- Мы не собирались, - сказала Сильхе, глянула на задумавшуюся Бригельзу.
- А если б собирались… Твоя спутница стала бы повторять за тобой каждую ноту, или играла бы по-своему?
Это девочка услышала, встрепенулась:
- Можно попробовать…
Хальч чуть отошел в сторону, освобождая путь к маленькой сцене.
- Делать что-то вместе – лучший способ выяснить, кто вы друг другу.
Бригельза достала скрипку из чехла и первой пошла вперед.
Сильхе последовала за ней, машинально вызвав кинтару. Хальч уже был у сцены. Подошел к колонне-башенке с колоколом:
- Мне прозвонить? Объявить о споре?
- Нет.
- Нет.
Они посмотрели друг на друга с удивлением. Кажется, впервые сошлись в чем-то. Спорить – значило потерять этот внезапный подарок.
Хальч отошел от колокола, сел на неудобный с виду высокий табурет у стены.
Бригельза подняла смычок.
Сильхе ожидала, что девочка применит свою «технику» если не сразу, то потом. Но кажется она просто играла. В этой музыке слышались отголоски ее личной мелодии, далекие эха простых тренировочных упражнений и первых попыток сыграть сложное, неуверенность ученика и усталость мастера. У этой мелодии могли быть слова, но менялась она слишком быстро. Быстрее, чем на ум приходили рифмы и смыслы. Все, что Сильхе успела поймать и удержать – «время разлук» и «время встреч». Это, такое непохожее, она и начала играть.
Их слушали. Музыка чудесным образом проникла под каждый «пузырь тишины». Но понадобилось совсем немного времени, чтобы они выяснили все, что хотели, сыграли все ноты, и опустили инструменты.
Ни аплодисментов, но выкриков из зала. Игроки просто вернулись к своим играм, ставшие свидетелями того, что, по сути, для них не предназначалось.
Двое музыкантов не сказали друг другу ни слова - Сильхе даже не попрощалась с Хальчем. И только через две улицы - обеим было все равно куда идти, девочка нарушила молчание.
- Своди меня туда, - попросила Бригельза. – В то место, где ты встретила бога и получила от него подарок.
Повезло – снега было только по щиколотку, но пират все равно двигался нога за ногу, останавливаясь, делая по шажку, стараясь опираться на встречающиеся на пути камни. Мэннар без слов закинул его здоровую руку себе на плечи и стал опорой для раненого.
Шагов через тридцать начало темнеть в глазах от напряжения. Он не стал останавливаться, знал, что тут же рухнет, уронив и пирата, прямо на ходу скомандовал себе жестко, словно давал пощечину: «Вперед. До конца дороги». Как-то сразу вдруг стало все равно, есть силы или нет, Мэннар словно отстранился от своей усталости, от воющих от напряжения мышц. Теперь он просто шел, не шатаясь, не падая. Стало настолько легче, что появилось дыхание и желание поговорить.
- А какого… тролля мы оказались так далеко от дома лекарки?
- Меня… туда с собой не брали, - прошипел Малк. – Капитан с помощником ходил… и те, кто заболел. Лекарка… кого попало к себе не пускает. Фройя её зовут. Лечит… еще ветер вяжет. Ну, чтоб попутный был.
- «Вяжет ветер» - наколдовывает? А говорят, на острове Норг нет магии.
Малк тяжело выдохнул.
- Да как поймешь?.. Нудаг… боцман, рассказывал, при них с капитаном она ничего не делала… только говорила, как будет и всё…
Малк начал заваливаться. Мэннар, чтоб не упасть с ним вместе, толкнул их обоих влево, в торчавшему у дороги куску скалы. Пират приложился больным плечом, выругался, устоять все же не смог и сполз на землю, сев под камнем. Мэннар рядом.
- Небось думал, что не соглашусь? – спросил пират, немного отдышавшись. – Не пойду с тобой?
- Думал, - согласился Мэннар. – И ждал, что капитан тебя не отпустит.
- На кой ему меня держать, полудохлого? Потому и лампу… у моей койки держали - проверять, что живой. Ну и при свете вроде как реже дохнут. А мертвяка на судне возить – плохая примета.
Помолчали.
