой сказал Леардо.
– Не говори так, – вскинулся Люцифиано, – мой дом – твой дом и это навсегда.
– Ладно-ладно, – в примирительном жесте поднял руки Анри. – В начале лета вернусь. Я же всегда возвращаюсь.
– Знаю. Тем более, булочки у моей кухарки очень вкусные!
– О, да!
– И ребрышки она готовит, как в Империи даже и не пытались.
– И это верно.
– И вино такое…
– Да понял, – рассмеялся Анри. – Не надо повторять мои же слова, сказанные ранее. Уже огорчаюсь, что полгода проведу без достойного питания.
Окончательно перестав нервничать, Даниэль продолжил:
– Осталось решить одну проблему.
– Это ты про испуг Эли?
– Да. Я надеюсь, что все-таки она, в первую очередь девочка, а не химера. А то придется накладывать прямой приказ на общение с тобой. А хотелось, чтобы у вас были более… дружеские отношения.
– Извини еще раз, что так неудачно решил помочь.
– Не извиняйся, это я забыл предупредить об особенностях восприятия химер. Мы вместе просто про это забыли. Уж слишком она милая…
– О-о, вижу стекленеющий взгляд! Похоже, ты уже мыслями шагаешь к Эли. Может, отправимся по-настоящему? Захватим ее из комнаты и в трапезную. От хорошего завтрака я бы сейчас не отказался. А если там будут булочки…
– Будут, я заказывал.
– Так чего мы ждем? – подскочил с кресла Анри, и друзья, перебрасываясь шутками, вышли из кабинета.
Комната Эли. Даниэль, Анри и девочка
Удивительно, но когда Даниэль попытался обратить внимание Эли на Анри, та посмотрела на него ничего не значащим взглядом и повернулась обратно к Люцифиано, недоуменно спрашивая по «связи», что именно нужно сделать. Как ни пытался Даниэль ощутить что-то еще, кроме небольшого раздражения от того, что ее непрерывно гладят по волосам (терпи, то ли еще будет, хе-хе) и легкого остатка стыда за сцену перед зеркалом, он больше ничего не почувствовал.
С облегчением Люцифиано попытался еще раз донести свои пожелания девочке. Она некоторое время думала, затем, не меняя позы, внезапно протянула руку Леардо. Тот с аналогичным недоумением уставился на ее, пытаясь понять, что от него хотят. Эли вздохнув, слезла с кровати и, молча подойдя к Анри, взяла руку, вложила в нее свою. Затем слегка сжала и несколько раз коротко качнула вверх-вниз, при этом глядя прямо в глаза. И внезапно Леардо ощутил, вместе с детской ладошкой, что ему верят, не держат зла и готовы к общению. Это было так неожиданно и так знакомо. Ведь когда-то и для него Даниэль сделал химеру. И спустя столько лет опять ощутить чужие эмоции. Да, неудивительно, что Даниэль так подсел на них. И Анри уже не в шутку, а с легкой тоской по почти забытому прошлому, завистливо посмотрел на друга, с полным правом купающегося в эмоциях девочки. Вздохнул, и…
– Эй, если так дальше продолжится, то я умру голодной смертью! Да и булочки уже явно остыли.
– Да понял я, понял, – усмехнулся, поднимаясь с кровати девочки, Даниэль. – Эли, пошли кушать. Нет, никакой проверки, просто завтрак. Честно! И даже смотреть не буду. Кстати, и тебе не дам. А то мне всех горничных до нервного срыва доведешь. Поседеют и станут некрасивыми.
– Ого, а я и не знаю. Что случилось? Давай рассказывай!
