Не буду произносить долгих пафосных речей, просто поблагодарю всех вас за радость и удовлетворение, которые вы мне доставили, посетив мой скромный праздник. В такие моменты ощущаешь ту огромную силу и концентрацию энергии, которые могут быть только в те моменты, когда в одном месте и в одно время собирается столько профессиональных, талантливых, влиятельных людей…
Дальше я уже не слушал, размышляя о том, насколько в этот момент Александр Васильевич походил на своего знаменитого тёзку в тот момент, когда своими пронзительными речами воодушевлял солдат на предстоящие подвиги. А тем временем за спиной у Суровцева происходило следующее: вместе с Суровцевым в зал вошли те две дамы, которые в своих коктейльных платьях предприняли отчаянную попытку пострелять из пистолета на стрелковом поле. Официант, который мгновением ранее предложил Александру Васильевичу бокал шампанского, в этот момент протягивал этот же поднос дамам. Одна из дам, очевидно не совсем уверенно стоявшая на ногах от ранее выпитого алкоголя, как-то неуклюже потянулась к подносу и неловким движением подтолкнула официанта, который, несмотря на отчаянные попытки сохранить равновесие, всё же не удержал все наполненные шампанским бокалы, один из которых упал, разбившись у ног Суровцева и оставив следы пенообразных брызг на идеально чёрных брюках именинника. Ни один мускул не дрогнул на лице Суровцева, он даже не повернул головы, чтобы посмотреть на то, что произошло. Однако он на мгновение прервал свой тост и произнёс тихим, но скребуще-резким, как наждачная бумага тоном: - Уберите это.
Я был уверен, что фраза была обращена к обслуживающему персоналу с целью убрать осколки бокала. Однако, произошло следующее: один из стоящих в дверях охранников в доли секунды преодолел расстояние от двери до места происшествия, незаметным но решительно резким движением взял официанта под локоть и также стремительно вывел его из зала.
Александр Васильевич закончил свой тост, гости подняли бокалы и водоворот бесплодной и бессмысленной праздной суеты возобновил своё движение. На меня эта заминка с бокалом произвела какое-то гнетущее впечатление. Казалось бы ничего примечательного или выходящего за привычные рамки не произошло. Но то, каким неприметно-раздражённым образом отреагировал на это Суровцев, не соответствовало тому образу этого человека, который сформировался у меня за период нашего непродолжительного знакомства. Да и реакция охраны была какой-то неестественно резкой, ведь по сути ничего угрожающего хозяину праздника и его гостям не произошло. Всё это не добавило мне настроения. Интересно, что если бы кто-то из гостей совершил подобную оплошность, его постигла бы та же участь, его так же бесцеремонно вывели бы из зала? Я мысленно отмахнулся от этого глупого пустого заблуждения. Извинившись перед моим собеседником, имя которого я не запомнил, который навязчивым и нравоучительным манером описывал мне нравы местной публики и давал советы, как себя правильно вести в этом обществе, я быстрыми шагами приблизился к Суровцеву.
- Александр Васильевич, Вы обмолвились о том, что я могу принять решение по Вашему предложению уже сегодня?
- Конечно, - быстро отреагировал Суровцев, без извинений отвернувшись от Николаши, который тихо что-то докладывал Суровцеву из-за его плеча.
- Я вынужден отклонить Ваше предложение. Это обдуманное и осознанное решение.
Меня удивила резкая перемена, происшедшая на лице Суровцева: в выражении его глаз не осталось ни капли того радушия и благорасположения, с которыми он ещё мгновение назад самодовольно поглядывал на гостей в банкетном зале. Осталась лишь гримаса вынужденного напряжения и раздражённо-уязвлённого самолюбия. Однако эта перемена лишь укрепило меня в спонтанно принятом минуту назад решении отклонить предложение Суровцева. Ни осталось ни одного сомнения: я чувствовал только удивительную несовместность между нами.
- Надеюсь, Ваше решение никак не связано с событиями сегодняшнего дня? - спросил он осторожно.
- Уверяю Вас, это имеет отношение лишь к моим невыполненным обязательствам в отношении других людей, - вынужденно улыбнулся и небрежно-значительно наврал я.
- Не понимаю, но принимаю Ваши объяснениями в любом случае остаюсь открытым для дальнейшего диалога, - подытожил Суровцев.