- Ты Фройе денег не предлагай, - снова заговорил Малк, кажется немного ожив. – Ей не интересно. Один наш… больной вылеченный совал ей монету. Тоже примета худая, не отблагодарить бога или колдуна. Она ему – отдаешь не мне, не сейчас. Ну и… В Таске сошли на берег, закатились в «Золотой плавник»… Это всё сразу, и таверна, и бордель, и игорный дом… Того парня за шкварник взяли уже у входа, задолжал. Больше я его не видел. Рассказали потом… отказался платить, ну и… в гости к рыбкам.
Он попытался встать и как-то сумел.
- Потащились дальше, пока зады к камню не примерзли, а?
Мэннар отодрал себя от земли, снова вцепился в Малка. Заставил идти их обоих. По дороге поймал мысль и не удержался, выругал себя за недогадливость.
- Чего ты? – спросил пират.
- Да вот… Мог тебя не сюда, а в Маджейту, сразу к лекарю. Давай?..
- Не, - отказался Малк. - Если снова будет как в первый раз... Сначала как будто здоровый, а потом – словно тебя изнутри жарят… Да и… я же вне закона.
- Думаешь маджейтский лекарь сразу это поймет?
- Рисковать не хочу.
Снег лежал на каменистом берегу неровными кусками, словно кто-то разодрал на клочки белый ковер и побросал как попало. Вес собственного тела, от которого Мэннар отвык в воде, мешал так же, как болтавшийся на поясе меч. Концы одеяла, в которое завернулся Малк, то и дело попадались под ноги. И все же они шли, а конец пути наконец стал виден – хижина на вершине каменистого холма.
Поднялись, наверное, часа через полтора, оба повалились у дверей, наделав столько шума, что и глухой бы услышал. Открылась не дверь – стукнуло окно. И тут же еще раз – похоже, на них посмотрели и сделали выводы.
Мэннар встал, кое-как поправил одежду, собрался постучать, но им уже открыла женщина в темной шали.
- Поднимай своего друга и входи, - сказала она.
Коридор был узким, но хозяйка ухитрилась оказаться у них за спинами, закрыла дверь, произнеся что-то, прогудевшее в левом ухе Мэннара как удар колокола. Далеко он раненого не потащил – сгрузил на первую же лавку в открывшейся перед ним комнате.
Огрядевшись, Мэннар не удержался и хмыкнул. Так рисуют обиталище ведьм в детских книжках: в центре комнаты – окаменевшее дерево, на котором вырезаны ниши с подсвечниками, склянками, резными фигурками. Толстые ветки вместо потолочных балок. Полки с невесть чем – за мутным стеклом не рассмотришь, но пара птичьих черепов отчетливо белеют костью, с потолка свисают связки трав. Стулья из гнутой лозы. В углу прялка, на которой сидит черная птица… Или показалось - на резном деревянном столбике не было никого. Прялка в ведьминскую обстановку не вписывалась и Мэннар постарался не смотреть в ее сторону.
Хозяйка вошла следом. Бросила шаль на спинку стула, подошла к раненому и стала сматывать повязки с руки Малка. Мэннар рассматривал ее. Красивое смуглое лицо, длинное и узкое, густые черные брови и высокий лоб. Прическа -множество косичек, сходившихся в две, черные волосы с отблеском огня. Одета в темное платье с широкой складчатой юбкой, на плечах, словно знак отличия, вышитый цветами и незнакомыми Мэннару знаками круглый алый воротник, спускавшийся чуть не до пояса. Он не выглядел украшением. Серьги-перышки, наверное, вороновы, тоже.
Мэннар еще раз огляделся. Кажется, на прялке все же сидел ворон.
- Подержи его, - попросила хозяйка. В ее руке блеснул тонкий как спица нож.
Мэннар навалился на плечи Малка. На то, что делает женщина, старался не смотреть. Пират коротко взвыл и замолчал, закаменел под руками, не пытаясь вырваться. Лицо побелело, покрылось крупными каплями пота. «Держись», - это была не команда, лишь просьба, которую Мэннар даже не произнес вслух. То ли помогло, то ли так совпало – Малк задышал ровнее, а хозяйка сказала:
- Всё.