– Хорошо, заодно и Эли объясню, что так делать нельзя, а то вчера забыл. Значит, слушай…
Маленькая девочка Эли. Вечером в комнате
Вот и еще один день подошел к концу. В целом вполне неплохой. Хотя опять долго мучили в лаборатории. На этот раз ради разнообразия вдвоем. Вот чего им неймется? Ладно, потерплю… пока. Только вот утреннее происшествие. Хотя оно неожиданно открыло еще одну способность. Или, вернее, как бы следующую ступеньку в разделении меня и Сати. На эмоциях стыда и обиды за неожиданную подставу, я смог полностью отстраниться от управления телом. При этом мысли стали более ясными, но вот эмоции потускнели и даже ощущения как бы притупились. Что было очень неплохо, особенно когда Даниэль опять принялся за свое. Я мстительно ощущал раздражение Сати, сам при этом не испытывая ничего не приятного. Что интересно, она мое отсутствие почувствовала так, как будто исчезло что-то важное, но так и не смогла понять, что именно. Зато осознала, из-за чего это произошло, и даже попросила у самой себя прощения! Неожиданно.
В общем, достаточно быстро перестав обижаться и дав понять это Сати (радости-то было) я тем не менее, решив потренироваться, старался не выходить из этого режима восприятия и вполне получалось. Единственное, пришлось временно вернуться, когда Даниэль пытался меня примирить с Анри (оказывается, ритуал пожатия рук тут отсутствует, пришлось делать все самому). И окончательно вернулся, когда решил расспросить своего старика о времени и его исчислении. Чем сильно удивил. Тот долго и почему-то настороженно думал, но все-таки объяснил. Рассказывал подробно, внимательно наблюдая за реакцией. Но я, так и не поняв, чего он ожидает, просто сопоставлял отображаемое по «связи», с тем, что всплыло в памяти (чтобы я еще раз пробовал «тот» способ, да никогда). И вот что удивительно и неожиданно. Все совпало. Конечно, слова, которыми он сопровождал передаваемые образы, были незнакомыми, но вот смысл…
Да, количество дней было в году другим, так же как и в месяцах, но ненамного. И в сутках были двадцать четыре часа по шестьдесят минут. Потом, от времени мы со стариком плавно перешли на числа и до конца дня он объяснял и показывал, а я сравнивал. Заодно выучил обозначения и даже немного потренировался в написании. Вообще, суда по долетевшим эмоциям, старик решил заняться моим обучением всерьез. Я и сам был полностью согласен. Нужно срочно овладевать местным языком, так как, несмотря на довольно большое количество запомненных слов (удивительно быстро и без особых проблем), я по-прежнему кроме Даниэля, никого не понимал. Еще нужно узнать, а где собственно нахожусь, и что вокруг творится. Да и смутным образам и понятиям, что вертелись в голове, явно был нужен толчок извне. То, что запустит цепочку воспоминаний. Поэтому завтра надо опять потеребить старика, чтобы он сводил в оружейную комнату. Вдруг я там вспомню что-то более значимое, чем «прилетевшее» вчера в… столовой (вот и доказательство, еще одно слово всплыло).
Ладно, пора спать. Завтра будет новый день и новые впечатления.
Глубокая ночь. Комната Эли
Я проснулся. Сначала долго не мог понять, что происходит и, вообще, кто я? Возникло все нарастающее ощущение паники, которое, в конце концов, было подавлено волевым усилием (Сати, прекрати немедленно). О, вспомнил! Все вспомнил (все, это только последние шесть дней, к сожалению). Так, а почему я проснулся? Кошмар? Да нет. И ощущения какие-то странные. Не могу понять. Знакомые, правда. Мне… мне… холодно?!
Я с удивлением ощущал это чувство, постепенно распространяющееся по телу. Не считая того случая, когда переместился, мне за все это время холодно никогда не было. Даже без одежды. Впрочем, как и жарко. Ладно, закутаюсь поплотнее в одеяло, а утром попрошу растопить камин. Он же для тепла вроде. Не понял, а почему я не могу двигаться? Опять привязан к кровати? Да нет, бред полный. Тем более ремней не ощущаю. Да я, вообще, ничего не ощущаю! Что происходит?!
С трудом приподняв голову, огляделся вокруг. Вроде все нормально. Хотя света, обычно пробивающегося сквозь ставни от местной луны, не было, но это не проблема. Еще в первый день заметил, что в темноте неплохо вижу, правда, в каких-то серых тонах, а цвет пропадает.