Мы обменялись какими-то необязательными и пустыми обещаниями и благодарностями за интересное общение. У Суровцева зазвонил мобильный телефон: его резкий пульсирующий звук, который в любой другой ситуации мог бы вызвать раздражение, оказался крайне уместен в этот неловкий момент образовавшейся паузы. Мы оба понимали, что продолжения данного разговора не будет. И оба не готовы были в этом открыто признаться, чтобы не сделать эту ситуацию ещё более тупиковой. Я откланялся и поспешил к выходу.
Обратная дорога в Москву не заняла у меня много времени, если не считать небольшую пробку из дачников, скопившуюся на въезде в город. К своему району я подъехал уже ближе к вечеру. Яркое освещение вечернего Садового кольца подавлял невесть откуда взявшийся туман столь не характерный для июньских вечеров. С однообразным монотонным рокотом столпились в этом тумане выстроившиеся в пробку многочисленные машины, изредка протестуя против такой непредвиденной задержки короткими звуковыми сигналами. Город, казалось, вяло барахтался в этом киселеобразном облаке, не способный после жаркого июньского дня к какому-либо вразумительному сопротивлению. Фары встречных автомобилей бессильно меркли в парообразном молочном воздухе как китайские воздушные шарики, скрывающиеся за пеленой облаков. Вы не замечали, что стояние в пробке – самое лучшее время для размышлений и подведения итогов? Возможно потому, что это не плохая альтернатива всепоглощающим приступам бессмысленного раздражения от невозможности ничего поделать с изнурительным простаиванием в пробке. Я попытался собрать воедино и мысленно обнаружить какую-либо взаимосвязь между событиями прошедших дней. Мне казалось, что после того утра, когда то ли в результате амнезии, то ли вследствие иных не подвластных моему разуму процессов, я обратил внимание на цепочку странных событий, произошедших со мной, все последующие эпизоды должны были бы выстроиться в какую-либо логическую цепочку. Но этого не происходило, а в голове стремительно теснились невесть откуда возникшие образы из прошлого Я вспомнил про встречу с Майей, и чувство острого нестерпимого счастья вытеснило из головы все лишние воспоминания и бессмысленные рассуждения. Сладкое умопомрачение: не то сон, не то явь.
Неожиданно начался редкий крупный дождь, который сыпался из неоткуда, приветливо торопливо и шумно постукивая по крыше Лансера. На лобовом стекле тонко блестели длинные сползающие вниз полоски дождевой воды. Я припарковался в квартале от своего дома и решил остаток пути пройти пешком. На стоянке неподалёку от подъезда я заметил канареечный Пыжик Брякиной. Саму Брякину я обнаружил на лестничной площадке моего этажа около двери моей квартиры. Она не повернулась ко мне и не обратила на меня внимания, но продолжала разговаривать по скайпу на немецком языке. Аня смотрела в экран смартфона пристально, беспокойно и суетливо, как будто бы тайно извинялась на невесть какую совершённую оплошность. Наконец разговор закончился, и мы поздоровались.
- Только не говори мне, что ты оказалась здесь случайно, в поисках убежища от дождя, - сказал я осторожно, ещё не до конца осознавая, как мне правильно вести себя в этой ситуации.
- Ты не поверишь, но я тобой воспользовалась, - произнесла она без иронии, наигранно опустив глаза. – Представляешь, Кузя пригласил меня на прогулку…в зоопарк…тот, что около твоего дома. Я не могла ему отказать: он так застенчиво и трогательно это сделал. В общем мы прекрасно погуляли, непринуждённо поболтали, съели мороженное, кого-то кормили, с кем-то фоткались. Но всегда настаёт этот неловкий момент, когда мужчина готов предложить девушке проводить её до дома. А девушка чувствует, что она к этому не готова. Короче говоря, я ему так и сказала, что провожать меня не надо, что, мол мне надо зайти к тебе посоветоваться по одному вопросу.
- Да, ты ещё та выдумщица, - ответил я без всякого упрёка. - Но хотя бы позвонила, предупредила, чтобы я не попал впросак. Но как это у тебя складно получилось: и мой дом рядом, и вот это твоё «надо посоветоваться» выглядит правдоподобно, и ведь не растерялась, - подытожил я с улыбкой.
- Мы, женщины, проявляем порой самую неистощимую изобретательность, когда речь идёт о подобных конфузах, - сказала она притворно-глубокомысленно.
- Вас женщин порой трудно понять, где ложь, где правда, где вымысел, где притворство.