Рука Малка была наново перевязана, на полу валялись тряпки в крови и гное, женщина мыла руки и нож-спицу в тазу у окна. Вытерев их, подошла к столбу-дереву, сняла склянку с полки. Несколько капель в висевший над очагом пузатый как груша чайник - по комнате поплыл запах трав.
- Откуда ты?
Пират лежал с закрытыми глазами, наверное, опять вырубился, так что вопрос был не к нему.
- Издалека, госпожа, - ответил Мэннар. - Из Эвлии.
- Голодный?
- Да, очень, - признался он, поняв, что не помнит, когда ел в последний раз.
- Садись к столу.
Он сел и похоже тоже ненадолго отключился, ткнувшись головой в положенные на стол руки – когда очухался, перед ним стояла тарелка с парящей ароматной кашей.
Мэннар накинулся на нее и ополовинил раньше, чем успел понять, что делает. Кое-как смог остановиться и сказать:
- Спасибо, госпожа. Очень вкусно.
- Я вижу, - улыбнулась хозяйка, сидевшая за тем же столом с шитьём. - И что же ты забыл на севере?
Он залез в кармашек на поясе, достал костяную иглу. Показал ее на ладони.
- Вот это госпожа. Осталась от северянина, который тут считается призраком. Я должен вернуть его семье и рассказать, что с ним случилось.
Она рассматривала иглу без интереса, словно много раз такое видела.
- Звучит… благородно. Но ты же не знаешь наших законов и обычаев, верно? И не следуешь им. Любой северянин оставил бы этому человеку его заслуженную судьбу. А ты решил ее переписать. Ради чего?
- Наверное, ради себя. У меня… я дал слишком много обещаний другим, не все смог выполнить. А это, обещанное себе, словно… обрезает лишние нити.
Женщина, словно следуя команде, взяла ножницы и обрезала нитку в своем шитье.
- Не считаешь, что нашим богам виднее?
- Не знаю… - Мэннар зевнул, голову потянуло вниз к столешнице.
- Э нет, - тут же возразила хозяйка, - спать будешь на лавке, но сначала доешь. Не оставляй свои силы на тарелке.
Ничему не удивляясь, он прикончил кашу. Только после этого хозяйка отложила шитье и встала.
- Идем, покажу тебе теплое место.
Она привела его в маленькую комнату, каморку с лавкой, укрытой шкурами.
– Ложись. О товарище не беспокойся, он будет на ногах к утру.
- К утру? Вы волшебница, госпожа?
- На острове нет магии. Но кто хочет жить – то живёт. - Она вышла, прикрыв дверь, погрузив комнату в мягкую полутьму.
Мэннар лег и провалился в сон, хотя намеревался связаться с Сильхе.
Проснулся когда было совсем темно. Тихий шелест доносился из зала – Мэннар лежал в темноте и слушал пока не понял что уже не уснет. Встал – лавка скрипнула и кажется, он скрипнул костями – не удержался и потянулся, с удовольствием похрустев суставами. Нашел и открыл дверь, вышел в большую залу.
Госпожа Фройя пряла. Нога жала на педаль, руки тянули нить – маленькие ладошки ребенка, загорелые зрелой женщины и морщинистые в пятнах – старушечьи. Свечной огонь качнулся и видение ушло. Мэннар подошел к Малку – того укрыли одеялом получше моряцкого, лицо пирата слегка порозовело и дыхание было ровным.
- Наливай себе чаю, пока горячий, - сказала пряха.
В очаге висел же пузатый чайник, а на столе уже ждали чашка, кувшин и зачем-то пустая миска. Колесо прялки остановилось, легкий царапающий звук донесся от окна. Кажется, там все же сидела птица.
- А вам чем-нибудь помочь? - спросил Мэннар, наливая себе в чашку.
- Не сейчас, - она блеснула черными глазами. – Смотрю, ты всем рвешься помогать. Не худший выбор. Но на другие твои вопросы ответит вода.
- Вода? – не понял Мэннар.
– Кувшин для тебя. Налей в миску, опусти в воду руку и спрашивай. Или у тебя есть вопросы попроще?
Он глянул за окно.
- Почему так темно? Который час?
- Час духов. По-вашему три утра.
