Глава первая. Стихи для рыцаря. Что можно услышать, стоя за колоннами. Лунное серебро.
Когда ты умеешь что-то делать лучше других, все считают почему-то, что ты им должен. Сильхе убедилась в этом в очередной раз, когда уже после выступления к ней подошел рыцарь. И сразу: не «привет», не «как мне понравилось твое выступление», а:
- Напиши мне любовные стихи! Я щедро заплачу!
Сильхе допила своё молоко, поставила кружку на столик. Народ в таверне негромко гудел, каждый о своем, удовлетворенные клиенты больше не требовали песен, не требовали ничего, давая барду отдохнуть. И вот, пожалуйста.
- Уважаемый сэр, вы влюблены? – надо было бы постараться не пускать в голос ехидство, но Сильхе слишком устала от притворства.
- Да! Нет… Не знаю! – он тут же встал в позу: - А какая вообще разница? Я же сказал, что заплачу!
И бросил на стол монеты горстью. Звякнуло и раскатилось серебро, блестящие пятилимы. Разговоры в таверне стихли.
Мысленно обозвав парня придурком, Сильхе выдохнула едва слышно, только ему:
- Уберите. Дело не в деньгах.
- А в чем? Ты не можешь? Какой же ты тогда бард?
Сильхе фыркнула. Оглядела его с ног до головы. Ну кольчуга, ну меч, ну плащ синий, глаза тоже синие, в цвет. Котта поверх кольчуги с гербом… кошмарная рожа жующая какое-то сено – цветочки изо рта так и падают… Небось сам выбирал. Научись сначала чувству вкуса… и меры, а потом уже пробуй взять барда на «слабо».
- Ну смотрите. Вы влюблены… вы, а не я. Я никаких чувств к вашей даме сердца не испытываю, и к тому же девушка. Каково мне писать любовные стихи другой девушке?
Он тут же и смутился.
- Но ты же это… мастер своего дела.
Поймал. К тому же наконец использовал правильный тон.
- Я мастер, - согласилась Сильхе, - поэтому не пишу стихов без чувства. Ну то есть пишу… но сначала спрашиваю: вас точно устроит послание к любимой в котором нет вашей любви, а только слова, искусные, изящные, но холодные слова мастера?
Но его уже было не остановить:
- Ну а какие например? Я же не могу так взять и сказать, устроит меня или нет.
Сильхе перебрала весь свой поэтический багаж, перетряхнула «любовную поэзию», написанную по заданию учителей в Кан-Таррской Академии. Выбрала что получше и прочла:
- Ты красота, святая неземная,
Нет никого прекраснее, я знаю,
Нет никого, лишь ты – и мир мой здесь,
Где каждый шаг твой, каждый жест – как чудо,
И имя, что вовек я не забуду,
И истина моя в том, что ты есть.
Рыцарь помолчал, впитывая поэзию, и даже не морщил лоб, пытаясь понять, осознать, почувствовать, что стихи - это не проза, и ее не едят огромными ложками, а берут понемногу, чтоб ощутить вкус. Образованный, видимо, доводилось стихи читать.
- И почему это плохо? – спросил он. – Ты же сейчас так станешь утверждать? Что в стихе нет души?
И ухитрившись опередить Сильхе, дополнил:
- Для тебя души нет, а для меня и моей леди – будет. Душа не берется ниоткуда. Если ее не… не вложили с самого начала, то она может прийти со стороны. Ну, как мотылек на свет прилетит.
И тут наконец замолчал, кажется, застеснявшись.
Сильхе переваривала тираду. Рыцарь с воображением. С ума сойти. Снова оглядела его. Герб, конечно, не очень, но мало ли, может, кто другой посоветовал, про душу вон как удачно сказал. Но, Трое и Четвертая, что с ним таким теперь делать?
- Хорошо, - сказала она, - если вам нравится, оно ваше.
Спорить дольше и дороже, а уже почти стемнело.
- Запиши пожалуйста, - проявляя неожиданную вежливость, видимо, от того же смущения, попросил он.
Сильхе достала из сумки – её гордость, сшитая собственноручно из разноцветной кожи своими руками – пачку листков, втиснутых в кожаную обложку с завязками, взяла верхний и лежавшим тут же в отдельном кармашке карандашом записала стихи. Красивым разборчивым почерком, крупными буквами. Протянула рыцарю.