- Знаешь, Мартов, не пытайся понять женщину. А то вдруг поймёшь.
- Зайдёшь на бокал вина? – спросил я, отпирая входную дверь.
По той неуклюжей паузе, которая повисла в воздухе, и по испуганному взгляду Ани я понял, что сморозил глупость.
- В смысле, приглашаю тебя на чай, - быстро поправился я.
Чай мы пили на балконе. Дождь уже закончился. На западе полыхали огненно-пурпурные всполохи заката. Косматые ватообразные края уходивших на север дождевых облаков были слегка окрашены оттенками огненно-сиреневого цвета. Выше небо незаметно переходило сумеречно-лиловую тень. Панорама далёкого Сити мерцала тысячами бликующих огоньков, отливая в иных местах перламутром и серебром.
- Нет, ты не подумай, Кузя, он…. он - хороший, он мне даже немного нравится своей непосредственностью, и какой-то не современной искренней простотой. Мне было приятно с ним погулять. И.., - Аня, казалось, запуталась в своих мыслях, - в общем я ещё не успела всего этого осознать. Мне только не приятно, что я вроде бы как-то обманываю Томаса.
Я многозначительно молчал, не прерывая ход её мыслей.
- Может мне рассказать Кузе про Томаса? – произнесла Аня с притворным воодушевлением.
- Брякина, со стороны это звучит так, как будто-то ты пытаешься примирить двух проживающих в одной квартире котов, - сделал я неуклюжую попытку перевести разговор в шутливое русло.
- Мартов, когда ты пытаешься сострить, то почему-то всегда выходит ничтожно и плоско, может быть юмор – это не твоё?, - с обидой произнесла она в отместку за моё шутовство.
- Нет, ну честное слово, вся эта история не тянет на серьёзный роман, - не унимался я. – Представляешь заголовок сториз: «он ухаживал за мной целый месяц, а потом ему отключили Интернет».
Брякина улыбнулся, давая понять, что не сердится на меня на мою не готовность сохранять серьёзность при обсуждение её вопросов. – Знаешь, почему я редко рассказываю тебе о своей личной жизни?
- Потому что я чёрствая бесчувственная личность? – осведомился я.
- Нет, потому что боюсь стать жертвой твоего скучающего остроумия.
- Хорошо, я готов ответить на все твои вопросы, - произнёс я без тени иронии, хотя внутренне по прежнему не готов был настроить себя на серьёзный разговор.
- Тогда как мне поступить с Кузей и Томасом: рассказать обоим обо всём: о своих ощущениях, размышлениях и сомнениях?
- Эта мысль уныла со всех сторон, - ответил я, тщетно пытаясь придать серьёзности своему голосу. - Во-первых, Брякина, это банальное честолюбие; и не говори мне, что у тебя в мыслях не было устроить между ними негласное соревнование за обладание твоим расположением. А во-вторых, для того, чтобы отбить у парня охоту за тобой ухаживать, совершенно не обязательно использовать такие варварские методы. Кузьмичу достаточно будет услышать от тебя, что ты безразлична к миру виртуальных игр, - выпалил я неожиданно для себя не в силах более сдерживать охватившее меня веселье.
- Что ты имеешь ввиду? - спросила Аня, ещё не до конца уловив шутливые нотки в моём постулате.
- Повторяю, для невдумчивых: если Кузьмич тебе безразличен, просто предложи ему бескорыстную дружбу без цветов и комплиментов. Это всяко лучше, чем водить за нос или заставлять его доказывать тебе, что он герой твоих грёз.
Аня стала что-то торопливо рассказывать о том, что я её совсем неправильно понял, что она не хотела устраивать конкуренцию среди её поклонников, что она просто хотела бы оставаться честной во взаимоотношениях со всеми, кто её окружает. Я в какой-то момент я почувствовал, что слушаю её не внимательно, поскольку начинаю погружаться в собственные мысли. Вокруг уже стало смеркаться, насколько это возможно в период июньских ночей. Город, казалось, начинал погружаться в грустное и спокойное ожидание ночного покоя. И это предвкушение наступающей ночи настраивало на философское созерцание окружающей торжественной тишины. Аня продолжала что-то говорить: подвижные зрачки и подрагивающие ресницы придавали её глазам нескрываемо-беспокойное выражение, выдававшее степень её волнения. Я ощущал её эмоции, но не слышал её голоса, который растворялся в звуках вечернего города. Иногда она бросала на меня короткий вопросительный взгляд из-под неестественно длинных ресниц, как будто интуитивно чувствуя мою отрешённость. Из этого состояния меня заставила выйти повисшая в воздухе пауза: я понял, что упустил какой-то важный вопрос, на который Аня ждала ответа.