- А… это то время, когда по земле должны бродить неспокойные души, тени и признаки? – он наконец сел за стол, взял в руки чашку, сделал глоток.
Госпожа Фройя отмахнулась:
- Может когда-то так и было. Но это время давно прошло. Если как следует оглядишься, сможешь увидеть пустоту там, где когда-то что-то было. Первыми ушли те, кто и так был мертв и значит не защищен. Меньше работы для магов Темного пути… Но защитное слово я все еще произношу, когда запираю дверь.
- Но ведь на острове нет магии, - заметил он, говорить о неважном было легче, чем думать о вопросах для воды.
- Магия просто тень знания, - пожала плечами хозяйка.
От окна снова донеслось царапанье, но Мэннар в этот раз не стал смотреть.
- Госпожа, вы сказали так точно и умно, - посмел заметить он. - Где-то учились?
- Конечно. В Лоссе. Легенду о том, как часть острова откололась и решила самостоятельно путешествовать, но потом передумала, хотя уже не сумела вернуться, ты слышал, конечно. Остров рядом с островом – достаточно далеко, чтобы у студентов школы была своя жизнь, достаточно близко, чтобы уйти, если будет совсем тяжело, - она снова улыбнулась и завела прялку.
Теперь многое стало понятно. Причудливые речи, объяснения. В Лоссе готовили предвестников, знаменитых на весь мир пророков.
Он тут же решил проверить догадку:
- Вы предвестница.
- Не больше и не меньше. Но свои вопросы все же задай воде, а не мне.
Он решился. Налил воды из кувшина в тарелку, опустил туда руку с перстнем и спросил мысленно: «Почему вода?»
И снова увидел странный глубокий взгляд церанкрис. Рыбы не говорят. Ответом стала вибрация, заставляющая ныть кости и зубы, словно на них кто-то писал древними знаками древнюю правду: вода всё помнит, вода отвечает. Говорит с тем, кто стал братом воде. Меняется для него.
Перстень чуть сжал палец, словно напоминая о себе. «Кольцо нужно, чтобы управлять водой?» Новый ответ, который он не слышал, а чувствовал: перстень – посредник, переводчик, слуга. Сделан из серебра, взятого из морской воды. Помогает понять и исполнить волю брата воды. Учится и учит. И сразу видение – он идет по берегу, одежда схватилась коркой, но ему не холодно. И ответ более понятный, словно кто-то всё-таки произнес его: «В тебе тоже есть вода. Она может меняться».
Мэннар попытался осознать, что именно получил. Меняться – до какой степени? И почему все-таки замерзал тогда, на берегу?
«Вода учится».
Ладно. Но что и почему случилось с пиратами?
«Твой гул очень силён. Если выпустить, все, кто слабее, станут просто водой. Потом и сильные». Он вспомнил, что говорила русалка Кри. Гул человека - вера? «И во что же такое я верю, что другие от этого превращаются в воду?».
Нет ответа.
Еще вопрос: кольцо удерживает гул, чем бы он ни был, внутри. Придется носить его всегда? Гладь воды пошла волнами: «Ты изменишься. Кольцо потеряет силу». Руку словно вытолкнуло из тарелки. Мэннар стряхнул капли, потом заметил на стуле рядом полотенце и вытер ладонь. Получалось, что выбора нет совсем. Пока что кольцо защищает других от него. Потом выдохнется и перестанет. А до этого он сам изменится – как? И почему этот ответ заставил воду волноваться?
Горло высохло он облизнул губы и почувствовал на них соль. Хлебнул воды из того же кувшина. Стало легче, словно в него влились новые силы.
- Не очень хорошо на первый взгляд, - заговорила, напомнив о себе, пряха. – Но у тебя появились новые возможности.
- Дышать в воде? Не мёрзнуть на холоде? – он покачал головой. – А ведь русалки этих колечек нараздавали немало – и каждое работает так?
- Нет. Ты сделал что-то, после чего вода захотела с тобой говорить.
Он подумал, что знает, что. Но спросил о другом:
- А вы… можете мне помочь?
- По-настоящему ты хочешь не помощи а надежды, - пряха снова положила руку на колесо, останавливая его. - Она у тебя есть. Ты можешь стать тем, что нужно умирающему миру и просить награду за это.