Тот взял и, оценив размер букв, заметил с явной иронией:
- Я отлично умею читать.
Сильхе начала думать о нем еще лучше, чем до этого. А совсем хорошо, когда он аккуратно свернул листок, а потом собрал монеты со стола, оставив целых три пятилима. Никогда ей не платили пятнадцать серебряных за один стих.
Девушка-бард взяла и быстренько спрятала в карман. Причем не в тот, куда можно было подумать, глядя со стороны. А позже еще перепрячет на всякий случай. Потому что хоть на ее поясе и весело «Третье желание», но было всего лишь кинжалом, которым так удобно резать мясо, и замечали не его, а кинтару за плечами. Бард – не воин, защитить себя не может, можно грабить.
- Слушай, - щедрость побудила попытаться предупредить снова, уже как следует, - ты все же деньгами так не свети. За ближайшем углом много кого можешь встретить…
- Ну я же не идиот, - фыркнул он.
- Ты нет, и они тоже, - девушка-бард кивнула на сидевших в зале, уже прекрасно вернувшихся к своим делам. – И выгоду свою видят прекрасно. А ты не производишь впечатления человека, который так вот может раскидать пятерых.
Он задумался. Трое и Четвертая, он еще и думать умеет!
- Считаешь, их будет пятеро?
- Как минимум. Больно у тебя меч длинный.
Герой подумал ещё.
- Я понял, спасибо.
И отошёл.
И вроде бы все в порядке.
Сильхе доела и допила, пора было возвращаться в гостиницу, а завтра уже либо новая таверна, либо рейсовая карета и новый город. Но что-то не давало покоя. Рыцарь с жующей головой на гербе посидел немного за своим столиком и вышел в ночь, позвякивая всем, чем можно. Закрывшаяся дверь отсекла этот звяк решительно и бесповоротно и словно попыталась перерубить какую-то нить, связь, что возникла между Сильхе и парнем во время их разговора. Сделалось неудобно, почти болезненно неудобно. Девушка поймала служанку, быстро рассчиталась, разменяв один пятилим и, схватив сумку и лежавшую на соседней лавке кинтару, кинулась следом.
Успела. Он еще седлал коня буланой масти. Сам, лично. Ну это точно был какой-то особенный рыцарь.
- Постойте! – когда он обернулся с явным удивлением, Сильхе, лихорадочно перебрав десяток причин, назвала очевидную: - Не проводите меня? Что-то мне тоже… страшновато стало.
- Меня пугала – сама испугалась? – без иронии улыбнулся он. – Провожу. Тебе куда?
Хороший вопрос. Если в гостиницу, так он же потом еще куда-то пойдет, по совсем уже темноте, так что никого таким образом Сильхе не спасёт.
- А вам? – спросила она, придумывая выход.
- В «Пирог и лопату».
Сильхе вдохнула, выдохнула, смирилась. По прибытии в город самые голосистые крикуны в воротах рекомендовали именно эту гостиницу – но цены в «Пироге и лопате» оказались бешеные. Оправдывая название, видимо, гребли лопатой…
- И мне туда же.
- Как удачно! – но он тут же нахмурился, оглядел ее почти так же, как она его. – А тебе точно туда?
- Точно-точно.
Рыцарь не стал переспрашивать и неожиданно проявил сногсшибательную галантность, предложив руку и скакуна:
- Миледи? Помочь вам сесть на лошадь?
- Ой нет, не хочу заставлять вашу скотинку везти двоих. Ножками пойду, - тут же отказалась Сильхе, лошадей она побаивалась.
- Зачем двоих? – удивился рыцарь. – Одна поедете.
Она не особо успела поспорить, как оказалась в седле. Умеющий думать, имеющий воображение галантный парень и не урод – достанется же кому-то такое сокровище. Жаль, не ей. Или не жаль. Сильхе пока не планировала кого-то захомутать.
Поездка вышла приятная. И нужная тема возникла почти сразу.