- Так что делать с Кузей? - повторила она свой вопрос.
- А что же нам делать с Кузей, - как бы размышляя вслух в попытке скрыть то, что я пропустил предыдущую часть разговора произнёс я. - А с Кузей можно сделать вот что. Здравые мысли подкрадываются неожиданно: попробуй познакомить его со своим дедушкой.
- Познакомить с дедушкой?, - переспросила Аня, как будто бы была не уверена в том, что правильно расслышала мой совет.
- Ну да, с дедушкой. Это ведь самый близкий тебе человек, который желает тебе добра и понимает тебя. Дедушка сразу почувствует и даст тебе понять, хороший ли человек рядом с тобой, подходит ли он тебе.
Аня на мгновение задумалась. – Интересная мысль, - произнесла она, - я подумаю об этом.
Я решил переменить тему разговора и поинтересовался, как продвигается расследование дела Глота. Аня переменилась в лице: ещё мгновение назад она выглядела чересчур радостно взволнованной по причине, о которой я мог только догадываться, но услышав о деле Глота, она как-то сразу погрустнела, выражение её лица стало напряжённо сосредоточенным.
- Я встречалась с Глотом. Нет, его предложение пообедать в ресторане я сразу отклонила, но, чтобы не встречаться на его территории, предложила попить кофе в кафе около нашего офиса. Неприятный тип. Он даже не пытался скрывать своего высокомерия и самоуверенной, граничащей с наглостью убеждённости в том, что всё будет именно так, как он ожидает. Он, кстати, поведал мне, что на его угнанном Гелендваген был сделан рестайлинг премиум класса. Именно поэтому, представленная к возмещению сумма страхового покрытия так высока.
- А наши эксперты проверяли этот рестайлинг? - спросил я.
- Да, я проверила: прямо перед определением оценочной стоимости Гелендвагена для целей страхования, с учётом проведённого рестайлинга такая экспертиза была проведена. Вот посмотри на результаты, - сказа Аня, открывая фотографии документов на своём телефоне.
Я взглянул на показатели и оторопел.
Дальше я уже не слушал, размышляя о том, насколько в этот момент Александр Васильевич походил на своего знаменитого тёзку в тот момент, когда своими пронзительными речами воодушевлял солдат на предстоящие подвиги. А тем временем за спиной у Суровцева происходило следующее: вместе с Суровцевым в зал вошли те две дамы, которые в своих коктейльных платьях предприняли отчаянную попытку пострелять из пистолета на стрелковом поле. Официант, который мгновением ранее предложил Александру Васильевичу бокал шампанского, в этот момент протягивал этот же поднос дамам. Одна из дам, очевидно не совсем уверенно стоявшая на ногах от ранее выпитого алкоголя, как-то неуклюже потянулась к подносу и неловким движением подтолкнула официанта, который, несмотря на отчаянные попытки сохранить равновесие, всё же не удержал все наполненные шампанским бокалы, один из которых упал, разбившись у ног Суровцева и оставив следы пенообразных брызг на идеально чёрных брюках именинника. Ни один мускул не дрогнул на лице Суровцева, он даже не повернул головы, чтобы посмотреть на то, что произошло. Однако он на мгновение прервал свой тост и произнёс тихим, но скребуще-резким, как наждачная бумага тоном: - Уберите это.
Я был уверен, что фраза была обращена к обслуживающему персоналу с целью убрать осколки бокала. Однако, произошло следующее: один из стоящих в дверях охранников в доли секунды преодолел расстояние от двери до места происшествия, незаметным но решительно резким движением взял официанта под локоть и также стремительно вывел его из зала.