- А если б собирались… Твоя спутница стала бы повторять за тобой каждую ноту, или играла бы по-своему?
Это девочка услышала, встрепенулась:
- Можно попробовать…
Хальч чуть отошел в сторону, освобождая путь к маленькой сцене.
- Делать что-то вместе – лучший способ выяснить, кто вы друг другу.
Бригельза достала скрипку из чехла и первой пошла вперед.
Сильхе последовала за ней, машинально вызвав кинтару. Хальч уже был у сцены. Подошел к колонне-башенке с колоколом:
- Мне прозвонить? Объявить о споре?
- Нет.
- Нет.
Они посмотрели друг на друга с удивлением. Кажется, впервые сошлись в чем-то. Спорить – значило потерять этот внезапный подарок.
Хальч отошел от колокола, сел на неудобный с виду высокий табурет у стены.
Бригельза подняла смычок.
Сильхе ожидала, что девочка применит свою «технику» если не сразу, то потом. Но кажется она просто играла. В этой музыке слышались отголоски ее личной мелодии, далекие эха простых тренировочных упражнений и первых попыток сыграть сложное, неуверенность ученика и усталость мастера. У этой мелодии могли быть слова, но менялась она слишком быстро. Быстрее, чем на ум приходили рифмы и смыслы. Все, что Сильхе успела поймать и удержать – «время разлук» и «время встреч». Это, такое непохожее, она и начала играть.
Их слушали. Музыка чудесным образом проникла под каждый «пузырь тишины». Но понадобилось совсем немного времени, чтобы они выяснили все, что хотели, сыграли все ноты, и опустили инструменты.
Ни аплодисментов, но выкриков из зала. Игроки просто вернулись к своим играм, ставшие свидетелями того, что, по сути, для них не предназначалось.
Двое музыкантов не сказали друг другу ни слова - Сильхе даже не попрощалась с Хальчем. И только через две улицы - обеим было все равно куда идти, девочка нарушила молчание.
- Своди меня туда, - попросила Бригельза. – В то место, где ты встретила бога и получила от него подарок.
Глава десятая. Вопросы для воды
Повезло – снега было только по щиколотку, но пират все равно двигался нога за ногу, останавливаясь, делая по шажку, стараясь опираться на встречающиеся на пути камни. Мэннар без слов закинул его здоровую руку себе на плечи и стал опорой для раненого.
Шагов через тридцать начало темнеть в глазах от напряжения. Он не стал останавливаться, знал, что тут же рухнет, уронив и пирата, прямо на ходу скомандовал себе жестко, словно давал пощечину: «Вперед. До конца дороги». Как-то сразу вдруг стало все равно, есть силы или нет, Мэннар словно отстранился от своей усталости, от воющих от напряжения мышц. Теперь он просто шел, не шатаясь, не падая. Стало настолько легче, что появилось дыхание и желание поговорить.
- А какого… тролля мы оказались так далеко от дома лекарки?
- Меня… туда с собой не брали, - прошипел Малк. – Капитан с помощником ходил… и те, кто заболел. Лекарка… кого попало к себе не пускает. Фройя её зовут. Лечит… еще ветер вяжет. Ну, чтоб попутный был.
- «Вяжет ветер» - наколдовывает? А говорят, на острове Норг нет магии.
Малк тяжело выдохнул.
- Да как поймешь?.. Нудаг… боцман, рассказывал, при них с капитаном она ничего не делала… только говорила, как будет и всё…
Малк начал заваливаться. Мэннар, чтоб не упасть с ним вместе, толкнул их обоих влево, в торчавшему у дороги куску скалы. Пират приложился больным плечом, выругался, устоять все же не смог и сполз на землю, сев под камнем. Мэннар рядом.
- Небось думал, что не соглашусь? – спросил пират, немного отдышавшись. – Не пойду с тобой?
- Думал, - согласился Мэннар. – И ждал, что капитан тебя не отпустит.
- На кой ему меня держать, полудохлого? Потому и лампу… у моей койки держали - проверять, что живой. Ну и при свете вроде как реже дохнут. А мертвяка на судне возить – плохая примета.
Помолчали.