- А вот говорят, что барды все маги…
- Верно говорят, - погромче, на случай, чтоб слышали следящие – а они были, крались тенями, избегая освещенных мест, - ответила девушка. – Но мало. Никто не знает самой сути. Бард - маг в любой момент его жизни, а если что-то случается, обретает особую силу. Вот сейчас я могу, хм, окружить нас «ореолом защитного проклятья», - пользуясь тем, что рыцарь вел коня под уздцы, она дотянулась до кинтары, взяла наперевес…
Оценила улицу – от дома до дома шагов двадцать, стены - камень, мостовая - камень, преград впереди нет – и ударила по струнам почти агрессивно, посылая звуковую волну во все подворотни. Ну, может, не во все, но ближайшим точно досталось. Кажется, она слышала слабый задавленный вскрик. То-то же. Не связывайтесь. И для верности повторила.
- Всё. Теперь любой, кто нас с тобой тронет, получит на голову вшей, в амбар крыс, а в кошелек пустоту. Сколько бы он не накопил, все исчезнет с наступлением ночи. Хуже того – перейдет к соседу, товарищу, другу или брату, - мстительно добавила она.
Этого хватило - до гостиницы они добрались без происшествий. Пока рыцарь отводил скакуна в стойло, хотя услужливый мальчуган-слуга тут же предложил это сделать за медяк, Сильхе вошла и быстро договорилась о комнате, чтоб позже сделать вид, что всегда тут обитала и, распрощавшись с рыцарем, подняться к себе.
Комната, конечно, того стоила – расписанные вручную цветами и деревьями стены, мебель с резьбой, занавески с вышивкой, коврик на полу, кровать с балдахином, нигде не пылинки – но почти опустошила кошелек девушки-барда. Так что никаких ей завтра рейсовых карет - очередное выступление в очередном кабаке, и кстати, почему лучше всего платят там, где публика не очень, а в культурных заведениях норовят обсчитать или послушать песни даром?
Зато спала она отлично. Постель оказалась мягкой, как облако - легла и утонула. Проснулась Сильхе не слишком рано и тут же вспомнила что придется работать. Выбралась из облака перины, оделась, умылась и отправилась вниз, спеша исчезнуть до того, как проснется рыцарь.
Зря спешила. Он уже был в зале, рассчитывался за проживание. Увидел ее, улыбнулся:
- Доброе утро. Тоже съезжаешь?
- Ага. Барды на месте не сидят. Сегодня тут, завтра там.
Он о чем-то на миг призадумался.
- То есть у тебя нет точной цели? А если я предложу работу?
Сильхе удивилась:
- Еще стих? Хорошо, давайте…
- Не стих. Вернее не совсем стих. Я слышал, как ты поёшь, слышал, как отбриваешь шутников в зале таверны. Показалось, что твой голос делается каким-то особенным для выступления, теперь ты говоришь иначе. Мне понравились… Уверенность, сила, еще что-то. Можешь научить или показать?
А у него есть еще и слух? Совсем уж прекрасный получался рыцарь. Даже не верилось, что такие существуют. Ну кто и когда обращает внимание на то, как говорит бард? Лишь бы было весело.
- Вас же этому учат? – не выдержав долгой паузы спросил рыцарь жующей головы – с надеждой и в то же время как-то безнадежно.
- Но не учат такому учить, - вздохнула Сильхе. – Хотя попробовать могу.
- Я заплачу!..
- Заплатите, конечно, - перебила она. – Сколько у нас времени? Когда собираетесь читать своей красотке?
- Ну… вечером хотел.
Вечером… это сколько же он заплатить собирается?
- Хорошо, давайте попробуем, - второй вздох она подавила, не надо показывать клиенту, что ты в себе не уверен, это портит и репутацию и осложняет денежные отношения. – Только нужно место.
Место оказалось полянкой, примыкавшей к каменному забору, за забором являл себя взорам минизамок – видимо, такой низкий забор как раз и построили с целью показухи, потому что являть было что. Замки из моды окончательно так и не вышли, но тут кто-то удачно соединил все лучшее от просто имения и крепости. Вот что может выйти, когда отдают дело в руки талантливого мастера. Прилепленные к дому башенки не казались неуместными. Балконы выглядели изящным украшением. Чуть утопленные в стену окна, очерченные белым на основном сером фоне, выглядели приветливо. Флюгера в одном стиле. Если это дом возлюбленной рыцаря – внутри живут культурные люди, и есть шанс, что дама сердца оценит душевный порыв своего героя.