Александр Васильевич закончил свой тост, гости подняли бокалы и водоворот бесплодной и бессмысленной праздной суеты возобновил своё движение. На меня эта заминка с бокалом произвела какое-то гнетущее впечатление. Казалось бы ничего примечательного или выходящего за привычные рамки не произошло. Но то, каким неприметно-раздражённым образом отреагировал на это Суровцев, не соответствовало тому образу этого человека, который сформировался у меня за период нашего непродолжительного знакомства. Да и реакция охраны была какой-то неестественно резкой, ведь по сути ничего угрожающего хозяину праздника и его гостям не произошло. Всё это не добавило мне настроения. Интересно, что если бы кто-то из гостей совершил подобную оплошность, его постигла бы та же участь, его так же бесцеремонно вывели бы из зала? Я мысленно отмахнулся от этого глупого пустого заблуждения. Извинившись перед моим собеседником, имя которого я не запомнил, который навязчивым и нравоучительным манером описывал мне нравы местной публики и давал советы, как себя правильно вести в этом обществе, я быстрыми шагами приблизился к Суровцеву.
- Александр Васильевич, Вы обмолвились о том, что я могу принять решение по Вашему предложению уже сегодня?
- Конечно, - быстро отреагировал Суровцев, без извинений отвернувшись от Николаши, который тихо что-то докладывал Суровцеву из-за его плеча.
- Я вынужден отклонить Ваше предложение. Это обдуманное и осознанное решение.
Меня удивила резкая перемена, происшедшая на лице Суровцева: в выражении его глаз не осталось ни капли того радушия и благорасположения, с которыми он ещё мгновение назад самодовольно поглядывал на гостей в банкетном зале. Осталась лишь гримаса вынужденного напряжения и раздражённо-уязвлённого самолюбия. Однако эта перемена лишь укрепило меня в спонтанно принятом минуту назад решении отклонить предложение Суровцева. Ни осталось ни одного сомнения: я чувствовал только удивительную несовместность между нами.
- Надеюсь, Ваше решение никак не связано с событиями сегодняшнего дня? - спросил он осторожно.
- Уверяю Вас, это имеет отношение лишь к моим невыполненным обязательствам в отношении других людей, - вынужденно улыбнулся и небрежно-значительно наврал я.
- Не понимаю, но принимаю Ваши объяснениями в любом случае остаюсь открытым для дальнейшего диалога, - подытожил Суровцев.
Мы обменялись какими-то необязательными и пустыми обещаниями и благодарностями за интересное общение. У Суровцева зазвонил мобильный телефон: его резкий пульсирующий звук, который в любой другой ситуации мог бы вызвать раздражение, оказался крайне уместен в этот неловкий момент образовавшейся паузы. Мы оба понимали, что продолжения данного разговора не будет. И оба не готовы были в этом открыто признаться, чтобы не сделать эту ситуацию ещё более тупиковой. Я откланялся и поспешил к выходу.
Глава 16. О рестайлинге, комплексах и прочих зубных вопросах.
Обратная дорога в Москву не заняла у меня много времени, если не считать небольшую пробку из дачников, скопившуюся на въезде в город. К своему району я подъехал уже ближе к вечеру. Яркое освещение вечернего Садового кольца подавлял невесть откуда взявшийся туман столь не характерный для июньских вечеров. С однообразным монотонным рокотом столпились в этом тумане выстроившиеся в пробку многочисленные машины, изредка протестуя против такой непредвиденной задержки короткими звуковыми сигналами. Город, казалось, вяло барахтался в этом киселеобразном облаке, не способный после жаркого июньского дня к какому-либо вразумительному сопротивлению. Фары встречных автомобилей бессильно меркли в парообразном молочном воздухе как китайские воздушные шарики, скрывающиеся за пеленой облаков. Вы не замечали, что стояние в пробке – самое лучшее время для размышлений и подведения итогов? Возможно потому, что это не плохая альтернатива всепоглощающим приступам бессмысленного раздражения от невозможности ничего поделать с изнурительным простаиванием в пробке. Я попытался собрать воедино и мысленно обнаружить какую-либо взаимосвязь между событиями прошедших дней. Мне казалось, что после того утра, когда то ли в результате амнезии, то ли вследствие иных не подвластных моему разуму процессов, я обратил внимание на цепочку странных событий, произошедших со мной, все последующие эпизоды должны были бы выстроиться в какую-либо логическую цепочку. Но этого не происходило, а в голове стремительно теснились невесть откуда возникшие образы из прошлого Я вспомнил про встречу с Майей, и чувство острого нестерпимого счастья вытеснило из головы все лишние воспоминания и бессмысленные рассуждения. Сладкое умопомрачение: не то сон, не то явь.