- Ты Фройе денег не предлагай, - снова заговорил Малк, кажется немного ожив. – Ей не интересно. Один наш… больной вылеченный совал ей монету. Тоже примета худая, не отблагодарить бога или колдуна. Она ему – отдаешь не мне, не сейчас. Ну и… В Таске сошли на берег, закатились в «Золотой плавник»… Это всё сразу, и таверна, и бордель, и игорный дом… Того парня за шкварник взяли уже у входа, задолжал. Больше я его не видел. Рассказали потом… отказался платить, ну и… в гости к рыбкам.
Он попытался встать и как-то сумел.
- Потащились дальше, пока зады к камню не примерзли, а?
Мэннар отодрал себя от земли, снова вцепился в Малка. Заставил идти их обоих. По дороге поймал мысль и не удержался, выругал себя за недогадливость.
- Чего ты? – спросил пират.
- Да вот… Мог тебя не сюда, а в Маджейту, сразу к лекарю. Давай?..
- Не, - отказался Малк. - Если снова будет как в первый раз... Сначала как будто здоровый, а потом – словно тебя изнутри жарят… Да и… я же вне закона.
- Думаешь маджейтский лекарь сразу это поймет?
- Рисковать не хочу.
Снег лежал на каменистом берегу неровными кусками, словно кто-то разодрал на клочки белый ковер и побросал как попало. Вес собственного тела, от которого Мэннар отвык в воде, мешал так же, как болтавшийся на поясе меч. Концы одеяла, в которое завернулся Малк, то и дело попадались под ноги. И все же они шли, а конец пути наконец стал виден – хижина на вершине каменистого холма.
Поднялись, наверное, часа через полтора, оба повалились у дверей, наделав столько шума, что и глухой бы услышал. Открылась не дверь – стукнуло окно. И тут же еще раз – похоже, на них посмотрели и сделали выводы.
Мэннар встал, кое-как поправил одежду, собрался постучать, но им уже открыла женщина в темной шали.
- Поднимай своего друга и входи, - сказала она.
Коридор был узким, но хозяйка ухитрилась оказаться у них за спинами, закрыла дверь, произнеся что-то, прогудевшее в левом ухе Мэннара как удар колокола. Далеко он раненого не потащил – сгрузил на первую же лавку в открывшейся перед ним комнате.
Огрядевшись, Мэннар не удержался и хмыкнул. Так рисуют обиталище ведьм в детских книжках: в центре комнаты – окаменевшее дерево, на котором вырезаны ниши с подсвечниками, склянками, резными фигурками. Толстые ветки вместо потолочных балок. Полки с невесть чем – за мутным стеклом не рассмотришь, но пара птичьих черепов отчетливо белеют костью, с потолка свисают связки трав. Стулья из гнутой лозы. В углу прялка, на которой сидит черная птица… Или показалось - на резном деревянном столбике не было никого. Прялка в ведьминскую обстановку не вписывалась и Мэннар постарался не смотреть в ее сторону.
Хозяйка вошла следом. Бросила шаль на спинку стула, подошла к раненому и стала сматывать повязки с руки Малка. Мэннар рассматривал ее. Красивое смуглое лицо, длинное и узкое, густые черные брови и высокий лоб. Прическа -множество косичек, сходившихся в две, черные волосы с отблеском огня. Одета в темное платье с широкой складчатой юбкой, на плечах, словно знак отличия, вышитый цветами и незнакомыми Мэннару знаками круглый алый воротник, спускавшийся чуть не до пояса. Он не выглядел украшением. Серьги-перышки, наверное, вороновы, тоже.
Мэннар еще раз огляделся. Кажется, на прялке все же сидел ворон.
- Подержи его, - попросила хозяйка. В ее руке блеснул тонкий как спица нож.
Мэннар навалился на плечи Малка. На то, что делает женщина, старался не смотреть. Пират коротко взвыл и замолчал, закаменел под руками, не пытаясь вырваться. Лицо побелело, покрылось крупными каплями пота. «Держись», - это была не команда, лишь просьба, которую Мэннар даже не произнес вслух. То ли помогло, то ли так совпало – Малк задышал ровнее, а хозяйка сказала:
- Всё.