Но учебе гармония места никак не помогала. Рыцарь при всех его достоинствах не понимал.
- Ну как тебе еще объяснить? – они незаметно перешли на ты, хотя до сих пор друг другу не представились. – Голос опускаешь на тон ниже, твой слишком высок для серьезной поэзии, а мы договорились считать любовную лирику серьезной. Придыхания не надо, это по?шло и смешно. Смотришь в глаза…
- А это обязательно? – упавшим голосом спросил рыцарь.
- Да! Нет, а куда ты собирался смотреть, когда будешь ей читать?..
- Ну… она стоит на балконе, я внизу.
Тьфу. Вся работа насмарку.
- Так бы сразу и сказал. Для балкона условия другие. Голос делаешь ниже, но не намного, самую чуть. Вот так. Слышишь? И посылаешь слова вперед, к ней. Посылаешь - не значит просто обращаешься к ней, нет, ты должен слышать, должен чувствовать, как они летят, словно слова материальны…
- Это так ты тогда, на улице?..
- Не отвлекайся! – прикрикнула Сильхе. – Пробуй!
Он пробовал. Снова и снова. Даже начало получаться. Потратив четыре с лишним часа – и получив за это еще три, а потом новые три серебряных, рыцарь почему-то доставал из кошелька всегда по три, - девушка-бард решила – всё, хватит.
- Почти порядок, - сказала она. – Теперь ты сможешь.
- А почему почти? – засомневался он.
Не зная, что барды предпочитают говорить правду, вынудил её ответить:
- Потому что пройдет немного времени, и ты можешь забыть мою науку. Или начнешь тренироваться и перетренируешься, потеряешь то, что успел обрести. Но на сегодня должно хватить. Если веришь, можешь зайти в Храм, попросить Мотылька о помощи.
- Можно, - согласился он. – А ты в Храм не пойдешь?
Сильхе не планировала поход в святилище. Но не удержалась, стало интересно, как рыцарь будет просить Мотылька-Судьбу, покровителя всех искусств, кроме искусства смерти, и всех дорог, кроме последней.
Интересного ничего не оказалось. Синеглазый подошел к статуе – обычное изображение, мальчишка со свирелью, сидящий на витой морской раковине, - и негромко сказал что-то. Храм был устроен правильно – стоявший близ ниши со статуей божества человек мог хоть кричать – его слышал только его бог.
Рыцарь обернулся к Сильхе – сияющий взор, сияющее лицо, хоть картину пиши «герой получил откровение». Оказалось, она не слишком ошиблась.
- А ты со мной не пойдешь?
- Куда? – не поняла она.
- Под балкон. Постоишь там тихо в тени…
- Слова тебе подсказывать, что ли?
- Нет, просто… У меня в твоем присутствии лучше получится. И Мотылек так сказал. Ну, я думаю, что он так сказал.
- Еще три монеты, - мрачно потребовала она. Ситуация была и комичной, и трагичной. Как бы рыцарю не пришло в голову что она, Сильхе, работает как талисман. То есть работает, само собой, но не всем же об этом догадываться!
- Идёт.
Попытка сыграть на жадности не удалась.
Так пришлось соглашаться и брать деньги.
Мучить тренировками себя или его Сильхе больше не стала. Оказалось, догадка о том, чей это дом, верна. Вот только кое-что другое стало новостью.
- Что-что? Лезть через забор? Зачем?
- Ну это же свидание. Беллия не должна знать, что со мной пришел кто-то еще. Собак там нет, стражи тоже… Ну на входе стоит человек, конечно. А наш балкон вообще не с этой стороны, тебя никто не увидит.
- За такое мало три лима, - «наглеешь ты - наглею я», второе правило странствующего барда.
Клиент попался ужасно сговорчивый – тут же полез в кошелек. И достал, не глядя, три серебряка, подумал и достал еще три.
- У тебя прямо глаза на пальцах, - не выдержала Сильхе, беря монеты.
Он поглядел как-то странно. Уловив нотку упрёка, она сдалась.
- Ладно-ладно. Скажи, когда.
- Наверное лучше сейчас, пока не стемнело.