Неожиданно начался редкий крупный дождь, который сыпался из неоткуда, приветливо торопливо и шумно постукивая по крыше Лансера. На лобовом стекле тонко блестели длинные сползающие вниз полоски дождевой воды. Я припарковался в квартале от своего дома и решил остаток пути пройти пешком. На стоянке неподалёку от подъезда я заметил канареечный Пыжик Брякиной. Саму Брякину я обнаружил на лестничной площадке моего этажа около двери моей квартиры. Она не повернулась ко мне и не обратила на меня внимания, но продолжала разговаривать по скайпу на немецком языке. Аня смотрела в экран смартфона пристально, беспокойно и суетливо, как будто бы тайно извинялась на невесть какую совершённую оплошность. Наконец разговор закончился, и мы поздоровались.
- Только не говори мне, что ты оказалась здесь случайно, в поисках убежища от дождя, - сказал я осторожно, ещё не до конца осознавая, как мне правильно вести себя в этой ситуации.
- Ты не поверишь, но я тобой воспользовалась, - произнесла она без иронии, наигранно опустив глаза. – Представляешь, Кузя пригласил меня на прогулку…в зоопарк…тот, что около твоего дома. Я не могла ему отказать: он так застенчиво и трогательно это сделал. В общем мы прекрасно погуляли, непринуждённо поболтали, съели мороженное, кого-то кормили, с кем-то фоткались. Но всегда настаёт этот неловкий момент, когда мужчина готов предложить девушке проводить её до дома. А девушка чувствует, что она к этому не готова. Короче говоря, я ему так и сказала, что провожать меня не надо, что, мол мне надо зайти к тебе посоветоваться по одному вопросу.
- Да, ты ещё та выдумщица, - ответил я без всякого упрёка. - Но хотя бы позвонила, предупредила, чтобы я не попал впросак. Но как это у тебя складно получилось: и мой дом рядом, и вот это твоё «надо посоветоваться» выглядит правдоподобно, и ведь не растерялась, - подытожил я с улыбкой.
- Мы, женщины, проявляем порой самую неистощимую изобретательность, когда речь идёт о подобных конфузах, - сказала она притворно-глубокомысленно.
- Вас женщин порой трудно понять, где ложь, где правда, где вымысел, где притворство.
- Знаешь, Мартов, не пытайся понять женщину. А то вдруг поймёшь.
- Зайдёшь на бокал вина? – спросил я, отпирая входную дверь.
По той неуклюжей паузе, которая повисла в воздухе, и по испуганному взгляду Ани я понял, что сморозил глупость.
- В смысле, приглашаю тебя на чай, - быстро поправился я.
Чай мы пили на балконе. Дождь уже закончился. На западе полыхали огненно-пурпурные всполохи заката. Косматые ватообразные края уходивших на север дождевых облаков были слегка окрашены оттенками огненно-сиреневого цвета. Выше небо незаметно переходило сумеречно-лиловую тень. Панорама далёкого Сити мерцала тысячами бликующих огоньков, отливая в иных местах перламутром и серебром.
- Нет, ты не подумай, Кузя, он…. он - хороший, он мне даже немного нравится своей непосредственностью, и какой-то не современной искренней простотой. Мне было приятно с ним погулять. И.., - Аня, казалось, запуталась в своих мыслях, - в общем я ещё не успела всего этого осознать. Мне только не приятно, что я вроде бы как-то обманываю Томаса.
Я многозначительно молчал, не прерывая ход её мыслей.
- Может мне рассказать Кузе про Томаса? – произнесла Аня с притворным воодушевлением.
- Брякина, со стороны это звучит так, как будто-то ты пытаешься примирить двух проживающих в одной квартире котов, - сделал я неуклюжую попытку перевести разговор в шутливое русло.
- Мартов, когда ты пытаешься сострить, то почему-то всегда выходит ничтожно и плоско, может быть юмор – это не твоё?, - с обидой произнесла она в отместку за моё шутовство.
- Нет, ну честное слово, вся эта история не тянет на серьёзный роман, - не унимался я. – Представляешь заголовок сториз: «он ухаживал за мной целый месяц, а потом ему отключили Интернет».
Брякина улыбнулся, давая понять, что не сердится на меня на мою не готовность сохранять серьёзность при обсуждение её вопросов. – Знаешь, почему я редко рассказываю тебе о своей личной жизни?
- Потому что я чёрствая бесчувственная личность? – осведомился я.
- Нет, потому что боюсь стать жертвой твоего скучающего остроумия.
- Хорошо, я готов ответить на все твои вопросы, - произнёс я без тени иронии, хотя внутренне по прежнему не готов был настроить себя на серьёзный разговор.