Рука Малка была наново перевязана, на полу валялись тряпки в крови и гное, женщина мыла руки и нож-спицу в тазу у окна. Вытерев их, подошла к столбу-дереву, сняла склянку с полки. Несколько капель в висевший над очагом пузатый как груша чайник - по комнате поплыл запах трав.
- Откуда ты?
Пират лежал с закрытыми глазами, наверное, опять вырубился, так что вопрос был не к нему.
- Издалека, госпожа, - ответил Мэннар. - Из Эвлии.
- Голодный?
- Да, очень, - признался он, поняв, что не помнит, когда ел в последний раз.
- Садись к столу.
Он сел и похоже тоже ненадолго отключился, ткнувшись головой в положенные на стол руки – когда очухался, перед ним стояла тарелка с парящей ароматной кашей.
Мэннар накинулся на нее и ополовинил раньше, чем успел понять, что делает. Кое-как смог остановиться и сказать:
- Спасибо, госпожа. Очень вкусно.
- Я вижу, - улыбнулась хозяйка, сидевшая за тем же столом с шитьём. - И что же ты забыл на севере?
Он залез в кармашек на поясе, достал костяную иглу. Показал ее на ладони.
- Вот это госпожа. Осталась от северянина, который тут считается призраком. Я должен вернуть его семье и рассказать, что с ним случилось.
Она рассматривала иглу без интереса, словно много раз такое видела.
- Звучит… благородно. Но ты же не знаешь наших законов и обычаев, верно? И не следуешь им. Любой северянин оставил бы этому человеку его заслуженную судьбу. А ты решил ее переписать. Ради чего?
- Наверное, ради себя. У меня… я дал слишком много обещаний другим, не все смог выполнить. А это, обещанное себе, словно… обрезает лишние нити.
Женщина, словно следуя команде, взяла ножницы и обрезала нитку в своем шитье.
- Не считаешь, что нашим богам виднее?
- Не знаю… - Мэннар зевнул, голову потянуло вниз к столешнице.
- Э нет, - тут же возразила хозяйка, - спать будешь на лавке, но сначала доешь. Не оставляй свои силы на тарелке.
Ничему не удивляясь, он прикончил кашу. Только после этого хозяйка отложила шитье и встала.
- Идем, покажу тебе теплое место.
Она привела его в маленькую комнату, каморку с лавкой, укрытой шкурами.
– Ложись. О товарище не беспокойся, он будет на ногах к утру.
- К утру? Вы волшебница, госпожа?
- На острове нет магии. Но кто хочет жить – то живёт. - Она вышла, прикрыв дверь, погрузив комнату в мягкую полутьму.
Мэннар лег и провалился в сон, хотя намеревался связаться с Сильхе.
Проснулся когда было совсем темно. Тихий шелест доносился из зала – Мэннар лежал в темноте и слушал пока не понял что уже не уснет. Встал – лавка скрипнула и кажется, он скрипнул костями – не удержался и потянулся, с удовольствием похрустев суставами. Нашел и открыл дверь, вышел в большую залу.
Госпожа Фройя пряла. Нога жала на педаль, руки тянули нить – маленькие ладошки ребенка, загорелые зрелой женщины и морщинистые в пятнах – старушечьи. Свечной огонь качнулся и видение ушло. Мэннар подошел к Малку – того укрыли одеялом получше моряцкого, лицо пирата слегка порозовело и дыхание было ровным.
- Наливай себе чаю, пока горячий, - сказала пряха.
В очаге висел же пузатый чайник, а на столе уже ждали чашка, кувшин и зачем-то пустая миска. Колесо прялки остановилось, легкий царапающий звук донесся от окна. Кажется, там все же сидела птица.
- А вам чем-нибудь помочь? - спросил Мэннар, наливая себе в чашку.
- Не сейчас, - она блеснула черными глазами. – Смотрю, ты всем рвешься помогать. Не худший выбор. Но на другие твои вопросы ответит вода.
- Вода? – не понял Мэннар.
– Кувшин для тебя. Налей в миску, опусти в воду руку и спрашивай. Или у тебя есть вопросы попроще?
Он глянул за окно.
- Почему так темно? Который час?
- Час духов. По-вашему три утра.