Тут я обратил внимание на мигающую иконку свернутого «интерфейса» в уголке глаза (ну бесит он меня, поэтому сворачиваю и не пользуюсь). Развернул и сразу одна за другой высветились надписи:
– «Внимание! Зафиксировано уменьшение подачи энергии»
– «Внимание! Энергии недостаточно»
– «Принудительный переход в энергосберегающий режим»
– «Внимание! Энергии недостаточно»
– «Необходим переход в режим консервации. Активировать? – Да/Нет»
…
Недостаточно энергии? Это как? И только теперь я ощутил. Артефакт. Мешок с лямками, который таскаю днем и держу, чуть ли не в обнимку, ночью. Вот он. Рядом. Валяется холодным, мертвым пятном. И проводки безжизненно свисают с шеи. И я внезапно четко осознал, что в них нет ни капли того, что нужно. Сломался? Как? Ведь как я понял Даниэля, он не может сломаться. Во всяком случае, не так моментально. Так, ладно. Примем как данность. Что делать? Точно! Запасной вариант. Провода, к которым был подключен раньше. Мой старик специально оставил их как резервную линию подпитки. На всякий случай. Закреплены у изголовья кровати. Надо собраться с силами и протянуть руку.
Но, уже дотягиваясь онемевшими пальцами (игнорируя кучу надписей в интерфейсе, что «энергии недостаточно»), я почувствовал – они тоже мертвы. Паника опять стала нарастать, и пришлось снова ее подавлять, правда, уже с большим усилием (Сати, да прекрати ты, мешаешь). С трудом успокоившись, я вновь задал себе сакраментальный вопрос. Что делать?
Связь! Нужно сообщить Мастеру о происходящем. Вообще-то, странно. Он должен был уже сам все ощутить и прибежать. И с неприятным чувством я осознал, что «связь» тоже отсутствует. Такое, уже ставшее привычным, ощущение «кого-то» за спиной пропало. Взгляд заметался по комнате. Спокойно, спокойно… «спокойно, я сказала!..» Все равно ничего пока ужасного не происходит. Ну, пропала энергия, ну нет «связи». Авария наверно какая-то (от возникших картинок я просто отмахнулся, не до этого). Сейчас починят и все восстановится. Да-да, так и будет, успокойся Сати. Лучше посмотрим, что за режим консервации предлагает «интерфейс», хорошо?
…
Хм, может подойти. Я сразу вспомнил аналогию. Летаргический сон. Почти полная приостановка или замедление всех жизненных процессов в организме. Причем как высветилось пояснение, в нем можно находиться целых семь дней. А Даниэль появится уже утром. Так что просто посплю немного более глубоким сном. Вот видишь Сати, ничего страшного. Сейчас активируем…
– «Внимание! Зафиксировано повышение вероятности угрозы летального воздействия»
А это что за надпись выскочила? И что значит «повышение вероятности»? Вроде ничего не происходит.
– «Внимание! Зафиксировано повышение вероятности угрозы летального воздействия»
– «Внимание! Необходима эвакуация из возможной точки воздействия»
И только тут я заметил в правом верхнем углу области зрения пульсацию карты со схематическим отображением окружающего. На нее я не смотрел уже давно, после того как убедился, что прекрасно ориентируюсь и так. А ничего другого, кроме увиденного она не показывала, да и размер отображаемого изменить было невозможно. Короче, как я искренне посчитал, самая бесполезная вещь в этом убогом «интерфейсе» (что тебе сто лет икалось «предыдущий я»).
Так вот, сейчас отображаемые границы моей комнаты были подсвечены мерцающим красным цветом. А посередине карты медленно сходились какие-то широкие оранжевые полосы. Они по мере приближения к друг другу постепенно сужались и также меняли цвет на красный. Причем центром схождения, похоже, становилась фиолетовая точка на кровати. И что все это значит?
Внезапно я и сам ощутил нарастающее беспокойство. Возникло и окрепло четкое ощущение, что надо встать и куда-то идти. Причем все равно куда. Лишь бы покинуть это место. Необычное чувство. По натянутым нервам опять ударила паника. Так, надо подавить. Ох…