- Тогда как мне поступить с Кузей и Томасом: рассказать обоим обо всём: о своих ощущениях, размышлениях и сомнениях?
- Эта мысль уныла со всех сторон, - ответил я, тщетно пытаясь придать серьёзности своему голосу. - Во-первых, Брякина, это банальное честолюбие; и не говори мне, что у тебя в мыслях не было устроить между ними негласное соревнование за обладание твоим расположением. А во-вторых, для того, чтобы отбить у парня охоту за тобой ухаживать, совершенно не обязательно использовать такие варварские методы. Кузьмичу достаточно будет услышать от тебя, что ты безразлична к миру виртуальных игр, - выпалил я неожиданно для себя не в силах более сдерживать охватившее меня веселье.
- Что ты имеешь ввиду? - спросила Аня, ещё не до конца уловив шутливые нотки в моём постулате.
- Повторяю, для невдумчивых: если Кузьмич тебе безразличен, просто предложи ему бескорыстную дружбу без цветов и комплиментов. Это всяко лучше, чем водить за нос или заставлять его доказывать тебе, что он герой твоих грёз.
Аня стала что-то торопливо рассказывать о том, что я её совсем неправильно понял, что она не хотела устраивать конкуренцию среди её поклонников, что она просто хотела бы оставаться честной во взаимоотношениях со всеми, кто её окружает. Я в какой-то момент я почувствовал, что слушаю её не внимательно, поскольку начинаю погружаться в собственные мысли. Вокруг уже стало смеркаться, насколько это возможно в период июньских ночей. Город, казалось, начинал погружаться в грустное и спокойное ожидание ночного покоя. И это предвкушение наступающей ночи настраивало на философское созерцание окружающей торжественной тишины. Аня продолжала что-то говорить: подвижные зрачки и подрагивающие ресницы придавали её глазам нескрываемо-беспокойное выражение, выдававшее степень её волнения. Я ощущал её эмоции, но не слышал её голоса, который растворялся в звуках вечернего города. Иногда она бросала на меня короткий вопросительный взгляд из-под неестественно длинных ресниц, как будто интуитивно чувствуя мою отрешённость. Из этого состояния меня заставила выйти повисшая в воздухе пауза: я понял, что упустил какой-то важный вопрос, на который Аня ждала ответа.
- Так что делать с Кузей? - повторила она свой вопрос.
- А что же нам делать с Кузей, - как бы размышляя вслух в попытке скрыть то, что я пропустил предыдущую часть разговора произнёс я. - А с Кузей можно сделать вот что. Здравые мысли подкрадываются неожиданно: попробуй познакомить его со своим дедушкой.
- Познакомить с дедушкой?, - переспросила Аня, как будто бы была не уверена в том, что правильно расслышала мой совет.
- Ну да, с дедушкой. Это ведь самый близкий тебе человек, который желает тебе добра и понимает тебя. Дедушка сразу почувствует и даст тебе понять, хороший ли человек рядом с тобой, подходит ли он тебе.
Аня на мгновение задумалась. – Интересная мысль, - произнесла она, - я подумаю об этом.
Я решил переменить тему разговора и поинтересовался, как продвигается расследование дела Глота. Аня переменилась в лице: ещё мгновение назад она выглядела чересчур радостно взволнованной по причине, о которой я мог только догадываться, но услышав о деле Глота, она как-то сразу погрустнела, выражение её лица стало напряжённо сосредоточенным.
- Я встречалась с Глотом. Нет, его предложение пообедать в ресторане я сразу отклонила, но, чтобы не встречаться на его территории, предложила попить кофе в кафе около нашего офиса. Неприятный тип. Он даже не пытался скрывать своего высокомерия и самоуверенной, граничащей с наглостью убеждённости в том, что всё будет именно так, как он ожидает. Он, кстати, поведал мне, что на его угнанном Гелендваген был сделан рестайлинг премиум класса. Именно поэтому, представленная к возмещению сумма страхового покрытия так высока.
- А наши эксперты проверяли этот рестайлинг? - спросил я.
- Да, я проверила: прямо перед определением оценочной стоимости Гелендвагена для целей страхования, с учётом проведённого рестайлинга такая экспертиза была проведена. Вот посмотри на результаты, - сказа Аня, открывая фотографии документов на своём телефоне.
Я взглянул на показатели и оторопел.