- А… это то время, когда по земле должны бродить неспокойные души, тени и признаки? – он наконец сел за стол, взял в руки чашку, сделал глоток.
Госпожа Фройя отмахнулась:
- Может когда-то так и было. Но это время давно прошло. Если как следует оглядишься, сможешь увидеть пустоту там, где когда-то что-то было. Первыми ушли те, кто и так был мертв и значит не защищен. Меньше работы для магов Темного пути… Но защитное слово я все еще произношу, когда запираю дверь.
- Но ведь на острове нет магии, - заметил он, говорить о неважном было легче, чем думать о вопросах для воды.
- Магия просто тень знания, - пожала плечами хозяйка.
От окна снова донеслось царапанье, но Мэннар в этот раз не стал смотреть.
- Госпожа, вы сказали так точно и умно, - посмел заметить он. - Где-то учились?
- Конечно. В Лоссе. Легенду о том, как часть острова откололась и решила самостоятельно путешествовать, но потом передумала, хотя уже не сумела вернуться, ты слышал, конечно. Остров рядом с островом – достаточно далеко, чтобы у студентов школы была своя жизнь, достаточно близко, чтобы уйти, если будет совсем тяжело, - она снова улыбнулась и завела прялку.
Теперь многое стало понятно. Причудливые речи, объяснения. В Лоссе готовили предвестников, знаменитых на весь мир пророков.
Он тут же решил проверить догадку:
- Вы предвестница.
- Не больше и не меньше. Но свои вопросы все же задай воде, а не мне.
Он решился. Налил воды из кувшина в тарелку, опустил туда руку с перстнем и спросил мысленно: «Почему вода?»
И снова увидел странный глубокий взгляд церанкрис. Рыбы не говорят. Ответом стала вибрация, заставляющая ныть кости и зубы, словно на них кто-то писал древними знаками древнюю правду: вода всё помнит, вода отвечает. Говорит с тем, кто стал братом воде. Меняется для него.
Перстень чуть сжал палец, словно напоминая о себе. «Кольцо нужно, чтобы управлять водой?» Новый ответ, который он не слышал, а чувствовал: перстень – посредник, переводчик, слуга. Сделан из серебра, взятого из морской воды. Помогает понять и исполнить волю брата воды. Учится и учит. И сразу видение – он идет по берегу, одежда схватилась коркой, но ему не холодно. И ответ более понятный, словно кто-то всё-таки произнес его: «В тебе тоже есть вода. Она может меняться».
Мэннар попытался осознать, что именно получил. Меняться – до какой степени? И почему все-таки замерзал тогда, на берегу?
«Вода учится».
Ладно. Но что и почему случилось с пиратами?
«Твой гул очень силён. Если выпустить, все, кто слабее, станут просто водой. Потом и сильные». Он вспомнил, что говорила русалка Кри. Гул человека - вера? «И во что же такое я верю, что другие от этого превращаются в воду?».
Нет ответа.
Еще вопрос: кольцо удерживает гул, чем бы он ни был, внутри. Придется носить его всегда? Гладь воды пошла волнами: «Ты изменишься. Кольцо потеряет силу». Руку словно вытолкнуло из тарелки. Мэннар стряхнул капли, потом заметил на стуле рядом полотенце и вытер ладонь. Получалось, что выбора нет совсем. Пока что кольцо защищает других от него. Потом выдохнется и перестанет. А до этого он сам изменится – как? И почему этот ответ заставил воду волноваться?
Горло высохло он облизнул губы и почувствовал на них соль. Хлебнул воды из того же кувшина. Стало легче, словно в него влились новые силы.
- Не очень хорошо на первый взгляд, - заговорила, напомнив о себе, пряха. – Но у тебя появились новые возможности.
- Дышать в воде? Не мёрзнуть на холоде? – он покачал головой. – А ведь русалки этих колечек нараздавали немало – и каждое работает так?
- Нет. Ты сделал что-то, после чего вода захотела с тобой говорить.
Он подумал, что знает, что. Но спросил о другом:
- А вы… можете мне помочь?
- По-настоящему ты хочешь не помощи а надежды, - пряха снова положила руку на колесо, останавливая его. - Она у тебя есть. Ты можешь стать тем, что нужно умирающему миру и просить награду за это.
